Читать книгу Алина и Марта, любимые подружки - Максим Зур - Страница 1

Кому-то посвящать – зря смущать

***

Для меня есть Москва древнерусская, о которой я почти ничего не знаю, и для которой в голове хранятся совсем уж примитивные ассоциации, составленные из обломков школьных экскурсий; где-то там сверкают и поражают воображение храм Василия Блаженного и памятники «русского узорочья»; есть Москва «старая», «дореволюционная», знакомая по фотографиям и кинохронике; затем обнаруживается Москва из «Циников» Мариенгофа или же из «Дома на Трубной» Барнета и «Человека с киноаппаратом» – хаотичная по-страшному или по-весёлому; дальше, конечно, Москва после реконструкции середины тридцатых, ясный тоталитарный город, расщеплённый проспектами; она одухотворяется иной атмосферой, запечатлённой оператором Вадимом Юсовым и скомпонованной Георгием Данелией в знаменитом фильме «Я шагаю по Москве»; с наглой неизбежностью возникают в этом ряду окраинные нагромождения одинаковых многоэтажек, сличивших Москву с другими городами и осмеянных также в знаменитом кино; затем наступает более личное, неугадываемое с полуслова. Москва 1998 года – когда мы с мамой сюда приехали – «деловая». За монотонными «стеклянными домами» и торговыми центрами в детстве виделась не скучнеющая жизнь, а многообещающая бизнес-среда, ведь и нам возможность обустраиваться (и путешествовать) предоставляла мамина работа, связанная с этой средой. Но по мере моего взросления появилась и другая Москва, – грубо говоря, – 2008 года. Здесь бизнес обрёл новый дизайн, не бестолково пёстрый и не серо-деловой: многие кофейни, лавки, бутики в эти годы стали гладить своими витринами и убаюкивать матовой подсветкой, и выстроились они в разноцветный, но вполне стройный ассортимент, обещая больше «хорошего вкуса» пресловутому безудержному потреблению. Кроме того, Москву почистили, подреставрировали; после сноса здания Военторга грязные дела сносителей (или сносильщиков?) ушли с авансцены и творились в кулуарах. Импрессионистов любили всё больше – видимо, улавливали постыдную для одних, приятную для других, смешанную для многих связь наших огоньков с их (импрессионистов) многокрасочным свечением; а Вадим Юсов назвал в одном из своих последних интервью теперешнюю Москву «сказочной», в которой видны потуги равняться на ту, «старую», с чёрно-белых фотографий и кинохроник; хотя при этом громоздится «сити» около Кутузовского проспекта и делает город всё же совершенно непонятным.

***

Алина и Марта – две подруги, которые хорошо себя чувствовали в этом городе. Они не очень любят думать о том, почему так сложилось, но можно подумать вместо них. И чем зануднее это сделать, тем интереснее окажется та фора, которая была у них перед мальчиком Мишей. Он познакомился с ними ещё в школе, где учились только старшеклассники. Там после обычных предметов по вечерам пели, рисовали, танцевали, смотрели фильмы и сами пытались изредка снимать, а ещё ставить спектакли. Мама советовала Мише пойти туда после восьмого класса, чтобы потом работать не в офисе, как она, а где-нибудь «в творчестве». Несмотря на то, что ребят в школе было немного, и все общались тесно, Миша успел только чуть-чуть узнать Алину и Марту – и вот они уже закончили школу. А перед ним был ещё год учёбы. И он скоро ушёл оттуда, сдал всё экстерном и раньше получил аттестат. И безуспешно подавал документы на подготовительные курсы при московском театральном вузе. А девушки готовились стать студентками-актрисами, были весёлыми, уверенными. Одеты уютно, красочно, в ароматах лашевской косметики, похожей на мороженое, с невероятно опрятными причёсками – у Алины светлые, у Марты каштановые. Энергичные, невольные мастерицы нетворкинга. Тогда ему сразу захотелось бесконечно с ними гулять, а потом это желание усиливалось. Но он был – может, уже изменился – смущённым и несчастным, и пока непонятно, насколько это его вина. И тем интереснее, смогли они подружиться с ним или нет. В общем, девушкам было хорошо не только потому, что они молодые-красивые, но и: