Оглавление
Марина Котова. Сквозь вещий шум дубрав
«Где, руками закрывшись, от холода плачут цветы…» (О поэзии Марины Котовой)
«Как лес, источенный угрюмым короедом…»
Как перед Богом, пред равниной русской
Святослав
Святослав на Оке
Древляне
Смерть Святослава
Ольга в Царьграде
«Мы родные с тобой, мы потомки твои, Святослав!..»
«Сторукие гигантские дубы…»
Бережец
«Я Русь люблю – боры ее и кручи…»
Дорога
«Дремлют карпы в прогретой воде, спят шелковник с осокой…»
«Утешь дыханьем лиственным и хвойным…»
Русь
«Глубинка, говорят, а слышу – глубина…»
Дыханье
Гимн лесу
Бережец
Озеро круглое
«Луга, гнездовья птиц, березняки…»
«Князю – рать вести во поле диком…»
«Я шла лугами, тек июльский жар…»
Каменный мол
«Я знаю: ждут меня громадные луга…»
Наш тайный брак – косматые увалы…
«Мне такого надо, чтоб свобода вдруг постыла…»
«Обрезки бархата и шелка – мотыльки…»
«В тех двориках, где время не течет…»
«Наш тайный брак – косматые увалы…»
«Мы встретились… Курилась за тобой…»
Вселенная трав
«На пне дубовом – на лесной ладони…»
Сома
Дубрава
Бессмертный полк
Память
«В те годы мятежа и эйфории…»
Гороховец
«Дичает сад. Теряет, что копил…»
«Разрушенные храмы Черноречья…»
У золотых ворот
«Вот говорят, что Бог Россию любит…»
«Обмирает душа от дыхания горьких черемух…»
«Как луга оскудели… С тоской отмечает душа…»
Рябина
«То бури, то страшные сечи…»
Единое
Муромец в Карачарове
Бессмертный полк
«По воле свыше красным завихреньем…»
«Только б не растратить до обидного попусту…»
«Шиповник – алой полосой рассвета…»
«За счастье мне – идти по Моховой…»
Светило черное, слепящее, Москва
«Тревожно в Москве, и в России тревожно, и в мире…»
Москва. Расширение пространства
«Есть дни, что позволяют в смуту выжить…»
«Спит черный люд в электричке рабочей…»
«Шпиль Ярославского призрачен в мороси…»
Сосед
Москва предновогодняя
Русь
«Из Третьяковки выйдешь – нежный свет…»
Москва
Нищие духом
Ксении Петербуржской
«Засеян воздух семенами зла…»
«Мир обезумел. Брат идет на брата…»
«С еловых черных веток натекло…»
«Даль слезится от Божьего света…»
Вербное воскресенье
«Волокна, из которых соткан свет…»
«В лесу Господнем травы и цветы…»
«На пустыре, где рос бурьян угрюмый…»
Пасха. Накануне
Жалеть ли тварь, коль тонет мир в крови…
Дурная погода
Ярославку расширяют
«Леса горели, русские леса…»
«Могильники кривичей там, где теперь огороды…»
«И что мне этот шум вершин сосновых?..»
Видение зверя у реки Вори
«Октябрь теплом туманным с запахом грибным…»
Питомник
«Много ли путнику нужно усталому?..»
В верховьях времени
«Я прежде управлять умела снами…»
Дремучее сердце
Чистая поэзия весеннего сада
«Подобьем сумерек меж белых берегов…»
«В магазине у станции купишь буханку ржаного…»
«Нет для меня загадочней минут…»
«Был праздный день, цветения пора…»
Дмитриевский собор
Воображаемое путешествие на воздушном шаре
Царь Давид и жабы
Да много ли у нас ночей таких…
Дикая щель
Шторм приближается
Оплаканное мгновение
В горах
Детляжка
Ущелье
Дух горы
Пильщики
Перед штормом
Сумерки на море
«Да много ли у нас ночей таких…»
Явление Оки
Сполохи
Родина
Город Д. Пейзаж
Исчезновение вещей. Мозаики
«В провинции – сумерки, ласточки с криком снуют…»
Явление Оки
Явление Оки
На затоне
Ока зимой. Простор
«Есть дикий сад на берегу Оки…»
Желнино
«Мне на горькие дни сберегает печальная память…»
Волхвы
Рыбачьи домики
Обрывы
«Луга пустынные, дубравы, сосняки…»
«Уходить пора. Но оторвешься разве…»
Закат в дубраве
«Я – наследница древней прекрасной земли…»
«Здесь, на припеке, и не опишу…»
«Песчаная дорога вдоль Оки…»
Отрывок из книги
