Читать книгу Альфонс нечаянно нагрянет - Маргарита Южина - Страница 1

Последний понедельник года случился нудным и тягостным. Во всех коллективах уже вовсю царила предпраздничная суета. Начальники, как гусаки, клином потянулись на заграничные юга, пить шампанское под пальмами, а простые сотрудники хлопотали возле казенных елочек, в предчувствии грандиозных вечеринок бегали по парикмахерским, по магазинам и впрок запасались спиртным. Работой грезили только совсем закостенелые и бесчувственные единицы.

Как ни горько признавать, но Александр Сергеевич Петин был именно такой единицей.

– Нет, ну объясните мне! Что же у нее за белье такое, у этой Коневой И.Т., если его воруют по три раза на неделе?! – нервничал он, бросая гневные взгляды на двух своих сотрудниц.

Изначально его частное детективное агентство предполагалось заполнить молодыми поджарыми сыскарями, которые по одному лишь взгляду вычисляют убийц и ловят их буквально косяками, как рыбаки мойву. Однако со штатом не заладилось – не держались талантливые сыщики на мизерной зарплате. Да и с интересными, загадочными делами никто сюда не торопился. Клиентов не было. Александр Сергеевич даже подумывал, может, это из-за названия агентства? Свое детище Петин назвал в честь родного города, из которого приехал сюда уже около двадцати лет назад. Агентство называлось тепло и по-домашнему – «Тюмень». Правда, красноярские патриоты вероломно поменяли букву на вывеске, и теперь детективная контора называлась не так звучно – «Тюлень». И сколько Петин ни менял букву, на вывеске каждое утро опять красовалось название толстокожего животного. Вероятно, это отпугивало и посетителей, и ценных работников. За столом в кабинете сидели только две сухонькие дамы, которые старательно претендовали на звание львиц российского сыска. Перед ними-то и скакал сейчас возмущенный Александр Сергеевич, пытаясь повергнуть дам в трепет.

– Я попрошу сосредоточиться и подумать! Итак! Мы имеем белье! Его воруют, а несчастная потерпевшая Конева несется к нам за помощью! И прошу заметить, уважаемые коллеги, она платит! А мы ей еще ни разу этого белья не вернули!

Уважаемые коллеги – две тщедушные дамы бодрого пенсионного возраста, – Василиса Олеговна Курицына и Людмила Ефимовна Петухова, изо всех сил пытались сохранить на лицах сосредоточенность. У Василисы получалось лучше, потому что она с самого начала не собиралась думать о каких-то там коневских тряпках, а вовсю строила глазки начальнику и придумывала, как бы половчее напроситься к нему домой на новогодний огонек. Ей верилось, что у них зачинается бурный производственный роман. Иначе зачем она напяливала на себя капроновые чулки в сеточку, когда на дворе минус двадцать четыре?! У Люси никакого праздничного стимула не имелось, и потому она бесстыдно клевала носом аккурат прямо в пепельницу Александра Сергеевича.

– Я таки просто не представляю, где нам искать преступника! – метался по кабинету тот, широко размахивая длинными руками. – Все же Конева – наш постоянный клиент, и мы обязаны… Давайте думать логически. Вот вы, Василиса Олеговна, представьте, что у вас регулярно крадут с веревки нижнее белье…

Василиса Олеговна примерно сложила губки пупочкой, поправила жиденький пучок локонов и благочестиво кивнула.

– И на кого вы, Васи… Людмила Ефимовна! Чего вас так разобрало? По-моему, мы разбираем серьезнейшее дело! Прекратите трястись от смеха и давайте рассуждать!

Начальник уставился на Люсю и затрепетал ноздрями. Та самоотверженно пыталась справиться с весельем – зажимала рот ладошкой, но смех выходил носом каким-то непотребным хрюканьем, и все это в самый разгар совещания!

– Простите, – мгновенно посерьезнела Люся. – Я, кажется, пока не могу рассуждать. Я еще не сумела представить, что кто-то позарится на Васины… И вообще! На кой черт Васенька, пардон, свои панталоны на улицу сушить потащит?

Петин учуял свежую мысль, и потому рот его открылся, а по лбу в изумлении заскакали брови. Он кошкой кинулся в свое кресло, опрокинулся в него всем длинным телом, ухватил себя за подбородок и загнусавил:

– А это идея! И ведь правда – зачем она его снова и снова вывешивает в этот двор? А на балконе оно что – не высыхает? Василиса Олеговна?! У вас сохнет?

– Сохнет, – все так же прилежно поправляла пучок кудряшек Василиса. – Я вот, например, свое… кружевное французское белье всегда только на балконе сушу. Дома ведь тоже, знаете… один раз оставила, так его собака сожрала. С этим бельем такая морока, особенно если дорогое, и вообще…

– Так вот! – шлепнул о стол серой папкой начальник, на полуслове оборвав басни Василисы о Франции. – Это дело с барахлом… с тряпками… с бижу… о черт! С бельем этим!!. Конечно, дело серьезное, но… я доверяю его вам! А у меня тут еще кое-какие бумажки накопились, да к тому же…

Чего там говорить, Александр Сергеевич давно мечтал о красивом, запутанном деле, о котором можно будет рассказать внукам и прославиться на местном телевидении, а с этими, пардон, рейтузами какая может быть слава?

– Ой! – вдруг резво подскочила Люся. – А ведь я не могу! Нет, ну правда, я понимаю: дело Коневой жутко заковыристое, преступник просто-таки коварно раздевает даму, срывает одежды с веревок, и нет ему пощады! Но я его искать никак не могу, вы же знаете, у меня дочь наконец решила замуж выйти официально, свадьба у нее! И мне просто никак… я должна взять отпуск за свой счет! Прям так жалко, так жалко, дело-то какое интересное… Кстати, Александр Сергеевич, во всех законах написано – на свадьбу надо дать не меньше трех дней.

– Куда?! – рявкнула Василиса, забыв красиво поставить голос. – Это если у тебя свадьба, тебе обязаны дать, а если у дочери, то ничего не полагается!

Люся вяло вздохнула и взглянула на подругу измученно и устало:

– Васенька, ты что, не знаешь Ольгу? Я ее буквально должна водить за руку, чтобы она не передумала и до загса не удрала опять в какую-нибудь Канаду.

– У нее же свадьба еще через месяц с лишним!

– Спасибо, родная, – мило улыбнулась Люся и тут же обернулась к Петину. – Значит, Александр Сергеевич, мне отпуск нужен на два месяца.

– Позвольте, но…

– Нет-нет, зарплату начислять не нужно, – замахала ручкой Люся и заторопилась из кабинета.

Василиса в гневе прищурила глаза и испепелила взглядом закрывшуюся дверь. Начальник сурово крякнул, поковырял длинным пальцем ухо и еще более официально обратился к Василисе:

– Итак, продолжаем. Значит, послушайте…

– Нет уж, это вы меня послушайте… – плюнула на погибающий роман Василиса.

Она шла домой, сурово сдвинув брови, и кипела от возмущения. Конечно, если бы не ее пылкие чувства к этому сухарю, она и неделю бы не продержалась в таком унылом месте. А ведь как звучно называется – частное разыскное агентство! Фи! Да они с Люсей без всяких агентств такие дела раскручивали – не чета этим свистнутым лифчикам! Они таких мудреных убийц отыскивали, что даже Пашка – взрослый сын Василисы, который работает в милиции, даже он за голову хватался! И сам Александр Сергеевич подруг уговорил идти к нему работать, после того как они запутанное преступление быстрее его раскрыли! А теперь – белье Коневой! Да они с Люсей уже две недели назад все выяснили: эта Конева – бывшая теща Александра Сергеевича, он с ее дочерью еще в прошлом веке разошелся, а тещенька не знает, как ему насолить, вот и носится со своим тряпьем. Ничего приличнее придумать не могла, прямо совсем у женщины с фантазией катастрофа. Только Петин в это верить никак не хочет. Ну да с ним понятно, но вот Люся! Такого предательства с ее стороны Василиса не ждала. Нет, у нее и в самом деле Ольга выходит замуж, но ведь это еще не повод вот так бросать верную подругу в каком-то агентстве! Между прочим, Василиса, конечно, приглашена на торжество, и ей тоже надо сбегать в парикмахерскую, в магазин, выбрать себе наряд и даже, может быть, новую косметику! Вон сколько сейчас развелось недорогой продукции, просто вся кожа чешется от нетерпения! А Люся…

Василиса даже в магазин не стала заходить, хотя сегодня была ее очередь покупать продукты. Они давным-давно уже проживали с Люсей в квартире Василисы Олеговны, а свободную квартиру Петуховой сдавали в аренду. Ели вместе, вместе воспитывали избалованного кота Финли и черного терьера Малыша, вместе платили за всякие там коммунальные услуги и даже с тремя внучками Василисы возились вдвоем. А вот сегодня Люсенька раз – и бросила свою подругу с этим треклятым бельем!

