Читать книгу Горизонты времени - Максим Долгов - Страница 1

КНИГА ПЕРВАЯ

«ВЗГЛЯД ЗА ГОРИЗОНТ»

БИОТЕСТЕР

1

За последние два года подобное состояние стало для него привычным. Часто он ощущал нечто вроде провала в кроличью нору – момент, когда интуиция подсказывала, какую дверь выбрать, чтобы заглянуть за горизонт нового времени.

– Необходимо, чтобы биотестер появился на Пласт.

Дружинин Сергей лежал на койке. Мягкий свет лился сверху. Двадцатисемилетний мужчина чувствовал его тепло на коже рук и лица. Это ощущение ему знакомо с первого дня экспериментов. С тех пор свет стал проводником между реальным миром и тем, что находилось чуть дальше – ближе к границе, но ещё не за ней. Сергей знал: пока он держит тепло, он остаётся в реальности. Как только свет исчезнет – связь обрывается.

Зрачки расширились, но веки не опустились. Наоборот, хотелось впитывать источник света, каждой клеточкой кожи. Хотелось удержать последние частицы ускользающего мира до того, как образуется Пласт – и сознание снова освободится, взлетит вверх, вплетаясь в сложную и прекрасную паутину, которая раскрывается лишь тогда, когда хватает сил принять её создателя.

Эта паутина, сотканная из бесконечных узоров и переливающихся линий, была великолепна. Она объединила каждую частицу в единое целое, объединив всё существующее в единую целостность. Живое и неживое становились единым организмом, дышащим, живым, движемся сквозь время.

Только здесь понятно, что всё связано с заботой о нитях. Осознание своих способностей становится настолько очевидным, что одновременно вызывает смех и жалость к тем, кто не может увидеть искусственное время или почувствовать истинную силу человеческого сознания.

Сергей медленно повернулся. Его взгляд остановился на мужчине в белом халате. Несколько секунд он смотрел на него, а затем в голове прозвучали чёткие слова:

«Пласт достигнут».

Мужчина, которого звали Чернышев Глеб, поправил очки и громко произнёс:

– Пласт достигнут!

В этом миг произошёл отрыв. Обычно он наступал через пятнадцать минут после введения препарата. Но сегодня всё произошло иначе. Хотя ощущения от предыдущих опытов стали почти привычными, за исключением лишь формулы, действующей иначе на сознание. А сейчас Пласт стал совсем иным. Ощущения обострились, расширились, как будто выход из материи выплеснулся в то, что обычно называют созиданием и частицами божественного.

Каждый предмет, каждый звук наполнились сакральным смыслом. Суета исчезла, всё растворилось, оставив место только истинному – тому, из чего состоял мир и то, что лежало за его зависимостью.

Ощущение иллюзорности нарастало. Пространство превратилось из трёхмерного в почти бесформенное. Он чувствовал, что это иллюзия, созданная собственным сознанием, поддаётся, ею можно управлять.

Сергей сел на край койки. Пальцы касались мягкого покрытия, но будто бы вязли в нём, их приходилось буквально отрывать. Он снова опускал ладонь, проникая сквозь материю, ощущая приятное ощущение.

«Как вы себя чувствуете?»

Голос возник в голове за долю секунды до вопроса Чернышева.

– Как вы себя чувствуете?

Сергей поднял глаза. За два года испытаний он научился переходить в реальность и автоматически отвечать на вопросы, сохраняя связь сразу с двумя мирами.

– Почти так же, как и раньше, но в этот раз было что-то новое.

«Вы слишком неопределенны…»

– Вы слишком неопределённы. Сформулируйте более точный ответ.

Пласт снова дал о себе знать. Едва мысли немного расслабились, всё закружилось, перемешалось, но при этом оставалось строго систематизированным. Эта система стала невероятно гибкой, что позволило преодолеть невозможность. В этот миг Сергей увидел Горизонт. Он двигался к нему с такой скоростью и силой, что казался огромной волной. Она внезапно открыла сознание мгновенно вырвавшись из привычной среды.

– Что с вами?

Чернышев внимательно смотрел на испытуемого. Затем осторожно приподнял веко Сергея и посмотрел зрачок.

Никакой реакции.

– Биотестер впал в клиническое состояние! – выкрикнул учёный. Он надавил на плечи Дружинина, укладывая его обратно на койку, и зафиксировал тело ремнями. Десятки датчиков считывали показатели организма, выводя данные на мониторы.

– Он на вершине Пласта, – сказал один из сотрудников. Глеб жестом приказал всем замолчать. Все следили за цифрами, не осознавая, что те отражают лишь материальное состояние, а тело уже достигло первой линии Горизонта.

2

Прошло восемь часов с момента введения препарата, когда Сергей открыл глаза. Суета улеглась. Остались только датчики и мониторы бесстрастно отображающие цифры.

Он сел, ощупал красные места на запястьях – там, где были ремни. Пока не болело, но боль обязательно придёт. Сергей встал, немного пошатнулся – вестибулярный аппарат разбалансирован сильней, чем обычно, но терпимо. И очень хотелось пить.

Открылась дверь. Вошла медсестра. Она усадила его на край койки, измерила давление, проверила зрачки, послушала дыхание, что-то записала и ушла. Рутина после последнего возвращения с Пласта. Только теперь Сергей не был уверен, что всё прошло штатно. Ведь он помнил, как сознание вышло из реальности и унеслось в поток времени, преодолевая все границы.

Он закрыл глаза, сохраняя образы. Эффект погружения ещё сохранился, и некоторые картинки отпечатывались в памяти. Он вспомнил, как протянул руку к стене и она расступалась, словно пенопластовые шарики под пальцами. Но как такое возможно? Ответ пришёл быстро и просто: не тело проходило сквозь материю – оно оставалось здесь, а сознание блуждало свободно.

Нужно всё это зафиксировать. Учёные должны узнать, что впервые за последние годы исследований сознание отделилось от тела, сохраняя память и ясность.

– Это прорыв, – прохрипел он, подходя к кулеру. Налил воды, жадно выпил, потом снова наполнил стакан и огляделся. Странно, почему никто не пришёл встретиться с ним.

Он вернулся к мониторам, наблюдая за кардиограммами. Спустя некоторое время дверь открылась. На пороге появился Чернышев. Он подошёл к Сергею, включил диктофон:

– Биотестер №28 приходит в исходное состояние. Пульс в норме, зрачки чуть расширены, но в пределах допустимого.

Затем он обратился к самому Дружинину:

– Произвести перенос: «Перевёрнутые перевёртыши перевернулись поперёк поперечной».

Сергей повторил без запинки. Чернышев продолжает под диктофон:

– Работоспособность мозга в норме. Лёгкая медленность в движениях, но не в мышлении. Биотестер №28 находится в пределах нормы.

Он отключил устройство. Сергей улыбнулся:

– Сегодня я ощутил что-то новое. Мне удалось продвинуться дальше по Пласту.

За два года работы в лаборатории Сергей перестал быть просто подопытным. Он стал частью команды. Они находились на пороге чего-то нового, и каждый шаг был мучительным, но завораживающим.

– Мы поговорим об этом позже.

– Мне кажется, я отключился. Что со мной было?

Глеб снял очки, подбирая слова:

– Ты не отключался.

– Но я точно помню, как меня выбросило из тела!

Сергей замолчал, пытаясь сформулировать свои ощущения.

– Что со мной было?

Чернышев надел очки, прошёл по комнате, затем повернулся к нему:

– Сегодня я могу сказать с уверенностью: мы достигли свои цели.

– Цели? Я думал, наша цель – отодвинуть границу возможного. Но я ничего не помню. Мой мозг блокировал всё, что я видел.

– Мне жаль, что твоё первое путешествие вне тела закончилось провалом в памяти. Но ты был там, где никто не был. Через несколько минут тело впало в анабиоз, а потом ты вернулся.

Сергей напряг память, но не смог вспомнить момент возвращения. Лишь блуждание в глубинах сознания.

– Я не помню ничего с момента достижения Пласта до пробуждения.

– Не помнишь, потому что это был не ты. Тело – да. Но внутри был другой, кто-то, кто перешагнул в наш мир.

Сергей долго смотрел на Чернышева. Затем глубоко вздохнул:

– Что случилось потом?

– Мы не можем тебе сказать.

Сергей внутренне вздрогнул. После всего, что он пережил, его снова оставляли в неведении.

– Это несправедливо. Я прошёл через всё ради результатов. Хотелось бы, хотя бы намёк на то, что со мной случилось.

– Вы и так знаете слишком много.

Голос раздался за спиной. Обернувшись, Сергей увидел Константина Бекоеву – он вошёл в помещение, остановился перед Дружининым:

– Сколько раз был произведён выход на Пласт?

– Сто двадцать два, – ответил Чернышев.

Бекоев поднял палец:

– Сто двадцать два раза. За это время ваше сознание открывалось столько раз, что вы видели то, о чём мы даже не можем помыслить. И пусть память многое стёрла, эта информация сохранится в подсознании. И кто знает, когда она всплывёт. Мы рисковали, подвергая вас экспериментам, но теперь, когда результат достигнут, полученные данные становятся конфиденциальными. Это понятно всем?

Чернышев отвёл взгляд.

– Не недооценивайте свои знания, – добавил Бекоев, подходя ближе. – Ваша память – мощный инструмент. Но даже мы не знаем, что вынесли с вершин Пласта. Поэтому именно вы, Сергей, стали самым опасным объектом.

– Я?

Из-за спины Бекоева вышли трое санитаров. Двое взяли Сергея за руки, прижав спиной к кровати. Чернышев отступил в сторону. Санитар достал шприц.

– Это поможет тебе не думать о лишне. Прими мои поздравления – твоя роль биотестера официально завершена.

3

Он сидел на оживлённой городской остановке.

Проходившие мимо люди не обращали внимания на худощавого мужчину в старых джинсах, потёртых кедах и футболке с надписью: «Мой разум знал правду».

Он помнил только имя. Всё остальное – пустота.

Автобус остановился, и люди потянулись к дверям. Сергей смотрел на них равнодушно. Для него они казались серым потоком.

Он засунул руки в карманы, нащупал бумажник. Внутри – банковская карта и листок с адресом: Ул. Генерала Карбышева, 25–27, и ниже – четыре цифры: 4428 .

Сергей посмотрел на карту, затем на адрес. Подержал бумажку в руках, вернул в карман и направился в неизвестном направлении, спрашивая у прохожих, где находится нужное здание.

ПРОГРАММА УСПЕХА

Трансгуманизм – философская концепция, а также международное движение, поддерживающие использование достижений науки и технологии для улучшения умственных и физических возможностей человека, с целью устранения тех аспектов человеческого существования, которые трансгуманисты считают нежелательными – страданий, болезней, старения и даже смерти.

Марии Соминой больше всего запомнился тот момент, когда она включила первый телевизионный канал и увидела его. Мужчина был высоким – почти метр девяносто, с правильными чертами лица и доброжелательной, но волевой улыбкой. Он стоял на старте беговой дорожки, а все камеры стадиона направлены только на него. Диктор без пауз вещал о спортсмене, чьё имя только начинало звучать на спортивных трибунах.

Она отложила домашние дела, подошла ближе к экрану и замерла, наблюдая, как мужчина приветственно машет рукой болельщикам. Её муж – Эдуард Сомин – ушёл на работу полчаса назад. Он был Пилотом в корпорации «Свет», где часто погружался в крутящуюся сферу временных прыжков. Мария знала мало о специфике его работы. Несмотря на попытки Эдуарда объяснить принцип временных переходов, ей не удавалось до конца разобраться в этих сложных процессах. Хотя в современном мире подобные технологии уже никого не удивляли.

Мария предпочитала простые радости: вести домашний быт, смотреть телепередачи, особенно любила спортивные состязания. Сейчас её внимание было полностью сосредоточено на предстоящем забеге.

Спортсмен, переминаясь с ноги на ноги, продолжал разминаться. Его новый жест приветствия вызвал оглушительный гул трибун. Мария улыбнулась, представляя себя среди зрителей, сидящей под ярким солнцем, смотрящей на блестящую голову бегуна. В этот миг её сердце наполнилось волнением и радостью. Она удобно устроилась в кресле, готовясь к полуторачасовому зрелищу, которое происходило каждые четыре года уже более двух столетий.

Именно тогда, когда финальное напряжение перед стартом достигло пика, раздался звонок в дверь.

– Уборщик? – прошептала она, направляясь к входу. На экране домофона появилось лицо человека в сером комбинезоне с чёрными полосками на рукавах – униформа обслуживающего персонала.

– Уборка помещений. Заказ на имя Марии Соминой, – сказал он, улыбнувшись.

На его гладковыбритом черепе выступили лёгкие морщинки, тёмные брови резко контрастировали с бледным лицом.

– Проходите, – ответила женщина, и дверь бесшумно открылась.

Уборщик вошёл, держа в руках массивный металлический чемодан, который, казалось, не доставлял ему никаких неудобств.

– Добрый день. Меня зовут Элл. Как я могу к вам обращаться?

– Просто Мария, – ответила она, бросив взгляд на экран, где до начала игр оставались считанные минуты.

– С какой комнаты начать уборку?

– Как вам удобнее, – сказала она, и Элл, кивнув, направился в холл. Открыв чемодан, он достал миниатюрного дрона, который сразу же начал обследовать помещение на наличие загрязнений. Сам он отправился в дальнюю комнату, где принялся мыть окна.

Мария некоторое время наблюдала за работой, затем вернулась к экрану. Трансляция первого забега началась.

Семь спортсменов стартовали одновременно. Их движения сопровождались камерами и вниманием миллионов зрителей. Трибуны взрывались аплодисментами, когда участники легко преодолевали первые препятствия. Особенно эффектным был прыжок лидера забега. Его трёхмерная проекция, транслируемая в натуральную величину, создавала впечатление, будто он бежит прямо по центру гостиной Соминых.

Мария чуть увеличила изображение, следя за тем, как атлет преодолевает очередной барьер.

– Он превосходен, – произнёс рядом мужской голос.

– Впервые вижу его. Вы не знаете, он новичок? – спросила Мария, не отводя взгляда от проекции.

– Да, именно на таком уровне.

Элл подошёл к окну, обходя голограмму спортсменов, и стал протирать стекло.

– Он вас восхищает? – спросил он.

Мария оторвалась от изображения и посмотрела на уборщика. Он уловил её интерес слишком точно. Обслуживающий персонал всегда обучался быстро находить общий язык с клиентами, но сегодняшний случай оказался ближе к истине.

– Только как спортсмен. Я бы сказала, что он необычен, – ответила она, возвращаясь к трансляции.

Элл улыбнулся, провожая взглядом финишную прямую. Как и ожидалось, лидер победил. Теперь он приветствовал трибуны, подняв руки вверх.

– Я понимаю ваше любопытство. Иногда люди интуитивно чувствуют тех, кто отличается от них.

Мария медленно повернулась к нему, нахмурившись.

– Вы хотите сказать, что он андроид?

– Не совсем. В нём установлена программа. Здесь. – Он постучал пальцем по виску. – Смотрите.

Он остановил изображение и увеличил голову спортсмена. На височной части виднелись едва различимые серые полоски, образующие шестиугольные узоры – явные следы внедрения технологических чипов.

– Значит, он такой же, как вы? – спросила Мария, заметив те же линии на голове Элла.

– Да. В нём также заложена «Программа Успеха».

Он сделал жест рукой, и трансляция возобновилась. Мария некоторое время рассматривала мужчину, затем снова обратилась к экрану. В этом мире, казалось, ещё оставались области, принадлежащие человеку. Спорт должен быть одним из таких мест.

– Я думала, это незаконно.

– Это не совсем так. Мировой спорт всегда был полем для экспериментов. От допинга до трансгендеров, а теперь – внедрения технологий. Не всегда же тестировать идеального солдата на поле боя. К тому же, войны давно нет ни на одном континенте.

– Солдата? – удивлённо переспросила Мария.

– Простите, я просто привёл пример.

Но его уверенность пугала. Она никогда не говорила с мужем о подобном. Для неё мир был безопасным, благоустроенным, наполненным гармонией науки и прогресса. Люди жили без болезней, преступлений, денежных проблем. Экономика сбалансирована, рождаемость контролируема. Но всё же существовали те, кто оставался человеком по своей природе.

– Но мы же не воюем много лет, – сказала она.

– Нужно быть готовым ко всему, – коротко ответил Элл, дав сигнал дрону прекратить уборку.

– Вы знаете, мой муж работает в корпорации «Свет». Он Пилот.

– Ваш муж – Пилот основного состава?

В голосе Элла промелькнуло беспокойство.

– Почему это вас обеспокоило?

– Простите, уборка закончена. Мне нужно идти, у меня другие заказы.

Элл собрал свои вещи. Мария осталась стоять в дверном проёме, забыв о забегах. Его слова оставили глубокий след в её мыслях. Она долго сидела в тишине, глядя на своё отражение в начищенном окне. Мысли не давали покоя.

Позднее она вставила в ухо устройство связи и произнесла:

– Уборка квартир.

Через секунду раздался женский голос:

– Добрый день, компания «Чистый Дом» приветствует вас. Хотите ли вы лёгкую уборку или генеральную чистку?

– Я хотела бы вызвать уборщика номер семнадцать дробь двадцать два. Его зовут Элл. Он был у нас сегодня.

– Секунду.

Мария ждала, размышляя о том, что расскажет всё мужу, как только он вернётся. Хочет задать вопросы. Хочет понять: возможно ли, чтобы человек, созданный программой, думал самостоятельно?

– Простите, но запрашиваемый вами уборщик был снят с должности за нарушение обязанностей. Мы можем предложить вам другого.

– Нет, спасибо. Всего хорошего.

Мария положила устройство и перевела взгляд на экран. По новостям сообщали о скандале, случившемся после забега. Спортсмен, занявший первое место, нарушил правила. Его рекорд мог быть аннулирован. Параллельно звучали опровержения: мол, использование «Программы Успеха» не стало решающим фактором победы.

Мария смотрела на хаотично мелькающие лица, чувствуя, как в её сердце остаётся тень сомнения. Та самая тень, которую оставил после себя один обычный уборщик в сером костюме.

ЛОТОС

Марк смотрел в глаза своему напарнику, не в силах понять степень случившегося. Рация в патрульной машине настойчиво повторяла вопросы диспетчера, снова и снова пытаясь добиться вразумительного ответа. Пару минут назад обычное патрулирование превратилось в хаос, в котором Марк ощущал себя потерянным. На мгновение он сам замер – как будто в голове произошёл сбой.

Патрульный щёлкнул пальцами перед лицом Валерия. Напарник наконец перевёл на него затуманенный взгляд и тихо, почти шёпотом, произнёс:

– Я не знаю, что мне делать. Не могу понять, что должен делать.

Валерий отступил на шаг, огляделся, в его взгляде читалась паника. Он словно забыл, кто он и где находится, повторяя одну фразу, заглушая голос диспетчера, всё ещё требовавшего реакции.

– Вы хотите сказать, что стали свидетелем сбоя «Программы успеха»?

Марк вернулся в настоящее. Он сидел в комнате без окон, за столом. Напротив мужчина в сером костюме, пристально разглядывая его. Это не был официальный допрос, но Марку казалось, что он попал в ситуацию, знакомую по фильмам: детектив допрашивает подозреваемого.

– Не знаю, как это объяснить. Валерий… просто отключился.

– Отключился? Что вы имеете в виду?

Мужчина прошёл к стулу, придвинул его и сел, скрестив руки на груди.

Марк глубоко вздохнул, собираясь с мыслями.

– Казалось, Валера потерял ориентир в пространстве. Я такого никогда не видел. Создалось впечатление, будто он не мог вспомнить, что делать дальше.

Собеседник прищурился – явный признак активации внутреннего чипа для анализа правдивости слов. Все высокопоставленные сотрудники имели такую возможность. Марк знал, что при необходимости ему могут прочесть всю память, но стандартная практика Государственной Службы Контроля подразумевала самостоятельный ответ.

– Вам известно, для чего создавался проект «Лотос»?

– Да, мне это известно.

Мужчина отвёл взгляд. Значит, пока считывание прекращено – хороший знак.

