Читать книгу Под камнями - Маргарита Шелест - Страница 1

Под камнями

Три человека пробирались по дебрям густого, темного, мрачного, непроходимого леса. Такие места не значатся в документах, нога человека не ступала там сотни лет или вовсе.

Такие места – это белые пятна на картах, которые заполнены лишь для галочки, во избежание никому не нужных вопросов и проблем. Слишком уж долго разбираться и объяснять всем и каждому, что там на самом деле происходит. Точка на карте просто закрашивается темно-зеленым, отправляется в печать, оттуда в тираж и для всех становится непроходимым лесом, тайгой, болотом или государственным заповедником, где царствует не человек, а природа. Обычно никому и в голову не приходит потратить свой единственный уик-энд для изучения столь отдаленных и непригодных для прогулок мест, где нет ничего, кроме бурелома, чавкающих болот и непроходимых лесов. Так и стоят вековые сосны и кедры, не видя и не зная человека, медленно покачиваясь на пронизывающих ветрах, вытягивая свои извилистые щупальца вверх к вязкой тьме вселенной, медленно качающей нашу планету в своих холодных объятиях.

Места, где человек лишний, места, где не он царь, места, из которых не возвращаются. Там вечно пахнет затхлой сыростью, прелым мхом и едкой древесной корой.

Туда ведут узкие, скользкие, скалистые, заросшие тропинки, виляющие между камней, протоптанные редкими животными. Для человека эти тропинки – в один конец, это чувствуется седьмым чувством, когда заходишь на территорию, где тебя не ждут, это чувствуется, как чувствуется и то, что обратной дороги нет. Никто не знает, что случается с единицами, безрассудно решившими отправиться в путь, поставив на карту жизнь и проиграв, и уже никогда не узнает. Только вековые молчаливые гиганты, что тянутся к черным кучерявым тучам, становятся безмолвными свидетелями их судеб.

По лицам путников хлестали мокрые ветки и прутья, словно кнуты, оставляя неглубокие, но довольно болезненные ссадины, которые медленно кровоточили, как еще одно напоминание о враждебности.

Путь небольшой компании освещал одинокий холодный диск луны, висящий в черном ночном небе, разливающий серебряно-синий тягучий свет по бескрайним просторам густых зарослей. Он был чужой, холодный и отталкивающий, если даже не сказать противный, в нем не было жизни, только презрение ко своему земному.

Путники были одеты в солдатские камуфляжные костюмы цвета хаки и высокие мощные берцы, что делало их незаметными среди густой растительности. Они шли уже достаточно долго, подминая ногами упавшие ветки, мох, сырую землю, высокую траву, переплетенную тугой сеткой, в которой путались ноги. Усталость стала брать свое, она росла как снежный ком изо дня в день, скапливаясь в мышцах свинцом. Усталость, которую хотелось выплюнуть, выблевать и выплакать.

– Все! Я больше не могу, эти ветки скоро меня без глаз оставят, надо сделать привал, – чертыхнувшись, не выдержал Дейв, кидая свою опостылевшую ношу на землю.

Парню было около тридцати лет, с темными, почти черными волосами и бронзовой, загоревшей долгими днями на солнце кожей, с отменно подтянутым и накачанным телом, мягкими, но в то же время выразительными чертами лица, к которым невольно лип глаз, с небольшой щетиной от проведенных дней вдали от цивилизации. Рукава куртки были закатаны по локоть, открывая причудливую татуировку на всю руку в виде скрученной восьмеркой, шипящей змеи. Запястья были стянуты широкими коричневыми кожаными напульсниками ручной работы, которые выдавали его вкус к стилю, к дорогому стилю, прошитые по бокам черной кожаной тесьмой, с гравировкой непонятного происхождения, смысл которой был известен только их хозяину. Символ на них, казалось, заплутал в нашем времени из другого измерения, похожий то ли на циферблат, то ли на карту, что-то знакомое и одновременно чужое.

У него одного был рюкзак, также цвета хаки, с самым необходимым снаряжением для скал и леса, который все несли по очереди.

– В принципе, мы можем разбить лагерь тут, места хватит, – отозвалась Поли.

Она была единственной девушкой в их небольшой экспедиции. Двадцати восьми лет, с яркими огненно-рыжими волосами по плечи, дающими эффект огня на голове, убранными назад. Невысокого роста, с подтянутой фигурой. Кожа так же, как и у остальных, приобрела бронзу от вечного пекла, в руках она неизменно держала карту и, подсвечивая фонарем, постоянно сверялась с местностью. На ремне висела кобура с револьвером, по всему поясу шел патронташ соединявшийся с набедренной кобурой для клинка и ножа. Она любила оружие, а оружие любило ее, и упаси боже встать на ее пути.

Поли была именно той, ради которой придумали слово «чокнутая». Сумасшествие текло у нее по венам и билось в пульсе. Еще утром она могла тихо сидеть в библиотеке, обложившись книгами, и попивать свежевыжатый яблочный сок, а уже вечером с невозмутимым лицом топить пять трупов в водосточной канаве.

– Я тоже не против, я выдохся в нулину.

Третьим был Бэд, немного полноватый, невысокий, с добродушными, даже простоватыми на первый взгляд чертами лица, но очень подвижный, с выжженными солнцем русыми волосами, которые теперь были белесые, а на лбу проступали капли пота. Он замыкал шествие, постоянно оглядываясь и держа в руках «макаров» с взведенным курком, на голове были очки ночного видения.

Остановившись, все замерли, прислушиваясь к каждому звуку, но не было ни одного. Тишина, сравнимая с вакуумом, казалось, может продавить перепонки, проникнуть вовнутрь, скрутить внутренности, выжимая их до последней капли крови.

Всем было не по себе, безмолвие давило на каждую нервную клетку, все сильнее сжимая ее в тиски. Сил не было даже разговаривать, они шли уже пять дней по непроходимым лесам, болотам, переходя реки вброд. Поли была готова поклясться: они первые люди в этих местах со дня сотворения мира. Небольших часов сна катастрофически не хватало, а постоянный темп спешки выжимал последние силы.

Попавшаяся так кстати небольшая проплешина среди бурной растительности стала для них гостиницей на сегодняшнюю ночь. Кусты и деревья обступали паутиной по кругу небольшую поляну, где они развели огонь, наспех собрав ветки в радиусе трех метров. Кое-как примяв траву, чтобы бросить спальники, все сразу же свалились на них, давая ногам и спине долгожданный отдых. Для каждого такая кровать давно уже стала привычным делом, скорее сон дома, в кровати с подушкой и одеялом, стал сравним с изысканностью, получаемой довольно редко.

– Даже птиц нет, – тихо прервала гробовое молчание Поли, – заметили? Уже километра три, может, побольше.

– Угу… ощущение у меня не очень, кажется, все время кто-то смотрит в спину, наблюдает, – отозвался Бэд, – все как в сказке, чем дальше, тем страшнее? Что у нас на этот раз хоррор? Ужасы?

Ответа не было ни у кого, от усталости шутку не оценили, только молча переглянулись. Каждый погрузился в свои мысли, оживленно ковыряя тушенку в разогретых жестяных банках. Последний раз они ели рано утром, забросив в желудок пару энергетических батончиков, и теперь тушенка была сравнима с ресторанной бужениной.

Отложив полупустую банку, Поли опять уставилась в мятую карту, сосредоточенно вчитываясь в нее. Она помнила ее уже наизусть, но хотела увидеть то, чего не видела.

– Далеко еще? – с набитым ртом, осведомился Дейв.

– Около десяти километров… примерно… тут такой ландшафт, как за двадцать потянет… Все, я спать, на сегодня с меня достаточно! – кинув карту парням, девушка демонстративно залезла в спальник, отворачиваясь от света костра, утопая в мягком коконе, моментально проваливаясь в сон, который избавил ее от мучительных мыслей.

Свет огня почти сразу терялся в кромешной темноте. Вокруг было просто ненормально тихо: ни птиц, ни ночных животных – ничего того, что должно быть в ночном летнем лесу, кроме редких потрескиваний из костра.

– Ложись, я буду дежурить первым, – бросил Дейв в ночь, но явно обращаясь к Бэду, – все равно тут хрен заснешь.

Бэда уговаривать несколько раз не требовалось, усталость слишком давила на мозг, кроме сна и горизонтального положения тела, не хотелось ровным счетом ничего, и парень с удовольствием последовал примеру девушки, быстро исчезая в своем синем коконе.

Дейв остался один, наблюдая за изворотливыми языками пламени, улетающими в ночь, машинально кидая в них мокрые тонкие палки. Мысли комкались в голове и тут же разлетались на куски. Через час-два тишина начинала давить на нервы просто невыносимо, но будить товарищей он не хотел, пусть хоть кто-то выспится. Сон стал практически непозволительной роскошью с того самого дня, когда Поли вломилась к нему в кабинет, практически сорвав дверь с петель, махая старым, почти развалившимся свертком.

Несколько лет работы, бесконечных ночей в архивах, переездов по миру в поисках хоть какой-то зацепки – и вот карта, старая, как весь белый свет, на куске просоленной человеческой кожи, развалившаяся и дряхлая, слабо удерживающая на себе записи. За нее было пролито немало крови во все поколения, за нее шли на войну, за нее умирали, ей преклонялись, ее охраняли, как святыню.

Прах ее хозяина уже давно развеян в вечности бытия, а кожа, покрытая рубцами, сложенными в надписи, лежит сейчас у костра в непроглядном лесу, за сотни километров от цивилизации.

«Интересно, хозяин был уже мертв, когда ее снимали? – промелькнуло в голове парня. – Не факт, совсем не факт».

Карта, которая знает, где покоится ящик Пандоры. И если это правда, они должны быть первыми, первыми во что бы ни стало. Это дело всей их жизни, их цель, их детище, то, что их сплотило. Совершенно разных и непохожих на друг друга, превратив их в семью.

Каждого из троицы ничего не держало в реальном мире, а если что-то и оставалось, нити рвались моментально и без сожалений. У них был свой мир, темный, запутанный, понятный только для них, свой кусок вселенной, своя цель. Они были не от мира сего, но и не пытались. Сумасшедшие, одержимые идеей, одержимые целью.

Обстановка становилась все больше невыносимой, она давила на мозг, проникая и тыкая в него своими невидимыми колючими щупальцами. Дейв непроизвольно дотронулся рукой до кобуры на поясе, словно хотел лишний раз убедиться, что оружие на месте, – так спокойнее. Каждый из них привык не расставаться с оружием ни на секунду. Он так и просидел, смотря в огонь, с пистолетом в руке, снятым с предохранителя. Практически растворившись в темноте ночи.

Утро облегчения не принесло, стало ненамного светлее, солнце еле пробивалось сквозь серо-зеленую дымку на небе и густую паутину крон деревьев, это не могло не напрягать. Небо казалось больным, взбухшим, будто вот-вот оно разразится гноем.

За утро они не проронили почти ни слова.

Покидав скудные пожитки обратно в рюкзак, Поли изучала карту, надеясь увидеть в ней что-нибудь новое, будто за ночь там должно было что-то появиться. Дейв раз двадцать проверил оружие и патроны, Бэд то и дело оглядывался и всматривался в темную гущу деревьев, нервно перебирая во рту зубочистку, чем несказанно бесил Поли.

– Подытожу… еще километров десять, от силы тринадцать, и карта закончится, дальше пойдут сюрпризы, она дальше есть, но понять практически невозможно, могу сказать только, что где-то есть горный хребет, река и много леса… все, – наконец молвила Поли, закусив губу.

Она долго думала, как сказать ребятам, что так и не смогла расшифровать карту дальше, даже примерно, а кроме нее, карты никто толком читать не умел. Негласно именно она отвечала за картографию, а эта мало того что практически разваливалась в руках, так еще и больше половины знаков и иероглифов в принципе не знало человечество. Если не знала Поли, не знал никто. В научных кругах каждый из них был светилом в своей области. Их находки, научные труды, книги и заметки стоили миллионы. Артефакты, которые они приносили из экспедиций, хранились на государственном уровне, под замками с грифом «секретно», отчего счета в банках неустанно пополнялись новыми нулями, но им было мало. У них было все для многочисленных экспедиций, но они раз за разом шли втроем, доверяя только друг другу и считая именно это залогом успеха.

