Читать книгу Нет худа без добра - Марина Рузант - Страница 1

Нет худа без добра.

Глава 1. Большовы.

События, которые описываются в этом романе, имеют свое начало задолго до рождения главных героев. Отследить и описать судьбу предков более раннего периода невозможно. К большому сожалению, нами утеряны знания о тех, благодаря кому мы явились в эту жизнь. Чьи гены и чье наследие несем в себе. В былые времена рассказы о дедушках и бабушках передавались из поколения в поколение. Когда молодой человек или девушка созревали для женитьбы или замужества для них подыскивали пару.

Знания о происхождении жениха или невесты уходили к седьмому колену. Быть может, поэтому браки сохранялись на всю жизнь. Как проявляли себя предки, того же ожидали от наследников. Мы не приходим в жизнь «чистыми листами». Говоря современным языком, в нас уже заложена родовая программа, с которой и предстоит жить. Излагая образно, мы и наши родовые предшественники вылеплены из одного теста.

Это здорово, что многие в настоящее время озаботились своим происхождением. Познавая прошлое, лучше узнаем себя и понимаем истинные мотивы собственных поступков, а это значит, можем изменить себя и собственную жизнь. Сами, становясь более чистыми, достойными, лучшими, закладываем данные характеристики в судьбы потомков, делая их счастливыми.

Весна на юг России в одна тысяча девятьсот тридцать первом году пришла довольно рано. В этих местах появление снега крайне редкое явление и если уж подобное случилось, то тоненький снежный покров сохраняется не более двух-трех дней. Температура воздуха, как правило, не опускается до отрицательных значений. Однако, благодаря своим особенностям, здешние места в зимнее время совсем не дружелюбны.

С началом весны природа вокруг оживает. На морском побережье, среди беспорядочно навороченных, матушкой – природой, каменных глыб, кое-где еще сохранились ледяные торосы. Штормящее, черно-зеленое море бросает волны на камни, они разбиваются на множество искрящихся брызг и скатываются по ледяным наростам в родное, морское пристанище. Там, где берег тянется полосой мокрого плотного песка, волны накатывают одна за другой, трамбуя береговой песок, и разливаются бурлящей белой пеной. Именно на этой параллели начинаются горы Кавказа, которые здесь ближе всего подбираются к морю. И только узкая полоса приморской низменности, окаймленная бесподобными песчаными пляжами, разделяет горы и море.

Здесь, в восемнадцати километрах, от древнего поселения, согласно решению правительства, принятого по предложению Серго Орджоникидзе – наркома тяжелой промышленности Советского Союза, началось строительство крупного завода по производству приборов для оснащения отечественных морских и речных судов.

Выбранное место, отличалось непростым ландшафтом. Узкая полоса низменности между морем и горами, представляла собой узкий естественный коридор с севера на юг, который продувался сильными холодными ветрами. Поэтому с осени до весны, даже в ясную солнечную погоду, при порывистом северном ветре, южного тепла совсем не чувствовалось. Больше того, в зимнее время ветер продувал одежду до костей, передвигаться приходилось с трудом, согнувшись в пояс. Земля в месте строительства от самого морского побережья частью заболочена, частью, наоборот, холмистая в виде невысоких песчаных дюн нанесенных ветром. Ближе к горам тянулись выжженные солнцем солончаки.

Вот сюда, на строительство завода, одним из первых прибыло семейство Большовых. Вернее сказать, сначала специальным поездом, вместе с другими добровольцами, приехал глава семьи – Иван Михайлович Большов, и только по прошествии года сумел привезти свою семью, жену Надежду Анатольевну и двух малолетних детей. Дочь Марию восьми лет от роду и трехлетнего сынишку Василия.

Семья как семья, ничем не приметная, каких миллионы на просторах страны. В тоже время, основа, костяк советского общества. На их плечи легли и стройки, и войны, и восстановление разрушенного войной советского хозяйства. Сам Иван Михайлович родился и воспитывался в обычной крестьянской семье в Самарской губернии. Семья многодетная. Жили довольно бедненько хоть и слыли умелыми, работящими. Иван рос седьмым ребенком, после него на свет появились две сестренки – близняшки.

В многодетной семье трудились все. Каждый выполнял посильную работу. Ванька выделялся живостью ума, практической смышленостью. С молодых ногтей помогал старшим в поле, на сенокосе. Умело обращался со скотиной, запросто доил корову и коз. Хоть и не любил работу в огороде, да куда денешься? Прополка грядок и окучивание картошки, как кость в горле. Худшим наказанием, пожалуй, был досмотр за младшими сестренками, но и с этой напастью мальчишка легко справлялся.

Когда пареньку исполнилось четырнадцать лет, он, сговорившись с соседским Колькой, его ровесником, сбежал из дому. Беглецы направились в Самару. Не потому, что Самара это город мечты, а скорее потому, что не имели представления, ни о каком другом городе. Каждый из ребят отзанимался по две зимы в церковно-приходской школе. Довольно сносно научились читать и писать. Никаких других наук им не преподавали. Грамматике и счету обучал местный батюшка и делал это абсолютно бесплатно и добровольно. Сельчане, в знак благодарности, жертвовали церкви из своих небольших доходов и копеечкой, и продуктами и иной хозяйственной утварью.

Родные хватились беглецов не сразу, когда хватились, их давно след простыл. При тщательном осмотре своего жилища, определились с пропажами. Ребята прихватили с собой теплую одежду, да ни абы какую, а самую что ни на есть новую. Пусть даже не по размеру, на вырост, но лучшую из общего наличия. Понятное дело – в город подались. Не забыли о продуктах питания, готовились загодя, в условное место натаскали, с грехом пополам, все, что удалось стащить из общего котла.

Налаживать погоню или обращаться к властям за помощью, затея пустая. Шел двадцатый год. Здесь тебе и последствия революции, и гражданская война, и борьба с кулачеством. В стране голод, разруха, кровь рекой. Тут уж не до своевольных «балбесов». Дома, некоторое время, переживая по поводу утраты нужных дорогостоящих вещей, послав вдогонку совсем не лестные характеристики и пожелания, успокоились в надежде возвращения горе – путешественников в родные пенаты. В губернии, как во всей стране, вокруг сплошные беспорядки. Люди совсем озверели, брат на брата идет, сын на отца. Кому чужие подростки нужны? Еда закончится – вернутся.

Расчет родственников не оправдался. Молодые люди не для того двинули в большой город, навстречу судьбе, чтобы бесславно, не солоно хлебавши, вернуться в опостылевшую деревню. Правдами и неправдами, где пешком по бездорожью, где на попутных подводах, где и вовсе в лодке по воде, добрались до славного города Самары. Благо время летнее и переночевать можно в лесу у костра или в стоге сена на опушке. Шли скрытно, стараясь не показываться случайным встречным на глаза. Времена не спокойные, всякие люди по дорогам передвигаются, лучше не рисковать.

Ступив на городские улицы, подростки были обескуражены. Там, в далекой родной деревне, все мыслилось совсем иначе. Никто не заметил их пребывания в большом городе. Народу везде много, все куда-то снуют, спешат. Попробуй, пройди по деревне, всем до тебя дело есть. Еще до околицы не дошел, а люди уже знают, куда направился. Здесь же никто никому не нужен. Хоть ложись и помирай, не поинтересуются что с тобой.

На улицах вооруженные военные и гражданские то строем проходят, то небольшими группами. Грязные беспризорники разглядывают с нескрываемым любопытством. Конечно, интересуются не самими путешественниками, а их скарбом, с целью поживиться на дармовщинку. На базаре наглые горластые торговки норовят всучить ерунду в обмен на продукты.

Ночевать устроились на чердаке постоялого двора, куда залезли через открытое окно. Когда планировали побег, представлялось, что уж где-где, а в городе любой работы полно, выбирай – не хочу, занимайся, чем душа пожелает и везде оплата хорошая. Вот это жизнь? На самом деле все оказалось совсем иначе. Никто ребят не ждал и никому они не были нужны. Своих желающих сытой жизни хватало.

Неделю прослонялись по городу в поисках работы. Продукты закончились, как бы экономно их не ели. Пришлось кое-что из вещей обменять на хлеб. На работу не брали, пару раз пришлось бежать от патруля. Неизвестно куда бы вывела ребят кривая, не повстречайся в их жизни Степан.

Познакомились случайно на базаре, разговорились, и посоветовал бывший матрос черноморского флота, а ныне инвалид по состоянию здоровья, поискать пристанища в речном порту. Самара ведь крупный портовый город на Волге. По матушке-реке баржи с грузом ходят, рыбацкие баркасы и пассажирские пароходы людей перевозят. Друзьям несказанно повезло. Оба устроились юнгами, правда, на разные суда. Очень хотелось вместе плавать, не расставаться, но что поделать, жизнь есть жизнь, чаще всего случается совсем не так как хочется.

Колька на грузо – пассажирском пароходе вверх по Волге отправился, а Иван на буксире вниз. Так развела судьба друзей навсегда. После возвращения из продолжительного рейса юнга с буксира пытался найти юнгу с парохода. Расспросы ни к чему не привели. Только спустя многие годы узнал Иван от родственников товарища, что тот самый злополучный рейс для Кольки стал первым и последним. Пропал парень навсегда. Никто его больше никогда не видел.

Те четыре года, что парнишка бороздил на буксире по Волге, толкая баржи с различными грузами, начиная с песка и леса, заканчивая астраханскими арбузами, вспоминал, пожалуй, как самое интересное время в своей жизни. Даже спустя многие годы с удовольствием рассказывал своим друзьям-товарищам, родственникам, детям о невероятных историях, случившихся во время плаваний.

Команда буксира, на котором довелось работать молодому человеку, подобралась на редкость дружная. Все разного возраста, разного семейного положения, разных интересов, однако это не мешало относиться друг к другу с уважением и пониманием. Конечно, стержнем коллектива был капитан. Семеныч ходил по реке много лет. Реку, ее характер, или как сам говорил – «норов», знал лучше, чем собственную жену. Казалось, мог провести по реке любое судно с закрытыми глазами от самых низовий до судоходного верховья.

Человек обстоятельный и рассудительный, почем зря не рисковал. Ни машину, ни людей риску не подвергал. Всегда, отзывчивый и доброжелательный, он снискал уважение у тружеников реки. Всегда поможет, чем может, даст ночлег и еду. Каких только историй с ним не случалось. По любому поводу какая-нибудь рассказочка есть, если уж не из собственной жизни, то непременно от хорошего знакомого, которого лично знал.

Семеныча по всей матушке Волге речники и рыбаки знали. Предлагали ему капитанский мостик на солидном теплоходе – отказался. Душа у него вольная, назидания и высокомерия не терпит, а особенно, чванливых, недовольных пассажиров. На буксире получил задание, в оговоренные сроки выполнил задачу и никаких к тебе претензий.

Хоть и в возрасте капитан, но мужик еще, что называется, в силе. Семья проживает в Самаре. Жена, четверо детей и больная сестра. Дети выросли, сыновья по отцовскому пути пошли. Видимо, сумел Семеныч в мальчишках воспитать любовь к реке. Сами уже на пароходах по Волге ходят. Оба сына женаты, да и дети у них народились. Дочери замужем. С родителями рядом устроились, не под одной крышей конечно, но на одной улице.

Жена Семеныча, Дарья, под стать ему, такая же сердобольная, жалостливая. Пока муж по Волге на буксире ходил, жена детей воспитывала, за больной золовкой смотрела. Сестра Семеныча – инвалид детства. Когда родители были живы, ухаживали за ней. После смерти стариков, беспомощную женщину по решению капитана, перенесли в его дом. Дарья слова поперек распоряжения мужа не сказала, хоть и понимала, что вся забота на ее плечи ляжет. Ухаживала за ней, как за родным ребенком.

Механиком на буксире ходил Матвей, мужик рукастый и неторопливый. Высокий, крупного телосложения, с черной гривой всегда спутанных волос, он удивительным образом, помещался в машинном отделении. Дело свое знал и любил. Механизмы держал в образцовом состоянии. Где умудрялся доставать запасные части для ремонта, было непостижимой тайной.

Внешне капитан и механик чем-то неуловимо напоминали друг друга. Матвей, несомненно, шире в плечах, выше ростом, да и на голове полное отсутствие седины, в отличие от Семеныча. Но толи крепкая мужская стать, толи своеобразная походка, людей много времени находящихся на воде, толи обветренная смуглая кожа, а может быть, все это вмести делало настоящих, русских мужиков похожими.

Возрастом механик, навскидку, моложе капитана лет на двенадцать – пятнадцать. Молчаливый, немногословный Матвей не любил разговоров о личной жизни. Было известно, что он живет в пяти верстах от Самары, в деревне на берегу Волги. Есть жена, двое детей и старушка мать.

Ни о жене, ни о детях не рассказывал, заботливо относился к матери, возил ей всевозможные лекарства и зелья для лечения рожистого заболевания на ноге. Подарков для близких, не покупал, даже от астраханских арбузов отказывался. Замечали за ним одну странность.

Когда буксир проходил мимо его деревни, механик всякий раз поднимался на палубу и всматривался в сторону домов. Складывалось впечатление, что там, на берегу, его кто-то тайно провожает толи взглядом, толи жестом. И лишь одному ему об этом известно. Команда подтрунивала над ним, пытаясь разговорить, но он махал рукой, кривил рот в ухмылке, возвращался к оставленным делам. Спокойный, основательный вселял окружающим чувство надежности.

Третьим членом команды, а по совместительству поваром, или как говорят на флоте, коком, был матрос речного флота – Генка Попов. Генка редкий хохмач и балагур, полная противоположность Семенычу и Матвею. Удивительно, как могли уживаться на одном маленьком суденышке абсолютно разные люди.