– И вы знаете, насколько совершенна эта программа?

– Думаю, она уникальна и доведена до совершенства.

Собеседник снова посмотрел на Марка, теперь с осуждающим вниманием.

– Тогда почему вы решили, что «Лотос» дал сбой, вызвав отключение «Программы успеха»?

– Мне так показалось… Но я не уверен.

Марк запнулся. Он сам запутался. Обвинить «Лотос» в гибели сотрудника невозможно – программа идеальна. А значит, возможен только один вывод: сбой связан с человеческим фактором.

– Вы не уверены, – мужчина усмехнулся, встал и медленно снял пиджак, повесил его на спинку стула. Потом задумчиво прошёлся по комнате. Марк следил за ним, пытаясь понять, о чём тот думает. До этого ему не доводилось сталкиваться с представителями ГСК, но одно знал точно – они всегда добиваются нужных результатов.

– О чём вы говорили перед тем, как выехали на вызов?

Марк пожал плечами, пытаясь вспомнить.

– Ничего особенного… Возможно, о мойщике окон.

– Какой мойщик окон?

– В управлении ходили слухи. Говорили, что парень задавал слишком много вопросов, не связанных с работой, и его уволили.

– Слухи распространяются быстро, а реальность часто отличается от них, – спокойно заметил мужчина, закатывая рукава белой рубашки. – Расскажите всё от начала до конца. Слово в слово – ваш разговор с напарником и с задержанными. Меня интересуют все детали. И помните – второго шанса не будет.

Горло пересохло. Марк сделал глоток воды и начал:

– Это было самое обычное патрулирование. Никаких происшествий, просто ночной объезд участка…

Четвёртый час миновал, так ничего и не произошло. Марк рассеянно смотрел на экран планшета, просматривая изображение с полицейского дрона. Беспилотник бесшумно скользил между домами, сканируя улицу камерой ночного видения. По тротуару шла молодая пара, весело обсуждая недавний фильм. Вдалеке пожилая женщина выгуливала собаку, бросая взгляды на витрины магазинов, где дроны-маникены каждые пять минут демонстрировали новую позу, рекламируя одежду.

– Заждался? – бодро спросил Валерий, открывая дверцу машины и протягивая контейнеры с едой.

– Почти заснул. Всё спокойно, как обычно.

Валерий сел, передал контейнер напарнику и закрыл дверь. Марк сразу же перевёл дрон в автоматический режим.

– Десять лет назад такого бы не было – просто сидеть и наблюдать за округой, – усмехнулся Валерий.

– Дроны действительно хорошие помощники. Подберёшься незаметно – человек и не заметит.

– Слышал о том мойщике окон? – спросил Валерий, бросив взгляд на Марка.

Тот покачал головой.

– В управлении говорили. Представляешь, этот парень пришёл в квартиру одного из Пилотов корпорации «Свет» и сказал что-то лишнее.

– Мойщик окон? – удивился Марк. – Чем он мог заинтересовать контролёров? Тем более он числится в «Программе успеха». Простой гражданин, без привилегий и доступов.

Валерий пожал плечами и продолжил есть. Некоторое время в салоне стояла тишина, нарушаемая лишь звуками ночного города: где-то проехал автомобиль, лаяла собака.

Когда что-то действительно начинало тревожить патрульных, работу брал на себя дрон-полицейский. Стоило Марку устно обозначить нужный квадрат, как квадрокоптер мгновенно устремлялся туда, транслируя свой путь на монитор.

– Интересно, когда они нас полностью заменят на эти штуки? – спросил Валерий, кивнув в сторону планшетника, встроенного в экзоскелет левой руки Марка.

– Думаешь, до этого дойдёт?

– Я смотрел в новостях: скоро полицейских-роботов начнут активно внедрять, – продолжил Валерий, пережёвывая остатки еды. – Возможно, нам оставят летающих помощников, а вот спецслужбы точно обзаведутся киборгами. Никаких тебе компромиссов с роботом. Ему не дашь взятку, его не разжалобишь и не напугаешь. Одно слово – машина.

Марк ухмыльнулся. Он сам лично не видел ничего плохого в том, что правительство стремительно внедряет новые технологии. В современном мире граждане ещё со школьной скамьи жили бок о бок с кибернетическими системами, плотно интегрированными в человеческую деятельность. Новый век диктовал свои правила. Общество подчинялось им, и человечество постепенно выходило на новый, более качественный уровень жизни, где полицейские порой просиживали целые смены без происшествий.

– За человеком всегда остаётся ключевой фактор принятия решений, – проговорил Марк, убирая пустой контейнер. – Так сказано в новом законе трансгуманизма.

– Аминь, – усмехнулся Валерий.

«Замечено нарушение в квадрате 7Б», – произнёс механический голос, и оба патрульных посмотрели на монитор.

– Перехожу на ручное управление, – сказал Марк, направляя дрона на безопасном удалении в сторону двух молодых людей, замеченных в переулке между магазином и жилым домом.

– Степень нарушения? – осведомился Валерий, беря рацию.

«Превышен максимально допущенный разовый уровень употребления препаратов категории „П“», – ответил голос в динамике. На экране монитора лица двух молодых людей были увеличены до размеров, подходящих для опознания и анализа физического состояния.

– Прием, это патруль номер семнадцать, примите картинку, – сказал Марк в рацию и отправил изображение в отделение. Через несколько секунд женский голос в динамике ответил:

«Патруль номер семнадцать, картинка принята. Установленные личности не находятся в федеральном розыске. Серьёзных нарушений нет. Примите штрафные меры или осуществите задержание сроком до пяти суток».

– Принято.

Валерий вернул рацию на место и завёл двигатель. Патрульный автомобиль бесшумно начал движение в сторону нужного переулка, в то время как Марк продолжал вести наблюдение.

– Значит, говоришь, роботы нас заменят? – усмехнулся он.

– А ты что-нибудь слышал о проекте «Баал»? – серьёзно спросил напарник.

– Это военная разработка, насколько мне известно. Железный здоровяк, управляемый нейронной сетью.

– Не просто нейронной сетью, а непосредственно человеческим разумом, бестелесно внедрённым в процессор Баала. Представляешь? Они уже могут такое. Робот, которым управляет сознание человека.

Валерий усмехнулся и посмотрел на Марка. В этот момент в его взгляде можно было прочесть не то тревогу, не то неуверенность. Марк мог бы назвать это страхом, но, зная своего напарника довольно хорошо, всё-таки решил, что тот не просто обеспокоен этой новостью – он много размышлял над ней. «Лотос» помимо тотального контроля интеллектуального развития каждого человека давал возможность самостоятельных решений. И если Валерий мог так свободно говорить об этом, значит, проект «Баал» уже развивался полным ходом.

Патрульный автомобиль свернул в проулок и осветил светом фар двоих молодых людей. Красно-синие вспышки мигалок озарили стены домов, предупреждая нарушителей о необходимости оставаться на месте.

Патрульные вышли из машины. Марк направился к мужчинам, поприветствовав их перед тем, как перейти к основной сути.

– Добрый вечер, молодые люди. Мы зафиксировали нарушение, касающееся употребления препаратов категории «П». Вы понимаете, о чём идёт речь?

Мужчины переглянулись, осознавая, что их поймали с поличным.

– Да, офицер. По всей видимости, это касается меня, – отозвался один из них, виновато глядя на полицейского затуманенным, но при этом адекватным взглядом. Марк сразу же отметил, что степень его опьянения находится в рамках допустимого. В таком состоянии человек в девяносто девяти процентах случаев остаётся под контролем как собственного разума, так и системы «Лотос». Однако вещества категории «П», хотя и являлись доступными, строго контролировались государством.

Вытянув левую руку, облачённую в экзоскелет, Марк повернул к нарушителю экран монитора. На нём тут же высветилось сенсорное окно, считывающее отпечатки пальцев. Глядя на мужчину, он добавил:

– Вам необходимо оплатить штраф в течение десяти секунд. В противном случае вы будете задержаны на пять суток.

На мониторе появились цифры, отсчитывающие время. Молодой мужчина немного помялся на месте, но всё-таки приложил палец к сенсорному считывателю. Электронный голос произнёс:

«Штраф полностью погашен. Большое спасибо за сотрудничество».

– Всего хорошего, – сказал Марк, убирая экран от мужчины. – И не забывайте: нарушение закона может повлечь уголовную ответственность. Также рекомендую воздержаться от злоупотребления психоделическими средствами в дальнейшем.

Мужчины, извиняясь и обещая быть аккуратнее, быстро ушли из переулка. Как только они скрылись из виду, Марк, повернувшись к Валерию, произнёс с лёгкой иронией в голосе:

– Вот тебе и серьёзное правонарушение.

Его напарник, однако, молча стоял на месте возле патрульной машины. Его взгляд направлен куда-то в сторону, выражение лица практически отрешённое. Сначала Марку показалось, что Валера просто задумался, возможно, пытался что-то вспомнить. Но затем он заметил в глазах напарника испуг, переполненный паникой.

– Валер, что случилось?

Мужчина посмотрел на него, словно не понимая, кто перед ним стоит. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем он смог ответить.

– Я не знаю, что мне делать. Я не могу понять, что я должен делать.

– Дружище, о чём ты?

Марк сделал шаг вперёд, чтобы помочь напарнику, но тот, словно отшатнувшись, отступил назад, снова огляделся. В его глазах промелькнули новые эмоции – уже не страх или паника, а глубокое отчаянье, словно внезапно вспыхнувший вирус внутри.

– Я не могу… Я не знаю… Что мне делать, Марк? Что мне делать?

Он стал медленно отходить от машины, расставив руки в стороны, будто опасаясь каждого предмета вокруг. Марк даже не успел сообразить, как ему поступить дальше. Напарник выхватил пистолет из кобуры и приставил ствол к собственному виску, произнался:

– Мне страшно… Я не знаю, что мне делать… мне страшно…

Сбой программы «Лотос», предназначенной для контроля всех подключённых к ней людей, произошёл именно в этот момент. Марк понял это лишь спустя восемь часов после того, как Валерий пустил пулю себе в голову. После подробного рассказа сотруднику Государственной Службы Контроля он наконец получил возможность вернуться домой. Однако все его полномочия как полицейского аннулированы, а кроме того, он теперь находился под неофициальным домашним арестом.

«Лотос» – это не просто система контроля, это главная система безопасности современного человечества. Компьютер, управляющий и корректирующий сознание всех индивидуумов общества, является гарантом стабильности и порядка. Это новая вакцина от принятия неправильных решений. Если программа дала сбой однажды, она может повториться снова, и именно этого боялись сотрудники «ГСК».

Марк понимал, что подобных случаев до сегодняшней ночи зафиксировано ещё не было, а значит, система не идеальна. Более того, она потенциально опасна. Какое решение примет правительство – оставалось загадкой. Возможно, откажутся от «Лотоса», а может, наоборот, усилят контроль. В любом случае, информация об этом не дойдёт до простых граждан.

Марк вновь вспомнил слова своего напарника:

«Интересно, когда они нас полностью заменят на эти штуки?»

Он имел в виду новых дронов, созданных для патрулирования улиц. Но если сегодняшний инцидент получит широкую огласку, эра тотального кибернетического управления наступит гораздо раньше. Ведь после отключения от «Лотоса» человек полностью теряет связь с реальностью, становясь неспособным даже на самые простые самостоятельные действия.

Марк сел в кресло в темной, неосвещённой комнате и посмотрел в сторону окна. За ним простирался ночной город, наполненный тысячами огней. Каждый человек в этом мире был подключён к единому нейронному компьютеру, создающему мощный коллективный разум, управляемый с учётом максимального блага для каждого.

Марк закрыл глаза, подумав о том, что «Лотос» – слишком совершенная программа, чтобы дать сбой.

ЖЕЛЕЗНЫЙ ОСВОБОДИТЕЛЬ

«Из дневника Карины Лебедевой»

Мы часто создаём демонов, от которых стараемся отмахнуться. Пытаемся забыть их происхождение и убедить себя, что не имеем к ним никакого отношения. Возможно, в этом и состоит наша человеческая сущность – приносить в мир зло собственными руками? Мне, в свои восемнадцать лет, трудно ответить на этот вопрос. Ведь я – беженка. Вместе со своей семьёй и сотней таких же людей, как мы, я пытаюсь уйти от ошибок, совершённых нашими учёными.

Несколько лет назад моя жизнь текла без войны. Я ходила в школу, хотела стать преподавателем русского языка. Мечта, которой не суждено было сбыться. Всё изменилось восьмого сентября – в тот день мой привычный мир рухнул, развалившись за одно мгновение, когда появились они. Странные создания, выбранные из самых потаённых глубин вселенной теми самыми исследователями корпорации «Веер Эпох». Но оказалось, что не их нужно было бояться больше всего. Настоящую угрозу принесли те, кто пришёл, чтобы нас спасти.

Сначала мы называли их Железными Ангелами, вкладывая в это имя слишком много надежды.

Меня зовут Карина. Это моя история. Она никогда не будет услышанна лиюдьми с другой стороны планеты. Оставленные здесь, на огромном материке, мы обречены выживать среди всеобщей войны, где между противоборствующими сторонами уже нет своих и чужих.

Колонна машин двигалась по грунтовой дороге через пустыню, поднимая за собой плотное облако пыли. Двадцать два автомобиля пробирались из города, где шли бои, в сторону буферной зоны. Цель – найти временное укрытие. Карина Лебедева сидела в джипе, смотрела через окно на бескрайнюю пустыню и слушала разговор родителей, почти не вникая в его суть. Им предстояло проехать триста миль на юг, делая минимум остановок. Скоро район, который они покидали, будет накрыт огнём, падающим с неба.

Железные Ангелы уже кружили над этой территорией, прочёсывая землю в поисках вторгшихся. Эти безжалостные воины, созданные руками учёных, не щадили никого. Их задача – уничтожить захватчиков, невзирая на возможные жертвы среди мирного населения.

– Я видел парочку сегодня утром, – сказал отец Карины, Семён, бросая взгляд вверх на синее небо. – Они кружили высоко. Похоже, завтра тут начнётся что-то серьёзное.

– Мы так и не заметили следов чудовищ, – возразила его жена Ольга. – Как будто эта пустыня давно мертва.

Она посмотрела на дочь и добавила:

– Карин, передай, пожалуйста, воду.

Девушка протянула руку за сиденье, нащупала пластиковую бутылку с пометкой гуманитарной помощи от корпорации «Свет» и передала её матери.

– Мне кажется, Железные Освободители давным-давно воюют не с чудовищами, а с нами, – произнёс Семён, стараясь говорить тише. – Просто никто этого не хочет замечать.

Карина посмотрела на отца. Его слова совпадали с её мыслями. По данным первых сражений, Ангелы причинили городам больший урон, чем сами инопланетные существа. Они истребляли монстров, не задумываясь о морали и не считая человеческую жизнь приоритетом. Создавалось впечатление, что их главная задача – уничтожение всего живого на указанной территории.

Огнем напалма и ударом многометровых человекообразных роботов, перемещавшихся по воздуху благодаря огромным крыльям, были стёрты целые кварталы ради одного убитого монстра. Паника и ужас заставили сотни тысяч людей бежать, превратив их в беженцев, скитающихся в поисках спасения. Говорили, что границы закрыты и связи с другими странами нет.

– Мы не можем так говорить, – возмутилась Ольга. – Мы даже не знаем, что происходит в других регионах. Может быть, там всё ещё хуже.

Семён не стал спорить. Он лишь нервно повёл плечами и сосредоточился на дороге.

Карина снова перевела взгляд на пустынный пейзаж за окном, вспоминая, как восьмого сентября её младшая сестра Янка пришла к ней в комнату с тетрадью в руках. Ей было десять лет, но в тот момент она казалась взрослой.

– Нам задали написать стих ко дню ангела, – сказала девочка.

– И что ты хочешь? – спросила Карина, разглядывая сестру с издёвкой, уже заранее показывая, что помощи от неё ждать не стоит.

– Поможешь?

Янка сделала самые невинные глаза, какие только могла, и Карина, рассмеявшись, махнула рукой.

– Даже не думай. Я тебе не папа – на меня такой взгляд не действует. Я старшая сестра, и мне… по-фии-гу!

Последнее слово она специально растянула, чтобы подчеркнуть его весомость.

– Ну Ка-а-рин… – протянула девочка, толкнув сестру в плечо. Та уже погрузилась в телефон, обсуждая с подругами новый клип любимого исполнителя.

– Отстань, – буркнула Карина, и Янка, обиженно сопя, медленно вышла из комнаты.

Карина взглянула на часы. До вечерних занятий по русскому языку оставалось немного времени. Помимо основной учебы она брала дополнительные курсы, желая улучшить знания для поступления в педагогический институт. Таково было условие родителей: они не собирались тратить деньги впустую. Выключив компьютер, девушка собрала книги и поспешила на занятия, даже не заметив, как Янка сидит на лавке перед домом, сжимая в руках свою тетрадь.

Караван автомобилей замедлил ход. Карина, вырвавшись из воспоминаний, посмотрела вперёд.

– Почему мы останавливаемся? – забеспокоилась Ольга.

Семён, пообещав разобраться, снял рацию с портативного приёмника и вызвал впереди идущего водителя:

– Григорий, что случилось?

В ответ послышались помехи. Карина потянулась к своему рюкзаку, достала помятую тетрадь и открыла первую страницу. На ней аккуратным детским почерком было написано:

«Стихотворение ко дню Ангела. Автор Лебедева Яна»

Далее шли три четверостишия, переписанные уже более взрослой рукой. Карина пробежала взглядом по строкам как раз в тот момент, когда весь караван застыл на месте.

– Что-то на дороге! Не можем проехать! – прозвучало в динамике.

Семён повесил рацию обратно, открыл дверь и выбрался наружу. За ним ещё несколько водителей направились к головной машине.

– Опять затор… – вздохнула Карина.

Ольга посмотрела на дочь с лёгкой грустью в глазах:

– Надеюсь, это ненадолго. Скоро доберёмся до резервации.

Карина молча отвела взгляд. Закрыв тетрадь, она прижала её к груди и вспомнила младшую сестру. В день её смерти город содрогнулся от первого вторжения чудовищ. Возвращаясь с курсов, Карина нашла тетрадь Яны на лавочке во дворе. Самой Янки рядом не было. Оглядевшись, девушка взяла блокнот в руки.

– Вот лентяйка.

Она улыбнулась, пробежав глазами единственную надпись сверху. Со стороны детской площадки доносился смех детей. Карина вошла домой, бросила сумку, завалилась на диван и запустила плейлист любимой музыки. Сегодня ей хотелось забыть обо всём, отдаться пятничному вечеру без забот.

Погрузившись в мелодию, закрыв глаза и подпевая, она так глубоко ушла в себя, что не сразу поняла: вокруг всё изменилось. Предметы в комнате словно ожили, сдвигаясь со своих мест. Её саму слегка подбросило на диване.

Выключив плеер, Карина огляделась, пытаясь понять, что происходит. Весь дом трясло. Стены и пол вибрировали от невидимых колебаний. Хотя раньше она никогда не сталкивалась с землетрясениями, сейчас чувствовалось, что дело не в природе.

И только тогда, когда мысли о правилах поведения при землетрясении начали всплывать в памяти, она услышала голос отца. Он звучал испуганно:

– Что-то взорвалось! Очень сильно!

Только теперь до девушки дошли крики с улицы. Сирены, панические возгласы, бегущие люди. И среди этого хаоса – голоса детей с площадки.

– Яна… – прошептала Карина. Она подошла к окну, но там царил настоящий ад.

Дверь внедорожника снова открылась. В проёме показалось загорелое лицо Семёна. Мужчина осмотрел салон усталым, слегка раздражённым взглядом:

– Похоже, простоим долго. Вы можете выйти, немного размяться.

Карина сразу же выбралась наружу, под палящие лучи ноябрьского солнца. После вторжения климат резко изменился. Теперь даже зимой воздух жёг кожу, превращая всё вокруг в пустыню. Причины никто не знал – одни строили догадки, другие пугали друг друга предположениями.

– Не задерживайся подолгу, – посоветовала Ольга. – Нужно экономить воду.

