Читать книгу Тийва сшивает небо - Марина Комарова - Страница 1

Глава 1, в которой олень ворует не то, что нужно

Переезд в Лоайванги должен был стать моим новым началом. Тихая община на краю тундры, где никто не просит «создать атмосферу заснеженной романтики, но чтобы не холодно», духи дома еще помнят, как правильно разговаривать с людьми, а мои три оленя смогут наконец перестать жевать соседские обереги.

План был идеальным.

План… провалился на третий день.

Я проснулась от того, что Скатта, моя самая маленькая и самая хитрая рогатая прелесть, тащил в зубах что-то деревянное, круглое и явно чужое. В утреннем свете, пробивающемся сквозь щели в ставнях, этот предмет выглядел подозрительно… ритуальным.

– Скатта, – сказала я максимально спокойным голосом, – что это у тебя во рту?

Он посмотрел на меня с невинностью новорожденного олененка. Если бы не его прижатые уши и кособокое отступление к двери, я бы почти поверила в эту невинность.

– Скатта. По-ло-жи.

Он заупрямился. Копытца возмущенно стукнули по полу.

Баикко, огромный ленивец весом с маленькую лавину, даже не поднял голову со своей подстилки. Ньявви, белоснежный красавец и единственный из моей тройки, кто хоть изредка слушался, встал и подошел ко мне, тычась холодным носом в ладонь.

– Спасибо, Ньявви, ты хороший. – Я почесала его за ухом. – А теперь помоги мне объяснить своему брату, что воровать ритуальные вещи – плохая идея.

Ньявви посмотрел на Скатту. Скатта посмотрел в окно. Классика.

Я вздохнула и подошла ближе. Скатта попятился, но я была быстрее – схватила край украденного предмета и потянула. Олень не сдавался. Мы перетягивали канат секунд тридцать, пока я не использовала старый проверенный метод: достала из кармана сушеную морошку.

Скатта мгновенно забыл про свою добычу. Я подняла с пола то, что он утащил, и у меня внутри все похолодело.

Это был шаманский бубен.

И не просто бубен.

Я… я знала эти узоры. Переплетенные линии ветра, знаки северных духов и резьба, которой не меньше сотни лет. На коже были нарисованы олени, но не обычные, а летящие, с рогами, превращающимися в ветви. А в центре находился символ, который я видела только в старых книгах. Знак ноайди – шамана ветра.

– О нет, – пробормотала я. – О… нет-нет-нет.

Баикко поднял голову, зевнул и снова улегся. Помощники, называются.

Я аккуратно положила бубен на стол и принялась нарезать круги по комнате. В Лоайванги жил только один шаман. Один-единственный. И, судя по тому, как местные жители говорили о нем – с уважением, смешанным со страхом, – это был не тот человек, у которого стоило воровать священные артефакты.

Иску Ломполу.

Я слышала о нем еще до переезда.

– Строгий, – говорили одни.

– Мрачный, – добавляли другие.

– Красивый, но лучше не подходить, – шептались третьи, и я тогда подумала, что это преувеличение.

Теперь я держала в руках его бубен и понимала, что преувеличением было мое спокойствие.

– Скатта, золотце… – Я повернулась к оленю, который невинно жевал морошку. – Где ты это взял? Где?!

Скатта молчал. Олени вообще молчат, когда им выгодно.

Я схватила свою торку, накинула на плечи и сунула бубен в большую холщовую сумку. План был простой: найти шамана, вернуть бубен, извиниться раз двадцать и сбежать, пока он не успел… дать в бубен мне. Или что там делают шаманы ветра с людьми, чьи олени воруют священные предметы?

***

В Лоайванги все было как всегда.

Снег скрипел под ногами, дым из труб поднимался прямыми столбами – верный признак того, что с домовыми духами здесь все в порядке. Крепкие приземистые деревянные дома жались друг к другу, словно грелись в общей компании. На заборах висели обереги. Простые, но добротные. Видно было, что здесь жили люди, знающие толк в магии быта.

Я прошла мимо дома старосты (узнала по резному знаку на воротах) и свернула к окраине. Туда, где, по слухам, жил шаман.

Дом Иску стоял чуть в стороне от остальных. Не так, чтобы уж совсем отдельно, но достаточно, чтобы чувствовалась граница. Над крышей кружила пара воронов. Дверь была закрыта, но на пороге лежал свежий снег – нетронутый, будто никто не выходил с утра.

Я постучала. Раз. Второй. Третий.

Тишина.

– Может, он спит? – пробубнила я себе под нос.

– Не сплю, – раздалось из-за двери, и я чуть не подпрыгнула.

Дверь тут же распахнулась.

