Читать книгу В канун Хэллоуина - Маргарита Шелест - Страница 1

Вы возвращались когда-нибудь домой поздно вечером? На границе, где вечер перетекает в ночь? Засидевшись в гостях или задержавшись на работе? Если да, то это явно был один из вечеров, когда деревья уже сбросили листья и серыми мокрыми щупальцами тянутся к небу, извиваясь и шевеля ими на пронизывающем ветру, с неба обычно падает что-то мерзко-мокро-сырое, похожее и на снег, и на дождь одновременно. Обычно это конец октября или начало ноября, а если быть конкретнее – канун Всех святых… или Хэллоуин.

В каждом городишке есть свои легенды и байки-страшилки, которыми старики по вечерам перешептываются с внуками, которые витают в воздухе из поколенья в поколенье, обрастая все новыми и новыми подробностями. Я особо никогда не придавал им большого значения, считая это развлечением для стариков и пугалками для детей. Но не теперь.

Это случилось как раз в ту самую ночь, в канун Дня Всех святых. Я его не праздновал, но все же и не входил в число его ярых противников, не видя ничего плохого, если дети раз в году побегают в костюмах разной нечисти и позабавятся выпрашиванием сладостей, а дома украсят яркими оранжевыми фонарями из тыкв с рожицами на всевозможные лады. Я и сам каждый год вырезал пару-тройку и ставил у входа, не придавая никакого сакрального смысла, а скорее так, для красоты да за компанию с соседями. Вот и в этот раз с первыми сумерками я поставил две светящиеся тыквенные желтые головы у двери, а рядом повесил ведро с конфетами для ребятни и направился к своему приятелю Майку. Намечались небольшие посиделки по случаю сегодняшней ночи, узким кругом, разбавленные ромом и виски. На улице тем временем уже появлялись первые ведьмы, вампиры, привидения и зомби, у домов потихоньку зажигались фонари. Городишко потихоньку оживал и готовился гудеть всю ночь до первых петухов и до последней горящей тыквы.

Вечер проходил что ни на есть прекрасно, и, когда уже еда не лезет в животы, а лезет только виски со льдом, и, как обычно, разговоры перетекают во всеми любимую тему потустороннего, святое дело пощекотать нервишки, а в такой вечер это просто неизбежно. Как ни старайтесь свернуть с темы, круг все равно замкнется.

– Ладно, – молвил Майк, – слушайте историю, можете верить, можете нет, но расскажу я вам чистую правду. Это случилось много лет назад с пареньком по имени Дейв.

Обычный парень, обычная жизнь. А что нам надо для нашей с вами «обычной» жизни? Правильно, денег.

Вот и наш Дейв брался за любую работенку, что подворачивалась под руку. Жил он скромно, было ему около двадцати семи лет, семьей не обзавелся еще, да и не особо он горел желанием, работал, помогал родителям. В основном работал кузнецом, но, как я уже сказал, и за другую шабашку брался он, не отказываясь.

Так вот, где-то в середине октября, когда день уже клонился к закату и глаза начинали резать первые сумерки, наведался в его кузницу человек среднего роста, уже в годах, роскошно одетый во все оттенки черного бархата. Мужчина, к удивлению, для своих лет был без единого намека на седину, с черными, как смоль, волосами, показывающимися из-под шляпы, с живыми маленькими глазами, которые, казалось, прожигали собеседника насквозь, очень крепко сложен, так что его возраст можно было угадать только по проступающим морщинам на лице. Черты были резкими, даже слишком, и нельзя не заметить, что змеиными, определенно отталкивающими собеседника, но он был с превосходными манерами, которыми тут же подкупал и обескураживал окружающих. Он пожелал оставаться без имени и заказал Дейву выковать крест, да не просто крест, а махину огромных размеров, с самыми мудреными узорами. В работе не торопил, но дал времени семь дней, объяснив тем, что приехал, только чтобы вступить в наследство, привести дела покойного дяди в порядок и сразу же уехать, распродав имущество, кое ему перешло. Но, чтобы отдать дань покойному, хочет сделать все с размахом и должным статусом. Денег заплатил с лихвой, намного больше установленной цены, и Дейв обещал во что бы то ни стало закончить раньше срока.

Надо сказать, в кузнечном деле он правда был хорош, и крест получился действительно шикарным, можно смело было назвать эту работу лучшей из всех уже имеющихся. Уложился Дейв в пять дней и отправил работу по оставленному адресу. Но на следующий день с утра парнишка посыльный принес конверт, и, к удивлению, там была необычная формальная благодарность, как делали многие, а еще деньги с письмом, которое несколько шокировало и обескураживало. Надо сказать, что денег там было опять с лихвой.

