Читать книгу Вишнёвый ликёр или медовая роза? - Мари Мишель - Страница 1

1

Борис сидел задумчиво, держа в руках удочку. Взгляд был опустошенный и безучастный. В пруду плавала довольно крупная рыба, но на крючок попадаться не торопилась. Рыбу устраивало сытное созидание, в отличии от Бориса, который чувствовал себя изможденным и уставшим. Этим летом навалилось много неотложных и не совсем приятных дел.

Он и его друг детства, Глеб – были соучредителями, теперь уже в разросшейся компании «Глеборис и ко», и входили в десятку самых богатых людей. Лишь свободного времени на себя и свою семью у Бориса оставалось мало, контролируя финансовый и производственный поток.

Светлана, его жена, давно свыклась с тем, что Боря постоянно пропадал на работе. И даже какое-то время ей нравилось побыть самой собой. Она любила слушать классическую музыку, читать книги. Особенно зачитывалась Пушкиным и могла по несколько раз его перечитывать…

Её день шёл по обычному распорядку; утром поднимала дочерей, потом будила Анюту, младшую сестру, после чего спешила сделать им завтрак. Одевшись, дружно спускались вниз, к подъезду. Служебный автомобиль сопровождал Светлану, которая развозила на своем личном автомобиле сестру и детей по учебным заведениям.

Когда родилась Ангелина, старшенькая, то Борис сразу открыл своё частное охранное предприятие, ЧОПиис. «Частное охранное предприятие и информационные системы». Охрана стала неотъемлемой частью их жизни. Он разрешил жене отучиться на права и водить машину с одним условием, что в любой поездке ее будет сопровождать охрана. Света старалась не спорить с супругом, умело подкорректировав его решение. Изначально он вообще ни в какую не соглашался, чтобы жена водила автомобиль.

А так как он не хотел, чтобы его жена работала, «Света была начинающим журналистом, с незаконченным высшим образованием» и с рождением детей засела дома, но желала продолжить заниматься журналистикой, то Борису подвернулась возможность устроить свою супругу по знакомству в хорошее издательство под названием «Консул», в раздел журнала «Стилист». В обязанности входило протестировать и разрекламировать косметику, описать преимущества, качество и доступность различных косметических продуктов. Рубрика так и называлась «Протестировано Светланой Серебровой». Ей и самой нравилось делать себе прическу, макияж, маникюр и делала она это мастерски, то совмещать приятное с полезным «было ей по душе». Рублика пользовалась большой популярностью среди женского населения помогая экономить время и деньги на покупку кремов, помады, туши и прочей, прочей косметики…

Соскучившись по мужу, она красила глаза, укладывала красиво волосы и, одевшись в классическое платье, встречала его поздней ночью. Борис, вернувшись домой, сразу впадал в плен ее колдовских карих глаз, теряя напрочь голову, а на утро говорил ей, что она обладает неповторимой магией.

Её образ, надолго застревая в его голове, мешал какое-то время сосредоточиться на работе…

Иногда они могли сильно поссориться, упрямо не желая уступить в каком-нибудь семейном вопросе. Светлана переставала с ним разговаривать, нарочно игнорируя дальнейшие разговоры, раздражая тем самым Бориса. Взрываясь, он пропадал на несколько дней из дому остужая поднявшийся гнев.

Купив цветы и подарок, приезжал домой покорно мириться. Света, увидев какую-нибудь коробочку в руках Бориса, спрашивала: «– ну, покажи, что там?», а Борис заигрывал с ней, дразнил и не сразу отдавал в руки.

– В обмен на десять поцелуев, – ласково произносил он.

– О, нет, любимый, у тебя такая щетина, – с улыбкой отвечала она, – ты колешься ею.

И сразу сдавшись, её супруг удалялся сбривать свою трёхдневную бороду, зная, что его ждёт единственная, любимая женщина.

2

В тот год, когда они познакомились, в город пришла ранняя весна и на удивление стояла тёплой, пробудив в людях активность после зимней спячки. На майскую площадку «Инновации в строительстве» съехались форумчане с разных регионов, где делились опытом, рассказывая, как строить экономично, быстро, безопасно, с применением новых экологически чистых материалов. Борис, увидев свою будущую супругу в холле, где толпился народ в ожидании на начало симпозиума, влюбился в одно мгновение.

Белоснежные волосы, большие выразительные карие глаза – покорили его. Светлана стояла в шифоновом, светло-голубого оттенка платье до колен. Светлые волосы собраны на затылке заколкой. Несколько прядей неаккуратно выбились и мило прикрывали висок. Столько нежности было в её глазах, вселяя в него решимость. Всю занимательную лекцию он летал в облаках, придумывая план знакомства.

«Любовь наполняет жизнь особенным ритмом, заставляя сердца биться сильнее в унисон!»

Борис звонил Светлане, приглашая на свидание, а при встрече, брал её за руку, и в течение всего времени старался не выпускать. Тепло её тоненькой руки особенно закралось в его подсознании…

При встрече он рассказывал ей какие-то анекдоты, все время шутил, а потом заглядывал в её смеющиеся глаза. Они обменивались взглядами, понимая без лишних слов, что никогда не расстанутся. Через неделю знакомства, он подарил Свете золотой браслетик, изящно украшающий её аккуратную ручку. Проносив достаточно долго, он всё же однажды слетел с руки и потерялся.

По истечению десяти лет пламя их любви не угасло. Они умеренно и с заботой сумели поддерживать очаг, родив прелестных двух дочек, но в независимости от них, постепенно усыплялась прежняя острота и чувственное волнение.

Борис погрузился с головой в работу, выращивая из маленькой фирмы огромный холдинг «ГЛЕБОРИС и Ко».

3

Этим летом, в начале июля, он отдыхал в Испании, вместе с супругой, детьми и Анютой. Разгоряченное тело Светланы от летнего Майорского солнца блестело и необыкновенно действовало на Бориса, испытывая и приковывая его глаза созерцать свою супругу бесконечно. Она просто милая и несравненно изящная в белом, длинном, хлопковом сарафане, легко, как облачко, почти по воздуху передвигалась босиком по пляжу, подпрыгивая, играя с волнами на берегу. Сверху улыбалось солнце и солнечными брызгами осыпало белое платье, озаряя и украшая блёстками, и без того очаровательную Светлану. Он так бы и шептал ей нежные комплименты на ушко, обнимая целовал бы без устали, не переставая восхищаться ею, но недобропорядочный партнёр заставил его прервать отпуск и вернуться к работе…

На объекте поджимал срок сдачи очередного жилого квартала, а тут еще поставщик входных и межкомнатных дверей, с которым они давно и надежно работали, подвел его, не обеспечив вовремя материалом. Все квартиры и подъезды оставались сквозными.

Прибыв на стройку, Серебров застал рабочих, болтавшихся без дела. Взбешённый Борис попытался связаться с поставщиком, который как потом выяснилось, сбежал с деньгами за границу, кинув всех, кто давно с ним работал. Пришлось поспешно искать нового контрагента и заключать новый договор. Службе безопасности было поручено выяснить все обстоятельства, связанные с Киселёвым и возможность возместить уплаченный аванс.

Подлость партнёра пошатнула внутреннее равновесие Бориса. Нервы приторно натянулись, испортив хорошее расположение духа. Нечестные дельцы на руку вызывали у него презрение. И не столь было жалко денег, сколько злоупотребление доверием.

Но деваться было некуда, рабочие в две смены, частично подготовили жилой квартал к сдаче, доделывая остальное. Жильцы получили ключи.

В конце августа из Испании вернулась приболевшая Светлана с детьми и Анютой. Высокая температура, насморк и кашель свалили её в кровать.

Уладив дела на стройке, Борис вызвал супруге врача, который осмотрел и выписав рецепт, предупредил не затягивать с лечением… Настоятельная забота Сереброва пошла супруге на пользу, но пока её ослабленный организм набирался сил, надо было подготовить детей к первому сентября.

Написав длинный список, Света торжественно вручила Борису, чем выбила его окончательно из клеи.

Ничего не смыслив в покупках, взяв в помощницы Анюту, с утра до вечера он мотался по разным магазинам и магазинчикам, отвлекаясь от ненужных раздумий.

Глеб, отстроив себе капитальный двухэтажный дом, пригласил друга приехать к нему на новоселье.

Борис, предупредив Светлану, что будет лишь завтра, уехал к новосёлу с ночёвкой.

4

Приехав на участок друга, Серебров оценивающе прошёлся по хоромам, в надежде найти какие-нибудь недостатки, но перфекционист, кем являлся Глеб учёл буквально каждую деталь и мелочь, устроив свой быт с великолепным вкусом и стилем.

Даже искусственный прудик, у которого сейчас сидел Борис был само совершенство. Целиком, погрузившись в бурлящие мысли, ему стало казаться, что жизнь проходит мимо него. Вот уж как десять лет его рука лежит на пульсе. Роет котлованы, закладывает фундамент, возводит двадцать два этажа, а то и больше и самое главное сдаёт объект вовремя. По-другому работать он не умел. Быть ответственным, обязательным и требовательным – таким он родился, по таким критериям он отбирал своих подчинённых и партнёров, именно так он построил свою компанию. «Но, увы… И в их деле попадаются жулики». Непредсказуемая ситуация лишила его возможности нормально отдохнуть со своей семьёй, со своей Светланой. «Светланой!» Он вообразил её танцующей у берега моря в белом сарафане, такую сказочную, блестящую, улыбающуюся.

«Как же он соскучился по ней!» «Прямо сейчас сесть бы в машину и обратно помчаться домой; быстрее, как можно быстрее, к ней!»

– Борис, у тебя видать наживку съели… – сказал Глеб, который незаметно подошёл и остановился за спиной друга.

Борис очнулся от мыслей: – Съели видать, ловкачи, – сказал он. – Ты, наверное, её сегодня не кормил…

– Утром. Если хочешь и руками выловить можно, – похвалил Глеб свой пруд.

– Руками не то удовольствие…

– Что ты скис тут? Пошли, уже мясо готово.

Борис положил удочку, направляясь к беседке, где мягкие широкие пуфики со спинкой, обитые красным бархатом так и приглашали присесть, с комфортом расположиться на них. На полу расписной ковер, низкий столик и китайские красные фонарики под потолком – всё для уютного отдыха. На столе лежал ароматный шашлык, в соуснице томатный соус. Огурчики, помидорчики, зелень, фрукты. Бутылка красного дорого вина. Кувшин с апельсиновым соком и минеральная вода.

– Да, аппетит точно приходит во время еды, – проговорил Боря, и понял, как сильно он проголодался, прожевывая мясо.

Глеб открыл бутылку с вином и наполовину наполнил свой бокал.

– Тебе не наливаю, ты же не пьешь, – сказал он Борису и налил ему сока.

Сначала они ели молча. Глеб посматривал на Борю, а сам думал о младшей сестре Светланы, Анюте. Он уже как несколько лет испытывал серьёзные чувства к ней и ему было не известно, как отреагирует на это Борис, с которым они никогда не обсуждали женщин.

5.

Когда впервые он увидел Анюту ей было всего десять лет; ребёнок. Новый член в семье Серебровых. Анюта, переехала жить к ним после рождения Ангелины. За десять лет Анюта из ребёнка выросла в прекрасную девушку, с выразительной красотой. Каштановые вьющиеся, чуть длиннее плеч волосы. В синих глазах светился здоровый огонёк, приятный голос, на щечках ямочки. Но, в сущности, она была совсем еще девчонкой, немного взбалмошная, простая, добрая и наивная. Она не мучилась комплексами и, потому в компании с ней, когда Глеб бывал в гостях у Бориса, чувствовал себя спокойно и расслабленно. Невозможно было догадаться, что за внешней весёлой натурой этой девушки скрывается хрупкая, чувствительная, несчастная душа.

Заезжая к Борису, он поглядывал на неё украдкой прислушиваясь, к её разговорам со Светланой, о том на какой скучное кино она ходила, разочаровавшись в концовке. «Ему запомнилось, что Анюта, не раз говорила, была бы она режиссёром, сняла бы киношный хит, с непредсказуемым, благополучным завершением».

Допив фужер с вином, Глеб посмотрел на Бориса и решил спросить: – Ты чем-то удручен, по-моему. Молчаливый, грустный. Все хорошо?

– Нормально.

– А Светлана выздоровела?

– Ей уже лучше, гораздо, спасибо, – ответил Борис, откинувшись на спинку, закурив сигарету.

– Не надумал здесь купить себе землю? Охраняемый посёлок, природа, свежий воздух? – презентовал Глеб

Борис докурил сигарету и вздохнул: – Отличная идея, Глеб, но мне бы отдохнуть для начала. А потом у меня пентхаус неплохой; вид на город.

– Может на острова махнём, например на Филиппинский остров Боракай? – предложил идею друг.

– Твоя мысль мне нравится. Там как в ноябре?

– Достаточно тепло.

У детей каникулы. Берём всех и летим! Можем в аренду снять какой-нибудь уединённый остров. И на частном самолёте туда.

– Согласен с любым предложением, – поддержал Глеб. В следующий раз бери своих посмотреть мою крепость.

– Договорились. Передам Светлане твоё приглашение. Давай за твоё новоселье, – поднял непьющий Борис стакан сока.

– Давай! – Глеб подлил себе вина и чокнулся за тост, представляя Анюту, живущую вместе с ним под одной крышей.

6

Волков Глеб был успешным архитектором и инженером. Проектировал и строил с новаторским подходом. Проекты созревали быстро, задумки незамедлительно воплощались. С самого детства он знал кем хочет быть. Его дома отличались особенной линией, практичностью, глебовским стилем.

Ещё ребёнком ему не нравился тот факт, что одна комната большая, а вторая маленькая. Эту несправедливость он взял за концепт, создавая типовые дома с одинаковым метражом комнат. Проект понравился Борису и принят им на реализацию, воплощая глеборисовкие квартиры, раскупающиеся ещё на стадии котлована.

Сколько грамот получили. «За лучшую Архитектуру». «Надежный застройщик». «Лучший проект». «Приз покупательских симпатий». «Новаторы в строительстве»

Вскоре Борис учредил еще и свой банк «Архитектор», и вдвоем они стали совладельцами трёх огромных торгово-развлекательных центров «Серебряная Звезда». Заработали в узле целое состояние! Деньги текли рекой, но строгой отчетностью, проходили через банк «Архитектор», который разработал программу «Доступное жилье каждому».

Раз в год они выделяли безвозмездно три квартиры малоимущим, тем семьям, кто в край как нуждался в улучшении жилплощади, по мнению компании, занимаясь благотворительностью. Дополнительно на каждый Новый год, торжественно разыгрывали в лотерею три квартиры, среди тех сотрудников, которые отработали в компании от трёх лет и выше, в избежание текучки. Те, кто выиграли годом раньше ценный приз, не принимали участие в розыгрыше, а просто могли присутствовать на церемонии.

6

Уже солнце стало скрываться за горизонт уступая прохладе. Прошла первая неделя золотого Сентября. Лето было жаркое и с началом осеннего сезона пришло всё повсеместное облегчение.

Осень – это увядание. Грустное расставание с роскошной зелёной, тенистой шевелюрой, летней беззаботностью, звездными, короткими, теплыми, бессонными ночами. Становится грустно, когда последние листочки падают на землю и просто исчезают. Земля, отдаляясь по своей оси дальше от солнца, обнажает свою наготу, чтобы одеться потом во всё белое, а человек остается наедине со своим набором мыслей. Это время размышлений о чём-то сокровенном, о добре, о зле, об истине. Это отрезок начала или конца.

– Идите в дом, я чай заварил, – сказал подошедший к отдыхающим друзьям, мужчина. Ухоженный, приятной внешности, среднего роста, с добродушными глазами.

– Спасибо, Миша, сейчас придем, – ответил Глеб.

Два молодых человека сидели в беседки и не торопились вставать. Им было сейчас хорошо и комфортно. Некоторая приятная лень разлилась по их телу и просила посидеть ещё немного, раскинувшись на мягких диванах. Приятная прохлада обвеивала их.

После того, как Миша ушел, Борис закурил сигарету и спросил про историю с Михаилом.

Глеб рассказал в общих чертах: – неприятная криминальная история. У Миши умерла жена; он остался один с дочкой. Дочь выросла, отучилась и уехала жить за пределы родины. Он снова женился, работал шеф поваром в крутом ресторане, обслуживая банкеты, свадьбы. Однажды вечером его оглушили, потом где-то держали, выбивая подпись на документах. А дальше у него провал в памяти…

Я его нашел у себя на участке. Приехал, смотрю, лежит человек, в крови весь, без сознания. Честно скажу, испугался сначала. Стал щупать пульс и тут он застонал. Живой оказался. Оттащил его в баню. Напоил водой. Вызвал скорую. Врач осмотрел и сказал, что медлить нельзя, но без документов никуда его не возьмут. Договорился с ним отвезти в платный госпиталь, имени «Святого Георгия». Навещал его. Когда он пришел в себя, выяснилось, что он далеко не бродяга. Рассказал, что помнил. После выписки доехали с ним до квартиры, а там живут уже люди. Наша служба безопасности выяснила, что его выписали в некую деревню. По месту прописки оказался сарай, в котором прописан целый шалман, таких как он.

Борис затушил сигарету в пепельнице и поморщился: – чёрные риэлторы?

– Видимо.

– А так, что он за мужик?

– Повар, высшего разряда. Порядочный мужик. Скромный, хороший человек. Я предложил ему жить у меня безвозмездно.

– Благородно.

– На том и живём, – поскромничал Глеб.

– А что ж его жена?

– Миша подал на развод, а на суд за место жены явился её адвокат.

– Понятно, пойдём в дом? – спросил Борис.

– Да.

Глеб подорвался с места, подхватывая утварь со стола, Борис сделал тоже самое, убирая за собой, направляясь в дом. В беседке погасли китайские огоньки.

7

У Бориса на кухне зазвонил телефон; звонила Светлана.

– Боря, позвонила мамина сиделка и передала, что Зинаида Ивановна срочно просит приехать меня к ней.

– Что случилось?

– Ей пришло письмо, о котором она лично хочет со мною поговорить.

– Письмо? – удивился Борис.

– Когда ты собираешься ехать, я поеду с тобой.

– Борис, крёстная в плохом состоянии, просила приехать меня одну, если что, потом подъедешь.

– Мне не нравится твоё решение ехать одной и потом с кем дети?

– Дети с Анютой, которая сидит дома и уже ждёт не дождётся, когда ты её на работу устроишь к себе в офис, – напомнила Света супругу об обещанном.

– Пусть немного посидит дома. Вернёшься от Зинаиды Ивановны, тогда и решим вопрос с её трудоустройством, – ответил Борис и замолчал в раздумьях.

– Алло, Борис, чего ты замолчал? Мне надо обязательно ехать.

– Точно сама доедешь? – Снова уточнил Борис.

– Да, точно. Не переживай любимый, как доеду, сразу же наберу тебе.

– Ладно, любимая, езжай. Я позвоню, предупрежу охрану, что утром тебя не будет, – сам того не ведая, Борис отпустил супругу с тяжелым сердцем.

– Пока. До связи.

– Давай. До связи, – услышал Борис гудки.

Борис с Глебом засиделись до глубокой ночи, отправившись спать в начале четвёртого утра.

8

В пять утра заморосило. Слабый ветер постепенно усиливался, а дождь закапал сильнее. Через час ливневый дождь разошелся уже не на шутку, а ветер стал шквальным. Эта парочка вцепилась друг в друга, и затанцевала свой смертельный и опасный танец под названием – ураган. Воздух взял преимущество в танце над водой и стал управлять им, разбрасывая острые копья по всевозможным поверхностям, разбивая и повреждая движимое и недвижимое имущество, вырывая вековые деревья из земли, обрывая провода, переворачивая тонну железо, унося крыши с домов прочь. Эти две стихии разворотили всё что можно, не ведая жалости и сожалений. А на прощание они встретились и смешались со своим давним знакомым, с грязевым потоком. Давно не выпадало пообщаться. И тронулась сель с места, проводить своих старых друзей, а дальше понеслась жижа своей дорогой, дальше вниз по инерции, уничтожать всё живое и неживое, безразлично засасывая в себя все, что попадётся на ее пути. Умылась земля горькими слезами, оплакивая людские жизни. За два часа своей безнаказанной власти вода, воздух и земля принесли много людского горя и бед.

9

Город остался позади. По дороге иногда встречались одинокие огоньки. Гасла луна. Тьма понемногу расходилась, уступая и пропуская утренний просвет. Машина двигалась по трассе девяносто километров в час. Небольшой начавшийся дождь Светлана расценила как хороший знак. Капли стучали об стекло и стекались вниз. Мелодичная музыка играла в салоне.

Новость о плохом самочувствии крёстной, Зинаиды Ивановны, её сильно взволновала. Ведь в этом году ей исполнилось восемьдесят лет. Она была уже старенькой и слабой, а здоровье уходило с каждым днём всё быстрее и быстрее.

Крёстная для Светланы и Анюты была не просто мамой по бумагам, но и крёстной мамой по церковным законам, покрестив их в монастыре.

Светлана жила с Крестной до восемнадцати, а Анюта до десяти лет. Когда Крёстная узнала, что Светлана выходит замуж, её душа наполнилась умиротворённой радостью.

«– Не зря, доченька, я за тебя молилась», – сказала она.

И через год попросила Свету, забрать Анюту к себе в город, «так как силы уже не те, а за ней глаз да глаз надо». Тогда Светлана упросила мужа забрать к ним её младшую сестру. У них только родилась Ангелина, и помощь, пусть небольшая тоже бы пригодилась. Согласившийся Борис поставил условие: «Анюта должна была полностью слушаться, подчиняться домашнему режиму, стараться учиться потому, что обратного пути ни у кого уже не будет». Ответственный шаг растить чужого ребёнка, как своего лёг на плечи Бориса.

Приехав забирать Анюту, пожилая женщина внимательно вгляделась своими уставшими, с потухшим блеском, серыми глазами на Борю и сказала ему прямо в лицо: «– вижу сынок, тебе можно доверять», благословляя его тем самым на долгий родительский путь. А темноволосая девочка, потом долго и взволнованно рассматривала человека, который её теперь будет воспитывать.

И уж как ей понравилась новорождённая девочка, с красивым именем Ангелина. От чистого сердца и с улыбкой на лице, похвалила молодых родителей: «– Молодцы, такого ангелочка родили. Дай бог вам всего!»

Борису так приятны стали эти слова, что навсегда приглянулась ему эта старушка. И меньше чем за полгода, Борис оформился опекунство, а Анюта назвалась: – Серебровой Анютой Борисовной.

10

Света сосредоточенно и спокойно держала руль, думая во время дороги о чём-то приятном.

Через четверть отрезка пути она въехала в грозовое облако. В небе раздавался рокочущий гром. Яркий свет вспыхнул и раскинулся по небу, напугав Свету. Потом снова. Молния сверкала и злилась. Небо затянулось мглой. Капли всё сильнее хлестали по машине. Дворники перестали справляться.

Сбавив максимально скорость, Светлана всматривалась в лобовое окно, когда видимость окончательно пропала. Дальше ехать было затрудненно и опасно, пришлось съехать осторожно на обочину, чтобы переждать. Заглушив мотор и оказавшись в объятиях ливня, ее охватило беспокойство. Она не знала, что въехала в самый эпицентр грозового фронта, но поняла это, когда её машину окружил черный водоворот. Танец воды и воздуха подходил уже почти к концу и уже не имел особой силы, но все же…

В окна свистел ветер, летел щебень, песок, крупные и мелкие камни, прибивались ветки, прилипали листья и разный мусор. Местами в стекле показались трещины. Стоял страшный свист и шум. Машину тащило из стороны в сторону. Света вцепилась руками в руль и занервничала. Заводя мотор, система зажигания затормозила и предательски не заводилась. Тогда она моментально решила, что лучше в этом случае зафиксировать стояночный тормоз, но подняв его вверх до упора, в надежде, что это как-то поможет, тут же поняла, что мера была бесполезной. Ветер только посмеялся, унося тяжёлый корпус автомобиля, куда-то, забавляясь. Вода просачивалась внутрь, брызги противно попадали в лицо. Светлана оцепенела от ужаса, боясь больше всего столкнуться с каким-нибудь еще транспортом. Машину протянуло по скользкой дороге несколько метров, словно по катку.

Через какое-то время, дождь немного угас, охладив свой пыл, а ветер ослабил хватку, подурачившись немножко. Порядившееся грозовое облако отправилось восвояси, показывая небольшой просвет. И вот, наконец, всё стихло; неприятное затишье… Мелкие капли слезливо скатывались на побитом стекле.

Светлана осмотрелась и поняла, что находится на встречной полосе. Опустив ручник, поспешила завести машину, но раз за разом машина не заводилась. Схватив телефон, быстро набрала мужу. Гудок обрывался, напрасно набирая еще и еще. По всей видимости, не было связи, дрожащей рукой откинула телефон. Открыв дверь, вышла из машины. Ноги провалились по щиколотку в лужу, наполнив внутри ботинки. Она осмотрелась. На дороге ни души; сердце заколотилось: «Надо срочно принять решение, оставаться на встречной полосе опасно». Вдалеке мог показаться мчавшийся на неё транспорт. Она обогнула машину и подошла к задней, правой дверце автомобиля, мешкая открыла ее, не зная, что предпринять…

Постояв секунду, на ум ей пришло выставить аварийный знак в пятнадцати метрах от капота машины, а потом отойти на обочину, в ожидании какой-нибудь помощи. И уж хотела захлопнуть заднюю дверь и направиться к багажнику, но не успела… Услышав непонятный гул, она подняла глаза на высокий холм, с правой стороны, туда откуда доносился звук. Неожиданно со стороны склона на неё налетел сильнейший поток воды, смешанный вместе с грязью. Последнее, что успела сделать Светлана, схватиться посильнее за дверцу. Грязевая вода подхватила ее вместе с автомобилем и потащила вниз, в неизвестность…

11

Боря, крепко заснув, проснулся отдохнувшим. Миша утром сказал, что прошёл ливень, но особо ничего такого. Боря отказался пить кофе, так как ему пора было уже ехать домой, а потом по делам в банк, офис и попрощавшись, сел в машину. Понаблюдав как поднимаются автоматические ворота, завёл мотор и плавно тронулась с места.

На улице было пасмурно и хмуро. Держа одной рукой руль, второй Борис нащупал на соседнем сиденье телефон. Схватив его, быстро набрал жене. По его подсчётам она уже подъезжала или уже приехала. Через секунду он задумчиво посмотрел на свой телефон. Звонок не шел, гудки обрывались. «Странно», – подумал он. Безуспешно набрав несколько раз, он нервно откинул телефон обратно на соседнее сиденье, решив, «что позвонит Светлане, когда приедет домой».

12

– Здравствуйте, Борис Павлович, – поздоровался с ним молодой охранник, по имени Олег, вытянув голову за пределы экрана монитора, на котором просматривались видео обзоры некоторых придомовых и внутренних камер. – Дома сейчас никого, – пояснил он.

– Доброе утро, – поздоровался Борис, достав ключи из кармана, открыл дверь и прошел внутрь, выключив сигнализацию. Квартира так же была под вневедомственной охраной у полиции, и Борис не считал это лишним…

Пентхаус тихо встретил его. Раздевшись в комнате, Боря прошел в ванную комнату быстро принять душ. Через десять минут, накинув на себя халат, он вышел из ванны. Пройдя в спальню, взяв в руки телефон, набрал жене. На линии ничего не издавалось, гудок не шёл. «Ладно», – подумал он, может телефон у нее разрядился, и пройдя на кухню заварил себе кофе.

Сделав несколько глотков, пультом включил телевизор. На экране оживились мультяшные герои. Переключившись на канал новостей, он услышал, как диктор вещала – «срочная новость!» Он не сразу сообразил, о чем идет речь.

«Сегодня, примерно с шести до семи утра, в результате стихийного бедствия, в районе Лепнёва у домов снесло крыши, повалены деревья, оборваны линии передач, перевернут транспорт, особенно пострадал сам город Лепнёв. В результате чрезмерных дождевых осадков поднялась вода в горной реке и смешавшись с мощным грязевым потоком, что образовался в районе Лепнёва, обрушилась на районы Корнеево, Весточкино, полностью затопив эту часть области. Затоплена трасса, разрушена железная дорога. Уже по начальным данным пострадавшие могут достигать до двухсот человек. Десятки людей уже числятся без вести. Спасательные работы идут полным ходом. К приёму готовы все районные и областные больницы. Круглосуточно работают телефоны горячей линии. Сейчас вы их видите на экране». И номера замигали красным цветом. Далее показали снимки районов, которые пострадали от природной стихии и устрашающие разрушения, которые их постигли.

Борис вскрикнул, рука дернулась и задела чашку. На столе разлилось черное кофейное пятно. Он взял телефон и стал набирать Светлане. Гудков не было; телефон сбрасывал вызов. Сердце заволновалось. Набрав сиделке Зинаиды Ивановны, Татьяне, поинтересовался приехала ли уже к ним Светлана. «– Нет, – ответила она», – попросив перезвонить через час. Через час он опять набрал сиделке: «– Нет, не приехала», – снова услышал он и попросила набрать его, если ему удастся с ней связаться, так как «Зинаида Ивановна переживает за Светочку».

– Да, обязательно наберу, – заверил Борис.

После, он набрал Глебу: – Ты слышал новость? Обрушилась сель на Корнеево, Весточкино. Светлана, как раз, получается, должна была проезжать Корнеево в шесть, в начале седьмого. А у неё телефон не отвечает, – поделился новостью Борис.

– Ужас, – вырвалось у Глеба.

– У тебя же был вроде телефон полковника МЧС, Мясникова? Перешли мне, попробую через него узнать.

– Да, сейчас пришлю.

Борис безрезультатно набирал Мясникову. Телефон был постоянно занят.

Домой вернулась Анюта, застав Бориса, ходившего отчаянно взад-вперед по кухне.

– Звонила Света, добралась она? – спросила Анюта у Бориса.

Боря пробормотал бессвязно и показал рукой в сторону телевизора. Анюта внимательно послушала, что говорят.

По телевизору стали передавать последние новости и опять засветился телефон горячей линии.

В двенадцать он дозвонился на горячую линию и передал девушке данные своей жены. Она записала фамилию, имя, отчество, внешние данные, и напоследок попросила указать какую-нибудь особую примету. Боря замешкался: – да нет, ничего такого нет… Хотя нет, родинка на правом плече, заметная…

– Хорошо, с вами свяжутся сразу, как только будут новости, – пообещала девушка на горячей линии.

А потом позвонил Глеб, сказав: – «что дозвонился полковнику МЧС, Мясникову, попросил того сразу набрать, как появится любая информация о Светлане». – Тут, главное надо успокоится и ждать, – подбодрил Глеб.

Борис положил трубку и посмотрел на часы. Час дня. Анюта ушла в свою комнату, оставив отца одного на кухне, электризованного внутри, разыскивая свою супругу. Нервные иголки не давали спокойно сидеть на одном месте, вынуждая ходить по кухне взад – вперёд.

Набрав ещё раз номер Светланы, он взмолился: – «Пожалуйста, пожалуйста, будь только жива».

«Он не знал, что ему думать… Как же тягостно находиться в состоянии неведения. Он не мог её потерять. Он и на секунду не мог представить себе свою жизнь без своей милой Светланы».

Режущая боль возникла в горле. Он хотел было расстегнуть пуговицу у рубашки, но хватившись за шею, вспомнил, что он после ванны все еще был в халате. Стало больно и трудно дышать. Присев на стул, Борис стал усиленно захватывать воздух. Тело стало тяжелым, словно под давлением, как будто мешок с песком положили ему на плечи.

– Анюта, Анюта, – зашипел он из последних сил, – воды быстрее!

Анюта испуганно влетела на кухню, не сразу поняв, что за хрипящий голос издается со стороны кухни. Она увидела, как Борис одной рукой держится за горло, а другой показывает на кружку. Схватив первый бокал, что попался ей под руку, Анюта налила воды из крана, протягивая ему. Встревоженно и испуганно посмотрев, как он пьет воду, он попросил налить ему еще. Выпив вторую кружку воды, задышал. Потом махнул ей, – «что всё хорошо», – она ушла в свою комнату, оставив отца сидеть одного на кухне.

«Всё нормально» – говорил он себе. «Всё нормально…»

Прикладывая усилие, он добрался до навесного шкафчика, где нашёл коробочку с таблетками. «Вроде эти», – подумал он. «То ли валидол, то ли нитроглицерин», – давала ему однажды Света. Он засунул таблетку под язык и поплелся в свою комнату лечь.

13

Прошло томительных семьдесят два часа, за это время никаких известий. У Бориса не осталось надежд, что его жена еще может быть жива и предположения были нерадостные. У Крестной она так и не появилась.

Тончайшая и незримая струна, что связывала его со Светланой, оборвалась. «И на этом всё!». «Он больше не возьмёт её за руку и не поцелует её нежные губы. Не посмотрит в её карие смеющиеся глаза и не почувствует тепло её шелковистого тела. И уже никогда не будет так счастлив как прежде и любим!»

«Как он мог отпустить её одной?!» «Слабину дал!» Он не мог себе этого простить.

Его волновали вопросы, каким образом она погибла, если до сих пор не обнаружено тело? В состоянии стресса и шока, он не спал трое суток. Часто выходил с кухни на застекленный балкон покурить. Покурив, открывал окно, высовывая голову, дышал и ждал, когда холодный воздух охладит его. Промерзнув, закрывал окно и возвращался обратно к себе в комнату, где он принимался слоняться по комнате атакованный мрачными мыслями.

14

На четвертый на телефон Бориса раздался звонок: – «добрый день! Меня зовут, Костров Константин. Я врач, работаю в морге. Нам из информационного центра передали корректировки на людей; сегодня привезли несколько трупов. Одна молодая женщина подходит по вашему описанию. Вы могли бы сегодня подъехать на опознание? Документов при ней, к сожалению, не обнаружено…».

– Да, конечно, – ответил Борис, не задумываясь, затрясший от известия.

– Записывайте адрес…

Он схватил какой-то карандаш и лихорадочно записал на первом же попавшемся листочке адрес морга.

Глеб, сознавая, в каком состоянии находится его друг, предложил Борису сопровождать его. Через час они прибыли в больницу, ожидая патологоанатома.

– Здравствуйте, заходите, пригласил их войти патологоанатом, Костров Константин. Маленький человек, в круглых очках, но серьезный на вид.

В комнате, где стены и пол были выложены белой плиткой, в ряд стояло несколько медицинских столов с телами, прикрытые простынёй. Несмотря на то, что в помещении было холодно, запах стоял тошнотворный. Боря с Глебом набрали побольше воздуха в грудь и прошли вглубь за врачом.

Они встали возле крайнего стола от стены. Врач откинул простынь до груди, оголив плечи у трупа. Борис устремил взгляд на лицо: некогда белокурые, шелковистые волосы спутались и выглядели серо-черными от грязи, сбившись в один соломенный пучок. Посиневшее лицо разнесло от воды, увеличенная голова в размерах смотрелась уродливо, но несмотря на это, в очертаниях лица он узнал свою родную и любимую жену.

«Светлана», – пронеслось у него в голове. – Да, моя жена, – произнес Борис, признавший супругу.

Взявшись за край простыни и собравшись откинуть в сторону ног, его окликнул врач: – всё тело лучше не осматривать.

– В чём причина? Спросил Боря, убирая руку.

– Разрыв внутренних органов и тканей, кровотечение. Обширная гематома. Что-то тяжёлое придавило её. Можно предположить, что дерево, может ещё что-то. Тело долго пролежало в воде.

– Как вы думаете, она не мучилась?

– Я думаю, смерть была быстрой.

На правом плече он увидел, любимую родинку, которую он любил целовать. Взгляд соскочил на тоненькие пальчики руки, видневшиеся из-под сбитой ткани. Дотронувшись до них, ему передался застывший лёд смерти.

Боря отдёрнул руку и стиснул себе голову, охваченный потрясением. Слеза покатилась по щеке. Глеб аккуратно взял за локоть Бориса и потянул к выходу, где их обдало свежим воздухом.

Нервно хлопая по карманам, Боря никак не мог нащупать сигареты, не попадая рукой в карман расстегнутого пиджака. Глеб, помогая ему, достал сигареты из кармана. Чиркнул зажигалкой. Судорожно закурив, вдовец с отуманенным взглядом уставился в одну точку.

– Подождите, – кто-то окликнул их.

Они повернули головы в сторону белого, старого, обшарпанного здания. К ним приближался врач.

– Подпишите бумагу об опознании тела, без неё вы не получите свидетельство о смерти, – попросил о формальности врач. Протянув авторучку Борису, он показал, где поставить подпись, на двух экземплярах: – «Вот этот ваш, а этот мой». – И ещё, при ней найдена личная вещь, за неё тоже распишитесь, вот здесь, – указал патологоанатом, Костров.

Борис расписался и получил из рук врача небольшой прозрачный пакетик, в котором лежал золотой браслет, подаренный им Светлане в самом начале их отношений. Он убрал браслет в карман пиджака, не придав ему никакого значения…

– Борис, прими мое глубокое соболезнование, – выразил сочувствие Глеб, – предоставь все хлопоты мне, я займусь похоронами.

Борис сделал кивок головой вперёд, что означало, – «да!»

«Глеб, даже представить не мог, что генеральная доверенность от Бориса, которую они оформляли у нотариуса время от времени, будет когда-то востребована в таком скорбном мероприятии».

– Всё самое лучшее сделай для неё; дома возьми платье. Я скажу Анюте, чтобы нашла. «Зелёное» она любила больше всего носить», – сказал Борис монотонным тихим голосом.

Они сели в машину. Глеб отвез мрачного партнёра и друга до дома, забрал платье и занялся приготовлениями к похоронам.

Борис совершенно без сил и в оцепенении лёг на кровать, так и пролежал последующие сутки. В день похорон, он всё-таки собрался с силами; нашел в гардеробе черную рубашку, одел её и вышел из комнаты.

15

Светило солнце. Потеплело. В этот ясный день собравшимся на могиле было не до радости. Они прощались с женой, мамой, добрым, замечательным человеком. Земля забирала её к себе, чтобы обогреть и убаюкать светлую душу и всё вторила Борису: -«не переживай, живи спокойно, обещаю заботиться о бренном теле».

Глеб, Борис, Анюта с девочками смотрели, как опускают полированный гроб в только что свежо вырытую яму. Лицо мамы они так и не увидели. Отец, боявшись истерик, категорично заявил, – «похороним в закрытом гробу».

У девочек были опухшие глаза от слёз, но сейчас они старались держаться вместе. Борис бросил горсть земли, и Глеб дал команду закапывать. Рабочие спешили и быстро работали лопатами. У них на сегодня было еще полно работы. Борис подозвал одного из рабочих: – Памятник и оградку установите в течении трёх дней, как договаривались…

– Всё будет сделано. Не вопрос, – бодро ответил рабочий и натянул на уши посильнее шапку.

Отец махнул девочкам рукой, – «пора уходить». Все медленно поплелись следом за ним. Глеб замыкал строй.

16

Открыв дверь, Борис с дочерями зашли в пустой дом, где веяло холодом. Грусть и тоска бесцельно витали под потолком, заглядывая в комнаты. «Уже не будет как раньше, и никто не скажет, вернётся ли когда-нибудь в этот дом снова счастье и радость».

Через несколько дней Борису позвонила сиделка, Татьяна. Она выразила своё прискорбие, и сообщила: – «что крестная, Зинаида Ивановна, скончалась сегодня утром, и теперь уж они встретились со Светланой на небесах и пусть земля им будет пухом», попросив прислать, «сколько не жалко денег» на похороны.

«Борис выразил ей свои соболезнования и поблагодарил за заботу, которой она окружила последнее время старушку, пообещав сделать сегодня же денежный перевод».

Пересилив себя, он набрал Глебу, попросил его решить вопрос о денежной помощи для похорон и заплатить Татьяне в благодарность за все, что она сделала для Зинаиды Ивановны. После Борис посмотрел на телефон и выключил его, чтобы ни с кем вообще не разговаривать больше.

Он лежал в своей комнате, поверх одеяла и витал мыслями где-то там далеко, в Испании. Куда он приезжал на семь дней к своей семье этим летом. Как замечательно они провели эти дни вместе. Дети были в восторге от отца. Борис подхватывал Ангелину и кружил ее, а Лизу сажал себе на шею и долго носил на плечах.

Заходили в разные кафе, съедали по мороженому; пили холодные морсы. Были в Луна парке, катались на аттракционах; посетили зоопарк, «Натура Парк». Смотрели на смешных лемуров; лицезрели миниатюрную ушастую лису, Фенек; гладили панцирь огромной черепахи.

Всем единогласно понравилось посещение Кафедрального Собора, который расположен в южной части города, недалеко от морского побережья. В ночное время он становился дивным, и разноцветным от световой подсветки, которая охватывала Собор со всех сторон.

А поздним вечером, Борис со Светой выкрадывали время, чтобы побыть вдвоем. Они бродили по ночному побережью. Нежно обнимая жену за талию, он прижимал к себе и время от времени целовал ее в губы. Он, как и когда-то, в начале их знакомства, много шутил, рассказывал интересные истории. Светлана тихо смеялась, а Борис продолжал остроумничать, пытаясь в темное разглядеть её смеющиеся глаза, а под конец он вдавался в сентиментальность, называя её – «цветочком» – «прелестным и красивым».

Он не заметил, как повернулся лицом к двери, взгляд остановился на спинке стула, на которой висела черная сорочка. Черное пятно, вернуло его к реальности и прервало его приятные раздумья. Вдруг необузданная ярость охватила его. В одну секунду Борис подорвался, сдернул рубашку со стула и стал рвать ее на клочья, вымещая всю боль и скорбь на ней.

17

Анюте не спалось. Сумрачные ночи приносили последнее время одну лишь тревогу. Ей было страшно. Она с детства боялась темноты. В деревне, где она жила ребенком с Крёстной, была глухая местность. Мужской древний монастырь с толстыми каменными стенами, а рядом их небольшая деревня, под названием, «Чугунка».

Сколько она себя помнила ребенком, ей всегда чувствовалось, что их деревня странное и неприглядное место, состоящая из десяти стареньких, покошенных от времени домов и поодаль неповторимый, светящийся свет, который исходил от монастырской обители. Паломники обходили их деревню сторонкой, боясь беспокойный собак, что держали в каждом из десяти дворов. Чуя за версту чужих, поднимался невообразимый лай, разлетавшийся на всю округу. И люди за годы старательно натоптали себе другую дорожку, сразу напрямую к монастырю.

Настоятель монастыря был провидцем. Он был почтенного, векового возраста, и излучал неземную божественную благодать. За советом к нему шли разные люди, которые заблудились в лабиринте жизни и никак им не получалось выйти из сложной ситуации. Принимал он далеко не всех. Кто-то по несколько дней ждал у ворот, так и не дождавшись встречи со святым прорицателем уходил не солоно хлебавши. А, кого-то настоятель ждал уже заранее и сразу просил привести к себе для беседы. На них набрасывали черную рясу с глубоким капюшоном, и провожали прямо в светлую обитель смотрителя. Через короткое время они так же покидали монастырь. Никто не мог прикоснуться и взглядом к тонкому, хрупкому миру святых. В определенные часы из монастыря доносился чистый, благозвучный мужской хор. Все разом, кто в это момент находился под стенами, затаив дыхание, заслушивались дивным, совершенным, чистым мужским пением. Кому-то и этого хватало, для того чтобы осознать корень проблемы, а кто-то просто приходил послушать монастырский мужской хор. Насытившись, непередаваемой по своей красоте музыкой, и получив неповторимое умиротворение, спокойно возвращались в мир суеты, понимая и осознавая зыбкость вопроса.

Было несколько случаев, когда под двери обители подкидывали младенцев. Первыми были новорождённые мальчики, погодки, которых сразу же приютил себе мужской монастырь, но на этом история не закончилась, следующей через год подкинули Светлану, вызвав возмущение «Чугунки», осуждая и не одобряя столь неподобающий поступок, подумывая нехорошее про соседнюю деревню. И всё уже позабылось, как через десять лет, у каменных стен снова нашли ещё один завёрнутый кулёк с новорождённой девочкой.

Обо всех прецедентах было известно местным властям, но они предпочли отмолчаться, не придавая огласке и как можно тише и быстрее всё уладить, выдавая свидетельство о рождении. Так Зинаида Ивановна, крёстная Светланы и Анюты, с разрешения местных властей и с благословления настоятеля, растила на законных основаниях, и это она от них не скрывала…

Монастырь, поддерживая Зинаиду, предоставил ей облегчённую работу, которая заключалась в помощи по хозяйству. В её обязанности входило мыть на кухне посуду, протирать столы, подметать и убирать пол. Она была единственной женщиной, пожилого возраста, кому было позволено входить за стенки монастыря. Её труд благодарили немного деньгами, вкусными лепёшками, разной едой. Иногда вручали монастырское варенье собственного приготовления. К началу учебного года, вручали тетради, карандаши, ручки и другую канцелярию.

Уходя на работу, Крёстная всегда их предостерегала: – «вы к монастырю не ходите меня встречать. Неокрепшей детской психике, чужие людские проблемы не к чему». И они слушались.

А, может она переживала, что вдруг придёт к монастырю искать их мать, что бросила их в младенчестве и заберёт их у крёстной. Анюта не исключала такой мотив, но понимала, что их крёстная мама очень мудрая, добродушная, понимающая женщина. Она была бы только рада, если бы, у какой матери проснулся бы материнский инстинкт и совесть, и пришла ко монастырю в поисках, своего брошенного когда-то чадо. Но за столько лет никто не приходил, и никто не искал их.

У них со Светланой были разные матери. Анюта со Светой знали это точно. Она всегда несколько завидовала Светкиному спокойствию. Та всегда отличалась равнодушием и уравновешенным нравом, которая крёстную считала своей родной мамой и любила её всей душой и совсем не мучилась вопросом – «кто же её биологическая мать?»

Анюте же не давали покоя всякого рода мысли: – «кто эта женщина, что бросила её? Жива она или нет? Почему она так поступила? Где она сейчас? Всё ли у неё хорошо, здорова ли она? Терпит ли нужду или живет в достатке? Думает ли о ней хоть иногда?» Вопросы с годами не утихли, а стали одолевать её ещё сильнее, принося одни страдания.

А, теперь вот и Светланы не стало. И уже её дети стали на половину сиротами. Анюте их было действительно жалко. Правда, она не сможет по-настоящему заменить им маму и так и останется для них просто – «Анютой».

Ей хотелось выплакаться… «Да теперь некому совсем!». Вот и Крёстная вслед за Светой покинула этот мир, погрузив Анюту в уныние и одиночество. Единственные близкие люди покинули её безвозвратно…

Безысходность овладела ею… «Всё, тупик. Будущего нет. Ничего нет. Одна пустота!» «Неужели так и придётся ей дальше жить, не своей жизнью?» Не совсем так она представляла своё будущее… «Абсолютно другие мечты, другие радужные планы. А главное было вырваться на свободу!»

«Ее, наверное, никто и не поймет, как она устала от вездесущей охраны. От этого незримого ока, которое следит за ней день и ночь. От этих глаз, что смотрят на нее. От клетки, из которой она не может вылететь. А однокурсницы завидовали: – «Как романтично!». А, клетка даже не золотая – обычная…»

Не смотря на изобилие денег в семье Серебровых, её деньгами никто не баловал. Наличных давали в расчет. Одежду ей покупала Света, не самую брендовую и крутую. Единственное на что не жалел Борис денег, так это на её учёбу. Он полностью оплачивал учебный год, а потом, они вместе с Анютой ездили, закупались всем, что нужно было для её колледжа «Искусств и культуры», по классу «художник по гримёру».

«А теперь, после смерти Светланы, ей что осталось? Заниматься и нянчатся Светкиными детьми? А про свою жизнь можно забыть: – устроиться на работу, планировать самостоятельно своё будущее… Или набраться смелости и сказать Борису – «Я ухожу из дома». И уйти. Просто уйти, оставив их всех на господа бога! Но, нет… Она так не может… Он растил ее все это время. Дал кров, еду, одежду, заботу. Был ей строгим отцом, и останется им навсегда».

«И нет такой наглости, убежать из дома, оставить девочек и убитого горем отца в трудную минуту. Да и боится она Бориса! Он ведь найдёт её из-под земли! Или, наоборот, даже искать не станет, вычеркнет её из жизни. Ни он, ни девочки, никогда не будут больше с ней общаться. Станет она изгоем. А это всё невыход и не решение. Остается только одно – ждать! Всевышний обязательно подскажет ей дорогу…»

А вот и слёзы стали стекать по щекам. Подушка уж мокрая. Ей вспомнилось, как Крёстная учила её детстве: «-когда на душе плохо, читай молитвы», и Анюта зашептала молитву «Пресвятой Деве Марии»: – «Богородица Дева, радуйся, Благодатная Мария, Господь с Тобою. Благословенна Ты в женах и благословен плод чрева Твоего, ибо родила Ты Спасителя душ наших. Аминь».

Помолившись, она немного поуспокоилась, темнота уже не казалась такой угрожающей, и её стало клонить ко сну. Глаза стали слипаться, и тело погрузилось в крепкий спокойный сон.

«Спи Анюта, спи крепко, успей выспаться, скоро и вставать рано, Светиных детей в школу поднимать».

18

Леонид, дежуривший в больнице, у койки жены, словно укушенный нёсся к доктору, сообщить, что его Оля очнулась: – Оля очнулась, Оля очнулась, – застал он врача в коридоре. – Пойдёмте же скорее, моя жена глаза открыла!

Доктор прошёл за Леонидом в палату и подошёл к пациентке. Прощупал пульс, осмотрел глазное яблоко.

– Отлично, – произнёс он, удостоверившись, что всё в норме, добавив: – долго не утомляйте разговорами. Супруга ваша еще слаба, для восстановления надо много отдыхать… После чего вышел из палаты.

Молодая женщина сосредоточенно посмотрела на мужчину, осмысляя кто он, и где она находится?

– Оленька, ты очнулась. – Как же хорошо милая. Как мы испугались за тебя… Какое счастье, что ты жива! Двое суток в беспамятстве. Ты не волнуйся, тебе нельзя нервничать. Ты сейчас в больнице; всё закончилось уже; весь кошмар закончился… Полежишь, полечишься, а после домой поедим с тобой; заживём как прежде.

Леонид причитал и причитал, суетившись вокруг Ольги. То одеяло ей поправит, то в лоб поцелует, то водички даст попить.

– Где я? – Спросила, Ольга еле вымолвив.

Леня присел у её кровати и начал гладить по голове: – Моя милая, ты в больнице. Ты разве ничего не помнишь, что случилось с тобой?

Ольга покачала головой: -Не помню…

– Ну ничего, ничего. Приедем домой, потихоньку там всё вспомнишь. Всё станет на свои места. Ты лежи пока, отдыхай, набирайся сил. Какая радость, что ты жива! Это главное, а остальное всё придет… – поддержал Лёня свою жену.

Лёня опять стал суетливо гладить её по волосам, поправлять одеяло. Долил в стаканчик воды.

– Я, отойду ненадолго, хорошо Оленька? Скоро приду… Он вопрошающе на неё посмотрел, покивал головой и пошел снова переговорить с врачом.

На пороге в ординаторскую он скромно замялся, увидев, как доктор сидит, заполняет какие-то бумаги. Врач прервал писать ручкой и поднял голову в сторону Леонида приглашая: – Заходите, присаживайтесь!

– Я бы хотел более подробно осведомиться о состоянии своей жены? – обратился Лёня, пройдя в кабинет к лечащему врачу, Роману Вадимовичу.

– Поводя для переживаний – нет! – поспешил успокоить его врач, видя, как тот вытирает слезы со щеки. – Сейчас главное для нее покой… Вот видите, пришла в себя, что означает положительный сигнал…, радует, зрачки реагируют на свет, – разъяснял доктор мягким голосом. – Сами понимаете, что переохлаждение тела и пребывание долгое время в воде, в экстремальной ситуации, могли вызвать любые обострения, но легкие чистые, хрипов – нет! Единственное, что может беспокоить вашу супругу – перелом костей кисти обеих рук, но через месяц гипс снимут, главное, чтобы срослось правильно…, понаблюдаем ещё, посмотрим, назначу ещё раз МРТ… Придут анализы – пролечим. Всё сделаем что от нас зависят… Сейчас состояние стабильное, давление в норме, сердце у вашей жены крепкое; есть все шансы на выздоровление и возвращение к нормальной жизни. И конечно уход, сами понимаете…

– Я всё понял. Спасибо, – удовлетворился ответом Лёня.

Врач посмотрел на родственника и дальше принялся писать.

Леня вернулся в палату к Ольге, застал её спящей. Присев рядом на стул, заснул сам.

– Ужин, ужин, – раздался громкий голос с коридора и звук дребезжащей каталки.

– Возьмите ужин, – растолкала Леонида какая-то женщина, – покормите больную.

Нянечка поставила на тумбочку тарелки: суп, пюре с котлетой, чай.

Ольга открыла глаза.

– Суп принесли, поешь родная, хоть пару ложечек, – уговаривал Леонид.

Ольга равнодушными глазами посмотрела на мужчину. Леонид стал подносить к её губам ложку с супом.

– Вот так, молодец! Съешь хлебушек; теперь еще ложечку супа… Умничка! Еще хлебушка…

Оля съела три ложки супа и закивала: – «всё, больше не буду».

– Ладно, ладно. Не даю больше. Чаю глоточек сделай, – предложил напоследок, помогая ей отпить из кружки. – Завтра нянечку найду для тебя, посидит с тобою, поухаживает до выписки, а мне сейчас идти надо, милая. Приду утром, пораньше – и не дождавшись ответа, собрался уж уйти, как зашла медицинская сестра.

– Присмотрите за ней, пожалуйста, – попросил он, положив купюру в карман её халата.

19

Солнце скользило лучами по стеклу, заглядывая в палату. День обещал быть пригожим. Наконец – то, на смену пасмурной и холодной погоде пришло тепло. Говорили про запоздалое бабье лето.

Ольга сидела на краю постели. Она проснулась в предрассветное время. Часов в палате не было, и потому не знала, который сейчас час и сколько она так уже сидит. Её взгляд приковался к стеклу. Все пыталась рассмотреть, – «что там за окном?» «Дома по соседству или дорога, по которой машины ездят».

Вот и солнышко стало проглядываться из-за горизонта. «Солнце, солнце, солнце встает. Солнце обжигающее, светлое, доброе, а ещё больно на него смотреть…» Рефлекторно прищурив глаза, продолжала подсматривать за солнцем, которое лишь проникнув лучом через стекло в палату, ласково прикоснулось до лица, не причинило Оле никакой боли. И тут она вздрогнула – «а я кто?» «Меня как зовут?»

«Сейчас я вспомню, сейчас», – задумавшись, поняла, что не помнит своё имя. Она напрягалась, думая: – «вот, вот, вспомню кто я». «Кто?» «Ну, кто же?» И, ничего… «Как странно, что я не помню, как меня зовут». На этой мысли она машинально подняла руку, в желании убрать волосы с лица, и уставилась на свою руку, потом на вторую: – «Мои руки, что с ними?» «Почему они в гипсе?» «Такие большие и устрашающие белые перчатки!» «Как это некрасиво, я их не чувствую совсем…»

В палату зашёл Леонид и увидел Ольгу, сидящую на постели.

– Оля, – позвал он жену, прервав её мысли. Быстро подошёл к постели, присев на корточки перед женой, встревожено посмотрел в её глаза: – «Всё хорошо?»

– Оля? – спросила она.

– Да, ты – Оля!

– А кто вы? – Задала она ему встречный вопрос, глядя на его рыжие усы.

– Я, Леонид Фролов, твой муж. Известный ювелир и владелец гостиницы, под названием «Сопка». Ты Оля – моя жена, Фролова Ольга Алексеевна. Ты не узнаёшь меня, милая? – Серьёзно забеспокоился Леонид.

Оля встретилась взглядом с мужем и покачала головой.

– Я замужем?! – удивилась она, и сделав мрачное выражение лица добавила – Я не узнаю – Вас! Я ничего не помню, даже своего имени… – констатировала факт Оля, спокойно и равнодушно.

Леонид оторопел, но продолжал всё еще сидеть на корточках около неё в ожидании того, что может вдруг у нее сейчас прояснится сознание и она вспомнит кто она такая, и что он, ее муж.

– Я просто, хочу есть, – добавила она в конце, переведя взгляд от Леонида на пол. -Только как мне есть, если у меня такие руки? – Расстроилась она.

– Конечно, дорогая. Я как раз принес тебе все всякого разного; вкусного, чтобы ты поправлялась, – Леонид поднялся с корточек и чуть громко позвал: – Лида иди сюда с пакетом. Оля, знакомься – это Лида, и указал на молодую, шуструю девушку. – Она во всём тебе поможет, обращайся к ней.

Лида выложила из пакета на стол нежирный творог, нарезанный сыр, булочки, печенье, фрукты, сок, минеральную воду, отварное нежирное мясо. Через минуту принесли завтрак: кашу, хлеб с маслом, чай.

Оле помогли сесть к столу. Лида кормила её с ложки. Ела она медленно, несмотря на то что к ней стал возвращаться аппетит. Съев кашу, посмотрев на Лёню, перейдя на «ты» произнесла: – пирожное, какое-нибудь вкусное принеси в следующий раз!

– Пирожное? переспросил Леонид. – Корзиночку, как ты любишь? Конечно, милая, обязательно принесу.

Отпив несколько глотков чая, Оля обратилась к Лиде, попросив ее отвести в туалет.

– Ты точно сможешь дойти или может тебе утку принести? – заботился муж.

Ольга смутилась. – Дойду! – Убедительно вырвалось у нее.

Лёня бросил взгляд на Лиду. Девушка с готовность помогла Оле встать. Вместе они медленно прошагали до туалетной комнаты, потом через какое-то время обратно до постели. В палату пришла медсестра, принесла градусник и замерила давление.

– Давление хорошее, в норме, – озвучила она Леониду. – Температуры нет и вот эти таблетки она должна сегодня выпить, – оставляя пилюли на тумбочке, выскользнула тут же из палаты.

Леонид стал смотреть в окно, отягощённый мыслями. Лида сидела за столом, читала журнал. Ольга заснула до обхода врача.

Леонид, после осмотра доктора, снова явился к врачу, Роману Вадимовичу, переговорить. И первым делом пожаловался ему: – «что жена не помнит его, кто он такой!»

– Амнезия? Озадачился доктор. – В принципе могу предположить, что такое могло случиться из-за трагедии, которую она пережила. Рецепторы мозга заблокировались в стрессовой ситуации, заблокировав и воспоминания о прошлом. Наступила – «генерализованная амнезия». У неё на сегодня назначено МРТ, – вот и посмотрим. Но, сразу скажу, с этим ничего не поделаешь… У всех протекает по-разному, вплоть до конца жизни не могут вспомнить…

– И так может быть? – Вскликнул Лёня.

– Ну, вы не расстраивайтесь. Поддерживайте жену и тогда она пойдет быстрее на поправку. Живите обычной жизнью, как жили до этого. В привычных условиях, воспоминания начнут приходит быстрее… – Успокоил его врач.

– Поправится, обязательно, – заверил лечащий врач.

Через несколько дней выяснилась одна приятная новость и одна неприятная. «Приятная – Ольга была беременна, и неприятная – она ничего не помнила вообще!»

Леонид был шокирован: – «Оленька беременна!» – «Вот это счастье!» Как долго они ждали этого и такая приятная неожиданность!» Он начал что-то постоянно напивать себе под нос. Завалил ее конфетами, шоколадом, сладким печеньем. Принес в палату букетик цветов. «Ну а то, что она ничего не помнит, это уже мелочи жизни…» «Главное их теперь будет трое!»

20

Борис лежал на семейном ложе, которое теперь опустело наполовину, и думал о Светлане. Своими воспоминания он вернулся в начало их знакомства:

После форума «Инновации в строительстве», Боря проследил за ней и устремился в след. Народу было много, и девушка не сразу заметила, что её кто-то нагоняет на улице. «Он – уверенный в себе, молодой и обаятельный не мог ей сразу не понравиться».

– Девушка, а Вы любите Пушкина, спросил он? И стал цитировать: – «Одну тебя искал повсюду и даже в горы я ходил»

Девушка засмеялась: – Это не Пушкин, – отрезала она. – Я хорошо знаю Пушкина, это мой любимый поэт.

– Я – Борис, – представился он. – И тут ты права! Зелено-серые глаза Бориса засветились: – хотелось бы узнать имя любительницы Пушкина?

– Я – Светлана. А мы сразу перешли на ты?

– Мы с тобою, Светлана, знакомы, как целую минуту, а минута это часть вечности!

– Минута за целая вечность?

– Да и сейчас, в эту минуту идёт постановка «Евгений Онегин», в нашем местном театре. Приглашаю тебя сходить!

– Спасибо за предложение, но сейчас я спешу. Мне надо написать о форуме…

– Задержу последняя минуту, записывая твой телефон, –не упуская Борис момента. И Света оставила ему свои координаты…

Через пару дней они встретились у театра, сходив на постановку «Евгений Онегин».

Счастью Бориса не было предала.

– Я встретил её, – говорил он Глебу.

– Кого её? – спрашивал Глеб

– Свою единственную, – отвечал он.

– Счастливчик, – порадовался за него друг, видя светящееся лицо Бориса.

Потом, когда Борис познакомил его со своей Светлана, Глеб сразу отмети: – «Красивая пара»

Красивая и влюблённая пара всё свободное время проводили вместе. Гуляли в парках, катаясь на лодочках, ходили в кино, кафе, на эстрадные концерты и театры.

Через какое-то время, Света спросила Борю: – а продолжение стиха, существует, что он читал ей, когда познакомился?

– Немного существует, а остальное потом, когда придумаю, – иронично ответил он и прочитал: -

«Одну тебя искал повсюду, и даже в горы я ходил.

Да, только эхо мне кричало: – ты уходи, здесь нет таких!

По шумным улицам искал, где маскарад гудел вовсю,

Там женщины бросали взгляды. Не та…, – ловил я на лету…»

– А продолжение точно нет или шутишь? – спросила Света.

– Шутишь или точно нет, – ответил он ей и после этих слов, загадочно посмотрел на неё, – обещаю скорое продолжение…

– Ты и вправду ходил в горы?

– Правда. Есть такое модное место, в районе «Лепнёва», «Горная поляна» называется, не слышала?

– Слышала, но не бывала там.

– Так там горы на любой вкус. И для начинающих и более опытных скалолазов. Все, кто любит горы, едут туда, чтобы почерпнуть для себя что-то личное, овладеть опытом. Приезжают монтажники, чтобы потренироваться, обвыкнуться к высоте. Совладать со страхом и волнением. Горы, поражают своим величием. Где-то они непреступны и несут в себе опасность, а местами доброжелательны и гостеприимны…, – поделился мнением Борис

– Тебя с какой стороны они встретили?

– Так и встретили, – засмеялся он, – пятьдесят на пятьдесят.

21

Ольга на десятый день взбодрилась и повеселела.

Узи подтвердило у неё беременность: – «девять – десять недель. Одно плодное яйцо. Плод соответствует сроку. Сердцебиение в норме. Без патологий».

Для Оли эта новость стала целым событием. Она настолько вдохновилась быть мамой, что и совсем забыла обо всех своих недомоганиях…

И вот уже стали чесаться пальцы, создавая неудобства. Оля, не владевшая никакой рукой, не могла их хоть сколечко почесать. А гипс ещё носить и носить… «Но, и это всё пустяки, в сравнении с тем, что она станет мамой!»

Почему-то домой не спешили её выписывать… Оставили понаблюдать, неделю, другую, как развивается беременность. Она продолжала лежать всё в той же палате, что и очнулась. Теперь каждый день к ней приходил гинеколог, справляясь о её самочувствии. Врачи подбадривали её, говоря, что она достаточно физически крепкая и выдержит все испытания…

Леонид совсем засуетился. Он был просто счастлив. Семь лет жили и не получалось у жены забеременеть, а тут такой подарок судьбы! По несколько раз заезжал в больницу, всё смотрел, – «как его Оля там поживает». «Хочет что-нибудь вкусное, горькое – сладкое; кислое – солёное».

Но теперь у Оли стал проявляться токсикоз и даже если, и хотелось ей что-нибудь такого необычного, далеко не всё могла есть. К огорчению Леонида, её токсикоз коснулся и на одеколон, которым он любил пользоваться. Пришлось ему на время про него забыть…

Через какое-то время Оля совсем замаялась, перечив все журналы, что принёс ей муж и заскучав от безделья, ей ничего не оставалось, как уговорить врачей выписать её домой. Леонид привёз ей на выписку вещи, обувь и забрал её домой.

Оставалось еще десять дней, до снятия гипса.

22

Леня, держа за руку Олю, поднялся на крыльцо частного дома, открывая входную дверь. В коридоре, Ольга увидела Надежду, сестру Леонида, которая навещала её в больнице несколько раз. Надя подошла к Оле, молча обняла её и поцеловала. Помогла ей раздеться.

Надежда, отроду сорока пяти лет, немного располневшая, миловидная, спокойная женщина, с искренними глазами, была старшой сестрой Леонида, живущая с братом в одном доме, который построили их родители: большой, кирпичный, двухэтажный, на два крыла. В правом крыле обитали супруги, а в левом она.

Леня проводил Олю на второй этаж. Леонид заново рассказывал, где весят её вещи, где они спят.

– А, тут я приготовил комнату нашему малышу, – сказал он и открыл дверь в просторную, уютную, светлую комнату, полностью сделанную под детскую. Там, на комоде стояла в рамке фотография – «она и Лёня».

Потом она часто всматривалась в эту фотографию в надежде вспомнить хоть что-нибудь из своей жизни, но лишь серое пятно всплывало в ответ…

Ольга решила сразу, что останется обитать в детской и так премило об этом заявила, что Лёня растерялся, но сразу согласился, потому что боялся как-то дополнительно травмировать свою жену. И тогда он перетащил в эту комнату небольшой диванчик, чтобы Оля могла на нём спать. Сразу же в первую ночь, она легла теперь уже в своей отдельной комнате. Диван ей казался немного жестким, подушки неудобные, одеяло холодным. Не сразу удалось заснуть, всё вертелась и переворачивалась с одного бока на другой. Одолевали разные мысли и заставляли то пугаться, то удивляться. «Неужели я здесь жила?» «Любила ли я мужа?» «Если любила, то почему сейчас не чувствую это и почувствую ли когда-нибудь снова это чувство?» «Были ли они счастливы?» «Дружили ли они с Надей?» На каком-то вопросе, она и не заметила, как заснула…

Утром проснулась от того, что кто-то стучался в дверь, – заходите, – тихо сказала она и увидела, сквозь прикрывшие глаза, как к ней зашла Надежда.

– Доброе утро! Как спалось? – Спросила она.

– Хорошо, вчера только долго не могла заснуть. Видать, из-за того, что для меня этот дом, как новое место, – ответила Ольга.

– Постепенно обвыкнешься. А я пришла тебе помочь умыться и одеться перед завтраком. Пока гипс не снимут, поухаживаю за тобой.

Оля поднялась с дивана, почувствовав острый голод.

23

Позже, когда через десять дней Оле сняли благополучно гипс, ее восторгу не было предела. Они внимательно осматривала свои кисти рук. Каждый палец, с наслаждением, по очереди сгибала и разгибала. «Как приятно шевелить пальчиками». Правда кожа на руках была сухая, загрубевшая, безжизненная, потрескавшаяся, – но это уже не беда… Теперь она сама сможет держать ложку и умываться, и одеваться…

Помыв свою голову, Оля уложила волосы в элегантную причёску и подошла к зеркалу полюбоваться на себя. «Подумать только, за весь период, что она лежала в больнице, боялась даже в зеркало на себя взглянуть».

Решившись перебрать свой гардероб, пришла в недоумение, – «как она могла такое носить?» Это не модно и не красиво. Нет строгой линии, изюминки, утончённости. Отсутствуют элементарные основные вещи. Это тряпьё похоже на мешок. Столько брюк и одно платье, да и то выбросить не жалко. Она решила – «одеть нечего». То же самое произошло и с обувью. Леонид раскрыл рот, когда Оля заявила, что она полностью расстается со старой одеждой и обувью, и едет покупать себе новый гардероб. Тем более ей сейчас надо то, в чём она сможет ходить всю беременность, а потом в чём не стыдно ходить после того, как она родит. И вдобавок, ей нужна косметика, крема разные, лаки для ногтей, пилочка и много чего еще. Леонид ей пообещал, что в начале ноября, когда он будет посвободнее, он обязательно ее отвезет в "Серебряную звезду".

24

Была суббота и Анюта наконец отсыпалась. В ней достаточно накопилось усталости, чтобы признать: – «заниматься детьми – дело сложное!»

«Утром встать, поднять девочек; отвезти одну в школу, другую в детский сад; после обеда доехать, забрать. Выслушать от руководителей замечания, и проследить, чтобы были сделаны уроки. Выучить какие-то стихи к предстоящему мероприятию; позвонить в родительский комитет и узнать, на что и сколько собирают денег, и надо непременно быть на предстоящем родительском собрании, будет информация о переводном экзамене у Ангелины, в старшие классы. Да к тому же ещё классная учительница Ангелины, Екатерина Александровна, надменная и чопорная, обглядела Анюту с головы до ног. А Ангелине, подумать только, – «нравится её учительница!» Мнение у них расходилось… «Провалиться бы хоть сквозь землю, лишь бы не встречаться с ней больше никогда», – думала Анюта.

«Так что, у неё теперь такая работёнка, что самой себе не завидно… «Нянькой!» Раньше ей тоже приходилось сидеть со Светкиными детьми, по разным причинам: на банкет пойдут, в кино, театр, магазин, к друзьям, в банк, и так до бесконечности, – «Анюта посиди, Анюта посиди…». Вот Анюта и сидела, по любому поводу… И всё-таки это разные вещи, – посидеть, часок, два, три, или целыми днями. И все её мечты о свободе, улетели в тартар. Пройдут ещё каких-то двадцать лет, пока повзрослеют Ангелина с Лизой, а она превратится в старую клячу. «А её подружки уж давно вышли замуж и детей нарожали…» Что уж говорить про обещание Бориса, – «подарить ей квартиру в двадцать один год», – испарится к тому времени из его памяти…»

25

Отец пил уже, которую неделю. Дом был запущен и одинок. Не хватало женской руки… Раньше к ним приходила женщина, убиралась два раза в неделю, а потом Борис сказал ей – «больше не приходите, в ваших услугах не нуждаемся» и рассчитал её. Конечно, он не хотел, чтобы его кто-то видел беспомощным, пьяным, растерянным и подавленным… «Ну а что станет с квартирой, ему было всё равно!» И со временем, в пентхаусе поселился хаос. Анюта немного прибиралась, но особенного рвения у нее не было. «Да и как убирать двести пятьдесят квадратных метров?» Это надо иметь опыт, чтобы убирать столько квадратных метров. И даже дело не в опыте, отсутствовало простое желание. У нее в душе разыгралась некоторая апатия, переходящая почти что в депрессию, которую она старалась тщательно скрывать, потому что знала, – «не имеет морального права, показывать девочкам, свою слабость, они на неё смотрят». «Самое главное сохранить силу духа, а дух сохранить можно лишь отлёживаясь на кровати накрывшись с головой одеялом!»

Сёстры в десять утра пришли в комнату Анюты, уселись на диван и стали играть в игры на планшете.

– Давай, беги быстрее, убегай! – выкрикивала Ангелина Лизе, у которой ещё не совсем получалось. – Ну, что же, надо было быстрее. Дай, теперь мне играть, – выпрашивала старшая сестра.

– Нет, не отдам, – не сдавалась Лиза.

– Девочки, пожалуйста, потише! – послышался голос Анюты из-под одеяла.

– А я вчера весь день икала, – поделилась Ангелина ценной информацией.

– Воды надо было попить! – услышали они совет, исходящий от кровати.

– Не могла, был урок, потом я заигралась на перемене, не успела попить и снова урок, – объяснила Ангелина.

– Шли бы вы девочки к себе, – попросила подушка, с торчащими волосами.

– Не уйдём, нам у тебя нравится, – вставила своё слово Лиза.

За окном посыпались большие белые хлопья. Такой удивительный и крупный бисер полетел на землю. Девочки прильнули к стеклу, и восторженно наблюдая за тем, как падал первый волшебный снег.

– Говорят, что шестигранные снежинки не повторяются своим рисунком, и потому каждая снежинка уникальна, – озвучила Ангелина, свои познания.

– А я думаю, что повторяются, – сказала Лиза.

– Ты еще маленькая, не знаешь!

– Ну и пусть не знаю, зато я хочу Новый год!

– А я не хочу Новый год, я хочу, чтобы мама была жива, – высказалась Ангелина и посмотрела на Анюту, которая, наконец то, встала вся растрепанная с кровати и подошла к ним, тоже посмотреть в окно.

– И я хочу, – согласилась Лиза, – чтобы мама была жива, – и посмотрев на небо вскинула палец к небу: – она ведь сейчас там и смотрит на нас?

Анюте не нравились эти разговоры… «Тем более с самого утра…»

– А я вот есть хочу, позавтракать… Правда в холодильнике, который день пусто…

– Так просто надо взять деньги у папы, – решилась Ангелина сходить к отцу.

Анюта посмотрела на неё и промолчала, никак не препятствуя такому порыву, подумав – «Смелый поступок».

Ангелина вернулась быстро, держа в руках крупную купюру.

– Как удалось тебе? Спросила? – не терпелось узнать Анюте.

– Я зашла в комнату, увидела сидящего отца. Подошла к нему поближе, оказалась он спит сидя. На полу валялся кошелёк. Я быстро вытащила и убежала, испугавшись. А что, если, он потом будет на нас ругаться? – встревожилась четвероклассница.

– Не переживай, он в таком состоянии, что ничего не соображает, – растолковала старшая родственница.

– Ему бы не пить… – переживала Ангелина за отца.

– Попьёт, перестанет…, – поддержала Анюта и добавила: – рано или поздно…

– А если мы останемся без папы, – подхватила Анюта и захныкала.

– Лизанька, хорошая моя, ну не расстраивайся, пожалуйста, раньше времени, – успокаивала сестра и мама в одном лице, снимая младшенькую с подоконника. – Папа жив… Он просто тяжело переживает утрату. Мы тоже должны его понять и набраться терпения…

– Я тоже маму потеряла, но я же не пью, – привела умный довод Лизанька.

Анюта не нашлась что ещё сказать, предложила одеться и сходить в магазин. Они долго одевались, потому что решили, что на улице холодно и найти какие-нибудь теплые вещи. В прихожей они откопали шапки, перчатки, шарфы, прошлогоднее пальто.

Гардероб девочек не был обновлён, раньше этим занималась Светлана, а теперь некому. Анюта могла бы взять на себя эти хлопоты, да у неё не было ни денег, ни работы…

Девочки оглядели друг друга, им не нравилась их старая одежда, но деваться было некуда, пока хоть так…Они вышли за дверь, где на них уставился молодой охранник, Олег: – Вы куда? – спросил он.

– В магазин – ответили девочки.

– Паша, я пойду с ними, помогу сумки донести, – сказал Олег и быстро стал накидывать на себя куртку.

– Сходи, – ответил, Паша, который был постарше, проводя их взглядом вернулся к разгадыванию кроссворда.

26

Надежда и Оля сидели на кухне и пили чай с шоколадным тортом, который им принес накануне Леонид. Ольга подносила губы к чашке, предусмотрительно подув, прежде чем сделать небольшой глоток.

С того момента, как Ольге сняли гипс, прошло две с половиной недели, за это время две женщины сдружились. Надя показала Оле свою вторую половину дома и хобби, которым она увлекалась очень давно, заключавшее в пошиве тряпочных кукол, наряжая в народные костюмы разных стран. Кропотливо, почти как её брат, ювелир, обшивала и украшала наряды бисером, лентами, пайетками, стразами, блестящими камнями.

Оля каждый день заходила к Надежде, посидеть, поболтать и понаблюдать как работает Надя. Иногда они сидели молча, где каждая думала и мечтала в этот момент о чем-то своем…

– Тебе мой брат не рассказывал про твоё чудесное спасение? – Вдруг спросила Надежда, когда доела свой кусок торта.

– Нет, – ответила Ольга.

– Тогда я тебе расскажу. Наш сосед работает спасателем в Горной поляне.

– Где работает?

– В Горной поляне, а что, ты что-то вспомнила?

–Что-то знакомое название, – вспомнилось Оле.

– Так и понятно, что знакомо. Живем около Горной поляны. Все сюда приезжают на тренировочную базу. Останавливаются у Леонида, в его гостинице. Я дальше буду рассказывать, ты не против?

– Нет, нет – слушаю дальше, – подтвердила Оля.

– Наш сосед работает спасателей и если кого спасти в горах или на тренировочной базе, его сразу вызывают, – продолжила Надежда. В то утро, когда случилась масштабная катаклизма с природой, ты была уже где-то в пути… А перед этим, тебе позвонила женщина, представилась сиделкой Татьяной, Зинаиды Ивановны, что лежит при смерти и просит тебя приехать, так как у нее есть очень важная информация о некой твоей родственнице. Кто такая Зинаида Ивановна – ты не знала. Ты собралась ехать, а Лёня не хотел тебя отпускать. Не знаю, как ты его уговорила, но в итоге ты рано утром сорвалась и уехала. А тут такое началось… Ветрище разбуянился, ливень сумасшедший! Валились деревья с корнями, уносило машины, улетали крыши… Жуть! И никто ни сном ни духом… А ведь по прогнозу обещали всего то две капли… Ну так вот, – вернулась к рассказу Надежда, – ты уехала, и мы не знали, что с тобой… Целый день Леонид не мог до тебя дозвониться, сходил с ума. И вдруг вечером позвонил ему сосед, Виктор и сказал, что увидели с вертолета человека, зацепившего капюшоном за ветку дерева и болтавшего телом в воде. Когда его спустили на канате вниз, он понял, что это девушка. А уже в вертолёте он узнал тебя… Вероятно, бог услышал наши молитвы и на спасение послал Виктора. И если бы ещё не кофта с капюшоном точно утонула бы…

Леонид, когда узнал, что ты жива, светился и плакал от счастья…

Натворил ураган немало бед, затопив два района целиком, у людей дома под воду ушли и скот, лишившись своего имущества, а компенсация то, что даст? Этих копеек на трусы и носки лишь хватит… – расчувствовалась Надежда и замолчала.

В тишине прокуковала два раза настенная кукушка. Ольга с Надеждой переглянулись.

– Чай остыл, сказала Оля.

– Давай кипятка подолью.

– Не нужно. Напилась…

– А к врачу ты как сходила, что врач сказал? – спросила Надя о беременности.

– К врачу? Оживилась Оля. – Всё нормально. Мне кажется, я начинаю чувствовать шевеления и при этом погладила еле заметный свой живот

– Интересно кто родится?

– Не знаю, думаю, что будет мальчик, – поделилась своими соображениями Оля.

– А если девочка? – предположила Надежда.

– Девочка? И задумавшись, Оля подтвердила, – нет, мальчик!

27

Борис какое-то время держался, появляясь в главном офисе, и банке «Архитектор», проведя совещание, решая важные дела. И на этом всё…

Повсеместное соболезнование доконало его до состояния отчаяния… «Если бы они знали, что никакое сострадание ему уже не поможет и не излечит острейшую боль утраты. И не понять им, что он сейчас чувствует. Да, и какое им всем до него дело?» И он понял, что совсем не хочет никого видеть…

«Эти людишки – они глупы и дурны. Ну, что с них взять? Что они понимают, в том горе, что он сейчас испытывает? Он теперь не мог видеть их счастливые и довольные лица, когда он так несчастлив! Стоят, шушукаются, испытывают его терпение! Он готов был отдать свою душу мизантропу. Он готов был их всех ненавидеть! Ненавидеть!» Его душа разрывалась. Одна часть умерла сразу, с гибелью Светланы, а вторая ещё только начинала загнивать…

Борис засел дома и запил. Он практически не выходил из спальни. Задёрнутые шторы на окнах сохраняли мрачность, явившись надежным щитом. Так он закрылся от внешнего мира. Там, за окном, мир остался счастливым, а ему теперь нет там места… Мир выкинул его за свои пределы, барахтаться одному в отчаянье и одиночестве. Жить в бесконечной пустоте, где рана источала кровь.

Липкая, вязкая, горькая кровь была повсюду…

Рана болела, кровоточила, и всё время напоминала о себе, и её срочно нужно было как-то обезболить. Охранники по очереди ходили ему покупать спиртное. Он сидел, закрывшись в своей комнате и, не желал, чтобы дети вдруг увидели его таким: беспомощным, сломленным, подавленным, с заросшей щетиной, неприятно пахнувшим. Но совладать с собою не осталось никаких сил и желаний. Равнодушие, апатия, безразличие насквозь пропитали его. Он был бы рад, если бы сердце просто в один момент, перестало качать кровь и остановилось. Душа смогла бы беспрепятственно покинуть его тело и улететь туда, где сейчас находилась его любовь. Без нее он потерял всякий смысл…

Конечно, он понимал, что у него есть дочери, которым он нужен, о которых он обязан заботиться. Но, горе сделало его бессильным, безвольным, толкающим в пропасть. Тело его не слушалось, душа не принадлежала ему. Светлана, его цветочек, не просто была его любимой женщиной, она значила для него гораздо больше… В ней он видел смысл жизни, счастье, радость, солнце, одно дыхание на двоих, кровяной сосуд, пульсация на висках, доброе сердце, смеющиеся, искрящие свет глаза, тонкие руки, которые гладили его по волосам, нежные губы, прикосновение которых он никогда не забудет, тепло её души согревало его в самые трудные минуты. Целый мир заключался в ней одной…

Он летел в бездну, ускоряясь алкоголем, но иногда ещё делая короткую передышку, приходя в ясное сознание, вспоминал про Светлану:

«Они нежились в постели. Голова Светланы лежала у него на плече. Одной рукой он обнимал её, второй рукой он нежно держал ручку Светы, переменяя её тонкие пальчики.

– Боря? – Отозвала она его

– Что?

– Ты помнишь, обещал мне продолжение: – «одну тебя искал повсюду?»

Борис сразу понял, о чём она говорит: – а смеяться не будешь? Я всё-таки не Пушкин, которого ты так любишь…

– Не буду, обещаю, – заверила она.

И Борис прочитал ей своё стихотворение: -

«Одну тебя искал повсюду, и даже в горы я ходил.

Да, только эхо мне кричало: – ты уходи, здесь нет таких!

По шумным улицам искал, где маскарад гудел вовсю,

Там женщины бросали взгляды. Не та…, – ловил я на лету…»

Я смысл обрести желал, она одна нужна лишь мне.

И вот, – её я повстречал, струну затронула в душе.

Струились локоны до плеч, глаза как океан глубоки.

Я впал в гипноз – услышав речь, как губы извлекали звуки.

Нежнее роз, нежнее шелка. Так сладостны уста её…

Я целовал бы дни, да ночи и к сердцу крепко прижимал.

Искал усердно, терпеливо. Боюсь дышать, боюсь спугнуть.

– А кто ты? – Ангел, птица Бога? Я без тебя не мог уснуть!

Сейчас ты здесь, со мною рядом. Спасибо звездам за тебя,

Ты сразу поняла по взгляду: – моя любовь ты на века!

Прочитав стих, Боря замолчал.

– Как красиво, «Ангел, птица бога», – восхитилась Светлана.

– Теперь ты знаешь, что я встретил тебя, своего ангела, – признался Борис. – И никуда не отпущу тебя от себя. Он окинул её взглядом и поцеловал, почувствовав одобрение от любимой.

– Может не совсем правильно делать это в постели, – важно произнёс Боря, – Выходи за меня замуж! Добавив потом немного юмора, – отказ не рассматривается…

– Да, Боря, да! – обрадовалась Света. Ты потрясающий и я люблю тебя!

