Читать книгу Справедливость - Максим Волжский - Страница 1

Сергей Иванович Чикатилов пятнадцать лет работал школьным учителем. Он трепетно с придыханием относился к детям и вкладывал всю свою загадочную душу в любимых учеников. Малыши и подростки отвечали ему взаимностью. Как не любить такого приветливого и внимательного педагога, каким казался Сергей Иванович. Вот и сегодня плановые уроки прошли успешно. Позитив от общения с подрастающим поколением зарядил эмоциями застенчивого педагога средних лет, а вечером скромного Сергея Ивановича ждал сюрприз.

Работа поглотила Чикатилова целиком, увлекая его романтическими грёзами о заоблачном полёте над действительностью, в мире далёком от преподавания. А иногда общение с малышами возбуждало в нём страстное желание жить странной жизнью, ни так как все, но на полную катушку, не отказывая себе в маленьких и скверно пахнущих мелочах. Сергей Иванович настолько вдохновенно отдавался любимому делу, воспитывать детей, что совсем забыл о собственном дне рождения. Но специальные люди, составляющие графики торжеств работников школы, помнят всё.

По случаю этого знаменательного дня коллеги по ремеслу в учительской накрыли небогатый, но вполне радующий глаз и желудок стол. Разнообразные фрукты, копчёная и докторская колбаска, новогодний салат оливье и даже несколько бутылок со спиртным украшали, посвящённый только ему вечерок. Директор школы, миловидная дама сорока пяти лет от роду, лично поздравила Чикатилова с праздничным днём и под восторженные возгласы сослуживцев и хриплое покашливание хмурого трудовика, выпила с ним на брудершафт. Обязательный поцелуй после выпитой рюмки Чикатилову показался лишним, но быстро, а, главное, незаметно он вытер губы, сдерживая себя и, не икнув, не сплюнув, поблагодарил директрису за поцелуй и за неожиданную, и немалую премию.

Больше часа его поздравляли, им восхищались, желали ему всяческих успехов, а некоторые, особо разгулявшиеся дамы сетовали на его одиночество, намекая на срочное создание союза между мужчиной и пылкой, подвыпившей женщиной. Алкоголь сближает даже разных людей: во взглядах на спорт и политику, на методички министерства образования и на внерабочее проведение досуга.

Но Сергей Иванович был не приклонен. Захмелев в приподнятом настроении, он вышел из школы один и поспешил на автобусную остановку, чтобы скорее попасть домой. Сергей Иванович дошёл бы пешком, но тревожил дождь.

Городской транспорт в тот вечер ходит исправно и потому уже через несколько минут Чикатилов сидел на мягком автобусном стульчике и, прижимаясь разгорячённым лбом к холодному окну, негромко вздыхал. Школьный учитель вспоминал сегодняшний вечер. С его лица не сходила странная улыбка. Мысли и мечты о любимой работе умиляли его сердце, снова вызывая желание жить. Сергей Иванович несколько раз тихонько вздохнул, и разум его погрузился в сон.

***

– Мужчина подъём! Подъём, говорю тебе! Конечная! – трубным голосом будила кондуктор автобуса.

Сергей Иванович открыл глаза и увидел перед собой даму исполинского телосложения, с огромным кошельком на необъятной груди. Чикатилов немного растерялся, услышав пароходный бас, но быстро сообразив, что автобус дальше не идёт, пугливо подпрыгнул с места и юрким ужом выскочил на свободу.

«Надо же, заснул и проехал остановочку» – подумал Сергей Иванович и, подняв воротник плаща, торопливо направился к дому. Дождь к тому времени почти прекратился и лишь редкие капли настигали его и тревожили совсем немного, совсем чуть-чуть.

Недолгая прогулка и вот уже Чикатилов видит окна своей квартиры. Его рука потянулась в карман, чтобы достать ключи и открыть дверь подъезда, как вдруг прямо перед ним, путаясь под ногами, возник паренёк лет двенадцати. Хилыми и тонкими ручками он потянулся к Сергею Ивановичу и требовательно вопил:

– Дяденька, дай десять рублей!

Чикатилов от неожиданности вздрогнул, затем собрался, присмотрелся внимательно к пареньку и спросил первое, что пришло ему в голову:

– Тебе десять рублей зачем, мальчик?

– Воды купить, – быстро ответил малец и прищурился так жалобно, что неравнодушное сердце в груди Сергея Ивановича сжалось в предвкушении того самого – вселенского наслаждения.