Иску Ломполу был… высоким. Это первое, что я заметила. Широкоплечий, с черными волосами, заплетенными в небрежную косу, с лицом, на котором застыло выражение человека, которого потревожили среди важного ритуала. Или среди завтрака. Приблизительно одно и то же. У него были серые глаза. Холодные, как зимнее небо перед метелью.

– Кто вы? – спросил он низким и чуть хрипловатым голосом.

– Тийва. Тийва Ракконен. Я… э-э-э… новенькая. Только переехала.

– И?

Я сглотнула. Он смотрел на меня так, будто ждал объяснений, но не торопил. Просто смотрел. И это было как-то хуже, чем если бы он сразу начал кричать.

– У меня для вас кое-что есть.

Я достала из сумки бубен. Иску посмотрел на него. Потом на меня. Потом снова на бубен.

Мне уже бежать или можно через пять минут?

– Это мой, – сказал он.

– Да.

– Как он у вас оказался?

– Мой олень… украл его.

Ужасно. Но лучше сказать правду.

Тишина. Долгая, тяжелая, неудобная.

– Ваш олень, – повторил Иску, – украл… мой шаманский бубен.

– Да.

– Зачем?

Я оторопела.

– Не знаю! Он вообще много чего ворует. В основном… блестящее. Но иногда – и неблестящее. Он непредсказуемый.

Иску взял бубен, осмотрел его, провел пальцами по коже, проверяя узоры. Я стояла и молилась всем духам тундры, чтобы там не было повреждений.

– Цел, – наконец произнес шаман.

Я с облегчением выдохнула:

– Извините. Правда, извините. Я только переехала, и не знала, что мой олень такой… активный. Я прослежу за ним. Обещаю.

Иску поднял на меня взгляд. И вдруг… Ну, совсем чуть-чуть уголок его губ дрогнул. Не улыбка, нет. Скорее намек на то, что когда-то давно он умел улыбаться, но забыл как.

– Ваш олень, – сказал он, – пробрался в мой дом, стащил бубен с полки и ушел незамеченным.

– Ага.

– Это… впечатляет.

Я моргнула.

– То есть вы не будете насылать на меня метель?

Он молчал секунду, но потом качнул головой.

– Нет. Но если ваш олень еще раз что-то украдет, я приду сам к вашему порогу. И поговорю с ним лично.

А ощущение, что со мной. При этом я буду орать и улепетывать. Правда… я представила, как суровый шаман ветра читает лекцию Скатте о воровстве, и чуть не рассмеялась.

– Договорились.

Он кивнул и уже собирался закрыть дверь, но я не удержалась:

– Кстати, как он мог вообще попасть в ваш дом?

Иску замер. Задумчиво посмотрел на меня, постучав пальцами по бубну.

– Хороший вопрос, – сказал он. – Очень хороший вопрос.

И… закрыл дверь.

Я захлопала ресницами, не зная, что сказать. Но почему-то мне стало легче. Может, потому что шаман оказался не таким страшным? Или что Скатта каким-то образом умудрился обокрасть мага ветра и остаться безнаказанным?

А может, потому что Иску почти улыбнулся.

Ну, почти.

***

Когда я вернулась домой, меня ждал сюрприз.

На перилах крыльца сидела огромная белая сова. Настолько белая, что на фоне снега ее было почти не видно. Только сверкали желтые глаза: яркие, умные и невероятно недовольные.

– Ты – Тийва? – спросила сова.

Я замерла.

– Ты… говоришь?

– Очевидно, – важно сообщила Сова и наклонила голову. – Иначе бы ты меня не услышала. Логика, Крылышко. Логика.

– Крылышко?

– Случайно вырвалось. Не обращай внимания. – Сова слетела с перил и приземлилась прямо передо мной. – Меня зовут Хрумса. Я древний дух-предвестник, хранительница мудрости, мать ледяных откровений, госпожа северных крыльев… ну ладно, госпожа – это я добавила для красоты.

Я молча смотрела на нее, пытаясь осознать услышанное.

– Ты не рада? – Тут же нахохлилась она. – Обычно люди радуются, когда к ним приходит древний дух.

– Я… в шоке.

– Это нормально. Первый раз всегда шокирует. – Хрумса взмахнула крылом. – Короче, я теперь живу здесь. С тобой. Потому что ты – особенная.

Ничего себе заявочки.

– Я?

– Ты. – Хрумса посмотрела на меня с видом профессора, объясняющего очевидное. – Твое имя – Тийва. «Крыло» с древнего языка. Ты – нуэйтэ или мастер бытовой магии с воздушным уклоном. И, что самое важное, твой идиот-олень только что украл шаманский бубен, чем запустил события, которые изменят весь север.

– Что-что?!

