Читать книгу Земля зомби. Весеннее обострение - Мак Шторм - Страница 1

Ярко светило весеннее солнце, сильно прогревая дневной воздух. Я сидел на стуле, во дворе дома, с чашкой горячего кофе в руках. Раздевшись по пояс, с наслаждением подставлял своё тело лучам жаркого майского солнца. Всё вокруг утопало в яркой и сочной весенней зелени, ещё не успевшей выгореть на солнце и покрыться пылью. Отпив глоток кофе, я подумал, жизнь прекрасна, особенно когда на улице зелень и весна.

Сегодня у нас был выходной и не нужно ничего делать, никуда ехать. Наконец, впервые за долгое время, можно просто наслаждаться жизнью, сидя на месте. Люди раньше так спешили жить, что делили жизнь только на значимые ключевые моменты и совсем не радовались обычным мелочам, принимая их как должное, не обращая на них внимание и не ценя. Вот и получалось, что вроде у человека жизнь вполне удачно сложилась, а он этого не успевает замечать, пребывая в вечной гонке за чем-то важным для него, что на самом деле он просто выдумал, поставив для себя как цель. Так он и движется от одной цели к другой, живя только этими целями, всё остальное воспринимая как путь к ней. А если на всё это посмотреть со стороны, то сторонний наблюдатель увидит, что этот самый путь занимает восемьдесят процентов из жизни идущего к очередной цели человека.

Простой пример: проснулся человек в понедельник и, заместо того, чтобы порадоваться очередному дню, хмуро произносит: «Ненавижу понедельники, быстрее бы уже пятница и выходные.» Вот так он программируют себя на то, что целых пять дней в неделю у него плохие дни, с нетерпением ожидая выходных и радуясь только им. Вот и получается, что такой человек полноценно живет и радуется жизни только два дня в неделю, из семи.

Что-то меня на лирику потянуло, наверное, хорошее настроение и солнечная погода к этому располагают. С другой стороны, почему бы не поразмышлять, принимая солнечные ванные? Мне и всем, кто сейчас находится в доме, повезло пережить первые дни катастрофы, которая разыгралась по всему миру. Пережить зиму и не просто пережить, а встать на ноги, окрепнуть, обзаведясь новым жильём в хорошем месте, припасами, позволяющими не голодать и быть автономными, не зависящими ни от кого, амуницией и оружием в достаточном количестве, чтобы суметь защитить себя от посягательств других выживших. Хотя, если признаться честно, таких посягательств на наше жильё практически не было, не считая бандитов, пытавшихся отомстить за смерть своих дружков, беспредельщиков.

Совсем другое дело, когда выбираешься из посёлка, который находится на удалении от города. Там уже можно нарваться на неприятности на каждом шагу. Причем источником таких неприятностей в одинаковой степени являлись не только люди, но и зомби. Если мертвецы были прогнозируемо бесхитростные, увидел тебя – и захотел сожрать, то люди были более коварные и изощрённые: устраивали засады, прикидывались миролюбивыми простаками, чтобы при возможности выстрелить тебе в спину и забрать все твоё добро себе.

И, если зимой большинство людей предпочитало отсиживаться по своим домам, квартирам, лишний раз не рискуя появляться на улице, то с началом весны даже у самых запасливых стали кончаться съестные припасы. Дополнительным и важным стимулом для начала второй, самой ожесточённой стадии борьбы за выживание, стало вполне ожидаемое исчезновение основных благ цивилизации. В городе больше не было электричества, воды и газа. Прекращение подачи газа и электричества было неприятным фактором, но не таким жизненно важным, как исчезновение воды в кранах. Те, кто скрывался в многоэтажных домах, были вынуждены их покидать и искать самый ценный ресурс, которым, к удивлению многих, оказалась обычная вода.

Это стало неприятным сюрпризом для многих недальновидных жителей мегаполиса. Вода в кране была настолько привычным явлением, что некоторые воспринимали её как должное, не думая о ней, и теперь люди вынуждены были покидать свои безопасные насиженные гнёзда в поисках драгоценной влаги.

В те дни в городе вспыхивали спонтанные перестрелки, люди начали драться за остатки бутилированной воды. Продолжалось это в течение недели. За это время выжившие смогли, несмотря на мертвецов и вооружённых конкурентов, растащить все запасы воды. Может, где-то в центре города еще были нетронутые места, но туда предпочитали не соваться даже самые отчаянные – слишком большие толпы мертвецов, бродили по центру города. Страшно представить, сколько нужно было сжечь патронов для того, чтобы добыть там упаковку воды. Выходило нецелесообразно, тем более что оружие и большой запас патронов был далеко не у каждого выжившего.

Тогда начался второй исход людей из города. Высокий этаж с полностью защищённым от мертвецов подъездом, который раньше казался неприступной крепостью и надежной защитой от зомби, стал тёмной бетонной коробкой, оставаться в которой было сродни медленному самоубийству.

Мы, делая вылазки, встречали людей, которые стремились выбраться из города и осесть где-нибудь в деревне или селе, даже не подозревая о том, что им там будут не рады. За городом общины, которые смогли пережить зиму, были уже сформированными, со своими укладами жизни и сводами правил, а чужаков, если они не обладали полезными для общины навыками и знаниями, там не жаловали.