«Дейв, благодарю Вас за столь прекрасную и быструю работу. Вы оказали мне поистине огромную услугу. Но у меня к вам еще одно предложение, конечно, я бы мог попросить кого-нибудь другого, но, мне показалось, вы ответственный человек, который выполняет любую работу должным образом. К тому же я готов хорошо заплатить. Мне необходимо сегодня уехать из города по неотложным и крайне важным делам, но поместье еще не продано и работы не сделаны. Смею предложить вам роль моего представителя в имении Корабелло, необходимо пожить в нем всего неделю для присмотра за домом. Седьмого дня агент перепишет все имущество, и дом будет продан. В случае вашего согласия прилагаю вам аванс. По истечении недели сумма утроится. В случае отказа считайте это премией за сделанную работу.

P. S. Все же надеюсь на ваше согласие.

P. S. S. Крест уже установили. Он поистине шикарен.

С уважением, М. О.».

Дейв положил письмо на стол и глянул на календарь. Сегодня понедельник. Сумма была просто заоблачной для кузнеца. Если она утроится, то можно купить новое оборудование и даже самому нанять рабочих, а это уже совсем другая ступень. Да и работенка не казалась уж такой трудной. Подумаешь – пожить в доме неделю, уикенд, за который еще и платят.

Немного поразмыслив и покидав в сумку самые необходимые вещи, Дейв отправился на вокзал. Скоротав час в поезде за чтением газеты под убаюкивающий перестук колес, он уже был на месте. Лежавший в кармане аванс позволял расслабиться и не идти под дождем на своих двоих до Корабелло, а взять экипаж. Уже прилично смеркалось, и моросящий дождь переходил в холодный осенний ливень, неприветливо хлеставший в окна покачивающейся повозки, когда они, проехав границу деревеньки, пересекли начало границ имения, а они были просто огромные. Местность была скалистая, везде торчали огромные серо-черные валуны гранита, сам дом стоял на горе, величественно возвышаясь среди скал и вековых елей. Весь лес и прилегающие поля на несколько миль вокруг принадлежали загадочному мистеру «М. О.» и сейчас искали покупателя. Падающие с неба огромные капли с силой разбивались о землю, превращая ее в черную жижу, в которой вязли усталые лошади, а сильные порывы северного ветра только усугубляли положение, картина была не самой радужной, если даже не сказать – отталкивающей.

Извозчик, который всю дорогу нервно оглядывался и нервно курил уже не первую сигарету, остановил у ворот, от которых шла каменная дорога к дому. Наконец выйдя под холодные струи дождя и отпустив экипаж, Дейв огляделся, и, хоть он был не из робкого десятка, ему стало не по себе. Черный металл калитки от времени покрылся зеленым мокрым мхом, серые деревья гнуло на пронизывающем ветру, тучи будто нанизались на флюгеры двух башен замка, но самым отталкивающим был огромный кованый паук, сидящий на дверях забора. Работа была ужасна и шикарна одновременно, ибо мастерство мастера граничило с его же безумием. Тварь была на редкость отвратительна, но с точностью ювелира походила на настоящего паука, даже в сильных сумерках виден был каждый волосок на его лапах. А красные глаза, сверкающие огнем, казалось, наблюдают за каждым твоим движением. Дейв на секунду подумал, не из рубина ли они, хотя какой сумасшедший будет вставлять такие огромные рубины для украшения ворот… Глупости… обычное отполированное стекло…

Толкнув дверь, Дейв пошел по дороге, слыша за спиной быстро удаляющийся экипаж. Большой кирпичный дом больше походил на замок из старых сказок, но не из добрых рождественских сказок, которые рассказывают детям за кружкой молока, а из историй о тьме, которая стоит за каждым порогом и ждет одного твоего неверного шага. Красные кирпичи в стенах давали трещину, их цвет выгорел на солнце и посерел от влаги, а черепицу медленно захватывал мох. Создавалось впечатление, что дом был безлюден и покинут не дни, а десятки лет. Сад вокруг был в запустении, и теперь там господствовал изворотливый колючий плющ, покрывая некогда зеленеющие и цветущие яблони и груши. На первом этаже в полукруглых окнах с деревянными массивными рамами горел свет, и, как только Дейв подошел ближе, массивная тяжелая входная дверь тут же открылась.

На пороге возникла небольшая фигура женщины в белом кружевном фартуке и косынке, на вид лет шестидесяти, с круглым пухлым лицом и бегающими заискивающими глазами.

– Вы же Дейв? Я кухарка, меня зовут Майя, хозяин меня предупредил о вашем приезде. Прошу, проходите, – практически пропела она.