Хрумса тяжело вздохнула:

– Ладно, объясню попроще. Скоро начнется Светопад. Это когда северное сияние сходит с ума и пытается развести духов и людей по разным углам мира. Плохая штука. Нужно будет это предотвратить. А для этого понадобитесь вы с шаманом.

– Мы с шаманом?!

– Да. Вы. Двое. Вместе. Твоя магия нуэйтэ, то есть мага, который чинит, и магия ветра. Идеальная комбинация, – сказала она и покосилась на дверь. – Кстати, твои олени сейчас едят мои ритуальные веточки. Это были очень важные ритуальные веточки, прошу заметить.

Я обернулась. Скатта… действительно жевал что-то подозрительное. Вот зараза!

– Хотя, – задумчиво добавила Хрумса, – кому я вру? Это были просто веточки.

Определенно сегодня сумасшедший день.

Я прислонилась к косяку двери и посмотрела на небо. Оно было чистым, безоблачным, таким спокойным, что хотелось верить – эта сова просто шутит. Древние духи любят пошутить над простыми смертными, правда?

– Ты серьезно? Насчет Светопада?

Хрумса подошла ближе и уставилась на меня снизу вверх. Для совы это было довольно драматично.

– Крылышко, я никогда не шучу насчет конца света. Ну, почти никогда. Иногда немножко шучу, но это не тот случай. – Она встряхнулась, и с ее перьев посыпался снег. – У тебя есть морошка? Я терпеть не могу серьезные разговоры на голодный желудок.

– У меня олени съели всю морошку.

– Тогда придется обойтись вяленой рыбой. У тебя же есть вяленая рыба?

– Это обязательное условие для спасения мира?

– Нет, но поможет однозначно, – сказала Хрумса и проковыляла к двери. – Пусти меня. Холодно.

Я открыла дверь, и она важно прошествовала внутрь, как будто всю жизнь здесь жила.

Баикко даже не шевельнулся. Ньявви поднял голову, обнюхал гостью и снова улегся. Только Скатта насторожился. Видимо, признал в сове еще одного любителя воровать блестящее.

– Значит, так, – сказала Хрумса и запрыгнула на стол, усевшись рядом с моей чашкой. – У нас есть примерно две недели до того, как начнется настоящий хаос. За это время ты должна. – Она начала загибать когти. – Во-первых, подружиться с шаманом. Во-вторых, научиться чинить не просто вещи, а саму ткань мира. В-третьих, понять, почему твои олени… ведут себя странно.

– Мои олени всегда ведут себя странно, – мрачно заметила я.

– Странно даже для оленей, – уточнила Хрумса. – Особенно тот, который крадет ритуальные предметы. Это не просто так. Олени чувствуют магию. Если Скатта, да, я знаю их имена, притащил именно бубен шамана, значит, почувствовал что-то важное.

Я посмотрела на Скатту. Он как раз пытался засунуть морду в мою сумку. Не знаю, как насчет важного, а вот насчет вкусного – очень даже.

– Он похож на того, кто чувствует что-то кроме голода?

– Внешность обманчива, – философски заметила Хрумса. – Вот я, например, выгляжу как милая пушистая птичка. А на самом деле – древний дух с характером ледокола и терпением замерзшего озера.

– Замерзшие озера очень терпеливые, – ехидно согласилась я.

Наверное. Я не проверяла.

– Вот именно! – важно кивнула Хрумса. – Ладно, Крылышко. Давай так, ты пока обживайся, чини свой дом и знакомься с соседями. А я полетаю и посмотрю, что там с северным сиянием. Заодно постараюсь выяснить, почему шаман потерял связь с духами.

– Он потерял связь с духами? – чуть не уронила я челюсть. Вспомнила холодный взгляд Иску, его напряженные плечи и то, как он молчал, прежде чем заговорить. – Серьезно?

– Очень серьезно. Иначе бы олень не смог пробраться в его дом. Защитные барьеры шамана должны были остановить любое существо, но они не сработали. А это значит… – Хрумса замолчала, и в ее желтых глазах мелькнуло что-то похожее на беспокойство. – Это значит, что дела хуже, чем я думала.

Она расправила крылья и взлетела к окну.

– Хрумса, подожди!

– Что?

– Ты правда думаешь, что я смогу? Спасти мир, чинить ткань реальности, работать с шаманом?

Сова развернулась и посмотрела на меня так, как смотрят на ребенка, который задал очень глупый, но важный вопрос.

– Крылышко, – мягко сказала она, – я не зря выбрала именно тебя. Ты – Тийва. Крыло. А крылья нужны не только для того, чтобы летать. Они нужны, чтобы укрывать, защищать, расправлять пространство. Ты – нуэйтэ, умеешь чинить то, что сломано. И скоро ты научишься чинить то, что еще не успело сломаться.

