Читать книгу Друг в черном плаще - Марина Ниири - Страница 1

«Новая Англия – для новых англичан. Или ирландцев, на худой конец» – эту беспардонную фразу, произнесённую на полном серьёзе, я услышала от одного из жителей Вестпорта, одного из самых состоятельных городов США, в котором сконцентрированы старые деньги. Эти слова произвели на меня впечатление. В них есть доля правды, хоть и горьковатой на вкус. А правду не везде принято говорить, особенно в обществе, построенном на принципе равенства. На бумаге все люди равны, независимо от этнической принадлежности. Но всем известно, что на деле это не так.

Когда я приехала в Стамфорд, США, в возрасте 13 лет, то не ожидала, что меня прижмут к груди. Впрочем, я не люблю, когда меня тискают, и не особо страдала от того, что мне не предоставили место на новоанглийском Олимпе. Меня вполне устраивала роль наблюдателя. Я благодарна, что попала именно в Коннектикут, а не в русскоязычный Бруклин, где не смогла бы набраться таких своеобразных впечатлений. Фэрфилдское графство – это не вся Америка, а скорее, исключение из правила. Для того чтобы почувствовать себя ущербным и обрасти комплексами социальной несостоятельности на фоне местной элиты, не нужно быть иммигрантом из Восточной Европы. Большинство обычных американцев, рождённых за пределами Коннектикута, почувствуют себя некомфортно в этой среде. Мой супруг, который родился в штате Пенсильвания, испытал нечто вроде культурного шока, когда переехал жить в Коннектикут.

Про надменность и недружелюбность коренных новоанглийских янки, чьи корни уходят в колониальную эру, ходит немало анекдотов среди рядовых американцев. Недаром штат Коннектикут шутливо называют Дисконнектикут. Игра слов подчёркивает это состояние разобщённости, отчуждённости и постоянной конкуренции. На самом деле, коренных янки, сохранивших свои британские и голландские фамилии, осталось не так много. Зато есть немало тех, кто им подражает. Люди, в которых развито социальное тщеславие, создают мифы о том, как якобы должен одеваться и развлекаться культовый англосаксонский протестант. Имеется определённый набор внешних атрибутов: от западноевропейских черт лица, диплома из университета Лиги плюща до членства в гольф-клубе. Если некоторые из этих атрибутов не достались человеку по наследству, он может их приобрести и таким образом причислить себя к новоанглийской элите. Славянский или еврейский нос можно исправить у пластического хирурга, волосы – покрасить в платиновый цвет, фамилию – переделать на английский лад. Так какой-нибудь Беркович может стать Беркли. Автор фразы, приведённой выше, как раз являлся одним из таких псевдоянки. Он был ирландских корней, а ирландцы-католики до второй половины XX века считались представителями низшей расы. И только после восхода династии Кеннеди ирландцы утвердили своё право стоять на одной ступени с янки. А в 90-е годы пошла волна кельтского возрождения, и все бросились искать свои ирландские корни, которые до этого так тщательно пытались скрыть и забыть, как нечто позорное и унизительное. Вчерашние отбросы – завтрашний эксклюзив.

Парадокс в том, что американцы гордятся своей демократичностью. У людей есть потребность в элементах феодального режима. Они всегда будут искать себе королей и королев. Это человеческая потребность – ставить кого-то на пьедестал, а потом с таким же упоением тащить на эшафот. Завидовать и злорадствовать, лелеять фантазии о мести – это совершенно естественные рвения грешной человеческой души. Со стороны за этим явлением очень любопытно наблюдать. Потому как судьба меня занесла в Коннектикут и предоставила мне столько живого материала, было бы грехом не использовать его в целях создания литературного произведения. Некоторые вещи нарочно не выдумаешь.

У меня весьма своеобразные эстетические вкусы, сформированные моим кумиром Теккереем. Мне очень близко его мировоззрение. Читатели часто меня спрашивают: «Марина, почему ты описываешь всякие ужасы и гадости? Напиши что-нибудь светлое, доброе, человечное». На этот вопрос нет простого ответа. Я пишу на том языке, который мне даётся легко, – языке сатиры. Некоторые кулинары не умеют готовить десерт, зато мясные блюда у них получаются просто гениальные. Даже с дулом у виска я бы не смогла написать что-то вдохновляющее или жизнеутверждающее. Если я буду пытаться сочинять в мажорном ключе, моя проза будет звучать неискренне. Возможно, у меня в глазу застрял осколок кривого зеркала и я замечаю лишь одни уродства, физические и душевные, как в себе, так и в других. Меня уродства не возмущают и не отталкивают. На этом парадоксальном сочетании возвышенного и безобразного я и создаю своих персонажей. Чем ярче контраст, тем интереснее. За каждым героем романа, столь любовно мной созданным, кроется реальный прототип. Некоторые отрывки диалога почти дословно списаны из жизни. Кое-какие моменты, конечно, пришлось приукрасить.

Итак, добро пожаловать в мой мир! Добро пожаловать в Новую Англию 90-х годов!