Читать книгу Сахарный череп - Марина Сергеевна Комарова - Страница 1

Третий кин Огненной ящерицы по Долгому Счету Дней

Сегодня меня убили.

Снова.

Прилично утомляет, когда убивают больше раз в неделю, чем ты способен возродиться. Впрочем, какая разница, сколько раз, если ты давно не живой?

В Доме Обсидиановых ножей мне были не рады.

– На твоих ногах кровь, – сказала изогнутая дугой Шок-Аху, старейшая женщина. – Ты не имеешь уважения к нам.

Ее лицо скрыто нефритовой маской, руки покрыты морщинами; каждое слово, срывающееся с ее губ, оборачивается зеленым дымом. Дым пахнет гарью и табаком.

– Возле вас протекает кровавая река, – огрызнулся я. – Чтобы ее переплыть, приходится немного испачкаться.

А заодно и умереть. Тот, кто был человеком, погибает сразу. Если б не мои необычные способности, то не отыскали бы даже праха на берегу.

– Боги выше этого, – хмыкнула Шок-Аху, и я готов поставить свой череп на то, что ее кривые губы ухмыляются.

– Я не бог. Уже много вактунов как. Поэтому, прошу не печалить этим фактом мою трепетную душу.

Шок-Аху рассмеялась. Хрипло и низко. Ее смеха страшатся люди Оутля, эс-калавера предпочитают прикрывать окна, чтобы отгородиться от непривычных звуков, а пустынные рыжие волки начинают дико выть.

– А мои ли это проблемы, Тиош? Ты сам доигрался.

Я молчу и смотрю на собственные босые ступни. И правда, по щиколотку в крови. Остальное уже впиталось в кожу. Кровавая река Шибальбы 1 топит только испуганные души людей. Остальным она не причинит вреда… или причинит, но не сразу.

– Чего ты хочешь? – наконец-то успокоившись, поинтересовалась Шок-Аху. – Если прошения Совету смертей, то даже не проси – не пойду.

В каменном храме, самой пустынной части Дома Обсидиановых ножей, жарко. Кажется, по спине уже сбегает струйка пота. Но раз явился, то жаловаться негоже. В Шибальбе не любят холод. Почти всем тут в радость огонь, злой зной и треск… порой ветвей, подброшенных в костер, порой – ваших костей.

В Доме Обсидиановых ножей еще весьма миролюбивый род. Если и будут пытать, то, в основном, не выпуская из рук лезвий, игл и пил. Другое дело Дом Пламени, например. Там и пепла не оставят. Дом Летучей мыши – обескровленное тело заставят скитаться по всей Шибальбе, выполняя божественные поручения. В Доме Льда кровь не тронут, но она застынет в ваших жилах навек. Воедино сольется с нервами, сухожилиями и костьми. И уже вовек не согреешься. Кстати, да. Единственный Дом, где могут потерпеть отсутствие жары. Но недолго. Не любят выбиваться из коллектива.

А вот в Дом Мрака… В Дом Мрака попадать не советую. Даже богам.

– Я хочу наверх, – сказал я невозмутимо.

– Куда? – с рычанием спросила Шок-Аху, зеленый дым зазмеился, обратился оскаленной пастью фантасмагорического чудовища.

– Наверх, – повторил я, даже не думая делать шаг назад.

Пусть сердце все же пропустило удар, а пальцы похолодели. Дымные звери служителей Домов – вовсе не те проблемы, которые можно развеять движением руки.

– Совсем тронулся? – прошипела она. – Тебя везде ищут. Муэрте-Катрина сама попросила, чтобы тебя надежно спрятали и больше никогда не показывали белому свету.

На иссушенной временем груди Шок-Аху ядовитой зеленью сверкнул ключ от Преисподней. Один из ключей. Каждый старейший представитель Дома имеет такой. Мало ли, вдруг придется открыть Преисподнюю и выпустить из нее то, что выпускать никоим образом нельзя?

