Читать книгу Коллблэк - Максим Забелин - Страница 1

Callblack – это термин, сочетающий значение

двух слов английского языка:

“callback” – обратный звонок, обратный вызов и

“black” – черный, полностью темный.

Я наткнулся на его имя в списке пропущенных звонков. На долю секунды задержался и продолжил листать дальше в поисках нужного номера.

Пару дней назад мне звонили из автосалона, и сегодня я подумал, что, возможно, было бы все-таки неплохо взять новый автомобиль. Обменять мое 5-летнее купе на улучшенную серию по уникальным условиям, только для лучших клиентов и бла, бла, бла… Тогда я отреагировал сдержанно, а вот сегодня с утра, садясь за руль, понял, что хочу себе новую игрушку.

Забавно, сейчас я вспомнил о своей первой машине. Ну как, "своей". Это была семейная колымага родителей моего школьного друга Уильяма, и он знал, где отец хранит ключи, так что по вечерам, когда рабочий класс наливал себе пива или чего покрепче, мы пробирались в старый амбар на заднем дворе, выкатывали этот видавший виды универсал и гоняли по полям за городом… Тогда казалось мне, нет в мире прекраснее автомобиля!

Я усмехнулся и провел рукой по коже рулевого колеса.

Это он звонил мне два дня назад. Билли «Бычий Цепень» Бреннар. Кличку он получил за то, что с детства интересовался разными паразитами, с интересом разглядывая пособия по анатомии в школе и вскрытых животных на ферме, где работал его отец. Он окончил медицинский колледж и ему, насколько мне известно, прочили светлое будущее в паразитологии, но он вдруг неожиданно вернулся в родной город. Здесь несостоявшийся "светило науки" открыл ветеринарный кабинет и занялся практикой. Злые языки поговаривали, что из университета его выгнали за профнепригодность, но, зная Билла, я сказал бы, что здесь было что-то другое. Впрочем, эту тему он всегда старательно обходил, превращая все в шутку. Таким он был всегда, с самого детства.

Это его звонок я пропустил, как пропустил и предыдущие два или три… Не со зла, просто был занят. Обычно я даже писал ему что-то оправдательное, а он в ответ заваливал меня анекдотами, гифками с котами, поздравительными открытками на День благодарения и нашими детскими фотографиями. А потом ещё обижался, что я это всё не просматриваю. Столько лет прошло, но Билли так и не изменился, оставаясь верен своему несерьезному стилю.

Теперь у меня была своя жизнь, свои дела, очень важные, несомненно, чтобы тратить время на бесконечные воспоминания о славных, но давно прошедших событиях.

Я откинулся на спинку сиденья и хотел было напечатать ему дежурный ответ, мол, "привет, извини, пропустил звонок, был занят", однако остановился.

Посмотрел вперёд через лобовое стекло. За открытой дверью гаража моросил дождь. Низкая облачность предвещала затяжные осадки, видимость в горах была совсем ни к черту. Близился шторм. Жена увезла детей в школу ещё час назад, и мне также было пора отправляться на работу.

Я выехал на улицу и нажал на кнопку брелока, глядя в зеркала заднего вида, как закрываются ворота гаража. Капельки тут же усеяли стекло автомобиля. Ветер гонял по улице листья. Я медленно двигался вперёд, преодолевая спидбрейки.

И решил позвонить ему. Скажу, закрутился, просто уйма работы… Телефон быстро набрал его номер. Гудки в аудиосистеме шли с какими-то хрипами, с довольно длинными паузами. Наконец, он снял трубку.

– Привет, Цепень!  – бодро начал я, напоминая его школьную кличку.

Ответом было молчание.

– Билл! Ты слышишь? Это я – Эндрю!..

– Привет, – отозвался он через некоторое время.

– Ты спишь, что ли? – подтрунивал я над его заторможенной реакцией.

– Я… не… знаю, – отозвался он, делая значительные паузы между словами. Было такое ощущение, что слова ему даются с трудом.

– Ну, понятно, – усмехнулся я, – Ты там напился, что ли? Друзей не узнаешь!

– Ты… можешь… прилететь? – спросил он неожиданно.

– Блин, дружище… – запнулся я, – Извини, я тут занят. Но давай посмотрим в перспективе?

– Ты должен прилететь… – заявил он, – И привези то, что я отправил тебе.

– Ээээ… – недоуменно протянул я, и перевел тему, совершенно не понимая, о чем он, – Хотел извиниться, что вчера пропустил твой звонок.

Но он молчал.

– Билл? Ты слышишь меня?

Тишина.

– Ну, ок. Давай тогда позже созвонимся, раз у тебя там заслуженный отдых?..

Я подождал некоторое время, но ответа так и не получил. Нажал на клавишу отбоя на руле. Покачал головой. Странный, кончено, товарищ!

Обычно болтает без умолку… По крайней мере, когда он мне звонил, чтобы поздравить с днём рождения, мы проговорили не менее получаса. И тогда я уже ловил на себе строгие взгляды Хелен, которая всем своим видом показывала, что мне пора возвращаться за стол к гостям. Сейчас же… Я даже посмотрел на номер, тому ли человеку звонил? Разговор длился неполную минуту. Странно…

Вечером этого же дня, когда мы с женой ужинали, я вспомнил утреннюю историю.

– Слушай, я сегодня Бреннару звонил, – сказал я ей.

– Блииин, – вдруг изменилась она в лице, –  Прости, мне так жаль…

– Жаль что? – не понял я.

– Ну, вообще… – Хелен отложила приборы взяла меня за руку, – Я понимаю, что для тебя это значит…

Я смотрел на нее, пытаясь угадать, к чему она клонит.

– Мне Викки позвонила сегодня днём, я хотела тебя набрать, но пока Джо и Марджи забирала, забыла… Блин, – повторила она и с грустью покачала головой.

– Да в чем дело? – пожал я плечами, – О чем Викки говорила?

– Сказала, что, вроде, нашли на отмели Матануски (река на Аляске, прим. переводчика), но вообще в голове не укладывается… Такой весёлый был.

– Да кто был-то!? – воскликнул я удивленно.

– Уильям…

– Уильям?!! – я смотрел на нее в упор, совершенно не соображая, о чем она толкует, – Билл Бреннар? Я тебе о нем говорю!

– Я тоже, – Хелен, наконец, поняла, что я сбит с толку, – понимаю, ты собираешься на похороны лететь, я не против…

Я поморщился. Какие похороны?!

– Так, Элли, детка, крошка, давай по порядку: кто умер?

– Ну, – ответила она осторожно, – Уильям Бреннар.

– Когда?

– Я не знаю, пару дней вроде как. Викки говорила… – начала она.

– Бред! – воскликнул я. – Сегодня утром я с ним разговаривал…

Хелен смотрела на меня неподвижно. Возможно, она пыталась понять, не слишком ли сильно повлияло на мое здоровье известие о гибели друга.

– Слушай, – жена сочувственно посмотрела на меня, – Я понимаю, был сложный день. Ты иди, отдохни, наверное. Я сама тут уберу и детей уложу.

– Эл! Не надо со мной говорить, как с умалишённым. Нужно просто разобраться с твоей Викки. Она и раньше-то была, – я покрутил пальцем у виска.

– Дорогой, при чем здесь Викки? – и жена протянула мне свой телефон, на экране которого лента пестрела соболезнованиями и фотографиями нашего школьного друга в черно-белых тонах. Я листал ее в недоумении. Из сообщений узнал, что Билли Бычий Цепень, он же Бреннар, пропал около недели назад. Нашли его случайно байдарочники. Вроде как самоубийство, но подробностей никто не знает.

– Чертовщина какая-то, – посмотрел я на Хелен, – может, я не с ним разговаривал?

– Может быть, – подтвердила супруга.

– Но голос его был!

– А о чем говорили?

– В том то и дело, что ни о чем! Да и вообще разговором это было сложно назвать, – я на секунду задумался, – он просил меня прилететь. Может, кто-то из его родственников как раз говорил о похоронах? Ладно, прости, что тебя взбаламутил. Похоже, это, и правда, был не он.

Поднявшись, чмокнул жену в щеку, поблагодарил за ужин и действительно отправился отдохнуть. Эта новость как-то подкосила меня, лишила сил. Он ведь звонил мне несколько раз, в том числе и пару дней назад, а я все не отвечал. Возможно, последний раз это было перед тем… ну… Я буквально представил себе, что мой старый друг стоит где-то в лесу и ветер треплет его редеющий чуб. Пытается дозвониться мне, но я… я, как всегда, занят, и тогда… Это ужасно! Кошмар.

Утром я проснулся один. Через некоторое время понял, что жена решила меня не будить и уже увезла детей. Обычно я спал чутко и всегда слышал, как они начинали носиться внизу на кухне, но сегодня провалился в какую-то трясину – без звуков и снов.

Я полистал сообщения – мне писали старые знакомые. Похороны планировались на завтра и несколько человек настойчиво спрашивали меня, когда я приеду. Да… Никогда не любил такие мероприятия, особенно после смерти родителей старался их избегать, но сейчас мне нужно было лететь. Кроме меня, по сути, близких друзей у Билла не было.

Я съездил на работу, договорился об отгуле, купил билеты в Анкоридж. Сборы были быстрыми, я не планировал задерживаться в Палмере надолго, взял билет туда-обратно одним днем. Вылет был ночью, к утру я прилетал в аэропорт, оттуда ехал на церемонию, а вечером того же дня вылетал обратно и к выходным был бы уже дома.

Ранним утром следующего дня я чмокнул детей в кроватках, обнял заспанную жену, которая вышла меня провожать. Несмотря на мое предложение навестить город детства, Элли отказалась лететь со мной.

Ее родители несколько лет назад переехали во Флориду, а мои… Они погибли, когда мне было 19. Автомобильная авария. Я только поступил в колледж и, если бы не поддержка Элли, которая бросила свою стипендию и приехала ко мне в Калифорнию, не знаю, что бы со мной было. С тех пор ее мама мне постоянно это припоминает. Родительский дом я вскоре продал, эти деньги плюс страховка позволили сделать первый взнос за наше нынешнее жилье в Дауни (пригород Лос-Анджелеса, прим. переводчика).  Так что теперь с родным городом нас практически ничего не связывало. Школьные друзья? Ну, в школе у нас было много общих знакомых, та же чудаковатая Викки, но с моими друзьями жена никогда близко не общалась, считая их, как бы это мягче сказать, "деревенщинами". Одним из них был и Билли Бычий Цепень.

В итоге, я отправился один.

Когда мы приземлились, и я покинул самолет, солнце уже вышло из-за гор и ярко светило на мокрую полосу. Она словно искрила миллионами ярких точек. Утренний воздух бодрил и вытягивал из оков сна, хотя весь мой организм отчаянно сопротивлялся. В Анкоридже было уже довольно прохладно и после теплой Калифорнии, я зябко кутался в свою короткую вельветовую куртку, ругая себя за то, что не подумал захватить хотя бы шапку. В итоге я купил ее в аэропорту в магазинчике рядом со знакомым с детства чучелом лося. Теперь на мне красовалась вязанка с изображением тянущихся вверх кедров и пушистым красным бубоном. Ну вот, уже не холодно. Взяв машину в аренду, я двинулся в сторону величественных снежных вершин, которые теснились на горизонте. Автострада вскоре кончилась, и косматый лес приветствовал меня, подступая к самой дороге. А она поползла вверх, петляя между сопок.

Было ещё довольно рано и, не доезжая до Палмера, я решил заехать позавтракать в ресторанчик, который мы с родителями посещали каждый раз, когда ездили в молл за покупками. Сделав небольшой крюк, я добрался до того самого заведения, где поел все таких же, как и 15 лет назад, вкусных панкейков и омлет из взбитых яиц.  Позвонил Элли, и мы поболтали немного. Жена сказала, что Викки названивает уже с утра, интересуется, когда я буду. Неугомонная! В молле я нашел цветы – пышный белый букет остроносых калл – и отправился в городок, где прошло мое детство.

Палмер встретил меня солнечной погодой, однако даже от лобового стекла веяло холодом. Градусник показывал всего 45 градусов (около +7 по Цельсию, прим. переводчика). Город показался мне пустым, мне не встретилось машин, по улицам совсем не ходили люди. Возможно, показалось после шумных и многолюдных районов Лос-Анджелеса с его постоянными пробками и суетой. Я свернул на знакомую улицу и проехал мимо своего дома, у которого теперь был припаркован красный пикап новых владельцев. Кустов, которые так любила мама, теперь не было, просто ровный газон. Я добавил газу и вскоре добрался до места назначения.

Церемония прощания проходила, как сообщила Викки, в том же траурном зале, где провожали моих родителей. Похоронное бюро Мака – длинное здание красного кирпича с траурно-бордовой крышей, над которым развевался непомерно большой флаг. Я вышел из машины. Несмотря на то, что прощание было назначено на полдень и вскоре должно было начаться, я, к своему удивлению, не увидел на парковке никаких автомобилей, кроме черного катафалка с задернутыми бархатными занавесками окнами и люксового внедорожника, стоящего рядом. Я в нерешительности топтался возле своего автомобиля, разминая ноги, пока кто-то меня не окликнул:

– Энди?

Я обернулся и увидел Викки, ту самую нашу с Хелен одноклассницу. Когда-то они с женой были лучшими подругами, да и теперь иногда созванивались, но Викторию я не видел уже лет 10. В свое время она носила вызывающее кольцо в ноздре и красила волосы в фиолетовый цвет. Сейчас "неформалка" Викки была в строгом, в пол, платье и темном пиджаке. Я бы не узнал ее. Без этих колец и цепей она превратилась в красивую молодую женщину. Траур, как ни странно, был ей к лицу.

– Викки! Привет! – я хотел было ее обнять, но она неожиданно отстранилась, сделав полшага назад.

– Хорошо, что ты прилетел, – ответила она, глядя на меня своими удивительно красивыми синими глазами. Как я их раньше не замечал?

– Ну да, – кивнул я, в общем, не зная, что ответить.

– Пойдем внутрь, тебе, наверное, холодно?

– Да, хорошо, сейчас.

Я заглянул в машину, забрал букет, и мы направились по бетонной дорожке под козырек. Рядом со входом стояли пара больших белых вазона с какой-то растительностью. По стеблям ударил мороз: они так и застыли, в полуувядшем состоянии. Выглядело это несколько неопрятно и было непохоже на Мака – педанта и перфекциониста.

Мы вошли внутрь и оказались небольшом коридорчике, откуда вела дверь в зал. Она была приоткрыта и за ней слышались звуки передвигаемых стульев.

– Готовят, – коротко сообщила Викки, – Не хочешь оставить послание?

