Читать книгу Веянка. Часть 2 - Маргарита Серрон - Страница 1

Элизабет плохо переносила длинные перелеты. Она не страдала аэрофобией, но все же нервничала, постоянно прислушиваясь к равномерному шуму работы двигателей. В свои 24 года она посетила много интересных мест, исколесив на своем байке пол Европы, но летала мало, не сильно доверяя воздушному транспорту. Мотоцикл был ее страстью с детства. Она знала все о двигателях. Девушка работала медсестрой в госпитале в отделении лицевой хирургии. Она не боялась вида крови, ран и всегда уверенно шла на смену, получая удовлетворение о непростой, порою нервной работы. Опасность подстегивала ее. Она нуждалась в постоянном выбросе адреналина. Так она не чувствовала серости и монотонности повседневной жизни. Работа в больнице обеспечивала ей постоянный жизненный тонус. В выходной она садилась на байк и неслась по улицам Лондона, когда одна, а когда с группой таких же сумасшедших как она байкеров. Иногда она участвовала в гонках. Победы давали ей возможность хорошо подзаработать, но и создавали проблемы. Травмы всегда сопровождали любителей скорости и острых ощущений. Элизабет ломала ноги, руки, пару раз лежала в больнице с сотрясением мозга, но ничего не хотела менять в своей жизни, так как для нее это был единственный способ существования. Живя так ей некогда было не думать о своем одиночестве. Смысл жизни временно пропадал, когда байк ломался, точно верный друг попадал в беду и это для девушки было настоящей трагедией. Родственников у Лизи не было, настоящих друзей тоже не наблюдалось. Родители девушки погибли несколько лет назад в автокатастрофе, не оставив ей ни квартиры, ни денег. Все свои сбережения они вложили в дом на колесах. Когда Элизабет училась в медицинском колледже, она думала, что все у нее сложится в жизни отлично. Также считали все, кто знал тогда Лизи. Она излучала позитив. Окружающим казалось, что удача приклеилась к Лизи навечно и счастливое будущее девушке обеспечено. Она была умна, талантлива и у нее все всегда получалось. Родители помогали ей, регулярно отсылая деньги, на которые она снимала в Лондоне крошечную квартиру. Училась Лизи отлично, ее способности заметили в колледже сразу. Девушка на голову была выше и талантливее всех своих сверстников. На восемнадцатилетние родители подарили ей новый байк. Это был лучший подарок в ее жизни. Лизи жила тогда легкомысленно, одним днем, она ни о чем особо не задумывалась. Все ей казалось таким простым и легким. Известие о том, что родители решили посвятить свою жизнь путешествиям, застало ее в врасплох. Это был настоящий шок. Она даже не представляла, что можно в одночасье продать все – дом с обстановкой, машины, украшения и все вложить в новый трейлер, в дом на колесах, включая и сбережения, которые копились родителями всю жизнь. Причем сделали они это тайно, не советуясь с дочерью, заранее зная, что Элизабет будет против такого решения. Родители даже не посвятили ее в свои планы, не узнали ее мнения. Будь проклят этот дом-автобус, от которого осталась только груда искореженного и расплавившегося металла! Когда Лизи узнала о покупке, вернее о продаже всего имущества– она поругалась тогда с родителями. Она не могла понять их сумасбродного поступка. Крича в трубку телефона, она обзывала их старыми маразматиками, сравнивала их будущую жизнь с жизнью цыгана в таборе и даже предлагала им помощь психолога, подразумевая, что у них помешательство. Лизи была зла на родителей, особенно она не понимала мать, которая поддалась на уговоры отца, зная, что у того больное сердце и что ему нужна спокойная жизнь, без стрессов. У отца действительно было серьезное заболевание, и девушка знала, что он рискует каждый день, садясь за руль трейлера. А мама всегда потакала прихотям отца. Не смея перечить, она поддерживала мужа в любых безумствах и ребячествах. Лизи тогда не понимала, что значит по-настоящему любить человека и жить ради того, чтобы он был счастлив. Она была далека от сердечных драм. Ее интересовала практическая сторона жизни и она как будущий медик знала, что состояние отца было нестабильное. Сердечный приступ мог произойти в любой момент, что и случилось через несколько лет на одном из горных перевалов Франции. У отца схватило больное сердце, он не справился с управлением и на крутом вираже трейлер улетел в пропасть. Родители погибли в день, когда девушка с отличием защитила свой красный диплом. Она экстерном сдала все экзамены и радостно прыгала, радуясь окончанию обучения в колледже. Одновременно получив диплом и известие о смерти родителей, Элизабет повзрослела за один день. После похорон, она не сразу поняла, что значит остаться одной, когда все проблемы мира обрушиваются на голову и до этого нет никому дела. Сначала псевдодрузья в Лондоне еще заходили в ее съёмную квартиру, сочувствуя ее положению, но постепенно до ее горя никому не стало дела. У нее закончились деньги, с квартиры ее выгнали, на работу она не хотела устраиваться– у нее не было сил и желания, чтобы идти вперед. Ей не хотелось жить. Получив страховку за родителей, она начала тратить деньги на выпивку, потом на наркотики, опускаясь все ниже, пока не увидела дно. Какая-то часть затуманенного мозга еще помнила прежнюю Элизабет, девушку, которая любила учиться, обожала скорость, и была привязана к железному другу. В периоды просветления ей хотелось участвовать в мотокроссах, но для этого нужно было иметь хорошую физическую форму и много тренироваться. Главной мечтой для Элизабет с детства было выиграть чемпионат мира по супербайку. В шоссейно-кольцевых гонках могли участвовать все желающие, нужно было лишь пройти предварительные заезды. В школе она много лет занималась мотокроссом и давала хорошие результаты. Но сейчас девушка чувствовала себя развалиной, грязью, отбросом и у нее не было сил не то, чтобы сесть за байк, она не могла даже пойти устроиться на работу. Она не хотела бороться за свою жизнь, хороня себя заживо. Медленно, но верно, она подводила черту своего короткого жизненного пути. Месяцами она скиталась по чужим квартирам, ночуя у случайных знакомых. Иногда ей приходилось расплачиваться натурой за ночлег, так как все деньги уже давно закончились, а на работу ее не брали. Она не могла пройти мед комиссию, в ее крови регулярно находили следы наркотических веществ. Из милой прилежной девочки Лизи, она превратилась в скандальную, неуравновешенную стерву. Иногда она устраивалась на работу в рестораны, благодаря своему красивому личику и стройной фигурке. Когда-то в школе Лизи побеждала на конкурсах красоты, опережая соперниц не только по внешности, но и в интеллектуальных конкурсах. Господи, как давно это было. В той другой жизни она была красивая умная девочка, которой пророчили успешную карьеру в медицине. И колледж должен был стать только первой ступенью в ее счастливом будущем. Но все пошло под откос после смерти родителей. Красный диплом Лизи не подтвердила, практику не прошла и поэтому допуска к медицине у нее не было. И даже простой официанткой в кафе у нее не получалось работать. Требования капризных клиентов ее раздражали, с сотрудниками и руководством она ссорилась, закатывая скандалы на пустом месте. Такое поведение никто не мог терпеть долго. Лизи провоцировала всех вокруг, сознательно отталкивая знакомых и отгораживаясь от всего мира. Успешная и талантливая девочка Лизи не была готова к тяжелым жизненным испытаниям, которые свалились на нее в один день.