Конечно, в пришлых не начинали сразу стрелять с криком «зачем нам бармен, мы и сами нальём!», просто чужакам указывали отворот-поворот, заставляя уходить прочь. Поскольку выживших, несмотря на ожидающие опасности на их пути, было большое количество, то некоторые из них стали объединяться, так образовалось два новых поселения в разных направлениях.

Первое было между Рамонью и городом, второе между городом и Нововоронежем. Трудно описать, на что они были похожи по словам тех, кто там бывал. Это было непохоже ни на что, известное ранее. Множество людей таких, как кочевые цыгане, просто встали на одном месте, никаких правил там не было, о безопасности особенно не думали. Люди, которые не захотели останавливаться в новообразованных вольницах, разделились на три части.

Первая, самая малочисленная, побродив по деревням и сёлам, услышав везде, что чужакам нет места, вернулась назад в Воронеж.

Вторая часть, получив отказ в поселениях, расположенных на территории воронежской области, отправилась искать счастья за её пределы. Слухи были разные, но точно никто не знал, смогли они найти безопасное место, которое к тому же могло их прокормить, или попросту сгинули.

Третья часть, наоборот, была у всех на слуху, потому что она состояла из немногочисленных групп людей, которые не придумали ничего лучшего, как начать заниматься грабежами. А те группы, которые были неплохо вооружены, даже пробовали производить рейдерские захваты хорошо обустроенных жилищ, отслеживая по его обитателям местонахождения таковых и беспощадно убивая всех людей, которые до этого там проживали.

Можно сказать, вернулась славная эпоха разбойников, про которую раньше так интересно было читать в книгах. Только, в отличие от тех книг, жить в такую эпоху оказалось совсем не весело. Даже полностью положительный Робин Гуд раньше, теперь не казался таким положительным. Почему он не трогал бедных и грабил богатых? А что было у бедных брать? Сейчас наш дом со своей скважиной, печным отоплением, запасами топлива, продуктов, был лакомым куском пирога, а мы в глазах тех, кто до последнего сидел на пятой точке ровно, – как раз теми самыми богатеями, которые несправедливо себе всё захапали. И мало кого волновало, каким трудом это нам досталось, какому риску мы подвергались в то время, пока они сидели в своих норах. Главное – теперь у них, как у той стрекозы из басни, нету ни хрена, а вот у муравьёв в нашем лице есть что отжать. Поэтому охрану дома мы усилили, и теперь дежурило больше народу, внимательно осматривая окрестности из окон второго этажа. Были предприняты и другие меры для безопасности. В хитрых местах стояли замаскированные растяжки, только не со взрывчаткой, которой у нас отродясь не было. При срыве лески замыкались контакты и срабатывали сигнализации, выдранные из брошенных автомобилей, которые были запитаны к аккумуляторам, позаимствованным из тех же автомобилей.

Ещё одной мерой предосторожности стал прорытый в двух направлениях подземный ход, который брал своё начало у нас в подвале и выходил к самым непрезентабельно выглядевшим гаражам, расположенным на чужих участках. Внутри гаражей, которые и так даром никому были не нужны, мы на всякий случай накидали разнообразный хлам, замаскировав выходы и отбив желание туда заходить.

Были и другие неприятные моменты, которые со временем проявлялись всё более явственно. В центре города стали всё чаще обнаруживать тела людей, которых перед смертью жестоко истязали. На месте гибели неизвестные изверги оставляли свои оккультные символы. Мы уже встречали такие не раз, самым распространённым были два кровавых глаза внутри кровавой пирамиды.

Неизвестное всегда пугало людей и поражало множество слухов. Не стали исключением и эти ритуальные убийства. Люди, рассказывая о них, понижали голос до шепота, а истории обрастали ужасными подробностями. Но, судя по тому, что все они были противоречивыми, точно было известно только одно: жертв этого неизвестного культа становилось всё больше, а их знаки стали появляться всё чаще. Причем преимущественно в центре города, куда большинство людей и так опасалось соваться из-за полчищ мертвецов, бродивших там.

В остальном всё было прекрасно, люди пытались выжить и наладить нормальную жизнь. С наступлением весны по трассе можно было проехать, не опасаясь намертво увязнуть в нечищеном всю зиму снегу где-нибудь между городами. На рынке стали появляться большие караваны из других городов. Как правило, такие караваны состояли из пары юрких внедорожников-разведчиков и колонны грузовых машин с хорошо вооружённой охраной. Мелким бандам такие были не по зубам, крупные пока что тоже не решались атаковать такие караваны. Даже при удачном исходе атаки банда понесет немыслимо большие потери, и её быстро прикончит другая, конкурирующая. Получается, весь захваченный груз перейдет к другой банде ценой жизни первой. Сбившиеся в эти банды люди были несомненно негодяями без капли совести и человечности, но они не были дураками, искавшими смерти. Бандитов больше прельщала добыча заведомо слабее, чем они, тогда можно и поиздеваться над людьми в волю, потешая своё извращённое самолюбие, и разжиться их добром.