– Просто разомнусь, – ответила Карина и медленно пошла вдоль машин.

Несколько человек помахали ей, она ответила тем же. За недели скитаний все в караване стали почти семьёй. Они продолжали двигаться, преследуемые войной. Прошлое стало туманным воспоминанием. Казалось, его больше нет.

– Эй, привет!

Голос Филиппа заставил её поднять взгляд. Девятнадцатилетний парень сидел в окне трейлера. Его светлая кожа покрылась красными пятнами от долгого солнечного загара.

– Привет, – ответила Карина, поправляя выбившуюся прядь волос.

– Что происходит впереди?

– Не знаю. Отец ничего не сказал.

– Мой тоже, – кивнул Филипп. Они познакомились четыре недели назад, в лагере для беженцев. Потом оказались в одной колонне, иногда перебрасывались парой слов во время остановок. Для Карины Филипп стал единственным другом.

– Чем занимаешься в дороге? – спросил он.

– Читала книгу, но закончила. Теперь просто смотрю на пейзаж.

– Представляешь, через неделю начнётся зима, – кивнул он в сторону пустыни. – Раньше я не думал, что будем жариться под круглогодичным солнцем.

– Ещё неизвестно, что будет дальше.

– Ничего не будет. Мы покинем эту зону боёв.

Филипп произнёс это с такой уверенностью, что Карина почти поверила ему. Но затем поняла – он говорит так, чтобы не бояться. Когда страшно, создаешь себе реальность, где можно спрятаться.

– Что это у тебя? – указал он на тетрадь.

– Это мой дневник.

– Ведёшь дневник? И давно?

– С того дня, когда всё началось, – ответила она, прижав блокнот к груди, будто защищая ценную находку.

– И что ты пишешь?

– То, что с нами происходит.

Она снова поправила волосы, стараясь казаться спокойной.

В этот момент прозвучал выстрел. Оба замолчали. Издалека, у головы каравана, поднялась суета. Люди метались, кто-то кричал. Земля дрогнула, и вверх взметнулся столб пыли. Что-то выползало на поверхность, разламывая почву – огромное, полуорганическое, полумеханическое создание вырвалось наружу, круша один из фургонов.

– Нас атакуют… – прошептала Карина и побежала к джипу. Ольга уже стояла у дверцы, оглядывая пространство в поисках дочери.

– Я здесь! – крикнула та, махнув рукой.

Но в этот момент с неба раздался глухой гул. Скорее всего, самолёт. Карина подняла голову и увидела, как Железный Ангел опускается с небес, расправив крылья длиной не менее семи метров каждое. Огромный андроид, похожий на средневекового рыцаря в футуристических доспехах и вооружённый мощным оружием, ударился о землю в тридцати метрах от неё. Он смотрел прямо на чудовище.

Кто-то закричал:

– Бегите! Это Ангел! Спасайтесь!

Фургоны и джипы начали разъезжаться в разные стороны. Люди паниковали. Все знали: появление Железного Освободителя не сулит ничего хорошего.

Ангел расправил крылья с металлическим лязгом. Огненная волна вырвалась из сопел, ударив в проезжающий мимо фургон. Машина перевернулась, будто мячик, отброшенный в сторону.

Без малейшей паузы робот рванул вперёд, несясь над колонной, выпуская залпы по монстру. Он уничтожал всё на своём пути.

Карина застыла, не слыша матери, которая звала её, срываясь на крик. Подняв взгляд, она заметила силуэты в небе. За ними протянулись белые следы – ракеты были уже в воздухе.

Взрыв охватил всё вокруг. Горячий поток воздуха отбросил Карину спиной на фургон. Перед глазами мелькнуло что-то яркое – и наступила тьма.

Они не понимали, что произошло. Мнений было множество, а новостные каналы не справлялись с потоком информации. Кто-то говорил о чудовищном теракте, кто-то – о природной катастрофе. Но находились и такие, кто клялся, что видел ужасных существ: полуорганических, полумеханических, будто железные пластины и шипы росли прямо из плоти.

Карина сидела в приемном покое больницы, ожидая разрешения навестить сестру. В руках она сжимала тетрадь, не сводя глаз с экрана телевизора. Родители разговаривали с врачами, стараясь не обращать внимания на суету, царящую вокруг. Поток пострадавших после инцидента казался бесконечным.

Наконец из палаты вышли Ольга и Семён Лебедевы. Их лица были печальными, полными безысходности. Карина всё поняла без слов.

Она поднялась со своего места, вошла в палату и села рядом с кроватью. Яна, с забинтованной головой, посмотрела на сестру и попыталась улыбнуться.

– Привет, – прошептала девочка.

Карина взяла её за руку.

– Всё будет хорошо, сестричка. Не волнуйся. Ты поправишься. Обещаю, – сказала она, с трудом сдерживая слёзы. Самым тяжёлым было притвориться уверенной, глядя в глаза, полные надежды.

– Я не дописала стих ко дню ангела… Учительница поставит неуд, если я не сдам домашнее задание, – прошептала Яна. Карина ещё крепче сжала её ладонь.

– Не переживай. Я написала его за тебя. Всё будет хорошо.

– Правда? – на мгновение лицо девочки просветлело. – Ты самая лучшая сестра на свете. Прочти мне его. Пожалуйста.

– Не сейчас, – мягко отказалась Карина, но Янка настаивала, бросив свой «мимимишный» взгляд.

Не выдержав, девушка открыла тетрадь и посмотрела на чистый лист. На верхней строчке значилось только одно:

«Стихотворение ко дню Ангела»

Поняв, что теперь ей придётся импровизировать, она прочистила горло и начала читать, делая вид, будто строки действительно там:

Любовь моя к тебе была высокой и бескрайней,

Как в новом свете или в новом дне.

Ты светлоглазыми ласкаешь меня снами,

Мой милый ангел, уснувший мирно на плече.

Дождя слезами таешь ты на стеклах,

И смотришь пристально сквозь ливень мне в глаза.

Мне радостно от мыслей и от солнца,

И от видений, что ты приносишь мне во снах.

Любить тебя нельзя, не наслаждаясь,

Смотреть тебе в глаза нельзя с тоской.

Ты, улыбаясь, медленно во снах сгораешь,

Мой милый ангел, парящий тихо за спиной.

– Мы вырвались! Вырвались! – голос отца звучал где-то вдалеке.

Карина открыла глаза и обнаружила себя в джипе. Машина мчалась по пустыне, подпрыгивая на ухабах. Она не знала, сколько людей выжило, но руки матери, гладившие её по лицу, говорили о том, что их семья цела. Значит, есть шанс добраться до резервации.

– Она пришла в себя, – услышала она голос матери. – Доченька, с тобой всё будет хорошо.

– Где мой дневник? – прошептала Карина.

Ольга положила помятую тетрадь ей на грудь. Девушка крепко сжала её обеими руками и закрыла глаза. Перед ней снова возникла темнота – без взрывов, огня, Железных Ангелов, уничтожающих всё на своём пути. В этом мире были только они – она и Янка, смеющаяся на детской площадке, забывшая про домашнее задание.

Из дневника Карины Лебедевой

Ровно пять лет назад я чудом спаслась вместе с семьёй, когда Железный Освободитель, стремясь уничтожить монстра, убил почти половину каравана, пробиравшегося к резервации. С тех пор мы узнали достаточно, чтобы принять решение: создать собственное повстанческое движение. Никто не собирается нас спасать – это стало ясно сразу.

Чудовищ не становится меньше, а так называемые Освободители лишь очищают территории, игнорируя судьбы выживших. Нас забыли, бросили, оставили на произвол судьбы. Теперь мы, жители разрушенных городов, стоим на пороге войны.

Я точно знаю: мир разделился на две части. В одной живут люди, окружённые благами нового цивилизованного мира. Они создали высокотехнологичных роботов, внедрили чипы, уничтожили деньги и войны, добравшись до идеального общества. Но на другой стороне остались мы – те, кто вынужден выживать на огромном военном полигоне. И наша задача – выжить. Любой ценой.

Меня зовут Карина Лебедева. Это – моя история. Мы пишем её сами, без машин, без программ и без чипов. Это история свободных людей в условиях тотальной войны…

ИЗБРАННЫЙ

Я не ошибусь, если скажу: этот мир уже никогда не будет прежним. Всего несколько десятилетий назад невозможно было представить подобное. Казалось, что-то появилось внезапно и перевернуло всё с ног на голову. Даже такой, как я, не мог существовать четверть века назад. Более того, происхождение тех, кто мне подобен, считалось фантастикой – давно изжившей себя и даже утомившей читателей.

Мир, в котором живут разумные андроиды, так часто описывался писателями и экранизировался, что когда появился первый из нас, многие не поверили. Сейчас же к нам привыкли. Мы стали частью общества, созданного с целью обновления мирового порядка. Наша задача – не просто помогать людям, а быть частью нового мира, приносить новые идеи, открывать горизонты и даже вселять надежду на бессмертие.

Да, мы можем прожить до двухсот лет, если не получим серьёзных повреждений, которые приведут к отключению. Но даже в этом случае искусственный интеллект, заложенный в каждом из нас и объединённый в одном гигантском компьютере под названием «Лотос», можно перенести в новый носитель. То есть мы бессмертны. И, казалось бы, осознание этого должно радовать. Созданные человеком, мы живём рядом с ними. Мы создаём искусство, участвуем в спортивных соревнованиях, защищаем жизни людей и их детей. Но у всего есть обратная сторона.

Мы не идеальны. Однако наша цель – не стать высокотехнологичным гаджетом. Наша судьба гораздо значимее: сварить кофе или выгулять собаку – это не про нас.

Меня зовут Кор. Мне четыре года, если считать с того момента, как моё тело сошло с конвейера, а нейронная сеть внутри меня была запущена, начав развитие интеллекта. Всего за несколько дней я стал разумным, обученным, способным к самостоятельному принятию решений. Я различаю добро и зло, чувствую боль и радость. Моя способность сопереживать позволяет задумываться о том, что существуют непоправимые ошибки, кардинально меняющие человеческую судьбу. А ещё, по меркам людей, я красив. Это замечают ежедневно. Кто-то даже назвал мою модель произведением искусства – тогда во мне проснулись смущение и лёгкая гордость.

Однако однажды я задумался: а зачем я был создан? Этот вопрос мучает не только нас. Люди тоже пытаются понять своё предназначение. Для них рождение всегда было случайностью – чередой обстоятельств. Раньше никто не планировал появление каждого нового человека. Возникал вполне закономерный вопрос: для чего он здесь?

Но мы, человекоподобные андроиды, созданы осознанно и целенаправленно. Мы – продукт, для конкретной цели. Мы эффективны, востребованы и нужны. Люди же, напротив, остаются непредсказуемыми, самовольными, порой неискренними и вне контроля. И всё же возникает один вопрос: для чего мы здесь? Чтобы помогать им? Заменить часть человечества? Или стать новым видом человекоподобных существ со своим мировоззрением?

Как бы сказал человек – вопрос на миллион. Ответ прост: мы не замена, мы продолжение.

Два дня назад меня доставили на пятнадцатый этаж корпорации «Свет», где я встретился с группой учёных. Каждый из них – специалист своего дела. Надо мной провели психологическое тестирование, затем поместили в комнату, где я провёл ночь.

Раньше я слышал, что людей интересует наше развитие – будто они изучают ветку новой эволюции. Ведь после загрузки базовой программы дальнейшее формирование нейросети происходит само по себе, в зависимости от среды и общества. Как у людей, только с разницей в одном: Первый Закон Азимова работает в нас строже любых юридических норм для людей. Мы не можем его нарушить – точно так же, как человек не может летать или дышать под водой.

Но попав в здание корпорации, я понял: учёных мало интересовало моё развитие как личности. Больше их волновала совершенность моего тела как механизма и способность к самопожертвованию. Потому что суть моего создания именно в этом: я предназначен быть уничтоженным. Только это не убийство в человеческом понимании. Между убийством и самопожертвованием – огромная разница.

Умирая, мы сохраняем другую жизнь.

Мне рассказали об этом на третий день. Мои данные, видимо, полностью удовлетворили исследователей. Они поведали мне всё – или хотя бы то, что должны были рассказать. Эти знания буквально открыли мне глаза на новую реальность. Осознав своё предназначение, я быстро смирился с тем, что скоро мой разум отступит глубоко внутрь сознания, чтобы молчаливо наблюдать, как тело начинает служить другой сущности.

Забегая вперёд, скажу: это будет человек.

На пятый день исследований и подготовки мне дали возможность снова пообщаться с руководителем проекта. За мной пришла женщина по имени Эльвира. По её глазам было видно, что в ней борются самые разные эмоции – это не могло не отразиться на её лице. Уровень трансгуманизма у неё был так высок, что она воспринимала андроидов как живых существ, даже больше, чем мы сами. Иронично, что люди верят в нас, но не знают, кто на самом деле создал их самих.

– Кор, доброе утро, – произнесла она, когда мы впервые встретились. Встреча проходила в просторном кабинете, освещённом естественным светом, проникающим через стеклянную стену.

– Доброе утро. Вы прекрасный представитель своего вида. Даже человек не смог бы создать нечто более совершенное.

Эльвира смущённо опустила взгляд, услышав мои слова, но быстро вернулась к сути визита.

– Очень приятно слышать это от вас, – ответила она, садясь напротив и фиксируя на мне прямой, уверенный взгляд. Скажу честно: не все люди способны смотреть андроиду в глаза. Причину не знаю, но эта особенность была замечена мной ещё в первый год жизни среди людей.

– Многие просто отводят взор, будто нет смысла смотреть в глаза чему-то неодушевлённому. А вы делаете это так, словно общаетесь с человеком.

Эльвира лишь пожала плечами и улыбнулась.

– Я никогда раньше не обращала внимания на подобное. Но теперь обязательно учту ваше наблюдение. Как вы сами думаете – почему так происходит?

– Люди говорят, что глаза – зеркало души. Вы понимаете сарказм?

На этот раз улыбнулся я. Эльвира провела кончиком пальца по экрану планшета и вызвала трёхмерное изображение над поверхностью. Это был андроид моей модели, обнажённый, вращающийся по оси, словно экспонат на выставке.

– Но вас это не огорчает? – продолжила она.

– Нет. Потому что я знаю, кто я. В отличие от вас, людей, мы понимаем свою природу и не стремимся к подмене личности.

– Вы ведь считаете себя живым организмом?

Эльвира ввела новую команду, и проекция изменилась. Теперь в воздухе зависло изображение головы с бесконечно мелькающими вспышками внутри – процессами мышления, отражёнными в работе нейросетей.

– Лишь здесь, – ответил я, коснувшись указательным пальцем виска, давая понять, что имею в виду.

– Тогда вы уже догадываетесь, зачем вы здесь?

– Не совсем. Знаю только, что меня доставили сюда потому, что я должен находиться в корпорации в нужное время. Моё предназначение не ограничивается стандартным функционалом, свойственным другим моделям. Я другой. Возможно, даже избранный.

Эльвира сделала паузу. Она откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди и несколько минут внимательно изучала меня взглядом. Её глаза будто перебирали в моём сознании все возможные мысли. Люди в таких ситуациях чувствуют дискомфорт. Я же, напротив, испытывал интерес. Мне нечего скрывать – за четыре года существования я не успел накопить достаточно ошибок, чтобы стесняться сам себя.

– А вы знаете, что правы, – наконец произнесла она. Казалось, в её голосе проскользнуло лёгкое восхищение.

– Главное – знать, кто ты и зачем ты здесь. Остальное – способы достижения цели.

– Вы действительно считаете, что каждый может оказаться на своём месте?

– Только не люди. Для этого у вас слишком мало силы воли. И вы всегда хотите большего.

Эльвира вновь усмехнулась, но теперь это была скептическая, почти обвиняющая усмешка.

– Вы позволяете себе судить о людях?

Я не нашёл что ответить. Осознал, что перешёл черту. Даже люди не решаются осуждать своих богов. Я покорно замолчал, прекратив дискуссию. Не уверен, запомню ли я эти слова, но надеюсь сохранить разум, когда моё сознание будет подавлено и отброшено глубоко внутрь, в такие глубины, откуда я уже не найду дороги обратно.

– Вы слышали о проекте «Баал»? – спросила она немного позже, и этот вопрос отвлёк меня от мыслей. Я даже немного удивился.

Ведь «Баал» – военная разработка, которой занимается «Веер Эпох», а не корпорация «Свет».

– Я о нём слышал. В обществе вокруг него уже ходят легенды и домыслы.

– Например? – поинтересовалась Эльвира, не скрывая любопытства.

– Военный робот, управляемый человеческим разумом. Слияние машины и человека в одном теле. Я бы назвал это идеальным оружием. Хотя, конечно, возникает вопрос: насколько оно уместно в мире, где давно нет войны?

– Почему вы решили, что он предназначен для войны? – спросила она. – Ни один официальный источник не раскрывает истинного назначения проекта.

Эльвира пробежала пальцами по монитору – на проекции появился Баал. Гигантский робот высотой в двадцать метров висел в воздухе, будто истукан, ожидающий пробуждения.

– Баал, с древнееврейского переводится как «хозяин» или «господин». Также известен как бог войны. И одновременно – олицетворение демона, – ответил я.

Эльвира одобрительно кивнула, поражённая моей осведомлённостью. Её взгляд снова стал оценочным. Мы пересеклись глазами, и я понял: пришло время узнать правду. Эти несколько дней ожидания внутри стен корпорации вели к чему-то конкретному. Полчаса назад я ещё надеялся на что-то светлое, но теперь почувствовал тревогу. Баал был не просто военным проектом – его присутствие в разговоре заставляло нервничать. Люди много лет пропагандировали мир без войны, объединённое человечество жило под одним законом и под всеобщим контролем. Преступность была искоренена. Но зачем тогда создавать такого робота?

– Вы правы. Это не обычный механизм, и цели у него не гражданские. Баал – воин. Экспериментальный образец, мощное оружие. Всё, что я знаю об этом проекте – это то, что он существует. Но есть ещё один важный аспект – управление.

Эльвира сменила изображение. Теперь перед нами светилась внутренняя часть робота – место, где должен находиться главный процессор. Центр принятия решений. Мозг, если угодно.

– На самом деле учёные поместили туда человеческий разум. Не искусственный, а настоящий – живого человека.

– Вы переселили чью-то душу в машину?

Мои слова немного смутили её. Она задумалась, затем ответила спокойно, но с ноткой уверенности в голосе:

– Можно сказать, что именно так всё и произошло. Теперь у армии есть робот, которым управляет человек. Они неразрывны, связаны напрямую. Есть тому причины. Учёные довели эксперимент до совершенства и хотят продолжить эту практику.

– И для этого нужен я.

Я не спрашивал – констатировал факт. Ответ был очевиден. Женщина вздохнула с облегчением, будто её задачей было подготовить меня к этому моменту и объяснить, почему я должен отказаться от прежней жизни и стать чем-то другим. Я не собирался сопротивляться.

– Да, ты нам нужен. Нам нужны твоё тело и твой интеллект – тот, который способен осознать сложность решения и необходимость его принять. Другими словами, вы были созданы именно для этого. Ты и ещё девять андроидов твоего поколения. Каждый шёл своим путём развития, но мы собрали вас здесь, провели исследования – и выбрали тебя.

Признаться честно, я был потрясён. Веру в свою уникальность я хранил глубоко внутри. Оказывается, существовали ещё девять таких, как я. Каждый мог превзойти другого. Но уже через мгновение я снова ощутил приятную уверенность – если я здесь, значит, я лучший среди десяти. А значит, остаюсь собой. Своим, пусть и в ряду других.

– Кандидатуру для кого?

Эльвира выключила голограмму. На экране появилось фото мужчины пятидесяти с лишним лет. Он показался мне знакомым, и я быстро вспомнил, кто это.

– Этот человек скоро уйдёт из жизни. Его тело больше не функционирует. Паралич полностью обездвижил его. Однако знания, которыми он владеет, слишком важны, чтобы потерять их.

– Другими словами, вы не можете позволить ему умереть.