Однажды, в годовщину смерти родителей, наступил период редкого просветления. Лизи несколько дней не пила и на почти трезвую голову она решила дать себе шанс и посетить клуб анонимных алкоголиков. Решение далось ей непросто, она сомневалась, борясь с желанием напиться до беспамятства. Но доехав до кладбища, на могиле родителей, она вдруг вспомнила, какое счастливое детство было у нее, как ее все любили и в школе и дома. Она почувствовала, что предала всех, кто верил в нее, кто восхищался ее талантами. И прежде всего, она подвела родителей, которые всегда были уверены, что их девочка Лизи, их куколка, никогда не пропадет, чтобы в жизни не произошло с ними. Поэтому они и купили трейлер. Они считали, что Лизи твердо стоит на ногах. А она не оправдала их надежды, сломалась моментально, как только их похоронила. Она даже не пыталась бороться, плывя по течению. Взяв всю волю в кулак, Лизи прямо от кладбища поехала в клуб, где проходили собрания анонимных алкоголиков. Девушка боялась, что, вернувшись домой, в комнату, которую она снимала на окраине города, она уже не сможет решиться на борьбу и ее одержимость снова возьмет верх. Она не верила в свои силы и боялась увидеть свое отражение в таких же как она неудачниках. Переступая порог клуба, она тряслась как осиновый лист, предвидя только разочарование. Но уже первое собрание полностью изменило ее жизнь. И дело было не в волшебной атмосфере клуба анонимных алкоголиков, а в неожиданной встрече с конкретным человеком, который вытащил ее из депрессии, дав надежду на излечение. В тот судьбоносный вечер в клуб пришел уже немолодой, умудренный опытом мужчина. Выглядел он солидно, даже интеллигентно и никто бы не узнал в нем бывшего алкоголика со стажем. Внешность была так обманчива. Мужчина желал поделиться своим опытом с людьми, которые находились только в начале нелегкого пути. Он не прятал свое лицо, как многие новички. Говорил прямо о проблемах, которые обычно пытаются скрыть, вуалируя просторными фразами. Гость открыто называл неприглядные вещи своими именами. Он обладал почти заурядной внешностью, но был уверен в себе и держался с настоящим достоинством. Его дорогой парфюм мягкими волнами распространялся по залу, внушая оптимизм растерянным, заросшим и невеселым без выпивки членам клуба. Неожиданно Элизабет узнала в этом высоком, худощавом, элегантно одетом немолодом мужчине своего бывшего преподавателя по врачебному делу. Он курировал ее диплом в колледже и когда-то возлагал на нее большие надежды, уговаривая девушку сразу же поступать в медицинскую академию. Он даже обещал ей дать хорошую характеристику и похлопотать за стипендию, так как Элизабет училась отлично и по-настоящему любила свою профессию. У нее были все шансы стать в будущем хорошим врачом. А ведь девушка даже не подозревала через какую внутреннюю борьбу прошел ее преподаватель. Победив болезнь, он, не стесняясь своего прошлого, открыто помогал людям, давая разные советы алкоголикам и наркозависимым, в том числе и чисто практические, как профессионал, связанный с медициной. Он всегда ей казался успешным представителем среднего класса. И вот сейчас, сидя в последнем ряду небольшого зала, Лизи ниже натянула на лоб бейсболку, боясь, что ее узнает любимый преподаватель. Ей хотелось провалиться сквозь пол, исчезнуть, сделать все, что угодно, но только не быть узнанной им. Стыд, тоска по прошлой жизни, жалость к себе и обида на родителей– все чувства смешались в груди девушки. Она незаметно вышла из зала, где проходила встреча и опустив плечи тихонько направилась к выходу, проглатывая на ходу горькие слезы. Вот и сходила на собрание…

–Элизабет, остановись! – громкий властный голос приковал девушку к полу, заставив остановиться и застыть. Она почувствовала себя вором, застигнутым на месте преступления. Лизи сразу узнала хорошо поставленный голос своего преподавателя. Четыре года лекций, конференций, консультаций. Приятный тембр голоса доктора Боунса всегда был его сильной стороной, выдавая в нем хорошего оратора и делавший его любимцем женской аудитории. Он обладал идеальной дикцией, слушать его лекции было одним удовольствием. Мужчина не отличался приятными чертами лица, был высок, худощав, страдал близорукостью и носил очки. Но почему -то все студентки таяли под его пристальным взглядом, мечтая писать только у него дипломную работу. Это был тот случай, когда внешность была второстепенна, уступая пальму первенства чувству юмора и природной харизме. Доктор Боунс обладал незыблемым авторитетом в колледже. Он мог быть властным и грозным с прогульщиками и одновременно уважительным и любезным с теми, кто заслуживал его внимания. Для Элизабет он был кумиром, ее любимым преподавателем, к которому она относилась с отеческой любовью, и всегда хранила в душе благодарность за то трепетное отношение к медицине, которую он смог привить ей за четыре года обучения. Он был фанатом своего дела, но никогда не стремился к врачебной практике, довольствуясь скромным местом преподавателя колледжа. Теперь Элизабет знала, какие тени прошлого мешали реализовать талант доктору Боунсу в практической медицине.