Ну да ладно, что-то меня опять потянуло на чернуху жуткую. Грешно в такой светлый солнечный день предаваться унынию, тем более не всё обстояло так плохо, были и радостные моменты.

Марина уехала вместе с наёмником Викингом на новое место жительства, на рынок. Викинг времени даром не терял, и теперь у возлюбленной парочки должен появиться ребенок. До беременности Марины они периодически навещали нас, заезжая в гости. Теперь Викинг, переживая за плод в её утробе, запрещает ей покидать территорию рынка, и в гости ездим только мы к ним.

Свою подругу Аню Маринка тоже утянула вместе с собой, выбив из Викинга обещание, что её приютят и никто обижать не будет. Викинг, будучи грозой среди себе подобных наёмников, не смог сдержать напора хрупкой девушки и согласился. Аню пристроили в ателье по ремонту и пошиву одежды, с чем она вполне хорошо справлялась и на жизнь не жаловалась. Наш поредевший женский коллектив, получивший от Викинга хорошее обучение обращению с оружием, тоже использовал коварным прием, что применила Марина на Викинге. В итоге пришлось брать их с собой на вылазки, оставляя на охране дома кого-то из парней. Мои размышления прервал появившийся во дворе Кузьмич. Встав рядом со мной, он произнёс:

– Вижу, ты наслаждаешься отдыхом, получаешь загар и витамин Д.

– Слышу зависть в твоём голосе.

– Есть немного. Если ты не знал, стареющая кожа теряет способность вырабатывать витамин Д под солнечными лучами.

– Кузьмич, ты умеешь удивить. Откуда такие познания? Это же не связано с алкоголем.

– Я не тупее, чем ты выглядишь! – хитро ответил Кузьмич, заставив меня на секунду задуматься, действительно я тупо выгляжу или это наглый поклеп.

Конечно, стареющий алкоголик, как всегда, шутил. Я давно уже привык к его грубому и бестактному юмору, при возможности с удовольствием отвечая ему той же монетой. С наслаждением отпив очередной глоток уже остывающего кофе, я сказал:

– А ты чего такой весь важный? Скидывай одежду, подставь тело солнечным лучам.

– Не нужны мне твои лучи, ты перед кем собрался своим загаром щеголять? Зомбакам пофигу, они тебя с удовольствием и за бледную задницу кусанут.

– Сплюнь, дурак, умеешь ты кайф обламывать и настроение портить. Знаешь, как мне было хорошо до того момента, как ты нарисовался?

– Нечего расслабляться.

– С вами расслабишься, как же. А ты чего такой хмурый с утра пораньше? Самогон получился плохой?

Кузьмич после роковой встречи с Бабкой полностью отказался от водки, это стоило ему больших моральных усилий. Чтобы не поддаваться соблазну, он хранил как талисман отломанный рычаг тормоза от мотоцикла, что стало поводом для многочисленных насмешек над ним со стороны друзей. Однако Кузьмич не сбился с выбранного им курса и полностью отказался от водки, отчего его голова стала полностью седой. Мне жена как-то сказала, если Кузьмичу покрасить волосы в черный, он будет выглядеть моложе лет на десять. Может, и так, но Кузьмич порой настолько вредный и ворчливый, особенно когда его мучает похмелье, что ему идёт быть полностью седым.

Проведя рукой по своим седым волосам, он ответил:

– Самогон получился эталонный, тут ты напраслину говоришь. Я тебе это прощаю, но смотри не ляпни такое при бабульке, угостит таким лещом, что глаза выскочат.

Тут он не лукавил, у бабульки рука была действительно тяжелая и она не упускала возможности отвесить в воспитательных целях звонкий подзатыльник. Причем жертвой такого бытового насилия мог стать любой обитатель дома мужского рода. А поскольку рецепт идеального самогона был совместный Кузьмича и бабульки, то шанс получить леща, сказав, что самогон получился плохой, был и правда весьма велик. Поэтому я ответил:

– Я, в отличие от тебя, еще не пропил свои мозги, чтобы сказать ей такое.

– Тяжело пропить то, чего не было.

– Ладно, хватит острить. Ещё раз спрашиваю, ты чего такой недовольный?

– Не знаю. Вроде все хорошо, но что-то гложет. Эта тишина и спокойствие мне напоминает затишье перед бурей. Вроде все хорошо, травка зеленеет, солнышко блестит, птички щебечут, но стоит выбраться отсюда и зайти в город, как видишь жёсткую реальность. Все рвут всех. Настоящий филиал Ада на Земле, до сих пор перед глазами стоит картина, как маленький ребенок жадно пьёт воду из грязной лужи, нисколько не смущаясь, что рядом валяется зомби с раздробленным черепом. Вроде уже привык, но порой всё равно накатывает тоска и появляется впечатление, что Земля превратилась в филиал Ада.

– В этом, старина, ты несомненно прав. Я бы даже сказал, что сейчас тут гораздо страшнее, чем в Аду. Там, если верить Библии, хотя бы злые сущности издеваются над людьми, а тут сами люди над себе подобными. Но предаваться унынию и опускать руки тоже не стоит, пойдём в подвал, погоням шары.

