Отрывок из книги
Джек ненавидел Хэллоуин. Осень ушла в прошлый канун Дня всех святых, и в ту холодную ночь, пропитанную запахом конфет и ужаса, сердце его было разбито. Словно в сочную тыквенную мякоть вонзили лезвие ножа и безжалостно разрезали ее на сотни маленьких кусочков. Эти кусочки плавали теперь в его теплой крови, отравляя ее и всю его жизнь воспоминаниями – слишком сладкими, как чашка какао с маршмеллоу и корицей, – чтобы их можно было забыть.
Эти воспоминания были единственным, что осталось у него о той, встреча с которой поделила его жизнь на две части. В первой из них он не считал Хэллоуин настоящим праздником. Он воспринимал его нейтрально, как и любой другой праздник, который отмечать вовсе не обязательно, если ты один. Но если у тебя есть девушка по имени Осень, то эта дата приравнивается к Рождеству и дню рождения.
.....
Когда-то, в те далекие времена, когда они с друзьями любили гулять по лесу, он и сам умел так смотреть на мир и на людей – без каких-либо предубеждений и навязанных извне шаблонов, в которых жил теперь. Кажется, это было в прошлой жизни. А теперь он жил, как и все окружавшие его люди, словно в темной тесной коробке. Он утратил способность видеть в одну из тех ночей, когда восторг сменился пресыщенностью. Теперь он знал все про всех наперед. Знал чужие тайны и желания. Знал чужие страхи и пороки. И обзавелся своими собственными.
А теперь эта едва знакомая ему девушка сидела напротив него и смотрела на его пороки не сводя глаз. Она не любовалась ими, но и не отворачивалась в отвращении. Они были для нее данностью – такой же, как высокая табуретка, на которой она сидела, барная стойка, на которой небрежно лежала ее тонкая рука, как коктейль, который она потягивала из трубочки. Они были для нее чем-то таким же естественным, как и все, что их окружало. Она и сама была воплощением естественности, но в то же время из ее мерцавших в полутьме янтарных глаз смотрела на него бездна. Бездна чего-то неизведанного, куда он жаждал упасть.
.....