Шустрый, никогда не унывающий, в чем-то даже беспечный матрос, частенько получал взыскания и нагоняи от капитана. Однако, несмотря на зоркий глаз руководства, умудрялся волынить. При всей лени Генки, ему в определенных жизненных условиях не было цены. Условия эти возникали в голодающей стране довольно часто. Он в любом населенном пункте мог раздобыть провиант. Мужчина обладал безусловным даром – умением уговорить любую хозяйку продать еду.

Казалось бы, мужику далеко за тридцать, а семьи нет. Может быть, еще не встретил ту единственную и неповторимую, с которой захотелось бы прожить до старости и умереть в один день, а может быть, он из тех мужчин, которые не желают обременять себя заботой о семье, живут тем, что есть здесь и сейчас.

Подружки находились у матроса везде, где буксиру доводилось бросать якорь. Умудренные жизненным опытом мужчины, снисходительно относились к «шалостям» ловеласа. Они искренне полагали, что каждый сам вправе решать, как и с кем ему жить. Если Генке нравится такой образ жизни, нравится менять женщин, тем более, они сами это позволяют, почему бы нет.

Четвертым в команду взяли Ивана Большова вместо сбежавшего накануне Лешки. Парнишка пришелся ко двору. Несмотря на молодость, юнга многое что умел, сказалась крестьянская закваска. Все порученные задания выполнял тщательно и вдумчиво, к инвентарю и материальным ценностям относился бережливо. Инструмент содержал в чистоте, поддерживал порядок.

В обязанности юнге вменялась простая, обыденная работа. Проще сказать, мальчишка всегда и у всех был на подхвате, начиная с капитана и кончая матросом, каждый имел полное право командовать им. Ванюшка не роптал на мужиков, от работы не отлынивал, при случае и сам помощь предлагал. На посылках чаще всего находился у капитана. На стоянках бегал с какими-то бумагами, на словах передавал информацию от Семеныча, помогал Генке доставать еду.

Когда просили подсобить в погрузке или разгрузке баржи, не отказывался, подставлял свою спину под мешки, тем более, за это платили отдельно. С особым удовольствием помогал Матвею в механическом отделении. К машинам парень испытывал особую страсть и потому восхищался механиком, умеющим так блистательно совладать с ними.

Матвей, в свою очередь, оказывал негласное покровительство сообразительному, работящему юнге. Он замечал, как буквально на лету, паренек учится премудростям профессии, как быстро усваивает объяснения наставника. Ему нравилась в Иване та самая крестьянская жилка, что отличает мужиков от сохи от городских соплеменников.

Сам Матвей прикипел душой к деревне, хоть и работал на реке, но земли не чурался. Предъявлял свои права на помощь со стороны юнги и матрос Генка. На камбузе всегда находилась работа. Иван чистил картошку, драил палубу и гальюн. Вообщем, без всяких отговорок выполнял требования команды, чем заслужил уважение. Генка, пользуясь непосредственностью и доверчивостью, частенько разыгрывал паренька. Делал это беззлобно, больше для настроения. Юнга не обижался. Вот так жила команда буксира.

За навигацию все умудрялись неплохо заработать. Когда в погрузке-разгрузке поучаствуют своими спинами, мешки да бочки потаскают, когда сторонних людишек привлекут и свой процент получат, когда «левочка» прихватят, когда неожиданные пассажиры подвернутся. Словом, жили, как могли, вертелись. В перерывах между навигациями, Иван приспособился подрабатывать разовыми заработками. Опять же, приученный с детства к труду, дрова колол, снег чистил, истопником нанимался, подледной рыбалкой промышлял. А как лед на Волге сходил, опять на родной буксир возвращался.

Так и тянулась бы холостяцкая жизнь Ивана, не познакомься он случайно у колонки с девушкой. Та набрала воды в ведро, да поскользнулась на наледи. Упала, воду на себя вылила. Пожалел парень бедолагу. Поднял, помог с ведром управиться, до дому проводил. Завязалась, как оно водится, сначала дружба. Случилось это сразу после Рождества в одна тысяча девятьсот двадцать четвертом году. Будущему жениху исполнилось тогда восемнадцать лет. Девушка оказалась двумя годами старше, хоть выглядела совсем подростком. Зацепила за душу Ивана печальная история новой знакомой.

Надежда, как Иван, оказалась тоже деревенской. В Гражданскую войну у нее погибла вся семья. Времена были смутные, жестокие. Белые убивали красных, красные белых. То одни деревню займут, то другие. Только у околицы всадники появятся, деревенские по домам прячутся. Каждая власть дознавалась у сельчан, кто врагам сочувствует.

Вот и нашлись «доброжелатели», указали на родителей Нади, что, мол, они красным продовольствие добровольно давали, а теперь у себя в доме раненых прячут. Белогвардейцы дом обыскали, никого не нашли. Дальше разбираться не стали, всю семью из пулемета на площади, на глазах у всего села положили. Кому невинные старики и ребятишки дорогу перешли?

Надежду случай уберег. Девочка в это самое время ухаживала за больной бабушкой в соседней деревне. Как ни старалась, не спасла старушку. Та умерла прямо у внучки на руках. А тут другое, еще большее горе, семью расстреляли. Похоронила девушка родных людей, забила в доме окна и двери и пошла в город. Оставаться в пустом доме не было сил.

Сначала хотела себя жизни лишить, да люди вовремя остановили. Пошла дальше от тяжелых воспоминаний. В Самаре устроилась на ткацкую фабрику. Зарплату платят, койку в общежитии дали. Сутки напролет среди людей. Конечно, душа по близким, убитым болит, от переживаний сердце разрывается, но жить дальше надо. Не зря, видно, судьба ей жизнь сохранила. Значит, как бы не саднила еще совсем свежая рана, жить нужно за всех, за отца и мать, за братьев и сестер.

Молодые люди начали встречаться. Родственные души потянулись друг к другу. Уже на первый взгляд между ними было много общего. Оба из деревни, из многодетных семей, домашний уклад абсолютно одинаковый. Надежда в семье росла третьим ребенком, после нее родились еще братик и сестренка, а это значит, что девушка воспитывалась в послушании и уважении к старшим. В православных семьях домострой – нормальный, естественный семейный уклад.

Младшие безоговорочно подчиняются старшим, старшие, в свою очередь, заботятся о младших, защищают, воспитывают, учат малышей уму разуму. Родители – это инстанция не просто уважаемая, но почитаемая во всех отношениях. Теперь такой порядок даже сложно представить себе, а ведь много веков на Руси слову родителей никто не смел перечить. Отец в семье для жены и детей являлся наместником Бога на земле.

Семья Надежды жила в крепком достатке. Два старших брата, словно две руки у отца, во всем помогали ему. Мастеровитые, работящие, они втроем – стержень и опора достатка. Смена власти в России в семнадцатом году для деревни прошла тихо и спокойно. Сельчани занимались каждый своим хозяйством. Когда занялась Гражданская война, вот тут начались беспорядки.

Крепких хозяев объявили врагами советской власти, изъяли «излишки», агитировали вступать в ряды Красной армии. Мужчины от почетной миссии отказались. Не пошли воевать ни за красных, ни за белых. Угрожали расправой и те и другие, только считали они крестьянский труд самым важным для себя. При любой власти людям кушать хочется, хлеб растить кому-то надо.

Надежда помогала матери по дому, в огороде управляться, за скотом и птицей ухаживать. При таком воспитании девочки в семьях всем премудростям семейной жизни учатся. Маленькая помощница успела пройти женские университеты. Она знала и понимала место женщины в семье, ее обязанности и ответственность.

Ивану Надежда понравилась сразу своим добрым, покладистым характером. Сама, пережив страшное горе, связанное с потерей самых близких, родных людей, она относилась к чужой беде с особым пониманием и сочувствием. Девушка, еще в период ни к чему не обязывающих встреч, уже заботилась о друге, старалась угостить вкусненьким. Быть может потому, что чувствовала не только разницу в возрасте, но разницу в состоянии души, ведь она так много пережила в своей еще короткой, но столь трагичной жизни.

В самые спокойные, безмятежные годы детства Надюша не была болтушкой – веселушкой, росла задумчивой мечтательницей. Во время свиданий с Иваном не трещала без умолку, как другие девушки, слушала рассказы друга внимательно, не задавала вопросов из любопытства. Если спрашивала о чем, то исключительно из желания узнать особенности характера, чтобы в дальнейшем не причинить человеку неудобства или не заставить смущаться или переживать. Надежда никогда не заливалась смехом, только иногда застенчиво улыбалась, слегка поднимая кончики губ. При этом глаза всегда оставались грустными. Ивану порой, девушка казалась абсолютно понятной, своей, порой инопланетянкой, закрытой и неведомой.

Надежде Иван тоже пришелся по душе. Среднего роста, худощавого телосложения, с несколько непропорционально крупной головой для его данных, парень не производил впечатления красавца. Самый обычный молодой русский мужчина. Таких в деревнях называют жилистыми, но, пожалуй, самое главное, он именно своей заурядной внешностью напоминал расстрелянных братьев. В нем чувствовалась до боли знакомая крестьянская хватка и рачительность. Слова наполнены смыслом, поступки продуманы. Рассуждения о жизни подруга разделяла целиком и полностью. Иногда казалось, что он говорит ее словами, озвучивая ее мысли. Рядом с Иваном было спокойно и надежно.

Оставшись одна в целом мире, девушка не задумывалась о страстной любви или романтике в отношениях с мужчиной. Для нее, круглой сироты, это рассматривалось как непозволительная роскошь. Основным, главным желание являлось – связать свою жизнь с надежным человеком, который готов взять на себя ответственность за ее судьбу и судьбу ее будущих, еще не рожденных детей. Иван виделся таким мужчиной.

Единственное, что повергало в сомнение – двух летняя разница в возрасте. Будь моложе Надежда, никаких препятствий браку. Вот незадача, моложе жених. Не принято выходить замуж за парней младше себя. Так сложилось в обществе, что жених должен крепко стоять на ногах, обеспечивать семью, а это приходит не само собой, нужно время.

Девушки для брака созревают рано, да и век бабий короткий, главная миссия женщины на земле – рожать детей, поэтому, чем моложе жена, тем лучше. С законами жизни не поспоришь. Не только эти сомнения угнетали Надежду. Ну, хорошо, сложится все удачно, выйдет она замуж за Ивана. Пройдут годы, она состарится и будет муж на сторонних женщин заглядываться. Молодое тело, оно всегда желаннее. Выбор то у него всегда будет.

На женихов в России уже который год дефицит. Сначала, Первая мировая война призвала мужчин в ряды защитников отечества, там и похоронила на полях сражений. Потом революция рука об руку с Гражданской войной у мужиков жизни отняли. Много ли их вернулось из мясорубок кровавых? Раскулачивания, репрессии тоже поучаствовали в уничтожении мужского начала в стране. Вот и поковыряйся тут, рассуждай на тему, кто хорош, кто плох. Не ровен час, без мужа останешься. Надюшке к этому времени уже двадцать лет исполнилось, для замужества возраст солидный.

Через месяц после знакомства Иван дал понять о своих намерениях жениться на девушке. Начал неумело, издалека, что, мол, на дворе зима, холодно по свиданкам бегать, хорошо бы вместе в тепле вечера коротать, под одной крышей жить. Надя сразу смекнула, к чему дружок клонит.

– Хорошо то оно, конечно, хорошо. Вдвоем всегда лучше, чем одному. Только сожительницей никому не буду.

– А кто говорит о сожительстве? – удивился Иван

– Так ты меня замуж зовешь, что ли? – напрямую спросила девушка.

– Зову. Пошли, распишемся, и будем жить вместе, – кивнул головой жених.

– Я согласная. Ты парень хороший, добрый. Обижать не будешь? – уже после положительного ответа на предложение соискателя руки и сердца, поинтересовалась невеста.

– Не буду. Да и за что тебя обижать? Ты же вон какая!

– Какая?

– Самая хорошая, заботливая. Варежки и носки сама связала и подарила. Я тоже для тебя все сделаю.

Так просто решили свою судьбу Иван и Надежда. Свадьбу не устраивали. Его родня далеко, у нее близких и вовсе нет, а чужих людей кормить поить уж больно накладно. Ради такого случая, в виде исключения, молодоженам на фабрике, в общежитии, выделили малюсенькую комнатушку, которую, скорее, можно назвать чуланчиком размерами два метра на два, без окошек, с тусклой лампочкой под потолком.

Из мебели на первой совместной жилплощади, супруги смогли разместить только железную скрипучую кровать с продавленной сеткой и узкую тумбочку из фанеры. К концу того же года в молодом семействе родилась дочка, которую назвали в честь матери Надежды, Марией.

Женщина после рождения ребенка почти сразу вышла на работу. Матери сидеть дома с малолетними детьми, было не принято, всегда грозила опасность увольнения. Надя очень боялась потерять рабочее место. Во-первых: у мужа работа сезонная. Безусловно, за лето он прилично зарабатывал. Постоянно отсутствовал дома пока Волга не станет. Зато в межсезонье и зимой в кошельке чаще было пусто, чем густо.

У нее на фабрике зарплата стабильная и талоны на питанье бесплатные дают. Сама обед не ела, старалась дочке отнести. Суп на мясном бульоне сварен, да котлета тоже мясом пахнет. В обеденный перерыв успевала бегом еду ребенку отнести, благо рядом. На ходу кусок хлеба пожует и опят за работу.

Чтобы выйти на работу, пришлось малышку пристроить в знакомую семью. Так многие делали. Детских садов не было. Родители между собой договаривались, кто детей смотреть будет. Каждая пара за своего ребенка платила и питанием обеспечивала. Попробуй, всех накормить. В семье, куда отдавали Машу на день, своих ребятишек пятеро мал, мала, меньше. Какая уж тут работа у хозяйки? Чтобы сводить концы с концами, она брала для догляда еще троих чужих, за умеренную плату.