– Сейчас, сейчас открою! Васенька, это ты? – как ни в чем не бывало пищала Люся за дверью, пока Василиса Олеговна злобно долбилась кулаком. – Ой, а я думала, ты еще работать будешь…

Василиса скинула сапоги, шапочку, плюхнула на руки подруги шубу и легкомысленно отмахнулась:

– А чего мне работать… Я уговорила Петина, чтобы он на тебя это дело повесил. Ну, я имею в виду Коневу с ее ветошью.

– Позво-о-оль! Почему это опять на меня?! – вытаращив глаза, в ужасе прошипела Люся. – Я так хорошо придумала! Да мне и некогда… у меня же… мне надо готовиться… я не могу, лучше ты сама!

Люся просто задохнулась от возмущения, однако у Василисы имелись более веские аргументы в свою пользу.

– Люся! Нужны деньги, и поэтому мне предстоит настоящая работа, а не эта… лошадиную сбрую разыскивать, – сурово выдохнула она. И уже совсем свирепо добавила: – Для тебя, Люся, деньги!

Людмила Ефимовна проглотила приготовленную тираду, и в груди у нее трепыхнулось недоброе предчувствие.

– Вася, зачем тебе для меня деньги? – с тревогой заглянула она в глаза подруге. – У меня что-то случилось?

– На свадьбу Ольге…

Василиса уселась на диван и тоскливо уставилась в угол, где бодро барахтался паук, решивший перезимовать в благоустроенной квартире. Паука давно надо было изгнать веником, но Василиса боялась всяких насекомых, а Люся просто не могла достать его из-за своего маленького роста. И по молчаливому согласию было решено считать, что паука не существует вовсе, авось летом и сам на природу переберется.

– Вася, – еще трепетнее спросила Люся, присаживаясь рядом, – а для чего мне деньги на свадьбу?

Василиса взглянула на подругу, молча прижала ее голову к своей тощей груди и, словно мать дочери, сказала:

– Люсенька, ну вспомни, в чем ты собиралась идти на свадьбу к единственному ребенку. Только не говори, что ты хочешь напялить этот пошлый розовый костюм в диких рюшах! Я тебя умоляю, не напоминай мне этот кошмар, эту вульгарную пижаму! Ты же не совсем шизофреничка, чтобы вырядиться в него на бракосочетание Ольги! Так и знай, если его нацепишь, я просто не пойду на свадьбу. Была нужда позориться с тобой!

Люся поперхнулась и обиженно заморгала. Именно в розовый костюм она и собиралась вырядиться. Мало того, они вместе с Василисой выбирали его в дорогущем магазине, перемерили кучу тряпья, и только по настоятельному требованию подруги Люся отважилась купить этот брючный костюм, потому что стоил он как раз две их пенсии. Тогда Василиса от умиления закатывала глаза, хваталась за сердце и постоянно приговаривала: «Девочка! Просто девочка! Он тебя молодит так, будто ты только вчера из роддома! Если его не купишь, я на свадьбу не пойду, так и знай!». И вот теперь опять «Не пойду»?

– Ну что ты вытаращилась на меня, горе мое? – начала нервничать Василиса. – Да! Это я предложила тебе его купить, но ведь это было месяц назад! Посмотри в окно – теперь в таких костюмах весь город ходит!

– А я думала, люди в шубах ходят, – пробормотала Люся. – Сейчас же декабрь…

– А под шубы ты не заглядывала? А я вот не поленилась – заглянула! Все в таких костюмах! Прям неудобно за тебя, в самом деле! Будешь как яйцо в ячейке – десятками в ряд!

В действительности вовсе не это тревожило Василису Олеговну. По своей, нет, не халатности, а излишней расторопности она решила новенький костюм оросить антистатиком, чтобы не лип к телу. Ну, конечно, она его в тот момент примеряла, и Люси не было дома. А костюмчик, мало того, что был нещадно ей коротковат, так еще и лип ко всем частям тела. Василиса и решила сделать доброе дело – побрызгать его «Ланой». Однако ей под руку подвернулся не тот баллончик. Ну, и разве Василиса виновата, что это оказалась краска для меха? Конечно, потом срочно пришлось стирать, отпаривать, стало еще хуже… Короче, чего там говорить, вон он, тот костюмчик, в диване лежит, не дай бог Люся увидит, так завопи-и-ит… Нет, никто не спорит, людям свойственно громко возмущаться, даже иногда полезно, Василиса, например, всегда так делает. Но вот всем можно, а Люсе категорически запрещено! Отчего-то на ее крик всегда все напасти слетаются. Василиса Олеговна не очень-то верила в приметы, но уж если Люся орет, так это даже не примета, это вполне реальное штормовое предупреждение. И ведь какие неприятности! Ладно бы там саму Люсеньку с аппендицитом прихватило или блохи у Финли обнаружились, это еще как-то можно пережить, но ведь такое наваливается, даже вспомнить страшно!.. Поэтому Василиса уже который день прячет в диване останки роскошного костюма и просто ума не приложит, как же сообщить об этом подруге, чтобы она не заверещала, словно сигнализация.

Однако Люся, видимо, обладала даром экстрасенса, потому что вдруг задергала ноздрями, вытаращила глаза и, сдерживаясь из последних сил, отрывисто спросила:

– Где – мой – костюм?

– Ой, ну прямо тебе на ночь глядя только костюма не хватает! – попыталась увильнуть Василиса и опасливо похлопала подружку по плечу. – Да и что там за костюмчик-то! Фи, пижама… Люся! Люся, не вздумай орать!!

– Признавайся! Где костюм?! Ты его постирала вместе со своими носками?! Или изрезала себе на банты?!! Отдавай пижаму!!! Я на нее такую прорву денег угрохала… Где ты ее схоронила?!!

Василиса прочно уцепилась за диван и только испуганно мотала головой. Но Люсю уже невозможно было остановить. Она ухватилась за шею спутницы жизни и с силой стала мотать ее в разные стороны, так что голова несчастной Василисы болталась, как воздушный шарик, при этом хлипенькая Люся вопила прямо-таки раненым слоном:

– Отдай костюм, скверная баба-а-а!!!! Мне на сва-а-адьбу идти не в че-е-е-ем!!!

– Лю-лю-лю-ся-ся-ся… де-де-держи-жи себя-бя в ру-руках, – клацала зубами Василиса. В какой-то момент ей удалось отцепиться от взбешенной подруги, она отскочила за кресло и там уже дала волю легким: – Люди добрые!!! Вы на нее посмотрите!!. Господи, и откуда в тебе силы-то столько?.. Э-эй! Соседи!! Я еще раз повторяю!!! Люди добрые!!! Вы посмотрите на эту мещанку!!! Из-за какой-то тряпки она чуть не угробила единственного порядочного человека – меня!!.

Для верности Василиса долбанула в стену и рыкнула:

– Танька!! Спишь, что ли?!! Кому я тут ору?!. Я говорю – посмотри на свою соседку Люсеньку!! Ишь как разоралась из-за куска тряпки!

– Да я!..

– Ладно, из-за двух кусков! – не давала вставить ей слова Василиса. – И все равно! Чего орать?! Ты что – вчера родилась? Не знаешь, что тебе вообще рот нельзя раскрывать?! Ты забыла, как мы потом мучаемся?! А у тебя еще и дочкина свадьба на носу!