Не успело? Первая заповедь нуэйтэ: «Работает? Не трогай!»

– Это… звучит страшно.

– Зато красиво. – Хрумса махнула крылом. – До встречи, ученица. Готовь морошку. Я вернусь голодной.

И она исчезла в морозном воздухе, оставив только легкий снежный вихрь на подоконнике.

А я осталась одна. Ну, почти одна, не считая трех оленей, из которых один был вором, второй лентяем, а третий – неожиданно адекватным малым.

– Ну что, мальчики, – сказала я, – похоже, мы влипли.

Скатта радостно заржал. Баикко и ухом не повел. А Ньявви подошел и ткнулся носом мне в ладонь.

И я поняла, что моя тихая жизнь в Лоайванги только начинается.

Только вот… Да уже она не тихая!

Глава 2, в которой дом оказывается обидчивым

Следующие три дня я провела в попытках наладить быт.

Звучит просто, правда? Для мастера бытовой магии это должно быть элементарно. Но мой новый дом оказался… с характером. Нет, он не был разрушенным или заброшенным. Скорее… обиженным. Как старый кот, которого слишком долго не гладили.

Печь отказывалась разгораться по утрам. Просто отказывалась и все!

Я перепробовала все заклятья из моего арсенала, но огонь вспыхивал неохотно, словно делал мне одолжение. Дверь в погреб заедала именно тогда, когда мне нужно было что-то срочно достать. А половицы в спальне скрипели так мелодично и настойчиво, что я начала подозревать: дом пытается со мной разговаривать.

– Ладно, – сказала я вслух на четвертое утро, стоя посреди гостиной с чашкой остывшего чая. – Что тебе нужно?

Дом молчал. Но я чувствовала его настроение – печальное-печальное.

Я села на пол, скрестив ноги, и положила ладони на деревянные доски. Это был один из первых приемов, которым меня учили. Чтобы починить дом, нужно сначала его услышать. Закрыла глаза и потянулась внутрь, туда, где бытовая магия встречается с духом места.

И спустя несколько секунд почувствовала.

Одиночество. Долгое и глухое, как зимняя ночь без звезд.

Прежний хозяин дома ушел внезапно. Не попрощался и ничего не объяснил. Просто собрал вещи и уехал, оставив дом ждать. А дома, как и люди, не любят, когда их бросают без объяснений.

– Эй, – прошептала я, проводя рукой по полу. – Прости его. Может, у него были причины. Но я здесь. Я останусь. Обещаю.

Доски под пальцами потеплели. Совсем чуть-чуть, почти незаметно. Но я почувствовала, что дом услышал.

– Давай договоримся, – продолжила я. – Я буду чинить тебя, заботиться, разговаривать. А ты не будешь тушить печь по утрам и пугать скрипом моих оленей. Идет?

Половица под левой рукой тихо скрипнула. Дружелюбно, почти довольно.

– Отлично, – улыбнулась я. – Значит, договорились.

После чего встала, отряхнула колени и пошла к печи. На этот раз огонь вспыхнул жарко и весело, как будто только этого и ждал.

Баикко, дремавший у стены, открыл один глаз и довольно фыркнул.

– Да, я молодец, – согласилась я. – Можешь мне не аплодировать.

***

После обеда я решила, что пора познакомиться с соседями. В столице это было проще. Там люди сами приходили, просили починить амулет или заклятье от холодных снов, болтали, платили и уходили. Здесь все работало иначе. Нужно было показать, что ты свой и тебе можно доверять.

Я надела чистый свитер. Тот, что с узором северных оленей, связанный бабушкой с особой любовью, закутала в платок корзинку с вяленой рыбой и сушеными ягодами, надела торку и вышла.

Первым на моем пути оказался дом старосты.

Внушительное строение. Крепкое, с высокой крышей и резными наличниками, на которых были вырезаны защитные знаки. Над дверью висел оберег из оленьих рогов, переплетенных красной нитью.

Я аккуратно постучала.

– Открыто! – донеслось изнутри.

Я толкнула дверь и вошла.

В доме пахло хвоей, дымом и чем-то сладким, наверное, пирогами. За большим столом сидела женщина лет пятидесяти, седые волосы были заплетены в косу и закручены на затылке. Взгляд добрый и очень внимательный.

– Ты, должно быть, новая нуэйтэ? – спросила она, не вставая. – Тийва Ракконен, так?

– Да, госпожа, – улыбнулась я и протянула корзинку. – Принесла… ну, в знак уважения.

Женщина улыбнулась, и вся строгость на ее лица растаяла.