После рождения первенца, Иван отработал на буксире только одну навигацию, уволился с приходом осени. Пока холостым жил, романтика путешествий устраивала, кормил исключительно только себя. Дома никто не ждал, заботиться не о ком. После женитьбы все изменилось. Проявилась, заложенная в генах, ответственность. Рассудил для себя, что нельзя по пол года случайной копейкой обходиться, семью круглый год достойно должно содержать.

Попрощался с командой. Мужики поняли без лишних объяснений. Накрыл отвальную, попрощался. Пошел на фабрику, где жена работала. Пригодилось умение разбираться в механизмах. Не зря Матвей время тратил на паренька, обучая устройству двигателя. Ни один день раз они вместе ходовую часть буксира разбирали и собирали. Знания, полученные на буксире, пошли впрок. Устроился Иван на фабрику ремонтником. Новую профессию освоил быстро.

Пять лет счастливого брака пролетели, как одно мгновение. Несмотря на голодные и тяжелые времена, не только для Большовых, но и для всей страны в целом, они умели радоваться тому немногому, что давала совместная жизнь. Подросла маленькая Мария. Нянька отзывалась о ней, как о послушной, покладистой девочке, несколько грустной и задумчивой.

Большовы из клетушки – чуланчика перебрались в комнату в коммуналке. В случаях, когда на предприятии работали оба супруга, возможностей улучшить жилищные условия становилось больше. Коммуналка состояла из трех изолированных комнат в доме довольно старой постройки. В прежние времена квартира сдавалась в аренду.

Проживала в ней, как правило, одна семья с доходом средней руки. После революции недвижимость национализировали и передали в собственность ткацкой фабрике, где работали супруги. Поэтому соседями по квартире стали работники все той же фабрики. Все друг друга знали по работе. Комнаты имели приблизительно одинаковую площадь, что в значительной степени способствовало отсутствию разного рода претензий.

Дети росли во всех трех семьях. Непритязательные к жизненным условиям, Большовы ладили с соседями. Детский крик стоял в общем коридоре целыми днями, время, от времени перемещаясь то в одну комнату, то в другую, то в общую кухню. Дети дрались и мирились, никто не обращал внимания на эту чехарду. По вечерам женщины на кухне готовили поесть.

Перемывали косточки бригадирам и женщинам из бригады, начальникам цехов. Сетовали на отсутствие продуктов и высокие цены на рынке. Обсуждали свои заботы и проблемы. Здесь, на кухне, делились хорошим, и плохим. Многие вспоминают коммуналку, как общий дом, одну семью, которая жила общими праздниками, общими буднями. Часто соседи по квартире становились самыми близкими людьми. У всех имелись родственники, но они где-то там, докричишься ли им в случае беды? Еще вопрос. А эти, вот они за стеной, всегда рядом.

Мужики собирались своим, отдельным коллективом, в коридоре, благо ширина коридора позволяла подобные посиделки. Пристраивались на сундуке и около него. Старинный, обитый резными железными лентами, он остался от прежних постояльцев. Сначала его пытались выбросить, но эта затея оказалась абсолютно провальной.

Сундук невозможно даже сдвинуть с места, несмотря на то, что пустой. Со временем заполнили разным барахлом и оставили стоять на прежнем месте. Потом поняли его полезность, много функциональность, перестали раздражаться. Вот на этом легендарном сундуке, по мере возможностей, собиралась сильная половина квартиры для игры в домино. Проще говоря, мужики азартно забивали «козла». Так и жили. Дети носились по жилплощади сами по себе, женщины, занятые домашними делами, сами по себе, мужики, отдыхали от работы, сами по себе. В тоже время, вроде, как все вместе. Телевизоров то не было.

За прошедшие годы Иван с Надеждой дважды навещали родственников мужа. Всякий раз встречали их радушно. Надежду признали сразу. Да, и как не признать, когда дочурка растет. В деревне многое изменилось. Из-за голода, люди побросали дома и подались в город. Заметно расширилось кладбище. Кого белые убили, кого красные, кто сам от голода или болезни умер.

Гости тоже не с пустыми руками приехали. Пусть и небольшой подарочек, но привезли всем, уважили родню. Приезжали не надолго, в городе работа, дела. Их понимали. Всем приятно, когда семья воссоединяется, тем более, что считали Ивана сгинувшим в круговерти суетной действительности. А тут надо же! Работает на фабрике, жилье имеет в городе, жена завидная, девчушка растет. Все сложилось удачно, лучше, чем у кого-либо из родни. Вот тебе и Ванек!

Иван оставил адрес, по которому проживал в Самаре, родным и друзьям. Зачастили к нему гости. Один он в городе обосновался. У кого больше остановишься? Приезжали из деревни кто на ярмарку, прикупить необходимого товара. Кто по делам, кто просто по городу походить, на горожан и городскую жизнь поглядеть. Были и такие, которые на «разведку» прибывали. Ходили, узнавали о работе, о проживании, о ценах на продукты и одежду. Потом уезжали с концами, не решались с насиженных мест подняться.

Отметились супруги в родных краях Надежды. Не по хозяйски крепкий дом и землю бросать. Сами переезжать в тот дом не хотели, а вот продать, дело другое. Хозяйство у родителей жены было серьезным. Кроме самого шестистенка с пристройкой надворные постройки. Здесь тебе амбар, загоны для скота, сарай под инвентарь, конюшня и много еще чего. Прямой наследницей всего этого достатка являлась только Надежда.

Выбрали время, прихватили необходимые документы и отправились свои права предъявлять на законное добро. Только все непросто оказалось. За годы отсутствия хозяев, все имущество национализировали. Дом стали использовать под контору, постройки, какие разобрали и растащили по дворам, какие зимой в печи сожгли для отопления. Инвентарь попросту разворовали односельчане. Большовы искать правду не решились, доказывать властям право на недвижимость – себе дороже. Махнул рукой Иван на женино наследство и вернулся не солоно хлебавши в Самару. Зато живой и здоровый.

На шестом году совместной жизни у Ивана с Надеждой появился на свет наследник. Мальчишку назвали, в честь много лет назад расстрелянного белыми офицерами деда, Василием. Появление в семье сына, осложнило жизнь супругам. Машеньку водили на день в многодетную семью, где за ней присматривала хозяйка. У родителей нареканий к воспитанию и содержанию ребенка не было и они для себя решили, что и Васеньку по обоюдному согласию, определят туда же.

Желание желанием, а правда жизни не всегда совпадает с нашими расчетами. Нянька отказалась ухаживать за младенцем, мотивируя это тем, что все дети подросли, и ей нет необходимости, все начинать сначала. Ситуация складывалась печальным образом. После родов, через три месяца, необходимо либо выходить на работу, либо увольняться и смотреть за детьми.

Из серьезного затруднения вывела женская солидарность и соседская дружба. Дело в том, что у соседей Константина и Галины комната, которых находилась напротив, росли два мальчишки – погодки. Старшему четыре года, младшему три. Столкнувшись с такой же проблемой, как Большовы, соседи вынуждены пристраивать сорванцов к чужой старушке. Бабулька, непонятного возраста, жила в соседнем подъезде. Полное отсутствие какого-либо содержания, заставило ее браться вообщем-то за непосильную работу.

Она досматривала маленьких детей. Старая женщина уже плохо видела и слышала, страдала частичным отсутствием памяти. Могла забыть закрыть окно или дверь, надеть на ребенка в холодную погоду теплую кофточку или носочки, а то и забывала покормить малышей. С питанием наблюдалась своя история. Бабушка никогда ничего не готовила. Она не скрывала от родителей, что столуется вместе с детьми, поэтому дабы накормить малышей, необходимо учесть дополнительный рот. Дети часто болели, что чрезвычайно расстраивало родителей. Найти няньку для двоих братьев за небольшие деньги очень сложно. Приходилось мириться с обстоятельствами.

Когда вопрос о присутствии Нади на работе встал ребром, Галина смущаясь, предложила обратиться с просьбой к начальнику цеха, чтобы он разрешил женщинам трудиться в разных бригадах, в разные смены. Пока одна работает в первую смену, другая, приглядывает за детьми, воспитательница идет во вторую смену, детей смотрит освободившаяся мама. Машенька уже большая девочка, поможет управиться с пацанами. Вариант устроил обе семьи. Мужчины тоже подключались к домашним делам и заботам.

Третьей семейной парой в квартире жили Петр и Ольга с двойней. Обеим девочкам исполнилось по семь лет, и они пошли в школу. С утра сестренки находились на занятиях, после обеда готовили уроки дома. Конечно, первоклашки уже не требовали значительного внимания, но контроль никогда не бывает лишним. Неизвестно сколь долго длилось бы это дружное жительство в коммунальной квартире, если в один из вечеров Константин таинственно не предложил Ивану прогуляться, покурить на улице, словом, поговорить.

Погода совсем не располагала к прогулкам. На улице уже стемнело. Моросил мелкий противный дождь. С реки дул холодный порывистый ветер, который пронизывал одежду и доставал до самых костей. Людей не было. Кому в голову взбредет без срочной необходимости выходить из дому, тем более гулять?

Иван не стал противиться предложению соседа, хотя честно говоря, не испытывал желания из тепла выходить на холод. Константина считал серьезным мужиком, понимал, что тот из-за ерунды на разговор не потянет. Значит, тема стоит того, не для любопытных ушей.

Оделись теплее и один за другим вышли во двор. Молча, не сговариваясь, направились к Волге. За дорогу не проронили ни слова. На берегу расположились на перевернутой лодке, подальше от случайных глаз. Вокруг темно и безлюдно, только на набережной реки, около будки сторожа лодочной станции, под порывами ветра, одиноко качается горящий фонарь. Вместе с ним качается единственное светлое пятно на берегу. Продолжительное молчание Кости начало раздражать Ивана.

– Кость, ты, что хотел то? Покурить могли бы на кухне, в крайнем случае, во дворе. Зачем поперлись в такую даль, по холоду? Что за «военная» тайна у тебя?

Сосед не обращал внимания на происходившее вокруг него, съежившись, прибывал в самом себе. Голос друга вернул в действительность. Он вздрогнул.

– Тайны, как таковой, вовсе нет. Просто не хочу, чтобы до времени, начали судачить. Сам знаешь, у нас по одному слову, враз, историю придумают. Наплетут – не разгребешь. Понимаешь, одному мне решиться сложно, а вдвоем мы бы эту идею обмозговали. Я тебя не первый год знаю, мужик надежный. Голова хорошо соображаешь. Смотрю, ты за своих горой, потому полагаюсь на тебя, как на самого себя. Бабы наши сдружились, считай, ребятишек не разделяют.

– Слушай, друг, я про нашу жизнь не хуже тебя знаю. Мне не надо рассказывать. В уважении признаваться тоже не надо. Говори, зачем позвал? В такую холодрыгу, нет желания друг другу слюни и сопли от умиления, вытирать, – оборвал Иван соседа.

Константин не обиделся на жесткое высказывание собеседника. Подбирая правильные слова, перешел к делу.

– Ты знаешь Михася из покрасочного цеха? Такой чернявый, высокий, чуть прихрамывает. На цыгана похож.

– Лично знать не знаю, но о ком говоришь, понимаю, – кивнул головой мужчина.

Эти слова заметно ободрили рассказчика. Стало понятно – они на одной волне.

– У Михася какой то родственник работает, как оно правильно называется, не знаю, толи в комитете, толи в отделе каком партийном, короче, там, где желающие на разные стройки вербуются.

Константин нервно вытащил из кармана пальто пачку папирос. Протянул Ивану, предлагая закурить. Тот достал «свои». Закурили.

– Что, ты, в самом деле, кота за хвост тянешь. Причем здесь Михась? Говори прямо, – нервничал, подмерзающий на ветру сосед.

– Михась говорит, что пришла толи бумага какая, толи разнарядка, по которой желающим предлагают поехать на строительство завода.

– Ну, ты, удивил. На политинформациях, почитай, каждую неделю призывают молодежь на комсомольские стройки двинуть. Знай, выбирай, куда душе угодно, – саркастически заметил мужчина.

– Так то оно так, – согласился Костя, – Только завод тот будут строить на юге, на берегу моря.

– Юг большой. Где конкретно? В каком месте? В Астрахани? Или Ростове? – попытался уточнить Иван.

– Где-то совсем на юге. Вроде на Кавказе. На берегу теплого моря.

– У моря название есть?

– Каспийское называется. В том месте, где завод будут строить, еще совсем ничего нет. Строить начнут прямо с нуля. Завод возведут огромный. Будут выпускать всякие приборы для кораблей, катеров, морских и речных. Людям много жилья построят, детские сады, школы, магазины. Город будет красивый, современный, люди в нем счастливо заживут. Город настоящим коммунистическим станет. Конечно не сразу, потом, когда время победы коммунизма придет. Сейчас туда требуются рабочие со строительными специальностями, каменщики, плотники, маляры и прочие. Потом потребуются разные другие специалисты, для работы уже на самом заводе. Будут желающих бесплатно переучивать на разных курсах, – разошелся Константин.

– Понятно, понятно. А к тебе то это, каким боком? – удивился Иван

– Как с какого бока? Ты не понимаешь что ли? С самого, можно сказать, прямого. Я уже неделю по ночам не сплю. Прикидываю насколько мне и моей семье эта вербовка выгодная, – эмоции все сильнее захватывали главу семейства.

– Сам подумай, прикинь. Жить на юге, на берегу теплого моря. Климат мягкий, приятный, даже, говорят, в середине лета немного жаркий. Я думаю по этому поводу – жарко не холодно, осилим. Зима всего ничего длится, от силы два – три месяца. Да и те, как у нас осенью, в октябре погода стоит. Смекай. Значит, теплая одежда не нужна. Можно телогрейкой обойтись. Шапка меховая тоже не нужна, кепки хватит. А на зимней обувке, сколько сэкономить можно? В холод портянки байковые намотал и в кирзачи. Опять же тепло ногам и не сыро. Всю весну, лето и осень можно в рубахе ходить, – мечтал Константин.

– Ладно. С одеждой и обувкой понятно. А еще то в чем выгода?