Я покачал головой, и мы двинулись мимо стойки с книгой памяти в зал ожидания. К моему сожалению, внутри было ненамного теплее, чем на улице, зябко и промозгло, словно здесь не топили. Однако Викки сняла свой пиджак, оставшись в одном платье. Я вслед за ней повесил куртку на вешалку рядом и, сразу же пожалев об этом, поеживаясь, пошел за ней.

Владелец заведения был фанатом морского дела и все стены в этой комнате с камином и двумя бежевой кожи диванами были увешаны картинами морских пейзажей, в основном каких-то хмурых островов, а стеклянные стойки хранили в себе штурвалы и модели парусников. Прямо над камином был натянут корабельный канат и табличка с непонятно надписью на кириллице.

– Мы первые? – удивился я, окинув взглядом пустой зал.

– А больше никого и не будет, – ответила Викки.

– Как это?

– Таково было пожелание Уильяма, на прощании можешь присутствовать только ты.

– Что за чепуха?! – воскликнул я – Какое ещё пожелание?

– Он оставил распоряжение за пару недель до смерти. Я думаю, он все спланировал перед своим самоубийством.

Это была абсолютная неправда. Билли и самоубийство? Никогда! – думал я.

Мы присели на диваны.

– А почему тогда ты здесь, Викки?

– Наверное, ты знаешь, я владею юридической фирмой в городе. Что-то типа местного нотариуса. Так вот, он обратился в нашу контору и распорядился относительно всех этих процедур. Тогда я не придала этому значения, думала, чудит, как обычно… – Викки на секунду замолчала, отвернувшись к окну и, как мне показалось, картинно смахнула слезу. Но тут, словно что-то вспомнив, вынула из сумочки сложенный вдвое конверт, – Да, кстати, в случае своей смерти, он просил передать тебе это.

Я взял конверт в руки и развернул его. Он был безо всяких опознавательных знаков, на лицевой стороне прямо по центру было напечатано: "Эндрю".

– Это что, завещание?

– Нет, что ты, – улыбнулась она, – Это просто письмо… Откроешь его?

Я надорвал бумагу и вынул небольшой листок. На нем было также на принтере напечатано:

"Прости. Я думаю, ты поймешь. Пожалуйста, отдай Викки то, что я отправил тебе."

– "Прости. Я думаю, ты поймешь"? – не глядя, уточнила Вики, – Он оставил больше двадцати писем и попросил вручить их друзьям и знакомым после смерти. И во всех написано одно и то же.

– Но у меня еще кое-что, – и я протянул ей листок.

– Хм, странно, – прочитала она нижнюю строку, помолчала немного, словно вспоминая что-то – А ты привез то, что он просит отдать мне?

– Я даже не понимаю, о чем это! – фыркнул я.

– Как, не понимаешь? – Викки странно посмотрела на меня, словно подозревала в чем-то, – То есть ты хочешь сказать, что он тебе ничего не присылал?

Мне стало не по себе.

– Если Билли что-то и присылал, – ответил я ей довольно резко, отодвигаясь назад, к спинке, – то это исключительно наше с ним дело!..

– Ну, конечно, – сладко согласилась она, затем подняла руку и дотронулась до моего плеча одним пальцем, как будто стряхивая пылинку, но, при этом, боясь обжечься.

– Что там? – удивился я, скосив взгляд на плечо.

– По-моему… – она вздохнула и аккуратно положила на мое плечо свою холодную руку, – Там ничего нет.

– Тебе не холодно, Вик? – спросил я, чувствуя это ледяное прикосновение.

– Мне – нет, – покачала она головой, убирая ладонь с моего плеча.

Ее поведение казалось мне все более странным. Однако я старался не подать виду.

– А ты уверена, что Билли распорядился все провести именно так?

– Конечно! Я юрист, – объяснила она, – Я просто исполняю его последнюю волю. Да, она очень необычная, но я проконтролирую, чтобы она была соблюдена. Собственно, я всех предупредила, чтобы они также выполнили его просьбу. Хотя, надо признать, все друзья и близкие в недоумении.

– И даже тетя Дженни? – мне было сложно представить, чтобы мать Билли не приехала проводить своего единственного сына. Все это было очень странно.

– Ты давно не был в городе, – Викки вздохнула, – Тетя Дженни… Мне так тяжело об этом говорить! У нее прогрессирующее заболевание, вряд ли она даже понимает, что Билли ушел.

– А Сэнди? – не сдавался я.

Сестра Билли была девчушкой смышленой, но болела с раннего детства и ходила с палочкой. По безупречному лицу Викки пробежала тень недовольства моими расспросами:

– Сэнди сидит с ней и не может оставить. Я же говорю тебе, миссис Бреннар в очень плохом состоянии!

– Это какая-то нелепица, – встал я, чтобы согреться, – Полный бред!..

Я подошел к окну и выглянул на пустынную улицу.

– Мне непонятно, – обратился я к ней, – Зачем вы все наперебой просили меня приехать, а теперь выясняется, что на прощании я должен быть один?!

– Так он хотел, – развела руками Викки, – Как я и сказала, где-то пару недель назад Уильям Бреннар пришел ко мне. Был очень раздосадован. Твердил, что совершил ошибку и хочет все исправить. Постоянно говорил про тебя, что отправил тебе что-то и не может связаться с тобой. Но тогда я, опять же, не предала этому значения… – она ненадолго прервалась.

– То есть, погоди, человек приходит к тебе, говорит, что хочет оставить распоряжение на случай своей смерти, а ты не придаешь этому значения?!

– А какое значение я должна была этому придать? – она также поднялась с дивана и встала напротив окна, скрестив руки на груди, – Билли был всегда странным, думаю, для тебя это не секрет. Или ты меня в чем-то подозреваешь?

– Нет… – я смутился, – Конечно, нет… Просто… Извини.

– Он принес мне письма, оставил это нелепое распоряжение. А дальше все продолжалось, как обычно – он пропадал в своем ветеринарном кабинете. Общался со своими паразитами, – продолжала, между тем, Викки, – Но потом вдруг пропал. И то, все полагали, что он уехал куда-то. Как уже не раз бывало. Никто и представить не мог, что так все повернется! По крайней мере, для меня было шоком, когда туристы нашли его тело на отмели в десяти милях вверх по реке. Судмедэксперты определили, что смерть наступила от переохлаждения. Он был трезв, не избит, не задушен. Он просто замерз, и, судя, по полученным письмам, по своей воле. Его машину нашли позже у почтового отделения в Саттон-Альпине. Рафтеры, рыбаки, посетители национального парке часто оставляют там свой транспорт, никто и внимания не обратил на то, что автомобиль стоит несколько дней. Похоже, что правда, он сам все спланировал и осуществил…

– А где его телефон? – вдруг спросил я, – У кого он теперь?

Она на секунду задумалась.

– Телефон? Я могу уточнить. А зачем он тебе?

– Да кто-то мне звонил с него. Я думаю, кто-то из родственников. Он как раз просил прилететь сюда и привезти то, что он якобы мне отправил.

– Звонил? – удивилась Викки, и добавила, повысив голос, словно обращаясь к кому-то, – Почему я об этом не знаю?.. Но у Билли нет родственников, кроме тети Дженни и Сэнди.

– Ну, ладно, не важно. Просто думал, может, ты знаешь?

– Нет, – покачала она головой, – Ну что, пора.

Я обернулся. В дверях стоял распорядитель. Это был светловолосый мужчина, раньше я его не видел, но он был чертовски похож на владельца бюро – Мака. Я даже не знал, что у старого похоронщика был сын.

– Добрый день, Эндрю, – произнес распорядитель, – Пройдите, пожалуйста, в зал 1.

Я прошел мимо Викки в сторону приоткрытой двери зала 1. Она осталась стоять в центе холла:

– Иди один. Такова его воля.

Я покачал головой, но взял каллы с дивана и прошел в зал. Здесь были расставлены красные стулья, а у противоположной стены, на подиуме, укрытом красной тканью, стоял красивый гроб из темного полированного дерева. Сверху он был украшен цветочными композициями. А в изголовье стоял макет парусника с белыми парусами:

– Семейные традиции? – усмехнулся я, укладывая свой букет рядом.

– Простите? – уточнил распорядитель.

– Да… просто, когда хоронили моих родителей, ваш отец также поставил в изголовье парусник. Он говорил, это символ души.

Взгляд распорядителя потеплел:

– Это действительно так, – согласился он, – Мне очень жаль ваших родителей, Эндрю. Но поверьте, им сейчас хорошо, они там, – он сделал полукруг рукой, – парят над волнами.

– Да, да, я помню. Так говорил ваш отец, а, кстати, где он?

– Он… умер, – лицо парня изменилось, он засуетился, пряча глаза, и двинулся к двери.

– Мне тоже очень жаль, – извинился я.

– Все в порядке, – распорядитель остановился в проеме, – Вы можете провести здесь столько времени, сколько нужно. После этого мы отправим господина Бреннара на кремацию, и вы сможете забрать прах завтра.

– На кремацию? – удивился я.

– Да, такова была воля умершего, – сын Мака кивнул мне и закрыл двери в зал.

Нет, в этой истории что-то не клеилось. Я присел в первый ряд и некоторое время просто сидел, глядя на гроб. Затем вынул телефон из кармана и набрал номер Билли.

Особой надежды у меня не было, но вдруг к своему изумлению я услышал где -то вдалеке тихую мелодию, которая прервалась и тут же закончился мой вызов. Явно мой звонок сбросили. Причем сделал это кто-то прямо здесь. Я обернулся – дверь в зал была закрыта. Я подошел к гробу и, сняв с крышки парусник, попытался открыть крышку. Она не поддалась.

– Простите, пожалуйста, – услышал я обеспокоенный голос за спиной. Это сын гробовщика беззвучно возник у меня за спиной.

От неожиданности я вздрогнул и обернулся. Кроме Мака в дверях стояла Викки, а за ней маячил еще одни здоровенный детина, который тоже кого-то мне напоминал.

– Если ты простился, – сухо заметила Викки, – то пора ехать.

– А его могут открыть? – указал я на гроб.

– Не думаю, что это хорошая идея, – нахмурилась владелица юридической конторы, – Тело провело в воде неделю.

– Сэр, это невозможно, – подтвердил Мак.

– Ясно, – похлопал я по крышке гроба, – прощай друг! Если все тут считают, что я должен был так с тобой попрощаться, то всё, я закончил.

Они смотрели на меня выжидательно. Я усмехнулся и, пройдя свозь ряды стульев, вышел из зала.

– Эндрю, – Викки поспешила за мной, – Я понимаю тебя. Это непросто. Вот, успокойся, выпей воды!

И она протянула мне стакан.

– Не хочу я воды, – покачал я головой, – Я хочу понять, что здесь происходит, черт возьми!

Я вынул телефон и поднял его в руке перед собой. Набрал номер Билли. На сей раз мелодия не зазвучала, гудков не было, абонент был вне зоны доступа.

– Уже отключили? Прекрасно! – я оглядел эту странную троицу, что стояла напротив меня. Молодые ребята, атлеты, и девчонка, явно выглядящая моложе своих лет. Они напоминали моделей со страниц похоронного журнала в духе "смерть им к лицу", настолько бесстрастными были их лица.

– Эдриан, в чем дело? – спросила меня Викки, и в ее голосе я впервые вместо елея услышал металл.

Однако вместо того, чтобы кричать о том цирке, который они здесь устроили и совершенно фейковых похоронах с пустым запертым гробом, я сделал вид, что прихожу в себя после небольшого помутнения рассудка:

– Ладно. Ты права. Мне надо успокоиться. Просто очень сильно переживаю из-за смерти друга.

Они стояли, безмолвно наблюдая за мной.

– Хорошо, – наконец отозвалась городской юрист, – Значит, закончили.

Она коротко кивнула парням и прошла вперед. Я направился за ней к выходу из здания. Викки небрежно набросила пиджак на плечи, я подхватил свою куртку, вытаскивая из рукава шапку с кедрами, и мы вышли на улицу. После обеда погода переменилась, небо начало хмуриться, однако стало заметно теплее.

– Будет дождь, – произнесла Викки, глядя в сторону гор, и затем обернулась ко мне, – Уезжай в аэропорт.

– Куда? – опешил я.

– Домой. Улетай. – взмахнула она своей изящной кистью, – Это была моя ошибка. У тебя ничего нет, и ты ничего не знаешь.

– Слушай, Викки, – вспылил я, – что здесь вообще происходит?!

– Здесь происходит то, что сейчас ты садишься на автомобиль и едешь в аэропорт, – повторила она четко и посмотрела на свои руки, – Я не шучу.

– Викки, я не понял, – посмотрел я на нее, – Ты мне угрожаешь? Серьезно?

Она, не прощаясь, прошла мимо меня и открыла двери своего красного внедорожника.

– Вик! – окликнул я ее.

Но она уже села в машину. Я подошел к водительской двери. Она не смотрела на меня. Я постучал пальцами по стеклу. Оно опустилось. Викки повернулась ко мне и сообщила:

– Уезжай, Эндрю, прямо сейчас. Пока я не передумала.

И она просто уехала.

Я подошел к своему арендованному автомобилю, открыл дверь, дожидаясь, пока ее машина скроется из виду. Но едва красный джип исчез за поворотом, как я быстрым шагом вернулся под козырек похоронного бюро. Дернул ручку двери. Она, к моему удивлению, была уже заперта. Я негромко постучал. Никакой реакции. Я повернул за угол и, дойдя до окна, прильнул к нему. Я не ошибся, это был зал 1. На подиуме все также стоял гроб, однако крышка его была открыта! Я не успел в темноте зала разглядеть, что там внутри, и в ту же секунду шторка на окне запахнулась, словно кто-то поддел ее изнутри.

– Вы издеваетесь? – воскликнул я и с размаха вмазал по стеклу кулаком.

Стремительно вернулся к двери и принялся тарабанить по ней, пока, наконец, замки не щелкнули, и она отворилась, являя мне сына Мака с перекошенным от ужаса лицом. Уж не знаю, что его так напугало, но, едва он открыл дверь и я вошел внутрь, как он отскочил от меня и нерешительно замер чуть поодаль.

– Ты… один? – с придыханием спросил он, заглядывая мне за спину.

– Да, – коротко ответил я

– А госпожа уехала?

– Кто? Викки? – не понял я.

Из зала вышел второй работник. Они переглянулись.

– Госпожа приказала тебе вернуться? – повторил похоронщик.

– Какая к черту госпожа?! – вспылил я, – Никто мне ничего не приказывал!

– А что она сказала? – вдруг низким голосом пробасил помощник, осторожно делая шаг ко мне.

У сына Мака также прошел первый шок, он расправил плечи, к нему вновь вернулись осанка и достоинство. Я вдруг почувствовал, что в этом полутемном холле я один против двоих. И от них исходила теперь скрытая угроза. Взгляды, движения, позы. Как будто они оценивали свои шансы на успех в будущей схватке.

