Читать книгу Осколки наших жизней - Марика Эш - Страница 1

― Иби, давай чуть активнее двигайся! Следи за Ламарой, а не за ее мечом! ― кричала тетя Алдора своей дочери, облокотившись на свой воткнутый в землю меч. Я, тем временем, вполне успешно, выписывала вокруг своей сестры пируэты, ловко парируя ее слабые удары. Мой меч Донвингус1 с лязгом отскакивал от оружия противницы.

– Я устала! ― Запыхавшись, произнесла Иби. ― Я ненавижу ближний бой и мечи!

– Если не возьмешь себя в руки, то Ламару заменю я! И так вижу, что она тебя жалеет! ― тетя не давала спуску.

Я слегка улыбнулась своей рассерженной сестре, отбила ее верхний удар резким взмахом меча и развернувшись, приставила лезвие Донвингуса к ее горлу.

– Вжик! И ты труп, ― прошептала я, все еще скалясь.

– Взик, и ти трюп, ― передразнила меня она. Я всегда контролировала свои удары, и пристально смотрела за работой Иби, чтобы не допустить опасной ситуации во время тренировок, да и тетя была поблизости со своими волшебными снадобьями, но все же, меня всегда поражала вера сестры в быстроту моей реакции. ― Зато, я тебе надираю зад в стрельбе из лука! ― с вызовом бросила она.

Я убрала меч от яремной впадины Иби и вернула его в ножны, приподняв уголок рта. Лезвие оставило слегка красноватый след на чувствительной коже противницы. Я поправила кольцо мамы, которое было мне немного велико, и взглянула на тетю. Ее глаза метали в нас молнии, лоб был нахмурен и она что-то гневно шептала себе под нос. Скорее всего, эта женщина ждала продолжения боя, но мы двинулись прогулочным шагом по узкой тропе внутреннего дворика к дому. Я старалась не наступить на волшебные травы и цветы тети Алдоры, которые она опрометчиво высадила вдоль дорожки. Положив левую руку на шею Иби и слегка склонив голову, я произнесла:

– Тут и не поспоришь! Разве сможет кто-нибудь сравниться с тобой в нашем-то городишке?

Я знала, о чем говорю, потому что Иби была настолько искусна в стрельбе из лука, что, пожалуй, могла бы застрелить вошь на голове Грязного Чиара – нашего местного сумасшедшего, который принципиально не моется уже двенадцать лет. Однажды она сумела попасть второй стрелой в свою первую стрелу, торчавшую из центра мишени.

Я видела, как сестра сверкнула на меня своими большими карими, как две шоколадные конфеты, глазами.

– Только в нашем городишке? ― недовольно спросила она, смахивая с потного лба прядь длинных каштаново-красных волос. Я уже открыла рот, чтобы ей ответить, но тут вмешалась тетя Алдора.

– Чтобы судить, насколько хорош уровень стрельбы из лука и есть ли прогресс, ты как минимум, должна хотя бы раз в месяц принимать участие в городских соревнованиях, Эбина Силверфиз! Ежедневные тренировки дома – это прекрасно, но тебе не с чем сравнивать! ― тетя Алдора сощурила свои пронзительные голубые глаза. Если она называла полное имя своей дочери, это означало одно – она крайне недовольна.

– Мам, я не хочу показывать всему Батигару, что могу завалить любого с расстояния в один километр на открытой местности! У меня и без того личная жизнь не складывается! ― проворчала девушка. ― Это Ламара – любительница состязаний, когда парни нашего города слышат, что она принимает участие в соревнованиях, даже записываться не хотят, и так ясно, кто выиграет. А если не Ламара, то это будет либо Воис, либо Хольс. Ну, или они все вместе.

Тетя Алдора лишь фыркнула и, взмахнув своими кудрявыми пшеничными волосами, направилась в сторону дома.

– Искупайтесь и приведите себя в порядок, девочки. Вам надо будет сходить на рынок, собрать заказы. И на днях к нам приедут Аспис и Фокс с Мираной. Надо быть готовыми к приезду гостей, ― произнесла женщина, скрывшись в дверном проеме нашего большого каменного дома.

Мы с Иби переглянулись. Если к нам в Волисоль приезжает правитель Аваяра и, по совместительству, главарь повстанческого движения – это значит, что появились новости относительно возможной войны. Если вместе с ним приезжают его заместители – Фокс и Мирана, значит, что эти новости нехорошие.

Сейчас мне двадцать три года. Всю свою жизнь мы с тетей Алдорой и Иби скрываемся от жестокого и деспотичного правителя государства Раксаран, как и многие на континенте Эксихора. Он – ужас во плоти. Единственный сын Морспируса2 и Сиеры3. Морспирус похитил Сиеру тысячи лет назад, насильно овладел ей, а еще через десяток сотен лет у них родился сын – Мехилар. Говорят, он смертен, однако правит Раксараном этот тиран уже сотни, а то и тысячи лет. Точные цифры никто не знает, вероятно, и сам Мехилар. Под его управлением находится многотысячная армия, состоящая только из Черных Стражников – воинов, под началом Темных Богов. Жены и детей у него нет, по крайней мере, официальных, поэтому и власть никому не переходит. Скорее всего, с момента возникновения самой Эксихоры, Мехилар и правит на большей части континента. Властолюбивый ублюдок.

Несмотря на очень долгую жизнь, больше тридцати лет ему на вид не дашь. Я его ни разу не видела, эта информация мне известна со слов других людей, которым «посчастливилось» лицезреть его рожу. Единственной причиной, по которой я бы хотела увидеть Мехилара, является мое яростное желание его убить. Вырвать его чертово сердце, если оно имеется. Возможно, даже сожрать.

Мне едва исполнился один год, когда этот сукин, да простит меня Сиера, сын пришел в одинокое жилище моих родителей в Долину Псив, и по какой-то неведомой мне причине, убил их. Он сжег дотла дом, в котором я родилась, похоронив под слоями пепла и обломков, тела моих мамы и папы. Мой отец случайно узнал, что нам грозит опасность и успел передать меня своей младшей сестре Алдоре. На тот момент она со своим мужем Эльмионом Силверфизом воспитывала двухлетнюю дочку – Эбину.

Сами мои родители сбегать не стали, они приняли участь, уготованную им Мавритой – богиней судьбы, с достоинством. Тетя говорит, что они погибли, как настоящие герои, без страха, смотря в лицо приближающейся смерти.

Один бард, известный в узких кругах, даже включил их имена в свою балладу. По слухам, момент их гибели воочию видели несколько жителей города Дольмеса, которые забрели в Долину Псив, пытаясь обойти Лес Гарпий, пылающий огнем. Мехилара они не застали, но застали огромный пожар, в котором горели два тела, державшиеся за руки. Дольмейцы-то и рассказали барду о случившемся. Певец полтора года назад пропал без вести, поэтому больше никто о моих родителях баллад не поет. Совру, если скажу, что меня это сильно расстраивает. Я никогда не хотела, чтобы Сафиер знал, что я дочь тех самых Хамара и Далии из его баллады. Однако за барда я переживаю, хотя мы и не были лично знакомы. Он был очень талантливым и добрым, поклонялся с особым усердием Псовеллу4. Я надеюсь, что он, либо просто слинял из Батигара, обокрав какого-нибудь заносчивого толстосума, либо отправился вслед за музой, например, в Дамдору. Было бы печально узнать, что он стал одним из заключенных в ужасной тюрьме – Картоксар в горах Мухирны.

Я всегда с грустью улыбаюсь, когда слышу о родителях, благодарю за красноречивые и хвалебные слова, однако в душе меня разрывает от боли и обиды. Лучше бы они сбежали, как последние трусы, лучше бы их никогда не упоминали в героической песне, но они были бы живы и рядом со мной! Самое ужасное, что я не понимаю, за что с ними так поступили, и почему преследовали. И почему до сих пор преследуют меня, да и других жителей Эксихоры тоже. Чем мы не угодили великому и страшному говнюку, не знаю.

Но я отомщу за нас всех! Я соберу осколки наших жизней и превращу в опасное оружие!

Я уничтожу Мехилара, даже, если из-за этого окажусь во дворцах Отромы5.

Когда тетя Алдора спасла меня от смертельных когтей Мехилара, она пыталась укрыть нас сначала в столице Аваяра – Баграсе, а, затем, на острове Полумесяца6. Это место считается нейтральной зоной, территорией богини Нафисьерры7. Любой нападающий на эту местность сгорал заживо, по крайней мере, так гласила легенда, поэтому тут никто и никогда не сражался и не пытался захватить власть. Когда тетя стала замечать большое скопление Черных Стражников на острове, решила не искушать судьбу и не ставить под удар жизни тысячи людей. Ночью мы тайно пробрались на корабль до Раксарана. Вернувшись к мужу и дочери в Ярголи´с, Алдора решила последовать принципу «прячь на видном месте» и решила скрыться в Волисоле, под самым носом у Мехилара, вместе с Эльмионом и Иби. Еще через год Эльмион погиб. Его убил один из Стражников в Лесу Гарпий, когда он тайком пересек границу, чтобы узнать у животных об обстановке в Раксаране. Эльмион был представителем Магического Отряда8 Аниантов, а если точнее, он был анипатом – понимал язык животных. Отцу Иби не смогли помочь даже волшебные травы тети Алдоры, которые творили чудеса и спасали жизни. Ему было всего двадцать три года. В двадцать один год тетя осталась вдовой, и с тех пор, мужчин больше не заводила. Возможно, я ошибаюсь, но мы с Иби никогда не видели никого с ней рядом.

Алдора заменила мне родителей, Иби стала самым родным человеком на свете. Важнее чем они, людей у меня не было, конечно, не считая Воиса и Хольса – без этих двоих я бы не представляла свою жизнь, но даже любовь к ним не заставит меня отказаться от мести. Последнее время Мехилар ведет себя спокойно, даже никого не убивает. Говорят, он сейчас полностью поглощен поиском обетованного ребенка, магического кинжала и источника невиданной силы, однако я всегда начеку. От того, что змея притаилась в кустах, змеей она быть не перестала. Поэтому я тренируюсь каждый день, на протяжении долгих лет до изнеможения, стираю руки в кровь и участвую в каждом городском соревновании. Я не принадлежу ни к одному из пяти магических отрядов: простая смертная, в которой нет ни капли магии. Я не травница, как тетя Алдора и не способна понимать язык животных, как Эльмион, но я стану лучшей благодаря мечу и духу! Если я встречу Мехилара, а я сделаю для этого все, мне надо быть готовой. Пусть силы наши не равны, и он меня прикончит быстрее, чем я успею достать свой Донвингус из ножен, но, по крайней мере, я попытаюсь. Ради такого, я была бы готова дать обет Инзуру9.

Он ответит мне за то, что сделал с моими родителями и со всем народом Эксихоры за долгие годы! Хотя, не могу сказать, что жители Раксарана в чем-либо нуждаются и голодают, как и жители Волисоля, но все же, самое лучшее качество жизни у подданных Мехилара. Он жестокий правитель, но его люди не страдают от неурожая, болезней или воин, но на скольких литрах крови построена эта спокойная жизнь?!

Столетия назад, мать Мехилара убили. Люди из Аваяра и Тахарата объединились, и с помощью древнего магического обряда погубили Сиеру. Самая добрая богиня пантеона покинула Эксихору, а вслед за ней ушла и ее сестра-близнец – богиня Маврита10. Им пришлось отправиться в Бесконечные Пустыни11, ведь болота Скорпса предназначаются только для грешников и нечисти Эксихоры. Просторные дворцы Отромы, созданные для добропорядочных людей, так же не могли принять у себя богинь. Сиера и Маврита стали первыми из высших, которые оказались в Бесконечных Пустынях. Храмы великих сестер разрушились сами по себе, пострадало множество людей. В миг Эксихора лишилась двух важных богинь, потеряла несколько огромных молитвенных сооружений. Все были в ужасе, кто-то, вообще, считал, что начинается конец света. Хотя, именно на это и было похоже происходящее.

Аваярцы и Тахаратцы решившие, что без Сиеры Раксаран будет беззащитен, хотели поставить Мехилару условие: либо он отправляется на остров Сотуус12, либо его постигнет та же участь что и мать. Однако убитый горем сын обезумел настолько, что, в итоге, вырезал почти все население этих двух государств, пощадив горстку людей. Демографический кризис в этих государствах восстанавливался не одну сотню лет. Под горячую руку, тогда, попали даже раксаранцы и племена с Диких островов.

С одной стороны, я понимала этого урода, но с другой – презирала: он не сжалился ни над женщинами, ни над маленькими детьми. В те дни по рекам, словно по венам, текла кровь, а не воды. Остановить красную бойню, которая длилась несколько недель, сумел только Морспирус. Свидетелей тех страшных событий уже давно нет в живых, но все ужасы минувших лет они передали своим потомкам13.

С тех пор все государства опасаются гнева этого безжалостного чудовища. Однако молитвы всех людей были услышаны, и боги послали предсказание, в котором говорилось, что Мехилара погубит плод любви Серебряного Стражника и Целительницы. Но сделать это он сможет, только вобрав в себя всю силу из источника добра и зла при помощи Серебряного кинжала. По всей видимости, именно этот источник, кинжал и плод любви Мехилар так активно ищет, но лишь для того чтобы уничтожить. И ему, жестокому, и, по всей видимости, совсем отупевшему ослу, не важно, что Серебряных Стражников не существует, они могут быть только Черными или Белыми, в зависимости от того, покровительствуют им Светлые или Темные боги. Этот скорпский дьявол, упрямо продолжает искать несчастный «ножик», «плод любви» и « источник силы», вынуждая сотни людей скрываться, потому что неизвестно, чем обернется гнев Мехилара для народа, когда он не обнаружит желанные артефакты.

Не знаю, правдиво ли пророчество, но если это так, я молю великих Хеольсу14 и Нулаппа15, позволить мне дожить до этого прекрасного дня, чтобы быть в числе тех, кто приложит руку к кончине Мехилара.

– Думаешь, все так плохо? ― вывела меня из раздумий Иби. ― Аспис редко к нам приезжает, учитывая, что ему в Волисоле не рады даже с официальным визитом, а речи о тайном проникновении на территорию страны, вообще нет.

– Не знаю, ― честно призналась я. ― Пока они не приедут, мы ничего не будем знать наверняка. Видимо, Фокс с Мираной будут опять прикидываться богатыми торговцами, а Аспис нарядится в лохмотья, как их слуга.

Иби фыркнула.

– Это ужасно! Ты помнишь, в последний раз, когда они приехали, как от него несло!

– Да! ― вскрикнула я, вспоминая, как год назад по главной улице Батигара ехала тележка Фокса и Мираны, а за ней плелся правитель Аваяра в обносках, от которого воняло так, что клянусь роскошным телом Псовелла, даже Грязный Чиар сморщил нос.

Когда я спросила Асписа, где он так извалялся, а самое главное – зачем? Он ответил, что совершал водную процедуру в болоте со свиньями, а сделал это для того, чтобы в нем никто из волисольских стражников не признал правителя вражеского государства. Умелый ход, учитывая, что «торговую» телегу Фокса и Мираны никто не рисковал досматривать из-за убийственного амбре слуги.

– Просим у вас прощения, господа, ― обратился тогда Фокс к Стражникам. ― Пшик – единственный слуга, который смог отправится с нами в дальнюю поездку. Он немного того, ― мужчина покрутил пальцем у виска. ― Спутал свиней с прекрасными барышнями, и кинулся к ним в лужу, ― Рыжий «торговец» с черными глазами, казалось, пытался подобрать самое нелепое и самое оскорбительное объяснение запаху, исходившему от короля Асписа. Даже через слой грязи, я видела, как от злости покраснело лицо правителя. Еще бы, из всех возможных вариантов, Фокс решил превратить молодого правителя Аваяра в слугу-свиноложца. Смыв с себя зловоние, и надев чистую одежду, первое, что сделал Аспис, когда вошел на кухню, где мы беседовали с Фоксом, это влепил добротный подзатыльник.

– Не забывайся, ржавый! То, что ты мой кузен, еще не значит, что я не вырву твой язык! ― прошипел он.

– Ой, да брось, Аспис! Я же говорил о Пшике, а не о тебе, ― пробурчал мужчина, потирая затылок.

Вспомнив это, мы с Иби усмехнулись, но было видно, что нас обеих беспокоит один и тот же вопрос: все действительно очень серьезно, или король Аспис решил просто проведать своих старых знакомых.

Я вошла в наш просторный дом и сразу направилась в купальню. Тети не было, скорее всего, она пошла в нашу лавку. Сегодня к ней пришли два новых ученика, которых она должна обучать искусству травоведения. Ее бесконечные познания в области флоры не переставали меня удивлять. Конечно, по всей Эксихоре было немало травниц и целителей, которые относились к отряду Ведунов, но Алдора Силверфиз, пожалуй, была самой лучшей, в Волисоле, уж точно; желающих у нее поучиться было множество. В сорок два года, она не только шикарно выглядела (когда нас видели втроем, думали, что мы сестры), но и прекрасно владела мечом и была отличным учителем. За ее волшебными снадобьями, иногда, приплывали даже искусные наложницы и наложники с острова Полумесяца, и народ из соседнего континента – Дамдоры. Благодаря ее работе мы жили совсем небедно, но и мы с Иби старались не отставать. Моя сестра была анипатом, как и ее отец. К их магическому Отряду также относились аникинезы – управляющие животными и аниформы – превращающиеся в них. К отдельной категории Аниантов еще относили волколюдов, но, скорее, их дар был проклятием. Превращение этих людей в волков зависело от фаз Луны, и контролировать они его не могли. Считается, что при упорных тренировках, любой анипат, в итоге, может стать либо аникинезом, либо аниформом, но Иби не экспериментировала с этим. Ее вполне устраивал ее дар, и она успешно помогала всем жителям Батигара в лечении животных, точно зная, что беспокоит их. Я же вела счета в лавке, собирала и доставляла ее заказы и обучала детей сражению на мечах, правда, пока только на деревянных.

Я была белой вороной в семье, без малейшего намека на силы. В возрасте четырех-пяти лет, во мне проснулись какие-то зачатки магии, но очень скоро они исчезли. Долгое время я очень переживала из-за этого, думала, что я какая-то не такая, хотя ни моя сестра, ни тетя не давали мне этого почувствовать.

Так продолжалось, пока я не встретила Хольса и Воиса. Они были старше меня на четыре года, и ни у одного из них не было магии. Хольс – сын простого ювелира. Он продолжил дело своего отца, когда тот умер от неизлечимой болезни. Мальчику тогда было шестнадцать, поэтому заботу о младшей сестре и работу в мастерской ему пришлось взять на себя. А Воис…Воис – сирота и вор, а еще самый отважный парень, которого я встречала. Он жил со своей троюродной теткой, которой не было до племянника никакого дела. Как только ему исполнилось семнадцать, она выставила его из дома, но к тому моменту парень уже научился зарабатывать деньги и снял себе жилье. Подружились мы с Воисом тогда, когда он пытался стащить с лавки тети Алдоры маленький мешочек с деньгами. В тот день мы праздновали мой шестой день рождения вместе с Иби и Хольсом, и обнаружили этого засранца, крадущимся под прилавком. Сначала мы с сестрой хотели пожаловаться тете, но наш друг заступился за воришку и предложил ему отпраздновать день рождения с нами. Так и зародилась наша крепкая связь, которую мы все еще несем сквозь года.

Вчетвером мы проводили много времени вместе. Для нас парни стали лучшими друзьями, но с возрастом я поняла, что к Воису испытываю что-то большее. Я в него влюбилась. Иби тоже была какое-то время очарована Хольсом, даже исписывала дневник его именем, но ближе к восемнадцати годам ее чувства остыли, как вода в Греагорском океане. В ее жизни появился мудак Леон, а Хольс повстречал свою будущую супругу Паулиту. Мои чувства к Воису тоже поутихли, но когда мне исполнилось семнадцать, мы с ним все же решили попробовать стать парой. Конечно, из этого ничего путного не вышло, но нас, по-прежнему, связывает дружба и невероятная страсть. Меня вполне устраивают свободные отношения с этим парнем, и, если он предложит мне что-то большее, я точно откажусь.

С другими девушками я Воиса никогда не видела. Он часто куда-нибудь уезжает, возвращается в наш городок на неделю-две, потом снова пропадает на месяц. Если у него кто-то еще и есть, то точно не в Батигаре. Увидь я его с другой, даже не знаю, что бы сделала: разозлилась, расстроилась или спокойно прошла бы мимо. Возможно, что-то у меня к нему осталось, ну или я, просто, сука с обостренным чувством собственности.

Сегодня как раз тот день, когда он должен вернуться из очередного путешествия, и, разумеется, я хочу подготовиться к нашей встрече. Воис меня видел в любом состоянии, и, все равно, хотел, как и я его, но будет лучше, если я встречу его чистой и свежей, а не вспотевшей и грязной, словно кувыркалась с Грязным Чиаром.

Мои черные и длинные до поясницы волосы были сильно запутаны, поэтому прежде чем их вымыть специальным составом, приготовленным тетей Алдорой, я их очень долго расчесывала.

– Лами, ты скоро выйдешь оттуда? Мне тоже надо привести себя в порядок! ― спустя какое-то время послышался голос сестры.

– Можешь войти, почти закончила, ― ответила я, обтирая себя чистым полотенцем. Вода в купели почти спустилась, поэтому повернув рычаг, я стала наполнять ее заново для сестры. Наш водяной насос был зачарован местными магами стихий, за это им тетя платила каждые два месяца по десять тысяч роялов, поэтому из резервуара в купель к нам поступала только теплая и чистая вода.

Дверь в купальню открылась и показалась голова Иби. Ее глаза были зажмурены, чуть вздернутый носик наморщен, а розовые губы бантиком поджаты. Длинные, слегка красноватые, волосы обрамляли красивое овальное лицо и скулы, и струились волнами по обнаженным плечам. Она обернула вокруг себя полотенце, которое едва прикрывало ее широкие бедра и попу. Даже бесформенная тряпка не смогла скрыть ее роскошную фигуру. Моя сестра была небольшого роста, примерно на полторы головы ниже меня, и невероятно красива и женственна, не удивительно, что за ней бегали все мужчины в Батигаре. Только вот она, уже год не могла выкинуть из своего сердца бывшего парня, настоящего подлеца и труса – Леона.

Я по сравнению с Иби выглядела грубой. Мой рост был высоким, примерно сто восемьдесят сантиметров, да и в целом, меня нельзя было назвать хрупкой. Мои плечи были широкими, а руки сильными из-за регулярных тренировок, полная грудь, плоский живот, но округлая попа и широкие бедра, хотя, из-за того, что талия не была такой тонкой, как у Иби, они не так выделялись. Внешность никогда меня сильно не беспокоила, но Воис считал меня красивой, и это не могло не радовать. Он всегда говорил, что ему нравится моя оливковая кожа, ореховые глаза, которые достались мне от папы и длинные черные волосы – наследство мамы. По словам тети Алдоры, я была больше похожа на отца. У него тоже был прямой нос и пухлые широкие губы. Она часто разглядывала мое лицо, потом брала его в руки, дарила теплый поцелуй в щеки и отворачивалась, чтобы я не видела, как из ее синих, как море Фиоре глаз, текли слезы. Тот же ритуал у нее проходил и с Иби. Я ей напоминала любимого брата, а дочь любимого мужа.

– Ты так зажмурила глаза, будто голой меня ни разу не видела, ― усмехнулась я.

Иби распахнула глаза.

– Я не поэтому. Вдруг ты тут не одна, ― я недоуменно нее посмотрела, а она скривила губы в ухмылке и пошевелила своими широкими бровями. ― Не делай вид, что забыла. Сегодня приезжает Воис. Еще скажи, что ты не для него собираешься.

Я зачерпнула в ладонь немного воды и брызнула на сестру.

– Эй! ― возмутилась она.

– С Воисом у меня просто секс, а привожу я себя в порядок, потому что мы идем в город.

– Да, ладно, я же знаю, что ты зациклилась на нем, лет с двенадцати!

– Я на нем скачу, лет с семнадцати, не более, ― парировала я. ― Иби, если когда-нибудь появится «тот самый», подобные отношения с Воисом прекратятся. Да и он, уверена, не носит на себе пояс верности. Воис еще тот дамский угодник. Нравится ли он мне? Да. Выйдет ли из нас пара? Нет.

– Но ты же его ревнуешь. Ты лишь раз увидела, как рядом с ним крутится Малиотта, и чуть не загрызла ее!

– Это было недоразумение трехлетней давности.

– Ты игнорировала его после этого!

– Я пыталась подобрать слова для нашего с ним разговора.

– Месяц?

– Я подбирала тщательно.

– Ты невыносима! ― засмеялась сестра. ― Надеюсь, тебе не будет больно, когда ты рано или поздно узнаешь, что он решил жениться. Все-таки ему двадцать семь.

Я закатила глаза.

– Да пусть женится, ради Псовелла, я переживу это. Нам уже не по семнадцать лет. Нас связывает только секс и дружба. Я могу быть собственницей, но это не значит, что сама буду готова быть с ним до конца жизни. Мы оба знаем, что не сегодня, так завтра состоится разговор о прекращении нашей интрижки.

Моя сестра подошла к купели, которая уже успела до краев наполниться водой, провела по водной глади рукой и печально вздохнула.

– Я бы тоже хотела с такой легкостью говорить о разрыве с Леоном.

– Иби, я понимаю, что тебе сложно, но меня так злит, что ты расстраиваешься из-за этого урода! Честное слово, мне хочется отправиться в Охъяр и разорвать его лживую задницу пополам! ― разозлилась я.

– Может я просто была недостаточно хороша для него? Поэтому он выбрал ту девушку, ― прошептала Иби, наблюдая за своей рукой, которая все еще гладила поверхность воды. Она коснулась влажными пальцами своих губ, как это делала всегда, когда о чем-то размышляла.

Меня обескуражили ее слова, поэтому преодолев расстояние между нами за два шага, я развернула ее к себе и схватила ее лицо в ладони, заставив поднять взгляд на меня.

– Не смей так говорить, Иби! Это он никогда не был достойным тебя! Ему досталось сокровище, которое поддерживало его во всем и верно ждало каждого его возвращения! ― я кипела от злости. ― И Скорп меня затащи, я рада, что в тот день мы решили сделать ему сюрприз и отправились в Охъяр! Мы поймали этого подлеца с поличным, в объятиях той сучки! И по ее словам, это было не в первый раз! А сколько лет вы были вместе? Четыре года! Можно только вообразить, сколько раз он тебе изменил! Это было больно, но, зато, ты узнала правду о том, какое ничтожество впустила в свою жизнь.

Иби, улыбнувшись, положила свои руки на мои ладони, слегка погладила, и я освободила ее от своей хватки.

– Спасибо, сестренка. Ты права. Да и мне нужно было быть умнее, он готовился стать Черным Стражником на службе у короля Антихара, большую часть времени проводил в Охъяре. Конечно, наши отношения были обречены, ― она замолчала на несколько секунд, потом продолжила: ― Мне просто было обидно, что он даже не предлагал мне переехать к нему! Он выбрал ее!

– Иби, выбирают тогда, когда есть варианты, а ты – не вариант, ты – приоритет! ― я размахивала перед ее лицом руками. ― Он потерял тебя тогда, когда впервые поцеловал другую, находясь с тобой в отношениях. Ты даже немного опоздала с разрывом, ― ответила ей я, натягивая на себя кожаные коричневые штаны и свободную бежевую блузку из плотного материала.

– И вообще, он отвратительно одевался, с его-то жалованием! Кроме формы Стражников, на нем ничего хорошего не было! ― добавила я, вспоминая его нелепые штаны салатного цвета и красную рубашку навыпуск.

Иби расхохоталась, в ее голосе больше не было слышно печали.

– Это единственное, что тебе в нем не нравилось?

– Думаю, мой список претензий к нему будет гораздо длиннее его «мужского достоинства», ― бросила я, указывая ладонью на область паха. ― Но я не хочу больше говорить об этом мудаке.

– Согласна, ― ответила мне сестра, сбрасывая с себя полотенце и забираясь в теплую купель. ― Мама будет сегодня поздно, поэтому готовка и поход на рынок на нас.

– Я тебя буду ждать в нашей комнате, ― ответила я, выходя из купальни.

Я зашла в нашу с Иби спальню и легла на свою кровать. Это было большое, но очень уютное, можно сказать, королевское, помещение на первом этаже. На каменном полу лежал огромный маританский ковер, который был изготовлен вручную лучшими ткачами Маритании16, из мягчайшей шерсти вуззарских горных коз. Два больших окна украшали молочные почти прозрачные занавеси, а по бокам от них висели бархатные шторы шоколадного цвета, перевязанные шнурками посередине. Тетя нам их привезла из Гафтора17. Там были лучшие производители тканей, особенно шелка, хлопка и льна. Между окнами располагался большой камин, который мы зажигали холодными вечерами. Нам с Иби очень понравились каменные стены серо-коричневого оттенка, поэтому менять их не стали. Мы развесили картины местных художников и разместили рядом с ними канделябры из черненого золота. У нас были огромные кровати, с витиеватыми железными изголовьями, расположенные в разных углах комнаты. Рядом с каждой из них находился туалетный столик из темного дерева с зеркалом. На письменном столе стояла большая масляная лампа, стопка пергамента и пузырек с чернилами и пером. Вдоль стены, рядом с кроватью сестры стоял огромный шкаф, из такого же дерева, как и наши туалетные столики, где висела наша одежда. Рядом с моей кроватью стоял комод под цвет шкафа, там лежали наши с Иби корсеты, накидки и легкая одежда. В другом углу комнаты стоял еще один шкаф, где мы собрали небольшую коллекцию книг. Некоторые из них были невероятно старыми и едва держались в целостности.

Для нас с Иби это была не просто комната, это был наш маленький мир, в который мы возвращались, чтобы уединиться или отдохнуть. С ним связано много воспоминаний. Когда мы были детьми, к нам в комнату часто наведывались Воис и Хольс. Мы засиживались тут допоздна, болтали, читали книги, дрались и пели песни. Когда тетя заходила в спальню и разгоняла мальчишек по домам, они возвращались к нам через окно, и мы сидели так до утра. На следующий день мы приходили на занятия сонными и невнимательными, поэтому часто получали выговор от эсры´ Цитали – нашей учительницы.

Когда мне исполнилось шестнадцать, именно в этой комнате, мы с ребятами решили сделать себе татуировки. Воис в одном из путешествий научился этому тонкому искусству, оказалось, он прекрасно рисует. Было страшно и больно. Мы с Иби так и не решились стащить с тетиных запасов обезболивающее зелье, потому что боялись, что она сможет заметить пропажу. Тогда бы нам раньше срока пришлось показывать ей причину, по которой мы его взяли, а это увеличивало бы шансы того, что Алдора Силверфиз искупала бы нас в таком отваре, который не то, что краску с нас смыл, а, наверное, и всю кожу. После некоторых раздумий, наша компания отчаянных и глупых, решила делать татуировки по ночам, обезболивая себя хмельным элем. Спустя несколько дней слез, соплей, алкоголя и крови, на моей спине красовался красивый цветок лотоса, с лепестков которого, свисали капли дождя. Иби решила вдоль позвоночника набить древние рунические знаки. Хольс ограничился изображением четырехлистного клевера на запястье. Я часто вспоминала его ответ, когда спросила у него, почему он выбрал именно клевер.

– Потому что клевер – символ удачи и успеха, а четыре листика – это мы с вами. Вместе и навсегда! ― театрально кивнул он, поправив свои светло-золотистые кудри. Его глаза излучали восторг и гордость, когда он рассматривал свой узор на руке.

Мы с Иби не смогли сдержать слез, а после, попросили Воиса набить нам такие же татуировки в том же месте, что и у Хольса.

– Почему ты не сделаешь и себе тату с клевером? ― слегка надув губы, спросила у нашего мастера Иби.

– Потому что, у меня уже есть несколько тату на теле, и я, пока, не хочу, но вы все трое, Иби, в моем сердце, так что не думай, что я о вас забуду, ― подмигнул ей кареглазый брюнет, не убирая от кожи острую иглу с чернилами.

Стоит ли говорить о том, что тетя Алдора была готова убить меня и Иби, когда все-таки заметила наши нательные рисунки? В ее список «смертников» так же вошел Воис, который: «Сотворил с вами это безобразие, которое ни один мой отвар стереть не сможет!» и Хольс, потому что: «Я думала он самый разумный из вашей веселой компании, но и он поддался вашему пагубному влиянию!»

Я засмеялась вслух, вспоминая те события, и провела большим пальцем левой руки по правому запястью. Четырехлистный клевер был таким же, как и семь лет назад, разве что слегка побледнел.

– Над чем смеешься? ― спросила меня Иби, только что вошедшая в спальню. Ее волосы были влажными, на теле завязано полотенце, а по загорелым ногам бежали капельки воды.

– Вспомнила, как мы сделали татуировки.

– О, хмельной Тартис18, ― прошептала сестра. ― Убереги меня от еще одного такого запоя! Больше никаких татуировок! Голова болела месяц!

– По-моему у нас были пиршества и похлеще «Недели татуировок». Просто потом мы стали умнее и перед сном выпивали тетин рассол, ― напомнила я ей, приподнявшись на локте.

– Да, но та неделя у меня прошла, как в тумане! Нам повезло, что мама часто была в разъездах и не видела, что мы тут устраивали, а то бы она нам четверым надрала задницы.

– О, тогда тетя наверстала упущенное спустя месяц, когда увидела наши спины, ― засмеялась я. ― Помнишь, она тогда еще кричала, что этот сученок Воис специально уехал из Волисоля, потому что знал, что она ему оторвет голову за его художества.

Иби засмеялась подошла к шкафу и стала выбирать, в чем отправится на рынок. Она остановила свой выбор на струящемся бескорсетном светло-зеленом платье с длинным рукавом и достаточно глубоким декольте. Переодевшись, она завязала косу, выпустив спереди несколько прядок.

– Стоит краситься? ― задумчиво спросила она, касаясь своих губ. Баночки с сурьмой, красным и терракотовым пигментом и другой косметикой были расставлены в хаотичном порядке по ее столику. Некоторые из них были опрокинуты.

– Я наверно немного подкрашусь. Сегодня выходной, на рынке будет толпа людей, хочется выглядеть хорошо, ― поразмыслив, сказала я.

Иби кивнула и подвинула к себе пузырек с черным содержимым. Обмакнув туда кисточку, она стала подводить глаза.

– Хочу зайти сегодня к Хольсу в мастерскую, ― прищурившись, сказала я, вращая у себя на пальце мамино кольцо. ― Надо чтобы он сделал его чуть уже, ― добавила я, указывая на украшение.

Иби резко развернулась ко мне.

– Я-то не против, но ты же знаешь, как мама будет ругаться, если заметит, что ты его с себя сняла.

– Я уже купила точно такое, только сделанное из железа с позолотой. Она не увидит, если, конечно, мы сами не покажем. Я не расстаюсь с этим кольцом с шести лет. Сначала оно у меня висело вместо кулончика, а потом переместилось на палец, но оно большое, ― я потрясла рукой перед собой, и кольцо предательски стало соскакивать. ― Я его могу потерять в любой момент! Пусть я лучше пару дней похожу с подделкой, но, зато, потом я буду спокойна, что память о моей маме не потеряется, пока я, например, буду купаться или биться на мечах.

– Ага, или развлекаться с Воисом, ― ехидно добавила Иби, поиграв бровями.

– Верно, или развлекаться с Воисом! ― я показала ей язык.

Иби закатила глаза.

– Ну ладно, зайдем тогда сначала к Хольсу, а потом все остальное.

Я прокрутила кольцо еще несколько раз и погладила пальцем странные символы на нем. Поднявшись с кровати, я подошла к своему туалетному столику и вытащила из шкатулки практически такое же кольцо. Оно было легче и на нем не было узоров. Я сняла мамин подарок и надела себе на палец подделку. По моему телу пробежали мурашки, тело окутало холодом, словно ветер заключил меня в кокон. Я почему-то почувствовала себя голой и уязвимой. Дыхание участилось, и в голове послышался какой-то гул, словно я оказалась в помещении, заполненном болтающими людьми. Стало совсем не по себе, но я все же спрятала настоящее украшение в карман брюк. Голоса вскоре умолкли, и я успокоила свое дыхание.

«Ничего, потерплю немного, зато, потом ты будешь мне впору, и я больше с тобой не расстанусь!»