– Ты что думаешь, люди зря на юга толпами едут? У нас здесь холод, голод. Там ведь прокормиться легче. Урожаи помидоров, огурцов, кабачков и других овощей, почитай, по два раза в год снимают. Там же солнца много, тепла много, все растет. Яблоки всякие, груши, персики, виноград – ешь, не хочу. Фрукты дешевые. Вот тебе еще одна выгода.

– Хорошо, если так.

– Про питание еще не все. Для строителей обязуются бесплатные карточки на усиленное питание давать. Зарплату тоже не чета этой платить будут. Чем не жизнь?

– Теперь скажи. Жить где надумали?

– Сначала бараками обходиться придется. Потом отдельное жилье начнут строить. Вот тебе и возможность получить отдельную квартиру от государства. Здесь, как не мордуйся, до пенсии из коммуналки не выберешься. В Самаре не строят, откуда квартирам взяться? Там целый город построят, всем места хватит.

– Все выгоды?

– Есть еще одна, но она моя личная.

– Давай ее тоже объясни. Может быть, у меня такая же забота.

– Ребятишки у меня болезненные, чахлые растут. Врач советует климат менять или хотя бы пару раз в году пацанов к морю возить. Там, на Кавказе, говорят, целебные источники есть. Туда на леченье, до революции, разные господа ездили, здоровье поправлять. Я бы тоже возил. Это же совсем рядом. Может быть, и мои сыновья оправятся, крепче станут.

Константин замолчал. В воздухе повисла продолжительная пауза. Первым голос подал Иван.

– Если я правильно понял, ты мне рассказывал о новых местах и строительстве завода, в плане агитации. Разрисовал дворцы и замки, чтобы убедить меня ехать неизвестно куда, можно сказать, к черту на кулички. Тебя послушать, прямо земля обетованная.

Константин обиделся. Он хотел только как можно детальнее, ярче преподнести известную информацию. Совсем не ожидая такой негативной реакции, рассказчик сник. Иван понял свою промашку.

– В самом деле. Зачем я так? Ты не обижайся. Вокруг столько вранья и злобы, что воспринимаешь даже доброжелательность, за насмешку.

– Я понимаю. И впрямь слишком гладко получается.

– Если бы, в самом деле, исполнилась хоть половина того, что ты здесь наговорил, то уже стоило ехать. Я, конечно, во все блага, о которых ты рассказал, не верю. Однако, есть смысл задуматься, когда обещают хорошую зарплату и усиленный поек. Похоже на правду. У меня есть знакомец. Уехал на стройку в Сибирь. Очень доволен, именно, зарплатой.

– Видишь, народ не врет, – закивал головой, обрадованный искуситель.

Холодало. Дождь то усиливался, то нехотя накрапывал. Ветер уже не создавал рябь на поверхности воды, а гнал полноценную волну. На речном горизонте не было ни одного судна. В такую скверную погоду и до беды не далеко. Мужчины опять закурили. Иван, стряхивая пепел, заключил:

– Сейчас ничего определенного не скажу. Сам понимаешь, встать на крыло семейному мужику, не просто. Обдумать надо все. Взвесить.

– Конечно. Такие дела на раз не решаются. Я же вон сколь маялся, пока решился тебе сказать. У меня тоже жена, дети. Разве ж не понимаю. Одному боязно ехать. Всякое может случиться и по дороге, и на месте. Когда надежные друзья, всегда спокойнее себя чувствуешь, – одобрил сосед.

– Давай поступим таким образом. Бабам пока ни о чем не говорим, помалкиваем. Тебе задание – походи вокруг Михася. Может он еще, что путное скажет про ту стройку, или направит к тому, кто знает получше нас, о чем речь идет. Словом, узнай детальней, что да как. Я схожу напрямую в тот комитет. Там почву прощупаю. Каждый занимается своим делом, собирает информацию. На неделе ни-ни. Никаких намеков на этот разговор, если только в самом крайнем случае. Дашь знать. Живем как прежде. В следующий вторник я тебя на проходной подожду. Или ты меня. Как получится. Тогда все обсудим.

На том и порешили. Довольные друг другом, направились домой. На ходу, обдумывая предстоящие перспективы. Неделя прошла в обыденных заботах. Никто из близких не заметил перемен, произошедших с каждым из мужчин. Они были спокойны и невозмутимы, но в каждом кипела работа осмысления необходимости кардинальных перемен в жизни их семей. Каждый обдумывал возможные варианты менее болезненной смены места жительства.

Ровно через неделю, в соответствии с предварительной договоренностью, мужчины от фабричной проходной проследовали на ранее облюбованное место. К встрече и обсуждению жизненно важного вопроса подготовились по-мужски, основательно.

Константин, согласно предписанию, активно обхаживал Михася. Пришлось, ради дела, с ним бутылку раздавить. Супруга устроила скандал со всеми вытекающими из этого последствиями. В процессе распития крепкого алкоголя очень осторожно, ненавязчиво расспросил о возможности вербовки, об условиях, предпочтениях, последовательности оформления сего действия. Уточнил перечень необходимых документов. Чтобы заранее не вызывать кривотолков и ненужных разговоров, сослался на желание помочь двоюродному брату, который якобы собрался на строительство завода в неизведанные дали.

По рекомендации Михася, нашел рыбака Ахмеда – уроженца тамошних мест. Рыбак все время общения пытался, на ломаном русском языке, рассказать свою историю переселения с Кавказских гор в Поволжье. Стоило большого труда не сбиться в абстрактные обсуждения, всякий раз возвращая общительного аксакала к интересующей теме.

Константина интересовало, буквально, все. Какие народы живут на побережье Каспийского моря, не агрессивны ли они, доброжелательно ли относятся к русским переселенцам, какие обычаи у тех людей, что за вера. Есть ли в горах охота, какую рыбу добывают в море. Записал на бумажке информацию о произрастающих в тех землях овощах – фруктах. Уточнил, насколько холодно зимой и жарко летом.

Иван, в свою очередь, за необходимыми сведениями обратился напрямую к специалистам по вопросам трудоустройства. Погоняли его по кабинетам, будь здоров. Другой бы сорвался, послал всех бюрократов в известном направлении, и прекратил поиски истины. Но упертый мужик мотался по обозначенным инстанциям и добился таки своего. Оказалось, что приборостроительный завод на берегу Каспийского моря действительно будут строить, про строительство города, тоже, правда, пайки и зарплату обещают.

Стройка начнется ранней весной одна тысяча девятьсот тридцать первого года. Никакого поезда из Самары формироваться не будет. Каждый добирается самостоятельно. Сначала построят бараки для временного проживания рабочих, потом возведут корпуса завода и только после этого возьмутся отстраивать город.

В настоящее время на месте будущего завода и города солончаки и болота. Пока не построят годные к проживанию помещения, женщин и детей брать с собой не рекомендуется. Правда, можно пристроить семью в близь лежащем населенном пункте, но это не безопасно. Уж очень разная у нас с ними культура, разное понимание правил жизни, разные обычаи.

На этот раз разговор был долгим и обстоятельным. Новые знания и понимания требовали всестороннего внимания. Мужчины в полной мере осознавали меру ответственности не только лично за себя, а еще за своих жен и детей. Каждый выполнил свою миссию основательно, ведь чем больше информации, тем меньше в последствии рисков.

Иван взял инициативу на себя. Рано оторвавшись от дома, имел опыт самостоятельной жизни. Он хорошо усвоил уроки судьбы, которая научила держать удар, принимать решения и заботиться о тех, кто тебе бесконечно дорог. Мужчина обладал некой, как сам называл, «чуйкой». На каком то не подвластном уровне сознания понимал, в каком случае лучше отказаться от желаемого, в каком должно настоять, проявить характер, одолеть сопротивление. Надежда всецело доверяла мужу, и это придавало сил и решительности.

Константин не случайно выбрал в компаньоны именно Ивана, а не второго соседа – Петра. Нет, он неплохой мужик, компанейский, доброжелательный, щедрый. Никогда не пожалеет ни денег взаймы, ни инструмента, ни времени на помощь. Выпивали в общей компании много раз, под хмельком становится самой добротой с «душой на распашку».

Не сказать, чтобы «тюфяк», но в его семье и слепому видно, правит Ольга. Он принимает женское руководство в порядке вещей. Никто за такой подход к семейным отношениям не осуждает. Каждый сам расставляет свои приоритеты. Раз так ему лучше, пусть будет так. Его ведь семья.

Когда дело касается экстремальных, нестандартных условий, тут нужно полагаться на другие человеческие и мужские качества – ответственность, смекалку, умение проявить характер и принять решение. Рядом нужен настоящий друг, на которого в любой ситуации можно положиться.

Иван, как нельзя лучше, соответствовал требованиям Константина. Мужчина внимательно наблюдал за отношениями в семье, отмечая лидерские способности, правильность семейного уклада, рачительность расходов бюджета, хозяйственные навыки соседа. Отправляться с ним дальние края, где никогда не был и не знаешь, чем закончится путешествие, тем немее, более надежно и спокойно.

– Ну, что Костя, все рассказанное тобой в прошлый раз, действительно, правда, – начал Иван. Константину такое вступление понравилось, он, улыбаясь, кивнул головой.

– Опять же, здесь можно обещать золотые замки, но это не гарантирует их существования на месте.

– Оно, конечно, – согласился напарник, – С другой стороны «не войдешь в воду, не замочив ноги». Пока сами не увидим, не узнаем.

Заговорщики принялись «мусолить» ситуацию со всех сторон. Прикидывая разные варианты событий, все же остановились – ехать. В завершении Иван многозначительно подвел итог.

– Не было бы у нас семей, встать на крыло – дело плевое. Подхватил чемоданчик с пожитками и был таков. Не случилось устроиться по вербовке, опять же не беда. Двинул, где берут. На кусок хлеба и койку в общаге или палатке, всегда заработаешь. Жить без условий тоже привыкшие. Ни мороз нас не берет, ни жара. Семейному мужику подниматься, совсем другое дело. Есть и мужики разные. Который поехал на заработки, вроде деньги присылает, а домой не торопится возвращаться. Вольные хлеба затянули. Который уехал и сгинул. Ни самого, ни денег нет. Он там другую семью завел. Мне такие вещи не нравятся. Если уж перебираться, так всем гамузом.

– Правильно толкуешь. С другой стороны, как в неизвестность баб с ребятней тащить? Может там мужику тяжело будет. А бабе тогда, какого? Я уж про детишек совсем молчу, – справедливо заметил Костя.

– Я на этот счет тоже рассуждал и пришел к выводу – сначала поедем одни. Бабы пусть живут и работают в Самаре. Здесь быт налаженный, работа есть, из комнат никто не попрет. Мы с тобой поедем налегке. Устроимся, оглядимся, окопаемся, жилье подготовим, а там смотришь, и заберем своих.

– Как же они одни, с маленькими ребятишками? – забеспокоился мужчина.

– А вот так. Если двинем полным табором, да ко двору не придемся или условия нас не устроят, куда деваться. Назад нельзя, мосты сожжены. Нет ни жилья, ни работы. Куда деваться? Комнаты заняты. Где жить?

– Ито, правда. Пока там не заработаем, здесь терять никак нельзя. Хотя, конечно, лиха бабенки без нас хватят.

– Ничего, справятся. Надо с Петром серьезно поговорить. Объяснить нашу затею и попросить помочь женщинам в случае необходимости. Ольга, у него, вроде, с пониманием. Сколько лет под одной крышей живем. Может и она в трудный час поможет.

– Может и поможет, – повторил за Иваном Константин.

– Другого выхода все равно нет.

– А вдруг Петька тоже с нами засобирается?

– Так мы ему только перед самым отъездом скажем. Он не успеет сориентироваться. В крайнем случае, уговорим письма от нас дождаться, а потом принимать решение.

– Толково придумал. Галине с Надеждой тоже перед самым отъездом скажем?

– Вот тут ты не угадал. Им нужно сказать сразу. Нельзя через пол года нашими намерениями, как обухом по голове. Пусть заранее привыкнут к мысли, что впереди расставание и новая жизнь. Представь себе, говорим, мол, решили еще зимой поехать по вербовке на работу, завтра поезд, живите, как получится. Даже страшно подумать о последствиях такого сообщения. Нет. Так нельзя ни в коем случае.

– Когда говорить?

– Сам выберешь удобный момент сегодня, завтра. Не затягивай. Первый удар примешь на себя. Я тоже так поступлю. Когда истерика закончится, соберемся вместе, обсудим. Только предупреди Галину, чтобы никому ничего не говорила. При детях тоже языками не лязгайте, они в момент по недопониманию новость разнесут.

План удался. Женщины погоревали – погоревали, а куда деваться. Раз мужики так решили, так тому и быть. Стали помаленьку готовиться к отъезду кормильцев. В середине июня тридцать первого года, отцы семейств отбыли покорять новые земли, строить завод. Предварительно мужчины в комитете оформились должным образом, получили предписание вместе с подъемными и поехали в теплые края искать лучшей жизни для своих жен и детей.

Надежда с Галиной до поры, до времени, остались в Самаре. За время вынужденного расставания со своими мужьями, женщины еще больше сдружились. Жили, фактически, одной семьей. На работе на них не смотрели, как на временщиков, готовых в любой момент уволиться. Наоборот, окружающие считали, что их мужики покуролесят, поскитаются, и вернутся в родной дом, под теплый бочек к родным женам, воспитывать своих детей.

Время шло. Мужики в родные пенаты не торопились. Подруги решали проблемы сообща, в равной степени заботясь обо всех детях. Отсутствие надежного плеча делало женщин сильнее. Они вместе читали письма от мужей, вместе радовались и плакали. К сожалению, письма приходили редко, причем по переменки, то от одного, то от другого. Продолжительное молчание оправдывали занятостью мужчин. Понятно, те уехали не на прогулку. Из писем узнавали об условиях содержания, о тяжелой работе и жестких сроках строительства, о том, что кормят хорошо, и хлеба можно есть сколько хочешь. Зарплату платили исправно, но осторожные труженики, отправлять деньги опасались.