– Так, так, плачевно выглядите девушка, и давно вы вышли из интоксикации? Кажется, совсем не вышли– нестабильное настроение, асоциальное поведение, тремор. Элизабет, сейчас же следуйте за мной, вас непросто было узнать и, если бы не многочисленные татуировки на вашем теле, которые я прекрасно запомнил во время наших многочисленных встреч, может быть я вас и не признал. Это не тату, а просто произведения искусства, чего только стоит ваш дикий волк, воющий в пустоту. Он меня и раньше пугал, настолько реалистично был выбит, а сейчас с вашим угрюмо-обреченным выражением лица, вообще просто вывел из равновесия. Спасибо скажите, что сейчас лето и ваши руки и грудь открыты для просмотра. Возражений я не принимаю! Следуйте за мной, леди!

У Элизабет пропал голос, она и не пыталась возражать, следуя за своим учителем, точно ягненок на закланье. Девушка пребывала в полнейшей прострации. Если бы сейчас доктор Боунс сказал ей броситься с моста– она бы с радостью это сделала. За последний год ни один человек не поинтересовался ее судьбой. Благополучные друзья растворились в своих благополучных жизнях, как только узнали о проблемах девушки. Дальние родственники исчезли сразу после похорон родителей так же внезапно, как и появились на горизонте. Их лица и фамилии не отпечатались в памяти скорбящей девушки. И сейчас Элизабет на миг показалось, что это отец разговаривает с ней голосом доктора Боунса. Он обладал таким же ироничным и одновременно уверенным тоном, не терпящим возражений. Упрямство всегда было их фамильной чертой. Лизи не могла себе простить, что перед смертью родителей, она много месяцев не разговаривала с ними. Она была обижена на них. Как сейчас это звучало мелочно и эгоистично. Отец самостоятельно принял решение, не посоветовавшись с ней. Он лишил ее родного очага, дома, любимого двора с детской качелей. Он забрал у нее возможность возвращаться на рождество в место, где прошло ее детство. Воплощая свою мечту в жизнь, он не подумал о чувствах дочери, о ее желаниях. Скромный детский педиатр, он всю жизнь прожил в маленьком городе. Он никогда не выезжал за пределы Англии. Выйдя на пенсию, мужчина решился на путешествия, о которых так мечтал с юности. Только это его интересовало в жизни. Нереализованная страсть к новым впечатлениям, мотивировала его для принятия решительных мер. Он купил дорогой трейлер, и его мечта сбылась. Лизу утешало лишь то, что ее отец умер счастливым.

Прошел год после смерти родителей, но Лизи не успокоилась. Понимая все разумом, она не принимала решение родителей сердцем, отвергая все логические доводы для оправдания их нелепого, как ей казалось, поступка. Особенно она злилась на мать, которая, по ее мнению, приблизила трагическую развязку, проявив малодушие. Обида на себя за непрощение близких плавно перерастала в обиду на отца и мать за их решение. Весь клубок неразрешенных проблем превращался в черную дыру внутри Элизабет, раздирая ее сердце на части. Она понимала, что не права, но простить родителей и особенно мать– не могла.

–Итак, мисс Элизабет, судя по виду вашей одежды и запаху, который она издает, вы спите рядом с мусорным баком, не иначе. – девушке стало нестерпимо стыдно находиться рядом с опрятным благоухающим мужчиной. С сомнением она села в его чистую машину, понимая, что сейчас загадит своей вонью весь салон. – Леди, я вам предлагаю снять у меня комнату в моей большой квартире, где хватит места нам двоим, оплата пойдет в счет вашей будущей зарплаты. И не думайте, что я делаю это просто так. Это не благотворительность. Открою вам тайну, что когда -то и я был в таком же плаченом состоянии, как и вы. Лет так двадцать назад. Мне помогла одна женщина. Она поставила меня на ноги, вернув меня к жизни. За это, она взяла с меня обещание помочь так же кому-то, кто поскользнулся и не может встать самостоятельно. Двадцать лет пролетело, я не успел и оглянуться. А должок нужно возвращать. На душе как-то неспокойно. Но кроме, как болтовни на курсах реабилитации, реально я никому не помог за эти годы. Как-то некогда было. И если честно не очень меня и трогали чужие проблемы. Я эгоист по натуре, у меня даже семьи нет, так как я не могу делиться ни с кем своим пространством и свободой. А вот увидел вас и зашевелился червь внутри, просто исполинский червь, кажется совесть проснулась. Как же так, ведь это моя лучшая выпускница и нет рядом человека, чтобы помочь ей? А я? Я на что? Вы молчите Элизабет, и я знаю почему. У вас на лице написано растерянность и удивление. Я все это уже проходил в прошлом, только не хотел вспоминать эту историю, больно это, как будто режут тебя по живому. Раны зажили, а шрамы остались. Я знаю, вы родителей потеряли, об этом сплетничали, когда вы внезапно пропали. А я потерял семью. Они ушли от меня, когда я пил. И мне так была жалко себя, что я не мог остановиться. Вот так. Вы не одиноки в своем одиночестве и обстоятельства здесь не причём, оно живет внутри, и мы перестаем видеть окружающих людей, замечать их. Это как смотреть через линзу с искривленным стеклом. Свет мы различаем, но не такой как все остальные, а искаженный. Мир потерянных – убогий, кривой. В нем нет места настоящей любви и всепрощению, только ненависть, боль, жалость к себе. Время здесь не чувствуется, ненужные события стираются, впрочем, как и нужные. Дни превращаются в серую мутную картинку. Лизи, девочка, ты сейчас живешь только прошлым, твои часы остановились в день смерти родителей, но я могу помочь запустить их снова. Не плачь, ты уже выплакала все, что должна была выплакать. У Господа на нас свои планы. Когда-нибудь позже ты это осознаешь и примешь.