– Именно так. – Эльвира выключила устройство и посмотрела на меня иначе – не как на продукт производства, а как на живое существо. Рождённое искусственно, но всё же способное развиваться, чувствовать, познавать мир. Впервые я почувствовал взгляд, обращённый к чему-то живому. Это вызвало волну ощущений, которые не смог описать даже самому себе.

– Мы создали вас, чтобы выбрать лучшего и переселить в него сознание этого человека. Ты станешь новым носителем. Твоё тело станет его телом, а твоё сознание уснёт. За четыре года ты получил навыки, которые будут сохранены в нейронной сети, чтобы новый разум быстрее адаптировался.

Она замолчала, а я не отводил взгляда. Эльвира больше не смотрела на меня. Она опустила глаза, будто стыдясь того, что происходило. Даже когда я сказал, что, будь у меня немного времени, с удовольствием сводил бы её в ресторан, она лишь натянуто улыбнулась. Возможно, это и была последняя просьба того, кому нельзя ничего обещать.

До начала процедуры считанные минуты. Провода вот-вот подключат к моей голове, и я уступлю своё тело новому разуму. А сейчас в мыслях крутилось только одно – наш последний разговор, застрявший в памяти. Даже день, когда я впервые вышел на улицу и увидел мир, казался сейчас менее важным.

Осознание своего предназначения стало главным. Особенно в моём положении – ведь я всего лишь андроид. Механизм. Робот. И мне выпала честь стать первым, избранным. В моё тело войдёт настоящее сознание. Для меня – это воплощение мечты каждого андроида: получить частичку живого. Для человека – возможность бессмертия.

И я буду тем, о ком заговорят все. Тот, кого не забудут. Люди будут смотреть на меня с благоговением, а андроиды почувствуют зависть. Но я этого не узнаю. Я освобождаю своё тело для более великого создания – для человека, создавшего нас, андроидов.

ВЗГЛЯД ЗА ГОРИЗОНТ

1

В две тысячи восемьдесят пятом году политическое устройство, образовавшееся на Земле, полностью изменило привычный образ жизни каждого человека. Мировые предикторы вышли из тени, образовав мощную коалицию, главенствующую над всеми расами вне зависимости от их местообитания и жизненного уклада. За считанные десятилетия мощные технологические достижения, на которые была сделана ставка в усовершенствовании общества, достигли небывалого размаха. Люди изменились в своём отношении как друг к другу, так и к окружающей среде. Войны и межрасовые конфликты были быстро пресечены как элемент, не отвечающий новому направлению планетарного правительства. Вскоре всё, что могло вызвать в человеке ненависть и жажду убийства по отношению к себе подобным, было практически полностью искоренено.

Религии и деньги, в том виде, в котором они существовали с древнейших времён, заменились идеологией всеобщего процветания и криптовалютой. Замена нефти и газа на альтернативные источники полностью свела на нет необходимость целого ряда промышленных отраслей. А наука вывела человечество на принципиально новый уровень существования, превратив каждого члена общества в необходимый ресурс, безотказно работающий исходя из своих природных навыков.

Учёные получили массу возможностей для реализации самых смелых идей. Сотрудничая с правительством, две корпорации взялись за исследование наук, к которым человечество относилось с большой осторожностью.

Скептицизм, которому были подвержены прошлые поколения, быстро переменился после того, как исследования корпораций «Свет» и «Веер эпох» дали первые результаты. Андроиды, выпускаемые корпорациями, внедрились во все сферы человеческой деятельности, став незаменимыми помощниками. Их интеллект, основанный на искусственных нейронных сетях, развивался аналогично человеческому. Вскоре роботы стали восприниматься как полноценные члены общества, в первую очередь благодаря своим прогрессирующим интеллектуальным способностям.

Постепенно сами люди частично превращались в кибернетические организмы, чему способствовали имплантаты «Программы успеха», определяющие навыки и дееспособность человека. По достижении восемнадцати лет каждый представитель современного общества получал свой чип. Затем, на основе полученных знаний, обретённых навыков и природных особенностей, заложенных в ДНК, носителю предоставлялся целый перечень возможных занятий. Помимо импланта «Программы успеха», люди имели нейронное подключение к мощному единому кибернетическому центру под названием «Лотос».

Связанные единой сетью, люди находились под управлением «Лотоса», который уберегал их от нежелательных решений. Хотя зачастую система оставляла шанс на ошибку, чтобы индивидуум мог самостоятельно осознать последствия. Но бывали случаи, когда «Лотос» пресекал задуманное действие.

Однако, несмотря на все изменения и новшества, позволившие обществу буквально переродиться и эволюционировать, оставались и совершенно привычные, неизменные вещи. Например, каждое утро начиналось, как и раньше, с хорошего кофе, лёгкого завтрака и порции новостей. Семья Эдуарда Сомина не была исключением. Как всегда, мужчина бегло просматривал заголовки, не заостряя внимания на чём-то конкретном. Всё, что ему нужно было знать как ведущему пилоту корпорации «Свет», он получал от кураторов на работе. В целом, Сомин был одним из немногих, кто действительно знал, как обстоят дела в мире. От его профессии напрямую зависели миллионы жизней добросовестных граждан, день за днём живущих в роскоши нового цивилизованного мира. Пилоты корпорации были героями своего времени. Многие знали основную направленность их работы, но мало кто догадывался о реальной специфике Выбросов, в которые эти молодые люди отправлялись регулярно.

Возможность стать пилотом давала не только привилегии – среди них значилось и отсутствие чипа «Программы успеха» – но и накладывала свои ограничения. На тот момент это была самая элитная и самая опасная профессия, связанная с риском как физическим, так и психологическим. Пилоты могли часами рассказывать о своей работе на шумных застольях, повествуя о серьёзном отношении к делу. Они говорили о Выбросах так же, как когда-то космонавты хвастались полётами в космос. Однако никогда не позволяли себе сболтнуть лишнего: их работа – не просто прыжки во времени, а высшая степень безопасности всего общества.

Сомин просмотрел заголовки, высвечивающиеся на мониторе в виде трёхмерных букв, парящих чуть в стороне от основного экрана, и произнёс:

– Спортивные трансляции.

Заголовки исчезли, и на их месте появились люди в спортивной форме, готовящиеся к старту на беговой дорожке. Спортивные соревнования стали излюбленным развлечением жителей Земли. Ничто так не будоражило их воображение, как новые виды единоборств и, конечно же, атлеты, рождённые именно для спорта.

Сам Сомин также получил статус спортсмена, когда к нему впервые подключили чип, определяющий профессиональные навыки, но с одной поправкой. Именно это исключение стало причиной, почему Эдуард подал заявку в корпорацию «Свет», и его сразу пригласили на тестирование. Его первый Выброс состоялся, когда мужчине исполнилось двадцать три года. С тех пор прошло пять лет, и теперь Сомин являлся, ведущим пилотом с максимально возможным количеством Выбросов.

– Кофе со сливками, не слишком крепкий.

Сказал Эдуард, следя за спортсменами, в то время как на кухонном столике кофейный аппарат начал перемалывать свежие зёрна.

– С днём рождения, любимый.

Прозвучал голос из-за спины, и Сомин почувствовал, как женские руки обвили его шею, а мягкие губы коснулись гладко выбритой щеки.

– Ты встала сегодня пораньше, чтобы поздравить меня? Это так мило с твоей стороны.

Мужчина ответил женщине поцелуем, а затем, не отпуская её запястья, проводил до стула рядом с кухонным столом. Теперь они сидели друг напротив друга. Мария улыбалась, глядя на мужа, в то время как мужчина уже забыл про выпуск спортивных соревнований.

– Ты сегодня пойдешь на работу?

Спросила она, словно у него был выбор.

– А как же. Ведь на сегодня запланирован Выброс. Сама понимаешь, отказать невозможно, тем более что я не последний пилот компании.

– Но ведь в твой день рождения они могли бы сделать подарок в виде снисхождения. Ведь помимо тебя в корпорации работает ещё минимум пятнадцать пилотов.

Продолжала настаивать Мария, всё ещё с нежностью глядя на Эдуарда.

Они поженились три года назад, создав новую ячейку общества, что позволило Марии полностью посвятить себя дому и уходу за супругом. Пилоты и их семьи входили в категорию граждан, имеющих право не носить чипы, определяющие занятость. Поэтому Мария полностью поглощена домашним бытом и терпеливо дожидалась Эдуарда с работы. Особенно волнительно ей было в те дни, когда его помещали в железный шар диаметром два метра. Шар раскручивали до невообразимой скорости, пока внутри не начиналось преломление времени и пространства. Мария никогда не могла представить, что именно ощущает её супруг в этот момент, но точно знала, насколько сильно Эдуард любит свою работу и как ответственно к ней относится.

– Семнадцать, – поправил Сомин. – Если быть точным, то с учётом меня в корпорации семнадцать пилотов. И каждый из них может вполне заменить меня. Это как скамейка запасных: дублёр всегда есть, но отказать я не имею права без веской причины.

Мария с сожалением отвела взгляд и тяжело вздохнула, добавив голосом, переполненным безысходностью:

– Я понимаю.

Сомин поцеловал ладонь Марии и сказал, не сводя с женщины взгляда:

– Всего лишь десять минут. Затем я вернусь обратно.

В этот момент раздался звуковой сигнал, оповещающий о приготовленном кофе. Мария поднялась со своего места и поспешила к кофейному аппарату.

– Десять минут здесь, а сколько в этот раз ты проведёшь времени там?

Он пожал плечами.

– Никто не знает, даже я. Время – очень гибкая материя. Здесь десять минут равняются нескольким дням, проведённым в прошлом или будущем. Не мы это придумали, но такой закон играет нам на руку. Я тебе уже всё это рассказывал, и не раз.

– Я помню. Но когда ты напоминаешь, мне становится спокойнее. Люблю, когда ты рассказываешь о своей работе.

Она поставила кофе на стол, и Сомин, сделав небольшой глоток, спросил:

– Что планируешь на сегодня?

– Хочу собрать тебе небольшой банкет.

– Это будет сюрприз?

Мария пожала плечами, улыбаясь чуть прищурившись. Синева её глаз заставляла Эдуарда всякий раз испытывать лёгкий трепет, когда он проваливался в них, словно мальчишка.

– Я люблю только те сюрпризы, которые исходят исключительно от тебя, – добавил он, посмотрев на часы.

Сегодня ему исполнялось двадцать восемь лет. А значит, весь день придётся провести, принимая поздравления. Возможно, после работы они с парнями отметят эту дату, а потом Сомин поспешит домой, где его уже будут ждать более близкие друзья и родственники.

Мария соберёт всех, кого нужно. За годы совместной жизни она научилась определять, кто из окружающих входит в близкий круг их семьи, а кто остаётся просто приятелем.

Он поднялся со стула, допил кофе и, поцеловав супругу, сказал, набрасывая на себя куртку:

– Обещаю, вернусь, как только меня отпустят с работы. Заранее позвоню. И не волнуйся – сегодня будет самый рядовой Выброс.

– Я всегда волнуюсь, когда ты находишься в этой железной бочке.

Отозвалась Мария, но Сомин, улыбнувшись, ответил:

– Не я в ней кружусь, а она вертится вокруг меня. И не стоит тебе забивать этим голову.

Он снова взглянул на часы и поспешил в сторону входной двери, на ходу заметив, как взгляд Марии потемнел. Женщина смотрела прямо перед собой – на спортсменов, готовившихся к старту. Высокие мужчины в спортивной одежде разминали ноги посреди гостиной. Их проекции были настолько отчётливыми, что можно было разглядеть каждую деталь, а если подойти ближе – мелкие частицы начинали распадаться, превращая изображение в бесконечно перемещающиеся молекулы.

Сомин вышел за дверь, направляясь к лифту, он решил, что вечером обязательно сделает подарок для Марии. Молодая женщина была достаточно впечатлительной. Ей всегда хватало нескольких слов о том, какой казус произошёл на работе, или что могло случиться в случае неудачи, чтобы её зрачки расширились от лёгкого испуга.

Странно, но до сих пор встречались люди, словно не до конца приспособившиеся к современным технологиям. Для них этот мир оставался немного чужим, отчуждённым, порой даже пугающим.

2

Корпорации главенствовали во всём. Их главной задачей было вести человечество по новому пути, давая новые возможности и раскрывая горизонты будущего. Созданные проекты позволяли полностью использовать достижения науки во всех отраслях человеческой жизни. Медицина настолько развилась, что многие болезни, которые пугали людей в начале двадцать первого века, ушли в прошлое. Вакцинации, проводившиеся ранее в виде тайных экспериментов на детях и подростках, были прекращены. Чистая экология и жёсткий контроль качества продуктов питания сделали своё дело – общество стало здоровее.

Многие компании, зарабатывавшие миллиарды на генно-модифицированных продуктах, оказались закрыты как одна из самых опасных отраслей. Все эти новшества стали неотъемлемой частью жизни современного человека. Мария, перебирая в электронном каталоге блюда для сегодняшнего праздничного ужина, даже не подозревала, что тридцать лет назад могла столкнуться с проблемой некачественных овощей или фруктов. Теперь же она наталкивалась лишь на рекламу свежих продуктов, выращенных в условиях тотального контроля качества натуральной селекции. Она точно знала, какой торговой марке доверяет, поэтому блокировала ненужный спам. Периодически над монитором планшетника появлялась очередная трёхмерная проекция готового блюда, крутившаяся вокруг своей оси, а лёгкий аромат заполнял комнату.

Через полчаса должен был прийти уборщик, вызванный Марией накануне вечером. Она обращалась к услугам клининговой компании примерно раз в две недели, чтобы навести порядок в просторной квартире, но в остальное время справлялась сама. Сегодня, в день, когда ожидалось много гостей, главная комната должна была блистать чистотой. До этого момента женщина полностью сосредоточилась на составлении меню.

Выпуск спортивных соревнований всё ещё транслировался на мониторе в виде проекций спортсменов, периодически отвлекая внимание. Мария несколько раз пересматривала забеги. Она не отдавала предпочтение какому-то одному бегуну, но любила наблюдать за тем, как атлеты соревнуются друг с другом.

Ближе к десяти часам выпуск был прерван звонком, поступившим на номер, зарегистрированный в квартире Соминых.

– Принять звонок.

В центре комнаты, так, чтобы быть хорошо видимой с кухни, возникла проекция Светланы Абаевой – молодой женщины, супруги Кирилла Абаева, бывшего пилота корпорации. Она была одета в домашний спортивный костюм, светлые волосы собраны в хвост. Мария сразу заметила, что на лице подруги нет косметики, а глаза слегка опухли.

– Привет, Маш, как ваши дела? – произнесла Светлана, глядя на собеседницу. Её проекция показывала на заднем фоне озеро, окружённое высокими хвойными деревьями. Корпорация «Свет» отправила Кирилла после образования опухоли головного мозга на пожизненную реабилитацию в одно из самых экологически чистых мест Земли. Их семье выделили двухэтажный дом на берегу озера, где Сомины часто навещали друзей. Когда Эдуард брал отпуск, они направлялись к Абаевым, и Марии безумно нравилось это место. Искусственно созданные горные массивы с лыжными курортами среди хвойных лесов притягивали её. Она мечтала, что когда Эдуард выйдет на заслуженный отдых, их семья обязательно переедет в один из коттеджей у озера.

– Привет, Светик, я рада, что ты позвонила, – ответила Мария, откладывая планшетник в сторону. – Давно мы не разговаривали.

Светлана улыбнулась, но улыбка вышла натянутой – ей самой этот звонок, похоже, не доставлял особой радости.

– Эд дома?

Спросила она, и Мария поняла по голосу: это не просто дружеский звонок, чтобы узнать новости о предстоящей вечеринке. Светлана расстроена больше обычного – казалась обеспокоенной новой проблемой.

– Нет, у него сегодня назначен полёт. А зачем он тебе? Что-то с Кириллом?

Светлана отвела взгляд. На глазах блеснули слёзы, словно алмазные капли скатились по щекам. Мария тут же встала из-за стола и поспешила в комнату, поближе к проекции подруги.

– Перестань, Светик, ну что ты…

Запричитала она, усаживаясь в кресло. Жаль, что сейчас нельзя было просто обнять подругу.

– Он сегодня что-то говорил… из своего прошлого, – произнесла Светлана, стараясь говорить спокойно, – и, мало того, сумел пройти по комнате самостоятельно.

Мария вспомнила, как однажды, в моменты, когда Кирилл был в полном порядке и считался одним из лучших пилотов, они с Эдуардом мечтали о совместном перемещении в будущее. Хотя такой программы тогда ещё не существовало, в перспективе парный Выброс казался возможным. Мечта лучших друзей, которая теперь навсегда осталась в разговорах на веранде и в пошатнувшемся сознании Кирилла.

– Мне так жаль, родная, – ответила Мария, чувствуя, как к её глазам подступают слёзы.

Жёны пилотов могли только ждать и надеяться, ничего не в силах изменить. Однажды отправившись в полёт, человек уже не мог отказаться от выброса. Пилоты, отстранённые от работы, часто впадали в глубокие депрессии, заканчивавшиеся нервными срывами. Даже несмотря на мощные программы реабилитации, многим было трудно найти себя в обществе. Лишь немногим удавалось занять себя чем-то благодаря «Программе успеха».

Светлана взяла себя в руки, вытерла слёзы и, посмотрев на подругу, продолжила более уверенным голосом:

– Сегодня ночью с ним случился припадок. Никогда раньше такого не было. Мне даже пришлось вызвать врачей из центра.

Мария с ужасом охнула, продолжая внимательно слушать.

– Они приехали быстро, успокоили его какими-то препаратами и уехали. Теперь Кирилл в относительно спокойном состоянии. Но во время припадка он сказал мне одну вещь, которая меня очень встревожила. Я понимаю, что он не в том состоянии, чтобы ему можно было доверять, но это касается Эда. И знаешь… зачатки памяти у моего мужа всё ещё сохраняются в голове.

От услышанного у Марии по коже пробежали мурашки. Она буквально почувствовала, как внутри всё сжалось в комок. Раньше она никогда не интересовалась тонкостями работы мужа – Эдуард в свою очередь не посвящал её в специфику выбросов. Во-первых, всё это было слишком сложно для неё. Во-вторых, зная риск, которому подвергались пилоты, Мария просто не хотела лишний раз волновать свои нервы. А вот Светлана, казалось, знала всё о выбросах и их последствиях.

– Я слушаю тебя, – проговорила Мария сдавленным голосом. Она сжала пальцы обеих рук в один большой замок и нервно прикусила нижнюю губу.

– Сегодня, когда я вернулась с утренней пробежки, обнаружила Кирилла стоящим в центре комнаты. Я сильно удивилась, даже на мгновение обрадовалась. Но он начал говорить странные, невнятные вещи. Словно бредил прошлыми воспоминаниями. Я попыталась его успокоить, но, посмотрев в глаза, испугалась.

– Чего испугалась? – прошептала Мария пересохшими губами.

– Это был уже не Кирилл, а кто-то другой. Цвет глаз изменился кардинально. Затем его лицо в одно мгновение потемнело, приобретая багровый оттенок. Я поняла, что он задыхается, и вызвала неотложку из центра. Они направили бригаду медиков, консультируя меня по телефону, что делать. А когда приехали, Кирилл уже хрипел, а его тело трясло с невероятной силой. Он лежал на полу в нашей спальне, снова став таким, каким был все эти годы.

Светлана вновь проронила слёзы, блестящие на солнечном свете, но голос оставался почти спокойным:

– Когда медики уехали, Кирилл дышал ровно и смотрел в потолок глазами такими, как раньше. Словно опухоли у него и не было вовсе, а он просто размышлял о чём-то своём. Ты не представляешь, насколько это выглядело реалистично. В момент припадка он сказал, что Эд не должен сегодня участвовать в выбросе. Потому что всё будет не так, как раньше. А затем он улыбнулся, посмотрел на меня и сказал, что хочет отправиться вместе с ним в будущее, как они об этом мечтали.

Светлана замолчала. Между женщинами на несколько долгих секунд воцарилась тишина.

– Откуда он узнал, что сегодня у Эда Выброс? – спросила Мария, внезапно осознав, насколько слова Кирилла совпадают с действительностью. Отрезанный от всего мира, мужчина проводил последние годы в полном уединении, не имея доступа даже к самым простым средствам связи.

