Читать книгу Панакия - Маншук Дайрабаева - Страница 1

Ассортимент китайских товаров в контейнере Бося был огромным. От пластмассовых яиц «Фаберже», паукообразных массажеров для головы, фальшивых денег и светящихся гомункулов, до искусственных цветов и детских музыкальных горшков.

Место было проходное и очень хорошее, во втором ряду, сразу за обувным. Бабушка наказывала крепко за него держаться и никому не отдавать, даже если снова повысят арендную плату.

Еще год назад они торговали вместе. Бабка обслуживала посетителей, Бось прохлаждался на складе с книгой в руке. Теперь, когда ее не стало, он разрывался между посетителями и складом и на ходу бормотал бабкины проклятия, ругая место за его проходимость. Он страстно желал вернуться в то время, когда бабушка еще была жива. Когда его редкие порывы помочь с покупателями она отвергала, приговаривая: «Рановато тебе, Босечка. Наработаешься, когда помру».

Контейнер, втиснутый между женским бельем и товарами для младенцев, нагрелся от солнца. Бось нырнул под холщовый козырек, обмахиваясь панамкой. Из-за высокого роста он все время ударялся головой о косяк, а упитанное тело приходилось втискивать в контейнер бочком. Светлые волосы, нуждавшиеся в стрижке, слиплись от пота и кольцами торчали в разные стороны, как ветвистые рога.

– Ча-а-ай, ко-о-офе, напи-и-итки, бутербро-о-о-оды, ч-а-а-ай, к-о-о-офе, напи-и-и-тки, бутербро-о-о-ды, ча-а-а-й…

Голос Любаши, он услышал прежде, чем она появилась в проходе. Бось махнул рукой, вглядываясь в проход карими глазами. Тучная Любаша тут же замолчала на полуслове, словно он на расстоянии схватил пульт и отключил звук, и подошла к нему, толкая впереди себя тележку с напитками.

– Тебе чего?

Он смотрел на нее, в который раз пытаясь угадать, сколько ей лет. В разные дни Любаша выглядела по-разному: и на двадцать, и на тридцать, и на пятьдесят.

Сегодня она выглядела на сорок.

– Есть компот? Холодный?

– Есть чай. Горячий. Нормальные люди пьют с утра что-то горячее.

– Даже если температура на улице выше тридцати градусов?

Любаша обиделась.

– А что есть холодного? – спросил Бось безо всякой надежды.

– Из холодного только пиво.

Еще пару лет назад никто бы и подумать не мог, что холодное пиво с утра будет пользоваться большим спросом, чем горячий чай. Но, время идет, и тут уже ничего не поделаешь. Бабушки отходили в мир иной, оставляя места на рынке детям и внукам. Рынок молодел, куча ненужного барахла продавалась и покупалась, и Любаша, пожалуй, единственная на рынке торговала по экономическому закону «спрос рождает предложение», а не наоборот.

Бось купил бутылку теплой воды с бутербродом. Высоко задрав бутылку тут же, большими глотками выпил половину, провожая глазами Любашу. Он откусил бутерброд, и в этот момент к нему подошла женщина с девочкой – сработал тайный заговор покупателей. Они чаще всего подходили к нему, когда он ел. Словно стояли за углом и ждали, когда же он, наконец, набьет полный рот.

      Девочка обвела глазами яркие упаковки товаров.

– Что это? – спросила она, ткнув пальцем за его спину.

Бось проследил за ее взглядом, поднялся и, не переставая жевать, достал игрушку. Он вытащил из упаковки инопланетянина из мягкой резины зеленого цвета с большой головой и слипшимися ножками и протянул девочке.

– Нажми на голову.

При нажатии на голову, глаза растягивались и наполнялись красной жидкостью с плавающими в ней белыми червяками. Это был хит продаж, и он внутренне приготовился услышать крик, который слышал много раз – слишком уж червяки были похожи на настоящих.

Девочка нажала и вскрикнула. Бось жевал. Женщина вздрогнула.

– Какая гадость! – она потянула девочку за руку, но та уперлась ногами.

– Мам, хочу!

– Посмотрим в другом месте. Там дальше еще были игрушки.

– Нет! – девочка сделала упрямое лицо и нахмурилась. – Хочу! Хочу! Купи мне его!

Женщина отпустила руку дочери и обреченно полезла в сумку за бумажником.

– Сколько? – спросила она.

– Триста. – ответил Бось и потянулся за пакетом.

Он любил покупателей с детьми. Дети закатывали истерики, требовали и получали то, что хотели. Они редко уходили от него без покупки в руках.

Замирая от восторга и ужаса, девочка взяла игрушку. Мать схватила ее за другую руку.

– Пошли отсюда, пока ты еще чего-нибудь не увидела.

Бось доел, накрыл панамкой глаза и вытянул ноги. До него донеслись голоса девушек из бельевого контейнера.

– Нет. У этого объем восемьдесят пять. Есть такой же «Д», но семьдесят пять?

– Вот. – услышал он голос продавца, Кольки, – «Д» семьдесят пять.

– Этот без поролона. А мне нужно, чтобы увеличивал грудь.

– Твой волейболист точно заценит, – хихикнула подружка.

У себя за перегородкой, Бось немедленно представил волейболиста, отбивающего грудь вместо мяча, и решил, что ее парень – извращенец.

– Есть только такие.

Послышался смех.

– Это для бабушек.

– Зато не жарко, – сказал Колька.

– Да ладно, бери тот, – подала голос вторая девушка. – К нему еще низ подобрать нужно.

Пауза. Колька раскладывал трусики на прилавок.

– А поинтереснее что-нибудь есть?

– В смысле?

– Ну, что-нибудь прозрачное.

– Или с низкой посадкой, – добавила вторая.

– Эротичное?

– Ну, да. Сексуальное.

Бось закатил глаза: столько заморочек из-за обычного перепиха.

– Поинтереснее только стринги. И еще вот эти.

– Эти прикольные.

– Ага.