– Я надеюсь, ты сейчас предложил поиграть в бильярд?

– Всё верно.

Мы отправились в подвал, где у нас была зона отдыха, склад и много чего ещё. Кузьмич, гоняя шары по столу, немного развеселился, особенно когда выиграл у меня первую партию.

В подвал спустился Берсерк, без интереса посмотрев, как мы катаем по столу бильярдные шары, направился к своему пакету, в котором хранились диски с мультиками, и начал перебирать их. Алёшенька решил использовать выходной день, занимаясь своими любимыми делами – предаваясь чревоугодию и просмотру мультиков, что он вполне заслужил, поскольку на работах, требующих физическую силу, ему не было равных. Он не только ел за троих, но и работал.

За стеной раздался громкий басовитый звук мощного двигателя. Это наш Гаражный Демон ковырялся со своей ласточкой. По весне, как только снег растаял и обнажил асфальт, он проел нам всю плешь, слезно прося помочь ему забрать из гаража и перевезти сюда его машину. Когда у всех терпение лопнуло, то стало понятно, что либо мы перевозим его любимую игрушку к нам в гараж, либо он сводит нас с ума своими бесконечными просьбами и уговорами. Теперь, вполне ожидаемо, свой свободный день он проводил, ковыряясь с машиной. Он сам был не уверен, что когда-нибудь выгонит её из гаража и будет на ней кататься, но тут, как говорится, чем бы дитя не тешилось, лишь бы не беременело. Опасений, что у Кирилла и его праворульной любовницы появится незапланированный ребенок не было, поэтому пусть себе ковыряется на здоровье, подумал я.

Долго наслаждаться игрой в бильярд нам с Кузьмичом не дали. В подвал спустилась целая делегация, состоявшая из Артема, его и моей жены. Увидев, в какую одежду они одеты, я сразу догадался, что сейчас последует, и сказал Артёму:

– Ну что ты, не мог удержать их? Мне кажется, они начинают над тобой доминировать.

Весело рассмеявшись, Танюха, глядя озорным взглядом на Артема, сказала:

– Всё это глупости, никому нельзя доминировать над моим мужем! Артём, скажи, что это было наше совместное решение.

– Конечно, это наше общее гешение. – проговорил, усмехнувшись, Артём, на что Кузьмич улыбаясь сказал:

– Я анекдот тут вспомнил!

«Встречает толпа друзей, выходя после веселой гулянки из бара, своего друга подкаблучника. Трезвого, грустного и спрашивают у него:

– Ну что, Артём, тебя совсем замурыжила жена, держит строго под каблуком, никуда не пускает, не жалеешь, что поженился?

Их друг, глядя на их веселые лица, горестно вздохнул и, пугливо озираясь, ответил:

– Нельзя сожалеть.»

Закончив рассказывать анекдот, Кузьмич рассмеялся, хитро глядя на Артема. Тот, улыбнувшись, ответил:

– Какое совпадение, чувака тоже звали Агтём.

– Говорят, что случайности неслучайны. – отметил Кузьмич.

Татьяна, встав между друзьями, глядя на Кузьмича, произнесла:

– Иногда я начиная ревновать к тебе своего мужа. Вам дай волю, вы будете сутками напролёт упражняться в остроумии.

Её поддержала моя жена, бесцеремонно забрав бильярдный шар, лежавший на зеленом сукне, она проговорила:

– Танюшка права. Дни, когда никому ничего не нужно делать, настолько редкие, что хватит пальцев одной руки, чтобы их сосчитать, а вы опять тут создаёте мини-тусы по интересам, в этот раз у вас точно не получится отвертеться.

Понимаю, что девчонки правы, причем во всём и полностью. Дни, когда можно предаваться блаженному ничегонеделанию, действительно очень редки. И про то, что нужно их проводить всеми вместе, они тоже правы. Поэтому, примирительно подняв руки вверх, глядя с улыбкой на жену, я отвечаю:

– Всё, мы уже закончили играть и принимаем ваш вызов.

Кузьмич, сделав разочарованное лицо, отложил кий и, достав свою неизменную фляжку, сделал небольшой глоток чего-то спиртосодержащего.

Всей гурьбой покидаем подвал, идём переодевается. Наши девочки так полюбили построенный Викингом комплекс на соседнем участке, что при любой возможности бегали туда, оттачивая свои навыки стрельбы, проходя полосы препятствий и стреляя по нарисованным мишеням.

Самодельный стрелковый комплекс, несмотря на свою примитивность, был спроектирован очень грамотно. Проходя разные полосы препятствий, приходилось стрелять по мишеням из всевозможных положений: стоя без упора и с упором, сидя, лежа, из небольших окопов разной глубины, высовываясь из-за всевозможных укрытий, на ходу, во время бега. Даже были самодельные платформы, которые находчивый Викинг установил на пружины из автомобильной подвески. Как только человек становился на такую платформу, она под его весом начинала, играя на пружинах, раскачиваться, сильно усложняя задачу стрелку, создавая впечатление, что он ведет огонь из машины во время движения или с какого-нибудь плавающего средства на воде.

Фантазии и золотым рукам Викинга можно было позавидовать. Причем он грамотно продумал не только сам стрелковый комплекс, но и защиту нашего жилища. Старт прохождения дистанций по всем полосам начинался от забора с нашим домом, поэтому он всегда был у стрелка за спиной и в его сторону не летели пули. Дополнительной страховкой от случайной пули стало укрепление забора всевозможным хламом, который должен остановить пулю, не дав ей пробить забор и пролететь к нам во двор.

Вот сюда нас и тянули наши неугомонные дамы, всё мечтая взять реванш и обыграть нас, пройдя полосу с лучшими результатами. Причем я совсем не исключал такого поворота событий, поскольку они проводили тут больше времени, отучивая свои навыки и приобретая мастерство. У нас с Артёмом был куда больший настрел, потому что мы были охотниками и владели оружием далеко не первый год, но тут была разница между нашей стрельбой в мирные времена или во время стрельбы по зомби, или бандитам и созданной Викингом полосой препятствий. Там было больше всяких упражнений, связанных с неудобной и непривычной для обычного обывателя позицией для стрельбы. У меня, как и у Артёма не было подобного опыта, поэтому, несмотря на то, что наш общий настрел был значительно больше, чем у девочек, они давили именно тем, что больше нас отрабатывали различные упражнения, тем самым лишая нас преимущества.

Хотя стрелковый комплекс пользовался самой сильной любовью у наших девочек, мужская половина тоже его посещала, хоть и значительно реже, чем женская. Тут даже Берсерк, под чутким руководством сразу четырёх инструкторов, обучился вполне сносно стрелять. Правда, это его не с подвигло сменить своё основное оружие. На все рейды он выезжал, держа свою любимую кувалду в руках.

У нас получалось четыре команды, которые по парам проходили полосы препятствий, зарабатывая очки за время, технику и точность поражения различных мишеней. Во время таких больших соревновательных игр нарисованные мишени на дальних рубежах заменяли на пойманных зомби. Когда стрелок выходил на рубеж, им дистанционно открывали удерживающие их в загончиках калитки. Стрелку требовалось поразить мертвеца до того момента, как он пересечет нарисованную линию. В отличие от нарисованных неподвижных мишеней, зомби двигались почти как живые люди, а попасть по ним было значительно тяжелее. Поначалу девочки не одобрили идею использовать мертвецов в качестве почти живых мишеней, говоря, что это негуманно, но мы смогли их убедить, что там мертвецы будут упокоены с куда большей пользой, потому что те зомби, что изредка забредали в поселок, подлежали устранению. Только тут оно происходило с пользой для всех проживающих в доме.

Пока я переодевался в подходящую для этого мероприятия одежду, неугомонные девушки успели переполошить всех обителей дома. Экипировку долго выбирать не пришлось, с наступлением тепла все использовали одинаковые комплекты камуфляжа. Выбор был отдан очень крепкому и практичному камуфляжному костюму в расцветке мультикам. При появлении весенней зелени он неплохо маскировал, а грамотно расположенные карманы, манжеты рукавов и воротника, делали его очень удобным в использовании.

Обувь каждый подбирал под себя сам, но на полосе препятствий я предпочитал бегать в обычных высоких берцах. В рейды брал более удобные туристические ботинки, тоже зеленой камуфляжной расцветки. Они были более удобные, по жаре ноги дышали и не потели. Голову от жары уберегала простая кепка, тоже в расцветке мультикам. Несмотря на её простоту, она хорошо уберегала от солнечного удара, а её козырёк прикрывал глаза от слепящего солнца, позволяя видеть нормально свою цель. Завершающим штрихом был разгрузочный жилет, на который благодаря многочисленным креплениям молле были подвешены три подсумка под магазины для оружия, подсумок для рации на груди и небольшой подсумок-аптечка с минимальным набором лекарств и кровоостанавливающих перевязывающих средств.

В качестве оружия я неизменно использовал старый добрый автомат Калашникова с патронами калибра 5.45. Меня подкупала его простота и надежность, я уже давно привык к нему и показывал хорошие результаты при стрельбе на близкие и средние дистанции. Для дальних он, конечно, не годился, как и любой другой автомат подобного класса. Хотя подобное было глупо от него требовать, для этого существовали снайперские винтовки. Я и не требовал, понимая специфику данного оружия, не пытался строить из себя снайпера. Зато на дистанции до 300 метров вполне уверено поражал ростовую мишень обычным валовым патроном. Несомненным плюсом являлось наличие тюнинга, который стоял у меня на Сайге, а теперь перекочевал на автомат, поскольку Сайга была родной сестрой моего автомата, только огражданенная. Выражалось это в трех различиях.

Первое – это криминалистические метки, оставляющие уникальные отметины на пуле и гильзе, по которым в дальнейшем эксперты криминалисты могли установить, сверившись с хранившимися у них результатами контрольного отстрела, оружие из которого был произведен выстрел.