Оглядываясь, пока глаза с темноты не привыкли к яркому свету, Дейв зашел и тут же попал на два века назад, мебель, интерьер, да сам воздух были из далеких прошедших лет, которые никто из ныне живущих уже не помнит. Интерьер был в красно-черных тонах, на окнах висели бархатные тяжелые занавески алого цвета, по стенам выли вывешены портреты, по всей видимости, из одной династии. В картинах была видна рука мастера, каждый портрет был написан потрясающе правдоподобно, словно на Дейва оценивающе смотрела вся семья, когда-либо проживавшая в поместье. У всех прослеживались благородные черты, но от пристальных взглядов становилось не по себе, черты были резкими, угольными и очень строгими, с презирающим взглядом на смотрящего. Вдоль стен были расставлены деревянные кресла, больше походившие на музейные экспонаты эпохи ренессанса. Посередине комнаты широкая резная деревянная лестница с бордовым ковром вела на второй этаж.

Майя повела Дейва в комнату, приготовленную для гостя. Комната была достаточно просторной, выдержана в благородных бордовых тонах, собственно, как и весь интерьер в доме, с большой дубовой кроватью, с резной спинкой, покрытой темным лаком. На окнах висели толстые бордово-коричневые занавески, а на камине стояли причудливые фигуры животных, сделанные, скорее всего, из чугуна. В камине уже была стопка дров, оставалось только чиркнуть спичкой, и комната озарится оранжевым сиянием огня и теплым дуновением. Комната, как и все поместье, оставляла неоднозначные ощущения, казалось, время тут остановилось много лет назад, а вместо лампочек уместно было бы зажигать свечи, но в то же время вся эта обстановка затягивала, окутывала и привязывала тебя к дому.

Майя была совсем немногословна. То есть от слова «совсем». За весь вечер она произнесла только слова приветствия да приглашение на ужин.

К слову, ужин был в последних традициях того века, в котором, по самой видимости, застрял дом. Был большой кусок стейка, пара яиц, вино и кусок свежего теплого хлеба. Вино, надо сказать, было отменным, но очень необычным на вкус, оно мягко обжигало не только горло, но и каждый сосуд и капилляр в теле. Его хотелось пить еще и еще. Дейв никогда не чувствовал жажду от вина, которую можно утолить только вином. На столе стояла бутылка, и, если бы не страх в первый же вечер прослыть пьяницей, он точно бы осушил ее до дна.

Парень смутно помнил, как поднялся к себе, как разжег камин, как завалился в кровать, не раздеваясь.

Когда Дейв открыл глаза на следующее утро, голова была каменно-тяжелой, а во рту пересохло, горло жгло огнем, и это с двух-то бокалов.

– Черт. Да я с черпака самогона наутро огурцом просыпался, – выругался Дейв в пустоту.

В голове слабо крутились мысли и выводы, что впредь с этим вином надо быть осторожнее, кто знает, какое похмелье было бы с бутылки. Кое-как приведя себя в порядок и переодевшись, Дейв спустился в столовую, где был уже накрыт стол, но никого не было видно. Горячая яичница с беконом, хлеб и вино… Хотя руки так и тянулись, парень решил, что для первого раза знакомства с рецептом хватит. Неспешно позавтракав, уже на выходе из столовой откуда ни возьмись появилась Майя. После короткого обмена приветствиями ее взгляд упал на бутылку и, казалось, задержался на ней.

– Вам не понравилось фамильное вино? – прокурлыкала она.

– О, нет, вино отменно, но, видите ли, я не пью раньше обеда, не в моих правилах начинать день с вина, – как можно любезнее отозвался Дейв, хотя даже он сам услышал, как его голос предательски дрогнул.

– Это фамильное вино. Фамильный рецепт. Господин очень переживает о том, чтобы оно угождало всем гостям, – уже с легким недовольным нажимом ответила кухарка и, даже не дождавшись ответа, удалилась.

– Можно подумать, это званый ужин, – огрызнулся парень совсем тихо себе под нос. В Майе было что-то раздражающие, то, что он никак не мог уловить. Какая-то нотка наигранности и театральности смешивалась с долей бестактности, которая пыталась спрятаться за несползающей улыбкой, больше похожей на вынужденный оскал.

Было хмурое осеннее утро вторника, стоял густой мокрый туман. Создавалось впечатление, что в воздухе стояла сама вода, даже дышать такой влагой было тяжеловато. Солнце и близко не могло пробиться сквозь белую пелену.

Спустившись на дорогу, Дейв решил осмотреть поместье при более-менее дневном свете, если так можно было назвать.

Пройдя по дороге до ворот, он опять увидел паука, так вальяжно восседающего на калитке. Днем казалось его глаза светились еще больше. Создавалось ощущение, что них горит алый огонь, который прожигает каждого входящего, если на входе в ад есть секьюрити, он определенно выглядит именно так.