– Так, – я глубоко вздохнул, стараясь скрыть волнение, – Викки сказала, чтобы я забрал телефон Билли и ехал в аэропорт…

Это была самая нелепая фраза в данной ситуации. Однако вместо того, чтобы поднять меня на смех или просто уточнить у Викки по телефону, так это или нет, они, похоже, поверили.

– Ты уверен, Эндрю? – обратился ко мне сын Мака, – Она именно это тебе сказала?

– Да, – повторил я вкрадчиво, – Госпожа юрист сказала именно так! Отдайте мне телефон.

– Но мы не можем, пока она сама…

– У нас его нет!

Выпалили они одновременно.

– Вы спалились парни, – развел я руками, – Гоните его сюда, или я здам вас Викки, скажу, что вы открыли двери и позвали меня сюда.

– Что?! Нет не надо.

Видно было, что это их испугало не на шутку.

– Слушай, – Мак обернулся к помощнику, – отдай ему телефон.

– Ага, – ответил тот, чтобы я потом был виноват? Зачем ты открыл двери, тупой ты ублюдок?!

– Сам ты тупой, Гленн! Какого хрена ты не выключил трубку?!

– Гленн?! – пронзила меня догадка.

Этот пацан был точной копией моего тренера по плаванию Гленна Свенсона, только лет на двадцать младше. Но у Свенсона не было детей, они поэтому и развелись с женой. В те годы об этом судачил весь город, когда через год она залетела от нового мужа и вскоре родила двойню. Откуда у тренера мог появиться сын? Также, как и у Мака…

– Слушайте, Эндрю, – произнес Гленн, – Вам очень повезло, что она вас отпустила.

– Не понял?

– Энди, сынок, – фамильярно обратился ко мне распорядитель, хотя на вид он был даже младше меня, – Садись в машину и двигай в аэропорт, как тебе и приказали. А мы ничего не скажем гос… Виктории. Договорились?

– Мы промолчим, если она спросит, – подтвердил новоявленный сын тренера.

– Парни, ок. Я уеду. Но… когда вы отдадите мне трубку Билли.

– Ок! – Мак быстро кивнул своему товарищу.

Тот вынул из кармана аппарат и на моих глазах скрутил его. Раздался треск, посыпались стекла. С торчащими наружу деталями абсолютно непригодный прибор он протянул мне:

– Вот. Как договорились.

Я принял в руки этот мусор:

– Нет, мы договаривались не об этом!

– Не искушай судьбу, – произнес Гленн, – Ты и так получил слишком много.

– Много? – удивился я.

– А жизнь для тебя мало? – сын тренера недобро усмехнулся.

– Она отпустила тебя, – добавил молодой владелец похоронного бюро, – Если ты, конечно, не врешь. Но если ты солгал, то, поверь, это будет самая большая ошибка в твоей короткой жизни. Так что прыгай в свою тачку и… боже тебя упаси задержаться в Палмере!

Я вышел на улицу и быстрым шагом пошел к машине. Здесь я обернулся и посмотрел под козырек. Там стояли двое. Сын Мака и его визави пристально смотрели мне вслед. Я остановился, выдерживая этот взгляд. Сын тренера криво улыбнулся, поднял руку, сгибая одни пальцы, помахал мне на прощание, и они оба исчезли за дверью в темноте.

Я сел в машину, разбитую трубку положил на сиденье рядом, завел двигатель, согревая замерзшие руки. Часы показывали половину второго. За прошедшие пятнадцать минут серая мгла еще больше надвинулась на город. Викки была права, скоро начнутся осадки.

Но мой вылет был только в девять вечера! Я двигался по пустым улицам Палмера, останавливаясь на светофорах и не понимая, куда все подевались. На всей этой истории с похоронами, на которых я должен был присутствовать один, все это лишь добавляло мне тревоги. Чтобы развеяться, я набрал Хелен.

– Привет! – отозвался солнечный голос жены. Он как будто звучал из другого мира.

– Привет!

– Ну как ты там? Держишься?

– Ой… не спрашивай. Все закончилось.

– Уже?

– Да, домой вернусь, расскажу. Хорошо, что мы отсюда уехали.

– Что, все так плохо?! – хохотнула жена, полагая, что я шучу, но тут же добавила, понимая, по какому поводу я здесь, – То есть, прости, конечно…

– Все в порядке.

– Ну, рассказывай, кого из наших видел? Джоанна была? Келли? Малыш Хитстрок? Сто лет их не видела.

– Ого, как что, так ты сразу вспоминаешь Джереми Хитстрока! – поддел я жену, за которой ухлестывал наш одноклассник-коротышка.

– Да это просто к слову пришлось, – смутилась Элли, – Ладно, не уходи от темы. Как все прошло?

– Да тут всё вообще странно, на похоронах никого не было. Только я.

– Ты один? – удивилась Хелен.

– Ну, еще Викки была… Скажи, а она случайно не делала пластической операции?

– Кто?!

– Подружка твоя, Виктория Скиннер.

– А в чем дело? – удивилась супруга.

– Дело в том, – не очень уверенно продолжал я, – Что она очень сильно изменилась. Как будто стала другой.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, она выглядит так, словно готовится к конкурсу «Мисс Аляска».

– К какому конкурсу? – не поняла Хелен.

– Забудь. Она стала такой… красоткой! Но тут даже не это важно!..

– Ах «не это важно»?! Слушай, дорогой, тебя вообще нельзя отпускать одного! Вот говорила мне мама, все мужики одинаковые, – в шутливом тоне продолжала жена, – Ладно, короче, если ты там собираешься за ней приударить, помни, она моя лучшая подруга, она мне все расскажет. Так что давай, у тебя до отлета совсем мало времени, попробуй-ка взять эту неприступную крепость.

Я улыбнулся:

– Милая, ну какая Викки может сравниться с тобой?

– Вот то-то, – назидательно напомнила мне супруга, – Если все там закончил, быстрее домой, к детям, понял?

– Понял, понял, до встречи!

Мы закончили разговор, и я задумчиво сидел, глядя на пустой перекресток, на котором висел неработающий светофор. На душе было паршиво. Совсем не такой прием я ожидал. Я вдруг понял, что за время моего визита, за исключением Викки и этих двух странных сыновей, я не увидел вообще никого. Даже сейчас, в разгар дня дороги города были пусты и безжизненны. Да, было еще светло, чтобы зажигать огни уличных фонарей, и светофоры могли не работать из-за сбоя. Но витрины магазинов и кафе? Они были выключены. Все, абсолютно!

За все время, пока я находился в городе, мои бывшие одноклассники, кроме Викки, вообще никак не проявили себя. Если сразу после сообщения о гибели Уильяма Бреннара, они наперебой писали мне, чтобы выяснить, прилечу я или нет, то теперь, в одночасье, они будто потеряли к этому делу всякий интерес. Я полистал журнал сообщений.

"Ты приедешь?"

"Когда ты прилетишь?"

"Церемония завтра, ждем тебя."

Последнее сообщение было от Кайла. В свое он показывал неплохие результаты по плаванию. Его даже сватали в сборную штата. Но этот добродушный малый решил остаться в городе, чтобы помочь отцу в магазине.

Я позвонил ему. Гудки шли, но никто не брал трубку. Я прекрасно помнил, где его семья держала маркет. Повернул руль направо, и через некоторое время мой автомобиль подкатил к магазину, возле которого был припаркован фургон с тем же лого, что и на фасаде. Я подошел к двери и толкнул ее. Но она оказалась заперта. Обед? Я глянул на табличку:

«С 9 утра до 9 вечера.

Мы открыты круглый год»

Я постучал, но ответа не было. Вернувшись в машину, набрал еще пару знакомых. Но результат был тот же. Никто не снимал трубку. Внутри меня начинала подниматься волна негодования. Им что, тоже "госпожа" не разрешила?

Времени было еще достаточно, чтобы выяснить хоть что-то. И я уверенно двинулся вперед. Первые капли дождя начали бить по стеклу и вскоре зарядил затяжной осенний дождь. Прошло еще некоторое время, и я достиг пункта назначения. Это был дом родителей Билли, где, по словам Викки, лежала больная тетя Дженни, во что я, почему-то, после всего произошедшего, не верил.

На этот раз я решил действовать более осмотрительно и не ломиться через парадный вход, который, наверняка, как и все в этом городе в разгар буднего дня, был закрыт. Припарковал машину в неприметном месте на соседней улице и до тупичка, где располагались несколько однообразных одноэтажных домишек с амбарами на задних дворах, прошел через небольшой перелесок. Дождь усиливался, поя легкая куртка начала промокать, так что мне стоило поторопиться. Я дошагал до разворотного круга в конце тупика и увидел серый продолговатый коттедж. Сделав небольшой крюк, обошел его с обратной стороны и осторожно приблизился к заднему входу. Бреннары никогда не держали собаку, но за эти годы все могло измениться.

Аккуратно нажав на ручку, я понял, что и эта дверь заперта. Однако на то мы и были друзьями, что знали секреты друг друга. Я наклонился и отодвинул незакрепленную доску у фундамента, как это делал когда-то Билли. Ключ лежал на своем месте. Этот дубликат мы сделали в старших классах школы и о его существовании, как и об этом тайнике, было известно только мне и Биллу. И тут моя рука наткнулась еще на какой-то бумажный пакет. Я достал его.

"Эндрю" – было написано на нем рукой Уильяма.

Черт возьми! Билл все-таки оставил мне что-то. Я встал и оглянулся. Тихо. Прижавшись спиной к двери, осторожно надорвал конверт. Внутри оказался маленький инсулиновый шприц с небольшим количеством жидкости. Следом я вынул листок.

"Эндрю, очень надеюсь, что ты читаешь это. В шприце – вакцина. Очень важно, чтобы ты доставил ее Фаруху Идриси, профессору университета Ирвайна в Калифорнии. Найди его. Он единственный, кто отнесся к моим письмам серьезно.

Если кратко, это паразит. Природа передачи до конца не ясна, однако результат один и тот же. Он мобилизует ресурсы нашего организма, меняет терморегуляцию, замедляет обмен веществ. В итоге тело достигает своих идеальных кондиций примерно за месяц. Дети и старики меняются дольше. Но все в итоге приходят к своему "идеальному состоянию". Это как бы лучшая версия нас.

Но это только на первый взгляд, на самом деле, это совершенно иная система социального управления. Тотальное подчинение лидеру. Практически полное отсутствие эмоций.

Вакцина может все изменить. А медальон, который я отправил тебе, очень важен для них. Это исходный код. Символ. Они приложат все усилия, чтобы заполучить его.

Ах, если бы у меня было больше времени! Но я, к сожалению, не справился. Я чувствую, что осталось мне совсем немного. А я так хотел бы поболтать с тобой, вспомнить былые деньки и выпить по баночке пивка!

Мой друг, забери шприц и, если у тебя есть хоть один шанс, немедленно уезжай. Прости, что я не смог остановить всё сам.

Искренне твой, Билли "Бычий Цепень" Бреннар."

Я понимал, что нашел ключ к разгадке. Но то, что открылось мне, было куда больше и значительнее, чем обычный заговор. От осознания текста записки, у меня волосы становились дыбом. Если фантастическая теория, которую предлагал Бычий Цепень была хоть на толику правдой, то понятно, почему Викки стала такой красоткой. И вот почему мне показались знакомыми сыновья тренера и старого гробовщика Мака. Это были никакие не сыновья. Это были они сами – похоронщики и тренер! Неужели все жители Палмера превратились теперь в какое-то неведомое племя во главе со своей ледяной королевой… Конечно, у Свенсона не могло быть детей, а Мак? Старина Мак… Как он сказал о самом себе, когда я спросил, где отец? "Он умер".

Они все умерли, переродились и безропотно подчинились своей госпоже.

Викки.

С холодной голубоватой кожей, в одном платье в такую холодрыгу на улице она выглядит как вампир! Кто знает, сколько уже людей она смогла подчинить своей воле, а сколько еще могут переродиться? Думаю, на Палмере это точно не остановится.

Вот почему Билл просил меня закончить начатое – он нашел вакцину, и теперь лишь я мог помешать ее планам по созданию нового великолепного мира.

Не знаю, что они сделали с моим другом, как именно его убили, но она выманила меня сюда, рассчитывая, что я привезу нечто, отправленное мне Бреннаром. К сожалению, я так этого и не получил. Но была хотя бы вакцина.

Я сжал шприц в руке и обернулся. В стороне шумел лес, дождь барабанил по крышам и скатывался тонкой струйкой по водостоку. Тягостная пустота. Мне стоило уезжать, как и советовал Билли. Однако… Неужели, мой друг, ты думаешь, после того, как потерял тебя, я оставлю твою семью? Я обязан был спасти тетю Дженни и Сэнди!

Я положил листок обратно в конверт и вернул его в наш тайник. Шприц сунул в карман куртки. Фасадную доску осторожно поставил на место. На всякий случай перекрестившись, я аккуратно вставил ключ в замочную скважину. Замок едва слышно щелкнул – сначала его отец, а потом и сам Цепень всегда держали замки и петли смазанными. Бесшумно отворившись, дверь пропустила меня внутрь.

В доме была полная темнота, где-то вдалеке негромко работал телевизор. Я подсветил себе телефонным фонариком и ужаснулся – все вещи в коридоре сброшены с полок, коробки перевернуты. Вокруг царил полный бедлам, и теперь было понятно, что именно они здесь искали. Я хотел было уйти, решив, что опоздал, но тут услышал женский голос, очевидно, это Сэнди спросила о чем-то мать, а ей со второго этажа ответила тетя Дженни. Это были ее интонации. Сэнди, когда я покидал Палмер, была еще ребенком и сейчас могла меня не узнать. Так что я решил пробраться наверх. Осторожно ступая по лестнице, я поднялся на второй этаж и двинулся в комнату родителей Билли.

Дверь была приоткрыта, и я заглянул внутрь. Миссис Бреннар лежала на постели и смотрела в потолок. Некоторое время я просто наблюдал за ней, не понимая, как дать о себе знать. Если она была безумна, то могла закричать, перепугав не только дочь, но и соседей. Однако все разрешилось куда быстрее.

– Ты можешь там не прятаться, – четким голосом произнесла женщина, – Хочешь еще раз все проверить? Так вот, твои уже все здесь обыскали.

Я выступил из коридора и вошел в комнату:

– Тетя Дженни…

– Боже! – вскочила она на постели и тут же зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть.

– Вы помните меня? – подошел я чуть ближе, чтобы она разглядела меня в полумраке, – Это я, Эндрю Блэквуд…

– Боже мой, – повторила она, – Эндрю? Это правда, ты?

Она поднялась и прильнула ко мне.

– Ты теплый… – шептала она, – Теплый…

– Вы тоже, – смущенно ответил я ей.