– Конечно, – согласился я, делая вид, что рассматриваю убранство мрачного храма, в котором Шок-Аху согласилась со мной встретиться, но на самом деле следя за зеленым сиянием. – Только сама подумай: какой хищник будет искать добычу у себя в норе?

Дым обернулся белоглазой змеей, зашипевшей так, что тут же захотелось сорваться с места, перепрыгнуть кровавую реку и оказаться как можно дальше от Дома Обсидиановых ножей. Можно даже в кандалах, которые накинули на меня в Шибальбе, стоило только ступить сюда.

– Уничтожу-у-у, – выдохнула Шок-Аху. – Я не верю ни одному твоему слову. Неужели ты настолько глуп, чтобы прийти ко мне с такой просьбой, Тиош?

– А что с ней не так? – поинтересовался я так, будто просил вырезать костяные бусы и повесить на шею. – Просьба как просьба. Согласись, бывают куда более экзотичные.

Говоря это, я медленно приближался к Шок-Аху. Главное, не бояться дымной змеи. Даже если и кинется, я успею. Слишком большая ставка на кону.

– Ты умом не блистал в Оутле, а тут и последний растерял, – снова прошипела она.

В прорезях нефритовой маски сверкнуло пламя.

Гневается. Оно и ясно. Я б за такое вообще убил.

– Все, что растерял, собрал Уичтли-Почтли и сложил в свой большой горшок, – невинно сказал я. – Хоть и бог обжорства, но ты ведь знаешь, очень хозяйственный. У него ничего не потеряется.

– Тиош-ш-ш-ш…

Я кинулся к Шок-Аху, сорвал ключ с шеи. Руку охватило пламенем, боль миллионами игл впилась в плоть, вкручиваясь до самой кости.

Я выскочил из храма и понесся по выжженной земле, перепрыгивая через черные кривые корни деревьев чобоа, прикосновение к которым убивает любой живой организм.

– Тиош-ш-ш-ш! – заревело сзади пламя, и я не рискнул обернуться, зная, что ничего от женщины в нефритовой маске за моей спиной уже нет. – За ним! Отобрать ключ, а тело разорвать на части и швырнуть в реку со скорпионами! Уничтожу!

Я мчался на такой скорости, что ветер свистел в ушах. Позади раздавался вой.

Шок-Аху, конечно, временами очень милая собеседница, но не тогда, когда хочет увидеть тебя бездыханным.

Выжженная земля царапала босые ступни, но сейчас не до обуви.

Деревья чобоа тянули ко мне черные ветки, будто гигантские когтистые руки, желая ухватить за горло и швырнуть в объятия защитников Дома Обсидиановых ножей.

Перепрыгнув очередное нагромождение камней, я свернул в сторону реки со скорпионами. Прекрасное место, временами даже умиротворяет, главное – не соваться туда. А то скорпионы могут не понять.

Издали река казалась живым существом, слабо шевелящимся в приглушенном золотистом свете. Десятки тысяч клешней, смертоносных жал и шипастых панцирей. Где-то я слышал, что у скорпионов не должно быть на теле шипов, но это, по-моему, просто сказки.

Дыхание стало вырываться из легких с хрипом, в правом боку немилосердно кололо. Сердце стучало в бешеном ритме, изо всех сил давая понять, что не хочет быть вырванным на вершине ступенчатой пирамиды-храма, где поклоняются Дому Обсидиановых ножей.

Я бросил быстрый взгляд через плечо.

Их слишком много. Оскаленные пасти громадных ящеров не предвещали ничего хорошего. Но безликие всадники, движущиеся рвано и жутко, и вовсе заставляли покрываться ледяным потом. Ящеры подпускают к себе только души тех умерших, которые по какой-то причине оказались во власти Дома и теперь должны выполнять за своих господ самую грязную и кровавую работу до окончания Долгого Счета Дней.