– По чем?

– Тысяча.

– Тысяча? Здесь же носить нечего!

– Дешевле вы не найдете.

Пауза. Видимо девушки перебирали белье.

Девчонки всегда заморачивались на белье, как будто увидев кружева на трусиках, парень должен впасть в экстаз, упасть на одно колено, предложить руку и сердце и еще вручить свой бумажник. Бось готов был прозакладывать последнего гомункула, что баскетболист стянет с девушки стринги, даже не потрудившись запомнить какого они цвета. Лично он покупал новые трусы, только если обнаруживал в старых дырку.

– Ладно, возьму тот бюстгальтер и эти трусики.

Девушки шушукались. Послышался шелест пакета. А в следующую минуту на Бося упала их тень.

– Есть что-нибудь на подарок, романтическое, парню?

Бось стащил панамку с глаз и натянул ее на голову. Он оглядел девушек, удовлетворяя любопытство. Та, что имела грудь размера «Д», была стройной, но некрасивой. Вторая была симпатичной, но плоской. В среднем по рынку они были очень даже ничего. Если их разобрать на части, как китайских кукол, и собрать заново, из них получились бы другие две: одна – вполне нормальная девушка, и вторая – полный отстой.

– Он приколы любит?

Симпатичная девушка посмотрела на грудастую. Та покачала головой, затем взглянула на Бося и снова покачала головой.

Не вставая с места, Бось махнул рукой влево, – вот здесь брелки, фонарики, – затем вправо, – здесь сувениры.

Девушки стали рассматривать товар. Минут пятнадцать. Конечно же, сейчас они попросят показать что-нибудь с самого верха, и он возьмет палку, потянется наверх, по пути задевая и роняя другие товары. Затем они захотят что-нибудь такое же, но другого цвета, он нырнет вглубь контейнера, найдет это что-то другого цвета. Потом они попросят показать что-нибудь интересненькое, он покажет им какую-нибудь хрень, хреновее предыдущих. Девушки все это повертят в руках и скажут…

– Мы подумаем.

      Бось разложил товар по местам и снова сел. Из-за перегородки показался Коля.

– Сохатый, привет. Разменяешь? – он махнул тысячной купюрой.

Окружающие никогда не называли Бося по имени или по фамилии. А те, кто не учился с ним в школе, наверное даже не знали, что он был Борис а не Бось, и что он Сохов, а не Сохатый.

Бось привык. Ему было все равно.

– Не-а. Торговля с утра слабая.

– Да-а-а. Жара-а-а, – тощий Колька подошел и встал рядом в тень. Он запустил пальцы обеих рук в жидкие волосы цвета сажи, взъерошил их в надежде остудиться, и стал похож на туалетный ершик. – Эти купили че-нить?

– Нет. Постояли, посмотрели и ушли, – Бось сплюнул. – Задолбали такие барышни! Ходят, как в музей поглазеть! Перетрогают все, а потом: «мы подумаем». – Бось тонким голосом передразнил девушек.

– Ага. Но я все равно пихнул им вещей на три тысячи, – Колька самодовольно улыбнулся. Но затем посмотрел в сторону прохода и его улыбка увяла. – Вован идет. Блин, у меня мелочи нет.

Вован собирал дань с подданных, проще говоря, взимал арендную плату за место. Он шел по пингвиньи, переваливаясь с ноги на ногу, тяжело дыша приоткрытым ртом. Каждое утро Вован осматривал торговые ряды, глядя на продавцов, как сюзерен на вассалов, собирал деньги, и на этом его работа заканчивалась.

– Хоть бы у этого «дрыща» тромб оторвался, – шепнул Бось, глядя как он приближается.

Вован, неотвратимый как смерть и налоги, подошел к Босю, утирая лоб носовым платком. Бось протянул тысячу рублей. Вован вытащил из набедренной сумки заготовленный чек с печатью и протянул сдачу.

– Эй! – Бось взглянул на свою ладонь, сжимающую мелкие купюры. – Здесь четыреста!

– Аренда подорожала.

– В прошлом месяце уже дорожала!

Вован взглянул на Бося из-под полуопущенных век.

– Нефть упала. Доллар растет. Не нравится – освободи место желающим, – сказал он равнодушно.

Колька тоже протянул тысячу и молча получил свою сдачу. Вован аккуратно положил деньги в сумку и двинулся дальше к контейнеру Толика, торговавшему детскими вещами.

Обведя контейнер ненавистным взглядом, Бось засунул сдачу в карман.

– Причем тут нефть? Причем тут доллар? – сказал он, убедившись, что Вован отошел на достаточное расстояние.

– Терпеть его не могу, – сказал Колька сжимая кулаки.

– Я тоже. А с другой стороны – завидую. Да, он тупой, неповоротливый боров. Но мужику тридцать, а отец все еще о нем заботится.

– Я не о Вовке, – Колька, не отрывая взгляда, смотрел в сторону здания администрации. – Антон приехал.

Бось наклонился вперед и, вытянув шею, увидел как из квадратного джипа, такого, на котором ездят настоящие мужики или маленькие женщины, вышел высокий худощавый мужчина, в темных очках и в идеально подогнанном костюме.

– Это тот самый Маяк? – Бось посмотрел на Кольку.

Тот кивнул.

– Взгляни на костюм. – Колька стиснул челюсть так сильно, что на скулах его проступили желваки.

Бось принялся добросовестно разглядывать Антона. Костюм был светло серого цвета. Под пиджаком, застегнутым на верхнюю пуговицу – простая белая рубашка, с небрежно расстегнутыми двумя пуговицами.

Парни, не моргая, глазели на Антона Маяка, пока тот не вошел в здание.

– Ну и что с ним не так? – спросил Бось.

– Кто носит костюм в такую жару? – сказал Колька и тут же сам себе ответил. – Только тот, кто проводит десять секунд времени под солнцем, а в остальное время мерзнет в охлажденном помещении.

– Ну и что? Тебе-то он что сделал?