– Тщщщ, – она прижала палец к моим губам и замерла, прислушиваясь, – Говори шепотом.

Затем быстро подошла к выходу из комнаты и выглянула в коридор. Постояла некоторое время, выжидая, потом прикрыла дверь и вернулась ко мне.

– Кто там? – спросил я ее тихо, – Сэнди?

Но вместо ответа она вдруг беззвучно зарыдала.

– Тетя Дженни, успокойтесь, пожалуйста. Все будет хорошо, – бормотал я, понимая, что ничего хорошего, конечно, не будет. Только сейчас до меня дошло, что на самом деле случилось. Вместе со слезами матери черная горечь восстала над нами, застилая тусклый свет из окна, превращая его в ядовитый сумрак.

– Прости, я приняла тебя за одного из них, – произнесла она, немного успокоившись, и взволнованно добавила, – А тебя никто не видел?

– Нет, я оставил машину на Нордстар сёркл, сюда пришел пешком, потом через задний вход. Так что меня никто не видел, даже Сэнди.

– Я так рада, что ты пришел, Эндрю, – она взяла меня за руку и сжала в своих ладонях, – Ты нашел то, что оставил тебе Уильям?

– Вот это? – я вынул из куртки шприц и показал миссис Бреннар. Она закивала.

– А теперь тебе нужно немедленно уезжать. Увези это отсюда.

– Слушайте, без вас и без Сэнди я не уеду, – успокоил я ее, – Мне очень жаль, что вас не было на прощании, Викки сказала, что вы болеете.

Она посмотрела на меня полными ужаса глазами:

– Викки?! Ты говорил с ней? И… она отпустила тебя?!

– Слушайте, забавно, но эти двое так же спросили меня… Они ее при этом называли "госпожа"!

– Потому что так и есть.

И Миссис Бреннар принялась сбивчиво рассказывать мне о том, что произошло в моем родном городе. Все началось около полугода назад. Виктория Скиннер, как и многие жители окрестностей, была увлечена каякингом. Помимо работы в юридической конторе своего отца, она, едва выдавалась свободная минутка, поднималась на ледники и сплавлялась вниз по бурным рекам. Иногда она делала это в одиночку. Про нее даже писали местные газеты. Билли заботливо собирал вырезки. Вероятно, был влюблен в нее, хотя никогда не признавался в этом.

Однажды случилась трагедия. Викки собралась на своем каяке покорить одну из самых опасных стремнин Аляски – Тикел. Причем, зная, что ее будут отговаривать, она направилась туда, никому ничего не сказав.

Ее нашли только через несколько дней, когда тело вынесло в место впадения в Медную реку. Ни лодки, ни весел. Человек не мог выжить в таком потоке. И она была мертва, по крайней мере, так думала нашедшая ее пара рафтеров – муж с женой, пенсионеры. Они вызвали спасателей, но когда те добрались до места вызова, на берегу был только брошенный лагерь. Ни этих милых пенсионеров, ни Виктории.

Спустя месяц в Палмере появились трое: Викки и молодая пара. Чудесное появление молодой женщины, которую все считали погибшей. Счастье на лицах родителей, друзей… Город был невероятно рад возвращению мисс Скиннер. Но ни она, ни ее новые друзья словом не обмолвились о произошедшем. Никто не удосужился проверить, где она все это время была, и откуда взялись эти ее странные новые знакомые.

Парочка сняла дом на окраине города и практически не выходила на улицу. Впрочем, Викки продолжала вести обычный образ жизни. Она ходила в контору, занималась юридической практикой, при этом полностью изменила свой стиль – быстро отпустила длинные волосы, стала хорошо, со вкусом, одеваться, в одночасье превратившись в сногсшибательную красотку, за которой тут же начали ухлестывать кавалеры.

Однако вскоре город потрясла череда странных событий. Словно началась неведомая эпидемия. Кто-то бесследно исчезал, кто-то терял близких, иногда на карантин уходили целыми семьями. К тому времени Палмер окутала паника. Люди хотели понять, почему власти не занимаются этим, многие собирались уехать, некоторые пытались протестовать, но вскоре и эти эмоции сошли на «нет». Стало складываться впечатление, что так и надо, что всех все устраивает.

Так и было. Ведь теперь в Палмере были новые жители. Красивые, подтянутые, молодые парни и девушки. Непонятно, откуда они взялись, но они по-хозяйски обосновались в городе. Установили свои порядки и правила. Пропал детский смех, стало тихо и темно. Официально в целях экономии, власти перестали по вечерам зажигать освещение улиц, оставляя только огни федеральной трассы. Машины передвигались все реже, в домах воцарился мрак. А все потому, что новым существам тепло и свет были не нужны. Они спокойно переносили его, но не любили, это факт.

Еще в самом начале, Уильям Бреннар одним из первых понял, что творится нечто странное, но все тогда только смеялись над его чудаковатыми предположениями. Однако именно он сопоставил заметки о находке тела девушки на Медной реке и пропажу рафтеров-любителей. Ему удалось восстановить описание, которое пилоту вертолета дали пенсионеры, когда вызывали транспорт. Судя по всему, это была именно Викки. Билл нашел фотографии пропавшей пары и безошибочно узнал в них тех самых приятелей Викки, которые появились в городе, только сейчас они были… молоды, как и все новые жители Палмера!

– Каким-то образом сыну удалось найти средство, – миссис Бреннар на секунду замерла и прислушалась, – Так вот. Он называл это вакциной. Где-то пару месяцев назад он пришел ко мне и попросил об одном – разрешить ввести мне препарат. Я согласилась. Потому что к тому моменту они уже забрали Сэнди, мою девочку… Она не сделала им ничего дурного, моя малышка…

Я приобнял тетю Дженни, понимая, насколько тяжело ей пришлось.

– Они не трогают вас, потому что вы вакцинированы?

– Да. После того, как Билл сделал это… Спустя, может, пару дней, они пришли за мной. Я готовила ужин. В двери появился, по-моему, Грег, сосед. Я его сразу не узнала, он был молод, скинул лет сорок. И когда это существо вошло в дверь и направилось ко мне, я почувствовала, что на меня надвигается нечто страшное. Словно ледяная пелена накрывала меня, я почти потеряла сознание, а когда очнулась, увидела, как он корчится на полу. У него из носа рта и ушей шла пена, его выгибало, словно внутри извивалась сотня ужей. Едва миновало полминуты, как он испустил дух. На крики сбежались остальные. Те, кто были в округе. Они столпились в моей кухне и смотрели на меня так, словно я была ведьма. Но трогать не решились. Трусливые животные! Стоило мне шагнуть к ним, как они с визгом повыскакивали на улицу. А этот Грег вскоре буквально истлел у меня на глазах.

– Его убила вакцина?

Она взяла шприц у меня и повертела его в руках.

– Думаю, да. Я позвонила Билли, и рассказала о том, что случилась. Он обещал приехать, но… так и не появился. Я знаю, что они пытали его. Но, ничего не добившись, бросили в реку. Они хотели узнать что-то у меня, но я ответила, что не скажу ни слова. То, что создал Билл, убивает их. И именно это они ищут.

– Так, – сказал я, – Едем со мной, миссис Бреннар. Машина недалеко, пойдем прямо сейчас?

Она не успела ответить. В нашем полушепоте мы так привыкли к тишине, что музыка вызова на моем телефоне прозвучала, как набат! Звонила Хелен. Я неуклюже попытался сбросить звонок, однако было поздно. Тетя Дженни испуганно спрятала шприц за спину, я едва успел только повернуться, как послышались стремительные шаги, и дверь в комнату распахнулась. В неярком свете клонящегося к закату дня я увидел невероятно красивую девицу с тонкими чертами лица и аккуратно уложенными волосами. На ней был темный брючный костюм с вызывающим декольте.

– Кто это?! – спросила она, взглядом указывая на меня.

– Сэнди, детка, – пролепетала миссис Бреннар.

– Сэнди?! – изумился я. Насколько я помнил, девочка была больна с детства каким-то заболеванием костей и ходила с тросточкой, наклонив голову набок. Сейчас же передо мной стояла просто какая-то чертова королева красоты! Еще одна «Мисс Аляска», не меньше!

Между тем она подняла руку и стала приближаться. Я даже не заметил, как она оказалась рядом со мной. Вокруг померк свет. Словно я проваливался в ватную пелену. И тут же почувствовал укол в районе лопатки с той стороны, где находилась тетя Дженни, и ее крик:

– Нет! Он тоже вакцинирован!!!

И потерял сознание.

Когда я пришел в себя, то никак не мог понять, где нахожусь и что этому предшествовало. Сперва я даже не чувствовал своего тела. Попытавшись пошевелить рукой, я понял, что мои конечности затекли и туго затянуты веревками. Я осознал, что связан и сижу на стуле в каком-то холодном, темном месте. Вероятно, это был подвал или ангар. Каждое мое движение и стон гулким эхом отдавались в далеких стенах. Ко мне постепенно начинала возвращаться память. Крик тети Дженни. Надвигающаяся пелена. Сэнди. Это все. Значит, теперь я пленник. Вглядываясь в полумрак перед собой, я увидел вдалеке неясные очертания высоких длинных полотен, от которых исходило смутное свечение. Полотна уходили высоко вверх, так что мое предположение о подвале было наверняка ошибочным.

И тут раздались шаги. Раскатистый звук каблуков по полу приближался ко мне. Их обладательница остановилась передо мной в паре метров, как мне казалось. Я даже видел перед собой силуэт.

– Добро пожаловать, Эндрю! – узнал я голос Викки, – Включите свет, пусть наш гость убедится, что он в безопасности.

Откуда-то из-под потолка возникло свечение, и вскоре из темноты проступили очертания. Это была церковь. Я сидел у алтаря на стуле, передо мной, у ступеней, стояла Викки в длинном, теперь уже красном платье, а за ней – недвижимы, словно манекены – жители города. Их было не меньше сотни, весь зал был полон. Лица собравшихся не выражали никаких эмоций, среди них я узнал и своих школьных друзей, и тех, кто когда-то были нашими соседями. Но были здесь и незнакомые мне персоны. Их объединяло то, что все они были молоды. Каждый, кого я видел, казался образцом безупречности. Мужчины сильны и мужественны, женщины невероятно привлекательны. Такая себе картинка идеального мира для нацистов. Высшая раса.

– Дорогой, Эндрю, – обратилась ко мне Викки, – как ты помнишь, я повелела тебе уехать в аэропорт… Но ты выбрал другой путь. Впрочем, это так предсказуемо.

Она поднялась ко мне по ступеням и повернулась к залу.

– Жители Палмера, я призываю вас в свидетели, что это будет честный суд над теплокровным, который нарушил правила нашего города!

Ответом ей одобрительный ропот.

– Честный суд? – усмехнулся я, – Для начала развяжи меня, Викки.

– К сожалению, – она вполоборота повернулась ко мне, – это невозможно. Таковы правила.

– И кто установил эти правила? Ты для своих марионеток? Так вот, эти правила ты можешь засунуть себе в одно место. Я им не подчиняюсь!

– Грубость и бессильная злоба, – она пожала плечами, – Прошу зафиксировать это, жители Палмера. Теплокровки не меняются. Они совершают одни и те же ошибки.

Ее повелительный тон, манера держаться вызывали во мне только раздражение. Несмотря на смертельную опасность, я понял, что единственная моя защита – это нападение. Раз я жив, и они еще не превратили меня в чучело, набитое льдом, значит, вакцина работает. Что ж, я продолжал дерзить ей:

– Слушай, по поводу ошибок… Если бы ты не поперлась одна на Тикел, и не притащила оттуда эту заразу, мир бы был прежним!

– Ну, если ты так много знаешь, то ответь мне: а каким был прежний мир, Эндрю? Зависть, предательство, обиды и разочарования… Каждый из сидящих в этом зале скажет тебе с облегчением, что он рад был избавиться от прошлого. Посмотри, мы молоды, красивы. Мы такие, какими себя хотели видеть всегда. Каждый из нас теперь – идеальный "я". И в идеальном новом мире, который мы построим в этом Штате, будет только красота и порядок.

– Штат? – переспросил я, – А что так мелко? Я-то думал, что имею дело с императрицей всего мира, а тут всего лишь какая-то третьесортная палмерская сучка…

– Неисправим! – развела руками Викки, обращаясь к аудитории, как иной раз делает умудренный опытом профессор, имея в виду худшего студента на курсе. Однако по движению ее тонкой брови было видно, что мои выпады не прошли даром. И она продолжила:

– Ты напрасно думаешь, что вакцина делает тебя неуязвимым. Без Символа вы просто полный "ноль". Глупцы, потерявшие право выбора. Да, нам пришлось непросто, пока мы справились с этим уродом Бреннаром, но мы ведь учимся, Эндрю. Впереди у нас очень много времени. В отличие от вас, теплокровок. И скоро мы сможем вас исправлять без особого труда.

– Ну, давай, рискни здоровьем, долбаная ты стерва, – громко ответил я, – Исправь меня.

Наконец, она не выдержала, встала передо мной, взяла своими ледяными руками мое лицо и прошипела:

– Ну зачем ты это делаешь? Неужели тебе хочется страдать?

Вместо ответа я вывернулся и сделал попытку схватить ее зубами. Она взвизгнула и отскочила, как ужаленная.

– Тетя Дженни была права, трусливые животные! – бросил я в их пластиковые лица.

Зал загудел. Как по команде, они встали с мест и издавали низкий монотонный звук, в котором слышалась ненависть.

– Я призываю вас в свидетели, жители Палмера, – выкрикнула Викки поверх этого гудения, – Я понимаю ваше разочарование данным видом живых существ, однако этот экземпляр еще не все рассказал нам. Он знал, где вакцина, нашел ее и, я очень, надеюсь, расскажет, куда Бреннар дел Символ?

Она подняла руку, и гул моментально стих, а она продолжила в тишине, стоя чуть поодаль, но обращаясь уже ко мне:

– А если не расскажет, то очаровательная Хелен, а также милые Джо и Марджи присоединятся к нам.

– Ах ты дрянь! – вскричал я и сделал попытку вырваться.

– Что случилось, Эндрю? – с наигранной заботой спросила она, – Наверное, ты вспомнил, где вы со своим дружком спрятали Символ? Он оказался стойким, ну потому что ему нечего было терять, а вот ты… У тебя есть слабое место.

– Хорошо… – негромко произнес я.

– Что? – она сделала шаг навстречу.

– Хорошо, – повторил я. – Да. Я знаю, где он… Этот Символ. Только не трогай детей!

– Ах ты маленький негодник! – воскликнула Викки удивленно, – Так значит, ты все знал с самого начала и не привез его специально! Ловко ты обманул меня. Я же поверила, что ты ничего не знаешь. Даже отпустила тебя в аэропорт и, если бы ни эти двое недоумков…

На лице ее возникла смесь презрения и разочарования.