– И что же теперь…

– Молчи, злодейка!! – распалялась Василиса. – Хочешь собственной дочери неприятности накликать?! Хочешь-хочешь! Я слышала, как ты только что орала! И ведь еще и душить меня кинулась, а у меня и так шейка тоненькая! Чуть голова не отломилась! Нет, ну надо же до такого дойти!..

Люся и сама знала, что кричать ей нельзя. А она взяла и разоралась. Да еще и на Ваську кинулась. Нет, той давно пора шею открутить за такие художества, но ведь можно было молча… Теперь вот сиди и думай – с какой стороны беды ждать…

Люся так расстроилась из-за костюма, из-за себя, что уткнулась в диван и разревелась громко, от души, с подвываниями.

К ней тут же подбежал здоровенный черный терьер, завертел обрубком хвоста и, как умел, принялся утешать – то есть лизать хозяйку везде, где достанет язык.

– Люся, ты не печалься, – присела рядом Василиса. – Ну, угробила я твой наряд…

Люся взвыла еще громче.

– …Ну так ты в нем все равно хреново выглядела, честно тебе скажу. Прямо маленькая какая-то, словно карлик. Ни кожи ни рожи, прости господи… И толстая. И руки почему-то кривые… А, ну да, ты ж на баяне играешь. И еще у тебя ноги в том костюме тоже кривые…

– Ну чего врешь-то? – подняла из подушки лицо Люся. – Там же брюки, не видно ни фига.

– А у тебя, Люся, по лицу видно, что ноги кривые. Но только в том костюме! – торопливо добавила Василиса. – Короче, хватит реветь, мне тут работка подвернулась. На свадьбу приглашают в эту субботу. Так что забудь про «Тюленя», садись за баян гаммы повторять.

Подруги в прошлом довольно часто подрабатывали на свадьбах – Василиса слыла замечательной тамадой, а Люся талантливо играла на баяне. В последнее же время в силу некоторых обстоятельств они возомнили себя способными сыщицами и проводить свадьбы просто не успевали. Но теперь, когда Люсина дочь Ольга всерьез настроилась сменить фамилию, Василиса решила, что пора тряхнуть стариной, провести, так сказать, генеральную репетицию. Да и деньги Люсе на костюм надо было заработать, как-никак негоже выставлять мать невесты в чем придется, Люся должна блистать!

– Давай доставай баян, я сейчас фугу повторю! А то уже пальцы совсем отвыкли. Чего раньше молчала? У кого свадьба? Сколько человек? Что за люди? – всполошилась Люся и вдруг осела: – Ой, а как же в субботу? В эту субботу Новый год.

У Василисы округлились глаза, потом она запыхтела, поджала губы и постаралась быть вежливой:

– Скажи, Люся, а какое отношение ты имеешь к этому святому празднику?! Не далее как год назад ты мне поклялась вычеркнуть эту дату из своего календаря. Ты что, не помнишь, как в прошлый год неделю крутилась на кухне и ровно в одиннадцать обняла единственную бутылку шампанского и брыкнулась спать? И испортила мне все заслуженное веселье, да! Ты забыла? А я… – подруга горестно всхлипнула.

Люсе стало неловко. Она и правда ничего не помнила, однако Вася ей рассказала.

– Но я ведь встала в двенадцать… – слабо оправдывалась она.

– Да! Ты встала! – вспомнила бывшую горечь Василиса Олеговна. – Ты прямо-таки вскочила! Потому что я тихонечко сняла проволоку с бутылки! И шампанское шарахнуло прямо у тебя в объятиях! Ой, как вспомню!.. Малыш скачет! Финька за пробкой носится, а ты вся в пене, в луже и заикаешься!

Василиса от этих воспоминаний завалилась в подушки и непотребно загоготала. Люсе никогда не нравилось, что ее персона вызывает такую бурную радость. Однако ж и перечить подруге она побаивалась. Чего уж там – действительно, обмочилась… в смысле, шампанским облилась, а Василиса на что намекает?

– Я не в луже, я вся в шампанском была…

– Ой, уж и не знаю, чего там было больше, – посерьезнела подруга и выкарабкалась из подушек. – Однако ты в моей памяти так и осталась с подмоченной репутацией. Нет, Людмила, в этом году даже и не заикайся – идем на свадьбу. Во-первых, не надо беспокоиться о салатах, во-вторых, приличным людям тебя покажу, а в-третьих… Люся, я уже взяла у них повышенную оплату за праздничные!

– Ага… – послушно кивнула Люся. – Тогда доставай баян, надо фугу повторить.

Вот чего Вася больше всего боялась, так это той самой фуги. И на кой черт ее Люсенька все время повторяет, как будто ее кто-то в консерваторию тащит! Пришлось призвать весь свой артистизм, навесить на чело озабоченность, ухватиться за виски и слабо пробормотать:

– Ах, Люся! Ну конечно, ты повторишь свои фуги, я понимаю, ты без них и нот-то не вспомнишь, но только не сейчас. Мне надо поработать над сценарием. У нас уже деньги на руках, а я все еще не отточила некоторые детали торжества. Вот скажи – если мы отца невесты в праздничный торт затолкаем, это будет слишком банально?

– Нет, ну отца…

– Да-да, я тоже так думаю. Избито. Придется все же тебя с баяном.

После этого Василиса Олеговна уплыла в спальню отшлифовывать детали, а Люся так и осталась стоять посреди комнаты, поглядывая на верх шкафа – до заветного музыкального инструмента она не могла дотянуться даже на табурете.

Дальше дни недели поскакали шаловливыми кузнечиками. Поздравления, покупки подарков, маски из склизкой овсянки, выдергивание бровей и седых волос, разгрузочно-простоквашный день, голова шла кругом от праздничного марафона. Василиса целыми днями просиживала за телефоном и сама руководила подготовкой к свадьбе. Попались настолько неопытные клиенты, что ей приходилось им буквально диктовать каждый шаг.

– …Ну и зачем вы это сделали? – пеняла она матери невесты в телефонную трубку. – Кто вам сказал, что свадебный каравай надо покупать в тот день, когда молодые подали заявление в загс? Ах, вы побоялись, что поднимутся цены на хлеб! Ну я где-то вас понимаю… но каравай все же придется поменять… А я говорю – поменять! Что значит «не выбрасывать же»? Ну, я не знаю, подарите его своим соседям на Новый год, что ли!.. Нет, я категорически настаиваю – или вы меняете каравай, или будете менять молодым зубы!

Не успевала Василиса расслабиться, как телефон звал ее снова.

– …И какое платье вы заказали? Колокольчиком внизу, да? А-а, внизу – Царь-колоколом… Понятно… Да нет, я ничего, но знаете, женихи обычно с такими платьями отчего-то нервничают, постоянно под эти самые колокола норовят заглянуть… Да нет, чего же пошлого, просто им кажется, что от них невеста что-то скрывает или кого-то… Ну в общем, нервничают они, из опыта вам говорю… А, ну да, ну да, если вы ей такой коротенький колокольчик вместо юбки… нет, тогда ни для кого никаких секретов… конечно…

– …Постойте! Вы же хотели проводить свадьбу в ресторане! Почему теперь перенесли праздник в дом к соседям?.. Ага… ага… Ой, ну я не знаю! Нет, я, конечно, понимаю – в ресторане дорого, а тут такая удача – соседи уехали в санаторий и вам оставили ключи поливать цветы, но… Хорошо, нам действительно никакой разницы… И гостей будет в два раза меньше? Позвольте, а как же оплата? Все остается в силе? Ну что ж, тогда давайте – крушите соседское гнездо!

Люся жалела подругу, оттого и налегала на баян с еще большим рвением, Малыш выл еще громче, кот в музыкальном экстазе прыгал по всем цветочным полкам, а несчастные добрые соседи собрались у Аньки на первом этаже и строчили коллективную жалобу самому президенту.