По общему сговору, женщинам разрешалось продавать вещи, преимущественно мебель и хозяйственный инвентарь. На еде не экономить. Все равно придется частично распрощаться с нажитым имуществом, оставлять требовалось необходимое. Обстоятельства складывались удачно, события развивались по плану. И только рождение третьего ребенка в семье Большовых в феврале тридцать второго года, изначально планом не предусматривалось.

Надежда назвала новорожденного сына Петром. Вскоре, после отъезда Ивана на новостройку, из его родной деревни пришло горькое известие, умер отец. К тому времени, когда женщина узнала о смерти свекра, прошло более сорока дней. В похоронах принять участие не получилось, и она смогла только передать деньги в помощь свекрови. Поэтому назвала мальчика в честь усопшего деда, Петром.

С момента отъезда из дома мужчин, прошло почти два года. Дети заметно подросли. Все это время Надежда с Галиной готовились к переезду. Жили, практически, на узлах и чемоданах. В последнем письме Иван писал, что часть рабочих продолжают строить бараки в связи с прибытием все новых и новых людей. Однако, большинство строителей перекинули на возведение цехов завода.

Работа спорится, в эксплуатацию сдали два объекта. Специалисты приезжают целыми семьями. Им с Константином тоже выделили по комнате, правда, в разных бараках. Через месяц они намерены вернуться за своими семьями. Письмо шло тот самый месяц. Получила его Надежда как раз в день приезда долгожданных строителей. Быстро, в три дня собрались, подхватили узлы, чемоданы, кое-какую домашнюю утварь и навсегда покинули родную Самару.

Глава 2. Мария, Василий, Петр, Кира.

Большовы, после переезда, обустроились быстро. Дружба между земляками странным образом сошла на «нет». Вроде никто ни с кем не ссорился, но как-то сами собой отношения прекратились. Первое время еще ходили, друг к другу в гости, общаясь скорее по старой привычке, нежели из дружеских соображений. Позже у каждой из семей появились новые знакомые. Жили в разных бараках, работали в разных цехах. Изменилось окружение, изменились приоритеты.

Жизнь Большовых, в сущности, ничем не отличалась от жизни других семей Хвалынска. Завод строился, одновременно выпускал готовую продукцию, вместе с ним разрастался городок. Появились первый детский сад и школа. В помощь приезжим строителям и заводским специалистам привлекались местные жители путем агитационной работы и созданию для них благоприятных условий.

Мест в детском саду катастрофически не хватало. Предпочтение отдавалось кавказцам, а у них, как известно, семьи большие, детей много. Не смотря на то, что Василий Иванович прибыл в числе первых добровольцев, к переселению семьи, мест в детском саду не заслужил. При желании можно было настоять на выделении хотя бы одного, но это, во-первых: не решало проблемы семьи, во-вторых: старшие дети уже самостоятельные и должны посильно помогать в доме.

Основная забота, по уходу за младшими детьми, легла на Марию. Для того, чтобы в то время, прокормить, одеть, обуть и выучить подрастающее поколение, вместе с мужем на работу в механический цех, вышла Надежда. Труд у станка, конечно, более тяжелый, чем у сборщиков, зато и платили станочникам больше. Даже после рождения четвертого ребенка в одна тысяча девятьсот тридцать седьмом году, дочери Киры, женщина не оставила работу на заводе.

Мария невольно заменила мать младшим братьям и сестре. На детские плечи легла вся домашняя работа. Она стирала, убирала, готовила на многодетную семью. Девочка рано узнала, что такое труд с утра до ночи. В таких условиях говорить о достойном образовании не приходилось. Мария с трудом освоила программу семилетки и не потому, что была отсталой или не способной к наукам, просто у нее были взрослые заботы, а учеба в школе – детская забава. Школу посещала не регулярно, уроков вообще не учила. Учителя пытались воздействовать на родителей, однако, понимали влияние сложившихся обстоятельств. Ставили девочке тройки, тянули из класса в класс.

К концу Великой Отечественной войны, Марии исполнилось восемнадцать лет. На территории страны, где прошли фашисты, на месте сел и городов лежали развалины. Нужно было восстанавливать заводы и фабрики, заново отстраивать целые города, села, деревни.

Трудно сказать, что явилось причиной отъезда девушки из родного дома. Может быть, желание откликнуться на призывы партии и комсомола, возродить из руин нашу державу. А может быть, все гораздо проще, банальнее, бежать, куда глаза глядят от ненавистного быта, который превратил ее в пожизненную няньку для малолетних детей, в уборщицу, прачку, повариху для родителей. Вообщем, Мария на волне массовой помощи районам, особенно пострадавшим от разрушительных действий оккупантов, отправилась поднимать Украину.

Судьба занесла во Львов. После войны, еще долгое время в Западной Украине, положение было сложным. В лесах орудовали банды недобитых бандеровцев, чувствовались антисоветские настроения среди жителей сельской местности и городского населения. Волею правителей сложилось так, что Львовская область с одна тысяча восемнадцатого года по одна тысяча девятьсот тридцать девятый год входила в состав Львовского воеводства Польши. В соответствии, с Секретным дополнительным протоколом к Договору о ненападении между Германией и Советским Союзом, территория воеводства перешла к Советскому Союзу и вошла в состав Украинской ССР. Правда, по результатам второй мировой войны, пять районов области отошли опять Польше. Однако, большая часть Львовской области вместе с центром, остались в составе Советского Союза. Отсюда, откровенная неприязнь местного населения к советским гражданам, которые, между тем, приехали на помощь.

Несколько раз Мария порывалась покинуть Львов, о чем писала родным. Всякий раз успокаивалась и оставалась там проживать до следующего всплеска эмоций. Время шло. Девушка привыкла к существовавшему положению вещей. Работала на кондитерской фабрике, жила в общежитии. Справедливости ради, нужно отметить, что она не отличалась красотой, более того, крупное телосложение, «широкая кость», все это не добавляло шарма. Старательная, отзывчивая, снискала уважение в коллективе. В личной жизни фатально не везло.

Внимание обращали уже взрослые мужчины, а не молодые парни, как того хочется каждой девушке «на выданье». Причину видела в совсем не девичьей груди пятого размера, широких бедрах и высоком росте. Женщин с такими данными называют статными, но это ведь женщин, а ей хотелось романтики в отношениях, нежных ухаживаний, восхищенных взглядов.

Взгляды были, скорее только раздевающие и глаза не восторженные, а масляные и похотливые. Сильный пол, из молодых, в отношении девушки ни языка, ни рук не распускал. Все понимали, если припечатает по морде, то в лучшем случае челюсть свернет.

Мужики в годах, наоборот, липли к ней, как мухи липнут к клейкой ленте. Шутя, играючи, норовили прижаться, приобнять, особенно лихие, рисковали получить по заслугам, чмокнув в щечку. Такое отношение мужчин, откровенно расстраивало. Однажды, волею случая, Мария познакомилась с бывшим фронтовиком Захаром. Мужчина работал водителем на соседнем хлебном заводе. Возрастом, поклонник, оказался значительно старше своей пассии, с множеством серьезных ранений и искалеченной судьбой.

Перед началом войны Захар жил на удаленном от дорог и людских глаз, хуторе, со своей многочисленной родней. В родительской семье кроме него самого еще четыре брата и три сестры. Он самый старший. Жили дружно, в достатке. Парни росли крепкие, хорошие помощники в хозяйстве, да и девчата не отставали. Захар, как положено, по старшинству, женился первым, в сороковом году. Привел в дом молодую жену, девушку с соседнего хутора. Семья приняла избранницу с доброй душой, как родную. В положенное время у молодых родились близнецы. И все бы хорошо, но тут жахнула война.

Фашисты лавиной двинули на восток, сметая на своем пути города и деревни, убивая стариков, женщин и детей. Красная армия, не ожидая столь мощного напора, повсеместно с боями отступала. Воинские части, не имели централизованного руководства, хаотично пробивались из окружения через леса. Остатки одной из отступающих частей, с ранеными и обессиленными бойцами, вышли к хутору.

Отдыхать, не было ни времени, ни возможностей, немцы преследовали красноармейцев по пятам. У хуторян конфисковали лошадь и подводу, забрали еду. Захара под страхом расстрела заставили окольными путями вывести измученных людей к своим. Отказаться невозможно. По закону военного времени никто не станет разбираться – сразу к стенке.

Солдат пришлось выводить. Чудесным образом, в водовороте смерти и огня отряду, перегруженному ранеными, удалось по немецким тылам выйти из окружения. Конечно, основной причиной успешного завершения перехода, явилось отменное знание местности и «звериное» чутье на опасность самого проводника.

Поскольку фашисты оставили далеко позади западные границы Советского Союза, то по понятным причинам, вернуться в родные места, к семье, уже не получилось. Пришлось Захару воевать. Он честно и добросовестно прошел всю войну. Неоднократно был отмечен командованием боевыми наградами. Тонул и горел, замерзал и голодал, но поднимался и шел, сначала на восток, а потом, после победы под Москвой, на запад и только на запад.

Войну закончил в Германии. Демобилизовался. Всю войну не знал ничего о своих родных и близких. Пытался несколько раз отправлять солдатские треугольники, ответ не приходил. Захар успокаивал себя рассуждениями о том, что хутор находится в лесу, в стороне от дорог. Его отец, человек осторожный, скорее всего, затаился, спрятался со всеми домашними, подальше от чужих глаз.

Осенью сорок пятого пришел на родной хутор, а там одни головешки. Люди, те, кто выжил, рассказали, что хутор сожгли немцы в самом начале войны, после того, как он увел красноармейцев в леса. Загнали многочисленную семью в дом и сожгли всех заживо. Вот так наказали за помощь Красной армии.

Захар остался один на белом свете, да еще с непосильным чувством вины за смерть близких людей. Долго не мог прийти в себя, успокоиться. Время лечит. Мертвым – мертвое, живым – живое. Не стал фронтовик обживать хутор заново, слишком сильно болела душа от воспоминаний. Да и зачем могилы беспокоить. Подался во Львов, устроился на работу. Сначала ни на кого из женщин не смотрел. Может быть, и Марию никогда не заметил, если бы не сходство в обличии с покойной матерью. Уж очень девушка своей статью, голосом, манерами, напоминала всегда скромную, застенчивую мать.

Женился на Марии, не век же в одиночестве доживать. Счастье длилось не долго. Через шесть лет Захар умер от ран. Родить детей у Марии не случилось. Повторно замуж не вышла, так и прожила жизнь одна. Пока были живы родители, им писала, к празднику отправляла поздравительные открытки и посылки. Никто не знал, почему Мария никогда не приезжала в Хвалынск. Отношений с братьями и сестрой не поддерживала. К себе в гости тоже не приглашала. Вот так сложилась жизнь у старшей дочери Большовых – Марии.

Младший сын Ивана и Надежды, Петька, а впоследствии Петр Иванович Большов, как известно, родился в одна тысяча девятьсот тридцать втором году, за пол года до переезда в Хвалынск. В отличие от сестер и брата, мальчишка не мог похвастаться отменным здоровьем.

Болезненный, капризный, постоянно сопливый, он больше других детей доставлял хлопоты старшей сестре. В какие то моменты, при очередном заболевании, казалось, он уже никогда не поднимется с постели, однако судьба относилась к нему благосклонно, и мальчишка, чудесным образом, выкарабкивался из совершенно безнадежного состояния.

В школе Петя учился не просто слабенько, а очень слабенько. Впрочем, посещение им школы, трудно назвать обучением. Он мог в любое время подняться и выйти из класса, под предлогом головокружения и слабости. Мальчик состоял на особом учете в больнице и поэтому учителя из опасения навредить здоровью ребенка, проще говоря, не связывались с ним.

Отчасти, его жалели, перетаскивая из класса в класс за шкирку. Со временем мальчишка научился пользоваться своим «хилым» здоровьем. Активно используя хитрость, всячески отлынивал от физических нагрузок, стремился неизменно получить от общего пирога кусок побольше и послаще. Физкультурой не занимался, в субботниках, впрочем, как и во всех общественных работах, включая шефскую помощь по уборке винограда в совхозе, участия не принимал.

Не смотря на небольшую разницу в возрасте, братья Василий и Петр, по жизни между собой не дружили. Полное отчуждение замечалось еще с детства. Может быть, причиной стала плаксивость, несамостоятельность Петра. В его проблемах всегда кто-то был виноват, окружающие должны и обязаны.

Если желаемое не получал требованием, то устраивал настоящие истерики. Дети, равно, как и взрослые, старались держаться подальше от неуравновешенного ребенка. Поэтому, даже находясь в детском обществе, все же оставался сам с собой. Сверстники в игры не принимали. Родителям тоже было не до него.

В войну жизнь стала жестче и требовательней не только к взрослым, но даже к детям. В начале войны, большую часть оборудования на заводе демонтировали и отправили за Урал. Большую часть рабочих мобилизовали на фронт. Особенно ценных, высококвалифицированных специалистов эвакуировали вместе с заводом.

Оставшееся небольшое производство, переориентировали на ремонтные работы всех видов военной техники. Прямо в цехах разместились госпиталь, общежитие, склады, ремонтные мастерские. Таким образом, не выходя за территорию завода, сутками напролет, можно было возвращать к жизни всевозможную военную технику.

Иван с Надеждой, фактически, круглосуточно находились на работе. Дети, под руководством старшей сестры Марии хозяйничали в доме самостоятельно. Все снисхождения в одночасье закончились. Петр наравне со всеми ходил на рыбалку, копался в огороде, собирал яблоки и виноград. Вместе с другими детьми помогал выжить своей семье. По мере того, как фашистов успешно погнали с Кавказа и в целом из страны, жизнь, медленно, но верно, начала стабилизироваться. Не смотря на трудности военного времени, обозначился некий свет в конце тоннеля, то есть, стало понятно, что концу войне неотвратимо, быть.