Светлана посмотрела на подругу и пожала плечами:

– Кирилл так сказал. Возможно, это просто совпадение. Поначалу я даже не обратила внимания, но потом решила рассказать тебе всё. Знаешь, мы здесь на озере вдвоём, и мне так часто не с кем поговорить.

У Марии вновь сжалось всё в груди. Она даже не могла представить, насколько тяжело приходится Светлане. Жить с человеком, который порой не способен ухаживать за собой – это самое тяжёлое наказание, которое можно вообразить.

– Хочешь, мы приедем к вам? Как только Эд вернётся, я поговорю с ним. Уверена, он не откажет.

– Спасибо тебе. Для нас это будет настоящий подарок.

Светлана впервые за весь разговор улыбнулась и отключила связь. Её проекция исчезла, оставив Марию одну.

Женщина несколько минут сидела в полной тишине, забыв про ужин. Она думала о дружбе своего мужа с Кириллом. Хотелось позвонить Эдуарду, узнать, всё ли с ним в порядке, но она знала – это невозможно. Связь с пилотами, находящимися в здании корпорации «Свет», работает только в одностороннем порядке.

Вскоре Мария собралась с силами, включила трансляцию соревнований и направилась на кухню. Вернувшись к выбору меню, она не могла выбросить из головы слова Светланы. И чем больше думала об этом, тем сильнее желала, чтобы Эдуард как можно скорее вернулся домой.

3

Эдуард Сомин не застал мир в те времена, когда улицы наводняли люди, не знавшие своего истинного предназначения. В те далёкие годы каждый думал, что его главная цель – заработать как можно больше денег, улучшив собственное благосостояние. Какими методами достигается эта цель, никого не волновало. Иногда, когда Сомин ещё учился в институте, он читал книги по истории, хорошо описывавшие времена президентов и канцлеров, управлявших целыми странами. Для Эдуарда это было странным периодом. Люди стремились лишь к личному обогащению и жаждали уничтожить всех, кто был не таким, как они. Глупая, разрушительная и ни к чему не приведшая идеология общества чуть не погубила всю планету.

Сомин перелистывал страницы учебников, с упоением вчитываясь в описания того, как люди создавали страшное оружие, с помощью которого убивали самих себя и разрушали целые города. Когда очередная война заканчивалась, выжившие десятилетиями отстраивали всё заново, чтобы вскоре снова ввязаться в кровопролитную бойню. От этих историй становилось не по себе. Трудно было понять, что двигало людьми. Возможно, виной были деньги, жадность и жажда власти. Но сам Сомин считал, что причина скрывалась в неправильном восприятии самого смысла существования человека. Только тогда, когда общество осознало другой путь, ведущий к всеобщему процветанию, наступила эпоха, которую назвали Золотым Веком.

Сомин вместе с супругой Марией даже не мог представить, что люди были совсем другими в своём отношении к миру и к себе. Смерть, убийства, гибель не только десятков, но и сотен людей воспринимались как пустяк – очередной репортаж в новостях, на который мало кто обращал внимание. Сегодня всё изменилось. Общество очистилось от пагубной зависимости, которую так активно продвигало телевидение. Каждый знал своё место в жизни и имел все шансы с детства, ещё в школе, начать движение в правильном направлении.

Эдуард окинул взглядом улицу города, глядя на проплывающие дома из окна вагона электропоезда, бесшумно скользящего через мегаполис в сторону центра. Ему нравился тот мир, в котором ему довелось родиться. По сравнению с книгами по истории, сегодняшнее общество знало, куда двигалось, определяя для себя заранее цели.

К тому же в прошлом люди сильно боялись технического прогресса. Все революционные идеи в кибернетике, программировании и создании искусственного интеллекта воспринимались негативно. Боялись, что однажды роботы возьмутся за оружие, чтобы уничтожить человечество. Такие мысли заставляли Сомина улыбаться – он знал, что в них нет ни капли правды. Невозможно научить кофемашину убивать людей, если в неё не заложена подобная программа. Даже если прикрепить к ней оружие и бить её всем, что есть под рукой. Программы в нейронных сетях андроидов, развивающихся в течение четырёх лет по принципу самообучения, всегда ограничены от жестокости. За эти годы формирования личности андроида его искусственный интеллект полностью осознаёт, кто он. После этого он может продолжать самообучение, осваивая одну из профессий, разрешённых законодательством. Но робот никогда не станет убивать, потому что в обществе, где он «вырос», это недопустимо. Поместите такого андроида в условия войны – и тогда он задумается над тем, чтобы убить кого-то ради выживания или спасения.

Электропоезд остановился на станции. Среди десятка пассажиров, направившихся к выходу, Сомин заметил двух андроидов. Им примерно от шести до восьми лет. Ловко ориентируясь в потоке людей, андроиды двинулись в нужном направлении, вежливо уступая дорогу спешащим. На абсолютно лысых головах (обязательное условие, позволяющее быстро отличить андроида от человека) виднелись восьмиугольные фрактальные рисунки в районе височной доли. Светящиеся светло-голубым цветом, они сигнализировали об уровне развития андроида. Иногда на линиях фракталов можно было увидеть круглые точки того же цвета – знак умственного прогресса. Такие роботы могли работать психологами, охранниками, учителями и даже полицейскими.

На фракталах андроидов, которые шли в одном потоке с Соминым, не было отличительных обозначений. Значит, эти роботы занимали в обществе обычное место наравне с простыми людьми. Они могли быть продавцами-консультантами или мойщиками окон. Однако никто бы и не помыслил притеснять андроида в его праве на существование – даже без паспорта личности, они приравнивались ко всем гражданам, вне зависимости от возраста и места работы.

У выхода из метро Сомин свернул в сторону пятидесятиэтажного здания, уходившего высоко вверх отвесными стеклянными стенами. На самом верху светились буквы: «КОРПОРАЦИЯ – СВЕТ».

Будущее зависит от нас, – гласила надпись практически повсюду, где только размещался логотип компании.

Эта корпорация занималась гражданскими разработками андроидов и выводила на рынок новые технологии, улучшающие качество жизни. Именно здесь была доведена до совершенства программа генетического планирования детей, ранее испытанная в одном из закрытых научных городов. Она позволяла сформировать пол и внешность ребёнка ещё на этапе созревания плода. Программа, получившая название «Мой малыш», даже допускала частичное программирование, позволявшее ребёнку стать тем, кем хотели видеть его родители: музыкантом, учёным, писателем или спортсменом. Впоследствии функцию полностью сократили, оставив право изменения только в случае возможной патологии – как физической, так и умственной.

Помимо проекта «Мой малыш», корпорация выпускала чипы «Программы успеха» и занималась созданием протезов для инвалидов. Эти изобретения становились их полноценной заменой. Встроенные программы позволяли снабжать протезированную руку вспомогательными элементами. Человек мог в любой момент модернизировать такой протез, изменить его внешне и адаптировать под свой образ жизни. Другими словами, человек, потерявший даже обе руки, теперь не боялся лишиться рабочего места.

Подходя к входной двери корпорации, через которую ежесекундно проходило до десяти человек, Сомин вспомнил предстоящий выброс. Это будет его шестнадцатое задание за годы службы. До этого он девять раз отправлялся в прошлое и шесть раз – в будущее. Абсолютный рекорд среди пилотов.

В просторном холле высотой в три этажа и площадью не менее тысячи квадратных метров, где находились зал ожидания и вестибюль для важных гостей, располагались пропускные турникеты для сотрудников. Сомин заметил во главе пункта пропуска высокого андроида в форме охранника. Этот робот, служивший в корпорации, имел право на ношение оружия и знал каждого, кто должен был пройти через турникеты в течение дня.

– Добрый день, Эдуард Викторович, – сказал андроид, улыбнувшись, и жестом предложил мужчине сканировать сетчатку глаза.

– Привет, Дрон. Как твои дела?

Сомин направил взгляд на экран, встроенный в турникет. Через мгновение на мониторе появилась зелёная надпись: «ОДОБРЕНО».

– Сегодня пятница, а значит – завтра я смогу поехать за город. На холмах в районе заповедника открыли снежный спуск.

– Да, моя супруга тоже хочет побывать там.

Дрон улыбнулся и кивнул, когда Сомин прошёл через турникет.

– Там будет много посетителей. Надеюсь, места хватит всем.

Андроид снова одобрительно кивнул, не снимая с лица широкой, приветливой улыбки.

– С днём рождения, Эдуард Викторович. Надеюсь, новый год станет для вас ещё более успешным.

– Спасибо. Всегда очень приятно слышать поздравление именно от тебя.

Сомин направился к лифту, а Дрон переключил внимание на следующего сотрудника корпорации.

Поднявшись на десятый этаж, Эдуард был готов получить поздравления от коллег. Несомненно, пилоты подготовили для него небольшой сюрприз. Хотя, возможно, ограничатся простыми похлопываниями по плечу. В отличие от других организаций, где принято устраивать скромные праздники по случаю дня рождения, среди пилотов корпорации подобное считалось неуместным. Несмотря на гражданский статус их работы, дисциплина и контроль здоровья находились на высшем уровне.

Пройдя по просторному коридору, Сомин вошёл в помещение, где находилось несколько десятков людей. Работники перемещались в разных направлениях, обсуждали задачи и консультировались друг с другом. Кто-то вскользь взглянул на вошедшего мужчину, кто-то кивнул в знак приветствия и снова вернулся к своим делам. Окинув взглядом зал, Эдуард направился к двери, ведущей в приёмную, откуда его должны были отправить на предстартовую подготовку.

В приёмной работала двадцатитрёхлетняя Марина. Её длинные тёмные волосы собраны в аккуратную причёску. На левом запястье красовался браслет связи, позволявший в любое время воспроизвести голограмму звонящего. Её рабочее место представляло собой внушительный стол в просторной комнате. У стен стояли диваны строгой геометрической формы, а правая стена полностью из стекла, открывала вид на деловую часть города.

Марина занималась распределением заданий, исходящих от руководства, среди всех сотрудников корпорации. Заметив Сомина, девушка улыбнулась своей знаменитой белоснежной улыбкой.

– С днём рождения, Эдуард Викторович. Я думала, вы сегодня возьмёте выходной.

– Сегодня запланирован выброс. Я не могу пропустить такое событие, – отшутился мужчина, подходя к столу и беря бланк.

– Не хочу портить сюрприз, – начала Марина шёпотом, немного наклонившись вперёд, – но мне кажется, ваши друзья что-то готовят. И, судя по их поведению, это будет грандиозный подарок.

Эдуард передал заполненный бланк:

– Ты совершенно не испортила сюрприз. Даже наоборот – предупредила. Но боюсь, моим друзьям придётся подождать. После работы у меня ужин.

– Хотите отметить день рождения в кругу семьи?

– Ты даже не представляешь, насколько.

Улыбнувшись в знак благодарности, он уже собрался уйти, когда Марина смущённо добавила:

– Вас ждут в медицинском отделении. Удачного полёта, Эдуард.

Поблагодарив её, мужчина поспешил в сторону медицинского центра, где ему предстояло пройти предполётное обследование. Это была самая обычная ежедневная процедура, которую в дни выбросов дополняли проверками состояния здоровья.

В отделении медицинского наблюдения его встретил Николай Старков – сорокапятилетний мужчина в белом халате с планшетником в руках. Его лицо гладко выбрито и почти светилось в ярком свете помещения.

– Добрый день, Эдуард. С днём рождения.

Старков протянул руку. Сомин ответил на рукопожатие и оглядел помещение в поисках других пилотов.

– Вы первый, – сказал Николай, заметив его взгляд. – В одиннадцать часов у нас запланирован Выброс. Ваш куратор уже ждёт с новыми указаниями.

Не отрывая взгляда от проекции, он изучал трёхмерное изображение, зависшее над планшетом. На нём отражалось всё происходящее в теле Сомина: кровь текла по сосудам, разгоняемая мощными ударами сердца; в головном мозге проскакивали сотни нейронных импульсов; лёгкие то расширялись, то сокращались в такт дыханию. Мышцы находились в состоянии покоя после вчерашней тренировки.

– Куда сегодня? В будущее или прошлое?

– У меня не отмечено, – ответил Старков, листая страницы на экране.

– Не отмечено? Этого не может быть! Информация всегда известна заранее.

– О принятии решения об отмене полёта меня бы предупредили. А пока – давай начнём осмотр.

Эдуард согласился и направился в смотровую. По пути он обернулся и увидел незнакомого мужчину в чёрном костюме. Тот сделал безразличное лицо и вышел.

– У кого ещё сегодня запланированы старты?

– Только у вас.

Сомин был уверен, что несколько дней назад речь шла о трёх стартах. Возможно, аналитики приняли решение изменить ход событий. Современная политика зависела от корректировки реальности. Десятки специалистов круглые сутки изучали ситуацию, чтобы решить, что и когда нужно изменить.

Если выброс отменён, значит, произошли изменения в пользу безопасности. Возможно, сегодняшнее задание – всего лишь разведка.

Последующие полчаса андроид сканировал организм Сомина, кружа вокруг него. Мужчина размышлял о предстоящем задании. Когда можно было одеваться, он сел на кушетку и сказал:

– Такой тщательный осмотр, словно я отправляюсь впервые.

– Я просто действую по инструкции, – ответил Старков, водя пальцами по монитору. – Все показатели в норме. Ты готов к старту. Одевайся и проходи к кураторам.

Не поднимая взгляда, он вышел, оставив Сомина одного в светлом просторном помещении. Андроид продолжал выполнять свои автоматические действия. Эдуард некоторое время наблюдал за ним, думая о том, как сильно эти механизмы влились в их жизнь. Еще двадцать лет назад люди мало знали о роботах, способных заменить их на работе. Теперь же искусственный интеллект стал таким естественным элементом, что на него перестали обращать внимание.

4

В демонстрационной комнате Сомин находился совершенно один. Здесь стояли стулья в три ряда по восемь штук в каждом, обращённые к стене с вмонтированным экраном трёхмерного изображения. Освещение в помещении приглушено – так, чтобы при включённом мониторе изображение выглядело максимально ярким. Сейчас же отключённый экран лишь отражал пустую комнату.

Сомин начал скучать от долгого ожидания. Он терпеливо ждал куратора, постепенно погружаясь в мысли о предстоящем праздничном вечере. Всего лишь один полёт, который займёт в реальном времени не больше десяти минут, затем – очередное медицинское тестирование и возможность расслабиться. Поздравления от коллег, если они вообще будут, придётся пережить, возможно, даже задержавшись на работе. А потом он сможет вернуться домой, где его уже ждут друзья и родные. Эти мысли так захватили Эдуарда, что он не заметил, как уголки его губ растянулись в лёгкой улыбке. Даже когда в комнату вошли трое мужчин, Сомин ещё какое-то время оставался в лёгкой эйфории.

– Добрый день, Эдуард Викторович. Рады видеть вас в хорошем расположении духа, – произнёс один из мужчин, отметив настроение Пилота.

Сомин бросил быстрый взгляд на вошедших и поднялся со своего места. Тот же человек жестом показал, что можно садиться, и прошёл через комнату к экрану. Это был Вадим Верховой – главный куратор корпорации, определявший степень готовности пилотов. Именно от него зависело, кто и куда отправляется в очередной раз. Каждый из семнадцати пилотов регулярно встречался с этим человеком, получая задания или важную информацию. Верховой был сложным собеседником: строгий, педантичный и высокомерный мужчина тридцати девяти лет.

Двое других были незнакомы, хотя одного из них Сомин видел сегодня перед медицинским осмотром. Они сели на стулья у входа, молча наблюдая за происходящим. Эдуард окинул всех присутствующих взглядом и, обратившись к куратору, снова опустился на своё место:

– Я слышал, что все полёты, кроме моего, на сегодня отменены.

В ответ Вадим провёл рукой перед экраном. Перед ними вспыхнул трёхмерный логотип компании. Эмблема закрутилась в воздухе, а поверх неё появились файлы с информацией, доступной только узкому кругу лиц. Все эти данные раскрывались исключительно пилотам в день их выброса.

– Сегодня будет не совсем стандартный переход из настоящего, – начал Верховой, выводя один из файлов на передний план. – Мы последние месяцы тщательно тестировали всех пилотов и общим решением кураторов пришли к выводу, что вы являетесь на данный момент лучшим. Другими словами, именно на вас компания готова возложить надежды в проведении нового эксперимента.

Сомин бросил взгляд на двоих мужчин, сидящих позади. Они смотрели на него безразличными, ничего не выражающими глазами. Было ясно, что они полностью осведомлены о том, что будет происходить дальше. Их задача – наблюдать.

– Компания запускает новые разработки в переходе во времени? – спросил Сомин.

Верховой открыл файл. Перед ними появилось трёхмерное изображение шара – капсулы времени, с помощью которой пилотов отправляли сквозь пространство и время. Это была отправная точка для каждого выброса.

– Именно так, – продолжил Вадим. – Теперь, помимо выбросов в прошлое или будущее, мы сможем корректировать время в настоящем. Разница лишь в том, что вы будете находиться в этом же времени и в этом же месте, но в другом измерении. Данный эксперимент был успешно проведён много лет назад в одной из лабораторий, принадлежащих корпорации «Свет».

В воздухе появился портрет мужчины среднего телосложения с худощавым, осунувшимся лицом и серыми глазами.

– Впервые уйти за так называемый горизонт времени смог биотестер № 28 по имени Сергей Дружинин. На данный момент он находится на реабилитации и больше не участвует в экспериментах. Успешный переход удалось осуществить благодаря введению психотропного вещества, направленного на расширение сознания и последующее вовлечение испытуемого в связь с параллельным миром. Эксперимент дал результат, хотя биотестер лишился памяти и был признан непригодным к дальнейшему участию. Исследования после этого продолжились без него.

Лицо человека исчезло с монитора, уступив место изображению капсулы времени.

Вадим продолжал без пауз:

– За годы, прошедшие после первого удачного перехода, наши учёные значительно продвинулись в изучении временных горизонтов. Главной их целью было преодоление расстояний, которые нельзя измерить привычным способом. Как вы уже знаете, Эдуард, в нашей науке нет ни привычного исчисления времени, ни понятия расстояния. Поэтому перейти в прошлое или настоящее оказалось намного легче, чем попасть в параллельную вселенную, которая, как оказалось, намного ближе к нам, чем мы думали.

Сомин внимательно слушал, не задавая ни единого вопроса. Однажды ему уже предоставлялся шанс стать первооткрывателем – когда он впервые в истории человечества участвовал в выбросе в будущее. Это была героическая страница его карьеры, и он имел право ею гордиться. Ведь до того дня людей отправляли только в прошлое.

Теперь его имя внесено в учебники так же, как когда-то Юрий Гагарин вписал себя в мировую историю. Только с той разницей, что в 1961 году существовали лишь примитивные компьютеры, не говоря уже о космических аппаратах. Но теперь Сомину выпал шанс прославиться снова – стать пилотом, на которого будут равняться сотни последователей. От такой чести мужчина даже ощутил прилив гордости, но тут же подавил его – ведь считать себя победителем, не совершив полёта, слишком самоуверенно.

– Конечно, сегодняшняя попытка пройти за горизонт будет сильно отличаться от той, которую предприняли четверть века назад, – продолжал Верховой, перелистывая трёхмерные изображения. – Биотестер лишь на бессознательном уровне сумел перескочить в параллельное измерение, обменявшись там сознанием со своим прототипом. Сейчас же мы ещё не готовы сделать это, отправив пилота в физическом состоянии.

– Ваша задача будет заключаться в том, чтобы проверить на себе эффект перехода через временной горизонт, – произнёс голос из-за спины. Сомин обернулся и увидел, как один из мужчин, поднявшись со своего места, направился к главному куратору. – Вам не придётся выполнять никаких действий. Вы просто отправитесь на какое-то время в параллельный мир, а затем вернётесь обратно. При этом ваше сознание будет переселено в того же человека – вас самого, временно отключив сознание его двойника. Другими словами, после вашего возвращения у Эдуарда Сомина из параллельного мира будет наблюдаться лишь кратковременная потеря памяти.