Подруги так измотались, что, казалось, никакая сила не сможет их поднять утром. Так оно и было, но однажды Василисе удалось проснуться в девять утра. Ее разбудил странный мужской голос. Он прокрадывался прямо в сон, и Василиса по глупости даже не хотела просыпаться, но чем дольше она храпела, тем громче говорил мужчина:

– Василиса, единственная моя, я люблю тебя. Я люблю, когда ты ворочаешься во сне, когда ты чмокаешь губами, когда сочно всхрапываешь и браво гикаешь спросонья, но больше всего ты мне нравишься, когда просыпаешься. Открой свои глазки, встреть утро вместе со мной, я устал ждать…

Конечно, Василиса внутренне собралась, открыла глаза и приготовилась встретить утро с этим сладкоголосым господином! Но голос был, а господина нигде не наблюдалось. Васенька сначала даже не рискнула его искать – грациозно изогнувшись, она унеслась в ванную привести в порядок лицо. Однако, когда она так же грациозно вернулась, мужчины не было. А голос все так же лил пряничную патоку:

– …Встреть утро вместе со мной, я устал ждать…

– А уж я-то как устала… – подозрительно прищурилась Василиса и полезла под кровать.

Сначала под свою, а потом под Люсину.

– Ой, Васенька, с добрым утром… – продирая глаза, поздоровалась Люся с тем, что торчало из-под ее кровати. – Ты там тапки, что ли, ищешь?

– Да нет же… мужик куда-то запропастился… – пропыхтела Василиса, пятясь из-под кровати. – Вот говорит и говорит, а сам, паскудник, спрятался. Ну что за мужики пошли, хуже женщин, честное слово! Наговорил слов ласковых, так выйди, прими ответную страсть, чего бояться?!. Люся, вставай, помоги мне диван поднять…

Люся бодро вскочила, но диван поднимать не торопилась.

– Вась, его там нет, я тебе точно говорю, – довольно улыбнулась она. – И вообще… погоди…

Она побежала к подруге в комнату и через минуту вернулась с маленькой статуэткой.

– Это и не мужик вовсе, просто я тебе такой будильник на Новый год подарила… Сегодня же тридцать первое декабря, с Новым годом тебя, Васенька! Тебе понравился мой подарок?

Васенька перекосилась. Конечно, не будь сегодня такой праздник, она бы Люсеньке этим будильником…

– Миленько, миленько… – кивнула она. – А я тебе тоже подарочек приготовила. Только чуть позже вручу.

Василиса чмокнула подругу в щеку и тайком от нее бросила будильник в мусорное ведро – не хватало еще млеть от каких-то шурупов и часовых механизмов! Однако не успела она отойти от ведра, как снова вытащила заманчивую штуку. Ну и что, черт возьми! Пусть хоть робот с утра в любви ей признается! Все же приятно просыпаться от ласкового мужского голоса, а не от визгливого крика подруги. Больше рассуждать ей было некогда – надо успеть разнести подарки своим близким и в семь вечера прибыть на свадьбу.

С самого утра у подруг все складывалось удачно. Пока Люся бегала прогуливать Малыша, Василиса собрала сумки, и потом они вместе бодрой рысью понеслись одаривать Пашку – сына Василисы, Лидочку – его жену и трех их дочерей. Красочные коробки с подарками были приняты с громким счастливым визгом.

– Ой, мам, теть Люся, а мы к вам сами хотели зайти, только вечером, – улыбался Павел, наматывая на шею новый, бесконечно длинный шарф.

– Не можем мы, Пашенька, вечером, – качалась Люся под весом упитанной Наденьки – внучки Василисы, которая забралась бабушке Люсе чуть не на загривок. – У нас свадьба сегодня.

– Да вот, я решила Люсю в люди вывести… – рдела Василиса, пытаясь отодрать ручки маленькой Ниночки от своих кудрей. – Так что вечером мы заняты. А ты чего сказать-то хотел? Сейчас скажи, мы пока не торопимся.

Павел не хотел впустую разбрасываться поздравлениями, он убежал в комнату и вернулся с двумя коробками:

– Вот, это вам. И… мам, я сейчас машину подгоню, свожу вас куда надо.

– Да куда нам надо… – скромно отмахнулась Люся. – Мы и сами…

Василиса строго на нее шикнула:

– Ты лучше бы бантик развязывала. Не надо ей никуда. Вези нас, Пашенька, нам еще к Ольге нужно подарки завезти, потом еще к подружке Маше… Люся, не красней, это тебе мой праздничный подарок – нас Павел везде повозит, и мы на свадьбу заявимся как люди – не опоздаем и успеем сделать педикюр!

Педикюр, однако ж, сделать не удалось. Едва подруги добрались домой, начали раскурочивать подарки и захлебываться от восторгов. То ли Ольга с Павлом договорились, то ли действовали интуитивно, но подарили самое нужное – Василисе сын преподнес роскошное вечернее платье, а Ольга Люсе подарила сказочной красоты праздничный костюм.

– Вот это я понимаю – вещь! – цокала языком Василиса, вертя во все стороны подругу. – Ни в какое сравнение с тем, с розовым твоим! Ой, ну как красиво… Тебе надо срочно бежать в магазин, купить… э-э-э… купить к нему новый лак для ногтей!

Люся не первый год испытывала на себе все издержки характера подруги, поэтому знала ее очень хорошо.

– Вася, если ты хоть раз еще приблизишься к этому костюму…

И все же они не поссорились, у них на это просто не оставалось времени. Они только-только успели привести в порядок прически и наложить макияж, как под окном раздался сигнал автомобиля.

– Вася, это ты заказывала «Жигули» цвета баклажан? – глядя в окно, спросила Люся.

– Нет, за нами должен был приехать «Мерседес», государственный номер четыреста пятьдесят шесть, – не отвлекаясь от зеркала, проговорила Василиса.

– Там как раз этот государственный номер. Вставай, Вася, нас ждут «Жигули»! Я всегда знала, что ты немножко путаешься в марках.

В машине Василиса давала последние наставления подруге:

– Запомни, Люся! Невесту зовут… как же ее… ага, вот на листочке записано, ее зовут Валентина, а жениха Михаил. Ха! Михаил коров доил, титьки оторвались! Кхм, Люся, соберись! Не время идиотничать!

Люся ни слова не говорила, она старательно вспоминала, взяла ли с собой баян или прихватила пустой чехол, что-то он сегодня ей показался удивительно легким.

– Да, и еще, Люся, – не умолкала Василиса. – Я тебя умоляю, когда невеста станет кидать свой букет, не бросайся ты за ним, как сумасшедшая! Ну право, стыдно за тебя, там же куча совсем незамужних девочек! И потом, ты уже два раза из-за этого роняла свой баян.

На свадьбу они заявились с десятиминутным опозданием – попали в пробку, поэтому отрабатывать сценарий Василиса начала уже в прихожей:

– Это что за красота?! Чье тут платье?! Чья фата?!. Люся, доставай баян, давай марш Мендельсона рявкни… Это кто у нас невеста, жениховская мечта?!! Люся! Ну давай же!

Люся уже успела занырнуть в футляр из-под баяна, и самые худшие ее опасения оправдались – инструмент она благополучно оставила дома. Однако не прерывать же подругу во время работы! Поэтому Люсенька развернула легкие и рявкнула:

– Трам-та-тарам-та-та-ра, трам, тарарам, тарарам!

От неожиданности Василиса на самом красивом месте пустила позорного петуха и забыла текст. Неизвестно, чем бы такая халатность кончилась для Люси, если бы в прихожую не выскочила юркая, кудрявая, как пудель, женщина и не зашипела на Васю:

– Ну что вы, в самом деле! Кто-кто?! Вы же видите, что невесты и нет вовсе! Прям не знаю, что за тамады такие слепошарые…

– Простите… как это невесты нет? Куда вы ее дели? – растерялась Василиса и заглянула в комнату.

За столами чинно сидели гости и голодными глазами пожирали многочисленные салаты. Однако ж рушить красоту никто не отваживался, потому как возникла некоторая заминка с невестой. Ее попросту не было, и место рядом с женихом пустовало. Сам жених уныло лепил голубя из хлебного мякиша и украдкой опрокидывал в себя рюмочки.

– Не понимаю, куда девчонку-то дели?! – возмутилась Василиса.

– Никто ее никуда не девал, просто она… ну передумала немножко выходить замуж, бывает, – ежилась женщина и нервно хихикала. – Чего-то там повздорили с Мишенькой, и… она вам в подъезде не попалась? Странно, только что выскочила…

– Ах, только что! Тогда мы ее сейчас поймаем и притащим к жениху! – Василиса рванулась в подъезд. – Люся! За мной!