– А ничего! Мнит себя честным предпринимателем, а сам держит в кулаке половину города, – сказал Колька и добавил сквозь зубы, – бандит.

– Серьезно? – Бось задумался. – А по виду обычный… ну бизнесмен что ли. Чем он занимается?

– Да хрен его знает! У него ничего нет, но в то же время есть все! Мы тут горбатимся за копейки, а такие как он покупают дорогие машины, носят костюмы за миллион и все это за наш счет! Когда уже нажрутся! Я бы никогда не стал заниматься темными делишками. И аренду бы не поднимал! Потому, что знаю, как тяжело достается каждая копейка!

– Угу. – Бось кивнул.

Оля Безуглая или просто Оля, бросила в кипящую воду двадцать пельменей и помешала ложечкой, чтоб не прилипли. Пока они варились, швырнула на сковороду пять кружочков колбасы, затем нарезала хлеб. Ее движения были машинальными, а сама она снова и снова прокручивала в голове то, что произошло с ней за последние сутки.

Двадцать часов назад, то есть прошлой ночью, Бось храпел, а Оля лежала без сна и размышляла, как было бы круто захомутать Демиса Георгиевича.

Она перевернулась на другой бок, спиной к Босю, чтобы его гладкое толстощекое лицо не мешало ей мечтать, и дала волю своей фантазии.

Демис – ее босс, владелец мужского салона красоты и настоящий мужик. Ему почти пятьдесят, у него пузо, а изо рта пахнет так, словно кошка нагадила, но он носит костюм от Армани и ездит на Лексусе. К сожалению, с ним уже спит Светка, массажистка. Затащив босса в постель, она сразу же рассказала все девчонкам и сразу же задрала нос. Каждый вечер после работы Светка садилась в Лексус босса на переднее сиденье и уезжала с ним в закат, тогда как остальные девчонки, выйдя из салона, шли на остановку. Оля тоже шла вместе со всеми, ждала автобус, а сама в это время завидовала массажистке.

И почему босс выбрал именно Светку? Светка конечно фигуристая и высокая, но у Оли сиськи больше и волосы красивее. Демису Георгиевичу нравилась большая грудь. Она точно знала! Босс как-то раз сам сказал об этом, когда она делала ему маникюр. Но стройная массажистка вцепилась в босса мертвой хваткой, единственный мужчина, которого удалось подцепить Оле, лежал рядом.

В этот момент Бось всхрапнул как загнанный мерин, бормоча сквозь сон: «У Вована пузо лопнуло… Мозги маленькие по двести… Большие закончились…». Она скосила глаза в сторону и посмотрела на него. Лунный свет ласково подсвечивал вьющиеся волосы Бося, придавая коже молочное сияние, делая его похожим на гигантского малыша. Неужели Бось – это все, на что она может рассчитывать? Это большое бесформенное нечто с локонами? Оля со стоном стукнулась лбом об подушку. Но даже это нечто не спешит жениться на ней, хотя она уже несколько раз намекала.

Оля начала перебирать в голове свои плюсы: чувство юмора (у нее есть несколько любимых вайнеров, и она понимает все их шутки, почти все), доброта и заботливость (через силу, но каждый вечер готовит Босю ужин), покладистый характер (терпит Бося и живет с ним уже несколько месяцев, а не пару недель как это было с другими парнями до него), и в постели горячая штучка (хоть и не так часто, как хотелось бы); минусы не шли на ум. Разве что она чуточку полновата не в моду.

Других причин, почему ей не удавалось заполучить в любовники состоятельного мужика, она не видела. Она же не дурочка в конце концов!

Мучаясь бессонницей, Оля прошла в кухню и включила лэптоп. Ей срочно нужно похудеть! Совсем немного: килограммов на десять или пятнадцать. Тогда она сможет привлечь внимание Георгиевича, влюбит его в себя и, может быть, он купит ей квартиру.

О, если бы у нее была квартира! Она представила себе уютную квартирку с розовыми занавесками и сладко зажмурилась. Ей бы тогда не пришлось терпеть тюфяка Бося, только из-за его халупки.

Монитор тормознутого лэптопа наконец загорелся синим, она открыла поисковик и набрала указательным пальцем три слова «как быстро похудеть».

Интернет предлагал то, что она либо не хотела, либо не могла себе позволить. Белковую диету она отмела сразу. Мясо три раза в день, творог и яйца – значит постоянно что-то готовить, а она ненавидела что-то готовить. Низкоуглеводная диета – значит отказаться от сладкого, а это все равно, что отказаться от секса. Упражнения вообще были за пределами ее возможностей. К тому же эффект от всех этих диет и физических нагрузок обещали только через три месяца, а ей нужно прямо сейчас. Или хотя бы за неделю.

Нет. Должно быть что-то еще. Что-то вроде таблеток, которые сжигают калории и выводят ненавистный жир из организма, даже когда ты спишь.

Оля снова задала поиск, приписав слово «препарат». Среди множества сайтов, суливших стройное тело, ее взгляд остановится именно на «Amazin Gapple». Позже, она не сможет объяснить сама себе, почему выбрала именно его. Может быть потому, что у сайта была убедительная, красочная реклама, наглядно демонстрирующая, как изменится жизнь после. Или потому, что результат гарантировали сразу же, в тот же день. Или потому, что обещали вернуть денег, если результата не будет. Или, наконец, потому, что принять нужно было всего одну пилюлю.

Цена была не высокой и не низкой как раз в пределах ее бюджета. Отдавшись дьявольскому соблазну рекламы, Оля ввела карточные данные и секретный код с обратной стороны. В конце – концов, думала она, нажимая на кнопку «оплатить», если жизнь не изменится к лучшему, может быть ей, в самом деле, вернут деньги обратно.

Заказ доставили утром, когда Бось уже ушел на рынок. Препарат назывался «Arcanum 7.0». Латинские буквы, прописные, цвета свежепущенной крови, ярко горели на белом фоне коробочки. Под ними, золотом сверкала надпись: «Эффект берет за душу!».