Элизабет крепко обняла худого, слегка сутулого мужчину. Она перестала стесняться своего вида, своего запаха, точно зная, что он не побрезгует ее объятиями. Слова были не нужны, ее боль мог понять только человек, который сам когда-то смотрел на мир через искривленное стекло. Она встретила родную душу, такую же многострадальную и много пережившую. С этих объятий началось возвращение к свету. Шаг за шагом, день за днем, Лизи стала подниматься на ноги. Она училась заново жить. Выздоровление шло медленно, но верно. Точно неокрепшая травинка она тянулась навстречу солнцу, в роли которого выступал доктор Боунс, став для нее и нянькой, и врачом, и личным психотерапевтом. Мужчина так и не завел семью, посвящая все свое время студентам и любимой работе. Он страдал педантизмом, был скрягой и любил черный юмор. Но для Элизабет дни, проведенные под крышей своего спасителя, были лучшими днями в жизни. Она научилась радоваться каждому прожитому дню, понимая, что Бог дал ей шанс на второе рождение. Она не сразу избавилась от приступов агрессии и раздражения, которыми сопровождался ее выход из алкогольной и наркотической зависимости. Иногда они с доктором ссорились. Не желая уступать, каждый упрямо доказывал свою правоту. Когда аргументы заканчивались, они переходили на кухню и начинали бить посуду. На душе становилось легче. Пыл ссоры сходил на нет, а совместная уборка только больше скрепляла их дружеские отношения. После таких вечеров доктор Боунс скрупулёзно подсчитывал убытки, записывал их в книгу расходов и грозился, что Элизабет никогда с ним не расплатится. На следующий день он молча покупал новую посуду и спустя время опять провоцировал девушку на эмоциональные всплески с битьем посуды, без жалости вытаскивая день за днем все ее проблемы наружу, при этом обнажая нервы до предела. Он четко контролировал ситуацию, зная, когда нужно остановиться. Постепенно перебранки все мельчали, злость Элизабет на мир пропадала, уступая место деловым спорам, шуткам и веселью. Через несколько месяцев доктор Боунс нашел Лизи работу, договорившись со своим старым приятелем, который был заведующим отделения травмы лицевой хирургии. Он пообещал взять девушку с хорошими рекомендациями и с красным дипломом к себе в отделение на испытательный срок. Лизи была счастлива. Это то, о чем она мечтала и в чем нуждалась. Затем Доктор Боунс преподнёс своей подопечной еще один подарок– он выкупил у ростовщиков ее ненаглядный байк. Лизи прыгала от счастья, не веря своим глазам. Она висела на шее мужчины как ребенок, заставляя его краснеть и сопеть от смущения.

–Элизабет, где твои манеры? Ты меня задушишь.

–Моя благодарность не знает о манерах, как я счастлива! Неужели все будет по-старому?

–Нет, Лизи, все будет по-новому и перемены тебя порадуют.

Проработав какое-то время стажером, девушка зарекомендовала себя как грамотный и ответственный работник и ее без колебания взяли в штат. Теперь она получала хорошую зарплату и могла жить самостоятельно, но она так уже привыкла к обществу доктора, к его поддержке, что не хотела ничего менять. Прошло еще два месяца. Лизи продолжала работать в больнице, прекрасно справляясь со своими обязанностями медсестры. В один из вечеров доктор Боунс позвал девушку для серьезного разговора. Без всяких предисловий, он заявил Лизи, что она должна немедленно съехать с его квартиры.

– Мисс Элизабет, время перемен пришло – мужчина нервничал, стараясь сдержать свое волнение, он перешел на официальные интонации, точно перед ним была ни одна девушка, а целая аудитория студентов– я должен вам сообщить, что нашел себе нового квартиранта. Вы знаете, я скряга, и лишние деньги мне не помешают. А от вас никакого толку, одни растраты.

–Доктор Боунс, перестаньте обращаться ко мне на Вы, я давно уже не ваша студентка. Я буду вам платить, я обещаю, вы же сами отказывались брать у меня деньги! –Девушка не хотела расставаться со своим спасителем, он стал ее семьей, и она не хотела уезжать из его квартиры и лишаться его общества.

–Дорогая Элизабет, вот в том то и проблема, что я не могу брать с вас деньги. Это противоречит моим принципам, вы для меня как родная.

–Так почему же вы меня выгоняете?

–Не выгоняю, а даю вам шанс жить самостоятельно, без оглядки на старого зануду, и на свою прошлую жизнь, о которой я вам напоминаю. Мне позвонил ваш начальник, и сообщил, что завтра он допустит вас к операциям, он хочет сделать вас его личной ассистенткой. Это очень похвально. О вас хорошо отзываются в больнице. Вы, Лизи теперь полностью социализированы и готовы жить своей жизнью. Курс реабилитации вами пройдет успешно. Назад дороги нет. Вам повышают оклад и предоставляют комнату в бесплатном общежитии. Поэтому я сам решил вас выселить, чтобы муки выбора вас не терзали. А то вдруг еще решите остаться у меня на всю жизнь. А я знаете ли человек не семейный, а к вам уже привязываться стал. Потом не смогу вас отпустить, страдать еще буду. Кошмар какой. Никакого здравого смысла. А вам замуж нужно выходить, детей рожать, а не со мной вечера коротать, обсуждая медицинские диагнозы. Короче, вы должны жить самостоятельно!

–Доктор Боунс, я вас прошу, не выгоняйте, я не смогу одна, я сорвусь. -Элизабет действительно панически боялась вернуться к прежней жизни. Ее наставник был крепостью, за которой она пряталась.

–Моя милая девочка, это испытание, и ты должна пройти его одна, я тебе лишь крылышки помог отрастить, а лететь придется самой. Я буду рядом, я помогу, мой дом всегда открыт, но ты уже готова и не надо так осуждающе смотреть на меня. Плакать мы не будем, даже не пытайся меня разжалобить. У нас сегодня праздник! Ты пропустила свой выпускной бал, и я приглашаю тебя в ресторан, пойдем Лизи, будем зажигать, закажем себе лучший стейк во всем Лондоне! Иди одевай свои тряпочки, а мне нужно побыть немного одному. – доктор Боунс погрустнел, осунулся и не смотря на девушку побрел в свою комнату. Он знал, что этот день придет и был благодарен Богу, что смог снова ощутить хоть на несколько месяцев радость жизни пусть в маленькой, но любящей семье, когда на душе так спокойно и так хорошо, потому что дни наполнены не только работой, но и заботой о другом человеке, которому ты по-настоящему дорог. Жизнь меняется, когда знаешь, что дома тебя ждут, а вечера заполнены не только собственными мыслями и одинокими шагами в пустой квартире, но и беседой с близким тебе по духу человеком, совместными ужинами в теплой семейной обстановке и даже бурными спорами и ссорами с последующим битьем посуды, после которых всегда наступает перемирие и капитуляция одной из сторон. А теперь все вернется в прежнее русло. Такова жизнь, птенчик должен вылететь из гнезда. Бывший алкоголик свой долг отдал вселенной.

Прошло два года. Элизабет работала медсестрой, а в свободное время тренировалась. Она окрепла не только морально, но и физически. И была готова к любым изматывающим соревнованиям. На местных гонках легальных и нелегальных она заработала достаточно денег, чтобы купить себе новый байк, который сама модернизировала, переделав для соревнований, новую форму, шлем и даже обрести свой маленький фан– клуб. Ее уже неплохо знали в узких спортивных кругах и предрекали ей хорошую карьеру мотогонщика. Лизи обладала быстрой реакцией, трудолюбием и выносливостью. Ей не нужен был механик, она могла с закрытыми глазами разобрать и собрать любой мотоцикл, на звук определив поломку. Теперь жизнь для нее приобрела конкретную цель– она хотела победить в чемпионате мира по престижным линейно-кольцевым гонкам. Она была готова к борьбе за победу. Соревнования должны были пройти в Мехико через три месяца. Девушка уволилась с работы, где все ее не просто ценили как хорошего специалиста, но и полюбили за отзывчивость и доброту. Упрямство и дух авантюризма, доставшиеся ей от отца, помогли ей без сожаления сжечь все мосты в туманном Лондоне, и открыть двери в солнечную Мексику. Без этой поездки жизнь бы потеряла для девушки всякий смысл. Последствия переезда ее не волновали, она знала, что не пропадет в Мексике, где в любом городе требовались квалифицированные медсестры. Лизи заранее летела в Мехико, чтобы пройти акклиматизацию и привыкнуть к новому часовому поясу, ей нужно было быть в хорошей форме, чтобы показать лучшее время на квалификационных заездах. Сейчас ее больше волновал даже не собственный перелет через океан, а транспортировка ее байка, ее железного друга. Она звала его волчонком, одушевляя с живым существом. Транспортная компания, которой она доверила своего дружка обещала, что максимум через неделю после прилета она получит контейнер с грузом в аэропорту Мехико, однако для Элизабет это был не просто рабочий момент, а вопрос ее будущего. Ей предстояло жить неделю в волнениях и тревогах.

Девушка сидела в салоне самолета, пристально следя за проходящим полетом по монитору телевизора. Ей хватило денег только на эконом класс, но она не жаловалась. Лететь было скучно, однообразный шум двигателей утомлял и Лизи чтобы развлечься, незаметно наблюдала за своим соседом. Молодой мужчина сидел у иллюминатора и каждые десять минут пытался поменять позу в своем кресле. Сидеть ему было неудобно, длинные ноги не помещались в узком проходе, он ерзал в своем кресле, пытаясь размять ноги и принять удобную позу. При каждом повороте, он задевал своим мощной рукой плечо Элизабет. В начале многочасового полета, эта ситуация казалась девушке забавной, потом стала раздражать, ну а через несколько часов, Лизи и вовсе потеряла терпение, удивляясь бесцеремонности мужчины. У нее тоже затекли все мышцы, но она уважала покой своей соседки справа и не дергала женщину понапрасну. Лизи заметила, что сосед не просто крутится, а нервничает. Она была медиком и могла отличить признаки нервозного состояния от простой невоспитанности. Очевидно полет на самолете был для него испытанием на прочность. Может он, как и Лизи редко летал и сейчас не чувствовал себя в безопасности? Так Лизи рассуждала в первой половине полета, оправдывая действия мужчины, тогда у нее еще было хорошее радостное настроение. Но потом она решила, что психическое состояние соседа не может оправдывать его хамское поведение. Он ни разу не извинился перед ней, хотя не мог не замечать, что доставляет неудобство и даже боль своей соседке. Но ему было наплевать на других. После очередного неприятного толчка в руку, девушка сделала глубокий вдох и выдох, она пыталась погасить нарастающий приступ раздражения, понимая, что синяки на теле ей обеспечены. Ничего, она сильная, переживет. Самое главное держать себя в руках. Она давно уже изменилась, предпочитая не срываться на людях, а вымещать свое раздражение на боксерской груше в спортивном зале. Но сегодня она была взвинчена, как никогда. Она покинула родную страну, знакомых, привычную жизнь и летела на встречу неизвестности, слабо представляя, что ее ждет впереди. Когда извинения от нервного соседа не последовали, Элизабет не выдержала и взорвалась.

– Мужчина, а вам не кажется, что не только у вас тело затекло, но и другие пассажиры тоже испытывают дискомфорт от полета. Встаньте и постойте, если вам неудобно сидеть. Вы меня толкнули уже раз сто не меньше, я даже задремать не могу, потому что вы дергаетесь, точно вас током бьют! – Сосед Элизабет повернулся на сколько ему позволяло узкое кресло и сделал вид, что только сейчас заметил присутствие рядом с собой живого человека, с удивлением уставившись на Лизи. Пристальный, пронизывающий насквозь взгляд холодных глаз неопределенного цвета, квадратный подбородок и плотно сжатые губы должны были навсегда лишить обычную девушку желания спорить и делать замечания. Мужчина с такой внешностью и с такими габаритами мог вселять только страх, но никак ни желание критиковать и делать замечания. Но когда Лизи входила в раж ее трудно было остановить. Она всегда шла напролом. Разгорячившись она запросто могла наломать дров.

–Девушка, если вас не устраивает салон эконом класса и его пассажиры, почему бы вам не перебраться в бизнес класс? –мужчина язвительно улыбнулся, он расправил полностью спину и тут же Лизи почувствовала всю ширину его необъятных плеч. Оказывается, он сидел ссутулившись, спрятав широкие мускулистые руки на груди. Девушке показалось, что ее личное пространство сократилась вдвое. Теперь ей приходилось сидеть согнувшись, едва умещаясь в своем кресле. Она была зажата с двух сторон и чувствовала, что ей не хватает воздуха. Соседка справа была женщина крупная, ее тело покрывали массивные складки жира, которые было невозможно сдвинуть даже на сантиметр. В начале полета стюард принес ей дополнительную секцию ремней, так как стандартный размер ремня не мог обхватить женскую грудь шестого размера. Лизи уже было не до шуток. Хотелось плакать и проклинать узкие кресла эконом класса.

К довершению всего сосед снял с головы резинку, и копна вьющихся темно-рыжих волос предстала перед взором изумленной Лизи. Да это была не просто насмешка, это был удар ниже пояса. Мужчина не только демонстрировал ей атлетическую спину, но и хвастался своей шикарной шевелюрой, явно намекая на ее неухоженный внешний вид. Он пренебрежительно посмотрел на ее джинсы с дырками, помятую футболку и короткие растрепанные волосы и отвернулся, потеряв всякий интерес к соседке. Лизи вспомнила, что перестала следить за модой и за своей внешностью после смерти родителей. Бесформенные короткие стрижки не требовали ухода и были практичны. Создавая хаос на голове, она старалась контролировать порядок внутри себя, следя за наполнением внутреннего содержания, а не внешнего. Ну, а если быть совсем честной, в зеркало она действительно смотрела редко. Ей просто было некогда заниматься всякими глупостями. В ее жизни были проблемы посерьезнее. Сосед был прав скептически оценивая ее внешность. Куда ей до такого пижона. Как мужчина одним своим присутствием может вселить неуверенность в девушку, которая никогда не страдала раньше от комплексов? Повернув голову к иллюминатору, красавчик давно забыл о существовании надоедливой соседки, как забывают о мухе, букашке и всякой нестоящей внимании маленькой жужжащей братии. А вот Лизи не могла остановиться, она продолжала свой внутренний монолог, рассуждая о жизненной несправедливости. «Почему красивые сильные мужчины всегда такие холодные и непробиваемые, заносчивые и эгоистичные? Может их такими делают женщины, восхваляя постоянно их достоинства?» – Она посмотрела исподтишка на соседа, любуясь его идеальным профилем, блестящими волосами и бугристыми мышцами. Закрыв глаза, Лизи представив себя рядом с ним. Нет, она не букашка, она серый нахохлившийся воробей с большими зелеными глазами. Девушка провела рукой, приглаживая непослушные волосы. Темные жесткие пряди не желали ровно лежать, задорно топорщась в разные стороны.

Лизи всегда знала, что у нее прекрасная спортивная фигура, а черты лица настолько яркие и выразительные, что ее природной красоте могла позавидовать любая девушка. Ну а с короткими волосами ей было просто удобно жить. Они не требовали особого ухода. Почему же сосед заставил почувствовать ее неудачницей? Неужели ей так важно его мнение? Она же умная девушка, какое ей дело до высокомерного сноба? Продолжая грызть себя изнутри, Лизи молилась лишь о быстром завершении полета, но самоистязание продолжалось. Случайно она заметила, что отполированные ногти соседа имеют идеальную форму. Она перевела взгляд на свои поцарапанные руки, с подстриженными максимально коротко, «под мясо», как у всех медицинских работников, ногти, которые украшали только заусеницы, и вздохнула. Она постоянно копалась в двигателе байка, поэтому ее руки были далеки от женского идеала. Затем она стала изучать дорогую одежду соседа, которая стоила по ее подсчетам двухмесячного жалования медсестры. Переведя взгляд на свою бесформенную, видавшую виды футболку и потертые с фигурными прорезями на коленях джинсы, ей захотелось спрятаться под плед, который ей выдал бортпроводник. Почувствовав себя полным ничтожеством, она надела наушники и включила разговорный испанский. Язык она учила уже год и была рада отвлечься от невеселых, понижающих самооценку мыслей. Лизи забыла, как учась в школе и в колледже она всегда выделялась из толпы, привлекая внимание не только своей яркой внешностью, но и самобытным, независимым характером. Ее неуемному интеллекту и любознательности всегда было тесно среди окружающих ровесников. Но это была другая Лизи. У той девушки была любящая семья, длинные волосы и добрый характер. В той жизни она никогда не страдала отсутствием самоуверенности, получая ото всех только любовь и уважение. Тогда она была открыта миру, и вселенная отвечала ей взаимностью. Но сейчас, рядом с красивым мужчиной, больше похожим на звезду с телеэкрана, чем на простого смертного, одетым в дорогую одежду, и пахнущем так хорошо, как не пах ни один ее знакомый байкер или врач в больнице, Лизи чувствовала себя не в своей тарелке. От мужчины шли такие сильные флюиды, что она закрыла глаза, готовая провалиться под кресло от своих мыслей. Все очарование растаяло, как только сосед опять принялся нахально толкать ее, больно задевая руку и плечо. Ни одного извинения девушка так не услышала. Он не считал, что соседка достойна его извинений.

Как же Лизи захотелось ему насолить, чтобы согнать с красивого мужественного лица спесь и самодовольство. Нет, это не она золушка, это красавчик слишком высоко взлетел в своем самомнении. Неужели он думает, что все женщины должны прощать его хамство, только потому, что он чертовски привлекателен? Зря он не купил билет в бизнес класс, где ему место. Придется помочь властителю мира раскрыть глаза на простые вещи. Он еще не знает с кем связался.

В красивой взбалмошный головке родился гениальный план. Лизи открыла один глаз и посмотрела на белоснежные брюки соседа, на его светло бежевую рубашку и радостно улыбнулась. План должен был сработать в конце полета, иначе живой ей из самолета просто не выйти. Кажется, красавчик очень дорожит своим идеальным внешним видом.