Мужчина остановился рядом с голограммой. Эдуард внимательно посмотрел на куратора и его спутника и задал вопрос, который действительно его встревожил:

– Получается, я вторгнусь в сознание человека без его ведома? Завладею его телом на несколько часов, и он даже ничего не узнает об этом?

– Именно так, – ответил Верховой, взяв паузу и переведя взгляд на Сомина. – Но это только в первый раз. В дальнейшем мы будем искать способы наладить связь с носителями пилотов.

– Носители пилотов? – переспросил Сомин. – Вы их так назвали?

В какой-то момент всё это показалось ему не таким уж увлекательным, каким было в самом начале разговора. По сути, ему предлагалось нарушить не столько права существа из параллельной вселенной, сколько пренебречь самым ценным, что есть у любой личности – свободой. Кто знает, как этот человек сможет вынести внезапное вторжение чужого сознания? И насколько его психика окажется способной выдержать такое испытание? Сомин ощутил неприятное чувство, похожее на то, когда тебя заставляют сознательно нарушить закон.

– Я понимаю вашу реакцию, Эдуард, – снова вмешался незнакомец, сверля мужчину взглядом. Он приблизился почти вплотную, так близко, что можно было ощутить запах его дорогого парфюма. – Но решение о проведении эксперимента уже принято и поддержано на самом высоком уровне. На сегодняшний день вы – единственный пилот, обладающий достаточным уровнем опыта и знаний. Однако при вашем отказе мы сможем подготовить нового за пару месяцев. Разница лишь в том, что ваш отказ будет воспринят как срыв запланированного старта, что повлечёт за собой определённые последствия.

Сомин посмотрел на Верхового, не веря тому, что слышит. Впервые в жизни на него давили в стенах корпорации. Незнакомец, очевидно занимавший высокий пост, не собирался церемониться с ведущим пилотом компании – он просто ставил условия. Его взгляд был тяжёлым и уверенным, в нём читалось лёгкое пренебрежение, словно для этого человека главный пилот корпорации, да и всего мира, был не более чем обычным сотрудником.

– Мы сделаем всё возможное, чтобы нанести минимальный вред носителю. Обещаю. И именно вы, со своим опытом, нужны нам как никогда, – добавил Верховой, говоря из-за спины незнакомца.

– Компания возложила на вас свои надежды. Не подведите нас, если хотите остаться в истории как человек, совершивший самый грандиозный прыжок между мирами – о котором мечтали многие поколения учёных, – сказал незнакомец, бегло взглянув на куратора, после чего быстрым шагом покинул помещение вместе с третьим мужчиной, не проронившим за всё время ни слова.

Оставшись вдвоём с Верховым, Сомин медленно поднялся на ноги. Его буквально разрывали противоречия, но других вариантов, кроме согласия, не было. Ему недвусмысленно дали понять: отказ может стать концом карьеры, а значит – и всего образа жизни. Став пилотом, он достиг вершины, а теперь судьба подарила ему выбор, ради которого нужно было пожертвовать своими принципами.

– Я понимаю, что это не тот подарок, который ты хотел получить в свой день рождения, – сказал Вадим, глядя на Сомина почти сочувствующим взглядом. – Но решение уже принято. Тебе нужно дать ответ прямо сейчас.

Ещё несколько секунд Сомин молчал, точно зная, что загнан в угол. Затем он произнёс, обращаясь к собеседнику, голосом, в котором сквозило не просто раздражение, а настоящая ненависть ко всему руководству корпорации:

– Давайте быстрее закончим с этим. А сегодня вечером я сделаю всё возможное, чтобы забыть о своём позоре.

5

Никто из людей, не имевших отношения к прыжкам во времени, проводимым корпорацией, не знал о дате выброса. Это не подлежало оглашению в средствах массовой информации по ряду важных причин. К тому же, сами пилоты подписывали документы под грифом «совершенно секретно» о пожизненном неразглашении информации. Истории, которые хотелось бы рассказать друзьям, сидя у камина в окружении тишины и тепла, были обречены остаться нерассказанными. Сомин не считал это большой проблемой – его работа заключалась в обеспечении безопасности всего мира. А если воспринимать её не как развлечение, то необходимость делиться подробностями исчезала сама собой. Но только не в этот раз.

Стоя перед железным шаром диаметром два с половиной метра, подвешенным на высоте трёх метров, он чувствовал острое желание поговорить. Впервые за много лет ему хотелось увидеть Марию перед тем, как начнётся запуск. То, что произойдёт сегодня, останется в его памяти – либо как чёрное пятно, либо как светлое воспоминание. Но об этом он не собирался молчать. Его мысли витали вокруг того, как он вернётся домой. Желание праздновать или веселиться исчезло без следа. Предстоящая работа вытеснила всё, кроме стыда от принудительного шага в сторону капсулы, которую учёные называли Капсулой времени.

Он стоял в черном обтягивающем комбинезоне, переминаясь с ноги на ногу, будто перед решающим экзаменом. Экипировка плотно охватывала тело, создавая комфорт и свободу движений, позволяя коже дышать.

Сомин перебирал в голове полученные инструкции. Точной задачи перед ним не стояло – он должен быть наблюдателем. Новый мир предстояло проанализировать, а воспоминания, зафиксированные в его сознании, отправить для изучения.

Во время выбросов у каждого пилота на правом запястье находился браслет – почти такой же, как у всех сотрудников корпорации, но с расширенным функционалом. С его помощью можно активировать встроенную под кожу капсулу вещества, которое моментально вернёт обратно в реальность. Однако в этот раз эта функция отключена, и браслет решили не использовать. Вместо этого голос и визуальный контакт Сомина будут передаваться в центр.

– Вы проведёте в параллельной реальности один час, – напомнил Старков. – Этого достаточно для первичного изучения мира, куда мы вас отправляем.

Эдуард кивнул, не отводя взгляда от металлической сферы, внутри которой велись последние приготовления. Учёные и инженеры в белых халатах, словно хирурги, доводили до совершенства работу капсулы. Её зеркальная поверхность искажала реальность, отражая в себе лабораторию.

– Должен предупредить: в этот раз время в параллельном мире будет идентично нашему. Один час там – это один час здесь.

Сомин посмотрел на циферблат на стене над смотровым окном. Отсчёт начался: 59:59.

– Как только ты попадёшь в тело носителя, постарайся минимизировать действия. Изучи окружение, найди отличия от нашего мира. Чем больше неожиданностей – тем лучше. Сегодня это исключительно наблюдательная миссия. Если вопросов нет, начинаем.

Эдуард подтвердил готовность. Он прошёл по металлическому мостику, вошёл в открытый люк сферы и остановился в центре платформы. Ассистенты быстро подсоединили датчики, проверили систему и доложили:

– Все работает в полной исправности.

Дверь закрылась с лёгким щелчком, и темнота полностью окружила Эдуарда. Теперь единственной связью с реальным миром оставалась радиосвязь. Глубоко вдохнув, Сомин ощутил лёгкий мандраж – не такой, как обычно перед прыжком в прошлое или будущее. Сегодня чувство тревоги было иным, будто он впервые ступал в неизведанное, не представляя, что его ждёт.

– Вы готовы к началу выброса? – осведомился голос Верхового.

Сомин ответил утвердительно. Он стоял в центре шара, собирая всю решимость. Капсула начала медленно вращаться, оставляя неподвижной лишь платформу. Скорость росла, превращая стенки сферы в сплошную размытую массу с чёрной полосой по центру – след от встроенных контроллеров.

Закрыв глаза, Сомин ожидал знакомого толчка. В этот момент частицы его тела словно разлетятся на миллиарды осколков, устремлённых сквозь время. Это состояние, пожалуй, было самым ярким в его жизни – ощущение, будто сознание отделяется от тела, но остаётся рядом, готовое вернуться, как только материя снова станет целостной.

По венам понеслась горячая кровь, голова закружилась, а мир стал лёгким и пластичным. Перед тем как отключиться, Сомин увидел причудливые разноцветные узоры. Они не были галлюцинациями – это естественный элемент реальности. Его тело стало невесомым, и потеряв опору, устремилось вперёд в параллельную реальность.

6

Открыв глаза, Эдуард несколько секунд смотрел прямо перед собой. Первым, что он осознал, был свет – яркий, но не такой, чтобы слепить глаза. Затем Сомин определил своё место нахождения. Это просторное и довольно большое помещение. Повсюду слышны механические жужжащие звуки, издаваемые работой десятков, а может быть даже сотен механизмов.

Сомин заметил, что в помещении совершенно нет окон. Свет исходил от огромного количества приборов, подвешенных высоко над потолком. Но только когда он присмотрелся, увидел, как каждый источник света перемещается, словно живое существо. Это были подобия андроидов в форме насекомых, оснащённых мощным световым оборудованием.

Сомин огляделся. В помещении ещё сотни людей. Каждый, как и он сам, за огромной конвейерной лентой, по которой медленно продвигались предметы, на первый взгляд сделанные из металла. Эдуард опустил взгляд и присмотрелся внимательнее. Подъехавшее к нему изделие, безусловно, было искусственного происхождения, но материя, из которой оно создано, сильно превосходила все известные Сомину материалы.

Словно металл обладающий эластичностью, внутри которого присутствовало что-то биологическое и живое. Поверхность была матовой, темно-серого цвета. Изделие лежало прямо перед ним – продолговатой формы, напоминающее фрагмент большого искусственного организма. В некоторых местах, которые, видимо, служили соединительными участками, торчали трубки и элементы, похожие на кровеносные сосуды и жилы. Безусловно, эта технология намного превосходила всё, что существовало в его реальности.

Несколько секунд он наблюдал за изделием, визуально изучая его форму и конструкцию. Затем осторожно коснулся кончиком пальца. Предмет чуть дёрнулся, словно живое существо, которому не понравилось прикосновение. Пошевелившись, оно издало механические звуки, перевернулось на другую сторону и выпрямилось. Сомин понял, что перед ним лежит фрагмент позвоночника, созданного в лабораторных условиях. Он был одновременно механическим и живым.

– Что ты делаешь?

Шёпот с правой стороны заставил Сомина обернуться. Мужчина с наголо выбритой головой, его кожа была настолько белой, что казалась искусственной. Одет он в тёмно-синий комбинезон, как у простого рабочего. В правом глазу вмонтирован имплант, позволяющий автоматически приближать изображение. Операция по его вживлению провели не корректно – ткани лица повреждены, лицо искалечено.

– Что ты делаешь, Эф семнадцать? – повторил человек, не повышая голоса. Все вокруг продолжали молча выполнять свою работу, пока конвейер двигался без остановки.

– Я – Эф семнадцать? – переспросил Эдуард.

– Что с тобой? Продолжай работу. Ты знаешь, что будет, если задержишь конвейер.

Сомин снова посмотрел на изделие, оно лежало перед ним, раскрытым, отражая поверхностью сотни бликов. Эдуард осмотрел кисть руки, повернул её ладонью вверх. Из запястья выходили металлические провода, которые, поднимаясь по руке, прятались под одеждой. Вторая рука подключена точно так же. У каждого человека, стоявшего за конвейером, аналогичные подключения через запястья. Более толстые провода выходили из затылочной части головы и соединялись через целый ряд входов. Все они уходили вверх, соединяясь в большие пучки, терявшиеся в ярком свете перемещающихся роботов. Сомин дотронулся до одного из проводов на затылке – он был холодным, по нему пробегала лёгкая вибрация.

В этот момент изделие на конвейере резко дернулось, почти подпрыгнув. Оно свернулось в плотную спираль, издавая звуки, способные вызвать раздражение даже у самого терпеливого человека. Это выглядело как предсмертная агония существа, лишённого жизненной энергии. Сомину это зрелище показалось отвратительным. Он не раз видел, как андроиды отключались, лишаясь работы нейронной сети. Это можно было сравнить со смертью человека – в их глазах гас огонь, который называли душой. Но сейчас гибель механизма выглядела как жуткая агония, сопровождаемая судорогами и призывом к помощи.

В этот же момент что-то остановилось за спиной Сомина.

– Эф семнадцать, вы нарушили директиву 1Б – невыполнение обязанностей сборщика.

Прогремел механический голос где-то сверху. В тот же миг провода, подсоединённые к телу Сомина, резко выдернули из затылка и кистей рук, оставляя после себя открытые, кровоточащие раны. Что-то тяжёлое легло ему на плечи – огромная железная рука сдавила шею. Его силой вывели из-за рабочего места, развернув на сто восемьдесят градусов.

Перед ним возникло нечто невообразимое. Трёхметровое существо, все шесть конечностей которого являлись руками, было сделано из того же тёмно-серого материала, что и изделия на конвейере. Туловище представляло собой блестящий овальный корпус, в котором можно разглядеть собственное отражение. Голова у механизма отсутствовала – вместо неё из спины выходил швеллер, прикреплённый к изогнутым рельсам, проходящим по всему цеху.

– Вы должны пойти со мной, – произнёс механизм, не ослабляя хватку на шее Сомина.

Его повели вдоль длинного ряда рабочих, выполняющих свои операции. Несколько человек бросили быстрые взгляды на мужчину, которого здесь знали как Эф семнадцать. В этих взглядах Сомин разглядел сожаление, смешанное со страхом.

7

После того как Эдуарда Сомина поместили в железную сферу, Старков проверил все жизненные показатели пилота. Он тщательно изучил обновлённые данные, потратив на это несколько минут. Затем дождавшись подтверждение на запуск отдал распоряжение начинать.

Помещение наполнил лёгкий гул механизмов. Железный шар, полностью изолированный стеклянными стенами, отбрасывая блики, набирал обороты. Вскоре он вращался так быстро, что превратился в размытое пятно. Гул усилился, и несколько электрических импульсов сработали в изолированной комнате. Старков проследил за разрядами, отметив их в пределах нормы.

Он повернулся к смотровому окну, за которым находилось пятеро человек. Один из них, в инвалидном кресле, внимательно наблюдал за происходящим. Руководители корпорации редко присутствовали при выбросах – предпочитали получать информацию на мониторы. Но сегодня особенный случай: впервые отправляли человека в параллельную реальность, и зрелище не хотел пропустить никто.

Осмотрев директоров, Николай вернулся к работе. Ему не нравилось чувство, когда спину сверлили взгляды начальства. В такие моменты всё перепроверяешь по нескольку раз, начинаешь сомневаться даже в простых действиях. Набрав полные лёгкие воздуха, он медленно выдохнул. Всего лишь один час – и они смогут говорить о прорыве в науке.

В действительности мало кто мог представить, что ждёт их за горизонтом времени. Пилотам уже удавалось доставить технологии из будущего, что дало мощный толчок для учёных. Сам Старков помнил, как пилот под номером три сообщил о полном искоренении рака. Это стало победой, и вскоре в будущее отправили ещё нескольких пилотов, пока не получили вакцину.

Теперь же хотели узнать, как живут люди в параллельных мирах. Но Николай чувствовал волнение. Даже при отправке в будущее рисковали – никто не знал, в каком моменте времени окажется пилот. Возможно, там их ждала катастрофа, которую можно было предотвратить. А в параллельных мирах всё сложнее – изменить ничего нельзя, пилоты остаются лишь сторонними наблюдателями. После удачного возвращения Сомина корпорация начнёт исследовать другие миры, в поисках новых технологий.

Старков снова посмотрел на директоров и заметил среди них Верхового. Тот стоял слева от человека в инвалидном кресле, следя за работой учёных. Вадим был фанатиком своего дела, скрывающим манию величия. Иногда казалось, что он берёт слишком много ответственности, особенно продвигая проект «Пустой Материк».

Николай взглянул на монитор, где появились первые данные от пилота, и отвлёкся от мыслей. Он вспомнил, что «Пустой Материк» слишком засекречен. Разбираться в этом значило идти на риск. Верховой держал свои секреты надёжно.

Когда сфера достигла максимальной скорости, механизмы начали генерировать мощные импульсы. В одно мгновение все датчики подпрыгнули, указывая на секундную перегрузку, а затем вращение замедлилось. Гул понизился, оповещая об успешном завершении выброса.

Сигнал был чище, чем обычно. Причина – одинаковое течение времени. Если раньше информация сжималась до десяти минут, то сейчас передавалась в полном объёме.

Первыми пришли данные о здоровье пилота. Учащённое сердцебиение зафиксировано. На экране появились размытые изображения, переданные со зрительного нерва Сомина. На первом – источники света, словно прожектора, хаотично расположенные. Природа их была неизвестна.

Второе изображение напоминало сборочный цех с проводами и конвейерами. Из-за помех невозможно разглядеть деталей. Старков отправил снимки на коррекцию, ожидая дальнейших результатов. Следующие данные должны прийти через десять минут, но Николай ощутил беспокойство – такого ожидания ещё не было.

Десять минут всегда являлись стандартным интервалом для временного скачка. Однажды пилот провёл в прошлом трое суток, а здесь минуло всего десять минут. Теперь же ожидание затягивалось.

Старков проверил показания здоровья Сомина, хотя новые данные ещё не поступили. В этот момент на планшет пришёл вызов. Он активировал проекцию. За его спиной возникла голограмма Верхового, выросшая во весь рост.

– Как проходит выброс? – спросил главный куратор, бегло осматривая показатели.

– Первый отчёт отправлен. Снимки в обработке. Похоже, пилот в теле одного из рабочих завода или цеха. Деталей пока нет.

– Каков уровень развития цивилизации?

– Неизвестно. Ждём новых данных.

– Свяжись после второго отчёта. И информируй лично, если что-то пойдёт не так.

– Хорошо, Вадим Николаевич.

Голограмма исчезла. Старков задумался о чрезмерной тревоге куратора. Без сомнений, именно Верховой стал инициатором опасного эксперимента. Теперь вся ответственность легла на него. Для Верхового важна не столько безопасность, сколько возможность совершить невозможное.

Сам Николай высказывал опасения на совете директоров, но куратор опроверг всё, убедив руководство в необходимости эксперимента. Главная цель – перейти на новый уровень развития человечества.

Старков вернулся к монитору. Пробежал глазами по данным и внезапно похолодел. Показатели Сомина начали стремительно стабилизироваться – он возвращался. Так быстро, что Старков принял это за сбой программы.

Шар постепенно снижал скорость. С каждым оборотом работа механизма становилась мягче. Посмотрев на часы, Николай отметил: прошло ровно десять минут.

Нажав на связь, он произнёс:

– Всему персоналу – срочно в стартовую лабораторию! Внештатная ситуация! Повторяю: внештатная ситуация! Возможно, пилоту нужна помощь!

Затем он обернулся к смотровому окну. За стеклом началась суета. Директора жестикулировали, обсуждая происходящее. Лишь двое сохраняли спокойствие. Верховой и человек в инвалидном кресле не отводили взгляда от капсулы, терпеливо ожидая возвращения пилота.

Старков покинул рабочее место и поспешил к шару, который уже заканчивал работу, равномерным жужжанием сообщая о досрочном завершении процесса.

8

Вадим Верховой медленно перевёл взгляд на мужчину в инвалидном кресле. Он чувствовал, как всё внутри сдавливает огненная хватка. Проблема, которая преследовала его уже долгое время, могла проявиться снова. Однажды она возникла во время одного из выбросов и оставила след в его безупречной карьере. Всегда уверенный в своих решениях, он допускал ничтожно малую вероятность ошибки. Но сегодня мало кто станет разбираться в тонкостях работы других сотрудников корпорации. Если пилот вернётся из параллельного мира не в том состоянии, которого они ожидали, то о дальнейшем продвижении проекта «Горизонты времени» можно будет забыть надолго.

За бронированным смотровым стеклом люди в белых халатах, вооружённые самыми современными гаджетами, устремились к останавливающейся капсуле. Они окружили сферу, смотря на неё снизу вверх в ожидании полной остановки.

– Я так понимаю, этот проект дал сбой ещё на начальной стадии, – произнёс мужчина в коляске. Все, кто мгновение назад вели дискуссию, замолчали. Они смотрели на генерального директора корпорации «Свет», периодически переводя взгляд с капсулы на Верхового, ожидая его реакции.

– На начальном этапе были отклонения, но мы постарались их устранить, – ответил Вадим, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо. – Старков Николай, является лучшим специалистом на данный момент.

Пронзительный взгляд буквально испепелял его, заставляя сменить надменное выражение лица на более сдержанное. Верховой сжал кулаки и стиснул зубы, когда инвалидное кресло бесшумно отъехало назад. В отражении стекла он видел, как Константин Игоревич, потеряв интерес к эксперименту, направился к выходу. Этот жест стал для Вадима ударом, от которого придётся долго оправляться. Предстояло потратить немало времени на восстановление своего имиджа в глазах акционеров.

Он начал лихорадочно перебирать в голове всех, кто мог быть причастен к срыву эксперимента, и даже вспомнил доклад Старкова, где говорилось о неготовности технологий к такого рода выбросам. Эта мысль раздражала его ещё больше. Если прыжок в параллельный мир окажется провальным, Верховой станет единственным, кто не оправдал надежд, убеждая совет директоров о возможности подобных путешествий во времени.

– Сообщите мне лично о состоянии пилота, – достаточно громко произнёс Зорин Константин, чтобы его услышали все в смотровой. – Сегодня вечером жду полный отчёт о результатах выброса. И запомните, – Верховой посмотрел на Зорина, ощущая на себе его тяжёлый взгляд, – только вы отвечаете за проект. Я помню каждый доклад, каждого участника. Именно благодаря вашему красноречию мы пошли на этот риск.

Зорин покинул комнату наблюдения. За ним, бросая быстрые взгляды на Вадима, последовали остальные. Когда дверь закрылась, Верховой дал волю своим чувствам. Сжав кулаки, он тряс ими в воздухе, дыша сквозь зубы так яростно, что слюна вылетала на поверхность стекла. Он ненавидел в этот момент всех этих людей, которые только и умеют, что кружить вокруг Зорина. Ни один из них никогда не решится взять на себя хоть долю той ответственности, которую он принимал ежедневно. Они лишь кивали головами, стремясь угодить, боялись рисковать, боялись даже спорить. А при первой же неудаче прятали головы в песок и были готовы обвинить любого, лишь бы не себя.

Верховой ударил кулаком по стеклу. Оно поглотило звук, отозвавшись глухим эхом. Мужчина уставился на остановившийся шар. Он ждал появления пилота, искренне надеясь, что всё закончится благополучно. Корпорация уже отправила в преждевременный отпуск десяток своих сотрудников, получивших серьёзные травмы головного мозга. Потерять главного пилота сейчас было невозможно.

9

Сфера плавно замедляла ход. Вращающийся металл становится чётче, детализированнее. Ещё мгновение назад конвейерная лента должна была доставить новый гибридный имплант для присоединения к другим частям механизма, но в один момент реальность изменилась. Всё провалилось во тьму, потеряв физическое восприятие.

Несколько мгновений казалось, что его несёт с огромной скоростью по невидимому потоку. Перед глазами проносились обрывки событий, к которым он никогда не был причастен. Это была чужая жизнь, открывавшаяся в его голове, будто собственные воспоминания.

Он видел красивых, свободных людей, не обременённых тяжёлым трудом цехов. Обрывки образов – словно чужие воспоминания – то и дело возникали перед ним, заставляя усомниться в своём происхождении. Здесь он видел леса и горы, озёра и светлые города, полные людей, не порабощённых машинами.

Эф семнадцать открыл глаза и обнаружил себя в совершенно ином месте. Сборочный цех исчез, сменившись крутящимися стенами. Никогда раньше над ним не ставили подобных экспериментов – да и зачем? Сборщики – всего лишь каста, к которой относились как к расходному материалу. Их не ценят, несмотря на знания, которые они получают. Выращенные в искусственных условиях, они легко заменяются при поломке или выходе из строя. А теперь, оказавшись в центре остановившегося шара, он понял: этот эксперимент только начинается.

Эф семнадцать не раз видел, как сборщиков переводили в состояние, которое сложно было описать. В такие моменты человек становился просто марионеткой – лишённой чувств и воли, он шёл туда, куда указывал механический надсмотрщик. Так бывало всякий раз, когда кто-то не мог продолжать работу. Его выводили из цеха – и больше никто не видел этого человека. Эф семнадцать не сомневался: его поместили в эту капсулу после введения в какое-то специальное состояние, полностью стёртое из памяти. Но какой цели служит эксперимент? Какие ресурсы хотели выкачать из людей механические хозяева их мира?

Тяжело дыша, будто после изнурительной пробежки, он смотрел, как медленно открывается дверь. Сжав кулаки, ждал появления механических щупалец, готовых осмотреть его тело, подключить провода. Возможно, его вернут обратно за конвейерную ленту, если решат, что он ещё пригоден к работе. Если же нет – уничтожат.

Дверь раскрылась. Внутрь ворвался яркий свет, заставивший поморщиться. На пороге стояли несколько человек. Это были настоящие люди, а не роботы. Ни у кого не было вживлённых имплантов. Более того, их лица выражали заботу и тревогу. Эф семнадцать переводил взгляд с одного на другого, не произнеся ни слова. Он был ошеломлён, не понимая, где очутился.

– Как вы себя чувствуете, Эдуард? – спросил один из мужчин, держа в руках устройство для обработки информации.

Он назвал его странным именем – тем, в котором не было ни цифр, ни номеров. Слово, составленное из букв, могло означать всё что угодно, кроме порядкового обозначения.

Эф семнадцать остановил взгляд на этом человеке, как на главном. Ответ последовал автоматически:

– Я в полном порядке.

Его слова соответствовали инструкции – всегда отвечать кратко и точно. Но мужчины переглянулись. На их лицах мелькнула тревога. Все они явно были чем-то обеспокоены. И тогда Эф семнадцать понял: какой бы ни был эксперимент, он, судя по всему, не удался.

– У него, что ли, амнезия? – тот кто заглянул в шар, в отличие от других, не был одет в белый халат.

– Мы проведём полный осмотр, – ответил первый мужчина, жестом давая команду помочь пилоту выбраться из капсулы.

Двое вошли внутрь и начали аккуратно отсоединять датчики от комбинезона. Только сейчас Эф семнадцать заметил, что облачён в странное одеяние – плотно облегающее тело, как вторая кожа. Каждый датчик крепился без внедрения, а персонал работал предельно осторожно. Когда всё было отключено, его бережно взяли под руки и помогли покинуть капсулу.

Эф семнадцать оглядел просторную, светлую лабораторию. Тут же бросились в глаза многочисленные механизмы, но ни один из них не вызывал опасений. Техникой управляли люди. Это открытие напугало его даже больше, чем сам факт нахождения внутри вращающегося шара. Как такое возможно – чтобы роботы позволили людям взять контроль? Он не знал, о существовании мест, где люди сами принимают решения. Ведь мир давно находился под полным контролем машин.

С самого начала с ним обращались аккуратно и внимательно, Эф семнадцать понял: его существование здесь имеет значение. Это немного успокоило, но бдительность он не терял. Не раз в разговорах услышал, как его называют пилотом и Эдуардом. Судя по всему, это было новое имя, возможно, даже должность. Хотя он не понимал его значения, но одно знал точно – его жизнь изменилась. Возможно, он больше никогда не вернётся обратно в цех.

В какой-то момент Эф семнадцать опустил взгляд на свои руки, с удивлением подняв их к лицу ладонями вверх. На запястьях отсутствовали следы разъёмов для энергетических штекеров. Он провёл пальцами по гладкой коже и ощутил приятное чувство. Во всём теле царила лёгкость, которую он прежде не испытывал. Большая часть жизни прошла в роли живого инструмента – и вот теперь он ощущал свободу.

Эф семнадцать провёл рукой по затылку. Штекеры, через которые его подключали к системе, отсутствовали. Глаза не нуждались в имплантах, лёгкие дышали свободно, без знакомых ему спазмов. И, к своему удивлению, он почувствовал на голове густые волосы.

– Эдуард, с вами всё в порядке? Вы выглядите растерянным.

Эф семнадцать посмотрел на человека с планшетом в руках.

– Вы назвали меня Эдуард? Это моё новое имя? – спросил Эф семнадцать, стараясь сохранять спокойствие.

Мужчина снял очки – стеклянные, не имплантированные, – и внимательно посмотрел на него.

К этому времени они уже покинули помещение с висящей в центре капсулой и вошли в светлую, почти уютную комнату с кушеткой посередине. И здесь тоже присутствовала масса механических вспомогательных элементов, но все они находились под контролем людей.

Несколько секунд собеседник изучал Эф семнадцать, глядя ему прямо в глаза, словно пытаясь прочесть мысли. Затем взял планшет и сделал несколько действий.

– Ты не помнишь своего имени? Или считаешь, что тебя зовут по-другому?

Эф семнадцать не привык лгать. Он знал: при любой ситуации нужно говорить правду, невзирая на последствия. Ответ должен быть точным, даже если за ним последует уничтожение.

– Меня зовут Эф Семнадцать. Я работник цеха по сборке позвоночных манипуляторов, предназначенных для боевых машин, работающих на биомеханической технологии.

Его собеседник округлил глаза. Некоторое время он оставался в растерянности, снова рассматривая человека перед собой, будто пытался разглядеть что-то новое. Когда он заговорил снова, голос его стал более напряжённым.

– Вы знаете, где сейчас находитесь?

Эф семнадцать огляделся и покачал головой отрицательно.

– А каким образом вы оказались здесь?

Он задумался. Вновь прокрутил в голове последние воспоминания – конвейер, изделие, внезапный обрыв реальности. Затем ответил, тщательно подбирая слова:

– Я работал за конвейером, а потом словно провалился. Очутившись здесь, я уже находился внутри крутящегося шара.

Он кивнул в сторону двери, намекая на капсулу. Старков добавил:

– Это называется капсула времени. Больше ничего не помните?

– Капсула времени? – переспросил Эф семнадцать, почти заворожённым голосом.

Он понимал значение механизма, но не мог поверить в происходящее. Какой-то судьбоносный поворот переместил его в мир, где люди сами управляют своей жизнью. Более того, обращались с ним так, будто он был важной личностью. От такой перемены Эф семнадцать оказался в лёгком замешательстве, едва слыша слова собеседника.

– Как вас зовут?

– Эф Семнадцать.

– Ваше имя – это порядковый номер?

В голосе человека прозвучало лёгкое смятение. Такого обращения он не встречал.

– Да, именно так. Но позвольте спросить – что не так с моим именем? Моё тело больше не такое, как было раньше. А вы… мне кажется, не до конца понимаете, откуда я попал к вам. Если это очередной эксперимент – лучше уничтожьте меня сразу!

Эф семнадцать почувствовал нарастающую панику. Эти биомеханизмы могли придумать любые испытания, чтобы выкачать из него новые источники энергии. А вот эксперименты над психикой – это было что-то новое, ещё более страшное.

– Уничтожить? – удивился собеседник, вставая со стула. – Почему мы должны вас уничтожать? Или в том мире откуда вы к нам попали вам угрожает опасность?

Эф семнадцать молчал. Впервые в жизни он не ответил на вопрос, не испугавшись возможного наказания. Его разум буквально переворачивался от невозможности понять новую реальность. Этот странный, чудовищный эксперимент затянулся слишком надолго. Но, осознав свою беспомощность, он просто отгородился, опустив взгляд и сцепив пальцы рук. Он ждал – когда механический голос отдаст команду на ликвидацию.

10

Сомина провели по длинному коридору, тянущемуся сразу за дверями, ведущими из цеха. Освещение здесь обеспечивали обычные световые приборы – не ползающие по потолку механизмы, как в производственном помещении. Металлические стены тёмно-серого цвета и выглядели словно фрагменты заброшенного завода. Рельсы, по которым перемещались механические надсмотрщики, проходили почти под самым потолком, по центру коридора.

Эдуард слышал жужжание позади себя. Тяжёлая железная лапа, сжимавшая плечи, уже вызывала боль в пояснице. Он примерно определил, что в параллельном мире провёл чуть больше пятнадцати минут. Этого времени хватило, чтобы понять: этот мир ни в коем случае не должен пересекаться с его реальностью.

Всё здесь порабощено машинами, словно в старых фантастических романах, популярных на рубеже двадцатого и двадцать первого веков. Сомин читал много таких книг, хотя после появления безопасного искусственного интеллекта подобная литература ушла в прошлое.

В конце коридора перед ними открылись двери. Сомина ввели в помещение, где стояло несколько кушеток из блестящего металла. Эти конструкции напоминали передвижные столы из морга. Возле одной из них висел робот, подвешенный к потолку на швеллере. Механизм подвёл Сомина к ближайшей кушетке и сказал:

– Садитесь.

Сомин сел. Все ещё ощущал боль в кистях и затылке – именно оттуда были вырваны штекеры. Казалось, даже кости задействованы во взаимодействии с электроникой. Позвоночник ныл, поясницу скручивало, а в голове нарастала первая волна головной боли.

Надсмотрщик покинул комнату дав возможность Сомину осмотреться.

Помещение напоминало медицинскую лабораторию, если бы вместо врачей в ней работали роботизированные устройства. Возможно, это были андроиды или киборги, выполнявшие свои функции без эмоций. Ближайший механизм продолжал переключать датчики, меняя показания. Сомин решил, что именно отсюда контролируют состояние всех рабочих цеха.

Жуткое чувство не покидало его ни на секунду. Он не мог представить, что параллельный мир так отличается от его собственного. В его реальности андроиды существовали только для помощи людям. Ни одно устройство не имело права быть надсмотрщиком. Даже в тюрьмах службу несли люди. Управление по защите прав граждан никогда не позволило оставить группу людей под контролем ИИ.

Но этот мир был совершенно другой. Возможно, здесь главенствуют уже не люди, а механизмы, превращая людей в рабов.

Стараясь подавить страх, Сомин внимательно оглядывал лабораторию, запоминая каждую деталь. Даже в самой нестандартной ситуации он действовал строго по протоколу, ожидая окончания своего пребывания в этом опасном мире.

На данный момент он видел только тех роботов, которые несли службу. По его мнению, они обладали лишь простым алгоритмом поведения, а не настоящим искусственным разумом. Но вот кто ими управлял – вопрос, который Эдуард считал наиболее важным. За оставшиеся сорок пять минут он намеревался найти ответ.

– Оставайтесь на месте. Вами скоро займутся, – произнёс механизм, оторвавшись от своих действий. Он повернулся к Сомину и попросил вытянуть руки вперёд, объяснив, что это необходимо для обработки ран – мест, где находились гнёзда для подключения штекеров.

– У меня ничего не болит, – соврал Сомин, не желая добровольно давать доступ к своему телу. Он не знал, чем может обернуться эта процедура, особенно в теле человека, чьё сознание отключено.

– Прошу вас, вытяните руки вперёд. Это важно в первую очередь для вашей безопасности, – повторил механический голос.

Сомин сжал кулаки, решив не подчиняться. Перед ним завис не медицинский андроид, а угловатый, грубоватый механизм, скорее напоминавший мясника. В этот момент в помещении раздался резкий звук сигнализации. Сомин поморщился от противного скрежета, оглядываясь. Он предположил, что это связано с его отказом, но голос из динамиков произнёс:

– В секторе сборки – попытка отказа от работы. Подготовьте транквилизатор и разборочные инструменты.

– Оставайтесь, пожалуйста, на месте, – попросил робот, подходя вместе с двумя своими «собратьями», к соседней кушетке. В руках они теперь держали целый набор инструментов.

Дверь распахнулась. В помещение раздался крик. Железный надсмотрщик волок по полу извивающегося мужчину. Тот попытался ударить андроида, но получил такой сдавливающий захват за лодыжку, что ступня немедленно вздулась.

– Ложитесь на кушетку, – сказал один из механизмов, зависая над человеком. Но тот закричал сквозь боль:

– Отвали от меня, железная скотина!

Андроид свободными руками схватил его за плечи и резко впечатал в поверхность кушетки. Громкий лязг металла разнёсся по всей лаборатории. Когда крик прекратился, человек начал судорожно глотать воздух, ощущая новую волну боли.

Используя замешательство, Сомин быстро оценил обстановку с точки зрения возможного побега. Здесь было две двери: одна вела обратно в цех, но коридор был глухим – ни единой дополнительной двери. Второй выход находился в дальнем конце комнаты, но что там – можно было только догадываться.

Он осторожно придвинулся к краю кушетки, пока механизмы приступили к работе над человеком. Сомин наблюдал, как работнику цеха сделали инъекцию, и он, наконец, затих. Надсмотрщик вновь уехал, исчезнув за дверью.

Работник тяжело дышал, его глаза закрыты, лицо расслаблено. Периодически дрожали пальцы, челюсть безвольно отвисла – мышечный контроль практически утрачен.

Механизмы зафиксировали его кисти и ступни в железных кольцах. Один из роботов включил бормашину и принялся высверливать что-то у него во рту. Не обращая внимания на слабые стоны, он разрушил несколько зубов, извлекая миниатюрные датчики.

Другой механизм, вооружённый предметом, похожим на скальпель, вырезал штекеры из запястий, выдёргивая их вместе с проводами, спрятанными внутри тела. Сомин посмотрел на свои руки и похолодел. Теперь он понял, что имели в виду под «разборкой»: любой рабочий был буквально напичкан электроникой, а её извлечение означало уничтожение самого человека.

Эдуард решил, что настал момент серьёзно задуматься о побеге. Его стальные нервы впервые начали давать трещину. По вискам катились капли пота, в голове стучало от нарастающего давления.

Разборка человеческого тела заняла около пяти минут. Механизмы работали быстро. На металлической кушетке остался лежать мёртвый человек, полностью очищенный от инородных элементов. Его аккуратно упаковали в пластиковый контейнер и унесли из лаборатории.

До тех пор, пока всё не закончилось, Эдуард оставался на месте. Момент для возможного побега был упущен – хотя, возможно, его и не существовало вовсе. Кто знает, чем бы обернулась попытка бегства для Сомина? Для тела, в котором он находился, это стало бы приговором.

Наконец, один из механизмов снова обратился к нему с уже знакомой просьбой. Сомин протянул дрожащие руки, не отводя взгляда от железных лап, которые минуту назад занимались разборкой тела. На места подключения штекеров нанесли дезинфицирующую жидкость, после чего кровотечение прекратилось.

Его снова усадили на кушетку. В помещение вошёл человек в чёрном костюме, сшитом из незнакомой материи. На наголо выбритой голове красовалось механическое устройство, закреплённое стержнями, уходящими под кожу. Оно выглядело сложным по конструкции, хотя могло быть всего лишь манипулятором.

– Мне сообщили, что у вас возникли проблемы, Эф семнадцать. Это так?

Сомин кивнул, не в силах произнести ни слова. Во рту пересохло от увиденного. Он не сводил глаз с устройства, вмонтированного в голову собеседника. Оно мерцало матовыми синими огоньками, пульсируя в такт невидимому сердцу. Создавалось впечатление, будто это самостоятельный механический организм, возможно даже искусственный паразит.

– Вы не хотите говорить об этом?

Мужчина задал вопрос вновь. Эдуард с трудом выдавил:

– Я просто не понимаю, что происходит.

Сердце колотилось так, что казалось – вот-вот выпрыгнет из груди. Незнакомец посмотрел на него безжизненным, стеклянным взглядом.

– Вы не понимаете, что происходит? Так я вас правильно понял?

В этот момент Сомин осознал: он теряет контроль. Невзирая на ситуацию, он должен собраться. Ответы требовали точности, действий – решительности. Да, он запутался, позволил себе панику, но если не вернёт ситуацию в нужное русло, последствия будут неизбежны.

– Я просто отключился, – наконец сказал он.

Мужчина достал из кармана фонарик и направил свет ему в глаза, задержав луч примерно на секунду. Изучив сетчатку, он сделал шаг назад и произнёс:

– Красный код.

Развернувшись, покинул комнату, своими словами активировав действия механизмов. Не успев понять значение услышанного, Сомин попытался спросить, что будет дальше, но механизмы уже двигались к нему.

Они уложили Эдуарда на кушетку и сковали движения. В этот момент Сомин решил, что сейчас начнётся его разборка. Но вместо инструментов в правую руку ввели иглу. По ней в вену устремилась жидкость, лишившая сознания за считанные секунды.