К препарату прилагалась коротенькая инструкция, которую она бегло просмотрела – главное, что противопоказаний нет. Затем разделила пилюлю пополам, памятуя как однажды проглотив таблетку для похудения заработала диарею на два дня, запила половину пилюли водой, всунула вторую половину обратно в упаковку и отправилась в салон.

– Ты уже десятый раз к зеркалу подходишь, – сказала офис-менеджер Маша. – Таблетки новые пьешь?

Оля, натянула блузку на животе, защепив пальцами с боков, и повернулась к зеркалу боком.

– На диету села. Утром встаю пораньше, бегаю. Не ем после семи. Есть эффект?

– Нету.

– Так я и думала, – с досадой сказала Оля, возвращая блузку на место.

– А сколько дней-то прошло?

– Месяц, – солгала Оля.

– Месяц? – Маша приоткрыла рот от удивления. – Да ну его! Пойдем, чай попьем. Я печенье принесла.

– Сама ешь свое печенье. Я похудеть хочу! А ты разве нет?

– Зачем? – Маша опустила голову и оглядела свою фигуру. – Я женственная. Главное, талия у меня есть. И вообще я «песочные часы».

Оля, оторвавшись от созерцания себя в зеркале, повернулась и посмотрела на Машу.

– Ты не часы. Ты – гитара. Не такая уж и тонкая у тебя талия.

– Завидуешь, – Маша добродушно усмехнулась. – У тебя вообще талии нет. Даже намека. Пошли, пошли. Съешь печеньку и сразу станешь добрее.

– Маш, ты – сатана. Ладно, у меня все равно до двух окошко. С чем печеньки?

К концу дня Оля, навертевшись у зеркала, начала терять надежду на быстрое похудение. Ей хотелось чуда. Чудес конечно не бывает, но в этот раз она поверила. Ее не тошнило. Не рвало. И даже аппетит не пропал. Хорошо, что Светка заболела и не пришла. Сегодня ей не хотелось смотреть на ее плоский живот и стройные ноги.

Обслужив последнего клиента, в шесть часов Оля вышла из салона. Но не прошла и пяти шагов, как заметила, что поравнявшись с ней, медленно едет джип босса.

– Оленька, на улице так жарко, – лысая голова Демиса Георгиевича высунулась из окна джипа. Он неторопливо прошелся по ней взглядом. Затем одобрительно улыбнулся и сказал: – Садитесь в машину, я подвезу.

Оля кожей чувствовала пять пар глаз, наблюдавших за ней из окна салона. Она расправила плечи. Пускай себе смотрят. Настал тот день, когда и она отправится с Георгиевичем в закат.

Она обошла машину, села на переднее сиденье и пристегнулась.

– Вы знаете, где я живу?

– Я знаю все, – он подмигнул.

Машина тронулась. Демис Георгиевич вел машину одной рукой. Вторую он положил ей на бедро. Широкая мужская ладонь и пухлые пальцы были покрыты темными волосками, такими длинными и густыми, что казалось из них можно плести косички. Оля задумалась. Странно, что волосы у босса растут где угодно, кроме головы. Вот бы всю эту растительность собрать на его лысине.

Ладонь была горячей. Когда он, наконец, отнял руку, чтобы переключить коробку передач, Оля заметила влажные пятна на своей коже.

Интересно, это его пот или ее? Или их пот смешался?

Босс припарковал машину в квартале от квартиры Бося возле стройки. Оля разочарованно молчала: Демис Георгиевич привез ее не в закат, а домой. Заглушив двигатель, не говоря ни слова, мужчина опустил спинку сиденья и, не мешкая, залез на нее. Оля почувствовала несвежее дыхание на щеке, и запах едкого пота от его подмышек, когда он взмахнул руками, задирая ей блузку. Задержав дыхание, она отвернулась и посмотрела в окно, и все, что она там увидела – переполненные контейнеры мусорных баков…

Спустя четверть часа она была дома.

И вот теперь Оля готовила ужин парню, с которым жила, но сама в это время размышляла, как ей использовать связь с боссом. Пусть поначалу снимет ей жилье, решила Оля, а уж потом она попробует раскрутить его на квартиру.

Главное, соблюдать осторожность, чтобы Бось ни о чем не догадался. Хотя если Бось и догадается о чем-то, у него все равно не хватит духу ее выгнать.

Бось надеялся уйти с рынка пораньше, но Колька попросил присмотреть за его контейнером. Бось не смог отказать, ну и, конечно же, следуя тайному заговору покупателей, явилась усатая старуха. Та, что приходила каждый месяц и покупала одну пару рейтуз, но за это нужно было выслушать ее биографию, жалобы на внуков, на очереди в поликлинике, на дурака зятя и на маленькую пенсию. Имевший опыт общения со старушками, Бось машинально вставлял нужные междометия, отчего полюбился старухе еще больше. Она отняла у него час жизни, высосав последний заряд жизненных сил, как дряхлая усатая вампирша.

Уставший, Бось доплелся до дома и вошел в квартиру. В нос ему ударил запах пельменей и жареной колбасы.

С Олей он познакомился на вечеринке какого-то Жорика, где Бось оказался совершенно случайно, а через месяц Оля переехала в его наследственную хрущевку. Это было вроде игры в отношения. Она делала вид, что ведет хозяйство. Он делал вид, что является главой семьи. Хотя на самом деле ему просто лень было искать два раза в месяц девушку для секса, и лень самому варить пельмени.

Зачем он сдался ей, Бось никогда не задумывался.

Оля сидела на диване с зажатой пилкой в руке.

– Привет, – она растопырила пальцы, оглядывая результат своих творений. – Тебе нравится?

– Лучше б жопу качала, – сказал Бось.

Оля сузила глаза, и он понял, что она начинает заводиться.

– А что не так с моей жопой? – спросила она, разворачиваясь к нему. При этом ее пышная грудь колыхнулась как бабушкин воскресный холодец.

– Ничего. Она просто есть. – Бось вышел из комнаты.

В спальне он переоделся в серую вытянутую майку и клетчатые шорты, вернулся в гостиную и сел за стол.

Оля молча, но с громким стуком, поставила на стол две тарелки: с остывшими пельменями и с жареной колбасой. Бось накинулся на еду, запивая горячим чаем из кружки.

– Терпеть не могу готовые пельмени, – пробубнил Бось.

– Ты съел все до одной, – Оля села на табурет.

– А ты приготовила что-то еще?

Оля промолчала.

– Я вообще предпочитаю домашнюю еду, – робко намекнул Бось. – Ты готовить умеешь?

– Конечно умею! Но после работы у меня нет сил на готовку.

Бось замолчал, вспоминая, как бабушка, после целого дня на рынке, всегда находила силы, чтобы приготовить что-нибудь вкусненькое.

– А ты чего не ешь? – спросил он, цепляя вилкой кружок колбасы.

– Я на диете.

– Кончай уже со своими диетами, – еда осела в желудке, приятно грея его изнутри. Бось стремительно начал добреть. – Я и такую тебя люблю. – Он протянул руку, по привычке собираясь ущипнуть ее за складку под грудью. Но складки не было.

Оля шлепнула его по руке.

– Дурак, – она выпрямилась и подтянула низ облегающей футболки. – Че не женишься, если любишь?

– Женюсь, – Бось подул на чай, – как только залетишь.

Оля усмехнулась и посмотрела на него так, словно он был единственным идиотом в квартире.

– Интересно, чем ты собираешься кормить детей. Пельменями?

– Ну, у тебя же будет молоко. Малыш подрастет, а там что-нибудь придумаем. Я может через два года крутым бизнесменом стану. В костюме.

– Ха-ха-ха! – Оля наигранно засмеялась. – Не смеши меня! Ты уже два года на улице стоишь. Торгуешь как проститутка непонятно чем. Вот разбогатеешь, тогда и поговорим о детях.

– А что я могу сделать? – он развел руками. – Торговля сейчас плохая. Кризис. Доллар дорожает. Нефть дешевеет. Колька с Толиком тоже жалуются.

– Лучше б твой Колька пошел на стройку кирпичи таскать, чем женскими трусами торговать.

– Вован снова аренду поднял. Урод. Морду отъел, аж треснет скоро!

– У тебя всегда Вован виноват. Он хотя бы на машине ездит.

– Был бы у меня отец директором рынка, я бы тоже машину имел, – Бось представил себя на месте Вована. – Да я бы тогда вообще не работал. Зачем? – он откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, – нанял бы человека… Он за тебя деньги собирает, а ты лежишь… Пиво пьешь…

Оля отошла и села на диван.

– Баран.

– Я баран? – спросил Бось очнувшись.

– Да. Ты! И Колька твой тоже баран. Три извилины на двоих.

– Ну и что плохого быть бараном? Тебя кормят, а ты ешь.

– Кто тебя просто так кормить будет?

– Ну, я же тебя кормлю! – сказал Бось и тут же пожалел.

– Меня? – Оля встала с дивана. – Я между прочим больше тебя зарабатываю! Ты мне даже на булавки не даешь! Когда ты меня в последний раз в кафе водил? Или хотя бы денег на сотку? Я даже прокладки сама себе покупаю! – Оля надвигалась на него, распаляясь все больше и больше. До встречи с Босем, ровно половина ее дохода уходила на аренду жилья, и она сделала большое одолжение своему кошельку, переехав к нему. Но Босю об этом знать было не обязательно. – Скажи спасибо, что я с тобой вообще живу. Кому ты сдался кроме меня?

– На себя посмотри! Ты-то кому сдалась?

Бось демонстративно прошелся по ней взглядом и замолчал. Оля похорошела прямо на глазах. Ему показалось, что она похудела и стала выше ростом. Ее грудь будто бы округлилась и стала выше, а талия, которой никогда не было, вдруг появилась.

Когда она успела? Он же вот только что вошел и ничего такого не заметил.

А может она всегда такая была? Он-то давно ее не разглядывал.

Но следующая ее фраза помогла ему вновь обрести дар речи.

– Уже сдалась!

– Это как?

– А вот так! – Оля сложила руки на груди и с вызовом задрала подбородок. – На меня обращают внимание нормальные мужики с деньгами и на джипе.

– Твой толстый босс начал подкатывать? – лицо Бося озарилось догадкой. – Ты спала с ним!

– Да что ты! – Оля опустила глаза, жалея, что проболталась. Слишком рано. Ей бы еще недельку пожить у Бося. – Нет, конечно!

Бось замолчал, глядя на Олю. Ее пылающие щеки и бегающий взгляд сводили на нет все усилия оправдаться. За стеной, сосед выпиливал на скрипке что-то грустное и жалостливое. Бось почувствовал, как в груди закипает гнев, ревность и еще что-то похуже ревности, заставлявшее его чувствовать себя ничтожеством.

– Шлюха! – крикнул он, замахиваясь на нее кулаком. – Да ты просто шлюха! – Оля, не ожидавшая от него такого, в испуге прикрыла руками голову, но он сдержался: кулак остановился в миллиметре от ее уха. – Собирай свои вещи, и пошла отсюда!

Оля завизжала и, схватив диванную подушку, спряталась между диваном и стеной.

Испугавшись самого себя, Бось выскочил в коридор, сжимая кулаки. В коридоре он стукнул кулаком в стену – скрипичные звуки сразу же стихли. Бось встал на цыпочки и достал с верхней полки прихожей коробку из-под обуви, в которой хранились деньги. Сначала он взял все, но затем швырнул обратно, вспомнив, что Оля, кажется, тоже туда докладывала, не глядя, взял сверху несколько купюр и пачку сигарет, всунул ноги в резиновые шлепки и вышел из дома, хлопнув дверью.

