Читать книгу Почти что роман - Маргарита Булавинцева - Страница 1

Ромка Лейтман вошёл в класс вместе со звонком. Обычно он так не делал, никогда не опаздывал на уроки. Но сегодня у него была уважительная причина. В коридоре его задержала завуч по воспитательной части, чтобы поинтересоваться, как прошла поездка его родителей на Кубу. Надо же, и об этом в школе уже известно! Родители Ромки трудились в местном НПО «Электроника», считались ведущими специалистами по разработкам в электронике и микроэлектронике, и по приглашению самого Фиделя Кастро какое-то время жили и трудились в Гаване. Роман же был под присмотром своей бабушки, в прошлом учительницы математики в этой же школе. По-видимому, она поддерживала связи с сегодняшним руководством учебного заведения. А может, брякнула случайно в разговоре с кем-нибудь из своих старых товарок по телефону, что, мол, Ромочкины папа с мамой выполняют ответственную миссию по обмену опытом с дружественным кубинским народом, а она несёт вахту, заботясь о внуке. Да какая разница! На авторитете Романа Лейтмана в этой школе всё это совершенно не отражалось. То есть, его как чморили, так и продолжают чморить!

Невысокий, щуплый, с заурядной внешностью, Рома Лейтман понимал, что авторитет в классе он не сможет завоевать ни своей отличной учёбой, ни участием и победами в школьных и городских шахматных турнирах, ни даже своими стихами, напечатанными однажды в «Пионерской правде»… Увы, ему приходилось жить в жестоком мире, где встречают и провожают, исключительно – по одёжке!

И вот он входит в классную комнату, когда вся эта орущая и тузящая друг друга орава его одноклассников уже расселась по своим местам и ждёт прихода учителя. А тут вдруг нарисовался он – Лейтман! И как говорится, нарисовался – не сотрёшь! На Ромке были надеты настоящие американские джинсы! Да-да, они самые, этого волшебного цвета индиго, с потёртостями на боковых швах и гульфике, с двойной прострочкой жёлтыми нитками и – боже – кожаным лейблом на поясе Levis! Какая там немая сцена из «Ревизора»! Одноклассники застыли соляными столбами при виде этого зрелища!

Роман, ни на кого не глядя, проскользнул на своё место, бросив только «привет!» своей соседке по парте. А так как следом вошла учительница истории, и начался урок, переговоры-обсуждения Ромкиной обновки пришлось отложить до перемены. Но под крышкой парты сидевшая с ним на уроках Рина показала оттопыренный большой палец, уважительно покивав головой.

Хотя в старших классах разрешалось сидеть, кто с кем хочет, и многие мальчишки сидели с мальчишками, а девчонки с девчонками, но с Лейтманом никто не хотел делить парту. Он, как это часто бывает, был своеобразным изгоем в классе. Ни перед кем не лебезивший, ничьей дружбы-покровительства не искавший, мальчик, существовал как бы на своей волне. А его откровенное непротивление злу насилием, казалось, напротив, провоцировало классных забияк унизить или обидеть этого пай-мальчика. А когда прознали о том, что бабка Ромки когда-то была училкой в этой школе, устроили парню реальный геноцид. Тот же сносил все насмешки и издёвки стоически и, по-видимому, дома никому не жаловался. А так как травлей Ромы Лейтмана руководил рослый и сильный Борька Лидин, у которого старший брат даже сидел в тюрьме за какой-то разбой, то никто даже не осмеливался подать свой голос в защиту несчастного тихони. До поры до времени.

Однажды свора малолетних шалопаев загнали несчастного Лейтмана на перемене в туалет для девочек. Ну, лопухнулись пацаны просто. Они же не знали, что там в тот момент Рина меняла прокладку, так как накануне у неё начались регулы. Добродушная и ласковая хохотушка, девочка, в эти дни превращалась просто в фурию какую-то. Как говорят в таких случаях, сама себя боялась! Так вот, увидев жалкую фигуру съёжившегося в углу Ромки, Рина прямо-таки рассвирепела. Она пулей вылетела из двери туалетной комнаты, увидела наглые ржущие рожи Борькиной шайки и, очертя голову, набросилась с кулаками и пинками на предводителя. Эффект неожиданности сыграл ей на руку, так как верзила Лидин даже не пытался защищаться, а не то, чтобы как-то противодействовать. А когда парой особо сильных ударов по надкостнице Борькиной голени, буквально, повергла того ниц, заставив визжать от боли, Рина, повернувшись к другим мальчишкам, прорычала:

– Только суньтесь, порву всех на… – и далее последовал такой грязный и отборный мат, что и те, услышав такое из уст примерной ученицы Рины Гулевич, опешили и отошли от неё подальше. А тут и учителя начали на шум выглядывать из кабинетов.