– Ты имеешь в виду своих друзей из похоронного бизнеса? Да, они мне очень помогли. Кстати, где они? Не вижу их кислые рожи.

– Порядок, Эндрю, – назидательно сообщила Викки, – Те, кто не соблюдают порядок, должны исправиться.

– О, как! – вскликнул я, подражая ее тону, – Вы это слышали, жители Палмера? Вас ждет та же участь.

– Они прекрасно тебя слышат, – уже куда более спокойно сообщила госпожа, – Порядок един для всех. Если его иногда кто-то из нас нарушает… Это пережитки прошлого. Мы это искореним. Так что, Эндрю? Ты сообщишь нам, где Символ?

– Конечно. Только освободи меня.

– Думаю, в этом нет необходимости. Мы всё прекрасно понимаем. И нам не надо показывать, просто расскажи.

– Вы его без меня не найдете. Там установлена биометрическая защита, – фантазировал я на ходу, – А в случае, если я не подтвержу код в течение суток, этот твой Символ и подробный рассказ о "новых жителях Палмера" будет направлен властям. Неужели ты думаешь, что я прилетел бы сюда, не подстраховавшись? Я же не полный кретин. Ну, по крайней мере, не такой как ты!

Викки смотрела на меня удивленно. Мне даже показалось, что слегка перебрал с количеством бреда на единицу времени, но нет, похоже, она купилась. Недооценила противника. Ее нижняя губа и подбородок подрагивали, а крылья носа раздувались, обезображивая прекрасное лицо и придавая ему какое-то демоническое выражение.

– Да ты представляешь, сколько мне пришлось потратить времени на поиски?! Завлекать тебя сюда? Устраивать эти похороны?!! А ты все это время разыгрывал из себя дурачка? – она закатила глаза.

– Не думай, Викки, что кто-то глупее тебя, – подытожил я, – Так вот! Пока я не получу твердые гарантии, что моя жена и дети в безопасности, ни хрена тебе не скажу. Как ты понимаешь, они – мое слабое и одновременно самое сильное место.

– Хорошо, – согласилась госпожа колонии манекенов, – Как только ты передашь мне его, ты и твоя семья будете в безопасности. Я даю тебе свое слово.

– Ха! – воскликнул я, – Чушь! Неужели ты думаешь, кто-то верит твоему слову?!

– Конечно, – невозмутимо ответила она, – Мне незачем лгать. Ах, да… теплокровки… Это вы все время лжете и нарушаете свои обещания.

– Ты права, каждый судит по себе. Но извини, тут уж я не могу ничего поделать, – пожал я плечами, – Человеческая природа, научились защищаться от хищников. Поэтому договоримся так. Я лично полечу домой и заберу Символ из хранилища. А как только отдам тебе, мы спокойно уедем на юг, куда-нибудь ближе к экватору. Ты, как я вижу, не очень любишь тепло.

– Хорошо, – кивнула она, немного подумав, – Договорились. С тобой полетят несколько членов нашей общины, и, если все подтвердится, вы сможете спокойно уехать. Хотя можете и остаться. Вас никто не тронет. Что скажете, жители Палмера? Это справедливое решение?

И зал снова, как по команде, на этот раз одобрительно загудел…

ХХХ

Я летел в Калифорнию утром следующего дня. В ряду за мной сидели мои новые друзья. Бывший гробовщик Мак, который так любил парусники, и бывший тренер по плаванию мистер Свенсон, который когда-то возлагал надежды на нас с Коулом.

А в кресле рядом, в смелой блузе и короткой юбке, закинув ногу на ногу, читала гламурный журнал Сэнди. Ее правая рука была перебинтована, мимолетная встреча с вакциной не прошла для нее даром. И каждый раз, когда к нам подходил стюард, чтобы предложить сок или воду, мне приходилось ловить на себе его завистливые взгляды.

Я отвернулся и посмотрел вниз через иллюминатор. Там, над бескрайней морской гладью Тихого океана парили белые пушистые облачка, и я подумал, что это и есть души тех, кого уже нет с нами и кто не увидит, во что превратится планета, если я не придумаю новый план.

Я очень нервничал, потому что остался без телефона и не мог никак сообщить Хелен, что возвращаюсь домой. Викки наотрез отказалась снабжать меня связью и мне оставалось лишь надеяться, что она, как и обещала, скажет супруге по телефону о моем скором возвращении.

Мои попытки позвонить из автомата в аэропорту по прилету или выпросить телефон у случайных пассажиров на парковке, пока я делал вид, что никак не могу найти машину, тут же пресекались цепными псами госпожи из Палмера. Тренер Свенсон с гробовщиком Маком следовали за мной как две тени, напоминая телохранителей, и я пребывал в полном неведении, как там моя семья, в курсе ли они, что я еду домой. Сэнди цокала каблучками где-то позади, заставляя притормаживать проезжающие по паркингу автомобили.

По сути, всю эту троицу, которая по мнению Викки, провинилась, она и отправила "исправляться" за их промахи в отношении меня.

Торопясь к семье, я стремительно вырвался в город и летел по шоссе, хватая штрафы за превышение, барабанил костяшками по рулю на светофорах и сигналил стоящим впереди водителям. Сэнди недовольно качала головой, наблюдая за всем этим.

– Что?

– Веди себя спокойнее! Нам не нужны неприятности, – ответила она, повернувшись в пол-оборота.

Когда мы приехали к дому, я остановил машину чуть поодаль и еще раз подумал, правильным ли было мое решение тащить сюда эту троицу с бесстрастными лицами. Но оставить их где-нибудь в отеле без присмотра я не мог: воображение рисовало мне страшные картины порабощения Земли этими существами, когда многомиллионный город вдруг инфицируется в течение каких-нибудь пары недель. Если честно, я до конца не понимал, что мешает Викки отдать приказ так и сделать, ведь вакцина, даже если она и была, вряд ли бы успела остановить скорость распространения «преобразований», которую они продемонстрировали в Палмере. За год, пожалуй, в этой стране все было бы кончено! А через лет пять от старого мира осталась бы только разве что Северная Корея!

Но нет. Они медлили. Неужели из-за какого-то мифического предмета, который Викки называла символом, а Билли просто медальоном? Или тут было что-то еще. Я этого не знал.

Посмотрел в зеркало заднего вида: гробовщик и тренер сидели молча, глядя вперед через лобовое стекло.

– Значит так, – начал я, – Еще раз! Вы остаетесь в гараже. В дом не заходить, с моими детьми не разговаривать. Ясно?

– Ясно! – отозвалась Сэнди, – Когда мы поедем за Символом?

– Я съезжу один. Это депозитарий в банке. Если я заявлюсь туда с вами, они могут мне ничего не отдать. Режим безопасности не подразумевает новых лиц…

– Понятно! Обсудим позже. – Коротко кивнула Сэнди и открыла дверь.

– Ты куда? – опешил я.

– В гараж!

– И ты знаешь, где он?

– Да, – обернулась она ко мне, – Вон твой дом. А ворота ты откроешь вот с этого пульта.

Пока я замешкался, Сэнди уже, громко цокая по тротуарной брусчатке своими высокими шпильками, уверенно двигалась к воротам гаража. Тренер и гробовщик также покинули заднее сиденье и поспешили за ней. Я наблюдал за их перемещениями, и у меня на секунду возникла мысль разогнаться и долбануть по ним со всей скорости. А что, этих тридцати метров мне хватит…

Но пока я медлил, бывшая сестра Билли уже остановилась у ворот, обернулась и вопросительно посмотрела на меня. Я струсил. Как и в аэропорту Палмера, когда не сдал их полиции. И даже здесь, в Лос-Анджелесе, когда на вопрос секьюрити, все ли у меня в порядке, расплылся в нелепой трусливой улыбке. Да, Билли однозначно дал бы мне фору в мужестве и решительности.

Я нажал на пульт, ворота начали двигаться вверх, и вскоре мои новые знакомые скрылись в полутемном гараже. Я подъехал к дому и припарковался рядом у закрывшихся ворот. Сделал глубокий вдох, посмотрел на себя в зеркало, кивнул и быстро покинул машину.

– Хелен, я дома! Дети!

Я вошел в дом, который покинул лишь пару дней назад, но теперь мне казалось, что меня не было здесь целую вечность. Какими родными были эти запахи, эти стены, на которых Джо нарисовал фломастерами абстрактные картины, этот ковер в гостиной, где остались разбросанные куклы Марджи. Я всегда ругал их и за измалеванные стены и за разбросанные, но сейчас я готов был бы все отдать, чтобы увидеть снова, как мои дети возятся на полу гостиной.

– Эй, – крикнул я, – Привет!

Тишина.

Я прошел через холл на кухню. Быстро поднялся в спальни на втором этаже. Кровати заправлены. Здесь их нет. И вдруг внизу хлопнула дверь.

– Хелен! – Я бросился по лестнице и буквально наткнулся на моих новых знакомых, которые вошли в дом через двери гаража.

– Постой! Мы же договаривались! Вы сидите в гараже!

– Нет, – уточнила Сэнди, проходя на кухню, – Мы договаривались, что сидим в гараже, пока твоя семья дома.

Гробовщик и тренер по плаванию проследовали за ней, смерив меня презрительными взглядами.

– А если они здесь?.. Ну или если бы они были здесь?! – добавил я неуверенно.

– Ты же видишь, – заметила красотка, – Никого нет!

– И где же они? – машинально спросил я, следуя за ними на кухню.

– Я думаю, это поможет, – Сэнди придвинула ко мне листок, лежащий на кухонном столе.

«Милый, если ты читаешь это, позвони мне сразу же. Дети у Сьюзан. Элли.»

– Блин, вы чертовы придурки! Зачем было забирать мой телефон?!

– Этого требовали обстоятельства, – холодно заметила девушка, наливая в стаканы воды.

Они втроем почти синхронно выпили ее и уставились на меня.

– Мне нужно позвонить! – Я бросился к стене у холодильника, где висела трубка, – Черт!

Кухонный телефон не работал, я давно хотел починить его, проверить шнур, или пригласить кого-нибудь, но никак не доходили руки. Еще одни был в спальне, куда я немедленно отправился, перепрыгивая через две ступеньки.

Быстрее к тумбочке, где находился еще один аппарат. Я снял трубку, но как только начал набирать номер, как услышал за спиной спокойный голос Сэнди:

– Не стоит этого делать.

Я вздрогнул от неожиданности, насколько быстро и бесшумно она появилась. На сей раз она не сторонилась меня, а подошла и положила свою холодную кисть поверх моей руки, державшей трубку.

– Почему? – пролепетал я, повинуясь этому движению и возвращая трубку на тумбочку.

– Ты сейчас эмоционально нестабилен и можешь сказать что-то такое, что отменит наш договор, – она стояла надо мной.

– Что?

– Ты же помнишь, никто не должен знать о происходящем, это часть договора. Нарушаешь часть, отменяется весь договор. Вот ты придумал, что именно будешь говорить Хелен? Чтобы это выглядело правдоподобно и не вызвало панику?

– Да она, наверное, места себе сейчас не находит, подняла на уши всю полицию, весь аэропорт!

– Нет, – Сэнди покачала головой, – Она в порядке.

– В порядке?! – пожал я плечами, – Что за бред, в каком порядке? Она же не знает, где я! Может вам плевать друг на друга, но мы очень переживаем за близких.

– Да, Эндрю, и она переживает значительно больше, чем ты думаешь. Настолько сильно, что отправилась за тобой в Палмер.

– Палмер? – я был в шоке, – Что за хрень ты несешь?

– Слушай, – холодно заметила она, – Я могла бы тебе это не говорить. Но, учитывая, что так сложились обстоятельства, я бы рекомендовала тебе быстрее исполнить свою часть договора и она вернется к тебе целая и невредимая.

Я смотрел в эти прекрасные глаза, средоточие ледяной усмешки, и понимал – она не шутит. Они провернули с моей женой тот же трюк, что и со мной. Заставили ее лететь туда. Вот зачем Викки оставила себе мой смартфон – того «требовали обстоятельства»!

– Ну вы и уроды! – сказал я зло, – Когда я увижу Викки, я лично её…

– О, серьезная угроза! – она скрестила руки на груди, – Только ты не в том положении, чтобы угрожать.

– Значит, вы взяли ее в заложники? А дети?

– Ты же читал, они у Сьюзен. И она привезет их только завтра, когда твоя жена прилетит обратно.

– А тебе… – я запнулся, – Тебе откуда тебе об этом известно?

– Да вот, только что Хелен сказала.

– Кому? – опешил я.

Сэнди подошла к окну и посмотрела во двор.

– Мне.

– Она с тобой разговаривала? – недоумевал я, – Когда?

– Она со мной разговаривает прямо сейчас.

Сэнди отвернулась от окна и посмотрела на меня с плохо скрываемой издёвкой. И тут до меня вдруг дошло, кто на самом деле был передо мной. Манера держаться, повадки, чуть изогнутая бровь – передо мной была… Викки. Точнее, в теле бывшей сестры Билли, безраздельно царствовала «госпожа»! И, кажется, она поняла, что я теперь это знаю.

Викки упивалась моим ужасом. Так, наверное, капитан конкистадоров взирал на примитивные племена, которые принесли ему богатые дары – золото и табак, и глаза их также были наполнены священным трепетом.

– Это невозможно, – только и смог вымолвить я, едва ворочая языком.

– Я тоже рада тебя видеть, Эндрю, – подтвердила она мои догадки знакомым тоном, – Так что, когда ты отправишься за вакциной?

– Но ты… – жалко взмолился я, – Ты же обещала никого не трогать?

– Я никого и не трогаю, – красотка подошла ко мне и присела на край постели рядом, – И эти гарантии пока сохраняются…

– Ты должна отпустить мою жену! – перебил я её.

– Что?

– Отпусти её, Викки, – повторил я, приходя в себя, – Пока я не уверен, что она свободна, я не буду ничего делать.

– Слушай, Эндрю, – и госпожа покровительственно положила свою холодную руку мне на колено, – Твоя жена свободна. Её никто не держит. Она просто захотела вспомнить былые времена и провести вечер со старой подругой.

– Вранье!

– Вовсе нет. Я прямо сейчас смотрю на нее, как она весело и беззаботно смеётся. Женщине тоже иногда нужно расслабиться, отдохнуть от семейной рутины, от этих детей, уборки… от мужа, который постоянно пропадает на работе и от которого пахнет духами. О, Хелен рассказывает мне так много, что я начинаю жалеть ее, бедняжку…

Я машинально провел рукой по шее, куда меня когда-то целовала Надин. Коллега по работе. Это было давно и случайно…. Да вообще, ничего не было! Только поцелуй в лифте… Черт! Мне казалось, это отродье видит меня насквозь.