Оставшись одна, Оля вылезла из своего укрытия и села на диван, по-прежнему сжимая в руках подушку. Она долго сидела задумчивая, глядя в одну точку. Потом встрепенулась, и, прикрыв ладонью рот, словно кто-то мог бы ее услышать, тихо произнесла:

– Ну кто бы мог подумать, что он…

Бар был переполнен. Бось пробежался взглядом по лицам посетителей – ни одной знакомой рожи, слава богу. Он взял пиво, бутылку водки, к ним тарелку солений и бочком пробрался к дальнему столику.

Бось любил пиво. Потому, что в пиве он разбирался. Крепкое темное медленно пьянило мозг и освежало душу. Ему нравилось не спеша опустошать кружку за баром, в компании с самим собой, в окружении малознакомых людей. Он перекидывался парой фраз с барменом, видел узнавание в глазах завсегдатаев и наполнялся иллюзией общения, чувствуя себя «своим». Но в данный момент ему хотелось опьянеть быстро. Просто вырубиться и не думать ни о чем.

Бось залпом выпил два стопаря и вдохнул запах соленого огурца. Народ вокруг него веселился. Взрывы хохота и беззаботные лица диссонировали с его мрачным настроением. Он посмотрел на людей, занимавших столики вокруг, и решил, что окружен идиотами. Да. Все они идиоты!

Он вдруг возненавидел их за то, что они хорошо одеты, а он в майке и шортах. За то, что они сидят в компании, а он один. За то, что утром все они отправятся в свои офисы с кондиционерами, а он попрется на рынок, в горячий железный контейнер.

Тут он вспомнил наглую рожу Вована и налил себе еще водки. Вот уж кому повезло! Ничего не делает, ездит на крутой тачке, да еще смотрит на тебя так, словно ты обязан лизать ему пятки только потому, что отец пристроил толстый зад своего сыночка в теплое мягкое место. Бось подумал о своем отце, которого никогда не видел и решил, что жизнь не справедлива.

А Колька? Тот еще умник! Вечно хвалится, как много товара он продал. Тоже, велика важность лифчики продавать. Попробовал бы он впихнуть ребенку хоть одного лизуна, когда рядом стоит свирепая мамаша.

Ему захотелось курить. Курил он редко, только когда нервничал и не знал, чем занять руки. Он успокаивался, засунув сигарету в рот, как младенец, захлебнувшийся плачем, вдруг умолкает, почувствовав соску во рту. Бось хлопнул себя по карманам шорт и нащупал коробку. Он полез в карман, но извлек оттуда не сигареты, а упаковку от какого-то препарата, которую он случайно вытащил вместе с деньгами. Бось засунул было ее обратно в карман, но глаза его уже успели выхватить то, что было на ней написано:

Arcanum 7.0

«Эффект берет за душу!»

Бось снова вытащил коробочку, развернул инструкцию и с интересом прочитал:

Инструкция:

Arcanum 7.0 – потион для желаемого состояния, версия 7.0.

Свойства

Препарат действует моментально после приема. При уменьшении симптомов и показаний к применению до умеренных состояний, также при проявлении внутренней потенции препарат теряет эффективность.

Показания к применению:

Для взрослых детей при -

приступы тошноты, обостренное восприятие (непереносимость или зависимость от) вкусов других и запахов посторонних, сильно завышенная/заниженная самооценка;

дисфункция чувства насыщения или утрата ощущения потребностей;

аллергия, болезненная реакция на плоды окружающего мира/окружающих или полное к ним безразличие;

приступы гнева или чрезмерная робость;

однообразная или нерегулярная половая жизнь;

нарушения аппетита или обмена веществ, лишний вес/недостаток веса;

Апатия, хроническая усталость, депрессия или гиперактивность и трудоголизм.

Противопоказания: нет. Срок годности: не ограничен. Способ применения: внутрь.

Где-то в глубине затуманенного алкоголем сознания он решил, что «желаемое состояние» – это как раз то, что нужно. Бось вытащил половинку пилюли и проглотил, запив большим глотком пива. Затем сложил инструкцию обратно в коробочку, а саму упаковку засунул в карман.

Мысли Бося сделали нехитрый поворот в его лохматой голове и снова напомнили о предательстве Ольги. Он решил, что должен ей отомстить. Он огляделся и заметил Анжелу – местную девку, про которую дворовые пацаны распускали грязные слухи. Их пьяные взгляды встретились, он сделал приглашающий жест рукой.

Анжела в майке и джинсовых шортиках походила на подростка, если бы не помятое лицо с признаками алкогольной зависимости. Ее высокий хвост качался из стороны в сторону, пока она шла к нему, обходя столики с посетителями. Она подошла с кружкой пива в одной руке и с сигаретами в другой.

– Дай прикурить, – попросил Бось.

Анжела протянула ему сигареты. Бось вытащил из пачки одну и всунул в рот.

– А ты чего без Ольги? – она села. Затем взглянула на початую бутылку водки. – А-а-а. Поругались.

– Да шлюха она, – тихо сказал он, затягиваясь.

Анжела громко засмеялась.

– У лося наконец-то выросли рога?!

– Тихо ты! – шикнул на нее Бось, оглядываясь по сторонам. – Водки хочешь?

Она пожала плечами.

– Ну, не знаю. Я бы лучше коньяк выпила.

Бось взглянул в ее помутневшие глаза, – сейчас, – сходил в бар и принес бутылку армянского коньяка с шоколадной плиткой.

– Ну и на кого она тебя променяла? – спросила Анжела после первой рюмки.

– На старого, лысого грека. – Бось моргнул. Лицо девушки за столом двоилось, но ему показалось, что две пары ушей, готовых выслушать, лучше, чем одна. – И чего вам бабам не хватает? Крыша над головой есть. Хлеб на столе есть. Я стараюсь, как могу, но ей все мало! Это что получается? Пусть толстый и старый, зато на джипе?

– Забей, – она вяло махнула рукой. – Она бы все равно не осталась. Да и что бы ее остановило?

