Отрывок из книги
Майкл Роган взглянул на сверкающую огнями вывеску над самым крутым ночным клубом Гамбурга. «Sinnlich! Schamlos! Sundig!» – «Чувственно! Бесстыдно! Греховно!» Похоже, владельца ничуть не смущало то, что он продает. Роган достал из кармана маленькую фотографию и какое-то время изучал ее в красном свете лампы над дверью. Он видел эту фотографию сотни раз, но все равно нервничал, не был уверен, что узнает изображенного на ней человека. Люди сильно меняются за десять лет, Роган это знал. Он и сам сильно изменился.
За дверями обнаружился подобострастно кланявшийся привратник. Внутри было темно, если не считать голубого экрана, мерцавшего на заднике небольшой прямоугольной сцены. Роган прошел мимо занятых столиков, шумной, пахнущей спиртным толпы. И тут вдруг в помещении вспыхнули огни. Теперь его фигура отчетливо вырисовалась на фоне сцены, где танцевали обнаженные молоденькие девушки. Однако же и ему стали лучше видны лица посетителей, сидевших за выстроенными полукругом столиками. Официантка коснулась его руки. И кокетливо произнесла по-немецки:
.....
Роган внимательно всматривался в лица этих людей. Если ему удастся выжить, он их всех поубивает. Позже он понял – именно такой реакции они от него и добивались. Они обещали оставить его в живых, если он выдаст все действующие коды. Жажда мести сделала свое дело – он выдал им все. На протяжении двух следующих недель он выдавал им коды, пояснял, как они работают. А потом его отправили в камеру-одиночку, где он просидел, как показалось, много месяцев. Раз в неделю его вызывали в зал со сводчатыми потолками и снова допрашивали, все те же семеро, и постепенно процедура превратилась в рутину. Откуда Рогану было знать, что за это время армии союзников освободили от захватчиков Францию и ворвались в Германию, что войска их уже стоят у ворот Мюнхена. И когда его вызвали на последний допрос, он не знал, что семеро его мучителей готовы все бросить, поменять документы и внешность, исчезнуть, слиться с толпами простых немцев в отчаянной попытке избежать наказания за свои преступления.
– Мы свое слово держим. Мы собираемся отпустить тебя, – сказал аристократической наружности офицер, устремив глубоко посаженные глазки на Рогана. В голосе так и звенела искренность. То был голос актера или оратора. Один из его помощников указал на стопку сложенной на стуле одежды.
.....