Лидин поднялся, наконец, с пола и, изо всех сил хромая, покандылял в класс. За ним потянулась его свита. Завершала процессию парочка – Рома Лейтман и Рина Гулевич. В классе она демонстративно взяла свои вещи и пересела к Роме за предпоследнюю парту. Апофеозом же был её жест в сторону Борьки Лидина – тот самый легендарный фак, который она видела в каком-то не дублированном американском или немецком боевике в видеосалоне, куда пришла сдавать кассету мультфильмов про дятла Вуди Вудпекера.

И – что удивительно – учительница и словом не обмолвилась в адрес Рины. Хотя – не удивительно – её тоже выходки Лидина на уроках уже достали. То есть автоматически девочка стала, типа, героиней, эдакой Жанной Дарк местного розлива. Правда, от осознания содеянного минут через пятнадцать у неё поджилки затряслись, но форс нужно было держать. Отступать было некуда. Помирать, так с музыкой, и Рина выпрямила спину, задрав свой курносый нос.

Дело в том, что сегодняшний отец Рины – Олег Гулевич не был её родным отцом, её отец погиб в результате несчастного случая на стройке. Когда девочка пошла в школу, мама вышла замуж второй раз. Вот так и вышло, что девочка с нерусской фамилией имела самую, что ни на есть русскую физиономию: светло-русые волосы, серые глаза и курносый нос. Зато Роман Лейтман – был просто вылитый пастушок Давид из библейской истории. Курчавые тёмные волосы, огромные печальные карие глаза, нос с горбинкой, субтильный и невысокий. Он просто на генетическом уровне вызывал у отдельных представителей арийской расы к себе ненависть и желание его изничтожить.

Но, к счастью для Ромки, сегодня в теле Рины всё ещё бушевал пресловутый ПМС. Говорят, что даже в некоторых странах, женщина, совершившая преступление в эту физиологическую фазу, может быть освобождена от уголовной ответственности. Враки, наверное…

Тем не менее этот отчаянный поступок оказался для Рины поворотным в её жизни. Её зауважали! И не только её соученики и соученицы, но и вся школьная шпана. А так как Рина в более раннем возрасте активно занималась в спортивной секции по гребле на байдарках – их городок стоял на берегу большой русской реки, то имела достаточно прилично развитую мускулатуру на руках, легко отжималась и подтягивалась на уроках физкультуры. И если уж не могла быстро бегать, а, значит, убежать от опасности, то уж подраться – не составляло большого труда. Что она так кстати и продемонстрировала, повергнув атамана школьных сорванцов к своим ногам. А Борька Лидин и впрямь влюбился в Рину после этого инцидента. Стал даже по-своему, неуклюже ухаживать за ней. Но – увы и ах – у девочки были иные планы на жизнь. И прежде всего ей хотелось уехать из их захолустья куда-нибудь ближе к столице. Жизнь, которую влачила её мать, мало устраивала амбициозную Рину. А тут ещё и отчим всячески культивировал в ней намерение проявить себя на литературном поприще. Сам-то он, с грехом пополам закончив журфак университета, подвизался в редакции газеты, освещавшей новости местных железнодорожных путей сообщения. Но, как ему казалось, разглядел в приёмной дочери талант беллетриста и мечтал пустить его в дело.

А началось-то всё с грандиозного скандала! Отчим – урод! – нашёл и прочёл дневник Рины, который она вела класса с седьмого, описывая «бесхитростным языком наиболее интересные события своей рутинной жизни». Именно так, а не иначе она обозначила назначение своего дневника. Ну, понятно же, девочку воспитала литература Толстого, Тургенева и Чехова! Отчим иногда приносил домой и другие книги-самиздат, но из них ей мало что нравилось. Чернухи хватало и в обыденной жизни, а ей хотелось почитать что-нибудь о большой и чистой любви где-нибудь на лоне дикой природы! Что-то наподобие «Всадника без головы» или «Тарзана»… И, безусловно, ей просто жизненно необходимо было иметь джинсы! Именно они и олицетворяли собой конгломерат приключений-свободы-удачи! Именно джинсы, как катализатор, могли поспособствовать вырваться наружу всем её способностям и талантам! Девочка засыпала и просыпалась с мыслями о штанах цвета индиго. Наверное, с такими мыслями в то время носилось большинство российских подростков, поэтому существовал своеобразный культ джинсовой одежды.