Второе и самое принципиальное отличие заключалось в том, что оружие для гражданского рынка не могло вести автоматический огонь, стреляя очередями.

Третье было вовсе незначительным – ограничение емкости магазина для гражданского оружия десятью патронами, что на данный момент не являлось проблемой, поскольку ограничитель можно было просто вынуть и в магазин влезало тридцать патронов. Либо заменить на стандартные армейские магазины, которые подходили к Сайге без переделок и проблем.

Во всем остальном оружие было идентичным, поэтому мне не понадобилось при смене карабина на автомат привыкать к новому оружию.

Выйдя из дома, я застал во дворе Артема, он тоже был полностью экипирован. Потом появились девушки, они готовились заранее, но всё равно собирались дольше, чем я и Артём. Спустя пару минут появились все остальные. Экипировка и оружие для того, чтобы всё было по-честному, у всех были одинаковые. Единственное что – Берсерку нереально было найти камуфляжный костюм в его размер, и бабулька сшила ему из двух комплектов один. Получилось не хуже, чем на фабрике, заметить следы переделки можно было, только очень внимательно присматриваясь к его одежде.

Первыми на рубеж пошли дамы, поскольку они очень любили стрелять и с нетерпением ждали такие дни. Артём резкой трелью в свисток подал команду к началу и запустил секундомер на мобильном телефоне.

Из-за того, что мобильная связь пропала в самый первый день катастрофы, мобильники долгое время валялись практически в каждой торговой точке, где они раньше продавались. Про бывшие в употреблении даже не стоит говорить – их можно было найти повсюду: обшарив убитого зомби, открыв двери брошенной машины или пробежавшись по квартирам, которые уже успели обшарить мародёры. До поры, до времени, мобильные телефоны стали абсолютно ненужными, поскольку в то, что мобильная связь будет налажена в ближайшее десятилетие, не верил никто.

Всё кардинально изменилось с отключением электричества, почти в каждом телефоне были мобильные камеры и, соответственно, фонарик, работающий от диода, который обеспечивал камере вспышку для фото в темноте. Вы спросите: а зачем людям мобильные телефоны, если пропало электричество, а без него их не зарядить? Да, электричество пропало и теперь телефон не зарядить, просто воткнув штекер зарядки в розетку, но, тем не менее, некоторые люди, как и мы, смогли разжиться генераторами. А те, кому не повезло заполучить генератор, использовали брошенные автомобили. Недостатка машин в городе не было, даже несмотря на то, что оставленные без должного ухода не все можно было завести, а топливо стало дефицитом, еще можно было без труда найти автомобиль, который с легкостью заводился, а мародеры не добрались до топлива в его баке.

Поэтому, решив, что мобильные телефоны нам не помешают, в один из рейсов мы намародёрили приличное количество новых телефонов. Помимо основной функции, которая в отсутствие связи стала недоступна, в них было по умолчанию множество полезных функций: фонарик, будильник, секундомер. В некоторых моделях были вшиты карты. Да, они не могли проложить маршрут и показать точку, где ты находишься в данный момент, но были всё равно удобнее, чем бумажные карты, тем более бумажных карт у нас было не много. В основном, только те, что скачали в первые дни, с пометками, где в городе находятся всякие склады, магазины, аптеки и другие полезные заведения.

Услышав команду, девочки побежали к первому рубежу, страхуя передвижения друг друга. С первой мишенью расправились быстро и, перебравшись через деревянный щит, который был чуть выше человеческого роста, имитируя забор, оказались перед вторым рубежом.

Тут требовалось, лёжа в неглубоком окопе, стараясь минимально высовываться, поразить вторую мишень. Задача усложнялась тем, что мишень требовалось поразить именно в голову, поскольку только такое попадание гарантированно выводило зомби из строя, окончательно умертвляя его. Расстояние до мишени было не особенно большое – тридцать метров. Девочкам на двоих потребовалось три выстрела, что являлось очень неплохим результатом. С учетом, что один из выстрелов не ушел мимо, в «молоко», а поразил мишень в корпус. Но идеальным прохождение рубежа тоже не считалось, поскольку при идеальном прохождении должно быть всего два выстрела и два попадания.

Третий рубеж представлял из себя натянутую невысоко над землёй колючую проволоку, преодолеть который требовалось ползком за определённый отрезок времени. С этим девочки справились отлично. Хотя первое время они, ползя, пытались приподнимать, отклячивая пятую точку и цеплялись ею за колючую проволоку, повреждая штаны и своё мягкое место, тогда приходилось под общий смех и шутки вызволять пленниц, и те оправлялись домой, мазать свои боевые ранения зеленкой и зашивать порванные штаны. Теперь этот рубеж проходился легко, а у нас пропал прекрасный повод придумывать новые остроумные шутки. С мишенью девочки тоже справились на отлично, каждая поразила её с одного выстрела.

Настало время следующего рубежа. Под этот рубеж был оборудован большой гараж, который находился на участке при очень дорогом коттедже. Внутри рубежа было темно и стояли перегородки из картона, имитирующие стены комнат. Рубеж нужно было проходить, используя только подствольный фонарик. В комнатах, каждый раз в разном порядке, расставлялись различные мишени.