– Ну, чем дальше, тем интереснее, – усмехнулся Бэд, сидя на траве в позе лотоса, доставая последнюю, бережно припрятанную сигарету и беря ее в зубы.

– Что там положено? Лабиринт Минотавра, проклятые пирамиды, ожившие трупы, Поли, все как ты любишь, да? – тут же подхватил товарища Дейв, пытаясь как-то разрядить обстановку, но по лицу девушки было видно: сделал он только хуже.

– Она тебе язык ночью отрежет или тушенку отравит, я те отвечаю, – уже шепотом, чтоб слышал только Дейв, добавил Бэд.

– А я-то че?

– Вот тогда у нее и спросишь, если успеешь, видишь, бесится уже дня два.

– Тайфун-то трудно не заметить, – с усмешкой глянул на товарища Дейв.

Дейв не упускал любую возможность поддеть сарказмом всех, кто попадает в поле зрения, и чудесным образом это всегда сходило ему с рук. Товарищи давно привыкли к его выходкам, а посторонние просто не решались идти против него. Он принадлежал к тому типу людей, которые плюют на всех и этим завораживают, они плюют на правила, на нормы, они сами по себе, они могут раздавать уверенность, как конфеты на Хэллоуин. Они не нуждаются в людях, но люди по итогу нуждаются в них. Такие люди не терпят критики, но, по правде сказать, и сами критикуют очень редко, давая людям свободу и требуя свободы взамен. Они не будут слушать советов, какими бы они ни были, просто по причине, что это говорит другой человек, а не они сами. Такие люди готовы кинуть вызов самому Сатане и не проиграть. Им нужны сражения, им нужны победы. Единственное, что их может убить, – это скука, рутина и бездействие, таким был и Дейв.

Вещи уже были собраны, место костра максимально замаскировано, закидано травой, мхом и ветками. Тянуть смысла не было, но каждый так или иначе непроизвольно хотел оттянуть момент. Неизвестность манила и отталкивающе пугала, как кошка, играя с жертвой, тянула к себе, маня злорадной усмешкой Чеширского Кота. Даже в воздухе чувствовалось напряжение, готовое разразиться разрядом электричества.

Каждому в голову лезли противные, как мелкий червь, мысли, что вернуться могут не все, они прошли десятки экспедиций, но это чувство было новым. Это называют предчувствием.

Бэд молча встал, закидывая на спину рюкзак, безмолвно призывая всех следовать дальше. Просто кто-то должен быть первым.

Троица продолжила свой путь в непроходимую чащу леса, который проглатывал их, быстро скрывая в своем сумраке. В воздухе стояла влага, заполняя легкие на вдохе, распространяясь по венам и капиллярам. Воздух давил, ложился свинцом на плечи, как давила и гробовая тишина; в лесу так не бывает, а если и бывает, то ничего хорошего не предвещает.

Пропустив всех вперед, как обычно, Бэд замыкал безмолвное шествие, даже не пытаясь остановить пощечины от мокрых прутьев, как всегда молчаливый и задумчивый, мыслями глубоко в себе. Он любил одиночество, он купался в нем, испивал его, наслаждался им, только его друзья принимали его таким, принимали его молчание, которое могло длиться целый день, они знали, что он просто хочет быть предоставленным самому себе, хотя бы мысленно, ему это нужно, необходимо. Между экспедициями он мог неделями пропадать в каком-нибудь хранилище библиотеки, забывая поесть и поспать и не видя солнца и людей. Он так жил, он был таким. Одиноким фанатиком своей идеи, не способным отказаться от нее ни за что. С раннего детства он с упоением читал о сотворении мира, о далеких временах, о жизни на земле, когда еще не пришло время людей, когда царствовали динозавры и существа, им предшествующие, представляя, какой была земля в те далекие времена.

Когда несколько лет назад случай свел его с двумя такими же сумасшедшими учеными, как и он, он понял, что обрел семью, он наконец был не одинок. И вот сейчас всего несколько десятков километров отделяют их от мечты, от цели жизни, ошибки быть не может, они не могли допустить ошибку. Они хотели его найти, но вот что делать дальше? Эти мысли не давали покоя. Знания о сотворении мира, знания, которые старше, чем мир, которые хранят тайны вселенной, темной, вязкой субстанции, которая несет наш сине-зеленый шар навстречу неизвестности.

Лес сгущался, смыкая свои сети, обступая все ближе и плотнее, извилистыми деревьями, которые были покрыты колючим мелким плющом, то и дело цепляющимся за штаны.

Каждый понимал, что это не утренняя прогулка, не очередной пикник на природе, не вылазка на выходные. Каждый представлял и строил догадки, были ли тут люди до них, что с ними случилось, о чем говорят нерасшифрованные иероглифы на карте, верны ли все легенды и предания. Они пытались отогнать эти мысли как можно дальше, но они возвращались медленным противным червем, ворошившимся внутри, как в яблоке. Слишком много в этот раз они поставили на карту.

Мокрые прутья хрустели под ногами, солнце практически не пробивало густую крону деревьев, что делало день плохо отличимым от ночи. Чем дальше они уходили, тем больше возрастало напряжение, в крови появлялись раздражающие нотки надвигающегося ужаса. Затишье перед бурей – вот чем была тишина.

– Я что-то видела, – вполголоса нарушила молчание Поли, резко остановившись и потянувшись к клинку.

– Где? – Дейв в секунду снял с предохранителя «макаров», подойдя ближе к девушке.

Поли молча кивнула в сторону непроглядной чащи, где ветки деревьев сплели черную паутину без листьев и признаков жизни, но было тихо.

– На что было похоже?

– Я не поняла, просто движение.

– Хотелось бы списать на животных, – протянул Бэд, оглядываясь по сторонам, – да боюсь, не наш случай.

Медленно двигаясь дальше, постоянно оглядываясь и всматриваясь в темноту, вскоре каждый стал чувствовать присутствие кого-то или чего-то еще. Лишнего. Теперь это стало очевидно, что-то было рядом, но не показывалось в поле зрения. Это напрягало, давило и радовало одновременно.

Около двух часов троица неустанно двигалась вперед, топча болотистую жижу берцами, замечая единичное движение то с одной стороны, то с другой. Редкое небо, проглядывающее сквозь деревья, сияло нездоровым зеленым оттенком. Под ногами протяжно булькало болото, выпуская зеленые, хлопающие пузыри грязи из-под ног, зато стало заметно меньше бурелома и густой растительности, что позволяло хоть как-то отслеживать перемещение гостя.

– Дейв, – негромко позвала девушка, – мы не сможем идти вечно, мы должны рано или поздно сделать передышку.

Дейв с Поли были на своей, особой волне, которую не понимал даже Бэд; они могли два часа орать на друг друга, обвиняя во всех смертных грехах, до утра спорить, тыча друг другу в лицо каким-нибудь развалившимся свитком, язвить и плеваться сарказмом, но, если дело доходило до ручки, вытаскивали друг друга из любого дерьма. Между ними был огонь, от которого они могли давать электричество в бедные города.

– Попробуем протянуть как можно больше, – Дейв сбавил шаг и поравнялся в Поли, – хотя бы найдем выгодную для нас позицию, нам нужен обзор.

– Я думала поискать скалы, я видела на карте – вдалеке должен быть горный хребет, он может закрыть нам спины.

– И загнать в угол…

– Да… и загнать…

С этим нельзя было не согласиться; как обычно: или они получат или все, или повесят свои кишки на этих вековых кедрах.

– Я думаю, надо рискнуть, в любом случае, тут нет места, которое даст нам хоть какой-то шанс; попробуем дойти, помнишь направление?

Поли кивнула в сторону. Если найти удобный выступ, который будет давать обзор местности, у них будет фора.

– Поли, – уже чуть уйдя вперед, окликнул парень, – ни на шаг от меня.

Легкая и чуть заметная ухмылка мгновенно появилась на усталом лице девушки, но Дейв уже ушел вперед.

Нечто появлялось все чаще и все ближе. Среди деревьев мелькал большой силуэт, треск веток и хлюпанье болота под весом чего-то тяжелого раздавались по сторонам. Но секунды было слишком мало, чтобы разглядеть более детально. Единственное, что они смогли выяснить, – оно больше человека раза в два и оно было максимально заинтересовано в них.

Нервы были готовы лопнуть струной, когда они первый раз услышали крик гостя, от которого зашевелились волосы на голове. Кроме постоянного сопровождения, теперь добавился сипло-хриплый то ли крик, то ли смех, то ли вопль. Когда вселенная произвела это отродье, она взяла крик выпи, усилила раз в пять, добавив старческой хрипоты и пару нот криков грешников из преисподней.

– Господи…– Бэд был готов всадить весь магазин в темноту наугад, лишь бы прекратить эти звуки, – это, мать вашу, невозможно!

Они ускорили шаг, и от бега их отделяла только невозможность бежать, размокшая от влаги земля превратилась в вязкую субстанцию, в которой вязли ноги. От постоянного сжимания клинка у Поли побелели костяшки и пальцы будто вросли в рукоять.

Еще минут через тридцать местность наконец стала меняться, под ногами все чаще чувствовалась твердая почва, все реже раздавалось чавканье жидкости. Деревья стали попадаться значительно меньше, и в редких проблесках, вдалеке, виднелся зеленый горный хребет, который должен был стать их избавлением от нежданного «четвертого».

Нечто было уже слишком близко, чтобы делать вид, что они не замечают его. Деревья перестали скрывать их преследователя, и существо из ада прыжками подбиралось к ним вплотную, явно не собираясь больше прятаться в тени.

Дейв, идущий впереди всех, в доли секунды поравнялся с Поли и выпустил практически весь магазин, когда услышал неожиданный выстрел Бэда, который замыкал шествие. Бэд, матерясь на чем стоит свет, с печатью ужаса на лице, также опустошал магазин карабина, заполняя тишину звуком града выстрелов, но безрезультатно.

Оно было практически над ним, гогоча, настигая компанию. Поли остолбенела от ужаса, она видела многое, но само существование такой твари обескураживало, сбивало с толку, вводя в паралич. Существо было прямиком из преисподней. Не человек, не животное, не черт и не сатана. Это было нечего среднее между ними всеми. В два человеческих роста, на двух копытах, покрытых густой серой шерстью, с будто отполированным черепом быка вместо лица или морды и двумя большими, кольцеобразными черными рогами, блестящими словно змеи, но они были без чешуи. Самое ужасное было тело, тело было из гладких, лоснящихся, зелено-черных щупалец осьминога, сплетенных между собой в тугие узлы, и на эту псевдо-жидкую, шевелящуюся, омерзительную субстанцию надели череп с впалыми глазницами, откуда светились красные зрачки. Такое не снится в кошмарах, не является галлюцинацией душевнобольных, этот образ вообще неподвластен человеческому мозгу.

– Уходим! Уходим! Ходу-ходу! – орал навзрыд Дейв, пятясь назад, пытаясь прикрыть товарищей, меняя магазин на ходу, выпуская выстрелы снова и снова.

Троица опрометью бросилась к горам, спотыкаясь о коряги и камни, пытаясь на бегу сбить чудовище пулями, но оно будто было из брони, к тому же оно не бежало за ними, а прыгало, словно кенгуру по просторам солнечной Австралии.

Дейв поменялся с Бэдом местами, и теперь он был последним, пытаясь хоть как-то остановить нечто, что приближалось к ним, неотвратимо сокращая расстояние. Тишину векового леса теперь заполнил едкий, терпкий запах пороха и симфония выстрелов.

– Бегом!!! Бегом!!! – срываясь на сип, подгонял Бэд товарищей, понимая, что тратят пули впустую.