А Светлана, выучив стихотворение наизусть, посвящённое ей любимым, цитировала его время от времени про себя…

28

Леня осторожно постучался в комнату Оли, потом дернул за ручку, открывая плавно дверь. Пройдя в комнату, он сел на край дивана. Её оголившее плечико влекло его поцеловать. «Как долго мне ждать её?» – задался он вопросом. «Она с самой больницы не подпускает его к себе близко. Врачи сказали воздерживаться». Он и сам всё понимает, что не время…

Мягко прикоснувшись губами к плечу, разбудил спящую Олю.

– Леня? – Сквозь сладкий сон спросила она.

– Оленька, – заговорил он. – Я ухожу в гостиницу «Сопка»; приехал солидный клиент, посмотреть мою ювелирную коллекцию, вот зашёл узнать, как ты? Может тебе что-то надо?

– Надо, – сразу же ответила Оля. – Я тебе говорила, что мне нужна новая одежда. А ты тянешь всё… Мне совершенно не в чем ходить! – Говорила Оля с закрытыми глазами.

– Оля, пойми меня, пожалуйста, подожди ещё неделю, две. Будет хороший клиент, будут деньги… Пройдись по местным магазинчикам, может там что подберёшь?

– Я заходила туда. Ничего, чтобы мне понравилось… – Открыла глаза Оля и строго посмотрела на Леонида.

– Ладно, – смягчился Леонид. Я подумаю.

– Подожди, – окрикнула его Оля.

Леонид развернулся и посмотрел в её сторону.

– Я, вспомнила, давно хотела тебя спросить.

– Да, что?

– Почему я не хожу на работу? Меня врач, гинеколог на прошлой неделе спрашивала, моё место работы, а я не знала, что ответить… Я, что разве, раньше нигде не работала?

Леонид улыбнулся: – Нет, милая. Ты дома сидела.

– Понятно; дома сидела; ладно… – согласилась Оля, – Я посплю ещё немного в таком случае…

– Поспи моя хорошая. До вечера, Оленька, – попрощался Леонид, поцеловав ещё раз плечико.

Поправив одеяло Ольге, он встал и вышел, прикрывая за собой дверь. Ювелир и владелец гостиницы торопился к клиенту.

29

Глеб переживал за друга. Борис не брал трубку; не появлялся в офисе. Все, кто мог, друзья, высокопоставленные лица, сотрудники по работе, все обзвонились Глебу, с вопросами: – «Что с Борисом?» «Жив ли?» «Почему не берёт трубку?» А тут к ним поступил правительственный заказ, как самому надежному застройщику, построить к осени дома для пострадавших от наводнения. Надо было решить и уладить несколько дел. Согласовать территорию под стройплощадку, спроектировать дома и утвердить их. Рассчитать смету. Просчитать инженерную структуру. Впрочем, всё, как всегда; единственное и главное условие, – «объект сдать в срок».

Глеб без приглашения вечером заявился домой к другу, захватив с собой, на всякий случай вино и гостинец для детей: – «фрукты, шоколад, конфеты, сок». В коридоре его встретила Ангелина, сказала, что папа закрылся в своей комнате и никому не открывает.

Он, подойдя к двери и постучавшись, громко отозвал друга: – Борис, открой это Глеб! Борис!

Некоторое время за дверью была тишина, и Глеб уж подумал о том, что может пора её взломать, не дай бог, что случилось с Борей… Но после того как он подумал, послышались какие-то звуки, что-то упало, потом шаги, поворот дверной щеколды и дверь приоткрылась. На пороге стоял помятый Борис.

– Я крепко спал, – сказал он.

– Слава богу, Борис, ты напугал нас. Ты в порядке сам?

– В порядке, – ответил он и поплёлся на кухню.

Глеб прошёл следом за ним. Борис присел за стол, опираясь на локоть, поддерживая тяжёлую голову своей ладонью, которая заросла густой шевелюрой.

– Какие дела на работе? спросил он.

– Приехал по поводу дела. Поступил важный заказ на строительство домов для пострадавших. Ты когда планируешь приехать в офис? Нужно с губернатором согласовать площадку под строительство.

– Я знаю хорошее место, в двадцати километров от "Лепнёва" и "Горной поляны", прекрасная ровная возвышенность, – включился Борис в работу. – Я, когда в горы ездил, всегда засматривался на эту землю. Вот там, предложи Степану Николаевичу посмотреть площадку под строительство. А на работу, постараюсь выйти, пока не могу, – пообещал Борис, и спросил: – есть что выпить? Выпьем за светлую память?

– Я принёс вино. Вино будешь? – предложил Глеб.

– Пойдет, – сказал Боря.

Глеб встал, прошёл в коридор, и вернулся с пакетом, откуда достал шоколадные конфеты, плитку дорого шоколада, связку бананов, яблоки, виноград, груши. Помыв, порезав, выложил на тарелке.

Борис разлил по стаканам вино. Пришла Лиза, поздоровалась с Глебом и уж как-то особенно ему обрадовалась. Как будто в дом вернулось тепло. Она подошла к папе и обняла его; Борис поцеловал дочь.

– Лизанька, иди в комнату, доченька, спать надо ложиться, – попросил отец уйти её кухни, не желая, чтобы она видела, как мужчины сидят, выпивают.

– А фрукты можно? Спросила она.

– Да, да, – это вам, – протянул ей Глеб тарелку с фруктами.

– Знаешь, Глеб, те четыре квартиры, что оставляем на ежегодный розыгрыш среди сотрудников, предлагаю предоставить пострадавшим от стихийного бедствия. Узнай, кому сейчас совсем жить негде, кто бедствует… А, для наших мы что-нибудь придумаем.

Глеб, соглашаясь с этим предложением, продолжил: – Тебе соболезнует главный редактор, Александра. Говорит, на адрес журнала пришло тысячи писем от женщин, сопереживающих тебе.

– Спасибо им всем. Её заметки любила читать, нежная часть населения, – отметил Борис

Они поговорили о делах. Борис опять заверил Глеба, что обязательно на днях приедет в офис. Выпили по второй, по третьей, захмелели.

– Понимаешь, Глеб, – разговорился захмелевший Боря, – я тебе должен признаться, я не ожидал от себя такого… Ты не смотри на меня строго; я не думал, что после смерти Светы, мне будет так плохо и больно. И ещё, что хочу тебе сказать – не хочу больше строить! Стройка закончилась, – подтвердил он. – В последний раз для пострадавших постоим и всё на этом…, – отрезал Борис.

Глеб внимал, что дальше: – Я виноват, что отпустил Свету ехать одну. Из-за меня её не стало… – винил во всём себя Боря.

– Не соглашусь с тобой, здесь нет твоей вины. Никто не может предвидеть стихийное бедствие, кроме синоптиков и те ошибаются…, – утешил Глеб друга. – Вот представь, если бы ты с ней поехал и тоже погиб. А дети сиротами остались бы у вас? А если, ты сам спасся, а её не смог спасти? Конечно, это горе, и ты переживаешь, но ты нужен своим дочерям, – подбирал слова Глеб.

– Наливай лучше, – перебил Борис, всё понимая, но всё же…

Глеб разлил ещё по одной.

– Я скучаю по ней, – сказал тихо Борис, после того как поставил пустой стакан на стол.

Потом они еще немного посидели, пока не приехал Миша и не забрал подвыпившего Глеба, а Серебров отправился спать.

30

Борис не мог уснуть, ему мешал всплывший перед глазами образ Светланы.

Как-то вечером, он взял её с собой смотреть новую территорию под строительство, которую предлагали ему купить. Машину он оставил достаточно далеко, из-за размытой дороги. Шли пешком мимо пустоши к двум обветшалым баракам. Двухэтажные дома давно расселили, оставив их стоять заброшенными.

Борису надо было просто осмотреть участок, а Света потянула его зайти внутрь старой постройки. Поднявшись на первый этаж, они повернули налево. Дверь в угловую комнату была настежь открыта, в оконной раме разбитые стёкла. К окну не плотно стоял придвинутый гардероб из ореха. Переступив через порог, половица затрещала. Этажом выше послышались крики: – «не надо, прошу вас, не делайте этого, отец отдаст за меня деньги», а следом донеслись до них выстрелы.

Борис хотел было развернуться назад, держа за руку Свету, но под ногами зазвенела алюминиевая кастрюля. Она волчком и с грохотом покрутилась вокруг своей оси и замолкла, остановившись. Сверху стремительно приближались шаги в их сторону. Боря потянул Светлану к окну, встав за гардероб. Их сердца бешено бились в один ритм. На их спасение вечер погрузился в синеву, прикрывая тыл. Спустившиеся «шаги» подошли к проёму комнаты, где притаилась молодая парочка, и застыли, прислушиваясь. Двое замерли, прижавшись вплотную в объятиях. Откуда-то, прыгнула кошка, прямо на «шаги», остановившие перед входом, пройдясь своими когтями. За что потом поплатилась, издавая раздирающий, истошный стон.

– Дура, напугала, да ещё зацепила как больно! – прозвучал голос в темноте. – Тут только кошка, прокричал мужчина кому-то на вверх, откуда спускались остальные шаги, покидающие дом.

Наступила тишина, но ненадолго… Борис со Светланой не разжимаясь, простояли ещё некоторое время. Запах её волос действовал не него успокаивающе. Тишина слилась вместе с ними, пока не выдохнули бешеное напряжение, и снова напряглись… Покинувшие дом неизвестные личности, обливали барак бензином из канистры. Чиркнув спичкой, поджгли притаившихся гостей.

– Стой здесь, – велел Борис, остаться Свете внизу, поднимаясь на верх.

Света осталась ждать. Пахло дымом, трещала деревянная постройка, быстро добираясь до второго этажа. Светлана занервничала, пока не увидела Борю, спускавшего вниз на стуле, какого-то… «Кто-то», был молоденьким парнем, крепко привязан к стулу, с кляпом на лице.

– Быстрее, скомандовал он Свете. – Иди к окну.

Борис поставил стул с парнем на раму, сам перепрыгнул через окно, подхватил на себя стул, опустив его на землю. Секунду окинув взглядом щупленького парнишку, увидел того полусознательном состоянии. На обеих брючинах, в области бедер, проступили большие пятна крови.

В следующий миг, он подхватил Свету спуская её на землю, отбегая на безопасное расстояние. Борис, подхватив стул с молодым человеком, со Светланой быстро добрались до машины. Уже сев в автомобиль, увидели, как вдалеке сильно разгорелся пожар. Яркие языки пламени устремлялись в ночное небо, обжигая его теряли силу возвращаясь обратно в огненную общину, оставляя от старой постройки лишь один пепел.

"Сгорел бы парень заживо"– подумал Боря.

Доставив парня в больницу, Боря не знал, что его теперь ждёт… Всё прояснилось когда губернатор области, Степан Николаевич пригласил его на долгий разговор, в котором поблагодарил за спасённую жизнь своего сына, взявшего в заложники с целью выкупа.

Молодого человека разыскивали несколько суток, похитителям интересен был выкуп, но несговорчивый Степан Николаевич упустил время. Сам сын, придя в сознание, на больничной койке, рассказал, что террористы его бывшие одноклассники, состоявшие в какой-то банде. Всю банду тут же накрыли подчистую.

А Борис после этого стал отстраивать центр города, приумножая свой капитал…

31

Ольга, была с раннего утра сама не своя. Завелась наводить порядок в крыле, где они жили с Леонидом. Собрала грязное белье, протёрла пыль. Пропылесосила и помыла полы. Уставшая присела на застеленной кровати, где спал Леонид, проводя руками по покрывалу. «Как ему спится в этой комнате?» – спросила она себя. «С того времени как вернулась с больницы, ни разу не пришла к нему на ночь… Может он на неё обижался или злился, не показывая и виду? Ей хотелось, чтобы он знал, что она не специально его игнорирует… Её чувства вместе с памятью ещё не вернулись…». Её муж для неё сейчас являлся просто хорошим другом.

Её взгляд остановился на секретере. «В нём должно быть что-то, что помогло бы ей вспомнить своё прошлое…» Подойдя к шкафчику и открыв створку, увидела расписную шкатулку, в которой как оказалось лежали ювелирные украшения: серьги с мелкими бриллиантами, цепочка, с кулоном знака зодиака «Близнецы», колечки с драгоценными камнями. Удивительные ювелирные творения её супруга.

К сожалению, кроме драгоценностей, в секретере ничего такого не хранилось, за что можно было бы зацепится памятью.