– Присаживайся, девочка. Меня зовут Рувса Виртта. Я тут слежу за порядком. И за людьми. Ну, и за духами, если честно. – Она заглянула в корзинку и одобрительно кивнула. – Хорошая рыба. Сама вялила?

– Нет, покупала. Но это проверенный мастер.

– Умница. – Рувса встала и поставила на стол чайник. – Чай пить будешь?

– С удовольствием.

Мы сели напротив друг друга. Рувса разливала чай медленно, обстоятельно, словно это был не просто напиток, а ритуал.

– Слышала, ты уже познакомилась с нашим шаманом, – сказала она, не поднимая глаз.

Я чуть не подавилась чаем.

– Откуда?..

– Лоайванги – поселушек маленький. Здесь все обо всем знают, – улыбнулась она. – Особенно если речь идет об олене, который украл священный бубен.

Я застонала:

– Все уже в курсе?

– Все, но не переживай. – Рувса похлопала меня по руке. – Это даже хорошо. Значит, ты не из тех, кто прячется. Пришла, извинилась, вернула. Правильно поступила.

– А Иску… он сильно сердится?

Рувса задумалась, глядя в окно.

– Иску вообще редко сердится. Он больше хмурится. Много лет назад он был другим – открытым и веселым даже. Но потом что-то сломалось. Духи перестали его слушаться, а ветра начали избегать. Он замкнулся, – вздохнула она. – Жалко. Хороший парень. Просто… потерянный.

Я молчала, обхватив ладонями теплую чашку.

– А почему духи его избегают?

– Не знаю, – покачала головой Рувса. – Шаманы редко делятся своими проблемами. Но чувствуется, что ему нужна помощь. Только он не просит.

– Гордый?

– Упрямый, – поправила Рувса с улыбкой. – Как все северные мужчины.

Мы посидели еще немного, поговорили о погоде, о том, как устроена община, потом – праздниках и традициях. Рувса была из тех людей, с которыми легко – не нужно притворяться, подбирать слова, бояться сказать что-то не то.

Когда я собралась уходить, она остановила меня у порога.

– Тийва, если увидишь что-то странное… Духов, которые ведут себя необычно, огни над тундрой, сны, которые не похожи на сны, – приходи за помощью. Сразу. Не жди. Понятно?

Я кивнула, хотя внутри что-то екнуло.

– Что-то должно случиться?

Рувса посмотрела на небо. Оно было серым, плотным, как шерстяное одеяло.

– Не знаю, – тихо сказала она. – Но чувствую. Что-то идет.

***

Вечером я решила проверить обереги, что были вокруг дома.

Это была привычная работа: обойти периметр, прощупать каждую защиту, поправить там, где магия ослабла. Обереги в Лоайванги были простыми, но крепкими: узлы из веревок, пропитанных солью и дымом, амулеты из кости и дерева, резные знаки на столбах.

Я шла по снегу, методично проверяя узлы. Кое-что заставило меня замереть.

Один из амулетов, маленький деревянный диск с вырезанным оленем, был холодным. Не просто прохладным, а ледяным, как будто его только что достали из проруби.

Я сняла варежку и дотронулась до него пальцами.

Магия внутри была… странной. Не сломанной, нет. Но как будто кто-то до нее дотронулся. Чужая сила, скользкая и острая, прошлась по оберегу, оставив след.

– Что это? – прошептала я.

– Вопрос на миллион замерзших рыбин, – деловито раздалось сверху.

Я подняла голову. На крыше сидела взъерошенная и недовольная Хрумса.

– Ты когда-нибудь спишь? – спросила я.

– Никогда, потому что сон для слабаков, —сказала сова и подлетела к оберегу. – Дай-ка посмотрю.

Она наклонила голову, разглядывая амулет, и тихонько ухнула.

– Ага. Так и есть.

– Что так и есть?

– Это след духа-хранителя, но не местного. Чужого. – Хрумса взмахнула крылом. – Кто-то проверял твою защиту.

У меня внутри все похолодело.

– Зачем?

– Либо из любопытства, либо из осторожности. – Она повернулась ко мне. – Скорее всего, это связано с Иску. Его духи ищут что-то. Или кого-то.

– Меня?

– Может, и тебя. – Хрумса пожала крыльями – насколько это вообще возможно для совы. – Ты ведь не простая нуэйтэ, а Тийва-крылышко. А крылья чувствуют все ветра. И все ветра чувствуют крылья.

Я хотела ответить, что поэтично, но непонятно, однако в этот момент из-за дома раздался тревожный рев.

Ньявви?

Я бросилась в дом, не думая ни о чем. Хрумса взлетела следом, вопя что-то про «осторожность» и «дыши».

Ньявви стоял у края двора, вытянув шею и глядя в сторону леса. Баикко поднялся – редкое событие – и тоже смотрел туда же. Даже Скатта замер, прижав уши.

Я остановилась рядом с Ньявви и глянула в ту сторону, куда смотрели они.

Лес был темным. Но не обычной темнотой, а густой и плотной, как будто кто-то вылил туда чернила. И между деревьями что-то двигалось.

Не зверь. Не человек.

Тень. Высокая, длинная, скользящая между стволами так быстро, что за ней не успевал глаз. Она остановилась на опушке и словно посмотрела на меня.

И я почувствовала холод. Такой, какого не бывает даже зимой в тундре. Холод, который идет не снаружи, а изнутри, из места, где живут страхи.

– Хрумса, – тихо позвала я. – Что это?

Сова опустилась мне на плечо. Я впервые услышала, чтобы она говорила серьезно, без шуток:

– Это дух-искатель. Он ищет того, кто может остановить Светопад. – Она помолчала, прежде чем сказать. – И он нашел тебя.

В следующий миг тень дернулась и исчезла, словно ее и не было.

Олени разом выдохнули. Ньявви ткнулся в меня носом, и я обняла его за шею, не зная, кто испугался больше.

– Это хорошо или плохо? – спросила я, когда голос вернулся.

– И то, и другое, – ответила Хрумса. – Хорошо, потому что ты нужна. Плохо, потому что теперь духи знают, где ты. И скоро начнут проверять: достойна ли ты.

Я посмотрела на дом, оленей и заснеженный двор. Этого еще не хватало.

– А если я не справлюсь?

Хрумса развернулась и посмотрела на меня одним желтым глазом.

– Тогда, Крылышко, нам всем придется очень туго. Но я в тебя верю. А знаешь, почему?

– Почему?

– Потому что ты спросила дом, что ему нужно. А это умеют не все. – Она хлопнула меня крылом по голове.

Ай! Нахалка!

– Иди, готовься. Завтра мы идем к шаману. Пора начинать твое обучение!

– Обучение? – обалдела я.

– Ага. Веселое такое обучение. С духами, ветрами и, возможно, небольшими взрывами. – Хрумса быстро взлетела, явно опасаясь, что я поймаю ее за хвост. – Спокойной ночи, ученица!

И улетела, паршивка, оставив меня стоять во дворе с тремя обеспокоенными оленями и ощущением, что моя жизнь только что сделала крутой поворот в сторону «невероятно сложно».

Я вздохнула, погладила Ньявви по голове и пошла в дом.

Печь горела ярко и тепло. Дом больше не скрипел. Ну, хоть что-то.

Глава 3, в которой шаман готовит суп, а Тийва учится слушать ветер

Утро началось с того, что меня разбудила сидевшая на подоконнике Хрумса, громко хрустевшая чем-то подозрительным.

– Ты ешь мои сухари? – пробормотала я, еще не до конца проснувшись.

– Технически они лежали на столе. А все, что лежит на столе дольше пяти минут, считается ничьим. – Сова продолжила довольно хрумкать. – Древнее правило духов.

– Это ты только что придумала.

– Может быть. – Хрумса спрыгнула на пол и важно прошествовала к двери. – Вставай, Крылышко. Сегодня большой день. Мы идем к шаману.

Я натянула одеяло на голову.

– Может, завтра?

– Нет. Светопад не будет ждать, пока ты выспишься. – Она клюнула меня в ногу через одеяло. Несильно, но чувствительно. – Подъем!

Пришлось подчиниться.

***

Я надела темно-синюю юпу с вышитыми оленями по подолу, поверх – теплая шерстяная юбка и обмотала талию широким поясом с медными бляшками. Бабушка всегда говорила: «Если идешь к шаману, одевайся так, чтобы духи видели – ты уважаешь традиции».

На шею повесила свой рабочий амулет. Небольшой серебряный диск с выгравированным узором, который помогал чувствовать магию. На запястья намотала кожаные браслеты с бисером – защита от дурного глаза и случайных проклятий.

Свои белые волосы заплела в две косы и закрепила их цветными лентами, что здорово оттеняли голубые глаза. Посмотрела на себя в маленькое мутноватое зеркало и кивнула. Сойдет.

– Красавица, – прокомментировала Хрумса. – Шаман упадет в обморок от восхищения.

– Замолчи.

– Или хотя бы споткнется. У него там порог высокий.

Я схватила корзинку, сунула туда свежеиспеченный хлеб, завернутый в чистую ткань, баночку морошкового варенья и связку сушеных трав. Бабушка также говорила: «Не приходи к людям с пустыми руками». Даже если этот человек – суровый шаман, потерявший связь с духами.