Тут были мирные люди, зомби и зачем-то террористы, удерживающие за шею заложников. Я не понимал, зачем Викинг решил, что они тут нужны, но ему виднее. Правила были простые: за определенное время зачистить рубеж от зомби, не допускалось попадание по мирным людям и заложникам.

Поначалу девочки норовили расстрелять любой силуэт картонной мишени, который попадал в свет от их фонаря. Бедные мишени приходилось лечить, заклеивая малярным скотчем пулевые ранения, и они все были латаные-перелатанные. Со временем наши дамы перебороли свой рефлекс посылать пулю только завидев в луче света силуэт и стали стрелять по тем мишеням, по каким требовалось.

Дольше всех из «мирных жителей» страдали заложники. Удерживающий их в локтевом изгибе руке за шею террорист под выстрел подставлял только голову, выглядывая из-за плеча жертвы, поэтому бедным заложникам часто не везло, прострелив террористу руку, дамы убивали бедолагу, потому что за рукой террориста была шея несчастного заложника.

В этот раз девочки благодаря частым тренировкам прошли рубеж хорошо, только Таня, стреляя в выглядывающего из-за плеча заложника террориста, отстрелила заложнику ухо. Это, конечно, не смертельное ранение, но, тем не менее, на этом рубеже оценка у девочек получилась ниже, чем могла бы быть, из-за ранения заложника.

Выбравшись из гаража, они побежали на следующий рубеж. Там находилась сколоченная из досок огневая позиция. Викинг сделал небольшой участок забора из досок, оставив в нем квадратные проемы на разных уровнях. С этой позиции требовалось произвести три выстрела из разных положений: стоя, сидя, припав на одно колено, и лежа. Первые два выстрела следовало сделать по мишеням, расположенным на средних дистанциях, и последний по зомби, поразив его на дальней дистанции. Причем зомби не должен был преодолеть определённую отметку, а количество выстрелов должно было быть минимальным.

С этим заданием они тоже справились на отлично, даже умудрились потратить на двух зомби всего пять патронов, что являлось очень хорошим результатом, поскольку стрельба велась из положения лёжа, а зомбаки шли раскачиваясь, тем самым затрудняя прицеливание и выстрел в голову.

Счастливые девочки вернулись на начало рубежа, они были явно довольны собой и светились улыбками. Я их прекрасно понимал, результаты, показанные ими, были правда впечатляющими.

Артём передал им два телефона, один использовался как секундомер, чтобы замерять время прохождения каждого рубежа, второй для съёмки видео, чтобы позже каждый мог посмотреть на себя со стороны, это помогало на начальном этапе увидеть свои ошибки. Вручив оба телефона, Артём взял в руки автомат, висевший за спиной на ремне, и проговорил:

– Только не жульничайте, выключайте таймег вовгемя, а то знаю я вас.

– Нам это ненужно, мы способны победить вас в честной борьбе и доказать, что вы, мужики, только думаете, что лучше нас.

– Болтать вы умеете, это у вас не отнять! Но давайте пговегим в деле, кто же лучше. – ответил Артём, встав на исходную позицию, сжимая автомат в руках.

Я встал рядом, мы замерли, ожидая команду к началу. Моя ненаглядная супруга, нажав кнопку запуска секундомера, произнесла:

– Вперед, мальчики, время проигрывать!

Услышав команду, мы с Артемом побежали, страхуя друг друга, и технично поразили первую мишень, не сбавляя ходу, перебрались через деревянный щит, оказались на втором рубеже.

Упав в неглубокий окоп, я прицелился в голову мишени и выстрелил. Увидев, что пуля ушла левее, в самый край головы, я выругался матом и, снова прицелившись, поразил мишень вторым выстрелом. Артём справился со своей мишенью с одного выстрела, бросив на меня насмешливо-укорительный взгляд.

Третий рубеж мы преодолели легко, без проблем проползя под колючей проволокой, и оказались в следующем рубеже, в темном гараже. Тут в темноте нас поджидали расставленные нашими девочками мишени с зомби, мирными людьми и террористами с заложниками.

Сделав пару глубоких вдохов, я шагнул в темноту, включив подствольный фонарь, закреплённый на боковой планке цевья автомата. Перемещаясь из одной комнаты в другую и прикрывая друг друга, мы с Артёмом хладнокровно расстреляли картонных зомби, оставив невредимыми мирных жителей. Два террориста тоже получили каждый по пуле в голову, торчащую над плечом заложника. Для нас с Артёмом хоть и было непривычно спасать заложников, но это было не главным на этом рубеже. Главным было то, что мы привыкли обследовать тёмные здания, пользуясь подствольными фонарями в качестве освещения. Поэтому, в отличие от девочек, у нас была хорошая практика работы парами в темных помещениях, что являлось некой форой. А кто им говорил, что будет легко у нас выиграть? Правильно, такого даже Кузьмич в пьяном бреду не рискнет сказать, хоть я и вынужден признать, что девчонки уже начинали нам наступать на пятки и дышать в затылок.