– Господи, какой странный камень, какая огранка, – сам себе задумчиво пробубнил кузнец. Он поймал себя на мысли, что за всю свою работу он не смог добиться таких успехов в огранке явно недрагоценных камней, еще раз напомнив себе, что ни один сумасшедший не будет ставить рубины такой величины в калитку забора, но, с другой стороны, только сумасшедший посадит такую гадкую, отвратную тварь таких размеров к себе во двор.

Когда Дейв вышел за ворота, взору открылся совсем безрадостный и унылый пейзаж. Вниз по склону расстилались желто-посеревшие поля, за ними виднелась зелено-бурая роща, за которой не видно было деревни, и создавалось впечатление отрезанности от всего мира. Но полях утопическую картину подчеркивала пара чучел, скорее всего оставленных с летнего сезона. Их лохмотья развевались на слабом ветру, а не до конца прикрученные соломенные головы качались из стороны в сторону, будто не одобряя самого твоего присутствия на их территории. Не очень-то жизнерадостная картина, хочу вам сказать.

Парень направился вдоль забора по каменной желтой дороге. Кирпичный забор уходил по склону в сторону и дальше терялся в лесу, деревья которого тянули свои мокрые черные щупальца вверх навстречу влаге, словно огромные осьминоги, тянувшиеся за душами моряков из морской бездны. Подняв воротник повыше, он двинулся в их направлении. Дорога тянулась и тянулась, угрюмый пейзаж не менялся, но утренняя прогулка в любом случае не будет лишней, тем более когда тебе и делать толком нечего. Дейв поймал себя на мысли, что, скорее всего, дорога просто огибает холм по кругу, отделяя его от всего мира. Серо-оранжевые поля вскоре сменились черными понурыми кустами, а потом и деревьями, угрюмо качающимися на осеннем ветру, надо было только идти и идти вперед. Дорогу незаметно проглатывал и поглощал густой лес.

Не следя за часами, Дейв почти потерялся во времени и пространстве. Он просто шел вдоль почерневших от времени и дождя деревьев. Хоть и было утро, белая пелена тумана, туч и щупальцев веток сохраняли полумрак. Но вскоре между деревьями стали появляться странные очертания и силуэты, то с одной стороны дороги, то с другой, сначала один-два, но вот уже и совсем часто. Немного помедлив и приглядевшись, Дейв вдруг понял, что его занесло на старое кладбище, которое, по всей видимости, находилось за замком, на другой стороне холма. Памятники и кресты покрылись мхом, трещинами и покосились от времени. Какие-то упали вовсе, на каких-то еще можно было различить даты далеких прошлых веков. Обстановка была самая что ни на есть мрачная и панихидная. Это явно было семейное кладбище, хранящее семейные побелевшие скелеты в склепах многих поколений.

Пройдя чуть дальше, Дейв увидел свою работу, и у него невольно пробежали тысячи мелких мурашек, так неприятно расползаясь по спине, а на лбу выступил пот. Его собственная работа, которую буквально пару дней назад он делал у себя в мастерской, стояла среди серых деревьев, как будто провела тут века. Крест казался еще огромнее, резные узоры словно дополняли ветки деревьев, а черная сталь идеально слилась с цветом октябрьского леса. Мелкие капли не спеша сползали по нему к земле, а деревья нависали над ним, словно укрывая его хозяина от непогоды. Поежившись, Дейв двинул дальше как можно скорее, и действительно лес вскоре закончился, показался знакомый забор, поле с уже почти «родными» пугалами. А вскоре и омерзительная тварь на калитке.

За скромным поздним обедом из жареного мяса и тушеной капусты на столе опять возникла бутылка вина с уже налитым бокалом. Глаз так и лип к багровому переливистому цвету напитка, а во рту появлялась жгучая жажда. И уже к концу трапезы на дне бутылки оставались последние капли, а в голове появлялся туман, который призывал вздремнуть.

К ужасу, Дейв проснулся только утром.

– Проспать с обеда до утра – это же совсем из ряда вон, – пробубнил он не то самому себе, не то открытому с вечера окну. В ногах чувствовалась ватная слабость, и мучила ужасная жажда.

С трудом одевшись, уже накидывая пиджак и заглянув в зеркало, Дейв отметил какую-то появившуюся нездоровую бледность, никак не свойственную для такого «здорового» сна и плотного мясного обеда.

Спустившись в гостиную, он обнаружил, что завтрак уже стоял на столе, ровно так же, как и вино, при одном взгляде на которое начинало жечь горло. Но, чтоб не искушать судьбу, он решил сегодня повременить с завтраком и вдохнуть свежего воздуха, в котором уже стали чувствоваться первые холодные ноты зимы.

– Да эта тварь как будто растет, – отметил он, выходя из калитки. Паук определенно казался больше, чем вчера. А глаза как будто налились свежей кровью. Чувство слабости проходило, но все же медленно. Ноги были ватными, голова как будто не спала дня два.