– Васенька! Может, не надо? – Людмила Ефимовна гремела каблуками по лестнице, не поспевая за подругой. – Ну не хочет девчонка замуж, чего ее силой-то?

Она даже рада была такому повороту событий: баян не понадобится. Но прыткая подруга ее настроения не разделяла.

– Ты чего мелешь? – остановилась она на минутку. – Что значит – не надо? А деньги нам что – обратно возвращать? Я их, между прочим, уже потратила!.. Половину потратила, не надувайся. Но и остальную отдавать не собираюсь, столько предварительной работы псу под хвост. И потом, у нас совершенно ничего нет для встречи Нового года, а здесь селедка под шубой, я видела!

Короче, отговорить Василису не было никакой возможности. Она выскочила из подъезда, оглянулась и понеслась к остановке:

– Люся!! Не отставай!

Та пыталась не отстать. Вообще, Васенька развила бешеную инициативу абсолютно напрасно, она была близорукой, точно крот, оттого и подгоняла подругу зычными окриками:

– Люся!! Вон за тот угол забеги! Ничего не белеется? А вон там?! Ну куда тебя понесло-то?!. Стой, Люся, мы еще в соседний двор не заглядывали!

Но Люся не собиралась никуда бежать, она застыла возле той самой машины, в которой привезли их на свадьбу, и пялилась в салон. Машина стояла чуть в стороне от подъезда невесты, водителя за рулем не было, а на заднем сиденье высилась белая воздушная куча из атласа и кружева.

– Люсь, ты чего? – не осмелилась подойти к подруге Василиса, уже догадываясь о самом страшном. – Отвечай немедленно, что там?!. Ну чего у тебя, язык отвалился?

Люся не отвечала, а только распахнула шубку, ей вдруг стало нестерпимо жарко, и она хлопнула с досадой изо всех сил по капоту.

– Черт! Замечательно год встречаем!

Василиса подбежала к подруге, сунулась в заднее окно машины и захлопнула рот – на заднем сиденье полулежала невеста в подвенечном наряде, как ее… Валентина, а по ее щеке струилась тоненькая ниточка крови. В виске зияла аккуратная дыра, и белоснежный лиф платья был обезображен багровыми пятнами.

– Та-а-ак… похоже, кто-то серьезно постарался… – протянула Люся и попыталась открыть дверцу машины. Та не поддавалась.

– Люся! Куда тебя несет?! – ужаснулась Василиса. – Бежим отсюда!.. Давай домой скорее! А то скажут – ни фига вы уговорили невесту! А мы тихонечко домой, закроемся… Хотя нет, побежали к гостям, вызовем милицию и «Скорую»!

Больше раздумывать было некогда. Они рванули обратно и через минуту уже ворвались в знакомую квартиру.

– Телефон!! Срочно звоните в милицию!! – кричала Василиса.

Однако телефон был занят – по нему разговаривала та самая кучерявая женщина. Она мягко курлыкала в трубку, кому-то нежно пеняла, а все гости напряженно молчали и прислушивались к разговору.

– Ах, шалунишка! – пыталась строго говорить дамочка. – Хорошо, я тебе его пошлю… Да, мы погуляем без вас, ну конечно, я все понимаю, сама была такой же… непредсказуемой!

Василиса несколько секунд в ожидании приплясывала возле нее, а потом потеряла терпение и рванула трубку:

– Да дайте же сюда телефон! Прямо прилипла… там такое происшествие, а она…

– Позвольте!! – вытаращила глаза женщина и вырвала у нее трубку. – Что вы себе позволяете?! Я – мать невесты, разговариваю со своей дочерью, а меня нахально прерывают!

– Нет, ну до чего противная баба! – рвалась к телефону Василиса. – Там ее дочь в машине скончалась, вся как есть мертвая, а она милицию не дает вызвать!.. Отдай трубку!!!

– Ха! Ха! Ха! Если вам нужен телефон, незачем наговаривать на мою дочку черт-те что!! – Новоявленная теща презрительно выставила вперед скрюченную ножку. – Валюша только что попыталась извиниться перед гостями и просила…

Люся начала что-то соображать.

– Так это вы с дочерью, что ли, разговаривали?.. Вася! Прекрати тыкать в кнопки, тут какая-то путаница… Вы сейчас с невестой говорили?

– Ну да! – фыркнула матушка. – Валюша позвонила, призналась, что погорячилась, и… и позвала к себе Мишеньку, жениха то есть, для примирения. Она сейчас у подружки. Я считаю, совсем не обязательно звонить в милицию, а надо просто сесть за столы и отмечать свадьбу!.. Гости дорогие! Прошу к столу!

Дорогие гости уже давненько томились за этим самым столом и после долгожданной команды накинулись на салаты с винегретами с такой яростью, что дальше настаивать на звонке Василиса не отважилась.

– Та-а-ак, – протянула она, уперев руки в боки. – А там тогда кто?

– Да где там-то?! Чего вы нагнетаете обстановку? – начала терять терпение хозяйка пиршества. – Вот что, женщины. Давайте так договоримся, вы оставляете задаток у себя и смело идете домой отмечать праздник… Кстати, вы еще успеете.

Василиса прикрыла глаза, попыталась представить их с Люсей пустой праздничный стол, однако перед глазами опять возникла несчастная растерзанная невеста. Вероятно, что-то подобное витало и в голове Люси, потому что она категорично заявила:

– Мы должны непременно пойти к невесте вместе с женихом, нам нужно его поддержать!

– Зачем это? – скривилась мать невесты.

Вообще, она вела себя отвратительно. Вместо того чтобы вовсю помогать сыщицам, она только путалась у них под ногами.

– Вас там еще не хватало! Пусть молодые сами разберутся, помирятся, и потом – сегодня их день. Валенька просто не хотела с нами засиживаться, а решила сразу приступить к таинствам брака! И вы не смейте соваться, куда вас не просят! Мы же, кажется, вызвали вас для проведения свадьбы? А уж коли ни жениха, ни невесты… Нет, ну, если хотите, проводите!

– Ну знаете… Я не привыкла выступать перед пустым местом! – дернулась Василиса. – У меня весь сценарий составлен для жениха и невесты! И вы нам должны заплатить неустойку!

Люся не прислушивалась к подруге, она вертела головой по сторонам и только чуть позже догадалась спросить:

– А жених-то где?

– Боже мой! Вот ведь привязались! Убежал Миша к Валентине, пока мы с вами переговаривались. Чего ему с нами. Ну так вы уходите или здесь Новый год встречать будете?

– Нет, мы лучше у себя, – потянула подругу Люся.

Василиса упиралась, ей было многое неясно, ее терзали любопытство и голод. Люсе наверняка не удалось бы так лихо выдернуть подругу из квартиры, если бы с другой стороны настырную тамаду не выталкивала матушка. Общими усилиями Василиса была выставлена за дверь.

– Вы еще пригласите меня! – кричала она в запертую дверь. – Позовете девять дней отмечать, а я не приду!!

– Вася! Ну зачем так жестоко?! Закрой рот.

Василиса закрывать рот не собиралась, а наоборот – открывала его все шире и кричала все громче. Ее сегодня несказанно оскорбили, поэтому виновных следует наказать громким презрением.

– А чего жестоко?! Им меня выталкивать не жестоко?! Можно сказать, прямо из-за стола! Прямо от «шубы»!!. И вообще! У них дочь в машине скончалась, а они даже милицию не дали вызвать!! Еще жестоко с ними!

Люся затормозила.

– А в самом деле, кто же это был? Я, например, совершенно отчетливо видела…

– И я! Я тоже видела совершенно отчетливо! Машина такая баклажановая! И, главное, водителя нет… Ой-ё! Люся, я поняла, водителя, наверное, тоже того… контрольным выстрелом… Люся! Ну давай же скорее, надо номер рассмотреть!

– Вася, а чего его рассматривать, ты же и так помнишь, – еле поспевала за ней Люся, но спорить с подругой, когда та уже встала в охотничью стойку, было бессмысленно.