Еще несколько часов она честно терпела все притязания соседа, который наверняка поставил перед собой единственную задачу -проверить ее нервную систему на прочность. Он продолжал крутиться в своем кресле точно уж на сковородке, каждый раз нарочно или нет задевая ее тело. Потом он наконец успокоился. Заснув, он снова выпрямил свою широкую спину, свободно положив руку с бицепсом-наковальней на колени Лизи. Такая близость конечно понравилась бы девушке в другой ситуации, но не тогда, когда у нее болезненно затекли все мышцы, лишенные нормального кровотока. Встать она не могла, зажатая с двух сторон телами, точно в тисках. Лизи как врач сочувствовала габаритной соседке справа, понимая, что десятки болезней могли повлиять на гипертрофированный размер тела женщины. Она обвиняла в своих мучениях исключительно эгоизм соседа, который расположился на своем месте и еще занял половину ее пространство. Теперь она точно знала, что в ближайшее время ей не захочется летать на самолетах. Но самое ужасное случилось позже– во сне мужчина развел свои огромные мускулистые ноги в стороны, прижав бедра Лизи к внушительным формам соседки, которая сама с трудом помещалась в своем кресле, свисая правой половиной тела в проходе. Полет для девушки превратился в настоящий ад. Каждая жировая складка соседки детально отпечаталась на ее ноге. Близость брутального соседа не радовала, а приносила лишь мучения, которые нельзя было озвучивать вслух, так как мужчина уже дал понять, что вместо компромисса способен лишь делать жизнь окружающих людей невыносимой. И Лизи терпела, понимая, что раздувать скандал в самолете бесполезно. Никто не станет ссориться с мужчиной, у которого обхват руки превосходит обхват ног некоторых сидящих рядом мужчин. Поддержки ей ждать было неоткуда.

Скандал случился в тот момент, когда самолет уже шел на посадку, плавно снижаясь. Притихшие пассажиры, пристегнутые ремнями безопасности, тихо сидели на своих местах, готовясь к приземлению. Лизи потянулась и достала спрятанный под сиденьем стакан с красным вином, который она оберегала уже несколько часов. Это был не просто стакан, а ее секретное оружие. Она сделала лишь одно ловкое движение и вино– все сто грамм красного пигмента полились на белоснежные брендовые брюки соседа. Досталось также и светло бежевой рубашке, и дорогому дизайнерскому пиджаку цвета капучино, который лежал сложенный сбоку возле иллюминатора. Причем большая часть красных пятен проявились на самом интересном месте между ног мужчины, который начал медленно багроветь, прекрасно заметив, что Лизи разлила вино специально, целясь так, чтобы испачкать как можно больше его вещей. Ярость накрыла мужчину, как только он почувствовал между ног влагу, прошедшую даже через трусы.

–Боже мой, как же это произошло, вы меня простите, я такая неловкая! – девушка начала изображать из себя дурочку, притворно извинялась и даже пытаясь салфеткой промокнуть пятна на бедрах мужчины, что делать не стоило, так как она усугубляла ситуацию, втирая вино в ткань брюк.

–Твою ж мать, это же надо так нагадить! – мужчина начал хватать ртом воздух, пытаясь досчитать до пяти и не броситься на девушку сразу же.

– Я нечаянно, простите! – не стоило Лизи улыбаться и дразнить зверя, но довольная улыбка сама расползалась по лицу, не оставляя шансов для искреннего раскаяния. Мужчина пытался сдержаться и вспомнить про приличия, но увидев ослепительную улыбку, освещающую счастливое лицо девушки – он взбесился.

– Ну и дрянь, ты еще и лыбишься мне в лицо! Специально разлила вино, испортила мне одежду и думаешь я буду спокойно сидеть? Сейчас же встала и пропустила меня или я тебя задушу собственными руками! – Элизабет мигом отстегнула свой ремень и пулей перелетела через соседку. Она проявила недюжинную ловкость, перескочив через огромные груди женщины, которая взвизгнув от боли, намертво приклеилась к своему месту, не желая вытаскивать лишний раз свои жировые складки из кресла. В проходе Лизи почувствовала себя в безопасности. Красавчику никак не преодолеть буфера соседки, только гибкая Лизи могла осуществить такой трюк, вспомнив свои детские занятия по акробатике. Но мужчина не сдавался, он пытался сдвинуть с места женщину которая сидела у него на пути.

–Отстегните этот чертов ремень и дайте мне пройти в туалет. У меня встреча через час, я не могу в таком виде предстать перед клиентом. Встаньте сейчас же! Вы видите, что эта тупая идиотка испортила мне одежду? Вы вообще меня слышите? Или мозги у вас в сиськи провалились?

–Я не встану, пока самолет не приземлится! Уберите руки, хам! – соседка надулась, не желая признаваться, что ей покидать кресло болезненно тяжело, у нее затекли все части и она почти не чувствовала опухших ног.

–Корова, оторви свою задницу, ты не понимаешь, что у меня сделка может сорваться, которую я год планировал.

Лизи наблюдала, как ее оскорбленная соседка начала орать во все горло, зовя на помощь стюарда. Красавчик почти распластался на широкой женской груди, пытаясь дотянуться до заветной защелки и отстегнуть женщину от ремня безопасности. Прибежавший на крики женоподобный стюард начал заламывать руки и пытаться тонким голосом успокоить взволнованных пассажиров. Чопорная английская публика, не привыкшая к таким публичным сценам, не на шутку взбудоражилась, беспокоясь о собственной безопасности.

–Мужчина, если вы сейчас же не сядете на свое место, я сообщу полиции и вас арестуют за хулиганство– стюард-педик напрасно пытался достучаться до сознания разгневанного пассажира, который даже не смотрел в его сторону.

–Я сяду, после того как застираю мои брюки и завяжу руки этой идиотки. Поднимите эту корову и пропустите меня в туалет.