Отчим, узнав о голубой мечте Рины, постарался, как мог, исполнить её. И на один из её дней рождения положил перед ней пакет с итальянскими джинсами Райфл. Конечно же, Рина была очень рада и благодарна. Но они совершенно не сидели на фигуре, были, где не надо слишком широки и длинны. И сама девочка в этих грубых штанах выглядела такой жалкой и нелепой! Этот день рождения она запомнит на всю оставшуюся жизнь, как рыдала весь вечер оттого, что её мечта-фетишь лопнула, как мыльный пузырь. Нет, потом мама с кем-то договаривалась, кто-то эти штаны ушивал и укорачивал, подгоняя по фигуре Рины, но… Осадочек, как говорится, остался.

И вот вдруг её одноклассник, такой непопулярный Рома Лейтман, который и жив-здоров до сих пор, может быть, только благодаря её заступничеству-покровительству, сидит рядом с ней в джинсах, о которых Рина мечтает, сколько себя помнит! Ну, не стоит придираться к словам, короче – уже давно! Вот зачем они ему-то? Неужели кто-то этого Лейтмана будет всерьёз воспринимать в таких джинсах! Это всё равно, как…корове надеть кавалеристское седло! Лейтман и джинсы – это нонсенс! Это аномалия! Это… Так – стоп, Рина! Что это ты так рздухарилась? И с какого это перепугу ты решила, что парень не достоин этих злосчастных джинсов? Ему и так достаётся от несправедливой жизни на орехи – будь-будь! Ты ещё себя его другом называла! У, поганка! Слабо, значит, тебе порадоваться за человека! Ничтожная душонка! Низкая подлая тварь! Из-за какой-то шмотки готова превратиться в мерзкое существо! Ромка, прости дуру форменную! Рина даже лицо закрыла ладонями, щёки просто огнём горели!

И тут она почувствовала, как её сосед по парте, Ромка, что-то положил ей на колени. Что-то маленькое и ярко-оранжевое! Это была стиралка, ну, резинка для стирания следов от простого карандаша. Но такая необычная и непривычная, блин, и такая нарядная! А ещё у неё был не свойственный школьным резинкам запах каких-то экзотических фруктов, что ли! Рина сидела с глупой улыбкой и двумя руками держала это канцелярское чудо, как держат пойманную бабочку, округлив ладони, стараясь не помять той крылышки. И совершенно неожиданно для себя вдруг начала плакать…

А потом и вовсе без разрешения учительницы выбежала из класса. В туалете для девочек она, наконец, привела себя в порядок – высморкалась и умылась, попила холодной водички из-под крана. И поклялась себе самой страшной клятвой никогда-никогда не позволять себе терять человеческий облик, опускаться до скотского уровня потребителя и меркантилиста! Скрипнула дверь, и в туалет заглянула Инночка-комсорг их класса:

– Ну, ты что тут? Меня историчка послала на помощь к тебе… Чё случилось?

Рина обняла одноклассницу:

– Да съела, наверное, что-то несвежее… Думала, вырвет. Вроде, обошлось. Пошли.

Так как Рина была достаточно уважаемым членом ученического коллектива, никаких негативных последствий её поступок не имел. Никто не насмешничал, даже – напротив – кто-то из ребят предложил ей кисленькую карамельку «Полёт», такие раздают в самолётах от укачивания. Ну, с кем не бывает… Ромка тоже посматривал на девушку сочувствующим взглядом, поставив брови домиком, как умел это делать только он. Рине так захотелось сделать для него что-то хорошее, душевное, но что? Она протянула руку, порывисто пожав Ромкину ладонь с обгрызенными ногтями на пальцах, коротко вздохнув при этом. Бедный парень словно окаменел, но уголком глаз Рина заметила, как его губы тоже расплываются в улыбке. Таким образом, помирившись сама с собой, девочка, наконец, начала слушать, что говорит учительница. Что-то там про Америку, про их Гражданскую войну демократического Севера и рабовладельческого Юга, и значение победы демократии. Самой учительнице было, безусловно, скучно обо всём этом вещать, но…

На перемене, как сговорившись, ученики обступили Романа, рассматривая его джинсы, даже ощупывая ткань цвета индиго и комментируя изображение на лейбле – двух лошадей, тянущих в разные стороны эти самые джинсы, типа, демонстрирующее, какие они прочные, а, значит, надёжные! Несчастный был готов провалиться от смущения сквозь землю, однако, с другой стороны, лестно, оказывается, такое внимание… А многие девочки вдруг обратили внимание, какой Ромка Лейтман симпатичный и обаятельный, пытались наперебой привлечь к себе его внимание. А тот, конечно, был на седьмом небе от счастья. Но так как он был умным еврейским мальчиком, то прекрасно понимал, где тут собака порылась, и старался не поддаваться на провокации, не воспринимая всерьёз свою взлетевшую популярность. По-прежнему, общался, главным образом, с Риной.