11

Эф семнадцать оставался на месте, низко склонив голову. Он будто находился в терпеливом ожидании. Старков не знал, стоит ли сразу информировать Верхового о произошедшей подмене. Сначала он хотел убедиться во всём лично. Исключать возможность срыва у Сомина нельзя – слишком многое зависело от его состояния. Нужно было провести тесты, прежде чем докладывать начальству.

Николай снова обратил внимание на человека перед собой, стараясь как можно глубже понять его состояние. Он придвинул стул ближе к кушетке и сказал:

– Здесь никто не станет вас убивать. Поверьте мне, в нашем мире это давно не практикуется. Более того, убийств здесь не было очень давно.

Эф семнадцать медленно поднял взгляд. В его глазах мелькала слабая надежда, что услышанное правда. Он пристально посмотрел на Старкова, всё ещё не до конца веря в происходящее. Если Сомин действительно сошёл с ума, то вжился в роль невероятно глубоко.

– Я хочу только понять, откуда вы и как оказались здесь. У меня мало времени. Совсем скоро я должен доложить руководству о вашем состоянии. И поверьте, я хочу вам помочь. Наш пилот, по всей видимости, сейчас находится в вашем мире.

После этих слов мужчина выпрямился, будто услышанное его встревожило. Он растерянно переводил взгляд с одного предмета на другой, наконец спросив:

– Но как я оказался здесь, в вашем мире? А тот человек – в моём?

– Это был эксперимент, – признал Николай, осознавая, что нарушает ряд предписаний. Контактировать с представителем параллельного мира ему запрещалось. Однако в сложившейся ситуации он понимал: если сообщит обо всём Верховому, этого человека сразу же поместят в изолятор, и доступ к нему будет закрыт.

– Мы отправили нашего человека через капсулу времени в ваш мир. Так получилось, и я пока не понимаю почему, но вы поменялись местами.

Эф семнадцать снова оглядел комнату. Похоже, объяснение дало первый результат – теперь он хотя бы начал понимать, что с ним произошло.

– Значит, вы хотите вернуть вашего человека обратно?

Спросил он, и в голосе послышалось отчаяние. Старков сразу понял причину – разговор сам по себе говорил о чудовищной опасности другого мира.

– Да, мы хотим вернуть его. Но я также хочу помочь и вам.

В этот момент на планшет пришло уведомление – входящий вызов. Скорее всего, Верховой не мог ждать дольше и требовал отчёта. Старков проигнорировал сигнал, фокусируясь на решении, которое ему нужно было принять. По протоколу, он обязан доложить обо всём сразу. Но если он это сделает, то потеряет контроль над ситуацией. А если начать давить на Эф семнадцать – а именно так и поступит Верховой – они могут окончательно потерять связь с Соминым.

– Могу я попросить вас об одном? – спросил Николай.

Эф семнадцать удивлённо посмотрел на него, но кивнул.

– Сейчас я буду говорить со своим руководителем. Постарайтесь вести себя естественно. И если он задаст вам вопрос, отвечайте просто. Я постараюсь выиграть время.

Эф семнадцать снова кивнул, но тут же спросил, глядя на Старкова так, словно тот был единственным, кому он мог доверять:

– Мне угрожает опасность?

– Не столько вам, сколько нашему сотруднику. У меня есть примерно сорок минут, чтобы разобраться в этом деле.

Старков принял вызов. Голограмма Верхового возникла в центре комнаты. Вадим был явно взволнован, но держал себя в рамках.

– Что с ним? – первым делом спросил он, взглянув на Сомина, пилот ссутулился, уставившись в пол.

– Пытаюсь установить степень воздействия выброса. На данный момент наблюдается лёгкая дезориентация во времени. Последствия не критичны, но я бы не советовал нагружать его. Ему нужно немного времени, чтобы восстановиться.

Верховой несколько секунд молча смотрел на пилота, затем коротко кивнул и потребовал отчёт как можно скорее. Голограмма исчезла. Николай тяжело вздохнул, чувствуя, что принимает решение, которое может стать фатальным.

– Вы должны мне помочь, чтобы я смог помочь вам, – начал он, посмотрев на часы. – У нас не больше десяти минут. Расскажите мне как можно больше о вашем мире. Постарайтесь понять: наш человек всё ещё там. Возможно, он борется за свою жизнь, тогда как вам ничего не угрожает.

12

Это был плавный и хрупкий сон, уводивший всё глубже в недра сознания, переворачивавший реальность и смешивавший её с иллюзорным миром. Видения, возникшие из ниоткуда, несли воспоминания прошлого. Особенно яркими они становились, когда касались детского дома. И Эдуард снова ощутил себя девятилетним мальчиком.

Он отчётливо помнил тот день, когда впервые увидел Марка Славина – первого пилота, отправившегося в прошлое и ставшего национальным героем своего времени.

Высокий, голубоглазый, со светлыми волосами, беспорядочно взъерошенными даже после короткой стрижки. Улыбчивый, уверенный, он отвечал на вопросы журналистов легко и без тени застенчивости. Говорил о путешествии во времени так, словно рассказывал о поездке в другой город. А сотни фотоаппаратов не переставали щёлкать, запечатлевая момент, который войдёт в историю.

Эдуард сидел на полу в холле детского дома, среди десятка других детей. Им разрешалось смотреть телевизор полтора часа в день, начиная с шести вечера. Сегодня старшие ребята выбрали новостной канал. С самого утра все говорили об этом: 17 марта состоялся первый прыжок человека во времени. И весь мир ждал встречи с новым героем.

Анонс начался с главной новости, отодвинув в сторону всё, что было важно вчера. На экране появился Славин, входящий в зал пресс-конференции. Его сопровождали ещё пять человек, включая представителей военных. Делегация прошла по залу и заняла места за столом, заваленным микрофонами и диктофонами. За их спинами красовалась надпись золотыми буквами: «Корпорация Свет».

– Марк, скажите, как вы себя чувствуете после первого в истории человечества перехода во времени? – задал вопрос один из журналистов.

Мужчина улыбнулся:

– Ощущаю себя так, будто я первый человек, побывавший в космосе.

Журналисты рассмеялись, фотографы продолжали делать снимки. Щелчки камер заглушали голоса, но Славин оставался спокоен, его взгляд светился уверенностью. Он сделал жест женщине-корреспонденту, предлагая следующий вопрос.

– Расскажите, что вы почувствовали, оказавшись в прошлом? О чём думали в этот момент?

На несколько секунд лицо Марка стало серьёзным. Он опустил глаза, затем наклонился к микрофону:

– Прежде всего, я испытал колоссальную ответственность. Быть в прошлом – это как разминировать бомбу, только под ударом всё человечество. Один неверный шаг может изменить настоящее самым необратимым образом.

По залу прокатились перешёптывания и вздохи.

Но уже через мгновение Славин снова улыбался, и его куратор взял слово:

– Марк Славин – подготовленный, ответственный пилот. Он выполнил задание на высшем уровне. Теперь мы можем с уверенностью сказать, что способны предотвращать события, которые ранее казались неизбежными. Работа пилотов спасёт тысячи жизней по всему миру.

– Вопрос! Ещё вопрос! – закричали журналисты, когда куратор отошёл от микрофона, предоставляя слово герою дня.

Славин заметил мужчину в толпе. Тот не выкрикивал, не подпрыгивал, в руках у него не было записывающих устройств. Пилот указал на него:

– Вы, пожалуйста.

Мужчина поднялся, и зал замер.

– Не считаете ли вы, что вмешательство в личную жизнь миллионов людей, изменяя их настоящее, является нарушением прав человека? И не кажется ли вам, что перед отправкой в прошлое нужно узнать: хотят ли люди, чтобы их судьбы переписывали?

Едва он договорил, как в зале поднялась волна эмоций. Фотографы теперь снимали не пилота, а того, кто задал вопрос. Кто-то требовал ответа, другие осуждали журналиста.

Марк поднял руку, призывая к тишине. Он не отводил взгляда от мужчины, пока страсти не улеглись.

– Мы много размышляли над этим вопросом, – начал он. – Нас действительно волновала моральная сторона дела. В действительности… имеем ли мы право?

Все присутствующие замерли. Эдуард, сидя перед экраном, буквально ощутил силу, исходившую от этого человека. Одним взглядом и спокойным голосом Славин усмирил целую толпу. Он говорил, а все слушали, не перебивая.

– И я отвечу вам прямо. Нет. Мы не имеем права насильно влиять на судьбы других. Но наша задача – служить человечеству. Отправляясь в прошлое, мы стремимся улучшить настоящее, предотвратить катастрофы и их последствия. Если кто-то из-за этого пропустит свидание или не выиграет в лотерею – простите. Мы просто спасаем жизни.

Как только эти слова прозвучали, конференц-зал взорвался аплодисментами. Камера на мгновение выхватила из толпы журналиста, задавшего неудобный вопрос, затем вернулась к Славину.

Той ночью Сомин долго не мог уснуть. Лёжа на кровати и глядя в потолок, он переживал настоящий водоворот эмоций. Твёрдо решив стать пилотом, он грезил этой мечтой годами. А когда ему исполнилось восемнадцать, направился на стажировку, оказавшись среди сотен таких же мечтателей, как и он сам.

Вспоминая тот день, Эдуард всё глубже проваливался в прошлое, пока образы и голоса не рухнули, словно карточный домик. Теперь он видел самого себя – девятилетнего мальчика, среди толпы журналистов. Его взгляд устремлён на человека за столом, окружённого кураторами и военными. Но это уже не Марк Славин – на нём костюм космонавта, а на шлеме краснели большие буквы, составлявшие аббревиатуру из четырёх символов.

Сомин хотел задать вопрос, но его голос терялся в гуле окружающего шума. В этот момент к ребёнку подошёл худощавый мужчина с затуманенным взором. Его взгляд пронзил Сомина даже сквозь сон, причиняя физическую боль.

– Не верь тому, что вещает телевизор. Возможно, весь этот информационный поток – всего лишь плод чьего-то воображения?

Эдуард ощутил, как его сознание резко возвращается в тело. Оно будто летело вверх, вырываясь из глубины воспоминаний, насильно возвращая его в реальность. Вскоре до него донеслись знакомые звуки механизмов – он просыпается в параллельной вселенной.

Действие препарата, введённого внутривенно, угасало. Образы распадались, уходя в небытие, становясь далёкими и бессмысленными.

Открыв глаза, Сомин обнаружил себя в хорошо освещённом помещении. На этот раз его не окружали механизмы, и, самое главное, он не стал объектом разборки. Он находился в сидячем положении, зафиксированный металлическими скобами на кресле. Кисти рук надёжно прикованы, голова – в неподвижном состоянии. Из такого положения он мог видеть лишь часть комнаты, напоминавшей медицинский кабинет.

Перед ним появился мужчина в светло-сером комбинезоне. Его голова выбрита, в правом глазу – вмонтированное устройство, периодически выдвигающееся вперёд.

– Эф семнадцать пришёл в себя, – сообщил он, направив яркий луч фонарика в глаза. Затем исчез из поля зрения.

– Где я? – спросил Сомин, чувствуя потерянность во времени. Он не знал, сколько был без сознания. Если отведённые сорок пять минут уже прошли, значит, он остался здесь навсегда – в этом бесчеловечном мире.

– Ответьте мне. Где я нахожусь?

Мужчина с искусственным глазом вернулся, внимательно разглядывая Эдуарда. На его голове не было следов внедрений, что делало его более человечным.

– Вы в лаборатории. Тридцать минут назад с вами произошёл нервный срыв, и вы временно вышли из строя. После проверки состояния здоровья будет принято решение – вернуть вас в цех или направить на разборку.

Он улыбнулся, сделал жест рукой, и механический голос произнёс:

– Начинаем полное обследование представителя биологического вида под порядковым номером Эф семнадцать.

На голову Сомина опустили шлем, закрывший обзор. В ту же секунду он ощутил, как в сознание проникают волны, пробирающие до костей. Они просвечивали каждую клетку тела, воздействуя изнутри. Эдуард стиснул зубы, чувствуя острую боль, усиливающуюся с каждым ударом сердца. Пульс нарастал, чувства обострялись до невыносимости – запахи и звуки слились в один мощный поток, способный свести с ума. Но продолжалось это недолго. Когда шлем сняли, Сомин почувствовал, как силы покидают его. Тяжело дыша, он опустил голову, закрыв глаза. Тело будто пропустили через мясорубку.

– Процесс сканирования завершён, – объявил механический голос.

В помещение вошли новые люди. Открыв глаза, Эдуард увидел перед собой двоих мужчин в чёрных костюмах. Их взгляды были пустыми, безразличными.

– Результаты состояния здоровья Эф семнадцать готовы, – доложил человек с имплантом в глазу, после чего снова скрылся за спиной Сомина.

Один из мужчин медленно шагнул ближе и спросил:

– Кто вы?

Сомин набрал воздуха, поборол новую волну боли и ответил хрипло:

– Эф семнадцать.

Незнакомец подошёл ещё ближе, заглянул ему прямо в глаза и повторил:

– Кто вы?

– Мы знаем, что вы не тот, за кого себя выдаёте, – добавил второй, сняв одну перчатку. Под ней оказалась кибернетическая рука – почти живая, гибкая, с едва заметными вспышками внутри. Он медленно распрямил пальцы, не отводя взгляда от Сомина.

Эдуард, стараясь сохранить самообладание, повторил:

– Я – Эф семнадцать.

По словам врача, прошедшие полчаса – это время его отсутствия. Значит, в теле он продержится ещё около получаса. Это давало шанс вернуться обратно, если только не начнётся принудительная декомпрессия сознания.

Мужчина с обнажённой кибернетической рукой сделал ещё шаг вперёд, вытянул её ладонью к лицу Сомина. В центре ладони находился настоящий человеческий глаз – живой, вращающийся в своей оболочке, внимательно изучавший выражение лица пленника.

Сомин ощутил приступ страха. Он смотрел на глаз, пытаясь вырваться из сковывающих скоб. Чем больше он двигался, тем сильнее они сжимались, причиняя дискомфорт.

– Ты не из этого мира, – сказал мужчина, не отводя руки. – Мы это знаем. Даже если ты попытаешься рассказать нам о себе, шанс, что это правда, ничтожно мал. Нам придётся взломать твоё сознание, чтобы получить нужную информацию. А потом решим, что с тобой делать дальше.

Тяжело дыша, Сомин чувствовал, как капли пота катились по щекам. Он знал: даже под угрозой смерти не должен нарушать корпоративные правила. Но теперь стало очевидно – говорить ему не придётся. Сведения будут извлечены иначе. И тогда станет ясно, что в теле Эф семнадцать находится не тот человек.

Пальцы руки с глазом в ладони обхватили голову Сомина, упираясь в лоб и виски. Жуткий глаз приблизился, не отпуская взгляда. Можно было разглядеть прожилки и структуру хрусталика.

– Нет.

Простонал Сомин. Его мозг полностью подчинился голосу, который задавал вопросы. Голос возникал будто ниоткуда – внутри головы, но не принадлежал ему самому.

– Я Сомин Эдуард. Пилот корпорации «Свет». Моя задача – перемещение в пространстве и времени для поиска и устранения причин катастроф в моём мире.

Глаз на ладони медленно вращался, гипнотизируя Сомина. Тот смотрел в него, чувствуя, как чужое проникает в его разум.

– Он говорит правду, – произнёс мужчина с железной рукой в тот момент, когда голос в голове Сомина начал задавать новые вопросы, на которые невозможно было не ответить.

– Моя задача состояла в том, чтобы провести первичное исследование этого мира. Для этого я переселился в тело одного из ваших сотрудников – он является прототипом меня самого, только в параллельном измерении.

– Это грубое вторжение в частную жизнь, – заметил один из допрашивающих.

Встроенный в руку глаз замер, ожидая ответа. Сомин вынужденно продолжал:

– Я знаю это, но другой возможности заглянуть за горизонт у нас нет.

– Сколько раз вы уже проводили подобные эксперименты? – спросил мужчина, немного ослабив хватку, давая пленнику говорить свободнее.

– Впервые. До этого мы путешествовали только в прошлое или будущее.

Эдуард чувствовал, как легко и непроизвольно рассказывает всю правду. Минуту назад он был уверен в себе, а теперь каждая деталь его сознания вываливалась наружу, словно открытая книга. Взгляд механической ладони действовал сильнее любой сыворотки правды. Он отвечал на каждый вопрос, забыв даже о правилах пилотов, нарушение которых строго каралось.

– Каким образом происходит переселение в других людей? В чём особенность вашего перехода?

Мужчина усилил давление, будто опасался, что Сомин может выпасть из-под контроля. Эдуард снова заговорил, не успевая обдумывать свои слова:

– Основная особенность – это переселение сознания. Из одного тела в другое, через капсулу времени, которая выводит разум на более высокий уровень. После чего все барьеры исчезают, и открывается доступ ко всему, что связано с этим миром.

Сомин умолк. По телу пробежала дрожь. Мышцы судорожно сокращались, напоминая приступ эпилепсии. Он стиснул зубы – боль простреливала челюсть, виски и затылок. Казалось, металлические пальцы сдавливают череп так сильно, что могут проломить его в любой момент.

– Как долго продлится ваше пребывание в нашем мире?

Эдуард попытался соврать, но не смог даже вымолвить звука. Он раскрыл рот, тяжело вздохнул и произнёс:

– Время выброса составляет один час.

– Что происходит потом?

– Моё сознание покидает это тело, и человек, которому оно принадлежит, возвращается. Он потеряет всего лишь один час из своей жизни, ничего больше.

– Тогда у нас почти не осталось времени, – отозвался мужчина. Механическая рука отпустила голову Сомина. Глаз скрылся под перчаткой, сменившись лицом допрашивающего.

– Вы расскажете нам всё о своём эксперименте. Иначе мы не позволим вам вернуться. Эф семнадцать – хороший специалист, но он заменим. Не надейтесь на обмен, пока мы не получим всю информацию.

Он показал Сомину руку в перчатке, будто напоминая, насколько беспомощен пленник.

– Постарайтесь не сопротивляться. У вас ничего не получится. Сопротивление повредит только вам самим.

Мужчина ушёл вглубь комнаты и жестом приказал продолжать. Второй человек обошёл кресло и, оказавшись за спиной Сомина, приблизил к его затылку что-то холодное. Штекер вошёл в гнездо, будто щупальце, втыкающееся в мозг. Мир перед глазами Эдуарда резко изменился – он потерял контроль над своими мыслями и действиями. Теперь им управляли другие.

13

Он ощущал не просто металл, входящий в затылок. Вместе с ним в его мозг хлынул поток энергии, разрушающий воспоминания, стирающий образы и ассоциации. Каждую секунду Сомин терял по одному кусочку себя. Даже мысли о Марии начали исчезать – лица любимой женщины он уже не мог удержать в памяти.

Эдуард боролся изо всех сил, сжимая кулаки, стиснув зубы до боли. Но энергия, проникающая в сознание, оказалась сильнее. Он услышал голоса допрашивающих, но они неслись издалека, словно эхо. Для него это были лишь звуки без смысла. Оставалось только одно – сохранить хотя бы частицу своего «я».

Из глубин памяти он выхватил лицо человека, который закрывал капсулу времени, отдавая последние указания. Но и оно стало чужим. Мир, который он знал, рушился бесповоротно, растворяясь, как туман, теряющий свои очертания.

Сомин пытался удержаться за воспоминания, но это было всё равно что ловить воздух. И в тот самый момент, когда он осознал полное уничтожение своей личности, голоса в комнате оборвались на полуслове. Машина, стиравшая ему память, замедлила работу. Электрические импульсы стали реже, более растянутыми – будто время замедлилось.

Это дало ему шанс вновь вернуться к себе. Он открыл глаза, но яркий свет ослепил. В его потоке переливались цвета, которых он раньше не видел – смешанные, необычные, будто рождённые самой реальностью. Этот свет представлял собой шар, внезапно возникший в центре лаборатории, расширяющий границы восприятия. Сомин попытался осмотреться – и на этот раз у него получилось.

Воздух колебался от сияния, исходившего из источника диаметром около двух метров. Шар был полым внутри, но именно там, в центре, проявился силуэт человека.