– Сколько тайн хранит женское сердце! – Продолжала она, поводя плечами, – Сколько сомнений и надежд… Она верит в счастье, Эндрю, и надеется, что малыш сможет спасти ваш брак.

– Какой малыш? – удивился я.

– Вот! Видишь, я первой узнала ее новый секрет. Так что теперь у меня в гостях двое. Хелен и будущий маленький Блэквуд! – Сэнди, которой полностью верховодила Викки, торжествующе улыбалась.

– Нет…

Я сбросил ее руку. У меня перехватило дыхание. Боже мой! Жена сейчас там, в Палмере в окружении этих монстров и она… беременна! Почему, почему Элли мне ничего не сказала?! Однако вместо крика я лишь спросил:

– Сколько месяцев?

– Восьмая неделя… Так что поздравляю, папаша, – и она поднялась с постели, намереваясь выйти, но обернулась ко мне и добавила, – Поверь, только наш договор сдерживает меня от дальнейших действий.

Это прозвучало жестко. Девушка смотрела на меня сверху вниз, и взгляд ее утратил всякую игривость и мягкость. Всё было более, чем серьезно. В долю секунды к щекам моим прилила кровь, я почувствовал такую волну ярости, что не в состоянии совладать с собой, вскочил и бросился на нее, ухватив за шею.

– Какая же ты сука! – кричал я.

Сэнди пыталась вырваться, отпихивая меня, но горло было пережато, и она не могла издать не звука. Нападение застало ее врасплох, и она царапала меня ногтями, пытаясь ослабить хватку. Так мы упали на кровать. Я изловчился и навалился на нее сверху. Задушить ее прямо сейчас! Это продолжалось секунду, другую. Я видел перед собой это прекрасное лицо и приоткрытый рот, которым она пыталась набрать хоть немного воздуха. Этой доли секунды было достаточно, чтобы весь пыл мой куда-то делся, я ослабил хватку и лежал на ней, опираясь на локти. Мы оба тяжело дышали.

Стыдно признаться, но в эту секунду я поймал себя на кощунственной мысли. Было виной тому напоминание про лифт и Надин или то, что девушка, лежавшая рядом, была изумительно хороша? Я не знаю. Лишь смотрел в ее распахнутые глаза. И в туже секунду произошло немыслимое. Сэнди или, точнее Викки в её теле, вдруг обвила меня руками и, притянув к себе, поцеловала меня. Она пахла какими-то свежими травами альпийских лугов и студёной ключевой водой. Наверное, так и выглядит снежная королева! Мое сердце трепетало, словно в него загоняли ледяной шип. Я будто проваливался в пустоту и дух захватывало от того чувства, которое я ощущал в этот миг. Оторвавшись, я смотрел на нее. От наших объятий повязка на ее руке сбилась в сторону, и я увидел кожу, на которой проступило красно-коричневое пятно.

Девушка заметила это и, оттолкнув меня, быстро поднялась с постели. Затем подтянула бинты повыше и, поправляя волосы, отошла от кровати.

– Почему ты выбрал её, Блэквуд? – вдруг сказала она

– Что? – я оглядел себя, лежа боком на кровати.

– Почему ты выбрал Хелен? – она остановилась, и в ее глазах, как мне показалась, промелькнула искорка грусти, – Я любила тебя, я хотела быть с тобой! Но ты выбрал её. Почему?

– Я… я не знаю, – я был растерян и никак не мог поверить тому, что слышал.

– Мы могли бы стать властителями этого мира, но ты… – она покачала головой, – Ты выбрал другую! Если бы ты знал, какая ненависть живет во мне. Она поселилась там, когда я еще была теплокровкой. А сейчас мне достаточно просто чуть ближе придвинуться к своей лучшей подруге, чтобы она получила за все сполна…

– Стой! – вскричал я, приподнимаясь на кровати.

– Не бойся! – Сэнди затянула повязку потуже, – Я держу свое слово. Ни с ней, ни с ребенком ничего не случится, пока ты исполняешь свою часть договора.

К ней вернулась ее надменная улыбка. А я смотрел в ее глаза, пытаясь уловить там ту самую искорку человеческой грусти, которую заметил несколько секунд назад.

Вихрем пронеслись воспоминания. Все эти неловкие прикосновения «пацанки» Викки, которую мы между собой вообще держали за поклонницу лесбийских отношений. Ее взгляды, которые я принимал за троллинг. Все эти предложения сплавиться вместе на каяках, к которыми она приставала ко мне в старших классах. Но нет, я любил Хелен. Замечательную и скромную Хелен. И ни разу за все время я не разочаровался в своем выборе. Да, у нас были сложности, но не более, чем в других счастливых браках. Жена была для меня всем, и ради нее я готов был рисковать и идти до конца. Моя семья, мои дети были для меня самым дорогим, что есть на этом свете. И уж точно я не променял бы их на пусть невероятно красивое, но такое холодное и бесчувственное создание.

– Да, ты потерял меня, Эндрю, и потерял весь мой мир. Как же это глупо!

– Викки…

– Впрочем, – не слушая меня, продолжила она, – Если ты, правда, хочешь вернуть свою семью, тебе стоит поторопиться и принести мне эту чертову вакцину.

Она повернулась и, хлопнув дверью, быстро вышла из комнаты.

Я бросился к телефону, схватил трубку и, поколебавшись секунду, набрал номер жены. Через некоторое время Хелен ответила:

– Привет! – На заднем плане играла какая-то музыка, – Вот это сюрприз!

– Элли, ты где? – спросил я

– Дети у Сьюзан, а я – в Палмере!

Она рассмеялась, говоря с кем-то помимо меня. Наверное, эта чертова Викки

– Милая, прости, а зачем ты полетела туда?

– В отличие от тебя, – полушутливым тоном ответила жена, – Я беспокоюсь за своего мужа. Викки рассказала, как ты тут накуролесил.

И она вновь пьяно хихикнула.

– Элли! Нет! Уходи оттуда немедленно! – кричал я, совершенно не заботясь уже о том, что меня могут услышать льдышки внизу, в холле, – Викки не та, за кого себя выдает, она очень опасна!

– Я тоже рада тебя слышать, Эндрю, – вдруг услышал я предательски игривый тон Виктории. Очевидно, Хелен передала ей трубку, так и не услышав все мои крики.

– Слушай, ты, мразь, – произнес я грубо, – Оставь ее в покое, иначе сделки не будет.

– О, Энди, это так мило, – продолжала кривляться Викки, также притворяясь, будто она навеселе, – Кто же знал, что ты улетишь так и не дождавшись Элли! Хотя я ей всегда говорила, все мужики одинаковые, всегда думают только о себе. Особенно когда напьются. И кстати, я прощаю, что ты распускал руки. Видишь, подруга, я его простила – сообщила она в сторону.

Хелен что-то бормотала на заднем плане. И я понял, что эта сволочь напоила ее. Меня охватил ужас. Это все было западней! С самого начала. Зная прекрасно, что жена будет беспокоиться, не дозвонившись до меня, Викки подстроила все так, чтобы она срочно вылетела в Анкоридж спасать мужа. И тут же попала в цепкие объятья "подруги".

И вот теперь моя жена сидела там в каком-то баре, она разыгрывает теплую встречу выпускников, фактически взяв ее в заложники. И Викки рассказывает ей небылицы о том, что я напился, пытался приударить за ней, потом уехал куда-нибудь в ночь, потерял телефон… Твою мать!!!

– Дай мне трубку поговорить с ней, – сказал я железным тоном.

– Да, всё, пока, – ответила мне "госпожа" и звонок прервался.

Я сел на кровать, обхватив голову руками. Теперь ставки резко повышались. Ну конечно, как я мог быть таким наивным и глупым! Я запустил пальцы в волосы и в исступлении сжал их. Ногти врезались в кожу. Моя злость на самого себя была просто запредельной.

Я решительно поднялся с постели и спустился в гостиную.

– Поговорим?

– О чем? – отозвалась Сэнди. Два ее сателлита сидели, замерев, на диване.

– Ты обещаешь, что с ней все будет в порядке?

– С кем?

– С Хелен! Не прикидывайся дурой, Викки, – вспылил я, – мы только что с тобой разговаривали.

– Нет, – покачала головой Сэнди, – Госпожа уже занята своими делами, ее нет со мной.

Я поморщился.

– То есть она вселяется в тебя, когда захочет?

Та в ответ ничего не сказала.

– Тогда свяжись с ней и скажи, что мне нужны гарантии того, что Хелен улетит из Анкориджа ближайшим рейсом.

– Это не в моей компетенции. Но я не вижу причины сомневаться в словах госпожи. Вы же договорились.

– А ты знаешь, что я могу вас сдать полиции? – заявил я невпопад.

– Не самая хорошая идея, – Сэнди обошла диван, – Если ты хочешь сохранить жену и детей. Госпожа гарантирует, что они в безопасности, пока ты придерживаешься ваших договоренностей.

– Она сама их постоянно нарушает!

– Это неправда… Любые договоренности мы соблюдаем максимально строго и ждем, что ты, наконец, выполнишь свою часть. Сейчас вы поедете, заберете пакет из банка, ты отдашь его нам и… встретишься со своей семьей. А если нет… – она развела руками

Угрозы этих тварей были совсем не пустым звуком. Я до сих пор помнил ту леденящую пустоту, в которую провалился, когда вот эта самая Сэнди напала на меня в доме родителей Билли. То было ужасное чувство, которое я хотел поскорее забыть. И если бы тетя Дженни не вколола мне вакцину… кто знает, может быть, я сейчас уже сидел перед Мардж и Джо и обращал их в свою новую веру? Ужас!

Дверной звонок прогремел как колокол. Я вздрогнул. Свенсон и Мак, обернулись в сторону выхода.

– Кто это? – спросила Сэнди.

– Я не знаю, – пожал я плечами, – Может Сьюзан привезла детей?

Звонок прозвучал еще раз.

– Давайте, быстро! – указал я на них, – В гараж! Как мы договаривались.

Сянди посмотрела на меня и кивнула своим подельникам. Тренер и гробовщик поднялись и последовали за девушкой.

– Помни, – остановилась Сэнди в проеме, – Твоя жена у нас, так что не надо глупостей.

Я покинул гостиную и, удостоверившись, что они скрылись в гараже, подошел к входной двери. Приоткрыл ее и увидел курьера. Это был молодой прыщавый пацан в форменной куртке и штанах. Уши забавно торчали из под глубоко натянутой на голову кепки с логотипом почтовой службы. В руках он держал пакет.

– Мистер Блэквуд?

– Добрый день, – поздоровался я, открывая двери.

– Простите. По нашей вине произошла задержка с доставкой вам срочного пакета из города Пармер, Штат Аляска, отправитель…

Я быстро вышел перед ним на крыльцо, прикрывая за собой дверь и показывая, чтобы он замолчал.

– Извини, дети спят, – объяснил я свое поведение.

– Аааа, – понимающе кивнул он и перешел на полушепот, – Мне поручено доставить пакет вам и и выслушать ваши пожелания по компенсации.

Я принял пакет, а пацан продолжал, заглядывая в планшет:

– Мы готовы предложить на выбор: три бесплатных почтовых отправления в любую точку мира груза весом не более 1 килограмма в течение одного календарного года с момента…

– Стоп, стоп, – остановил я разошедшегося курьера, оглядываясь на всякий случай назад, – Ничего не надо.

– Как это? – удивился он, – Вы же не дослушали!

– И не надо, – успокоил я его, – И так очень хорошо, что вы доставили пакет, давай я быстрее распишусь, а то очень спешу… Надо приготовить обед, пока они не проснулись.

– Домохозяин? – подмигнул мне курьер, – Уважаю, сэр.

– Спасибо, – кивнул я.

– Вот, – он вынул из заплечной сумки листок, и протянул мне, – Распишитесь здесь.

Я поставил подпись, отвернулся в сторону и разорвал пакет. Я делал это максимально быстро, понимая, что счет идет на секунды, пока мои незваные гости не начнут что то подозревать.

Внутри небольшой картонной коробки была набита крафт-бумага, и в ней я нащупал нечто твердое. Наконец в моей руке оказалась плоская матовая табличка из притяного на ощупь материала. Глубоко черный цвет, с переливающимся красноватым оттенком. По весу она была как металлическая монета, размером не больше кварты (монета в 25 центов, прим.переводчика), но при этом руке от нее было тепло.

Держа ее на ладони, я вдруг заметил странное свечение. Оно как будто исходило от моей руки, при этом не вызывая болевых ощущений. Я переложил медальон в соседнюю руку. Ситуация повторилась: под табличной словно вспыхнули какие-то знаки, а на ней самой отчетливо проступил неизвестный мне символ, отдаленно напоминающий иероглифы междуречья – волна, две точки, вертикальный клин. Я понятия не имел, что это значило, но точно понимал: это именно то, что отправил мне Билли и что так хотела заполучить Викки.

Я сунул медальон в карман, помахал уже влезшему на велосипед доставщику, бумагу и коробку выбросил в мусорную корзину у входа, и вошел внутрь.

Еще пять минут назад я был в полном отчаянии, не зная, что мне делать, чтобы вернуть Хелен, не представляя, но сейчас, готов поклясться, растерянность куда-то полностью испарилась. Я был спокоен и сосредоточен. Подошел и открыл дверь в подвал, где возле машины толкались эти трое.

– Кто это был? – поинтересовалась Сэнди

– Курьер… доставщик пиццы ошибся дверью.

– Так долго?

– Да, – пожал я плечами, – Объяснял ему, как проехать на Брукшир-авеню.

– Хм, – поджала губы Сэнди.

Возможно она и заподозрила что-то, но виду не подала.

– Так что? – произнесла она, – Когда мы едем в депозитарий?

– Ты серьезно?

– Если мы там появимся все вместе, они сразу что-то заподозрят! – ответил я, – Я поеду один!

– Ну уж нет, – покачала головой красотка и погрозила перебинтованной рукой, – Тренер поедет с тобой!

Красавец Свенсон охотно кивнул.

– Мне он там не нужен, – как можно более небрежно бросил я.

– А мне нужен, – категорично заявила Сэнди, аккуратно убирая локон со лба.

– Ну, ок. Если тебе хочется мотаться, Гленн, – обратился я к тренеру.

Тот быстро глянул на Сэнди и с готовностью кивнул:

– Все в порядке, съездим.

– Ну, хорошо. Тогда вы двое оставайтесь здесь, чипсы в шкафу, газировка в холодильнике, на улицу – ни ногой! – Я по-отцовски указывал в них пальцем, словно они были моими детьми.

Сэнди снисходительно кивнула, подыгрывая мне, словно кошка, которая понимает, что она все равно со временем сожрёт дерзкую мышь.

