Отрывок из книги
Если бы Гриню среди ночи внезапно разбудили и спросили: какая твоя заветная мечта? – он не задумываясь спросонья бы выпалил: деньги и женщины! Причём именно в такой последовательности. Потому как без денег какие могут быть женщины? Всё стоящее требовало денег, без них жизнь останавливалась. Хорошо, что мать пока не попрекала его едой и одеждой, что ему было, где преклонить голову – то есть «хлеб» поступал, а вот «зрелищ» явно не хватало.
С внешностью у него было всё в порядке. Как-то в одночасье из худого, шмыгающего носом пацана Гриня превратился в стройного и весьма симпатичного юношу: зелёные отцовские глаза с густыми, длиннющими, как у женщины, ресницами, широкий разворот плеч и лёгкая походка, доставшиеся от матери, её пластичность и непередаваемая точность жеста. Но всё это перечёркивалось проявившимся с детства характером. Упрямство и равнодушие даже к близким сводили на нет природные достоинства.
.....
Дом Жанны находился на набережной канала Грибоедова. И то, что она живёт в том самом доме, где проживала Сонечка Мармеладова – да, он уже посмотрел в справочниках, уже сверился! – придавало встрече мистическое значение. Ожидание романа со счастливым концом. Но ведь не у Достоевского же! И Гриня вдруг пожалел, что навёл справки, пусть лучше будет своё, без всяких предысторий и совпадений!
Валентин сказал, что вход с набережной, последний четвёртый этаж, а внизу консьерж. Вот и хорошо, он проводит. Так я разве боюсь, что меня не примут? Разве не смею запросто войти и сказать: «Привет, Жанна! Ты ждала, и я пришёл». И тут же понял: да, боится, да, не смеет, – и сразу покрылся липким потом и одновременно застучал зубами. До самого вечера он маятником курсировал из угла в угол, то и дело порываясь сделать шаг в проём окна, но не умышленно, а бездумно, потеряв вдруг на какое-то время ориентиры в пространстве.
.....