Я перекинул ключ в другую руку. Ладонь снова опалило, но уже не так. И снова помчался к реке со скорпионами. Если знать, где находится незримый мост, то можно и реку перейти, и добраться до места, над которым в Оутле стоят Пирамиды Мертвых. А там уже проблем не будет… Не должно быть.

Чтобы отыскать место, где начинался незримый мост, пришлось вскарабкаться на холм, ободрать в кровь руки и ноги. А потом, не теряя времени, кинуться вперед, закрыв глаза.

– Выручай, Шибальба, – шепнул я еле слышно, прижимая к сердцу руку с ключом.

Жар прошел по телу, окатил волной живого огня. Я ударился о твердую поверхность и охнул.

Преисподняя заботится о своих постояльцах. Правда, весьма своеобразными способами.

За спиной снова раздался вой. На этот раз – злобный и разочарованный.

Я открыл глаза и едва сдержал крик. Подо мной угрожающе щелкали клешнями скорпионы, слышался стук шипов о панцири и странный шелест, который нельзя повторить человеческим горлом.

Сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Так, спокойно. Незримый мост на то и незримый, чтобы его глазами нельзя было увидеть. Нужно верить, что, делая следующий шаг, твоя нога найдет твердую опору. Не так сложно, но не всегда выполнимо. Сколько смельчаков гибло тут, в ужасе теряя веру и падая прямо к скорпионам.

Я поднялся. Только сообразил, что скулу саднит. Вытер тыльной стороной руки, глянул – кровь. Поморщился. Неудачно упал, ну и ладно.

Ящеры и их всадники остановились у холма. Звери сюда не сунутся: они со скорпионами не находят общего языка, а ужином становиться не хотят. Всадники… какое-то время я завороженно следил, как они слезают с ящеров. Обмениваются дергаными жестами, о чем-то договариваясь. Слов у всадников нет – нечем их сказать. Потом все посмотрели в мою сторону.

Так, не стоит затягивать. Я сделал глубокий вдох и быстро пошел по мосту, стараясь идти прямо и не смотреть по сторонам. Мост есть, мост есть… Необязательно его видеть, чтобы идти. Мост есть…

Нога начала проваливаться, словно опора под ней таяла льдом под ярким солнцем. Вдоль позвоночника пронеслась обжигающая волна страха.

Я покачнулся.

– Нет, – еле слышно выдохнул и прыгнул на берег.

На этот раз досталось колену, но разочарованные щелчки скорпионьих клешней – лучшая музыка для моего слуха.

– Извините, ребятки, не сегодня, – пробормотал я, опираясь здоровым коленом на песок и вставая.

Мельком успел заметить, что всадники так и не ступили на мост. Чуть нахмурился. Интересно, однако. Им по идее вообще наплевать, видят они что-то или нет. Их ведет черная кровь Дома Обсидиановых ножей. Что-то их сдерживает. Только что?

– Далеко собрался? – раздался за моей спиной журчащий голос. Не разберешь: то ли ручеек струится в горном ущелье, то ли водопад обрушивается на водную гладь.

Сразу и громко, и тихо. А еще вдруг стало так свежо, будто все ичтланы опрокинули свои горшки с водой и вылили ее на землю.

Меня развернули, как марионетку. Его глаза – бездонная тьма без белка и зрачка – внимательно смотрели на меня. Гладкая кожа без единого изъяна, смуглая и с красноватым оттенком. Крючковатый нос, красиво очерченные губы. Улыбка… тут каждый улыбается так, что впору сразу повеситься, не пытаясь разбираться.

В мочках его ушей – нефритовые квадратные серьги. Но маску не носит.

От его пальцев сквозь мою одежду просачивались струйки ледяной воды. На нем самом нет одежды вовсе, если не считать налокотник и спрятанный в нем кинжал, от которого исходило оранжевое пламя.

– Язык проглотил? – поинтересовался он. В черных глазах вспыхнули недобрые искры.

– Вот так, – пожаловался я на жизнь. – Только пожелаешь сбежать подальше, как обязательно повстречаешь всех знакомых и бывшую жену. Ичтли, ты меня уже вымочил, как мог. Можно перестать заливать водой?