Хочу сказать сразу: по моему мнению, Марина Котова – один из самых ярких и значительных поэтов, работающих сегодня в русской литературе. Главная тема поэзии Марины Котовой – природа. В стихах она прежде всего – художник. Для М. Котовой характерны обостренное чувство красоты, чуткость и трепетность восприятия мира. Истоком поэзии Котовой я назвала бы русскую классическую прозу – Тургенева, Бунина, Пришвина с их тихой неспешной выверенной речью и вглядыванием в мельчайшие детали сотворенного Богом мира. Многое в ее творчестве от прозы – широкое, вольное, неспешное дыхание стиха, подобное течению равнинной Оки(из поэтов невольно вспоминаются Павел Васильев и Борис Корнилов), обстоятельность и длина описаний, зоркость к мельчайшим деталям, медленная, кропотливая лепка образа. Но если Котова подмечает детали как прозаик, то распоряжается ими – как поэт. Стихи Котовой – это стихи-созерцания. Яркие, сочные поэтические детали нижутся друг на друга, переплетаются, множатся, рождая живую и трепетную ткань стиха и являя взгляду изумленного читателя то распахнувшуюся дремучую еловую чащу, то заросший медвяными травами луг, то родную, неоглядную, блистающую Оку, то непостижимое в своих вечных переменах озеро:
Читаешь – и дух захватывает. Казалось бы – все – куда уж больше! Стихотворение вот-вот должно закончиться. Это пик, кульминация лирического чувства. Но стихотворение длится, детали нижутся одна на другую, картина выписывается вдумчиво и тщательно. И вдруг – возникает острое, пронзительное:
.....
Происходит это не случайно: Марина Котова ищет не место человека в мире, как это делал, скажем, еще XIX век, жительница конца ХХ – начала XXI века, она ищет в мире место для природы, хорошо осознавая, что экологическая катастрофа – это не только этнос, выпавший из вмещающего ландшафта, что влечет за собой и историческую, и национальную катастрофы – это крушение всего человечества, ибо человек, погубивший живое вокруг себя – уже человек апокалипсиса. Судьба самой Марины Котовой – трагическая судьба человека, выросшего в зоне экологической катастрофы и оставшегося без живой природы и глотка чистого воздуха. Сотворенный человеком предапокалиптический мир поражает безобразием дымящих труб, серого бетона, разъедающих живую плоть кислотой и щелочью химических отходов. Рукотворный мир в крайности своего техногенного безобразия противостоит сотворенному Богом миру. А душа, оставшаяся наедине с творением человеческих рук и лишенная соприкосновения с творением Божественным, переживает особенную и, наверное, самую страшную из всех существующих на земле драм: «Не солнце – смерть нам опаляла лица./ Свинец копили в листьях дерева. / И на заре в химической столице/ Росой кровавой плакала трава.// И были мы свидетели живые/ Закатов – им подобных в мире нет – / Химической безумной феерии/ Косматых огнедышащих комет». Да и впрямь, а есть ли на земле что-то важнее ежесекундно уничтожаемых полей, лесов, рек, цветов, мурашей, птиц – всей «братии меньшей», без которой человек – уже не человек, а придаток машины, жизнь – уже не жизнь, а нечто, полностью противоположное ей. Ибо жизнь при убитом и вытравленном живом по сути своей невозможна. Именно потому для Марины Котовой, в детстве прочувствовавшей ужас жизни без живого, любое прикосновение к природе – что-то типа бунинского «солнечного удара»: душа потрясена до глубинных основ самим бытием, самой жизнью во всем ее трепещущем, дышащем и прекрасном разнообразии.
Ландшафтный пейзаж сменяется городским. Что интересно, влюбленному в природу и верному ей поэту городской пейзаж удается едва ли не лучше ландшафтного. Мало и плохо выписанный в современной поэзии город встает в стихах во всех неожиданных подробностях и деталях. Город – не зона экологической катастрофы, для Котовой это – рукотворное продолжение природы, мир, полный жизни и ее изменчивых чудес, потому и воздушный шар, всплывающий над ВДНХ, неожиданно воспринимается органичным продолжением распахнутой небу и солнцу родной Оки: «Сесть на холме. Хребтами лодок старых/ На отмели осели облака./ Следить неспешно за воздушным шаром,/ Всплывающим со дна ВДНХ». И все-таки современный город, спешащий, усталый, дерзкий, ставящий перед человеком вопрос каждодневного выживания, рождает совсем другие чувства и желания. Созерцание не порождает тут умиротворения и любви: житель огромного мегаполиса постоянно находится в состоянии стресса, он – на грани, отсюда – и «красота над бездной», желание зайти за грань, заглянуть в глаза смерти, перерезать стропы воздушного шара: «Я знаю: близость к смерти – путь кратчайший/ К морозной, страшной ясности ума…»
.....