Вскоре ажиотаж вокруг Лейтмана и его джинсов стал утихать. Близились выпускные экзамены, поэтому все были озабочены учебными проблемами. Но как-то один раз Ромка после очередного экзамена, кажется, по иностранному языку, пригласил Рину в гости, чтобы показать той альбомы по искусству и пластинки, которые его родители привезли из зарубежной командировки. И он и Рина сдали английский на «отлично», были в хорошем настроении и решили, «а почему бы двум благородным донам» не выпить по чашечке кофе с мороженым!

Девушка была поражена, сколько книг, оказывается, скрывала квартира Лейтманов. Обстановка была стандартной, но вот книг – ни конца, ни края! Радиола была тоже обычной – «Рига», но вот пластинки – таких в СССР достать было, практически, невозможно! Музыка была – просто улёт! Особенно понравилась Рине группа «Бони Эм»! Ромка же тащился от какого-то Боба Марли, у которого, как у девчонки было много-много косичек на голове. Но песни тоже были очень мелодичными, а голос приятным. Да и кофе, которым паренёк угощал свою гостью – своим вкусом и ароматом – не шёл ни в какое сравнение с той растворимой бурдой, которую пили дома у Рины. Так что, неожиданно для себя, и она взглянула на своего школьного приятеля чуточку под иным углом. Тем более что Ромка к концу школы сумел как-то и подрасти, и в плечах раздаться… А в своих супермодных джинсах выглядел настоящим…ой, ну, не суперменом, но однозначно – героем девичьих грёз. Эх, Рина, Рина, оказывается, ты такая же мещанка, как и все! Но ведь и с интеллектуальным багажом у него всё в порядке – есть, о чём поговорить, как говорится, на досуге… Значит, всё не так уж безнадёжно!

Но после выпускного бала, на который Рома не пришёл, так как спешно уехал в Ленинград, где поступил, в конечном итоге, в Ленинградский электротехнический институт, а после – в Феодосию, где жила какая-то родня, чтобы на море набраться сил и здоровья для дальнейшей учёбы. Рина знала об этом, потому что Роман прислал ей пару открыток с Черноморского побережья. Хотя, если честно, ей было не до него. Рина тоже поступала на филфак в местный университет. И после своего зачисления была отправлена довольными родителями в поощрительную поездку по Кабардино-Балкарии. Так что встретились-увиделись они с Романом только после зимних сессий, когда Рина на каникулах на несколько дней приехала в Ленинград.

Ромка, как иногородний студент, получил комнату в общежитии. Правда она была на троих, но его соседи укатили по домам, а вот Лейтман на каникулах решил остаться и повысить свой культурный уровень, походив по музеям и театрам. Кроме всего прочего, этот интеллигентный юноша сумел установить тёплые дружеские отношения с заведующей общагой, поэтому та и позволила Роме пригласить на каникулах в гости, как он сказал, свою кузину из провинциального городка. Ну, то есть Рину.

Рина, стоя перед зданием общежития, с восхищением оглядывалась по сторонам. Шестиэтажное, с узкими высокими окнами и эркерами, выкрашенное в коричневый цвет, оно, сразу настраивало на какой-то мистический лад, окутывало атмосферой Раскольниковых, Сонечек Мармеладовых, старух-процентщиц и прочих Петербургских тайн. Да и из окна комнаты открывался такой вид! Внизу какая-то узкая речушка, но закованная в гранитную набережную, а за ней – башни и купола какого-то сказочного строения – Ромка говорит, что женского монастыря. Но он и присочинить мастер! Если будет время, то Рина сходит туда на экскурсию. Но сегодня уже поздно, да и погода какая-то промозглая, с резким, швыряющим в лицо снежную крупу ветром. Так и хочется укутаться пледом и сидеть с чашкой горячего чая перед телевизором или вести неспешную беседу с другом. Что ребята и сделали. Соорудив на кухне, что была на этаже, очень приличный ужин, они притащили сковородку с жареной картошкой в комнату, открыли кое-какие привезённые из дома разносолы и порезали домашнее сало. К тому же, Ромка, как большой, купил в соседнем гастрономе бутылочку какого-то красного вина, которое, за неимением фужеров, разлили по чайным чашкам, а саму бутылку спрятали в тумбочку – вдруг комендантша с проверкой заявится. И говорили-говорили…

И если у Рины новости были не особо интересными, она, в основном жаловалась, что в универе на изучение литературы остаётся очень мало времени, потому что часами приходится сидеть в читальном зале и конспектировать труды классиков марксистско-ленинской философии. А хотелось бы почитать Гомера или Данте, так ведь – нет!