Отрывок из книги
«Милонга – танцевальная вечеринка с определенным этикетом, сложившимся в атмосфере клубов Буэнос-Айреса начала ХХ века. Музыка проигрывается небольшими блоками по три песни – тандами. Танго обычно танцуют в близком объятии, что позволяет танцорам хорошо чувствовать и понимать друг друга, свободно импровизировать и интерпретировать музыку.
Наиболее важным элементом этикета танго является приглашение. Кавалер не может просто подойти, протянуть руку или пригласить даму словами. Этикет требует, чтобы он сначала пригласил её взглядом. Если дама согласна, она выдерживает взгляд приглашающего и подтверждает согласие улыбкой или небольшим наклоном головы. После этого он может подойти, поздороваться, переброситься парой слов и открыто пригласить на танец. Слова произносятся только после заключения контракта глазами. Если даже обмен взглядами незаметен и молчалив, он должен быть достаточно понятен и однозначен. Кивок головы означает согласие, отведенный взгляд – отказ. Даме, которая хочет, чтобы ее пригласили, надо заранее надеть танцевальные туфли. Шансы на приглашение значительно возрастут, если одежда подчеркнет изысканные формы и талию: черные брюки с широким низом, шелковая блуза или вечернее платье, приспособленное для танцев».
.....
Он вернулся к секвойям и утренним пробежкам, и разговор стал длинными репликами, оторванными одна от другой на многие часы – неурочные то ему, то ей. Расспрашивая его о семейных историях, Анна продолжала искать в корнях, в сплетении характеров объяснение своему непростому отношению к жизни, подсказку к следующему шагу. Он, невидимый собеседник, порой чувствовал, что она додумывает его ответы до тех, которые хочет услышать. Не в последний раз сиреной она затягивала его в созданный ею образ, не в последний раз кружила словами…
– Вы же с отцом росли практически в одних условиях? Ну плюс-минус, у него полное детство воспоминаний о военной картофельной кожуре на обед. У тебя, наверное, поспокойнее в этом отношении? Он – гордый комсомолец, который «живёт не для радости, а для совести», и только сейчас начинает в этом отношении как-то взрослеть, принимать то, что он ценен сам по себе, и его собственные эмоции ничуть не менее важны, чем счастье человечества и вселенская справедливость. У тебя же этого нет? Ты с собой в мире, ты не крошишь себя в пыль ради великих целей; не занимаешься самопожертвованием во имя близких, а просто любишь их и заботишься – по мере сил. Добываешь луну с неба – когда тебе самому остро хочется и луна под руку подворачивается, а не когда пришёл к выводу, что срочно необходима луна любой ценой, вопрос жизни и смерти, побежали добывать? Откуда вырастает гармония эта, в какой момент? Готовность отказаться от придания себе смысла подвигами и признавать в себе смысл без всякий специальных усилий к его появлению? Чтобы ощущение «я есть» уже само и было смыслом? Не от картофельной же кожуры это зависит? Ну хорошо, у меня в период подростковой самостоятельности кожуры тоже за глаза хватало – выживание вместо жизни. Но сейчас же у меня все нормально, а я все равно скармливаю детям ту же систему ценностей. Выполнять долг, стремиться к великому, пренебрегать комфортом и мелкими радостями. Плохо. Неверно.
.....