Олени провожали меня с настороженностью. Ньявви ткнулся носом в мою ладонь, Баикко лениво махнул хвостом, а Скатта попытался залезть в корзинку.

– Нет, – строго сказала я. – Это не для тебя. И вообще, ты сегодня сидишь дома. Все трое. И чтоб без воровства.

Скатта обиженно заржал.

– Я сейчас, кажется, кому-то повозмущаюсь!

***

Дом Иску выглядел еще более отстраненным в утреннем свете, чем днем. Дым из трубы шел ровно, но вился тонко, словно огонь внутри горел из вежливости, а не от души. На пороге лежал свежий снег, но на нем виднелись следы. Птичьи, тонкие и аккуратные.

– Вороны, – сообщила Хрумса. – Они всегда крутятся возле шаманов. Думают, что это делает их важными.

– А разве не делает?

– Пф. Важными их делает только мое присутствие рядом.

Я постучала. Один раз. Два. Три.

Дверь открылась почти сразу, и я увидела Иску. Он был в простой темной рубахе с вышивкой на воротнике. Геометрические узоры и древние знаки защиты. Черные волосы шелковой волной падали на плечи. Взгляд все такой же серьезный, но я заметила, как в нем мелькнуло удивление.

– Тийва?

– Доброе утро, – сказала я и протянула корзинку. – Я… Хрумса сказала, что вы… что мне нужно учиться. И что вы будете учить.

Иску посмотрел на сову и изогнул бровь:

– Хрумса сказала?

– Хрумса – очень мудрая, – важно ответила сова, взмахнув крыльями. – И да, ты будешь учить. Потому что кто еще научит ее чувствовать ветра и работать с шаманской магией? Я? Я сова. У меня перышки.

Иску молчал секунду, затем тяжело вздохнул:

– Что ж… Заходи, Тийва.

***

Внутри было… неожиданно уютно.

Я ожидала чего-то мрачного. Ну, там… черепов, сушеных трав, развешанных по стенам шкур. Но дом Иску оказался простым и чистым. Деревянный пол, покрытый оленьими шкурами. Низкий стол у очага. Полки с аккуратно расставленными баночками, свертками с травами и костяными амулетами. В углу стоял большой шаманский барабан, бубен, что крал Скатта, и рядом с ним лежала колотушка, обмотанная кожаными лентами.

На стенах висели связки сухих растений: багульник, можжевельник и березовая кора. Пахло дымом, хвоей и еще чем-то терпким, травяным и немного горьковатым.

– Садись. – Иску кивнул на подушку у очага.

Я села, устроив корзинку рядом. Хрумса плюхнулась на край стола и начала разглядывать баночки.

– Не трогай, – предупредил Иску, не оборачиваясь.

– Я просто смотрю!

– Ты никогда просто не смотришь.

Сова обиженно взъерошилась, но отошла от полок с видом обиженной правительницы северной страны.

Иску подошел к очагу, где на крюке висел котелок. Помешал содержимое деревянной ложкой, попробовал и добавил щепотку соли из небольшой костяной солонки.

– Ты готовишь? – удивленно спросила я.

– Ты ожидала, что я питаюсь духами ветра? – В его голосе послышалась едва различимая усмешка.

– Ну… как вариант.

– Это был бы очень голодный образ жизни, – заметил он, зачерпнул ложкой густой бульон и протянул мне. – Попробуй.

Я осторожно отпила. Наваристый суп с кусочками оленины, кореньями и травами. Немного островатый, но очень вкусный. Совсем не то, что я ожидала от сурового шамана.

– Это вкусно, – призналась я.

– Рецепт моей матери. Она была ноайди до меня. – Иску налил суп в деревянную миску и поставил передо мной. – Ешь. Потом будем говорить.

Мы ели молча. Хрумса клянчила кусочки рыбы, что лежала на столе, и Иску вздыхал и делился с нею. Та торжественно уплетала добычу, попутно комментируя качество готовки:

– Неплохо. Семь воронов из десяти.

– Я не готовлю для воронов, – заметил Иску.

– А зря. Вороны – отличные критики.

Когда мы доели, Иску убрал миски, вытер руки о полотенце и сел напротив меня.

– Хрумса права, – наконец-то сказал он. – Тебе нужно учиться. Если Светопад действительно начнется, одной бытовой магии будет недостаточно.

– А что такое Светопад? – спросила я. – Хрумса объяснила, но… не очень понятно.

Иску потянулся к небольшой шкатулке, достал кусок бересты и развернул его на столе. На бересте были нарисованы странные символы: переплетенные линии, круги, какие-то спирали.

– Светопад – это когда граница между миром людей и миром духов становится слишком тонкой, – начал он, проводя пальцем по линиям. – Обычно эта граница гибкая. Духи могут приходить к нам, мы можем обращаться к ним. Шаманы держат равновесие. Но иногда равновесие нарушается.