Мы достигли последнего рубежа. Первый отстреливался Артём. Поразив из разных положений мишени, он сосредоточенно выцеливал голову бредущего в нашу сторону зомби. Наконец прозвучал выстрел, из головы мертвеца в районе затылка появилось красное облако. Сделав по инерции пару шагов вперед, он свалился на землю замертво.

Настала моя очередь преодолеть последний рубеж. Тщательно следя за дыханием, чтобы оно было ровным, не позволяя ему сбиться от волнения, поразив из разных позиций мишени, готовлюсь к появлению зомби. А вот и он. «Птичку» выпустили из клетки и теперь она, неуклюже раскачиваясь, идет в мою сторону, в надежде полакомиться живой плотью. Беру его голову на мушку, совмещаю с прорезью в прицеле и пытаюсь подстроиться под ритм его шагов, чтобы поймать такт, с каким он раскачивается при ходьбе.

Чертов зомбак, дёргается, как калич, засунувший вилку в розетку и сотрясаемый разрядами электричества. В отличие от людей, у мертвецов движения более ломанные и дёрганные, а амплитуда раскачивания при движении почти всегда разная. Наконец, решившись, задерживаю дыхание и, когда он перемещает вес тела на левую ногу полностью, делаю выстрел, метясь ему в голову. Я даже увидел дыру, образовавшуюся у него вместо одного из глаз, прежде чем он завалился на землю. Поражение мертвеца с одного патрона и победа.

Вернувшись на начало полигона, где нас ожидали слегка погрустневшие от того, что победа в этот раз опять за нами, жёны, поставив оружие на предохранитель, мы кладем его на землю и начинаем с Артемом танцевать танец победителя. На что наши жёны страдальчески закатывают глаза и Таня произносит, обращаясь к Яне:

– Это было предсказуемо?

Не прекращая делать резкие движения и корчить страшные рожи, танцуя танец победителя, я спрашиваю:

– Предсказуемо, что мы выиграем?

– Нет, великовозрастное дитя с седеющими яйцами, предсказуемо было то, что вы тут будете дёргаться, как паралитики, в своем танце победителя. Жаль, что вокруг, кроме вашего еще более шизанутого приятеля шамана, никого нет, а то можно было бы сейчас вас показывать за всякие ништяки, настоящий цирк. – насмешливо проговорила моя жена, чем еще больше подняла нам с Артёмом настроение.

Забрав с земли оружие, мы отправляемся в дом, занять места наблюдателей, пока другие члены нашей большой и странной семьи будут жечь патроны, соревнуясь на полигоне.

В доме нас ожидали уже полностью экипированные две команды, результаты даже не стали спрашивать, увидев наши с Артемом довольные рожи. Кузьмич, укоризненно покачав головой, произнес:

– Опять обыграли наших милых дам, могли бы хоть раз для приличия поддаться.

Артём, снимая с себя разгрузочный жилет, не смотря на Кузьмича, ответил:

– Да ты лучше сам гади пгиличия покажи гезультат лучше, чем у Вити, а то он, несмотгя на плохое згение и очки, почему-то всегда тебя оставляет глубоко в… кхм, позади.

– Ты, картавый, давай тут не делай из преимуществ недостатки, он своё плохое зрение компенсирует своими перископами. Как у него можно выиграть, если у него считай два снайперских прицела, по одному на глаз? А я стреляю с открытых прицельных.

Услышав такое про себя, Витя огрызнулся:

– Ой, дуралей, дело не в открытых прицельных, а в том, что у тебя глаза всегда залиты, вот и искажается изображение!

Не успел Кузьмич раскрыть в ответ рот, как на него обрушились девочки, говоря, что им не нужно поддаваться, победа и так будет, причем честная.

Кузьмич, подвергаясь массовому прессингу, схватил автомат и побежал на улицу, крича на ходу:

– Отстаньте, вредные ведьмы, я хотел как лучше, а теперь еще и крайним стал!

Все, кто шёл на полигон после нас, покинули дом вслед за Кузьмичом, правда, не так поспешно. А мы поднялись на второй этаж, где была оборудована наблюдательная позиция. Я взял бинокль и осмотрел окрестности, всё было спокойно, но в одном месте, в другом конце нашего села, в небо поднимался черный столб дыма. Передав бинокль Артёму, я произнёс:

– Опять он за своё.

Артём взял бинокль, и посмотрев на столб поднимающегося в небо черного дыма, сказал:

– Да, опять двадцать пять.

Девочки, используя второй бинокль, тоже поочерёдно посмотрели в том направлении, после чего моя жена задумчиво произнесла:

– Этот шаман, пожалуй, самый странный и непонятный персонаж, которого я только встречала.

– Это точно. – согласилась с ней Татьяна, – Кузьмич, по сравнению с ним, очень даже адекватный и уравновешенный человек, даже когда выпивает больше своей нормы.

В чем-то они безусловно правы подумал я, шаман тот еще чудик, до сих пор не понимаю, как он выжил и что вообще им движет. Я погрузился в раздумья, вспоминая тот момент, когда мы первый раз увидели шамана.