Да и сыщицкий опыт кричал, как бы жутко ни было, надо еще раз увидеть эту страшную машину. С машиной им не повезло – когда они выскочили из подъезда, никаких «Жигулей» не увидели.

– Вот вам фигу в Новый год… – рассеянно пробормотала Василиса и огляделась по сторонам.

Машин возле дома было множество, однако «Жигулей» цвета баклажан нигде не было.

– Вася, это и к лучшему, – торопливо проговорила Люся и потянула подругу к остановке. – Сейчас зайдем в супермаркет, накупим всякой вкуснятины, сядем у телевизора… Вася, там такая программа, я смотрела… Ну чего ты напыжилась-то? Сегодня наступает год Собаки, а мы своего пса в одиночестве оставили! Нет, это замечательно, что все так закончилось…

– Чего замечательного? Ты труп в машине видела? И я видела! Чего же замечательного?

Васю все еще глодали сомнения. С одной стороны, правда, хорошо посидеть дома, а не скакать Петрушкой перед пьяными гостями, а с другой… ну вот что-то скребло возле сердца, и все тут. Люся старательно поднимала ей настроение:

– Ну… может быть, это и не невеста была вовсе, а какая-нибудь… Снегурочка! Напоздравлялась, приняла лишнего и…

– …пустила себе пулю в лоб, – закончила Василиса. – Нет, все-таки как некрасиво – такой праздник у нас украсть!

А город праздновал. Изо всех окон неслась на улицу музыка, то и дело попадались стайки веселой, краснощекой молодежи, женщины быстро перебегали из одного магазина в другой, покупая то, что позабыли, а мужчины уже смотрели на мир добрыми, хмельными глазами. У всех был праздник, и только две женщины топали по снежной дорожке к остановке, и на лицах их поселилась тревога.

– Красавицы! Покупаем ящик пива «Толстобрюх» и получаем сказочный подарок – пригласительный билет на городской утренник! – неизвестно откуда подскочил к ним белобородый Дед Мороз.

Люся к Дедам Морозам относилась с восхищением, поэтому остановилась, честно объяснила ему, что им еще не приносили пенсию, и вообще – пиво они не особенно уважают, потому что Васеньку от него пучит, и только после этого побежала догонять подругу.

– Вась! Ну тебя прямо не догнать… А если это маскарад? Ну такой веселый, новогодний маскарад?

– Для Нового года там было слишком много веселья, – буркнула та и махнула рукой: – Ладно тебе, чего ты меня успокаиваешь? Пойдем домой, и в самом деле, лучше встречать праздник у телевизора, чем рядом с трупом.

– Тьфу ты! Ведь как скажешь…

Праздник подруги отметили как никогда – в самой элитной компании. Как-то так получилось, что они задолго до курантов осушили бутылочку шампанского, потом еще одну, но алкоголь их не брал. Зато с последним ударом курантов весь хмель ударил в голову. Однако ударил как-то необычно – по-праздничному. Все, что творилось на экране, казалось им, будто происходит прямо в их квартире. Все артисты обращались к Василисе с Люсей официально и хотели с ними выпить. Люся громко пела с каждым певцом дуэтом, а Василиса строила глазки телевизору, то и дело кокетливо закидывала ногу на ногу и ждала, когда гламурные мужчины отважатся пригласить ее на танец. Правда, никто не решился. Наверняка из-за того, что в ногах у нее ползал какой-то черный, кучерявый неизвестный тип и пытался лизнуть Василису в соблазнительные губы.

Утро оказалось мучительным. Надо было как следует отоспаться, но с девяти часов заканючил мужским голосом будильник:

– Василиса, единственная моя, я тебя люблю. Я люблю, когда ты ворочаешься во сне…

Конечно, после таких слов Василиса ворочаться уже не могла. Но, вскочив, вспомнила, что это подарок Люси, помянула подругу добрым словом, однако снова уснуть не получилось.

– Люся!! Немедленно вставай! – влетела она в комнату к подруге. – Случилось непоправимое!

Люся мгновенно распахнула глаза.

– Люся, я забыла вчера на свадьбе свои туфли! Нам надо немедленно навестить молодых!

– Васенька, они еще не проснулись, поверь мне на слово…

– Нет, нет и нет! Собирайся, мы едем за обувью. Если они еще спят, это даже к лучшему – едва только кто-нибудь из них придет в себя, обязательно мои выходные шпильки сопрут, я так уже две пары потеряла.

Люся не стала открывать подруге страшного секрета: это она выкинула одну пару, потому что ее сгрыз Малыш, а второй пары у Васеньки никогда и не было, подружка просто преувеличивала.

– Вася, давай так: ты едешь за обувью, а я выгуливаю собаку… Я даже могу в магазин сбегать и приготовить завтрак!

Василиса только пожала плечами и побежала наводить красоту, без макияжа на улице она не появлялась.

Ровно через полчаса она оторвалась от зеркала и поплыла в прихожую.

– Люсенька… Люся!!! Опять спишь, что ли?!! Закройся!

Людмила Ефимовна была не права – гости уже не спали. Вернее, они еще и не ложились. К Василисе выскочил пьяненький мужчина и радостно завопил:

– А вот и колядовать пришли!!! Быстренько подайте мне мешок с отхо… с продуктами!.. А вы, барышня, не смущайтесь, пойте!

И такой напор был у этого мужичка, такая гипнотическая сила, что Василиса вытянулась в струнку и тоненько завыла модную песенку:

– Ё-о-о-о-олки, по городу мчатся лю-у-у-ди… – Потом быстренько опомнилась, одернула шубку и вздернула подбородок. – Что это вы, какой настойчивый, петь вам еще…

– Вы не про елки! Вы про любовь пойте! – требовал мужичок.

Но тут к нему выскочила яркая девица с чернущей гривой, голубыми глазами и яркими рыжими веснушками:

– Пап! Ну чего ты к человеку прицепился? Женщина, а вы, наверное, Мишенькина бабушка? Он, шутник, сказал, что вы давно умерли! Давайте знакомиться – я невеста, меня Валей зовут… Миша!!! Тут твоя старушка прикатила! Иди встречай!.. А вы раздевайтесь, раздевайтесь.

Не давая вставить и слова, девчонка кинулась к Василисе и уцепилась за шубу. Мужичок, который только что настойчиво толкал гостье мешок с отходами, резко убрал руки с «гостинцами» за спину и расплылся в улыбке:

– Да и правда, проходите! Вот как вы нас, ай-яй-яй, какая хитрая бабуленция!! Хотела притвориться незнакомкой…

Василиса упиралась как могла. Такой фонтан внимания ее уже тяготил, к тому же она вовсе не собиралась играть роль Мишиной бабушки! Тем более давно умершей!

– Да я и так незнакомка! Ой, господи, и куда вы меня тянете? Я совсем не одета для праздника! Ну нет, я все же не пойду, у меня дырка на носках…

Спасла положение мамаша невесты. Она выскочила на шум и, маслено блестя глазами, запела:

– А-а-а-а! Вот и тамада-а-а. Вы сегодня к нам? Свадьбу проводить будете? Давайте! Только нам платить нечем! Но если вы ради удовольствия…

– Да уж, велико удовольствие… – буркнула Василиса и сразу спросила: – Вы мои туфли не встречали?

– Туфли? – пьяненько качнулась мамаша. – Нет, мы обувь не встречаем, мы только гостей.

Валя проворно кинулась к светлому шкафу, выудила откуда-то сбоку знакомый пакет и протянула Василисе:

– Это я спрятала вчера. Смотрю, все его пинают. Ну, думаю, завтра обязательно кто-нибудь спросит…

– Валенька, а вы вчера не садились в такую машину… синенькую, нет, в фиолетовую, как баклажан? – не утерпела Василиса.

Девчонка хихикнула в кулачок и покачала головой:

– Не-а. Я вчера к подружке побежала, она на пятом живет, в нашем же подъезде. А чего?

– А того! – грозно икнула маменька девчонки. – Тебя эта тетка вчера мертвую в такой машине видела, вот! Я, может, потом от этого известия и напилась. С горя. Так горько мне было! Ой, как горько… Горько!!! Горько!!!