– У тебя нет жены, Тиош, – хмыкнул Ичтли. – Но я не удивлюсь, если ты сосватал саму Шок-Аху. Правда, что-то у вас в семейной жизни не заладилось, раз она послала за тобой своих ящеров.

– Не сошлись характерами, – искренне ответил я и поднял руку с зажатым ключом. Через плоть уже просвечивали кости, но разжать пальцы я не мог. Иначе украденное тут же вернется к хозяйке. А так всего лишь повредит конечность. – И помоги мне что-то сделать с этим.

***

Древние письмена на стене храма Шок-Аху, неподалеку от Чилама

Изначально ничего не было, путник.

Постой и не спеши. Посмотри на эти письмена, сохрани в памяти лица тех, кто пришел до тебя, но вынужден был исчезнуть.

Слышишь, как шумит ветер в верхушках деревьев чобоа? Чувствуешь, как оживает прошлое, стряхивая сон веков?

Не бойся, путник, не будет тебе вреда, только…

Только тьма была ранее, глубокая и мрачная, будто жидкий обсидиан, разлившийся сверху донизу. Без начала и края, без ничего… Только гаснущие искры света, растворяющиеся в этой тьме без следа.

Нельзя было определить, сколько прошло времени, потому что тогда еще не зародилась жизнь ни в одном из уголков Мира миров, и никто не создал Долгого Счета Дней.

Но в один миг что-то пошло не так. Налетели космические вихри, выхватили живую тьму, закружили ее в безумном танце. Забилось гигантское сердце Мира миров, да так, что и сейчас мы чувствуем его ритм, едва приложим ладонь к земле.

Приложи, путник, не стой. Так ты лучше поймешь мои слова.

Тьма превратилась в огромное веретено, крутящееся на такой скорости, что даже если б кто сумел на него взглянуть, то не разобрал бы – где и что.

Взорвалось веретено миллионами ярких звезд и небесных тел, освещая царившую кругом водную гладь. Бездонную, черную, страшную. Ибо, путник, запомни: вода всему дала начало, всему даст и конец.

Просто не разобрать во тьме было, что прячет она от незваных гостей часть Мира миров.

В воде кто-то был. То лениво шевелился, пуская по глади круги, то замирал обсидиановым пятном, будто чудовищным хищник, в любую секунду готовый вырваться на свободу.

И вырвался, обратившись сразу тремя сущностями.

Ты про них слышал, путник, если хоть немного… хоть чуть-чуть твой взор привлекали письмена на стенах храмов и ступенчатых пирамид.

Их было трое: Тиош, Максимон и Нантат.

Стоило им появиться, как разошлась вода, обнажая плодородную землю, горы и пустыни, степи и леса. А потом они двинулись дальше, заселяя мир птицами и животными. А потом – людьми.

Тиош все знал о жизни. Именно он следил за судьбой человека, едва тот рождался на свет и до самого конца, когда Максимон уводил его в Шибальбу. Из Шибальбы человек попадал к прекрасной Нантат – в Озеро Душ – и ждал своего часа, когда сможет родиться вновь…

– Терпеть не могу эту легенду, – заметил я, ступая вслед за Ичтли.

Узкая дорога вилась змеей. Кое-где плиты, которыми она была выложена, уже истерлись в пыль. Сколько ей лет? Понятия не имею. Шибальба была задолго до моего появления. Никогда Нантат не было с нами вместе. Только я и Максимон. Никогда я не следил за судьбами людей. Хорошо, что выбивший эту легенду на стене храма недалеко от Чилама не оставил своего имени. Иначе бы у меня к нему появился серьезный разговор.

Было жарко. Даже находящийся поблизости бог дождя не мог как следует остудить меня. Хотя, может, виной тому ключ, который я по-прежнему сжимаю в руке.

– Вот и не читай все подряд, – бросил Ичтли, не оборачиваясь.