– Ооооо!!! Чеееерт! – заорал Дейв не своим голосом, потеряв равновесие от удара, упав на колени и хватаясь за плечо.

Останавливаться было нельзя, он пытался быстро встать, но ноги скользили по мокрому гладкому мху и траве, терялись драгоценные секунды.

Теперь «кенгуру» распустил сплетенное «тело» и хлыстами вместо рук пытался сбить свою добычу.

– Дееейв!!! – Поли остановилась на секунду и бросилась к упавшему парню, плечо которого было рассечено до кости и рука теперь обливалась багряной, теплой, липкой кровью, которая, стекая, окрашивала одежду, оставляя красный след на траве.

В воздухе мгновенно разнесся запах железа, ударив в нос, еще больше раззадоривая преследователя.

Подбежав, она резко рванула его за здоровую руку вверх и в сторону, что было очень вовремя: в это же мгновенье еще один хлыст обрушился на то место, где секунду назад лежал парень.

Оно было уже практически вплотную, когда под ногами появились валуны и они приблизились к огромному горному хребту, который, величественно возвышаясь, уходил снежными пиками в небо, будто он сам держал небо, нанизав на вершину ватные облака. Лес перешел в небольшую равнину, расстилающуюся перед горами, покрытую грудами камней всевозможных фракций и мелким белым мхом.

– Сюда! Быстрее!! – орал Бэд, вбегая в первое увиденное укрытие, которое представляло собой небольшой разлом в горе, чуть больше их роста, служивший входом в пещеру и окруженный огромными величественными валунами, открывающими вход.

Понимая, что другого выхода нет и что они в ловушке, еще и с раненым Дэйвом, которого Поли, втолкнула в темноту пещеры, он решил поставить на карту все. Сейчас это было единственно возможное решение. Как только все вбежали в пещеру, раздался мощный взрыв, сопровождающийся градом камней, едким запахам пороха, дыма и поднявшейся густой пыли. Взрывной волной их тут же отбросило вглубь, ударяя об острые камни, обрушая всю волну звука в ушные перепонки, которые были готовы лопнуть.

Вход надежно запечатался обвалом горной породы, и пещера снова погрузилась в темноту, за гранью которой еще был слышен истеричный крик существа, которое упустило свою добычу.

Лежа на камнях, пытаясь отдышаться, в ожидании возвращения слуха, Бэд включил налобный фонарь, освещая их укрытие. Потолок пещеры был не особенно высоким, около пяти-шести метров, с которого густо свисали толстые, но острые коричнево-желтые сталактиты, словно длинные сардельки, готовые в любой момент приземлиться на голову, раскрошив череп, как Щелкунчик рождественский орех. Пол, напротив, был слишком правильным, ровным, песочно-глиняным, как будто обработанным, отполированным. Коричнево-черные стены, с вкраплениями всевозможных пород, неприветливо смыкали свои объятия в темноте небольшой комнаты.

– Повезло… у меня не было выбора, – будто оправдываясь, подытожил он, сомневаясь, слышат ли уже его товарищи.

Все прекрасно понимали, шанса улизнуть от «кнутового кенгуру» с раненым практически не было, они значительно проигрывали в скорости и в обмундировании. Обрушить вход в данном случае был единственный вариант, хоть на какое-то время дающий им укрытие.

– Никогда не поеду в Австралию, – сквозь зубы прорычал Дейв, садясь и держась за плечо, чувствуя потоки теплой крови, разливающейся по рукам и капающей на камни липкой багряной субстанцией. От потери крови губы приобрели синеватый оттенок, а на лице выступила бледность.

– Жив? – Поли, поднимаясь на четвереньки, подползла к нему, стараясь не обращать внимание на появившиеся ушибы по всему телу. Она пыталась оценить рваную рану. – Придется потерпеть.

Ситуация была паршивой, рана была мало того, что глубокой, так еще и нанесенная существом неизвестного происхождения, со всеми вытекающими возможными последствиями.

Достав из валяющегося рядом рюкзака незамысловатую аптечку и пытаясь унять дрожь в руках, девушка стала туго перетягивать руку бинтом, приложив кровоостанавливающую губку. Вся одежда была уже пропитана багряной кровью, пострадали и вены, и артерии, рваные ошметки кожи и мяса свисали по краям раны.

Дейв взвыл, стиснув зубы, но не заорал, хоть и перед глазами промелькнули звезды.

Закончив с повязкой, Поли вколола ему лошадиную дозу антибиотика, чтоб уж наверняка, и, плюхнувшись рядом на камни, стала осматривать их убежище. Пещера была довольно узкой, вытянутой округлой формы, а конец терялся в темноте. За обрушившимся входом, который теперь был горой булыжников всевозможных размеров, все еще были слышны настойчивые стуки копыт.

– Ну и кто это был, мать вашу? – бросил в пустоту Бэд, скорее сам себе, нежели ребятам.

– А ты не видел? Чертов кенгуру! – откликнулся Дейв, все еще зажимая руку, от которой боль импульсами била по всему телу.

– Давайте сначала попробуем отдохнуть, раз уж мы… тут… по крайней мере он нас не достанет из-под завала, – Поли еще смотрела на Дейва, будто пытаясь удостовериться в относительной нормальности его состояния, насколько это в принципе возможно в такой ситуации.

– Все нормально, – натянуто улыбаясь, добавил он тихо, хотя сам сильно в этом сомневался.

Боль, пульсом бьющая по вискам, не была такой уж непривычной. Каждый из них имел в запасе не по одному десятку серьезных травм, полученных в экспедициях. По ним можно было составлять атлас всевозможных ранений, от пулевых до подстрела луком. Не говоря уже об обычных вывихах, растяжениях и переломах. Но все-таки кнутом Дейва еще не били, можно было ставить очередную галочку в дневник.

– Сегодня обойдемся протеиновыми батончиками, – подал голос Бэд, роясь в рюкзаке и кидая каждому скудный перекус.

– Не самый плохой вариант, – Поли с интересом рассматривала стены, пытаясь фонарем пробить конец пещеры.

Мокрые, черные скалы, отталкивающие и холодные, все как обычно. Запах сырости, тяжелый, тягучий и застоявшийся, будто его можно было потрогать, откусить кусок. Запах мокрых камней, песка и глины.

Вместо вечернего чая с жасмином и мятой или кружки ароматного капучино с кленовым сиропом под надоевший фильм эти трое выбирали дороги, вместо мягкой кровати – спальные мешки на голых остывших камнях.

– Ну и… какие планы? – спросил с набитым ртом Бэд, усердно пережевывая батончик, пытаясь растянуть короткое удовольствие.

– Пойдем дальше.

– Извини, хотел уточнить: дальше – это куда? – в его голосе появились нотки сарказма, он вызывающе глянул на девушку.

– Ну… туда, – Поли кивнула в тьму в глубине пещеры.

– А если хода нет?

– Ход есть всегда, не всегда проходимый, правда, – вмешался в их разговор Дейв, постепенно возвращающийся к реальности.

Откинувшись на камень, он пытался оценить их новое положение, его не так волновала рана и заваленный вход в пещеру, как то, что они увидели за ее пределами. Это было похоже на бред, на агрессивные коллективные галлюцинации. Если бы он и сейчас не слышал отдаленный животный гогот, он бы подумал, что они надышались ядовитых паров на болоте.

– Ладно, спрошу по-другому: если ход неподходим? – продолжал гнуть свое Бэд.

Его занудство – единственное, что раздражало ребят; если Бэд ловил нужную волну, доводил буквально до белого каления любого, кто вступал с ним в полемику.

– Ладно, отвечу тебе по-другому: завал мы втроем не разберем, у нас только один путь, и он… туда, – Поли опять демонстративно указала надкусанным батончиком в темноту.

На лице Бэда отразилась печать отчаяния. Он ненавидел пещеры всем своим нутром. Он любил горы, но снаружи, а не внутри. Если был выбор, он всегда шел вверх, но никогда не торопился спускаться в темноту земли. Затхлый воздух, узкие проходы, по которым чаще надо проползать словно земляной червяк, рискуя застрять и остаться навсегда придавленным очередным булыжником, непроглядная темнота, разрезаемая только налобными фонарями, и огромные тонны камней над головой. Это все вписывалось в картину его личного ада. Он был готов на ненормально низкие температуры, ветер, готовый сдуть кожу с открытых участков лица, обрывистые склоны, острые пики, риск сорваться в бездонное ущелье, но зато без темноты и затхлости.

– Шикарно, я в восторге!!! Я просто счастлив! – Бэд уже представлял все прелести спелеологи по системе «все включено, ничего не выключено».

Примерно через час, когда все более-менее успокоились от гонки, не спеша приготовили снаряжение, все еще раз перепроверили, нужно было идти. Поли еще раз убедилась, что повязка на руке Дейва сдерживает кровь и в целом справляется со своей задачей вполне достойно.

К их гардеробу добавились очки ночного видения – на самый крайний случай, когда использование фонаря может привлечь излишнее внимание, и альпинистские веревки за спиной.

Нотка нарастающей тревоги перед темнотой, которой предстоит тебя поглотить, она была у каждого, и каждый пытался не выдавать ее, но они видели ее в глазах друг друга. Они делали это тысячу раз, но привыкнуть, казалось, было невозможно. Хотя без этого они не представляли жизни: без риска, без рюкзака за спиной, без кобуры на поясе, без боли в мышцах, без бессонных ночей, заряженного «макарова» и холодного клинка в руке. Пан или пропал.

За завалом еще отдаленно была слышна возня, когда многовековую темноту пещеры разрезало три фонаря и троица покинула место привала, углубляясь дальше в неизвестность.

На удивление, пещера начиналась достаточно ровно, словно они шли по коридору, изредка посматривая на острые сосульки сталактитов над головами, но и их становилось значительно меньше.

– Такое чувство, что тут делали проходы, будто подчищали неровности, сглаживали их и внизу, и наверху, – Поли пыталась на стенах увидеть следы орудий, уж слишком широко и спокойно вел их ход.

– Если подходы сделаны специально, то они к чему-то ведут, – заметил Бэд.

– Надеюсь, кенгуру не гнездуются в горах? – хотел разрядить обстановку Дейв, но от одной мысли о возможности такого развития событий ему стало не по себе. Боль от руки все еще пульсировала по телу, и от одной только мысли напомнила о себе с новой силой.

Все молча переглянулись, пытаясь оценить степень шутки и реальной возможности такого развития событий.

– Нам тогда крышка, ребят, я отвечаю, – Бэд покачал головой, пытаясь отогнать кадры, в которых где-то глубоко под тоннами камней их расчленяют плетьми, делая очередным ужином для чудовищных отродий из старинных фолиантов, которые цитируют старики темными зимними вечерами, искоса поглядывая на ледяной лунный диск за окном, заперев покрепче засовы на дверях.

– Давайте тише и быстрее, – Поли инстинктивно опять сжала клинок.

Даже небольшой шорох уносился эхом в глубину, рикошетя от стен бесконечного прохода. Дейв шел чуть впереди, вглядываясь в темноту, пытаясь прислушиваться, но, кроме легкого стука их шагов и эха от них, тишина была утопическая, именно от такой тишины и сходят с ума, начиная слышать, как кровь течет по венам. Проход был слишком спокойным, слишком правильным, он нагнетал скуку и сон несменяемой темнотой и каменными стенами.

Минут через двадцать Поли дернула его за руку, приостанавливая и прикладывая палец к губам, второй рукой жестом останавливая Бэда, пытаясь прислушаться.

– Я что-то слышала, – только губами прошептала девушка.

Все замерли не дыша, вслушиваясь в черноту.

– Барабаны? Что за херня? – прошептал Бэд еще тише, практически ультразвуком.

Они стояли не шевелясь, пропуская через раз вдох, только собственное сердцебиение отвлекало их, теперь оно казалось слишком громким.

Где-то далеко раздавались ритмичные, жесткие, размеренные звуки ударов, ошибки быть не могло. Они выдерживали определенный темп, задавая такт, превращаясь в дьявольскую музыку тьмы.

Поли подняла ошарашенные глаза на Дейва в поисках ответа, которого у него не было.

– Идем максимально тихо! Фонари приглушить! – подытожил парень, сжав пистолет. Это было уже на уровне рефлекса; с раннего детства он участвовал в экспедициях, сначала с отцом, по большей части в пустынях Египта, обжигаясь солнцем и утопая в бескрайних песках. Потом, в университете на археологическом, пропадал в горах Чогори, исходив восьмитысячник вдоль и поперек. Он углубился настолько далеко в прошлые миллионы лет, что перестало хватать истории становления жизни на земле, не говоря уже об истории становления человечества, и тогда Дейв уткнулся в вопросы сотворения мира в самых разных ипостасях и вариациях. Как раз тогда судьба случаем свела его с Поли, а потом и Бэдом. С тех пор жизнь заиграла всевозможными красками, и рукоятка «макарова» стала практически продолжением его руки, он был готов даже во сне к любому повороту событий, а пока рядом были эти двое – таких событий хватало.

Они ступали практически бесшумно, приближаясь к барабанам. Ритмичные, враждебные звуки, непонятно откуда взявшиеся в темноте подземелья, не несли в себе никаких положительных эмоций.

– Вы заметили, что нет других ходов? – Поли опять остановила Дейва, когда мерзкий шум казался совсем близко. – Нам некуда отступать.

Все остановились, оценивая свое положение, пытаясь найти варианты, но их не было. Пещера была просто входом, коридором, без других проходов, как это обычно бывает в природных, естественных ходах, которые ветвятся словно деревья, а за спиной был завал. Тупик.

– Что-то предчувствие у меня плохое, даже паршивое, – покачал головой Бэд.

– Ладно, надо попробовать, давайте тихо, но быстро, – в душе Дейв молился, чтобы это были не ритуальные пляски кенгуру, он был готов на что угодно, но встречаться опять с ними желания не было от слова совсем.

Напряжение нарастало с космической скоростью. Свет фонарей погас, и теперь они шли в полной темноте, чтобы не привлекать ненужное внимание, и наконец уперлись в развилку, где туннель расходился на три одинаковых коридора, зеркально ответвляющихся от главного в разные стороны.

– Может, мы не будем нарываться? – с надеждой спросил Бэд, указывая на ход, противоположный от раздававшихся звуков.

Возражений не было.

Чуть слышные шаги скрылись в темноте, в туннеле, который уводил их вверх, скалистым, уже заметно более узким коридором. Удары не отдалялись, оставаясь рядом, но меняли местонахождение. Теперь они были сбоку, стуча четко за стеной. Пульс бил в горле, синхронно подземной музыке, дыхание давало сбой, обстановка накалялась.

Наконец они ступили на небольшой открытый выступ, куда и вел выбранный ими путь. Площадка служила своеобразным смотровым балконом, под самым сводом потолка. Им открылся вид на небольшую арену внизу, где под ритмичные удары проклятых веками барабанов стадо «кенгуру» в отвратительном ритуальном танце жертвоприношения расчленяло своего сородича.

Избранный собрат лежал на плоском желтом ритуальном камне, залитом багряной кровью, посреди зала. Три особи, стоявшие чуть в отдалении, в углу, били в деревянные кривые черные барабаны своими отвратительными хлыстами-щупальцами. Барабаны больше походили на полые пни, из которых топорно вынули середину и натянули на полость кусок криво оторванной кожи, и никто из зрителей на балконе не хотел знать, чья именно эта кожа. Но она была не черной, не зеленой, как щупальца существ, а серо-желто-коричневой, с рваными краями, которые высохли и закрутились в трубочку.

Зрителей было около десяти; обступив камень, они медленно покачивались в ритм ударов, склонив головы, перед главным палачом, который наносил удар за ударом по уже безжизненному телу. Черепные морды, блестевшие в тусклом свете огня, не могли выдавать никаких эмоций, что делало действо еще ужаснее. Расчлененная масса обливалась кровью и зеленоватой гнилостной слизью.

Поли оцепенела, проглотив вопль ужаса и отвращения, закрыв рот руками, уставившись на чудовищную картину. Боясь издать хоть малейший звук, троица забыла, как дышать, а по спинам пронеслась липкая волна колючего холода. Все трое застыли в животном страхе от осознания столь отвратной встречи и возможности самим оказаться на этом камне, выдай они себя хоть малейшим шорохом.

Дейв, не отрывая взгляда, как завороженный, жестом указал на проход, ведущий дальше в темноту, в надежде пройти незамеченными.

Ступая, как по минному полю, боясь споткнуться или шевельнуть маленький предательский камень, который выдаст присутствие нежданных гостей, они медленно отступали обратно во мрак, теперь он был их единственной надеждой, еще недавно такой отталкивающий, а теперь такой желанный.

На арене творились картины животной жестокости к своему собрату. В воздухе стоял запах свежего мяса и специфический железно-тошнотворный запах крови, которая в изобилии разливалась с камня, ручьями окрашивая пол за пределами круга. Освещал все это действие небольшой костер в дальнем углу, разрешая дьявольским контурам теней прыгать в пляске на стенах. Но все же освещал он плохо, а относительная темнота играла на руку. Во все стороны без конца летели красные брызги, мелкие ошметки мяса и тягучая зеленая субстанция, скорее всего бывшая мозгом, окрашивая стены и пол в краски смерти.

Поли стояла как вкопанная, не в силах пошевелиться, пока не почувствовала, как Дейв берет ее за руку, уводя от мерзкого зрелища обратно в темноту. Увиденное хотелось стереть из памяти, вырвать из головы, забыть, промыть глаза, чтобы убрать сатанинские образы, оставленные в памяти, теперь уже навсегда. Она была уверена, картина из ада теперь уже никогда не оставит ее и будет возвращаться в воспоминания с периодичностью, как звезды возвращаются каждую ночь на синее небо.

Они шли тихо крадучись, пропуская лишний вдох, пытаясь унять зашкаливающее сердцебиение и рвотные комки отвращения в горле, пока не убедились в абсолютной тишине.

Коридор уже не был такой удобный и просторный, сейчас он стал походить как раз на природный ландшафт. Стены стали обычным природным творением, потолок стал значительно ниже, стали попадаться хаотичные мелкие и узкие ответвления, словно мелкие русла, впадающие в подземную реку. Под ногами не было того ровного отполированного пола, теперь попадались острые камни, иногда раздробленные и развалившиеся. Тут пещера уже переставала быть пригодной и нужной и была предоставлена естественному ходу времени. С потолка кое-где просачивалась вода, видимо из подземного озера или реки, образовывая небольшие лужи в выемках пола.

Стараясь двигаться по большому руслу, не сворачивая в стороны, троица в паралитическом состоянии двигалась в темноту, которая тут же их проглатывала и надежно скрывала в себе. Проход вилял и сужался, пока минут через двадцать не вывел к небольшому скалистому берегу у зеркальной синей глади.

Небольшой узкий берег расстилал перед ними свои объятия, как оазис в пустыне. Повсюду было множество больших острых гранитных булыжников, хаотично валявшихся по всей протяженности берега. Выделялось три кучи особенно больших острых гранитных валунов, почти упирающихся в потолок, они будто разделяли берег на две части, находясь ровно посередине, на примерно одинаковом расстоянии друг от друга, образуя подобие стены. Озеро было небольшим, с чистейшей прозрачной водой, по крайней мере та часть, которую они могли увидеть, дальше оно скрывалось под каменной стеной с острыми черно-красными краями, будто ощетинившимися на гостей, уходя в глубину. Это было тупиком, дальше можно было только проплыть под водой.

Другого хода не было. За спинами оставался многотонный каменный завал и зал с гнусным дьявольским действом.

– Ну что, готовы намочить панталоны? – Бэд тут же плюхнулся около горы камней, облокотившись на холодную стену, подложив рюкзак под голову, пытаясь привести дыхание в норму, демонстративно махнув в сторону воды. – Нам же туда, я правильно понимаю?

– Боюсь, что да, – отозвался Дейв, пытался дальнобойным светом фонаря пробить дно озера и заглянуть под выступ, но дно было слишком далеко, синева терялась в черноте.

– Я вам забыл сказать, я забыл свой акваланг дома, – плюнул наотмашь сарказмом Бэд.

Нервы были на пределе, особенно медлить было нельзя, они не знали, есть ли запасной выход для кенгуру, или они, обнаружив завал, пойдут искать гостей. Но и без нормальной передышки сил уже не оставалось.

– Минут через десять надо двигать, – Дейв пропустил укол Бэда мимо ушей, краем глаза видя, как тот укладывается на рюкзаке в надежде урвать минуты долгожданного сна.

За годы экспедиций каждый научился спать и засыпать в любых условиях буквально по щелчку пальцев, иначе можно было и вовсе лишиться отдыха.

Берег погрузился в привычное для каменных стен молчание, которое не нарушалось миллионы лет, так же, как и вечный мрак, разрезаемый теперь фонарями. Бэд вырубился за доли секунды, буквально провалившись в мягкие лапы Морфея, которые унесли его далеко от темной и сырой действительности.

Дейв молча прикидывал все «за» и «против» погружения наугад, без должной экипировки и знания местности, но вся обстановка говорила, что оно неизбежно. Взгляд то и дело лип к наручным часам, где стрелки, отмеряя время их отдыха, все неслись вперед, напоминая об их не особо выгодном положении.

Шоковое состояние сменялось отголосками паники и безвыходности. Приходило ощущение загнанности в клетку, в которой нет двери. Никто из них не отличался сентиментальностью, но от самого вида кенгуру, от противоестественности самого их существования хотелось вырезать себе глаза, чтобы не видеть этого вселенского ужаса, поднятого из пекла ада. Но стереть дьявольские образы теперь могла только смерть, ибо такое не забывается. Такие воспоминания возвращаются каждый вечер с наступлением темноты, с болезненно красными закатами, с серо-зелеными туманными сумерками, с холодными ночными дождями, зовущими тебя в свои ледяные объятия, с воем соседских собак на оранжевый диск луны. Такие воспоминания остаются, когда все другое уже забыто. Когда уже нет надежды, именно они приходят, как палач, напоминающий о неизбежности конца жизни.

– Да черт бы тебя побрал!!! – прошипела в сердцах девушка, и клинок со звоном полетел в каменную глыбу, а из глаз наконец хлынули соленые слезы.

Поли, ушедшая осматривать берег, пыталась безуспешно в темноте и на ходу подточить нож, в надежде занять минуты ожидания притворно-полезным делом, чтобы отогнать водоворот ядовитых мыслей.

Это именно тот момент, когда ты долго держишься, копя ком боли, обиды и страха внутри себя, у диафрагмы, но в итоге какой-то пустяк становится последней каплей и слезы уже не остановить. Она ненавидела саму себя за слабость, она никогда никому не показывала слез. Когда мир рушился вокруг, она была одна среди этих обломков, никто не помог, никто не подал руку. Ее топтали в грязь раз за разом, но она каждый раз вставала, и каждый раз она становилась жестче и сильнее, ничего не забыв и сделав выводы. Когда все думали, что она стала злой, они ошиблись, она не стала, ее такой сделали. Теперь она носила маску безразличия, грубости и отчасти даже циничности. Но где-то глубоко в сердце все еще жила маленькая девочка, которая отчаянно хотела, чтобы ее защитили, укрыли от проблем и зла, которой было страшно и одиноко, которая хотела уткнуться в чье-то сильное плечо. Она пыталась быстро вытереть слезы, которые катились градом от всего, что пришлось сегодня пережить, от страха за Дейва и от ужаса кровавой сцены, заканчивая тупиком их пути, накопившейся усталостью и тенью безвыходности.

– Поли, – Дейв подошел бесшумно, словно призрак, положив руку ей на плечо.

– Дейв! Шел бы ты! – моментально ощетинилась девушка.

Злость и стыд мгновенно смешались внутри нее в коктейль отвращения к себе за уязвимость. Никто и никогда не должен видеть ее слез. Никто и никогда.

Она развернулась, готовясь послать его куда подальше, но слова пропали в горле, когда он резко притянул ее к себе, и, уткнувшись в его шею, она уже забыла, что хотела высказать.

– Не обязательно быть всегда железной леди, большинство людей не перенесли бы и половину твоего пути, – тихо прошептал он на ухо, – слезы не всегда признак слабости, иногда они признак, что в тебе еще осталась человечность, а это дорогого стоит… поверь…

Поли уже не могла остановиться, единственное, чего она хотела, чтобы они так стояли вечно.

Тут, под тоннами камней, в темной и сырой пещере, она почувствовала безопасность, пока Дейв обнимал ее, она хотела раствориться, остановить стрелки часов. Она боялась признаться самой себе, что именно с ним она может расслабиться, почувствовать безопасность и покой. Иногда самые сложные признания нужно делать именно самому себе. Можно соврать кому угодно, но себе врать всегда сложнее.

– Извини, – девушка подняла заплаканные глаза, и теплые руки поймали ее слезу.

– Все хорошо, – улыбнулся Дейв своей привычной самодовольной ухмылкой, – но я на всякий случай напомню: от меня ни на шаг! Мы на десять минут сделали привал, а ты уже исчезла в темноте.

Поли машинально расплылась в усмешке. Лед и пламя, чет и нечет, они стоили друг друга.

– Я хотела посмотреть берег, но, кроме булыжников и темноты, тут ничего нет.

Они не знали, сколько так простояли: десять минут, час или всю ночь. Время потерялось в сырости и камнях.

– Дейв, – Поли посмотрела в его глаза, она хотела утонуть в них, а не обсуждать вопросы выживания и варианты спасения собственных задниц.

– Что-то случилось?

– Я его узнала, – беззвучно прошептала она.

– Уточни…

– Там, на камне, – она сделала паузу, пытаясь успокоиться, – там, на камне, был тот… который гнался за нами, понимаешь?

– Ты уверена? Они все на один… череп, – но печать волнения уже отразилась на лице парня.

– Да, я его запомнила… на всю жизнь… это точно он, ошибки не может быть, понимаешь?

– Намекаешь, что там должны были быть мы? – это версия была самой дерьмовой, но и самой вероятной в открывшихся подробностях.

– Я думаю, он не принес… нас… и тогда его самого принесли в жертву, – Поли дотронулась до бинта под разорванной курткой на руке Дейва. – В воде может начать кровоточить.

– Если ты права, надо уходить по-быстрому, прямо сейчас. Если он попал сюда в обход завала, кто знает, какие еще пути они используют.

– У нас нет оборудования, а если озеро уходит далеко вглубь? Нам просто не хватит воздуха.

– Кто-то пойдет первым посмотреть, на сколько хватит кислорода, если будет воздушный карман или выход, тогда идем… если нет… Черт, я не знаю!!!

– Я пойду!

– Даже не думай об этом! – прошипел Дейв.

Эго Поли сейчас не вмещалось в узкие проемы пещеры.

– Послушай, все будет хорошо, я меньше и легче вас обоих, у тебя рука, рана может открыться в воде, она и так откроется, так пусть хотя бы не так надолго, а у Бэда вообще по жизни проблемы с пещерами. К тому же я буду смотреть на часы… обещаю, я не первый раз в пещерах.

Дейв закатил глаза в безысходности. Спорить с Поли было равносильно тому, чтобы спорить со стеной или одним из булыжников за их спинами.

– Не вздумай пройти точку невозврата, не найдя воздуха! – шипел он, чувствуя, как кровь начинает ускорять темп в венах. – Я знаю все твои фокусы! И это не смешно! – видя улыбку на лице девушки, подытожил парень.

Волнение за Поли было на уровне рефлексов, причем условных. Он сам уже не помнил момент, когда это началось. Когда он, сам не понимая и не желая, стал ставить ее чуть выше Бэда в готовности всегда прикрыть собой. Хотя формально Бэда он воспринимал как родного брата, ценя, любя и дорожа им, какие бы разногласия между ними ни происходили.

Бэд проснулся от моментального исчезновения его и так скудной подушки и встречи головой с каменным изваянием. Поли бесцеремонно выдернула рюкзак у него из-под головы, кидая туда очки ночного видения.

Резкий удар о камень вернул Бэда из сладкого сна в холодную и суровую действительность, где темнота была почти материальной.

– Пойду освежусь, – бросила Поли на его немой вопрос, когда она сняла верхнюю одежду и берцы, направляясь к воде.

– А я так надеялся, что это все сон, – протянул Бэд, пытаясь смириться со ждущей его участью, уже нависающей над ним мокрой, холодной рукой.

– Не сегодня, – Дейв стоял у воды, готовясь одновременно с Поли включить секундомеры на наручных часах.

– Ладно, мальчики, я быстро.

– Поли, максимум полторы минуты, без кармана! Это самый крайний максимум! Мы ждем тебя тут через четыре минуты максимум, и это с учетом передышки в кармане!!! Ты поняла?! С передышкой! – Дейв хотел удостовериться, что обойдется без ее обычной самодеятельности, но, зная девушку, шанса на это не было.

Поли, улыбаясь, приложила руку к голове, показательно отдав честь в знак покорности, но парни знали ее слишком хорошо, чтобы поверить.

Тело девушки медленно погрузилось в прозрачную воду, которая забирала ее в свои ледяные объятия, и вскоре она скрылась под скалой, уводя за собой луч света фонаря.

Дейв напряженно уставился в улетающие секунды на циферблате.

Поли старалась отогнать от себя все мысли, которые навязчиво крутились в голове; когда идешь одна в темноту и неизвестность, хорошее в голову не лезет, лучше не думать. Не думать ни о чем, просто идти. Сделав глубокий вдох, она нырнула под камень, освещая путь фонарем. Двойное «удовольствие»: мало того, что над тобой тонны камней, а под тобой черная бездна, так еще ты в ледяной воде, без воздуха, с секундомером, в поисках выхода.

Холодно, очень холодно.

«Надо найти, надо найти», – мысли путались в голове от желания сделать новый вдох.

Грудь сковало льдом, сжимая все сильнее, но впереди была только темная водяная муть, окружающая со всех сторон. Секундомер подходил к отметке в минуту, легкие начинало противно жечь, боль все больше импульсами разрасталась по телу. Надо было возвращаться, еще несколько секунд и пройдет точка невозврата.

Поли застыла, оглядываясь и шаря фонарем по сторонам, но, кроме каменного потолка и черноты, не было ничего.

Луч рябил в воде, расползаясь на мелкие осколки света, вылавливая колебания в сине-черном пространстве. Безысходность. Выхода нет. Легкие буквально разрывало желание воздуха. Если она не найдет путь, то как минимум надо вернуться к месту казни, чтобы попробовать другой коридор, который тоже не гарантирует выход из пещеры, и шансы встретиться с хозяевами очень велики. Очень.

«Ох, Дейв, прости».

– Знаешь, Дейв, – подошел, зевая, к нему Бэд, – если у тебя получится, с меня ящик виски, коллекционного, отвечаю!

– Ты о чем? – Дейв не отрывал взгляда от часов, от сосредоточенности, он даже не сразу понял мысли друга.

– О Поли, – похлопал его по плечу Бэд, тоже заглядывая в цифры.

– Я ее убью! – сквозь зубы процедил Дейв, видя, как стрелки уже подходят к отметке в четыре минуты, уходя на пятый круг, а сердце непроизвольно набирает пульс в груди.

Повисла тишина.

Бэд всматривался в темноту воды в надежде увидеть блеск возвращающегося фонаря. Дейв холодел с каждой секундой, он был уверен, что, не найдя выхода, Поли рискнула проплыть дальше, и молился, чтобы она просто переводила дыхание в кармане.

Все или ничего, обычное ее кредо, или получи все, или умри. Но если она ошиблась, воздуха просто не хватит на обратный путь, а холод воды только усугубит ситуацию.

– Все! Я пошел! – не выдержал он, сбрасывая куртку, уже готовясь прыгнуть в воду, но Бэд затормозил его, указывая в глубь, где мелькнул свет… еще свет… фигура… свет ближе… и Поли вынырнула из воды, жадно хватая воздух большими глотками.

Парни, подхватив ее за руки с двух сторон вытащили на берег.

– Спокойно! – опережая крики Дейва, начала девушка, нагнувшись и пытаясь отдышаться, – есть два кармана, но достаточно большие расстояния, и потом вдалеке уже видела выход, но не стала до него плыть.

– Хоть на этом спасибо! – выпалил Дейв. – Мы еще это обсудим!

Бэд с самым страдальческим лицом, на которое только был способен, поплелся выкидывать из рюкзака все, что можно было оставить без потери для дальнейшего пути. Проплыть с ношей и так задача не из самых простых.

– Значит, ты волновался? – ухмыляясь выпрямилась девушка, ловя легкий озноб.

– Да! Черт возьми! – Дейв смерил ее взглядом, где смешались все чувства, которые только могли быть: и злость, и облегчение, и радость, и обида, и, может, что-то еще.

Минут через десять все были готовы к погружению, в большей степени морально, или пытались сделать вид боевой готовности, и это касалось Бэда. Снимать одежду уже смысла не было.

– Ну что, идем? – пригласила девушка, стоя на берегу уже в своем обычном одеянии, готовясь вернуться в мокрый холод.

Она шла первая, показывая путь, за ней Бэд с облегченным, насколько это возможно, рюкзаком, и замыкал Дейв, готовый, если надо, перехватить ношу, ну или самого Бэда, который всем своим видом показывал, что его ведут на казнь.

Холодная вода сковывала мышцы, беря в свои плотные тиски, утаскивая в темные, бездонные, синие глубины, которые были на миллионы лет старше египетских пирамид и безмолвно хранили свою историю.

Они давно уже привыкли к выходкам друг друга, смирившись и принимая друг друга такими, какие они есть. Когда в Рождественский сочельник Дейв торжественно объявил, что ему необходимо прямо сейчас попасть в Египет только для того, чтобы взглянуть на седьмую строчку сверху в левом верхнем углу на дальней стене около саркофага в пирамиде Хеопса, по большей части никто не удивился. Вместо вкусного ужина с запеченным гусем в яблоках, глинтвейна, елки и подарков они грузили вещи в чартерный рейс, запивая бессонницу десятыми порциями эспрессо. Когда вместо Хэллоуина они вскрывали разваливший склеп в богом забытой деревне, давно уже похоронившей всех своих жителей, а вместо тыквенного пирога вдыхали могильную сырость и гниль, все воспринимали это как само собой разумеющееся, хотя и вполне вписывающееся в атмосферу праздника.

Дейв следил фонарем на Бэдом, а тот за Поли, ведущую за собой. Расстояние действительно было большим, легкие начинало тянуть, крутить, они начинали каменеть, мышцы ловили спазмы в настойчивом желании кислорода. Поли старалась как можно быстрее проплыть, но ледяная вода играла не на их стороне, а она замерзла еще с первого погружения.

И вот наконец первый карман желанного воздуха, Поли вынырнула, жадно наслаждаясь кислородом, каждой его каплей, легкие будто раскрывались, скидывая каменную тяжесть.

Бэд, почти зеленый, откашливаясь и чертыхаясь, появился за ней из воды. Было видно, что от панической атаки его отделяли доли секунды, бешеные глаза искали спасения, которого еще не было, руки тряслись будто в треморе, губы посинели, зубы стучали безостановочно, налязгивая проклятия.

Дейв вынырнул последним, также с синими губами от холода, сразу оценивая состояние бинта, который с честью вынес первое испытание, хоть и неся незначительные потери в виде проступающих капель свежей крови.

– Как рука? – подплыла к нему девушка, пытаясь оценить, насколько будет сложным дальнейший путь.

– Живой пока, – подмигнул Дейв.

– Следующий будет еще больше, приготовьтесь, – скорее это было сказано для Бэда.

– Господи, ты издеваешься, да?! – Бэд почти орал.

– Давай мне рюкзак, – Дейв потянул за лямку, снимая с Бэда ношу.

– Я справлюсь! – огрызнулся тот.

– Давай мне, говорю!!! – Дейв резко дернул со спины друга ношу, закидывая ее себе.

Поли не была в восторге от такого поворота событий, вода и так теребила свежую рану, а с рюкзаком грести будет в разы сложнее, да и запах крови в воде будет лишним, но промолчала, только поджав губы в неодобрительной гримасе.

– Пошли?

– Уже??? – Бэд только привел дыхание в порядок, и его голос был больше похож на истеричный писк раздавленной мыши.

– Да! Идем! – откликнулся Дейв, делая глубокий вдох и готовясь вернуться в пучину.

Этот отрезок дался еще сложнее, тело коченело от холода, руки переставали слушаться, они потеряли чувствительность и были как палки, существующие отдельно от тела, кислорода катастрофически не хватало, мысли, что над головой тонны камней, сводили с ума. В голове у Бэда была вакханалия, паника смешалась с холодом, удушьем и приступами клаустрофобии. Он начинал теряться в пространстве, то и дело упуская луч фонаря Поли, бывший ориентиром. Пелена застилала глаза, замерзать стали даже зрачки, в отчаянии он остановился, не понимая, в какую сторону двигаться, и тут же наткнулся на Дейва, схватившего его за руку и потащившего, как мешок с картошкой, резко вперед, а через несколько секунд вверх, навстречу воздуху, где Поли, пытаясь надышаться, всматривалась в воду в поисках парней.

– Что случилось? Судорога? – выпалила она, лязгая зубами.

– Все хорошо! – выталкивая Бэда, отозвался Дейв.

– Ни хера! Не хорошо! Все не хорошо! Я вас ненавижу! И эту пещеру тоже! – в сердцах выпалил Бэд.

– Отдышитесь… следующий коридор последний, по крайней мере мы выйдем из воды, – ответила девушка, не обращая внимания на уколы Бэда. Спор сейчас с ним только усугубил бы его и так шаткое состояние.

Губы у всех переливались синими оттенками, зубы наигрывали мелодию лязгом и стуком.

– Только есть одна небольшая проблема…

– Господи! За что?! – проскулил Бэд, готовый умерь уже тут, чем закончить свои страдания.

– Нам надо проплыть по коридору, он немного узковат, но зато не такой длинный…

– Оставьте меня лучше тут! – Бэд готов был орать чайкой, а замерзшие связки, скованные холодом, как раз были в нужной тональности.

– Ладно, давайте, соберемся с духом и вылезем из этой морозилки! – попыталась приободрить его Поли, перед тем как уйти под воду.

Еще один глубокий вдох, и опять ледяная вода сомкнулась над головой. Коридор был узким, даже слишком, острые камни выпирали повсюду, точно крючки, если Поли еще могла проскользнуть сквозь скалы, то парни чувствовали острые выступы, касаясь то рукой, то спиной, то головой. Дейву пришлось снять рюкзак со спины и толкать впереди себя, чтоб не повеситься на очередном камне. Больше всего он боялся, если Бэд сорвется и запаникует, зацепившись о выступ, он перекроет ему путь, и помочь ему будет слишком сложно в таком узком проеме, еще и с минимальным временем.

Бэд был практически при смерти. В эти секунды он ненавидел всех и каждого, в том числе и себя, за то, что вообще поперся в эту чертову пещеру. В мыслях пролетали воспоминания, словно в последние мгновенья жизни, он видел свою первую находку, которую он, будучи еще ребенком, с восторгом вытаскивал из глины и песка. Это был малюсенький аммонит, но именно он был началом долгого пути и до сих пор аккуратно хранился дома, как напоминание, с чего началась его жизнь ученого-исследователя. Какая-то часть его ненавидела себя самого за слабость, за то, что товарищи без страха погружались в ледяную пучину, а он выглядел капризным ребенком на их фоне. Даже при учете, что все действие происходило в максимально узком кругу, он бесился, ненавидел сам себя, хотел сбежать и никогда не возвращаться, и это только подливало злости.

Поли все время хотела оглянуться и проверить, все ли в порядке, но возможности не было. Собрав последние силы в окоченевшие руки, стараясь не обращать внимания на разрывающую боль в груди, рывок, еще рывок, последний, и воздух, от избытка которого закружилась голова.

Узкий берег подземного озера расстилал ей свои каменные объятия. Приглашая в свою незыблемую притворную утопию. Тут же сзади послышалось два синхронных всплеска, мат Бэда и жадные вздохи наслаждения воздухом. Ползком выбравшись на берег, упав без сил на камни, каждый пытался надышаться и унять боль с ознобом, который бил по всему телу, сотрясая словно в лихорадке. Эта часть пещеры была практически зеркальным отражением противоположного берега, за исключением множества ходов, тянувшихся в разные стороны, как лапы огромного паука. По всему берегу, как и на предыдущем, возвышались серо-желтые каменные обелиски, встречая нежданных гостей гробовым молчанием.

Дейв кинул рюкзак вперед на берег, но все еще лежал, приводя дыхание в норму.

– У нас осталось горючее? – Поли подползла к рюкзаку в поисках хоть чего-то, что можно поджечь, трясущимися руками залезая в остатки пожитков.

– Да, две упаковки есть, – уставившись в потолок, откликнулся Бэд, он лежал рядом с Дейвом раскинувши руки и ноги по сторонам в символе звезды.

– Я разведу со всех, – дрожа всем телом, она вытащила белые таблетки сухого спирта.

– Кажется, зря я выложил один спальник, да? – Бэд пожалел, что оставил его на другом берегу, он уже оправдывался больше перед самим собой, чем перед ребятами. – У нас же все равно кто-то караулит, а двое спят, что-то я не подумал про холод…

– Это логично, все нормально, да и третий бы ты точно не запихнул в герметичный пакет, а толку от мокрого спальника никакого, как у тебя два-то влезло.

Поли старалась не усугублять и так расшатанную психику товарища после подводных приключений, с удивлением вытаскивая из рюкзака два абсолютно сухих спальника.

У правой стены скопление камней образовывало своеобразный закуток, или полукомнату, туда и бросили спальники, разжигая маленький костер. Берег озарился слабым теплым светом, тепла было мало, но зато гореть будет долго. Верхнюю одежду, максимально выжав, разместили поближе к скудному очагу, оставаясь в майках и боксерах. Бэда запихнули в один из спальников, чтоб он пришел в себя во сне, в который он моментально упал, как только теплое одеяло застегнулось у его подбородка и тело окутало тепло.

А вот поделить второй спальник оказалось проблемой. Поли была уверена, что Дейву необходимо согреться и отдохнуть, так как он еще был под антибиотиками, а Дейв настаивал, чтобы синяя девушка согрелась сама, ибо цвет ее кожи практически был в одном оттенке с темно-синей пучиной, из которой они только вышли.

– В любом случае, сначала я перевяжу тебе руку, – пыхтела недовольно Поли, доставая из рюкзака аптечку, – или ты хочешь, чтобы началось заражение??

Она осторожно убрала мокрую повязку, осматривая рану, которая от воды припухла и приобрела красный воспаленный ореол, в центре которого кровоточило месиво из мяса. Новая повязка, новая смачная порция антибиотика должны были улучшить ситуацию. Аптечка, как и спальники, осталась сухой. Обычно только лекарства и один спальник, как дежурный, они запаковывали в водонепроницаемый мешок, но перед их погружением у Бэда каким-то чудом получилось утрамбовать и второй. Поли даже пожалела, что они не носят с собой хирургическую иголку и нитки, сейчас это было б кстати.

– Ты была в воде дольше нас всех, – парировал парень на повышенных тонах, – поспи хотя бы час, посмотри, ты все синяя!

– Ты видел свою руку?! В тебе лекарства больше, чем осталось в аптечке! – не сдавалась Поли.

– Ты неуправляемая!!!

– Я лягу только с тобой! – в сердцах выпалила девушка.

– Как скажешь!! – психанул Дейв, хватая ее за руку и запихивая силой в спальник, но Поли мертвой хваткой вцепилась в его запястье, не отпуская, пока он не залез к ней.

От тепла спальника мокрое белье если не сушилось, то хотя бы принимало температуру тела, и становилось теплее. Несколько секунд они смотрели друг на друга, пытаясь понять, к чему приведет данный жест. Все трое были практически родными, но если Бэд был как брат, то их отношения на брата и сестру уже давно не тянули. Тут было что-то большее, гораздо большее, но они год за годом пытались загасить в себе лишние мысли, боясь потерять что-то очень неуловимое и хрупкое.

Поли была действительно ледышкой, ее пробирал озноб.

– Ты как? – уже мягче спросил парень.

– Сейчас согреюсь…

Усталость и холод давали о себе знать, мозг уже не фильтровал действия от желаний. Поли уткнулась холодным носом в шею Дейва, то ли в поисках тепла, то ли поддержки, тут же почувствовав, как его рука притянула ее к себе. К удивлению, он был теплый, как большая печка.

– Ты теплый, – прошептала она, поднимая усталый взгляд на парня.

Дейв только слабо улыбнулся, сильнее прижав девушку.

Было уже слишком поздно, слишком близко и слишком мало одежды. Еще секунда, и мир рассыпался, как хрусталь, на миллион мелких осколков прошлого. Они утонули в друг друге, руша все остатки дружбы, оставляя ее в прошлом, на старых страницах календаря, начиная совсем другую историю.

Поли утопала в Дейве, тая в его объятиях и поцелуях, от которых горела кожа. Смешалось время и пространство, где-то далеко в черной, вязкой вселенной что-то стало вставать на свои места. Казалось, так и должно было быть, так правильно.

Дейв облокотил голову на локоть, прижимая сонную девушку к себе, смотря на их единственный маленький источник света, который плясал в замысловатом танце тенью на камнях. Ему не хотелось никуда идти, ничего искать, тут, под тоннами камней, с маленьким искусственным костром, в спальнике было уютно, и теперь уж он точно знал, что не отпустит Поли ни на шаг от себя. Стоило ли забираться в забытую пещеру, чтобы позволить себе быть счастливее?

С другой стороны костра Бэд спал мертвым сном, как младенец, иногда посапывая, посвистывая и переворачиваясь, будто лежал не на камнях, а на мягкой перине. Дейв так и пролежал около четырех часов, не сомкнув глаз, пока не увидел шевеления Бэда, который, сонно потягиваясь, заерзал у себя в коконе, но как только его взгляд упал на парочку, лежавшую в обнимку по соседству, его глаза округлились и остатки сна моментально покинули. Дейв, ухмыляясь своей фирменной усмешкой, демонстративно высунул кулак, показывая товарищу.

– А я и молчал, – огрызнулся Бэд.

– Ты громко смотрел! – прошептал Дейв. – Ты все? Я бы тоже часик вздремнул.

– Давай тебя сменю, – Бэд сел, оглядываясь по сторонам.

После сна стало намного лучше. Тело согрелось и уже не билось в неконтролируемом ознобе, он успокоился. Теперь холодная черная пучина казалась кошмарным сном или старым фильмом, мимолетно увиденным в далекие годы, будто не с ним. Но кромка воды, синим ножом видневшаяся у берега, напоминала об обратном, а каменные обелиски, безмолвно возвышающиеся за спиной, окончательно возвращали в действительность, от которой он так отчаянно пытался убежать хотя бы во сне или в своих мыслях, отделяя себя от реальности.

Дейв моментально упал в пучину Морфея, растворившись в объятиях сна и Поли, так уютно устроившейся у него на плече.