Василиса не стала наблюдать сладкий процесс, взяла пакет и потихоньку выскользнула за дверь.

Домой она шла пешком и все время раздумывала – что вчера такое им привиделось с Люсей? Она была согласна поверить в галлюцинацию, но ведь групповых глюков не бывает! Или все же случаются? Во всяком случае, сегодня невеста жива и здорова, это она только что видела. Хм, видела, а почему тогда вчерашняя невеста на Валю была не похожа? Нет, какие-то общие черты, конечно, наблюдались – фата там, платье белое, но вот волосы, глаза… Какие глаза?! Они у вчерашней закрыты были! Вот черт… Вообще-то, говорят, в новогоднюю ночь всякие чудеса случаются. Наверняка это им с Люсей было знамение – мертвая девица как предупреждение, что в криминальные дела соваться не нужно. Или, может быть, что им больше никогда не стать невестами и, дескать, похороните, дамы, всякую надежду?.. Нет, это уж как-то и вовсе трагично… Вот и ломай теперь голову, что бы это могло означать?

Долго над этим размышлять не пришлось. Сначала Василиса вовсе выкинула из головы это знамение, даже Люсе думать о нем запретила, а потом оно и само разгадалось. Вернее, не разгадалось, а настойчиво потребовало себя разгадать.

На Рождество подруги собрали у себя всех близких – Пашу с семейством, Ольгу с ее гражданским мужем Володей, пригласили даже подругу Машу с ребятами. Маша была давняя приятельница Люси и Василисы и прибегала каждый раз, когда выдавалась свободная минутка. Беда была лишь в том, что эти минутки никак и никем не выдавались, поэтому встречаться приходилось не часто. Рождество случилось по-домашнему – уютным и теплым. Только один раз Павел зашел в кухню, где Василиса возилась с гусем, и плотно прикрыл двери.

– Мам, ты говорила, у вас свадьба какая-то на Новый год намечалась, я все хотел спросить – как она прошла-то?

– Да мы там и не работали совсем, – отмахнулась Василиса и вдруг напряглась: сын никогда не интересовался, как проходят торжества. – А чего, Паш? Случилось что?

Павел фальшиво захихикал, забегал глазами и стал что-то выискивать у себя в карманах:

– Да нет, что ты! Просто думаю – как это люди в Новый год еще и свадьбу осиливают?.. А чего не срослось-то? Жених заболел?

– Нет, с женихом как раз все в порядке. Невеста передумала замуж выходить. Но потом сообразила, что лучше сейчас выйти, пока берут, кто знает, может, ее потом перекосит всю, парализует или разнесет на семь размеров, кто ж тогда ее в загс поволокет… А ты почему спрашиваешь?

– Да я так… Мам! Смотри-ка! Утка твоя прямо дымом вся исходит! Вон как из духовки повалило! – округлил глаза Павел и выскочил из кухни.

Василиса проводила его настороженным взглядом и только пробормотала себе под нос:

– Это не утка. Это гусь. Рождественский.

После разговора с матерью Павел едва дождался гуся, потом как-то быстро собрал семью, сослался на то, что маленькой Ниночке срочно требуется в кровать, и распрощался. Ольга с Володей тоже засиживаться не стали. Через семь месяцев у них должен был родиться малыш, и глава семьи строго следил за режимом беременной жены. Едва за семьей Павла закрылась дверь, как Володя немедленно стал собирать Ольгу.

– Все, Оля, нашему малышу тоже покой нужен, – категорично заявил он, напяливая на супругу шубу.

– Но, Володя! Мы еще с мамой…

– С мамой вы все обговорите завтра. Людмила Ефимовна, Василиса Олеговна, просим вас завтра к нам, я лично приготовлю новое блюдо, в журнале вычитал. Говорят, изумительно полезно при беременности.

– Конечно, Володя, непременно заявимся, нам с Василисой особенно полезно будет такое лакомство откушать, – съязвила Люся. – А то мы уж всякую надежду потеряли…

Нет, ей даже нравилась такая забота зятя, но все же частенько Вовчик перебарщивал.

– Придем, Володя, конечно, придем, – светло улыбнулась Василиса. – Завтра как раз моя очередь обед готовить.

И все же Василиса обещала зря.

Впервые за последнюю неделю ее разбудил не сладкий голос осточертевшего будильника, а обычный звонок в дверь. Сразу же раздался грозный лай Малыша – черный терьер сообщал всем, что к хозяйкам кто-то заявился с ранним визитом. Вася было вскочила, но вспомнила, что Люсина кровать стоит ближе к прихожей, и плюхнулась обратно. Люся тоже не торопилась. Она до последнего надеялась, что подруга не выдержит, побежит к двери, а там, может быть, и с Малышом прогуляется. Но Василиса терпеливо сопела в подушку, а Малыш и вовсе распоясался – стал тыкаться мордой под одеяло к хозяйке, то есть будить ее, заодно облизал все лицо и даже притащил в кровать изжеванного тряпичного зайца. Заяц был последней каплей.

– Да встаю я, встаю… – бурчала Люся, напяливая тапки. – Между прочим, Васенька, могла бы и ты хоть раз открыть. Вася!!! И хватит притворяться!! Думаешь, я не вижу, что ты проснулась?!! Все время я да я!!

Василиса сладко всхрапнула, перевернулась на другой бок и фальшиво застонала во сне, подруга должна подумать, что ей снятся дурные сны, и пожалеть ее.

Люся побрела в прихожую и через две минуты снова заявилась в спальню.

– Вася. Василиса! Вставай немедленно, к нам гости… – Чуть помолчала и проговорила еле слышно: – Боюсь, что случилась неприятность. Еще не знаю какая…

Сон Василисы как ветром сдуло. Она моментально припомнила вчерашний странный разговор с сыном и сразу ударилась в крик:

– Вот!! Я так и знала! Конечно! Конечно, у нас неприятности! А откуда быть приятностям, если ты с самого утра орешь, как футбольный комментатор! Сколько раз тебе говорила…

Ее пылкую речь прервала уже знакомая женщина – мать Валентины, той самой невесты, которая капризно отказывалась выходить замуж в Новый год.

– Вы, я вижу, уже не спите… – тихо вошла она в комнату.

Сегодня она была совершенно не похожа на прежнюю хозяйку торжества – мелкие кудряшки запрятаны под темную шапку, глаза красные и даже какие-то нездоровые, нос постоянно мок, и женщина беспрестанно терла его несвежим синим платком. Василиса еще не успела вынырнуть из постели, поэтому юркнула обратно под одеяло, однако преподала даме урок вежливости.

– Ничего-ничего, проходите, садитесь… нет, не надо на кровать, вот, на стульчик, пожалуйста. Люсенька, голубушка, принесите нам по чашечке кофейку. Да, и прогуляйте собачку, боюсь, мне сегодня не удастся…

Люсенька затрепетала ноздрями. Нет, Василисе и раньше не всегда «удавалось» прогулять Малыша, но выставлять Люсю домработницей!.. И ведь не придерешься – она на самом деле не может при посторонней даме выскочить из постели, вот и требует кофе.

– Как вас, простите? – обратилась Люся к гостье.

– Ах, я забыла представиться… Хотя вы же, кажется, записывали? – насторожилась та.

– Да мы уже ту бумажку выкинули давно, – махнула рукой Люся.

– Ага, конечно. Я – Галушкина Эмма Васильевна. Я…

– Простите, Эмма Васильевна, пройдемте с вами на кухню, а наша Василиса вылезет наконец из кровати! – злобно сверкнула очами Люсенька и увела гостью на кухню. – Она при вас не может, у нее фигура страшная.

Василиса скрипнула зубами. С кофе номер не прошел. А хотелось Люсю наказать, чтобы не орала с самого утра, ей нельзя. Вот, опять неприятности – не зря дама заявилась, наверняка деньги назад потребует. Надо сразу настроиться – задаток не возвращать! Ни при каких условиях!