Дети пошли в школу. После окончания семилетки, Петр умудрился поступить в железнодорожное профессионально техническое училище. Выучился на помощника машиниста и устроился работать на железную дорогу. Он ездил с бригадой по «местным» маршрутам, чаще всего от Минеральных вод до Баку.

В одной из командировок познакомился с миловидной, дородной девушкой по имени Антонина. Девушка та родом из станицы, что под Майкопом. Приехала Тоня по работе в Грозный. В железнодорожной столовой обратила внимание на молодого мужчину в профессиональной форме. Мужик, как мужик, только уж слишком худой и бледный. Из-за этой худобы, на нем одежда висит, словно на вешалке, складывается впечатление – куплена на вырост. Волосы коротко острижены, будто тифом только переболел, на лицо страшненький, нос с горбинкой, руки какие-то длинные, пальцы узловатые. Одно название, что мужик.

Жалко стало Антонине этого полу парня, полу подростка, полу мужика. Отважиться познакомиться девушка не решалась, хоть и была не из робкого десятка – казачка. Все же собралась с духом и подошла к парню. Он в это время на крыльце столовой курил, наверное, поджидал кого. Сама первая заговорила. От неожиданности горе – мужик онемел. Это потом, спустя время выяснилось, что поджидал то Тоню. Только не знал, каким образом познакомиться с красавицей. Девушка, в самом деле, выделялась из толпы, была видной, с толстой, богатой косой по пояс. Черные глаза, брови стрелками, белая бархатистая кожа. Никогда не примешь за станичницу.

Держалась девушка королевой. Тут и принц растеряется, что уж говорить о невзрачном мужичке. На нее многие заглядывались. И тем не менее, любовь у них сладилась. В силу обстоятельств, год переписывались. Через год приехал жених за невестой в станицу. Свадьбу сыграли скромную, и уехала Антонина жить на родину мужа. Хвалынск к тому времени заметно расстроился. Антонина в колхозе работала механизатором, в технике разбиралась. Устроилась водителем в скорую помощь.

Жили с родителями мужа и младшей сестрой Кирой. Родили сыновей. И вроде в их жизни все складывалось удачно, благополучно. Жили, как все. Если бы ни несчастный случай с Петром. При разгрузке вагона, ему на ногу упал тяжелый ящик. Сначала этому событию большой роли не придали, а проще сказать, особого внимания не обратили. Всякое ведь случалось. Семья большая, чтобы прокормиться, Петр, по мере возможности, грузчиком подрабатывал. Когда случилось несчастье, терпел боль до последнего, в больницу не обращался. Поднялась температура, начался озноб, потом потерял сознание, Тоня отвезла мужа в больницу. Приговор прозвучал ужасный – ногу уже не спасти, началась гангрена. Нужно срочно ампутировать ногу до колена. Если дальше тянуть, можно не спасти человека. Операция прошла удачно. Петр быстро пошел на поправку.

С хлебной работой на железной дороге, по понятным причинам, пришлось расстаться. Мужчину отправили на инвалидность. От безысходности Петр запил. Близкие хоть и осуждали пагубную склонность мужика, но понять могли. Иван Михайлович для того, чтобы помочь больному сыну и его многодетной семье, пошел по инстанциям, где прося, где угрожая чиновникам, выхлопотал сыну место работы – приемщика пустой стеклотары при вино – водочном магазине.

Жизнь потихоньку налаживалась, появился доход, пусть небольшой по сравнению с зарплатой железнодорожника, но стабильный. Освоил Петр профессию сапожника, благо место работы располагало к индивидуальному предпринимательству. Мастерскую по починке обуви мужчина расположил в подсобке заднего двора магазина.

В коморку потянулись желающие отремонтировать обувь. Работу выполнял качественно, брал недорого. В основном к нему обращались знакомые и родственники, и то скорее оказать инвалиду посильную материальную помощь, нежели получить конкретную услугу. Иногда Петр срывался, уходил в запой. Семья поддерживала его, помогала отказаться от спиртного. Со временем запои становились все реже, и в конечном счете прекратились совсем. Лишних денег не было, однако на питание, одежду и первые необходимости хватало.

Младшая дочь Большовых, Кира, родилась перед самой войной. Девочка росла крепенькой, здоровенькой, по сравнению с другими детьми в семье. Объяснялось это тем, что лучший кусок отдавался ей в первую очередь. Отличалась Кира, какой то неистовой упертостью. Даже странно было видеть, как маленький ребенок настойчиво добивается желаемого. Она не плакала, не просила, а просто, ухватив ручонками, изо всех сил тянула к себе нужный предмет.

Учеба в школе давалась ей тяжело. Вроде за уроками сидела долго, выполняла их ответственно, старалась, зубрила устные предметы. Когда вызывали к доске или спрашивали с места, не могла связать двух слов. Толи стеснялась, толи боялась критики.

В классе над ней откровенно смеялись, подшучивали. Кира на насмешки не реагировала. Крупного телосложения, она запросто могла самостоятельно наказать обидчика. Смеялись над ее тугодумием открыто, но на расстоянии, чтобы можно было вовремя унести ноги от рассвирепевшей девчонки. И надо сказать, боялись не напрасно. Она могла так отдубасить, что некоторым приходилось обращаться в мед. пункт за помощью.

К окончанию школы, Кира сформировалась в привлекательную молодую барышню. Поскольку семья не отличалась повышенным достатком, а девушке уж очень хотелось выглядеть привлекательной, она решила не связывать судьбу с дальнейшей учебой, и пошла на завод станочницей. Работа в механическом цеху сразу после школы, автоматически делала ее взрослой и самостоятельной. Родители пытались уговорить дочь продолжить учебу, если не в техникуме, то хотя бы в специализированном училище, получить профессию через знания и только потом закрепить практикой. Да куда там. Пошла прямо к заточному станку.

Но не только в стремлении поскорее обрести независимость, стать взрослой и зарабатывать самостоятельно деньги, проявился бескомпромиссный характер Киры. Точно так же, без каких – либо обсуждений, с родственниками или близкими людьми, распорядилась она своей личной жизнью.

С будущим мужем Кира жила в одном доме. Борис – единственный ребенок в семье. Его отец не вернулся с фронта. Мать, фельдшер по образованию, одна тянула сына. Женщина хваталась за любую работу, мыла полы и дежурила в госпитале. Заработка хватало еле – еле сводить концы с концами. Постоянная занятость матери, отсутствие элементарного контроля сделали свое дело. Мальчишка рос абсолютно неорганизованным, ленивым, хулиганистым.

Маленький росточком, худенький, в школе учился очень слабо. Часто прогуливал занятия, изощренно врал и выкручивался. С великим трудом закончил семилетку, сделал несколько попыток поработать, но нигде не задержался. Исполнилось восемнадцать лет, пошел отдавать долг родине, служить в армии. До ухода Бориса на службу, никто никаких отношений между ним и Кирой не замечал.

Демобилизовался таким же маленьким и невзрачным. Желания добросовестно работать на благо себя и матери за годы службы так и не приобрел. На гражданке стремился правдами и неправдами устраниться от зарабатывания денег. Так и сидел на шее у матери. Зато очень любил гонять голубей по крышам.

Ребята в его возрасте женились, обзаводились детьми, строили семейную жизнь. Только Борька кроме голубей ничего и никого не замечал. Как так случилось, что красавица Кира положила глаз на этого безответственного Борьку, никто не мог объяснить. В какой такой момент Борька вдруг обратил внимание на девушку, тоже осталось тайной. О своих отношениях не рассказывали. В один из весенних вечеров влюбленная Кира объявила своим родителям, что выходит замуж за Бориса. Заявление подано, мосты сожжены, возражения не принимаются.

От такого известия Ивана Михайловича чуть не разбил паралич. Совсем ни такого мужа видели отец с матерью рядом с Кирочкой. Уговаривали всем миром отступиться от своего решения, одуматься пока не поздно. Опять девушка проявила свой железобетонный характер. Только Борис и никто другой. Мать Бориса, наоборот, встретила известие о намерении сына жениться с огромной радостью.

Она с облегчением вздохнула, когда с рук на руки передала легкомысленного сына молодой жене, в надежде, что та заставит лентяя, взяться за голову, и оставить праздную жизнь. Она оставила свою комнату в коммуналке новоиспеченным супругам, сама переехала к матери. Родственники Киры, имея представление об ее жестком, требовательном характере в глубине души надеялись на перевоспитание Бориса. Не сможет женщина постоянно терпеть безответственные выходки и вседозволенность мужа. Терпение рано или поздно закончится, она ударит кулаком по столу и приведет в норму разгильдяя.

Время шло. В семье родились две девочки – близняшки. Отец первое время старался, деньги зарабатывал, жене по дому помогал. Не долго идиллия длилась. Надоело мужику париться. Полез опять на крышу к голубям. Никакие причитания жены или разборки не могли заставить его одуматься. Порой он прямо с работы направлялся в голубятню. Постоянно симулировал, сидел на больничном листе, принося в дом гроши. На все претензии жены плевал. Родители, конечно, не забывали дочери о своих предостережениях напоминать, но от этого сытнее не становится. Приходилось по мере возможности помогать.

А тут опять проблема, да, ни одна. У молодой матери определили серьезное женское заболевание. Началось лечение. Муж, вроде как, испугался за здоровье жены, кинулся помогать. Год мужчина был исключительно внимательным и заботливым. Все решили – за ум мужик взялся. И надо такому случиться, опять забеременела Кира.

Хотела сделать аборт, но врачи в голос запротестовали. Пришлось рожать. Появился на свет мальчишка. Казалось бы, радоваться отцу и благодарить жену за наследника, однако у непредсказуемого папаши реакция случилась прямо противоположная. Мало того, что Борис опять на крыши полез, с работы уволился, самое печальное – к бутылке потянулся. Когда дочери в третий класс пошли, Борис по пьяной лавочке с крыши свалился и разбился насмерть. Так осталась Кира вдовой с тремя детьми. Больше замуж не вышла. Детей поднимала сама.

Удачнее всех, пожалуй, сложилась жизнь у Василия. Он с малолетства выделялся серьезностью суждений, усидчивостью и совсем не детской целеустремленностью. Хотя чего греха таить, тоже не прочь был и с уроков убежать, и на море в ныряниях да плесканиях душу отвести. Курить начал рано, лет с десяти, еще до войны. Курил больше не из баловства, не для того, чтобы перед ровесниками выглядеть старше. Просто после перекура есть хотелось не так сильно.

Времена голодные, в семье четверо детей. На море тоже, больше не из озорства, пропадал. Ловил рыбу, помогал кормить семью. Окружающие отмечали, что Васек хоть по годам еще мальчишка, но рыбак умелый, знающий. Хорошие уловы домой приносил. Рыбой кормились, жарили, варили, вяленную на зиму заготавливали, на хлеб и картошку меняли.

Вырос парень самостоятельным и ответственным в жизни. После войны, когда исполнилось восемнадцать лет, пошел служить в армию. Попал на флот. Волею судьбы, отдал военно-морскому флоту пять лет своей молодой жизни. Демобилизовался, вернулся в родной город, да не один, с молодой симпатичной женой.

Познакомились будущие супруги на первомайском вечере в доме офицеров. Корабль в это время находился в ремонте и команду отпустили в увольнение на берег. Для развлечений нужны деньги, а какие у моряка деньги? Погуляв по набережной, отведав мороженого и газировки, компанией отправились на танцы. Вот там и выглядел наш морячок темноволосую, круглолицую, улыбчивую девушку. Пригласил раз, другой на танец, познакомились. Скромная, приветливая Зинаида рассказала новому знакомому о себе и своей семье. История незатейливая, в основном, как у всех русских людей оказавшихся на Кавказе, в тяжелые времена.

Переехали на юг сразу после войны с матерью и сестрой. Во Владимирской области, в деревне, где проживала семья, уж больно голодно было. Подались не на пустое место – к родственникам. Перекантовались у них год, потом подыскали угол в частном доме, у местных жителей. Отца призвали на фронт в самом начале войны. Как простились за околицей, так ни слуху, ни духу о нем. Даже письма не написал, сгинул. Только бумага нашла родных, где сказано, что пропал без вести.

Зинаида из сестер младшая, Клавдия старше всего на год. Работать устроились диспетчерами в морской порт. Сотрудников с законченной семилеткой трудилось не много, поэтому образование в устройстве на работу сыграло большую роль. Но девушки на достигнутом успехе не успокоились, пошли учиться на вечернее отделение техникума. Днем работали, вечером учились. Времени на свидания бегать не хватало.

Зинаида сразу понравилась бравому моряку своей открытостью, доброжелательностью. Встречались редко. Только когда Василий приходил из плаванья. Зинаида ждала и дождалась. Через два года встреч, перед самой демобилизацией, позвал жених невесту замуж.

Свадьбу не устраивали. Посидели вчетвером за праздничным столом. Покричали, как положено «горько», выпили водочки, спели «калину красную», на том веселье закончилось. Василий в семье жены оставаться отказался наотрез. Пришлось Зинаиде собирать вещи и ехать с мужем к нему на родину.

Приехали к родственникам, как снег на голову в июле месяце. О женитьбе Василия знали. Близкие рассчитывали, что молодая семья устроится рядом с тещей, там и места больше, и город крупный, не чета Хвалынску. Не тут то было, уж больно прикипел Васятка к родному лежбищу. Деваться некуда, разместились в двушке всем табором. Отец Иван Михайлович с матерью Надеждой Анатольевной, сын Петр с женой Антониной и новорожденным сынишкой, пятнадцатилетняя сестра Кира и вот теперь сын Василий с женой Зинаидой. Не сказать, что в такой тесноте все ощущали себя счастливыми людьми, но и время было иное. До отдельных квартир еще ой как далеко. И уж точно можно сказать – все так жили.

Глава 3. Под колпаком.