– Почему?

– Причин много. Слишком много магии. Или слишком мало уважения к старым традициям. Конфликт между сильными духами. – Он на какое-то время замолчал, но потом продолжил: – Или… когда шаман теряет связь с духами.

Я посмотрела на него.

– Как ты?

Иску не ответил сразу. Он смотрел на бересту, на символы, которые, казалось, что-то значили только для него.

– Как я, – наконец согласился он. – Год назад я провел ритуал. Попытался усилить защиту общины. Но что-то пошло не так, и духи ветра разозлились. Они сказали, что я был слишком самоуверен и требователен. После чего замолчали и отступили.

– Совсем?

– Почти. Я еще чувствую их, но они не отвечают. Как будто стоят за стеной и смотрят, но не подходят ближе, – вздохнул Иску. – Без их поддержки я не могу остановить Светопад. Один не могу.

– А вместе? – Я не знала, откуда взялась эта смелость. – Ты и я?

Иску поднял на меня взгляд. И в его глазах что-то изменилось, словно стена, за которой он прятался, чуть-чуть треснула.

– Вместе… может быть, – медленно произнес он.

***

Первый урок начался на заднем дворе.

Иску вывел меня за дом, туда, где земля была расчищена и утоптана. В центре стоял столб с вырезанными знаками – священное место для ритуалов.

– Ты умеешь чинить вещи как нуэйтэ, – сказал Иску. – Но, чтобы работать с Светопадом, нужно научиться чувствовать то, что еще не сломалось.

– Как это?

– Ветер. – Он встал рядом и прикрыл веки. – Закрой глаза и слушай. Не ушами. Здесь. – Иску коснулся моей груди, чуть выше сердца. – Слушай здесь.

Я покорно закрыла глаза. Сначала не услышала ничего необычного. Шум ветра в ветках, скрип снега, далекое карканье ворон. Но потом, когда я сосредоточилась на точке, которую указал Иску, услышала… еще что-то.

Дыхание.

Тихое и ровное, как будто кто-то огромный дышал рядом. Ветер был не просто движением воздуха, а… Он был живым. И у него свое настроение. Сейчас он спокойный, почти сонный, но настороженный. Как кот, который дремлет, но готов вскочить в любой момент.

– Я слышу, – прошептала я одними губами.

– Хорошо. – Голос Иску был тихим, почти гипнотическим. – Теперь попроси его подойти.

– Как?

– Как просишь что угодно. Вежливо и с уважением. Представь, что протягиваешь руку.

Я попробовала. Представила, что внутри меня есть невидимая рука, и я протягиваю ее ветру.

«Подойди, пожалуйста», – мысленно прошептала я.

И ветер шевельнулся. Чуть-чуть. С любопытством коснулся моего лица тонкими прохладными пальцами.

– Он пришел! – пораженно выдохнула я.

Иску тоже почти улыбнулся. Почти.

– Это первый шаг, – сказал он. – Дальше будет сложнее.

– Насколько сложнее?

– Очень сложно.

– Отлично, – пробормотала я. – Обожаю сложности.

Хрумса, сидевшая на крыше, захихикала:

– Крылышко, ты еще не знаешь, что такое сложности. Но скоро узнаешь!

А она умеет подбодрить!

***

Остаток дня мы занимались.

Иску учил меня чувствовать направление ветра, его силу и намерения. Оказалось, что у всех ветров свой характер: северный – строгий и холодный, южный – теплый и ленивый, восточный – быстрый и переменчивый, западный – мудрый и старый.

– Ты должна научиться различать их, – объяснял Иску. – Чтобы знать, к кому обращаться за помощью.

– А если они не захотят помогать? – спросила я.

– Тогда ты должна убедить их. – Он присел на корточки и нарисовал на снегу символ. – Духи не любят приказы. Но они уважают тех, кто умеет слушать и договариваться.

Я запоминала каждое слово.

К вечеру я была вымотана, но довольна. Ветер откликался на мои просьбы. Пока слабо, пока неуверенно, но откликался. Это было похоже на то, как я училась чинить первый оберег: неловко, с ошибками, но с ощущением, что делаю что-то важное.

Перед уходом Иску остановил меня у двери.

– Тийва, подожди.

– Да?

– Спасибо.

Я захлопала ресницами, совсем не ожидая благодарности. Да и за что?

Он смотрел куда-то в сторону, поняв все без слов:

– За то, что пришла. За то, что… пытаешься.

– А-а-а… Да без проблем, – немного неловко ответила я. – И мне тоже нужна твоя помощь. Так что все в порядке.