– Это невозможно. Сейчас же все займите свои места. Девушка, это вы начали весь балаган, сядьте на свое место, мы снижаемся и все должны быть пристегнуты ремнями безопасностями. Да что же это такое!

То, случилось дальше, трудно объяснить. Всеобщая потасовка началась после того как красавчик все-таки дотянулся до головы Элизабет и схватил ее за волосы. Девушка завизжала от боли и начала лягаться, случайно ударив ногой молодую женщину, мирно сидевшую с другой стороны прохода. Эта идиотка начала орать, что ее убивают, подливая масло в огонь всеобщего недовольства. Увидев ярость в глазах своего противника, Лизи испугалась уже не на шутку, и сама начала визжать начала от страха. В самолете началась паника. Сдержанные английские мужчины, не выдержав женского крика, поднялись со своих мест в поисках виновника скандала. Стюард в это время пытался всех утихомирить уговорами и усадить по местам. Но никто не мог расцепить железную хватку мужчины, который успел схватить Лизи за шею, предварительно вырвав у нее клок волос с головы. Девушка не ожидала такой жесткой развязки и уже была не рада происходящему, опасаясь, что сосед с нее живьем снимет скальп или задушит. Но деваться в самолете было некуда. Когда грудастая соседка с криком все-таки вырвалась из своего кресла, она с силой пихнула агрессивного соседа, отцепив его от Лизи. Против ее огромного тела, закрывшего собой трясущуюся Лизи, даже красавчик был бессилен. Соседка со слезами ретировалась в проход, перегородив всем движение. Кажется, ей тоже досталось во время схватки. Лизи увидела, как единственный смелый мужчина все-таки добрался до дебошира, разбив ему губу и порвав рубашку. Но это был лишь временный перевес. Красавчик ударил нападавшего в челюсть, отправив смельчака в нокаут.

–Сука, у меня встреча через час, я тебя убью, если не попаду на нее. –Лизи поняла, что влипла. Но в этот момент гибкий худой стюард, точно змея пролез ближе и протянул руку с электрошоком к голой груди красавчика. Получив максимальный разряд, тот тут же забился в болезненных конвульсиях, плавно оседая в проход между креслами. Очнувшиеся от шока пассажиры связали дебошира и оставили лежать на полу. Элизабет смотрела на широкий волевой подбородок мужчины, на упругий рельеф мышц груди, видневшийся через порванную рубашку и вздыхала. Последний раз она так вздыхала в восьмом классе, когда ей понравился мальчик, но это не считается. Неужели она влюбилась в плохого парня? Какая ирония судьбы. Ведь ей никогда не нравились брутальные красавчики. Она была в этом уверенна. Почему же сейчас и здесь? Еще и психованный, нервы лечить нужно, а не в самолетах летать. Подумаешь, штаны ему испачкали, это разве горе? Или этому психу нужен только повод, чтобы на людей броситься? Девушка вздохнула, сожалея, что плейбой оказался пустышкой, с таким больным засранцем ей не по пути. За два года работы операционной медсестрой, горя Лизи насмотрелась с избытком и сейчас просто не понимала, как взрослый мужчина может устроить такой погром из-за испорченной одежды? Он просто не видел настоящие человеческие страдания, не знал, что чувствуют люди, которым по частям из кровавой бесформенной массы врачи собирали какое-то подобие человеческого лица.

Лизи разочарованно посмотрела на мужчину, который зло вращал глазами, ненавидя всех пассажиров. Но особенно сильно он ненавидел зеленоглазую пустоголовую брюнетку, которая срывала ему важную сделку. К покупке прииска и завода в Мексике он готовился много месяцев и сейчас от злости был готов разорвать свою соседку, которая одним движением руки перечеркивала все его усилия. Несговорчивый эксцентричный продавец дал ему сутки для перелета в Мехико. Через час он ждал его в своем офисе для подписания контракта. Времени было так мало, что не получилось даже собрать вещи и взять билет в бизнес класс. Все решилось в последний момент.

Через двадцать минут самолет приземлился, приблизив Лизи еще на один шаг к ее мечте. Она смотрела в иллюминатор и видела не здание аэропорта, а трассу предстоящих гонок. Она знала, что борьба ей предстоит нешуточная. И была настроена решительно. Ничто не могло вывести ее из равновесия. Девушка уже забыла о брутальном красавчике, с завязанными руками и ногами, лежащим в проходе самолета. Она приехала побеждать, может быть и саму себя. Ах да, придётся задержаться в полиции, дать показания, а затем вычеркнуть навсегда из памяти мужественное лицо и сильные мужские руки. Жаль, что так все получилось. Теперь у нее не было шансов ближе познакомиться с соседом. Если в полете он ее просто терпел, то сейчас уже ненавидел. Лизи остыла и даже немного сожалела, что так все нелепо получилось. Все ее характер, с детства она никому спуску не давала, всегда могла постоять за себя – это папа наградил ее такими качествами. Он всегда ее поощрял, воспитывая в ней силу духа, стойкость. «Папа, папа, где же твое воспитание было, когда вся жизнь покатилась под откос?» – Лизи запрещала себе копаться в прошлом, она научилась жить настоящим и будущем. И сейчас девушка думала, что ей предстоит найти квартиру подешевле, а лучше– снять комнату с нормальной соседкой. Денег она скопила немного, а все, что насобирали члены ее фан-клуба – пойдет на взносы за участие в соревнованиях. У нее был билет в один конец, она должна была выиграть, другого быть не может. Больше она не смотрела в сторону лежащего соседа, зачем мечтать о том, что неисполнимо, они из разных миров. Красавчик по какой-то случайности оказался рядом с ней в эконом классе. Это было видно с самого начала, тем унизительней было его положение сейчас. Сам нарвался. Элизабет выбросила из головы все сомнения и сожаления. Сегодня она не будет экономить деньги, поедет в Акапулько и снимет номер с видом на море в хорошем отеле, всего лишь на сутки, она это заслужила. Первый день новой жизни она должна запомнить ярким и красочным. Потом она переедет в Мехико в скромную квартирку где-нибудь на самой окраине. Ей не привыкать к лишениям и экономии. Но сегодня ее день и она не даст никому испортить ее хорошее настроение.