Прошло пять лет. Для страны это было время серьезных, значимых побед. Закладывались, строились новые заводы, фабрики, а вместе с ними целые города. Советский Союз не только восстановил, разрушенные войной, промышленность и сельское хозяйство, но и обновился, укрепляя свою экономику. Безусловно, большие перемены произошли на приборостроительном заводе и в городе Хвалынске.

Реконструировали старые цеха, переоснастили. Возвели новые, современные. Освоили ряд новых производств. Однако самым значительным являлось то, что завод реорганизовали в целом. Появились ряд инженерно – технических отделов, групп и бюро среди конструкторов и технологов, которые занимались строго определенными направлениями в производстве. Разрабатывали новые, более современные технологии. Для работы во вновь созданных структурных подразделениях привлекались не только приезжие специалисты. На базе завода основали политехнический техникум, который был призван готовить собственные кадры из числа работающей молодежи.

Эти инновационные перемены коснулись и Василия. После возвращения со службы в военно-морском флоте, бывший моряк встал опять к станку. Работал добросовестно. Руководство цеха заметило сообразительного, старательного рабочего. Предложили проявить себя в должности мастера. Молодой мужчина не растерялся. Быстро сообразил, что да как. Участок вышел в передовые по цеху. И расти бы парню дальше, да за плечами всего семилетка. Поступил в техникум, на вечернее обучение. Четыре года Василий днем работал, а вечером с учебниками бежал учиться.

В то время вечерняя форма обучения называлась «без отрыва от производства», была очень удобной и широко распространенной. Как правило, большинство крупных предприятий имело собственную учебную базу. В отличие от «дневников», «вечерники» осмысленно постигали науки. Теория рука об руку шла с практикой. То, что студенты проходили на занятиях вечером, днем могли закрепить практически.

Таким образом, производство получало квалифицированные инженерно – технические кадры, в виде выпускников заводского техникума, изначально адаптированных в условиях данного предприятия. Впоследствии, некоторые бывшие студенты техникума, поступали в институты, занимали высокие руководящие посты не только на заводах, но и в отрасли в целом. Подготовка кадров была знатная, на высшем уровне.

Василий после окончания техникума дальше учиться не пошел. Поскольку имел профильное техническое образование, значительный стаж работы и хорошо зарекомендовал себя в должности грамотного руководителя, был направлен на работу в отдел главного технолога завода, в группу специалистов по разработке технологических процессов механической обработки деталей.

Зинаида дома не сидела. Работала на заводе контролером в сборочном цехе. Перемены затронули ее тоже. Умная, ответственная девушка относилась к своей работе серьезно. Рабочие знали, что Зина, как ни уговаривай, брак не пропустит. Руководство ценило молодую, образованную работницу. Когда набирали сотрудников в группу технологов по созданию технологических процессов по сборке узлов и изделий, Зину зачислили в штат одной из первых. Таким образом, супруги оказались в одном, общезаводском отделе главного технолога завода. Только трудились в разных направлениях, разных группах.

Хвалынск заметно расстроился. Люди переезжали из бараков в квартиры. Отдельное жилье было получить трудно. Предоставлялось оно исключительно руководителям города и завода, особенно ценным специалистам и передовым многодетным рабочим. К фронтовикам относились с большим уважением, но они не являлись льготниками, которые нуждаются в отдельных квадратных метрах в первую очередь.

Из бараков, ветхого и перенаселенного жилья людей устраивали в коммунальные квартиры. Как правило, в одной коммуналке размещалось три – четыре семьи. Из занимаемой Большовыми двушки, отселили сначала Ивана Михайловича с Надеждой Анатольевной. Старикам предоставили большую, просторную, светлую комнату в двухкомнатной коммунальной квартире. По тем временам это была несказанная роскошь. Всего один сосед – земной рай. Тем более, что в соседи досталась пожилая супружеская пара Завьяловых. Это бывшие фронтовики, оба инвалиды.

Комнаты по метражу одинаковые. Никакой зависти или недовольства. Кухня общая с двумя столиками и плитой. Ванна и туалет совмещенные, с двумя полочками для туалетных принадлежностей и большое слегка мутноватое зеркало. Люди, хлебнувшие лишений и страданий не привередливые, умеющие ценить добро.

Для Большовых и Завьяловых общая коммунальная квартира стала верхом благоустройства. Жили дружно, можно сказать, по-родственному. У Завьяловых детей не было, так судьба распорядилась. У Большовых дети выросли и внуки народились. Вроде совершенно разные жизни у семейных пар, а надо же такому случиться, в старости оказались рядом, и нет никого ни ближе, ни роднее.

После переезда родителей в отдельную комнату, а Киры к Борису, на одной жилплощади остались семьи двух родных братьев Василия и Петра. Причем, к этому времени Антонина родила мужу двух сыновей.

Старшему брату с детьми определенно не везло. Зинаида забеременела буквально сразу после замужества, но уже на третьем месяце открылось обильное кровотечение, на скорой увезли в больницу. На следующий день Василию сообщили, что случился выкидыш. Конечно, известие неприятное, однако произошедшее изменить невозможно. Тогда он списал это на волнения связанные с переездом, сдержанный, если не враждебный прием родственников. Зинаида оказалась под пристальным вниманием чужих глаз. Ее оценивали, обсуждали, и по всей видимости осуждали.

Зина выросла в доброжелательной женской обстановке. Мама и сестра относились к ней с нежностью и заботой, ведь она самая младшая. С детства выглядела маленьким миленьким пупсиком. Крупные карие глаза, аккуратненький носик пипочкой, небольшой ротик с несколько тонкими губами, которые не портили девочку, а скорее подчеркивали ее необыкновенные глаза. Низкого роста, она брала каким-то недетским обаянием, миловидностью. Даже легкая косолапость придавала ей дополнительного шарма.

Теперь, оказавшись «под прицелом» ощущала себя очень некомфортно. Ей хотелось понравиться новоявленным родственникам, однако это оказалось делом непростым. Для того, чтобы притереться, нужно время. В каждой семье даже борщ варят по-своему, стоит ли говорить о взаимоотношениях и укладе. Всему нужно учиться заново и Зина училась.

После первого выкидыша прошло время. Пережитое давало о себе знать постоянными страхами, опять забеременеть. Жизнь не остановишь, и молодая женщина поняла – тяжелая. Она решила, как можно дольше не сообщать мужу новость, боялась сглазить. Через два месяца ситуация повторилась, Зинаида скинула плод.

Горю и отчаянию не было предела, неизвестно чем закончилась печальная история, если бы не долгие, доверительные разговоры с нянечкой, пожилой женщиной тетей Нюрой, в гинекологическом отделении больницы. Нянечка с материнской заботой отнеслась к переживаниям молодой женщины, убедила обследоваться и в случае необходимости подлечиться.

Зина прошла обследование, насколько это позволяла медицина и возможности больницы в Хвалынске. Никаких патологий не установили. Положение усложнялось. Если бы причину выкидышей установили, то применили необходимые методы для излечения. Внешняя «здоровость» обрекала супругов на бездетность. Складывалось таким образом, что карьера и общественная жизнь молодых были успешными, личные отношения вызывали опасения. На Кавказе, где большая семья является нормой жизни и женщина активно рожает малышей, отсутствие детей само по себе становится даже не проблемой, но настоящей трагедией.

Не последнюю роль сыграли недоброжелательные, не дружественные отношения между братьями, особенно после переселения родителей. В детстве к Василию родители относились гораздо уважительнее, нежели к Петру. Учителя в школе отмечали его хорошую учебу. Во дворе сверстники не задирались потому, что знали – Васька за себя всегда постоять может.

Петр жил в некой зависти к старшему брату. Даже когда стали взрослыми, судьба вновь, словно, посмеялась над Петром. Все знакомые ребята пошли служить, кто в армию, кто на флот. Его на медицинской комиссии забраковали по состоянию здоровья. Тогда, на стыке сороковых и пятидесятых годов, служба в вооруженных силах страны была не просто обязательна, а еще по истине почетна.

Послевоенные солдаты старались доказать прошедшему войну поколению, что достойны своих героических отцов. Они такие же сильные духом и телом, ловкие, умелые. На фоне таких настроений, выбраковка, унижала парня в глазах общественности. Не осталось без внимания и карьерное продвижение Василия. Поэтому в период совместного проживания в квартире двух братьев со своими семьями, у младшего наблюдалось единственное, но очень значимое «превосходство» – наличие двоих детей. И не просто детей – сыновей, что не мало важно.

Зинаида с Антониной в отличие от своих мужей, не враждовали, относились друг к другу сдержанно. Не испытывали друг к другу теплых, родственных чувств, да и в рукопашную не ходили. Не оскорбляли друг друга, сплетни по соседям не распространяли, не гадили. Зинаида в отсутствии своих деток, тянулась к мальчишкам. Старалась угостить вкусненьким или втихаря подарить игрушку. Антонина, в свою очередь, по-бабски, жалела родственницу. И было за что. Зинаида оказалась в статусе «без вины виноватой». Вроде, с ней все в порядке, здорова, а родить не может, причем ни много, ни мало – пять лет.

Василий изменил свое отношение к жене, словно стеснялся ее. На работу и с работы спешил сам по себе, хотя их кабинеты находились рядом. В гости, к друзьям или коллегам ходить перестали, у себя тоже никого не принимали. На майской и октябрьской демонстрациях, отдел формировал одну колону, и внутри колоны супруги, не смотря на то, что работали в разных группах или бюро, шли всегда вместе.

Теперь Василий стал ходить со своими сотрудниками, игнорируя жену. По выходным и праздникам пропадал у родителей или друзей. В общении с супругой стал раздражительным, то молчит – слова из него не вытянешь, то придирается по мелочам, устраивая истерики, фактически, на ровном месте.

Зинаида стала женщиной замкнутой, скрытной. О своих переживаниях никому не рассказывала. Поплачет в ванной, отведет душу и шмыгнет мышкой в свою комнату. Только Антонина замечала ее заплаканные, красные глаза, видела страдания.

Сложись между братьями нормальные отношения, женщина открыто выразила бы свое сочувствие, поддержала, пожалела несчастную. Поскольку две семьи жили в неприязни, как на пороховой бочке, всякое проявление участия в жизни противоположной стороны, грозило скандалом. Кому хочется лишних проблем в своей семье?

Когда у Зины на раннем сроке, в третий раз, определили беременность, она сразу легла на сохранение, в стационар родильного отделения больницы. Василий отнесся к поступку жены снисходительно, он уже не рассчитывал на благоприятный исход. Если навещал в больнице, то чрезвычайно редко. На этот раз, свекровь проявила участие.

Надежда Анатольевна окружила невестку заботой и вниманием, подключила Антонину и Киру. Время от времени беременную отпускали домой помыться, постираться. Однако, наученная горьким опытом, Зина всегда спешила вернуться под крышу родильного отделения для собственного спокойствия и безопасности еще не рожденного ребенка.

Таким образом, прожила будущая мать почти девять месяцев, вынашивая столь долгожданного и необходимого ребенка. Всему случается конец, и непростая беременность тоже закончилась. Малыш появился на свет утром, ни дать, ни взять, первого апреля. Новоиспеченному отцу сообщили о рождении сына по телефону на работу.

Радости Василия не было предела. Да, и как не радоваться тому, что уже несколько лет казалось невозможным. В слух не говорил, но задумывался над необходимостью развода. Всевышний пожалел грешника, дол долгожданного сына. Мальчика нарекли Андреем. Зинаиду с ребенком встречали Василий с родителями. Остальные сказались занятыми. По традиции накрыли стол, который оказался куда праздничнее и больше, чем свадебный. Приехали родные Зинаиды. Счастливых родителей поздравляли родственники, друзья, соседи, сослуживцы.

Василий очень беспокоился за Андрейку. Ему казалось, что брат смотрит в сторону малыша как-то угрожающе. Конечно, у страха глаза велики, и вряд ли Петр стал сводить счеты с успешным Василием, путем вредительства ребенку. Однако во избежание неприятностей, молодой отец начал ходить по инстанциям, кабинетам начальников, обратился в местком и профком с просьбой предоставить для его семьи отдельную комнату в коммунальной квартире. Через год просьбу удовлетворили. Василий, Зинаида и маленький Андрейка переехали в комнату, где кроме них обитали еще две семьи. Можно сказать – жизнь наладилась.

На работе у Василия дела складывались успешно. Из рядового технолога он вырос в заместителя руководителя группы. Если учесть, что в группе трудились двадцать два сотрудника, и она была одной из основных, ведущих групп в отделе, то становится понятным, карьера задалась. Руководство по достоинству оценило деловые и личностные характеристики работника.

Василий, не считаясь со временем, задания выполнял качественно и в срок. В коллективе не все одобряли такой подход к делу. Были и такие, которые считали его выскочкой, льстецом, человеком, действующим исключительно напоказ. Сам Василий о кривотолках за спиной знал. Кому понравится напраслина? Однако до склок и ссор не опускался, счеты ни с кем не сводил. Работал, как умел, разумно полагая, что завистников нет только у идиотов.

Зинаида просидела дома с малышом пол года. Не смотря на грудное вскармливание, вышла на работу. Вечером она сцеживала грудное молоко, утром и в обед кормила сынишку сама. Свекровь, неоднократно пройдя ответственный путь вскармливания детей, настаивала на возможно более продолжительном питании ребенка материнским молоком, ведь с ним закладывается здоровье на всю предстоящую жизнь. Надежда Анатольевна взяла на себя заботу о маленьком Андрейке.

Бабушка в жизни мальчика сыграла очень значительную роль. Если сравнить ее влияние на становление характера внука, то на память приходит классическая ассоциация – маленький Александр Пушкин и Арина Родионовна. В основе тех и других отношений лежит искренняя обоюдная любовь бабушки и внука, няни и воспитанника.