– Ничего. Только если бы я начал какать золотом.

Анжела понимающе кивнула, отламывая кусочек шоколадки.

Бось вертелся сбоку на бок. В тишине утра настойчиво вибрировала скрипка. Она пилила его мозг, то отступая, то набирая силу.

Не открывая глаз, он пошарил рукой справа от себя. Никого. Бось замер, вспоминая вчерашний вечер. С Анжелой у него ничего не вышло. Он два раза ходил в бар за коньяком, истратив все, до последней копейки, но она ушла, когда поняла, что с него больше нечего взять. Месть не удалась, но, Бось был скорее рад, чем расстроен.

Кажется, когда он вернулся домой, Оли не было. Бось встал и, борясь с тошнотой, пошатываясь, протопал в гостиную. Там ее тоже не было. В этот момент сосед заиграл что-то залихватское, танцевальное вроде чардаша. Бось покачал головой, словно хотел ощутить, как болтается мозг в черепной коробке, и зашел в ванную.

Он хмуро уставился на полочку над раковиной. Чего-то не хватало. Бось перевел взгляд на стакан для зубных щеток. Его щетка была на месте, рядом с тюбиком пасты. А вот ее щетки не было. Точно. Здесь обычно стояли Олины бутылочки и крема, а теперь было пусто.

Бось пожал плечами. Ну и хрен с ней. С щеткой.

Он подошел к унитазу, на мгновенье задумавшись, какой стороной к нему повернуться – передом или задом. Его мутило, и одновременно с этим тянул низ живота. Наконец Бось принял решение, спустил трусы и сел. Он расслабился, освобождаясь от всего ненужного, и в следующую секунду услышал странный звук.

Булькающий и звякающий звук, словно металл стукнулся о фаянс.

Бось раздвинул ноги и разлепив опухшие веки, заглянул под себя. И вместо того, что ожидал там увидеть, увидел что-то круглое и блестящее. Бось медленно развернулся, сел на корточки и всмотрелся. Под толщей прозрачной воды, на дне унитаза, в белом кратере, как жемчужина в раковине, подрагивало что-то гладкое и блестящее. Преодолевая брезгливость и морщась, он засунул руку в воду, вытащил это что-то и не поверил своим глазам! Это был круглый кусок желтого золота размером с перепелиное яйцо. Еще теплый.

Бось поднялся, ощущая в руке тяжесть золота. Спущенные трусы болтались у щиколоток и сковывали движения. Он наклонился, натянул их одной рукой и, не отрывая взгляда от находки, прошел в зал. Там он осторожно положил яйцо на стол, сел на стул и принялся его рассматривать.

Яйцо лежало на столе, отражая гладкими боками лучи утреннего солнца. Если у него галлюцинации, вызванные белой горячкой, то яйца не существует. Бось достал телефон и щелкнул его. На снимке оно было. Он снова дотронулся до яйца. Металл начал остывать и холодил руку.

Бось вспомнил сказку и, зажмурившись, со всей силы швырнул яйцо на пол. Оно упало с громким стуком, но не разбилось, и только в одном месте появилась выемка.

Сомнений быть не могло – он только что снес золотое яйцо.

Не отрывая от яйца глаз, Бось стал вспоминать события вчерашнего вечера. Сначала была ссора с Ольгой. Потом он пошел в бар. Там он напился водки с пивом, а после помог Анжеле допить коньяк. И хотя, после этого события всплывали обрывками, он точно помнит, что ничего золотого не глотал.

Тут взгляд его упал на шорты и Бось вспомнил – глотал! Но не золото, а какой-то препарат!

Он схватил шорты и вытащил упаковку.

Arcanum 7.0

«Эффект берет за душу!»

Контейнер блистера был пуст. Да, он выпил пилюлю.

Бось вытащил инструкцию.

«Потион для желаемого состояния» вдумчиво прочитал он. Вчера он желал только одного – отключиться. И это ему удалось благодаря водке. Но он точно помнил, что не желал золота. Или желал?

Бось перечитал показания к применению. Они подходили. Но золото? Чертовщина какая-то!

И тут вопросы начали стремительно разрастаться в голове, грозя окончательно лишить его разума. У него белая горячка? Что это за волшебная пилюля? Откуда она взялась? Ее эффект единовременный или он снова снесет яйцо? Почему золото? Зависит ли размер и качество яйца от еды? И что ему, в конце – концов, с этим делать?

Он взглянул на часы – одиннадцать. В это время он уже отпускал товар первым покупателям. Но сегодня он решил не ходить на рынок, потому что ему нужно было разобраться со всем этим д… золотом.

Кряхтя Бось полез за обувной коробкой, но она оказалась пуста – вместе с вещами Оля прихватила деньги. Он громко выругался, мысленно махнул на нее рукой, достал заначку, которую прятал в пакете с грязными носками и отправился в магазин.

Вернулся Бось с двумя пакетами продуктов, разложил их на столе и принялся есть. Это был его обычный рацион: колбаса докторская, черный хлеб, банка соленых огурцов, сухарики, квас в пластиковой бутылке, батончик сникерса и банан.

Он провел весь день в квартире, перемещаясь от дивана к столу и обратно. Протрезвел. Яйцо по-прежнему лежало на столе и никуда не исчезло.

Наконец, ближе к полуночи, Бось почувствовал долгожданную тяжесть внизу живота и помчался в сортир.

Все повторилось.

Бульканье. Металлическое звяканье. И золотое яйцо на дне унитаза.

В этот раз он был трезв, и его прошиб холодный пот. Бось достал яйцо, хранившее тепло его тела, и отнес на стол, чтобы сравнить с первым.

Второе было больше. Размером с куриное. Помимо размера, его отличал красноватый оттенок, но оно так же было золотым.

Бось рухнул на стул, потрясенно переводя взгляд от одного яйца к другому. Вопросов в голове меньше не стало, но в одном он был точно уверен: он несет золотые яйца.