Он специально выбрал заброшенную дорогу, чтобы увести меня подальше от преследователей. Шок-Аху, конечно, не спустит мне этого, но запас времени у меня есть. Ведь Ичтли – не пленник, к тому же в Доме Летучей мыши его рады видеть. А Шок-Аху не станет ссориться с чьим-то Домом, даже пытаясь наказать наглого беглеца.

Вернее, как пленник… Негласный. Официально меня тут укрывают от тех, кто очень любит принятые давным-давно правила. Им слишком не нравится, что мы с Максимоном однажды попытались сломать естественный ход вещей и… Впрочем, выберусь – расскажу.

Пейзаж вокруг жутко уныл. Окраина Шибальбы, где нет ни монстров, ни задорных черепов, ни прожорливых ящериц. Тьфу, скукотища. Серая, унылая, пыльная пустыня. Безжизненная. Это, кстати, одно из препятствий для душ умерших… тех, кто закончил свой путь в Оутле.

– Как ты тут оказался? – решил я отвлечься от невеселых мыслей.

Ичтли хмыкнул, потом остановился, прислушиваясь.

– Погоня.

Поднял руку раскрытой ладонью вверх. Со всех сторон загромыхало, и рухнули на песок серебристые струи ливня.

– Это собьет их. Бегом! – рявкнул он.

А я что? Я не спорил, припустил за ним. На горизонте уже виднелись черно-красные горы, вонзающиеся в дымные облака. Еще чуть-чуть. Ичтли знает, куда вести. Бог дождя, хозяин воды, которому известен путь любой капли, любого ручейка.

– Пришел в гости, – бросил Ичтли на бегу. – Знаешь ли, соскучились тут по моему дождю, вот решил заглянуть. Наверное, чувствовал, что тебе нужна будет помощь.

Помощь действительно нужна.

Когда мы оказались возле гор, я понял, что самому пробиться к Пирамидам Мертвых будет очень сложно.

– Уверен? – хрипло спросил Ичтли. – Возвращаясь в Оутль, ты ставишь под угрозу не только свое существование, но и Максимона.

– Максимон меня не бросит, – выдохнул я.

Перед глазами появилась тьма, дышать стало сложно. Тело сжалось, будто под руками злобного великана, и меня с силой швырнуло вперед.

Какое-то время я ничего не чувствовал. Ни рук, ни ног, ни собственного сердца. Все исчезло, растаяло, превратилось в ничто. Где-то недалеко заливались жутким хохотом все вихри Преисподней.

И от этого не по себе. Нехороший смех, страшный.

Не знаю, сколько времени так прошло. Но в один миг из онемевших пальцев искрой вылетел зеленый ключ и, взорвавшись, словно солнце на небосводе в сезон Огненной Ящерицы, разлетелся миллионами искр.

Все пространство наполнилось движущимися тенями. Что их отбрасывает – загадка.

Снизу донеслось шипение. Я вздрогнул. Ни одно из живых существ, с которым мне приходилось когда-либо сталкиваться, не издавало таких звуков. Захотелось оказаться как можно дальше от всего происходящего на этом пятачке пространства и времени.

Пространство и время будто учуяли мое желание: спустя несколько секунд к телу вернулись чувства, а сильнейший удар едва не вышиб из меня дух.

Я приходил в себя урывками, словно что-то постоянно мешало. Голова жутко раскалывалась, ссадины на руках и ногах горели огнем. Во рту пересохло. Я бы сейчас не отказался от ведерка воды… а можно и колодец.

Сделав глубокий вдох, я сообразил, что воздух слишком свежий, с примесью цветочных ароматов. А значит… Значит, я не в Шибальбе.

С трудом опершись рукой о землю, я сумел перевернуться на спину.