К тому времени, когда родился Андрейка, Надежда Анатольевна уже вышла на пенсию. Трудно сказать, почему именно этот внучок стал для бабушки самым близким и любимым. Может быть потому, что так сильно походил на деда и тем самым ярко представлял породу Большовых, или потому, что его отцом являлся Василий – гордость семьи, а может быть потому, что пришел в этот мир такой долгожданный и спас от разрушения семью. Как бы там ни было, все дети и внуки знали – Андрей любимчик бабушки и дедушки.

Это совсем не говорит об отсутствии взаимодействий с другими внуками. Когда дети Петра и Киры по каким-то причинам не могли посещать детский сад или школу, то старики привечали их у себя, присматривали за ними, заботились о них. Однако постоянно нянчили только Андрея. Упрекать стариков за такую несправедливость бесполезно, поэтому эту слабость принимали, как данность и не спорили с ней.

Мальчика окружили такой заботой и вниманием, что он, можно смело сказать, никогда не оставался наедине с собой. Счастливый отец с молодых ногтей начал приучать сына к рыбалке. Чаще всего они отправлялись втроем Иван Михайлович, Василий и юный Андрейка. Время летело незаметно. Мальчику исполнилось семь лет.

Иван Михайлович в последние годы стал раздражительным. Всю сознательную жизнь, отработав на производстве, ощущал себя значимым и востребованным коллективом и семьей. Почетно ушел на пенсию и словно перестал существовать в этом мире. О нем, как и о многих других тружениках, благополучно забыли.

Он не смог найти себя в новом качестве. Сначала никто не замечал происходящих с мужчиной изменений. Потом, обратили внимание на не характерные для него, словоохотливость и винный запах. Мужчина не употреблял крепких спиртных напитков, но от стаканчика, другого, сухенького винца не отказывался. Так потихоньку втянулся.

Вино незаметно стало сопровождать сначала ужины, потом перешло к обедам. Жене запрещалось распространяться, на сей счет. Надежда Анатольевна мужа не гневила, держала язык за зубами. Только долго ли шило в мешке утаишь? О склонности отца к алкоголю узнали дети. Петр с Кирой отмолчались. Василий неоднократно пытался вразумить отца. Да, куда там. После очередного разговора, Иван Михайлович окончательно обиделся на сына. Во всем винил жену, полагая, что та «донесла» на него. Теперь плохое настроение, обиды на весь мир вымещал на пожилой женщине.

Постоянно недовольный всем и вся, придирался по поводу и без повода. Повышенный тон и обидные слова, стали нормой общения с женой. Все чаще бабушка прятала заплаканные глаза от внука. Андрей от всей своей детской души жалел бабушку, не понимал причину оскорблений, которые в ее адрес выкрикивал разгневанный дед. Беда случилась вечером.

В Хвалынске, как в большинстве, южных городов наблюдались перебои с подачей горячей и холодной воды в жилую зону. Такое явление имеет место быть из-за нехватки пресной воды в регионе. Поэтому в снабжении города водой установили негласный график. Воду включали утром с шести до восьми часов и вечером с девятнадцати до двадцати двух часов. На заводе горячая и холодная вода была всегда.

Работники предприятия, пользуясь своим несколько привилегированным положением в этом плане, активно использовали возможности, принимали душ в цехах. После смены в душевую было трудно пробиться еще и потому, что находчивые женщины старались прихватить с собой из дома на работу грязные, чаще всего, детские вещички. Места в женской душевой для постирушек, не хватало. Вопрос решался просто – использовалась мужская душевая.

Мужчины с пониманием относились к женским заботам. Старались, по возможности, быстрее освободить душевую. Помещение захватывалось, как только последний «помывочник» покидал его. Выстиранное белье аккуратно складывалось в авоську и уносилось домой на просушку. Руководство завода, с одной стороны, пыталось бороться с этим явлением. Запрещало постирушки, даже под страхом увольнения.

Людям приходилось скрываться и ловчить. С другой стороны, сами начальники, проживая с рабочими в одних и тех же домах, понимали трудности и проблемы. Фактически, за три вечерних часа нужно успеть переделать все домашние дела, убрать, постирать, сготовить, накормить, искупать, почистить. Как поется «без воды и ни туды и ни суды».

Ничто не предвещало беды. Все шло своим чередом, как всегда. В коммуналке, где в дружном соседстве проживали две пожилые семьи Большовых и Завьяловых существовали определенные правила. Скорее, даже не правила, а соблюдение некоторых пожеланий, понимание слабостей друг друга.

Женщины в квартире, как и все горожане, во время подачи воды, занимались домашними хозяйственными делами. Минут за десять – пятнадцать до двадцати двух часов в ванной завершалась деятельность. Независимо от того успела хозяйка закончить начатое или нет, общий санузел освобождался. Очень редко происходили накладки, но они не становились причиной раздора.

Если все же случалось, что стирку не успевали закончить, то белье вынималось из ванной и оставлялось до утра в тазу. Утром следующего дня работа продолжалась. Такие, в некотором роде, сложности объяснялись тем, что Иван Михайлович любил на ночь принять горячую ванную. Завьяловы относились, пожалуй, к единственной слабости соседа с пониманием и никогда не препятствовали исполнению скромного желания.

Иван Михайлович во дворе играл в нарды с такими же пенсионерами, как сам. К соседу по подъезду с гор приехали родственники, привезли своего, домашнего вина. Щедрый хозяин вынес во двор кувшин вина угостить соседей. Пожилой мужчина выпил со всеми, оценил угощение. Когда закончили играть, поднялся домой. Надежда Анатольевна уже набрала в ванную воду. Не смотря на возраст и «шалившее» сердечко, муж получал удовольствие не в теплой или прохладной воде, а насколько возможно, горячей.

Проверив воду на «пригодность», поворчал, что мол, рано подготовилась к процедуре, и тем самым, остудила воду. Бурча под нос недовольства, закрыл за собой дверь. Через минуту раздался шум текущей из крана воды. Видимо мужчина решил добавить погорячее. Шум стих.

Через пятнадцать минут Надежда Анатольевна окликнула мужа, в ответ, тишина. Немного подождала. Опять постучала и опять тишина. Женщина заволновалась. Теперь она уже изо всех сил барабанила в дверь, громко умоляя мужа открыться. На крики из комнаты поспешили соседи. Сообща сломали защелку, дверь распахнулась. Поздно. В ванной, погруженное в воду с головой, лежало бездыханное тело Ивана Михайловича. Вскрытие показало, что пожилой мужчина заснул в воде и самым банальным образом, утонул.

После похорон мужа, Андрюшенька стал для любящей бабушки главной заботой и отрадой. Той же осенью мальчик пошел в школу. После занятий первоклассник бежал не домой, где жил с родителями, а к бабушке. Здесь он видел постоянную заботу и внимание. Бабушка была для мальчика лучшим, все понимающим, другом. Когда родители наказывали за провинности, старушка находила нужные слова, успокаивая ребенка, но при всем сочувствии к обидам, внушала, что отец и мать всегда желают добра своему сыну. Нельзя на них обижаться, наоборот, необходимо принять замечание и так больше не поступать. Мальчик в глубине души не соглашался с бабушкой, однако, не перечил мудрым наставлениям старушки.

Уроки Андрей учил у бабушки. Здесь же во дворе жили его лучшие друзья. Оставаться на ночь в гостях родители не разрешали. По окончании смены, в семнадцать часов, на заводе давали гудок, который разносился на всю округу и был слышен далеко за пределами города. Для мальчишки гудок служил сигналом, по которому надлежало с портфелем и в школьной форме, идти домой.

После ухода внучка, жизнь Надежды Анатольевны «заканчивалась». В ожидании завтра, она коротала вечера у телевизора, редко задерживалась на кухне поболтать с соседями. После смерти Ивана Михайловича она замкнулась, отстранилась.

Утром, наскоро, выпив стакан чая, пожилая женщина тайно спешила во двор дома, где проживала семья сына Василия. Ее интересовали не сын с невесткой, а внучок Андрюшенька. Надежда Анатольевна пряталась за старыми, ветхими сараями, которые находились во дворе дома и где жильцы хранили всевозможный хлам, который в квартире держать неудобно, выбросить жалко. Дожидалась появления из подъезда любимого школьника. Незаметно, на расстоянии, следовала за ним до самой школы. Всей этой партизанщины не случилось бы, согласись мальчик с инициативой заботливой бабушки.

Когда внук пошел в школу, Надежда Анатольевна предложила свои услуги. Она хотела легально провожать в школу и встречать из нее. Она считала, что какое-то время ребенку нужно на адаптацию в новых условиях. Не будет ничего плохого, если она проконтролирует первоклассника, чтобы он не опаздывал на уроки, не отвлекался по дороге, и вообще, с ним ничего плохого не случилось.

Андрей сразу запротестовал, оправдывая это своим смущением перед другими ребятами, мол, стыдно перед одноклассниками, его дразнят «бабушкиным внучком», смеются. Он уже взрослый и самостоятельный, в провожатых не нуждается. Родители поддержали сына. Действительно, никого не оберегают, зачем ребенку создавать тепличные условия. Пусть растет, как все.

Бабушке доходчиво и убедительно объяснили ситуацию, вопрос закрыли. Не тут то было. Вопрос закрыли для родителей и школьника, а Надежда Анатольевна просто перешла на нелегальное положение. От своего решения подстраховывать внука не отказалась. Приходилось применять изобретательность и жесткую конспирацию.

Андрей учился с огромным желанием и усердием. Выделялся своими знаниями и умениями не только среди одноклассников. Считался самым лучшим учеником из всех первоклашек в школе. Безусловно, внимание и контроль со стороны бабушки в успехах Андрея сыграли значимую роль. Когда у ребенка четко организован день, он успевает своевременно подготовить уроки, почитать дополнительно книжку, поиграть с ребятами во дворе.

Интерес к учебе сына проявлял Василий Иванович. С первых учебных дней проверку качества выполнения домашнего задания, он взял на себя, справедливо полагая, что бабушка не может с этим справиться, так как ей можно наплести чего угодно, с ним же номер не пройдет.

Он мог, совершенно, не обращая внимания на достоинство сына, в случае сомнений, подняться этажом выше к однокласснице и узнать домашнее задание по предметам, заодно, расспросить о поведении и успехах Андрея. Та с превеликим удовольствием сообщала во всех подробностях о делах в школе. Любая хитрость со стороны школьника могла выйти боком. Он не рисковал, старался добросовестно выучить уроки.

Зинаида Николаевна в школьные заботы сына не вникала. На ее плечах содержание дома, хозяйство. Супруг требовательный хозяин. В доме всегда должен быть порядок, одежда и обувь в идеальном состоянии, подача еды в одно и то же время, блюда разнообразные.

Об изысканности никто не говорит, пусть будут обычный борщ, котлеты, картофельное пюре. Главное требование – горячее мясное с гарниром на завтрак, на обед первое, второе, компот, на ужин – горячее мясное блюдо. Когда, в силу обстоятельств питание задерживалось, Василий Иванович выражал недовольство. Причины сбоев в бытовом графике могли быть разные. Жену могло задержать на работе руководство из-за необходимости срочно закончить авральное задание, бесконечные очереди в магазинах или самое обычное отключение электроэнергии. Чрезвычайные ситуации в Хвалынске скорее закономерны, чем исключительны. Однако, эти мезальянсы не оправдывали отсроченные приемы пищи. Мужчина считал, что хорошая хозяйка должна уметь предусмотреть сложности и не готовить еду в последний момент, перед подачей на стол.

Василий Иванович свою одежду сам не стирал, хотя делать это умел неплохо, и в стирке толк знал. Он научил жену правильно стирать воротнички и манжеты на рубашках. Стирать, отжимать и сушить брюки. Следить за носками и ухаживать за верхней одеждой. Исключительно сам гладил рубашки и брюки, никому не доверяя ответственную процедуру. Этим мужчина разительно отличался от других. Подавляющее большинство мужчин носят то, что приготовила им жена.

Василий Иванович собирал себя сам. Он с особой щепетильностью относился к своему внешнему виду. Терпеть не мог неопрятных людей. Можно только удивляться подобному качеству у человека, который родился и вырос в обычной рабочей многодетной семье. Да и времена для его становления выпали не лучшие. Со всей страной голодал в войну, обходился единственным свитером и майкой. Одни брюки на все случаи жизни.

Откуда взяться педантичности в вопросе имиджа? Скорее всего, основную роль сыграла продолжительная служба на флоте и личная самодисциплина. Как бы там ни было, каждое воскресение он приступал, фактически, к ритуалу – сборы на работу. Отглаживал, непременно, пару рубашек, утюжил через марлю стрелки на брюках, начищал до блеска обувь, подбирал носки. Вся красота развешивалась на отдельном стуле, и прикасаться к нему было недопустимо.

Если Василий Иванович брался за какое-нибудь дело, то всегда вгрызался в сущность вопроса до мельчайших подробностей. Иной мужчина для того, чтобы вбить в стену гвоздь, берет пресловутый гвоздь в одну руку, молоток в другую и не ломает голову над тем, из чего сделана эта самая стена и тех ли размеров гвоздь.

Шарахнул молотком по шляпке гвоздя, и всех делов. Наш хозяин полюбопытствует у соседа, каким образом тот решает подобный вопрос, нужен ли дюбель. Разберется, которая стена несущая, которая просто перегородка. Подберет гвоздь оптимальной длины. Когда ударит, то можно не сомневаться, вгонит в стену как положено, не погнет и не сломает.

К работе на производстве относился с такой же «въедливостью». Кому-то из сотрудников такое положение нравилось, кого-то раздражало. Руководство то ругало, то хвалило. Ругало, когда сроки сдачи задания поджимают, а он все проверяет и перепроверяет, «мусолит» и тянет. Хвалило, когда работа выполнялась грамотно и качественно. Группа получала заслуженные премии. Поручая задание, можно не контролировать, не пугать. Во-первых: бесполезно. Во-вторых: исполнение будет четким и правильным. Сам по себе человек обязательный, ответственный, он у сына воспитывал те же качества.