Отрывок из книги
Илья пил. Пил яростно и безудержно. Утро начиналось с желания выпить: да, какой там, с желания – уже с жесткой необходимости. Когда-то ухоженная квартира его напоминала помойку, да и сам он был похож на жалкого шелудивого пса, с давно не мытыми волосами, торчащими клочьями, мутными бегающими глазками и опухшей желто-серой физиономией. Одна мысль: «Где взять?» – без удержу сверлила мозг. Ничего уже не интересовало его на этом свете, кроме желания влить в себя спасительную жидкость и снова нырнуть в нирвану, где ничего не важно, ничего не страшно, и ничего не нужно, кроме, – еще добавить, и еще добавить, и еще… дальше провал, пусто. Он давно не испытывал никаких ощущений: ни приятных, ни неприятных – это был замкнутый круг, кружить по которому ему осталось уже не долго, и он, как ни странно, понимал это, но ему уже было все равно.
Началось все с того, что ушла Лена, жена. Вернее, оно раньше началось, но после ее ухода он совсем отпустил поводья. С Леной они прожили двадцать лет без двух месяцев. Дело в том, что Илья к сорока шести своим годам понял, что жену он не любит, и не любил, по-видимому, никогда, терпел, да, но не любил. А когда он это понял, для него открылась страшная правда, что жизнь свою он прожил зря, а поздно, батенька, назад не повернешь, все, приехали. И он начал пить: сначала, чтобы правду эту как-то замутнить или приукрасить, чтобы не такая страшная она была, потом втянулся (на это года два понадобилось), ну а дальше-больше, как по накатанной пошло. С работы попросили по собственному желанию, и он пожелал, потому что уж очень мешала пьянке эта работа. Сразу нашлись соратники и единомышленники, всегда готовые протянуть рюмку помощи в трудную минуту. В гости стали приходить, когда Лена на работе была, и приходилось их выпроваживать к ее приходу, ей его новые друзья почему-то не нравились. Потом к ее приходу он был уже в таком измененном сознании, что сам ее выпроваживать стал. И она ушла. И что интересно не в никуда, а к Дмитрию, его старинному школьному другу. Дмитрий ее, оказывается, любил все эти годы в отличие от Ильи, даже не женился поэтому. А на Лене женился через месяц, как она к нему ушла. Она, как теперь выяснилось, тоже Илью всю их долгую совместную жизнь не особо любила, мало того, не уважала даже, хотя Илья кандидат наук и университетский преподаватель …был.
.....
Илья сломал, не хотел, но, что вышло, то вышло. Он знал, что очень нравится Маше, но знал и то, что она никогда не будет крутить с ним под боком у жены. Как же тешит мужское самолюбие любовь милой девушки, ее взгляды, спрятанные под ресницы, а тут еще рядом привычная жена, поднадоевшая уже. Тогда он пригласил ее на дачу, сказал, что помощь женская дружеская требуется (Лена в отпуске в доме отдыха была, как оказалось потом с Дмитрием на Кипре). А на даче ужин при свечах, шампанское, сладкие речи. И все случилось. А потом он резко все прекратил, вернее, не продолжил. Маша очень ему понравилась тогда, и он испугался, да, струсил. Ему с ней было хорошо, и если с Леной на первом месте были дела постельные, то с Машей он чувствовал себя лучшим и как мужчина, и как человек, и как биолог, и как друг. Они понимали и чувствовали друг друга, смеялись и грустили над одним и тем же. С женой у него никогда такого не было, а когда поутихли сексуальные игры, оказалось, что им и поговорить-то с женой не о чем. Ведь если это так серьезно, то надо что-то решать, все менять, а Лена как же? С ней же объясняться надо. И что ей сказать: ты меня не понимаешь!? Так она и не поймет его, но жили же как-то столько лет без понимания этого.
И тогда он действительно спрятался, занырнул… в бутылку. Не сразу, постепенно, по чуть-чуть, для настроения, чтоб крепче спать, чтобы расслабиться, чтобы забыться, и много-много разных «чтобы». А когда случайно столкнулись они с Машей в подъезде, он так растерялся, что с независимым видом прошагал мимо, даже не поздоровался, так стыдно и горько ему потом было, что он быстренько напился, чтобы это пережить. Дальше уж совсем невообразимое началось. Когда жена ушла, табунами пошли к нему гости, девки пьяные, ор до утра, а квартиры-то соседние, все слышно за стеной. Однажды напился и начал к Маше в дверь ломиться среди ночи, взыграло ретивое, о любви своей решил поведать, она не открывала долго, а потом открыла, и даже не смотря на синий туман, разглядел Илья в ее глазах такую боль и обиду, что скоренько развернулся и пошлепал к себе неверной походкой. А когда совсем опустился, почти не узнаваем стал, он ее почему-то перестал встречать совсем, да и все равно ему стало, не до любовей, лишь бы глотнуть «огненной воды» и забыться.
.....