Поли, проснувшись, видела, как Бэд, разгуливая по берегу, всматривался то в стены, то в воду, будто пытался удостовериться, что все это происходит на самом деле. Реальность была настолько абсурдной, что признать ее действительность было сложно. Мозг отвергал все увиденное, хотелось списать на галлюцинации, кошмар под ранее утро, начавшуюся шизофрению, на что угодно, лишь бы не признавать материальность происходящего. Сон не до конца отпустил Поли, а тепло спальника, мягко согревая и лаская, напоминало о недавнем холоде, чем удерживало от окончательного пробуждения еще больше.

Дейва из царства сна вытащил осторожный, нежный поцелуй. Улыбнувшись, он притянул голову девушки к себе, отвечая и зарываясь рукой в ее волосах, переместив под себя, нависая сверху.

– Ты совсем мало поспал, да?

– Это того стоило, – улыбался Дейв.

– Бэд куда-то ушел, – с сожалением, что надо вылезать из их теплого укрытия, протянула Поли, – он ходил по берегу, но потом потерялся из вида.

– М-м-м, давно?

– Около десяти минут.

– Ох… – он обреченно уронил голову на грудь девушки, тоже понимая, что придется покидать убежище и идти искать друга, пока тот никуда не вляпался, что он делал очень искусно.

Отчаянные сожаления резко прервали крадущиеся, неуверенные шорохи из темноты, медленно приближающиеся в костру. Дейв моментально схватил пистолет, лежавший рядом, возводя курок в готовности встречать нежданных гостей коктейлем свинца с серебром. Поли, полусев, потянулась за кинжалом, но из темноты показался пошатывающийся Бэд, безмятежно шаркающий подошвами по полу, подбивая носами берц небольшие камни.

– Ты мог хотя бы покашлять! Я чуть тебя не пристрелил! – выругался недовольно Дейв.

– Еды нет, – будто не слыша его, резюмировал Бэд.

– А что ты там хотел найти? Киоск с фастфудом? – съязвила недовольно Поли.

– Рыбешку хоть какую-то увидеть, но ничего.

– У нас еще есть время, – Дейв встал, без особого энтузиазма надевая холодную полусухую одежду. Хоть она и не была идеально сухой, но уже и не мокрая, а выбора все равно не было.

– До чего есть время? Пока мы тут умрем от голода? – Бэд начинал причитать, как усталый ребенок на прогулке, который дергает родителей и ноет, что хочет домой.

– Не нагнетай, – даже не смотря на друга, оборвал Дейв, не собираясь вступать в бесполезный спор и препирательства, все равно еды и правда не было, а ненужная перепалка не улучшит их положение.

Вслед за Дейвом Поли все-таки пришлось расстаться со своим теплым укрытием, и, нехотя одевшись, она тоже пошла осматривать извилистые мрачные коридоры в призрачной надежде понять, какой лучше выбрать. Кривые проходы в темноту, желто-белые сталактиты над головой, единичные лужи от просачивающейся воды под ногами – пейзаж не баловал разнообразием. Чуть отойдя от огня, она осторожно ступала вдоль кромки воды, которая застыла зеркалом, без единого колыхания, отражая в себе силуэты молчаливых каменных хозяев пещеры, пока в одном из ответвлений не услышала какие-то звуки, похожие на скулеж. Жалостливый, тихий, приглушенный скулеж. Если бы это было в другом месте, она бы приняла за котенка или щенка, но только не в этот раз. Классический сюжет фильма ужасов, когда в пустом темном доме больше всего пугает детский смех или плач, тут эффект был тот же. Достав кинжал из ножен, девушка направила свет фонаря вглубь, к источнику звука, уже рисуя в голове живописные картины, как будет орать Дейв. Звуки были из крайнего левого коридора, очень слабые и вялые, еле живые, призрачные.

«Ладно, я быстро, они и не заметят», – промелькнуло в голове.

В такие моменты у нее выключалась кнопка самосохранения, которая и так работала с большими сбоями. Осторожно ступая, стараясь не производить никаких звуков, девушка направилась к источнику плача, медленно заходя в узкий проем коридора, который был не больше полутора метров в ширину и смыкал свод прямо над головой. Пройдя минуты три по темной, узкой кишке, которая была обильно насыщена камнями всевозможных фракций, она уловила легкое движение в тупике, между груды камней и песка.

Поли похолодела. Волна адреналина и страха пробежала по спине, оставляя липкий холодный след, тянувшийся по коже, облепляя каждый позвонок.

На нее смотрели два горящих глаза из черепа, который сверкнул белым отблеском в луче света. Но из очень маленького черепа, размером с две ладошки. Существо было, по всей видимости, детенышем тех самых кенгуру-сатанистов, размером с собаку, чуть ниже колен. Шея, точнее, место соединения черепа с телом, была обмотана толстой вощеной веревкой, привязанной к высокому острому камню, и маленькие щупальца хаотично дергались по ней в уже слабой безрезультатной надежде освободиться. Оно скулило. Жалобно, как подбитый щенок. Оно было ребенком, оставленным тут, по всей видимости, на смерть. Еще одно доказательство необъяснимой жестокости к своему виду и сородичам. В этом они были похожи на людей.

Поли, пошатываясь, на ватных ногах подошла ближе, освещая находку фонарем, оно в панике забилось еще больше в угол, пытаясь залезть под камни или зарыться в песок.

– Ты меня боишься? – Поли села на корточки, рассматривая новый для себя вид фауны.

– Урр-ру-у-у, – оно пыталось закрыть лицо, а точнее череп, извивающимися щупальцами.

Оно боялось, как боится беспомощное животное человека.

– Дейв, можно тебя на минуту? – окликнула его девушка каким-то странным, дрожащим голосом, не предвещающим ничего хорошего. В нем четко прослеживалась нота резкого поворота сюжета.

– Иду! – Дейв оставил складывание спальника, подходя к девушке. – Что случилось?

Еще по голосу он понял, что ничего хорошего не услышит. Хорошие новости не шепчут трясущимися губами с адреналиновым блеском в глазах, подбирая каждое слово, выходя из темноты, постоянно оглядываясь. Нет, хорошие новости выпаливают с разбегу, обрушая волну информации, запинаясь и проглатывая звуки в словах.

– Так… не ори, ладно? – Поли отвела его чуть в сторону, чтобы разговор раньше времени не услышал Бэд, зная, что он как раз и будет орать больше, громче и усиленнее всех.

– Ох! Хорошего, значит, ты мне не скажешь? – вздохнул парень, ожидая ушата новостей.

– Пожалуйста, – Поли требовательно смотрела в глаза в ожидании, – обещай! Сейчас это очень важно.

– Хорошо… обещаю, что натворила? – Дейв представлял что угодно, но не это.

– Пойдем покажу, но не стреляй, хорошо? Не трогай пистолет. Просто доверься мне! Он там точно тебе не понадобится, точно!

– Что-то ты меня пугаешь! – напрягся он, все же не относя руку далеко от кобуры.

После таких заверений у него было сильное желание взять оружие в обе руки.

Поли взяла парня за руку, заводя за один из огромных камней, который полностью перекрывал вид на их маленький импровизированный лагерь, где ошивался ни о чем не догадывающийся Бэд. За каменной стеной, на мелких камнях и небольшой куче песка, сидел «кенгуренок», которого Поли успела отвязать и даже дать фляжку воды, которую он сейчас с интересом изучал, крутя в своих изворотливых щупальцах, разглядывая, словно ребенок погремушку.

– Вот черт! – только и смог выпалить Дейв, уставясь на чудовище, словив легкое оцепенение, не от страха – кенгурятина была слишком уж маленькая для этого, а от неожиданности находки.

– Послушай, он ребенок, его приковали в крайнем тупике, он плакал… скулил, как щенок, мне сложно представить иерархию или мотивы этого вида, они истребляют сами себя, такое чувство, что его оставили тут несколько дней назад и он должен был тут умереть, зачем и почему… не знаю. Если провести параллель, то и в нашей истории разные народы в древние времена отдавали самых красивых женщин в жертву, ты сам знаешь, были десятки способов, слабых детей бросали со скал, я думаю, тут мотив такой же, ну или примерно такой.

Поли осторожно подошла к существу, протягивая руку, которую обвило темное гладкое щупальце. Создание подползая к девушке, с интересом выглядывало на парня из-за ног Поли. Он еще боялся, но с плохо скрываемым интересом разглядывал существ, которых еще никогда не видел.

Дейв в растерянности смотрел на девушку, ему казалось, что рука заныла с новой силой, будто напоминая о последствиях встречи с подобными представителями животного мира.

– А что ты там вообще одна делала? – пришел он в себя.

– Я случайно услышала.

– Тебя придется привязать к себе, да? Пока ты не нашла всю его родню? Ты иногда меня поражаешь… неужели сложно подождать минуту и пойти посмотреть вместе, а если бы там была его мамаша?

Поли только улыбнулась.

– Ты уверена, что это не ловушка и сейчас не придут его родственники на званый обед из трех блюд?

– Почти, он устал бороться с веревкой и уже не кричал, а тихо скулил, я ручаюсь, он тут не первый день, – в подтверждение своих слов Поли кивнула на находку, которая жадно выливала воду из фляжки в рот.

– Я в шоке! – Дейв схватился за голову, присаживаясь на корточки, чтобы рассмотреть существо.

Вблизи, в принципе, с натягом, оно не было таким уж отвратным, будто осьминога подсушили, убрали присоски, покрасили в темные цвета и скрестили с бараном или козлом. Напрягал только белесый череп, так вычурно выделяющийся на темном теле, но маленькие щупальца даже забавляли, они были гладкими, темно-зелеными, вечно извивающимися и жилистыми, а серая шерсть на лапах кучерявилась и лоснилась в лучах фонарей.

– Боюсь спросить твои планы теперь? Что мы будем с ним делать?

– Я думаю взять его с собой, он не знает о нас, мне кажется, ему вообще несколько дней от роду, он такой маленький, ну мы же не можем его так бросить!

Дейв смотрел то на Поли, то на кенгуру, возившегося у ее ног, ситуация начинала быть максимально абсурдной, но интересной. Спорить было бессмысленно, он и сам с какой-то стороны был согласен, что оставлять тут даже такого «ребенка» было бы жестоко, если брать в расчет обстоятельства, при которых они его нашли. Даже если просто отпустить его, он погибнет в километровых ходах от голода. Теперь главным вопросом было, как отразится такая находка на их судьбе.

– Ну, пойдем обрадуем Бэда… – вздохнул Дейв, уже предвкушая крики товарища и проклятия до седьмого колена. – Вы пока подождите тут, я заберу у него оружие, от греха подальше.

Дейв направился к другу, пытаясь еще раз по-быстрому оценить ситуацию. С одной стороны, они берут с собой детеныша тех, кто хотел их расчленить, и его сородичи все еще гнездятся в далеких извилистых коридорах темной пещеры. С другой стороны, Поли права, он слишком маленький, чтобы причинить им вред, да и если смотреть с точки зрения науки, это новый вид, если его узнать получше, можно почерпнуть немало интересного. Это открытие века, живое подтверждение существования такого вида сравнимо с находкой живого динозавра.

Не менее важным и гнетущим был вопрос, для чего или для кого его тут оставили, что за ритуальное приношение младенцев.

– Бэд! Можешь мне на секунду дать свой «макаров»?

– А что с твоим? – Бэд машинально протянул оружие Дейву, не отрываясь от рюкзака.

– Поли кое-что нашла, – начал Дейв, когда оружие оказалось у него в руке, – точнее кое-кого; пожалуйста, не психуй! Поли, идите сюда!

– Господи, стреляй!! – заорал парень, как только Поли показалась из-за камней, а за ней топало нечто косматое снизу и извивающееся наверху, обвивая ее руку щупальцем.

От громкого крика оно опять спряталось за ногами девушки.

– Бэд, все нормально, – держа от него подальше оружие, попытался объяснить ситуацию Дейв, – он сам нас боится, это детеныш, он не может нам навредить, посмотри, какой он маленький.