Когда Василиса заявилась на кухню, там уже вовсю пахло кофе и свежезаваренным чаем, а на столе красовалась раскрытая коробка с конфетами, которую Василисе подарила Ольга. Но ни Люся, ни Эмма Васильевна к чаепитию не приступали. Люсенька нервно мяла в руках крахмальное полотенце, не зная, чем же еще ублажить гостью, а та задумчиво уставилась на сахарницу и, казалось, совсем забыла, где находится.

– Ну, вижу – заждались, заждались… – по-королевски уселась на табурет Василиса и сразу приготовилась отражать любой натиск.

– У меня дочь погибла, – вдруг сообщила гостья, уставясь на Василису. – И именно так, как вы сказали, – погибла в машине. Признайтесь, вы – экстрасенс?

Василиса сначала даже не поняла, что ей сказали. Она вперилась взглядом в Люсю, будто та могла ей перевести. Но подруга и сама онемела от неожиданного известия.

– Я экстрасенс? Нет, ну какие-то способности есть… – стушевалась Василиса и вдруг опомнилась: – У вас погибла дочь?! Боже мой, ужас-то какой! Когда? Как это произошло? Я же сама лично видела ее живой и здоровой! Она меня еще с этой… с бабушкой своего жениха перепутала.

– Это она на второй день свадьбы перепутала, а вчера утром… она пропала… Понимаете, молодые сразу решили жить от нас отдельно, у Мишеньки своя полуторка, вот и перебрались туда.

– Простите, а адрес Мишеньки вы не помните? – прервала Василиса даму.

Та нахмурилась, видимо, припоминала, а потом объяснила:

– Ателье «Муравей» как раз под их квартирой. Валюша еще смеялась всегда – если, мол, нам бесплатно шить не станут, мы им весь муравейник затопим.

Женщина заклокотала горлом, пытаясь унять рыдания, нервно схватила чашку и, обжигаясь, выпила ее не отрываясь. После этого ее щеки немного порозовели, и она снова обрела способность говорить:

– Они прямо первого числа туда поехали. Ну, второго я сама к ним приходила – посмотреть, как дочка хозяйничает в новой квартире, третьего они нам звонили, и четвертого отец с ней вечером разговаривал, я в парикмахерской была. А потом… пятого, получается, я утром позвонила, Миша недовольный какой-то был, но Валю к телефону позвал… Дочка недолго разговаривала, видно было, что не до меня ей. Я все ждала, что она днем перезвонит или вечером, но так и не дождалась. Я, знаете, очень обиделась!.. Весь день ей не звонила, позвонила лишь шестого вечером. И то только чтобы на Рождество пригласить. Звоню, а Миша мне отвечает, что Валя еще с утра к нам пошла. Я сначала панику поднимать не стала – ну мало ли куда дочь могла забежать, не все же время ей возле мужа вертеться. Я вот, например, никогда возле мужа не сижу! А она девчонка совсем. К подружкам могла заскочить, счастьем поделиться. Я и не звонила! Так Миша уже поздно вечером сам стал звонить. А мне и сказать нечего. Ну, он, конечно, во всякие подозрения кинулся… а вчера утром ее нашли в нашем гараже, в машине цвета баклажан, она… она совсем мертвая была. Ее задушили, – с трудом произнесла женщина, потом нервы ее сдали, и она ухватила Василису за руку. – Ну зачем вы меня спрашиваете?! Вы же сами все знаете!! Вы же еще тогда прибежали, говорили, что невеста, то есть моя дочь, в машине погибла!! Помните, вы телефон просили милицию вызвать?! А я тогда посмеялась над вами! И трубку вам не дала! И потом толкала вас за дверь!! Помните, вы еще кричали, что на девять дней не придете?! Господи!! Ну за что же такое мне проклятие?! Если я вас оскорбила, так надо было меня туда, в ту машину, за что Валеньку?!! Вы страшный человек – у вас черный язык!

У женщины началась истерика. Люсе едва удалось влить в нее ложку успокоительного.

– Милая Эмма Васильевна. – Василиса осторожно гладила по руке гостью. – Я совершенно обычная женщина. Ну сходите по соседям, спросите…

– Я ик… спрашивала, – медленно приходила в себя несчастная мать. – Бабушка на скамейке сказала, что вы ведьма.

Василису перекосило.

– Это Митрофаниха! – с досадой хлопнула она себя по бокам. – Вот ведь старое корыто! Она всегда нашего Малыша чертом зовет, не любит она собак. Вот сволочь, да, Люся?

– Точно! – замотала головой Люся. – Не слушайте никого, Василиса больше выпендривается, а так она совсем безобидная. Я вот с ней столько лет живу, а она мне хоть бы хны, только костюм мой испоганила… Ну это неважно.

Эмма Васильевна верить ей не собиралась. Она все смотрела на Василису, как на икону, и цеплялась за нее руками:

– Ну скажите – это мне за грехи, да? Господи, и как меня угораздило разозлить ваш черный язык!.. Ну, хотите, я покаюсь! Или уже поздно?

Та только бережно отцепляла от себя руки гостьи и пыталась вразумить несчастную:

– Да перестаньте вы из меня кого-то делать! Говорю вам – я самая обычная! И язык у меня нормальный, ну посмотрите – э-э-э!.. А ту девушку в машине не только я видела, но и Люся! Кстати, она первая ее заметила.

Люся кивнула.

– И вовсе она была на вашу дочь не похожа! – продолжала Василиса. – Я же ее не видела никогда. А тут смотрю – в машине платье белое, фата, и…

– Не надо подробностей, – прервала ее Люся. – Короче, мы и подумали, что раз невеста, значит, ваша дочь.

– А потом, когда я сама вашу Валю увидела, я еще к вам за туфлями заходила, тогда и поняла, что это не она была вовсе! Ваша такая черненькая…

Женщина ничего не слышала. Она прочно вбила себе в голову, что Василиса отомстила ей за оскорбление смертью Вали. Эмма Васильевна сидела на стуле, мерно раскачиваясь, и беспрестанно бубнила:

– Как жестоко… как жестоко… Господи! Ну зачем я только пригласила вас проводить эту свадьбу?! Ведь говорили мне – надо из агентства, а я… все хочется подешевле, вот оно и вылазит! Лучше бы из агентства… Как жестоко, за какую-то обиду так отомстить невинной девчонке…

– Я все понимаю… Но не я это!!! – не выдержала Василиса. – За кого вы меня принимаете?! Я себе даже пенсию нормальную наколдовать не могу – приходится в Новый год по свадьбам бегать! И это в моем-то возрасте!! Вы глаза-то разуйте! Да если б у меня такой дар был… Господи, что я говорю…

Женщина вдруг перестала раскачиваться, снова уставилась Василисе в глаза и спросила:

– А кто тогда?

– Н-ну… я не знаю… – стушевалась Василиса Олеговна, пытаясь держать себя в руках.

Однако Люся не удержалась:

– Она не знает. Но если вы нам обещаете содействие, то через месяц мы вам представим преступника.

– Содействие? – распахнула глаза Эмма Васильевна. – Сколько?

– В неограниченном количестве… – затараторила Люся и вдруг споткнулась на полуслове: – Вы что имеете в виду?

Гостья пожала плечами:

– То же, что и вы, – деньги.

Людмила Ефимовна задохнулась от возмущения, но вспомнила, что перед ней убитая горем мать, и только фыркнула:

– Содействие – это добровольные, подробные ответы на наши вопросы, неплохо, если и гости ваши свадебные нам помогут, то есть все, как в милиции… только не так скучно!

– А сами? Без наших ответов вы не можете? – спросила Эмма Васильевна.

В ее глазах появилась недоверчивая пренебрежительность.

– Конечно, можем, – понесло Василису. – Но вы ведь хотите поймать негодяя как можно скорее?

Ее взгляд показался Эмме Васильевне колдовским. Она судорожно сглотнула и торопливо подтвердила:

– Да! Я согласна! Я буду содействовать… Только… знаете, иногда и обычное слово может нести страшную силу… Если вы не найдете этого ирода, вам так же аукнется…

– Ну кто вас за язык-то тянет?!! – подбросило Люсю. Сейчас, когда ее собственная дочь готовилась к свадьбе, Люся стала непростительно суеверной.

Эмма Васильевна будто очнулась, стала быстро собираться, еще раз пообещала помогать и напомнила, что будет ждать звонка.