Боги, как хорошо. Еще бы открыть веки, но почему-то немного страшновато. Вдруг увижу совсем не то, на что надеюсь? Вдруг это всего лишь игра моего воображения, и рядом все та же Преисподняя, ящеры и тьма. Все только для того, чтобы показать зарвавшемуся Тиошу – дороги назад нет. А побег и встреча с Ичтли всего лишь пригрезились моему воспаленному сознанию.

Ладно, нечего оттягивать. Все равно надо вставать и что-то делать. Хочется мне этого или нет.

Я раскрыл глаза и озадаченно посмотрел по сторонам. Высокие деревья с золотой листвой. Аккуратные дорожки, выложенные квадратными яркими мозаичными плитками. В паре десятков шагов – пруд.

Так, очень интересно. Куда это меня занесло?

Поднявшись на ноги, я медленно побрел к пруду. Теперь каждый шаг отдавался болью в ступнях, но надо терпеть. Так можно добраться до воды, немного смыть кровь и перемотать ноги.

Я оглядел свою одежду. М-да, видок еще тот. Но оторвать два лоскута от рубашки реально.

Вода в пруду оказалась идеально прозрачной. Правда, вот то, что я увидел на дне, заставило сглотнуть. Существо с гибким темно-желтым телом, по которому рассыпаны черные узоры. Голова немного приплюснутая, а руки настолько гибки, что напоминают змей. Бр-р-р.

Существо подняло голову, встретилось со мной глазами. Смотришь, и земля уходит из-под ног, голова кружится – так затягивает в бездонную тьму.

– О-о-о, – хрипло изрекло оно. – Путник, однако. Тьелль не ждал тебя в своем саду.

– Да я мимо шел, – постарался произнести как можно убедительнее. – Немного заплутал – места незнакомые.

– То, что незнакомые, и так вижу, – хмыкнул он. – Ты мне подозрительно напоминаешь одну божественную морду, которую на стенах храмов набивали в давние времена.

Черные глаза Тьелля подозрительно прищурились.

Я на безумной скорости прокручивал варианты ответов. Сказать правду? Приврать? Сделать вид, что не понимаю, о чем речь?

Кошмар, ненавижу эту неопределенность! Но, судя по его виду, валять дурака не совсем умно.

– Скажем так, я его потомок, – нашел самый подходящий ответ. – Уважаемый Тьелль, не будете ли вы столь любезны подсказать дорогу к Пирамидам Мертвых?

Тьелль вежливость оценил. Но когда он начал медленно подниматься из-под воды, я пожалел, что не обошел этот пруд стороной.

Тело существа оказалось во много раз длиннее, чем можно было предположить. Очень странный получеловек-полузмея, при взгляде на которую по спине бегут мурашки.

– А это и есть… Пирамиды.

Рука с искривленными когтями коснулась моего локтя. Я глянул вниз и невольно вскрикнул. Кожа пыльно-серыми песчинками осыпалась на землю, оставляя открытыми мышцы, которые тут же начинали гнить.

– Это Сад Заблудившихся, – вкрадчиво сообщил Тьелль, практически нависая надо мной.

Его непропорционально длинные руки извивались, в любой момент грозили метнуться и обвиться вокруг моей шеи.

– Твое тело тут долго не протянет. И пути назад ты не найдешь, если только не заплатишь мне. Ведь тебе же, путник, нужно будет твое тело в Оутле, не так ли?

Сердце пропустило удар. Вблизи Тьелль оказался еще гаже, чем под водой.

Мизинец на правой руке закачался и упал в пруд. Я сглотнул. Но перспектива стать прахом…

– Я – Хранитель честных правил, – шепнул Тьелль, и раздвоенный язык скользнул по его губам. – Заплатишь – выпущу. Конечно, не целым и невредимым, но ведь это не так уж и плохо? Лучше, чем остаться здесь навсегда? Или же и вовсе пасть в Шибальбу.

В Шибальбу сейчас возвращаться не стоит. Там меня однозначно ждут.

– И что же ты хочешь? – тихо спросил я. Ребра хрустнули, упираясь острыми костями в сердце.

– Твои глаза, путник.