– Точно не хочешь бутерброд? – спросила Любаша, засовывая деньги в карман фартука.

– Точно. – Бось принял из ее рук бутылку воды. – Сегодня ты не выглядишь на пятьдесят, – подумал он вслух.

Любаша не расслышала.

– Что?

– Спасибо говорю.

Впервые услышав от Бося слово благодарности, Любаша внимательно посмотрела на него.

– Ты в порядке? Что-то ты бледный в последнее время.

– Нормально все. Иди уже.

Любаша ушла, а Бось достал пластиковый контейнер с едой и начал есть. Сегодня у него был рыбный день: стейк из семги в лимонном соусе и тарталетки с красной икрой. Он рассчитался за этот обед последними деньгами, но деньги сейчас его мало волновали.

Бось ел, раздумывая, какое яйцо снесет сегодня. Вчера яйцо было светлым, после того как он съел кусок торта и запил литром деревенского молока. До этого яйцо было темно-золотым. Он почитал в интернете о золоте, и теперь знал, что оно бывает и розовым и белым и даже синим. В его случае цвет яйца зависел от рациона. После обычной еды он нес желтые яйца. А после экзотической, той, которую не ел каждый день, яйцо меняло цвет.

Бось покончил со стейком и засунул тарталетку в рот. Итак, теперь у него есть одно яйцо размером с перепелиное из желтого золота, и три яйца размерами с куриное: из красного золота, из желтого золота, а третье похоже, что из платины. И сегодня он должен снести еще одно.

Все яйца хранились в том же пакете с грязными носками. Хотя Бось сразу же поменял замок, Оля все равно могла заявиться под предлогом забытой вещи и вскрыть дверь. Но он был уверен, что в этот пакет она не заглянет.

Сидя с набитым ртом, Бось размышлял о яйцах. Подошли подростки, те, что были в тайном заговоре с покупателями, купили два отрубленных пальца, капсулы с искусственной кровью и накладные кубики пресса. Он машинально разложил товар по пакетикам, принял у ребят деньги, не глядя, сунул их куда-то в сумку и снова сел.

Прохладный ветерок, случайно затерявшийся между торговыми рядами, раскачал китайские воздушные колокольчики, развешенные сверху в ряд. Десятки талисманов, словно проснувшись ото сна, разразились музыкой ветра. Ветер дробился в полых трубочках ветряных мельниц, наполняя контейнер хрустальным перезвоном.

Прозрачные облака неторопливо поплыли по небу, скрыв солнце. Воздух из горячего стал теплым. Рынок вздохнул.

Это было первое дыхание близившейся осени, но Бось не слышал колокольчиков, не замечал помрачневшего неба, как не чувствовал ветра, ерошившего его волосы.

– Бось? Бо-о-ось. Бось!

Бось моргнул. Перед ним, щелкая пальцами, стоял Толик.

– А?

– Что с тобой? – сосед сел на порог контейнера, подтягивая в коленях штанины холщовых брюк. – Медитируешь? Я думал, ты сейчас взлетишь! Ты был похож на тибетского монаха.

Бось усилием воли сфокусировал взгляд на розоватом лице Толика, на время отстранившись от золотых яиц и пилюль, и задал дежурный вопрос:

– Продал что-нибудь?

– Пять памперсов. – Толька задрал лицо к небу. – Погода сегодня хорошая. Скорей бы осень. – Он закатал рукава рубашки. Толька был бледный, словно вылепленный из гипса. От того, что кожа его не принимала загар, он все лето вынужден был прятаться под одеждой. – Как Оля?

Бось равнодушно пожал плечами.

–Не понял. Вы разбежались что ли?

– Угу.

– А че так?

– У нее мозги маленькие.

– Зато сиськи большие, – Толик затрясся от смеха.

Нет. Так просто Бось от него не отвяжется. Покупателей нет, и Толик настроился чесать языком до самого вечера.

– Как сын, растет? – спросил Бось.

Словно гончая, пущенная по ложному следу, Толик, раздуваясь от гордости, принялся делиться успехами сына. Бось сделал вид, что слушает и вновь вернулся к своим мыслям.

Его одолевали два вопроса: откуда взялась пилюля и что делать с яйцами? Если вопрос с пилюлей еще мог оставаться открытым, то вопрос с яйцами нужно было как-то решать. Учитывая, что яйца он нес каждый день.

Выпроводив Тольку, Бось нырнул вглубь контейнера и нашел на складе электронные часы с чашечкой, которые взвешивали до одного килограмма с погрешностью в пять грамм. Не дожидаясь окончания рабочего дня, Бось закрыл контейнер и отправился домой. Дома, он вытащил весы из коробки, засунул новую батарейку и положил на чашечку первое маленькое яйцо.

Триста грамм.

Затем по очереди взвесил остальные яйца. Все они были весом по девятьсот шестьдесят пять грамм, включая сегодняшнее яйцо из розового золота. Он поискал в сети стоимость золота на рынке. Официальный курс на сайте центробанка составлял две тысячи четыреста рублей. Ломбарды скупали золотые украшения по девятьсот рублей.

Бось достал телефон и нажал на иконку калькулятора. Даже если он сможет продать яйцо по двести рублей за грамм, получалась фантастическая цифра!

Он часто задышал, глядя на яйца, разложенные на столе. Пять гладких поверхностей отражали его искаженное лицо.

Утром следующего дня Бось заглянул к Кольке. Сосед стоял на коленях перед голым торсом манекена и натягивал лифчик.

– Слышь, Колян, – сказал Бось, – не знаешь, куда можно сдать золото?

– Если ювелирку, то в ломбард, – ответил Колька не оборачиваясь, – а если лом, то нашему дяде Роме Давидовичу.

– Тот, что возле запчастей сидит? Он же часы ремонтирует.

– Не-а. Это для прикрытия, – закончив с лифчиком, Колька принялся бережно натягивать на манекен трусики, и Бось подумал, что сосед явно предпочитает свои манекены живым женщинам.