– Помните наш уговор – вы никого не трогаете, иначе сделка отменяется!

– Мы же договорились, – презрительно фыркнула девчонка, и я услышал в ее голосе интонации Викки.

Мы вышли на улицу, я указал Свенсону на пассажирское сиденье, сам сел за руль, и мы двинулись вперед под ярким калифорнийским солнцем.

Тренер направил на себя оба воздуховода, чтобы холодный воздух кондиционера обдавал его, и подался вперед. По дороге я пытался разговорить его воспоминаниями о каких-то наших школьных делах, о его любимом плавании, словом, наладить с ним контакт, движимый одной мыслью – врага надо знать в лицо. Тренер поначалу отвечал односложно, но вскоре втянулся в эту игру. И вот мы уже обсуждали события моих школьных лет, которые, как оказалось, он помнил в мельчайших деталях, кого как зовут, и кто из нас достоин был поехать на соревнования штата, словно все это случилось вчера, а не 15 лет назад.

На секунду мне показалось, что я говорю с нормальным человеком.

– Слушай, а мне вот интересно. Что происходит во время вашего преображения? – спросил я неожиданно, пока мы стояли на светофоре, – Вы каким-то коконом покрываетесь или, как ящерица, сбрасываете старую кожу?

Тот сразу осекся, улыбка от нахлынувших воспоминаний быстро слетела с его уст.

– Это не очень приятно, – ответил он коротко.

– А зачем тогда ты согласился? – спросил я прямо, обернувшись у нему.

Он немного помолчал, глядя на загоревшийся зелёным светофор:

– Поехали!

Но, когда я думал, что тема закрыта, он вдруг добавил:

– Кто же не хочет вернуть молодость?!

– А что теперь, когда она управляет вами, как скотом? Это того стоило?

– Мной управляли всю жизнь. Сначала родители, потом сержант в армии, затем жена, потом банкиры, которым я должен по сей день… Так что особо ничего не поменялось. Кроме того, госпожа заботится о нас…

– Это я с тобой говорю, Гленн? Или снова с Викки? – поддел я его.

– Не понял, – тряхнул он головой.

– Ладно, – махнул я рукой, – приехали!

Припарковавшись, мы вышли из машины и направились к дверям банка, в ячейке которого я хранил свои документы, отцовские медали и маленький слиток золота, который подарили нам родители Хелен на 5-летие свадьбы. Там, согласно моей легенде хранился и пакет с вакциной, присланный мне Биллом.

Войдя внутрь здания, я коротко сообщил о цели визита сотруднику, и мы с тренером присели у витражных окон. Я старался не подать виду, что нервничаю и потому стал листать рекламные проспекты с зовущими ставками по кредитам. Впрочем, мой спутник довольно рассеянно смотрел в окно на идущих по тротуару людей и потому не особенно обращал внимания на мои треволнения.

К нам подошёл менеджер хранилища.

– Добрый день, мистер Блэквуд.

– Добрый! Мы хотели бы забрать кое-что из ячейки.

– Вы? Вдвоем?

– Да, – уверено кивнул я, – Это мой деловой партнёр, мистер Свенсон.

– Тогда вам нужно будет написать доверенность. Позвольте ваше удостоверение личности?

– Конечно, – я протянул ему водительское удостоверение.

Менеджер удалился, но вскоре принес бумаги, я принялся заполнять доверенность.

– Можно и ваши документы, пожалуйста? – менеджер обратился к тренеру.

Тот зыркнул на меня, затем, понимая, что иного выхода нет, полез в задний карман штанов и достал потрёпанный паспорт. Некоторое время вертел его в руках, как бы раздумывая, и, наконец, передал менеджеру. Тот взял книжицу, открыл ее, сначала сверял данные, а затем удивленно посмотрел на моего спутника.

– Секундочку.

Он отошёл к стойке. Свенсон, глядя на это, нахмурился.

– Я предупреждал, – вполголоса напомнил я, – Сколько тебе сейчас?

– Сорок четыре, – коротко ответил молодой атлет.

Я фыркнул, качая головой. Неудивительно, что он вызвал подозрения. Но тем лучше.

Менеджер переговорил с управляющим и вернулся:

– Простите, мистер Свенсон, вы могли бы подойти к стойке информации, нам нужно кое-что проверить?

Тренер беспокойно заерзал, словно хотел вскочить и сбежать, но переборол себя.

– Кхм, – кашлянул он, – да, конечно.

Я смотрел, как они о чем-то беседуют у стойки и ждал, чем это все закончится. Конечно, это все было не совсем по моему плану, но я ничего не мог поделать. Когда в паспорте написано 44, а на лице 25 – у кого угодно возникнут сомнения! Впрочем, они довольно быстро со всем разобрались, проверили по отпечаткам пальцев, и, конечно, убедились, что перед ними и есть невероятно хорошо сохранившийся Мистер Свенсон собственной персоной.

Пока тренер остался болтать с управляющим у стойки, удивленный менеджер подошел ко мне.

– Все в порядке, мистер Блэквуд. Можно взять доверенность?

– Да, только я не успел заполнить данные мистера Свенсона…

– Ничего страшного… Главное, ваши есть, остальное мы заполним. Ваш бизнес-партнер – удивительный человек, хочется подробнее узнать о тайской терапии омолаживания…

Он листал принятые у меня документы и вот заметил положенный листок. Пробежал глазами по бумаге и поднял испуганный взгляд на меня.

– Вы, пожалуйста, действуйте, в соответствии с инструкциями, – как можно более спокойно произнес я.

– Хорошо, – кивнул он.

Я поднялся, и мы направились к стойке. Здесь я и тренер поставили подписи на документах и проследовали вслед за менеджером. По дороге к нам присоединился охранник, рука которого небрежно лежала на кобуре; миновали стеклянные перегородки и длинный коридор, в конце которого нам пришлось пройти через систему охраны. Вскоре, таким образом, мы оказались в небольшом холле, в противоположной стене которого находилась дверь в хранилище.

Здесь менеджер попросил нас сдать наши мобильные телефоны, в ответ на что тренер Свенсон пожал плечами, хлопнув себя по карману знак того, что у него не было никакой техники с собой, а я вынул свой мобильник и положил в предложенную ячейку. Затем мы оставили на охране паспорта и проследовали дальше.

Менеджер подошёл к электронному ключу и, прикрывая его, набрал код. Тяжелая дверь медленно отворилась.

– Господа, прошу вас. Мистер Свенсон, пожалуйста.

Не чувствуя подвоха, тренер первым вошел внутрь хранилища и, сделав пару шагов, обернулся. Я двинулся было за ним, но меня придержал менеджер, нажал что-то на замке, и в ту же секунду с громким шипением в проем двери опустилось стекло, отгородив нас от Свенсона. Я изобразил на лице картинное удивление и, на всякий случай, поднял руки, наблюдая краем глаза, как охранник выдёргивает из кобуры пистолет.

– Что случилось? – крикнул он, обращаясь к менеджеру.

– Это мошенник. Вызывай подкрепление!

Охранник направил пистолет на меня.

– Да не мистер Блэквуд, а тот, в хранилище!

– Он нас не слышит? – уточнил я.

– Нет, – покачал головой менеджер, – Стекло пуленепробиваемое и звуконепроницаемое. Мистер Блэквуд, вы можете опустить руки.

– Стойте! – Я повернулся к охраннику, чтобы Свенсон не видел, что я тому говорю, – Не опускайте пистолет, держите меня на мушке.

– Что? – Охранник, не понимая, что происходит, переминался с ноги на ногу.

– Не опускайте оружие. Он должен видеть, что вы задержали меня. А теперь закройте дверь!

– Как?

– Да не вы, а менеджер! Я к вам обращаюсь, закрывайте дверь! – почти кричал я, не оборачиваясь.

– Алфред!? – испуганно воскликнул охранник, глядя на менеджера.

Я машинально обернулся. Свенсон стоял вплотную к двери и, положив ладонь на стекло, вперил свой взгляд в упавшего перед ним на колени менеджера.

– Нет! – заорал я, опуская руки, – Стой!

Далее события должны были развиваться молниеносно, но видел я их словно в замедленной сьемке – сначала мимо меня пронеслись две пули, я буквально проводил их взглядом, когда они, вращаясь, пролетали рядом с моим плечом. Затем на стекле, на уровне глаз Свенсона, расцвели два скола, потом я услышал громкие хлопки. Однако удивительнее всего было то, что в обычных обстоятельствах я бы пал ниц, закрывая в ужасе голову, инстинктивно прячась от выстрелов, но в этот момент я, напротив, был абсолютно спокоен. Я взглянул на застывшего во времени охранника, и какая-то неведомая сила двинула меня вперед. Через пару шагов я был уже возле стекла.

Оказавшись здесь, я ощутил то самое чувство, которое настигло меня в комнате тети Дженни, когда на меня вот так же из дверного проема смотрела переродившаяся Сэнди. Тогда я потерял сознание, но сейчас, когда холодная тьма надвинулась на меня, я напротив, видел все предельно четко и ясно. Передо мной от Свенсона к запрокинутой голове менеджера шел поток странного зеленоватого света. Я даже мог различить набор символов, из которых состоял этот свет. Они перемещались, строились в ряды, строки, а затем исчезали в теле человека, стоящего на коленях.

Я взглянул на Свенсона, на его руку, откуда легко преодолевая стекло, шел этот поток и, не колеблясь, перекрыл его своей ладонью, преграждая путь этим комбинациям неведомых знаков.

Ударившись о мою кожу, символы словно выгорали, корчились, разрушая стройные цепочки. Как домино, они били друг друга, превращая поток в разнонаправленные завихрения. Но эти вихри не были хаотичными, они соединялись в красно-коричневые кольца, перестраивались друг за другом и, набирая силу, кружились передо мной. Второй, свободной рукой я насаживал эти кольца на палец и отправлял обратно к тренеру. Мне трудно объяснить, почему я это делал. Словно, кто-то принимал решения за меня. Кто-то куда более мудрый и осведомленный. Это было удивительное зрелище!

Кольца, состоящие из знаков, плавно кружили вдоль потока зеленых символов, истончая его, двигались назад сквозь стекло к тренеру. Тот сначала не замечал это, находясь в трансе, но едва стоило первому завихрению достичь его ладони, как лицо его исказила гримаса боли. Он поднял на меня глаза. Это было удивление, испуг, ярость? Все чувства смешались в одном пронзительном взгляде. Рот его скривился, и он издал протяжный вой. Этого я не слышал из-за стекла, но мог себе представить.

Свенсон одернул руку и перехватил ее выше запястья, а она опала, словно это был сдувшийся шарик. Кожа тренера начала терять свой молодой блеск, его корежило и ломало, он завалился на бок, кося на меня своими полными боли глазами. Кольца вертелись над ним, царапая его, рассекая покровы. Одежда на нем проваливалась, кожа расползалась, обнажая тонкие нити цифрового каркаса, который я раньше не замечал, но теперь он проступал из-под этой омертвевшей оболочки. Это был все тот же набор символов в зеленом спектре, теперь и они хаотично сыпались, высыхали.

В какой-то момент я уловил, что управляю этим движением. Кончики моих пальцев едва заметно двигались, как будто что-то быстро печатали на клавиатуре или перебирали струны невидимой арфы. Цифровое тело моего оппонента вышло из плоти, собралось в единый клубок, поднялось и зависло в воздухе, меняя цвет с зеленого на желтый, затем оранжевый и в итоге багровый.

Я смотрел в эту яркую сферу, чувствуя, что знаки, стремительно проносившиеся по орбите этой модели мне хорошо знакомы. И в эту секунду я знал, что она слышит меня, и слышит очень хорошо.

– Викки, ты нарушаешь договор! – гневно сказал я и сжал раскрытую ладонь. Кольцо из символов с невероятной скоростью метнулось и исчезло в моем кулаке. На долю секунды я испытал такой прилив адреналина, будто только что прыгнул со скалы на парашюте! Я ловил ртом воздух, приходя в себя.

Все было кончено. Наступила тишина.

Я обернулся. Охранник все так и стоял с пистолетом, направленным в сторону двери. Рядом на коленях стонал менеджер, привалившись к стене.

Я помог ему подняться и посмотрел в глаза. Кто-то внутри меня быстро оценил его повреждения и признал их незначительными. Я лишь похлопал Альфреда по плечу и повернулся к охраннику.

– Помогите ему и откройте мне дверь в хранилище.

– Сэр, мы не можем, – отозвался менеджер, – Система запирает хранилище после тревожной комбинации автоматически.

– Блин, ладно. На самом деле вы очень помогли, остановив хитрого вора.

– А что с ним? – заглядывал через стекло охранник.

Я обернулся и посмотрел на то, что осталось от тренера. На полу лежала какая-то сморщенная кожа, вся в пятнах красно коричневого цвета, напоминающих то, что я случайно заметил на руке Сэнди. Брезгливо отвел взгляд от останков. Несомненно, это когда-то было человеком.

– Думаю, он мертв, – констатировал я, – Ладно. Спасибо за помощь. Мне пора.

– Нет! Мистер Блэквуд, вы не можете уйти, – они смотрели на меня как дети на учителя, который уходит, не окончив урок, – Сейчас прибудет группа, нам что им сказать?

– Альфред, скажите… Что вы задержали мошенника, который действовал по поддельным документам и отпечаткам пальцев… Ну, впрочем, я это уже вам писал в записке. Пока!

И я пошел по коридору, не встречая сопротивления. Миновал пост охраны, забрал свой телефон, наши со Свенсоном паспорта и, ни слова не говоря, в полной тишине, перед глазами застывших работников банка, вышел на улицу.

Осознание того, что произошло, пришло ко мне позже. Я сидел за рулем, глядя сквозь стекло в одну точку. Меня бил озноб. Окна машины были открыты, и в салон валил горячий калифорнийский воздух, однако мне было холодно. Я поднимался от океана, торопясь как можно быстрее попасть к дому Сьюзан, где меня ждали мои дети. У меня было стойкое чувство, что после гибели оного из своих адептов Викки бросит все силы на то, чтобы взять в заложники не только мою жену, но и Джо с Марджи.

Я содрогался, вспоминая, как все случилось с тренером, и только сейчас начал понимать, что тетя Дженни Бреннар вколола мне тогда под лопатку непонятно что, а я совершенно безропотно все это принял. Теперь же приходил в ужас от того, что могло развиваться в моем организме! Не превращусь ли я в некое подобие этих холодных тварей?! Может, и нет никакой вакцины, и меня ждет перерождение, потеря всего человеческого? Мне нужно было увидеть моих детей, защитить их, пока еще не поздно и, конечно, вернуть мою жену домой.

Отъехав от банка на некоторое расстояние и убедившись, что меня никто не преследует, я притормозил возле салона оператора сотовой связи и купил новый телефон взамен изъятого у меня Викки, восстановил свой номер. Менеджер с трудом отыскал мне кнопочный аппарат, но это было то, что нужно. В других обстоятельствах я конечно никогда бы не вспомнил номер телефона Сьюзен, но сейчас, видимо, на адреналине я по памяти легко его воспроизвел.

– Ну же… – шептал я, вцепившись одной рукой в руль, а другой удерживая аппарат возле уха, – Черт тебя дери, Сьюзен! Возьми трубку.

Либо она не слышала звонок, либо меня уже опередили. Вызов завершился. Как жаль, что я не знаю ее домашний номер! Хотя, постой! Я вдруг уверенно набрал и его. Пару лет назад Хелен звонила мне от подруги, когда ее трубка разрядилась. Не знаю, можно ли это было списать на адреналин, но я совершенно точно вспомнил этот набор цифр!

Раздались гудки, и через некоторое время я услышал знакомый голос подруги моей жены.

– Да, добрый день!

– Сьюзен!

– Да?

– У вас все в порядке?

– Эндрю? – удивилась она

– Да, это я! Дети с тобой?

– Со мной, – насторожилась она.

– Слушай внимательно, – выпалил я, – закрой все окна и двери. Никому не открывайте! Я уже еду!

– А Хелен?

– Нет… – запнулся я, – Она еще на Аляске

– Эндрю, ты в порядке? – переспросила она уже испуганно, – Что происходит?

– Так, – старался я говорить, как можно более спокойно, – Я в порядке, просто… просто после перелета немного подустал. Хелен решила задержаться на пару дней в Палмере. Она давно не видела старых друзей. А я вот уже прилетел. Словом, скоро буду. Угостишь меня кофе?

– Да, хорошо, – несколько растерянно отозвалась она.

– Все, до встречи!

Я стремительно набрал номер жены, едва не врезавшись в затормозивший передо мной грузовик.

– Да, – раздался усталый голос.

– Элли, детка, привет! – я старался говорить, как можно более беззаботно.

– Привет!

– Как у тебя дела? Ты где сейчас?

– Ты решил поинтересоваться, как мои дела? Мои дела хорошо. Я в Палмере, дома у Викки.

– У Викки? – я едва не закричал, но, сдержавшись, добавил, – Прости меня, пожалуйста, за вчерашнее. Я просто потерял телефон. Я не думал, что ты полетишь в Палмер!

– А почему ты не позвонил с телефона Викки?

– Малыш, но ты же знаешь мою память, я не помню ни чьих номеров!

– Вранье, Блэквуд! – немного нетрезво вскрикнула она, – Я всех обзвонила, ты будто провалился сквозь землю! Ты знаешь, что я себе надумала?

– Я хотел…

– Погоди, – вдруг прервала она мои объяснения, – Мне звонит Сьюзен, дай я отвечу.

– Нет-нет! – выкрикнул я, – Не переживай, это я ей только что звонил, сказал, что ты задержалась на Аляске. Вот она и хочет поболтать.

– Ладно. Викки мне все рассказала! – горько вздохнула Хелен, но звонок от Сьюзен не взяла.

– Что она рассказала? – спросил я аккуратно.

– Что ты напился и сначала лез к ней, а потом тусил в компании чирлидерш!

– Милая, что за бред? Какие чирлидерши?!. – возмутился я, но тут же понял, что легенда Викки не так уж глупа. Видимо так та пыталась прикрыть меня, следуя нашему договору, – Хотя… Это были не совсем чирлидерши, просто девчонки… команда по плаванию. Ты же помнишь, я увлекался.

– Девчонками?

– Да нет же! Плаванием! Встретились с ними случайно на поминках Билли. Тренер Свенсон привел учеников. Помнишь его? Ну, я дал им пару советов, а то, что я был выпившим, так это из-за Билли, сама понимаешь, – грустно закончил я.

– Твой Билли дурак! Если бы он делал все, как ему говорила Викки, остался бы жив.

– А Викки сейчас с тобой? – наконец, подошел я к главному.

– Нет, она поехала в магазин… Теперь я понимаю, почему она такая стройная и красивая, у нее просто пустой холодильник! И мы будем еще пить шампанское, хотя мне и нельзя…

– Стой! – прервал я ее, – Викки давно уехала? Ты уверена, что ее нет в доме?

– Давно уже… Но тут магазины в округе закрыты. Наверное, поехала в маркет.

– Я тебе должен рассказать что-то очень важное. И мне нужно, чтобы ты верила мне.

– Я не знаю… Позвони мне по видео?

– Хелен, дорогая, у меня кнопочный телефон, я не могу набрать тебя по видео. Но послушай, и ты и малыш находитесь сейчас в очень большой опасности.

– Ты знаешь про малыша? Откуда?! – всхлипнула она, – Поэтому я тебе больше неинтересна?

– Милая, милая, успокойся, пожалуйста! Я люблю тебя, люблю больше жизни! И новость про малыша это самое прекрасно, что могло произойти! Я хочу, чтобы мы все были вместе, я ты, Джо, Марджи и наш малыш…

– Ты меня любишь?

– Да, да, очень! Но послушай внимательно, тебе нужно срочно уходить из дома Викки.

– Зачем? Ой, погоди, мне опять звонит Сьюзен.

– Да хрен с ней! Не бери трубку! Мне очень сложно все объяснить, но ты просто верь мне. Уходи прямо сейчас!

– Эндрю, что за глупости? Это розыгрыш?

– Нет! Милая, это очень, очень серьезно. Это связано с Билли, с Викки и с Палмером. Там творится чертовщина. Посмотри сама, сейчас у вас уже вечер, там вообще нет света. Ты видишь?

– Ну… – она видимо подошла к окну, – Еще не очень темно, вот, наверное, и не включили.

– Хелен, – тараторил я, – В городе нет света, нет машин, нет детей на улицах. Ты же заметила это?!

– Я… – ответила жена неуверенно, – просто после Лос-Анджелеса здесь так тихо.

– Дорогая моя, любимая, в городе эпидемия. Викки больна, они все больны, и они взяли тебя в заложники. Это Викки отобрала мой телефон и все устроила так, чтобы ты прилетела туда.

– Ну, она мне просто сказала, что ты пропал, – заколебалась Элли, – И было найдено тело! И нужна моя помощь, чтобы опознать.

Она зарыдала.

– Ты знаешь, что я пережила? И потом, когда прилетела, Викки мне рассказала, что ты просто по пьяни потерял свой телефон и улетел обратно в Калифорнию, как ни в чем не бывало!

– Это все ложь, – жестко сказал я, – И ты знаешь это! Ты же веришь мне, малыш? Просто беги оттуда! Сейчас же!

– Куда? – спросила она растерянно. Но я понял, что жена, наконец, мне поверила.

– Так, выходи из дома Викки через задний вход, идешь?

– Сейчас, погоди оденусь, – отозвалась Хелен.

– Только тихо! Свет не выключай, ты выходишь на задний двор…

– А собака?

– Собаки у нее давно уже нет. Так, – я мысленно следовал за женой, как будто сам все это видел. Темные очертания сарая, укрытую брезентом лодку отца Викки, шероховатую поверхность изгороди, вдоль которой двигала Хелен.

– Справа через двадцать футов будет калитка. Выходи из нее и иди в сторону перекрестка. Старайся держаться правой стороны, где темнее и не шуми. Там есть кто-нибудь?

– Нет, пусто. Погоди, мне опять кто-то звонит

– Нет! Не убирай телефон от щеки, чтобы экран тебя не выдал.

– Хорошо, – Я чувствовал, что ей было страшно, и так хотел быть сейчас рядом с ней, обнять ее, прижать к себе, успокоить. Но я был здесь. В хвосте жесткой пробки. Полз как черепаха за грузовиком.

– Я дошла до перекрестка, – услышал я шепот.

– Ты молодец! Они все по домам. Они не будут тебя искать, пока Викки не поднимет тревогу. Видишь, там, дальше старая пожарная часть?

– Да…

– Иди туда.

– Ой, по-моему, я слышу машину!

– На твоей улице?

– Нет, на соседней. Мне кажется, это Викки вернулась.

– Милая! – воскликнул я, – скорее!

– Я почти. Все, дошла.

– Обходи здание, за ним есть парковка, скорее туда. Там, в углу справа за машинами есть мусорные баки.

– Я их не вижу, – шептала она, – тут какие-то автобусы.

– Да, вено, старые автобусы. Хелен, держись правее, беги за них. Ты видишь баки? Главное, найди баки.

– Да, вот они.

– Слава богу! Сразу за ними есть дыра, она просто прикрыта листом железа. Ты тихо отодвинешь ее сейчас и окажешься с задней стороны «пожарки», напротив нашего школьного стадиона.

Раздался скрежет металла. Элли двигала лист железа.

– Тише! – вцепился я в руль.

– Да мне неудобно! Я же держу телефон! Сейчас, погоди.

Она отложила телефон и видимо аккуратно отодвинула лист, прикрывавший дыру в заборе. Еще пацанами мы сбегали туда от мистера Свенсона, проникали в пожарные автобусы и курили. То беззаботное время осталось далеко в прошлом, но я прекрасно помнил все потайные подходы к школе.

– Ну что? У тебя получилось?

– Да, я на стадионе, ты прав, тут такая темнота! – ответила Элли запыхавшись.

– Ты видишь трибуны?

– Различаю.

– Обходи их слева, там, возле заднего входа в бассейн стоит пикап.

– Ты издеваешься? – она говорила шепотом и шагала по стадиону, стараясь не шуметь, – Я что, должна угнать машину?

– Ну, не угнать, а просто позаимствовать. Там, в лючке бензобака тренер Свенсон держит ключи.

– А если кто-нибудь меня увидит, или сам Свенсон?

– Не переживай, Свенсон… Он уже… уехал с командой.

– Куда?

– Малыш! Просто найди ключи.

– Я нашла. Стой… Нет, показалось, – Хелен повозилась немного, щелкнули замки двери, – Я внутри.

– Отлично. Сейчас, когда мы договорим, ты заведешь машину, выезжай через главный выезд, а потом сразу – на трассу. Помнишь, как добраться туда?

– Да.

– Только, Элли! Не включай фары, и нигде не перед кем не останавливайся, пообещай мне.

– Эндрю, мне страшно, – захныкала она.

– Элли, малыш, я очень люблю тебя! Не раскисай, я знаю, что ты у меня очень сильная, просто сделай, как я говорю – гони со всей мочи в аэропорт и улетай оттуда немедленно!

– Хорошо…

– Ты готова?

– Да…

– Тогда вперед, храни тебя Бог!

Она глубоко вздохнула и отключила трубку. Я не слышал, как предательски громко взревел двигатель пикапа, как Элли выехала со школьного двора. Я не видел, как она катила по пустым улицам Палмера, покидая город. Я не знал, следует ли кто-нибудь за ней… кто-то холодный, расчётливый и невероятно злой, что все вышло из-под контроля.

Я мог лишь надеяться, что моя жена смогла вырваться из ледяных объятий места, где прошло наше детство, успеет добраться до аэропорта и улететь с Аляски. Я молил об этом Господа. Надежда была только на него.

ХХХ

Теперь, когда карты были брошены на стол, я не знал, сколько у меня есть времени, пока они не начнут вторжение. Но самое главное, я понимал, что Джо и Марджи сейчас находятся в большой опасности, потому что Викки наверняка дала команду своим ищейкам забрать их. Им добираться до дома Сьюзен было значительно быстрее, чем мне из центра. Знают ли они точный адрес нашей подруги или потратили время на его поиск? Только этот временной зазор был моим шансом успеть.

Я почти доехал до пункта назначения, мне оставалась какая-то пара кварталов до поворота, но машины ползли с черепашьей скоростью! Я снова набрал Сьюзен, но теперь она мне не ответила. Либо я напугал ее в прошлый раз, либо гости уже наведались к ней.

Сьюзен и Габриель были нашими хорошими друзьями вот уже несколько лет. Мы иногда вместе ходили в боулинг, на баскетбольные матчи, ездили друг к другу на ужин. Наши жены работали вместе. У пары не было детей, и Сьюзен с удовольствием привечала Хелен с нашими оболтусами. Хотя это был первый раз, когда дети остались у нее ночевать.

Наконец, я припарковался у дома четы Веласкес, остановился на другой стороне улицы, чтобы сразу не привлекать внимание. Прошел по лужайке возле дома, парковочное место было пустым. Видимо, супруг Сьюзен уехал по делам. Внешне все казалось спокойным. Обернувшись, я осмотрел окрестности – обычный выходной в тихом калифорнийском пригороде. По улице проходил мужчина с собакой. Он кивнул мне, я приветствовал его в ответ, приблизился к двери, поднявшись по ступеням аккуратного крыльца. Позвонил, некоторое время дожидался ответа, но никто не спешил мне открывать. Я достал телефон и вновь набрал домашний номер Сьюзен.

Сквозь запертую дверь я услышал тихую трель далекого звонка. Неприятный холодок пробежал по спине. Я рванул на себя дверь. Она была заперта. Заглянул в окна рядом, приставляя ладони, чтобы свет с улицы не мешал мне увидеть, что происходит внутри.

В гостиной на полу были разбросаны игрушки, однако ни Джона, ни Маргарет я не увидел. Постучал в стекло. Тишина. И вдруг сверху, на втором этаже, я услышал какой-то шум, словно что-то тяжелое упало на пол. Я сделал несколько шагов назад и увидел, как в окне второго этажа исчез мужской силуэт. Мои худшие предположения подтверждались.

Времени соображать не было – я подбежал к двери и ногой высадил стекло рядом с ней, благо окна были невысокими. Раздирая куртку, полез внутрь дома. Спустя какие-то десять секунд я уже был в гостиной. Бросился бежать по комнатам и в кухне увидел, как Сьюзен лежит ничком у обеденного стола без признаков жизни. Я замер, осматриваясь. нет ли по близости моих знакомых и тут обратил внимание, что вокруг нашей подруги был словно натянут каркас, он опутывал ее зелеными нитями с теми же самыми символами, что я видел не так давно в банке.

Дети!

Через две ступеньки понесся наверх, открыл дверь комнаты, где видел силуэт – она была пуста. Я бросился в дверь напротив и в спальне столкнулся с Маком – владельцем похоронного бюро. Он ждал меня, стоя у кровати Веласкесов.

– Где они?!

– Эндрю, сынок, – вместо ответа обратился ко мне, – Ты опоздал.

– Где мои дети? – я с размаха врезал ему по лицу. Он даже не предпринял попытку защититься, хотя был на полголовы меня выше и куда крепче телом, – Где они?!

– Сэнди увезла их…

– Куда?!

– Я не могу тебе сказать.

– Еще как сможешь, – я нанес еще один удар по его холеной роже.

Он скривился, но руку не поднял