– Он приведет сюда все свое стадо, и мы покойники!!

– Вряд ли, он был прикован к камням и сам, по всей видимости, жертва.

– Оставьте где взяли и уходим отсюда!

Поли, демонстративно скрестив руки на груди, стояла, выжидая, пока у товарища пройдет приступ истерии.

– Дейв, ты что, и это покрывать будешь? Да его мамаша тебя чуть не прикончила!! – орал в сердцах Бэд. – Ты сумасшедшая, а Дейв это покрывает! Вы оба сумасшедшие, и на это раз нам это выйдет боком!

– Бэд! Хватит! Посмотри, какой он маленький, что он тебе сделает? Он даже до колена твоего не дотягивает! – попытался успокоить друга Дейв, который начинал закипать.

– Как минимум сожрет во сне! – Бэд стал метаться из стороны в сторону, кидая проклятья и пиная попадавшие под ноги камни.

– Ты закончил? – уточнила девушка.

– Давайте его тогда сожрем? Мяса мало, но хоть что-то! – вдруг осенило парня.

– Нет! Мы не будем его жрать! Если ты его пристрелишь, я пристрелю тебя! – психанула Поли.

– Так! Все успокоились! Никто никого не стреляет и не ест, – встрял Дейв. – Бэд, посмотри реально на ситуацию, он тебя не сожрет, и ты это сам прекрасно понимаешь!

– Вы оба чокнутые! И отдай мне мое оружие! – выхватывая «макаров» у Дейва, Бэд демонстративно повернулся на каблуках и пошел прочь, матерясь и рисуя вслух картины, где стадо демонят разделывают его на званый ужин, закусывая его печенкой, и виновны в этом как раз Поли с Дейвом.

Поли закрыла на всякий случай собой кенгуренка, который разглядывал всех своими красными огоньками из впалых черных глазниц.

– Прости, – тихо прошептала она Дейву, когда ушел Бэд.

Она почувствовала себя виноватой в их ссоре, хотя, по сути, так и было.

Дейв смотрел вслед товарищу, тоже будучи наготове, если он вдруг решит выкинуть какой-нибудь фокус.

– Все нормально, он успокоится, ты же знаешь, но постарайся минотавра тут какого-нибудь не найти… а то знаешь, загадки не мой конек.

– Назовем его Том? – улыбнулась Поли.

– Том? Кенгуру Том?! Как скажешь, – обреченно рассмеялся парень, понимая, что теперь будет куда веселее, во всех смыслах.

Они сидели около маленького костра, который все еще горел, скудные оставшиеся пожитки были убраны в рюкзак, оставалось только решить, в какой коридор следует их дальнейший путь.

Поли, рисуя на песке схему пещеры примитивными символами, по принципу две палочки и кружочек, словно воспитатель в детском саду, пыталась узнать у кенгуренка, где выход, хотя шансы были минимальные. Скорее всего он в своей жизни не видел ничего, кроме коридора, где его оставили.

– Уррр-ру-рру-ру-у, – только слышалось в ответ, а щупальца ходили по песку вслед за пальцем девушки, повторяя ее рисунки изворотливыми хлыстами.

Он сидел, поджав под себя меховые лапы, и с интересом следил за схемой, появляющийся на песке, наклоняя голову, словно собака, то в одну сторону, то в другую.

– Он думает, что ты с ним просто играешь, – заметил Дейв, смотря на провальные попытки.

– Дейв, мы же его сожрем, когда будет совсем плохо, да? – шепотом спросил Бэд, так чтобы не услышала Поли.

Он исподлобья не спускал глаз с отвратительного создания, его противоестественность пугала и отталкивала, несмотря на маленькие размеры. Человек всегда и во все времена боялся, убивал и отрицал то, что не мог понять, то, что не укладывалось в привычные рамки обыденной жизни, было проще отрицать, уничтожать, истреблять, чем понимать. Человек существо разумное, но боязливое, особенно когда шаблоны рвутся слишком быстро, а понять слишком сложно.

– Бэд, нет! Мы не будем его есть, он действительно может нам пригодиться, я тебя прошу, не делай глупостей!

– Интересно, чем, кроме закуски, он может быть полезен? У нас, между прочим, есть все шансы умереть тут от голода! – прыснул Бэд.

Дейв только укоризненно посмотрел на друга, промолчав. Смысла спорить не было, переубедить Бэда за пять минут была задача невыполнимая. Самое разумное было просто не дать наделать ему глупостей.

– Да, ты прав, это бесполезно, – подытожила девушка. – Ну так куда тогда?

Ответа не было, это было похоже на русскую рулетку, когда из девяти коридоров надо было угадать один с выходом, остальные могут петлять и ветвиться на много миль, теряться во мраке, и у них просто не хватит еды и сил пройти. Пещеры не любят глупостей, не любят поспешных выводов и неподготовленных экспедиций, они нарушили все.

– Мне симпатичен вон тот, – Дейв кивнул в сторону ближайшего к себе коридора, с невысоким сводом и насыпью мелких булыжников у входа.

Он был чуть больше остальных, но это было практически не заметно, он был шире, но ниже. Такая же черная, бездонная, извилистая кишка земли, как и десятки в этой пещере.

– Аргументы будут? – уточнила Поли.

– Боюсь нет.

– Тоже неплохо, по мне они все одинаковые.

– Тогда зарубки с тебя, оставим себе путь назад.

– Так точно, – она демонстративно вытащила кинжал, поднимаясь на ноги и беря Тома за щупальце, как мамаша, уводя ребенка из песочницы.

Бэда аж передернуло от такой мило-блевотной сцены, но он удержался от комментариев под пристальным взглядом Дейва.

Второпях покинув место привала, они шли дальше и снова вековую темноту разрезало лучами трех фонарей. Троица с кенгуренком исчезла в темноте, утопая в ней, как горячий нож в масле.

Поли все время делала зарубки на стене, чтобы в крайнем случае можно было вернуться назад, не заплутав в километровых лабиринтах. На всякий случай она делала их практически у пола, мало ли кто, кроме них, пойдет тут, внизу царапины от ножа не так бросаются в глаза.

– Двадцать четыре часа, – примерно через час монотонного молчаливого пути нарушила тишину девушка, выключая свой фонарь.

– В смысле?! – отозвался с неохотой Бэд, который опять погрузился в свои мысли и не собирался возвращаться в сырую, темную, затхлую действительность, из который он хотел сбежать, хотя бы мысленно. К тому же возмущение и недовольство все еще кипели в нем, грозя взорваться, как перегретая пароварка.

– Мы в пещере ровно двадцать четыре часа, я поставила таймер сразу после завала.

– К чему клонишь? – не до конца понимал Бэд, точнее, он понимал, но не хотел понимать, оттягивая момент принятия информации.

– Дейв, на сколько ты купил аккумуляторы? – повернулась к Дейву девушка.

– Я поставил новые еще в лесу, старые оставили на том берегу, получается трое суток!

– Осталось сорок восемь часов на каждый, пока свой выключу.

– Господи, ты намекаешь, мы не выйдем отсюда за двое суток? – начинал гнуть Бэд.

– Бэд! Я попала сюда одновременно с тобой! Что ты от меня хочешь услышать?! – почти заорала Поли, у которой тоже нервы были на пределе, и недовольный бубнеж друга действовал раздражителем.

Дейв приобнял ее за талию, жестом прося не вскипать, но было уже поздно, масло в огонь было уже вылито.

– Мы ходим не первый год, но каждый раз в пещерах одно и то же, ты ищешь виновного во всем! Идешь, как на казнь, и винишь нас во всех грехах, ты всем вечно недоволен, все не так и все не то! Ноешь, как маленький ребенок, только мы тебе не мамочка! Тогда надо было сидеть дома! – парировала девушка, в сердцах высказывая все, что накопилось.

– Ладно, ребят, хватит, кенгуренка вон пугаете, – в желании закончить ненужную перепалку, Дейв кивнул на Тома, сидевшего у ног девушки и смотрящего на них снизу вверх. Череп не выдавал эмоций, но Дейву казалось, что он боится.

Существо только переводило красные огни в глазах с одного на другого, грустно опустив щупальца, будто понимая напряженность момента.

– А ты ее покрываешь! И всегда покрывал ее выходки! И когда придет за этим уродцем мамаша, она нас всех тут прикончит! – не унимался Бэд, но, демонстративно повернувшись, пошел дальше в темноту.

– Мы тут все уже покойники! – бросил в завершение он, оставляя последнее слово за собой.

Дейв с упреком посмотрел на девушку, с неодобрением качая головой.

– Каждый раз одно и то же! – пошипела она.

– Но в одном он прав!

– Это в чем?!

– Я ведь всегда на твоей стороне, а это даже не всегда законно! – наклонившись с укором шепнул Дейв на ухо девушки.

Он видел, как сразу дрогнули уголки ее рта.

Уходя все дальше и дальше в темноту, у каждого были сомнения, слишком глубоко они зашли, не зная места, путь назад был отрезан, чтобы отыскать выход, было ограниченное время.

Темнота, тишина, каменные своды, давившие со всех сторон, затхлость и неизвестность – их спутники на ближайшие дни. Они всегда очень тщательно продумывали маршрут, подбирая необходимую экипировку и всегда имея запасной вариант, но тут все было по-другому. Изначально они положились на не до конца расшифрованную карту, они рискнули пойти в неизвестность ради цели, и они нашли неизвестность. Нашли, что так отчаянно искали.

Силы начинали заканчиваться, еды тоже оставалось мало, а глаза уже стали видеть намного лучше в темноте и, наоборот, слепенуть от света. Человек привыкает и приспосабливается практически ко всему.

Через несколько часов монотонного и однотипного пути они оставили только один фонарь включенным, сохраняя себе световую фору, на крайний случай оставались очки.

Туннели ветвились, уходили в стороны в огромном количестве, подземная паутина, сплетенная каменным чудовищем, поймала их в свои сети.

Путники держались главного коридора, стараясь выбирать самые широкие проходы. Поли делала зарубки еще чаще, буквально через каждые пять минут, без этого они точно были бы обречены. Из еды остались только энергетические батончики, которые они на ходу закинули в себя вместо обеда. Тому тоже перепало, и, к удивлению, бесенку понравилась еда, а вот Бэду явно было не по душе столь нерациональное расходование ресурсов. Он пыхтел, цокал, закатывал глаза, морща нос в отвращении, пока кенгуренок, изучая непривычное блюдо, хрустя уминал батончик, удерживая его своими желеобразным конечностями.

Атмосфера накалялась со скоростью света, в воздухе чувствовалось напряжение, готовое давать разряды электричества. Поли была готова вспыхнуть, как сухой стог сена от случайно брошенной спички, Бэд тоже демонстрировал свое отношение к происходящему и практически сыпал искры на ходу. Дейв пытался насколько возможно сглаживать углы конфликта, но получалось это очень посредственно. Единственный, кто, казалось, был всем доволен, это был Том. Он прыгал, цокая копытами за Поли, обвивая ее руку своим щупальцем, изредка посматривая изучающим взглядом на ребят.

Дейв искренне молился, чтоб ход привел хоть куда-то: к озеру, выходу, развилке, лишь бы не тупик. Уж слишком мало было у них запасов. В этой экспедиции в их планы не входило долгое пребывание в пещерах, и рюкзак собирался соответствующе, они планировали идти по непроходимым лесам и горным хребтам, но не по подземелью. Конечно, в самом дрянном случае можно было рассчитывать на обратный путь по зарубкам, оставленным Поли, но ограниченное время делало это вариант самым крайним.

– Надо сделать привал, хотя бы минут на десять, – окликнула ребят Поли, останавливаясь в более-менее просторном отрезке коридора.

– Твое чудовище устало?! – не упустил шанса поддеть Бэд.

– Я устала! Ответ устроит?! – гаркнула девушка, и эхо, рикошетя от стен, унеслось далеко в темноту, которая еще долго и с переливами играла с крайними звуками слов.