Читать книгу Я тебя отвоюю - Мария Акулова - Страница 1
ОглавлениеПролог
Восемь лет тому назад.
– Носик… Ты чего… Ночь на дворе… Как из ведра же льет. Идем ко мне, – Стас шел от своего парадного к детской площадке, параллельно стягивая с плеч кожанку.
Когда Дашка позвонила и попросила спуститься – не поверил даже. Думал, разыгрывает (она или Артем – ее старший брат, его лучший друг, лишенный мальчишника). Мало ли? Но нет.
Малышка – семнадцатилетняя Даша Красновская (или по-простому Носик, как ее называли Артем со Стасом за то, что нос у нее – самая настоящая курносая кнопка), стояла у фонаря под проливным дождем, обнимая себя руками. Тряслась, будто зайка, зуб на зуб не попадал, кофта давно до нитки промокла, даже в темноте видно, что губы синюшные…
– Носик, – Стас застыл пораженный, глядя на девочку – ребенка практически, почему-то плачущего… За запястье думал ухватить и хотя бы под козырек завести, но она увернулась, сделала шаг назад, руки за спиной спрятала… – Ты чего? Тебя обидел кто-то? Ты почему не дома вообще? Родители знают? Артем куда смотрит?
– Ты женишься завтра? – Стас своими вопросами ее засыпал, а потом вдруг застыл… Зубами клацнул непроизвольно, потому что не ожидал. Такой встречный получить ну никак не ожидал…
– Женюсь, – настолько растерялся, что забыл куртку ей на плечи накинуть, как собирался. Так и остался стоять с кожанкой в руках, постепенно до нитки вымокая.
Благо, дождь летний, может не заболеют на пару?
– И тебя приглашаю, Даш. Завтра мы просто распишемся, праздновать позже будем, но ты приходи, Артем знает все подробности. Я рад буду…
В голове отчего-то первой родилась мысль, что Носику обидно было не получить личное приглашение. Стасу стало немного стыдно, хотя они с Диной вообще никого не приглашали, только родителей с обеих сторон и самых близких друзей, Дашка же мелкая слишком, чтобы в друзьях числиться, славная, но в их возрасте пять лет – это огромная разница. Пропасть даже. Да и Дашута на контроле у старшего Артема, тут уж не забалуешь, не загуляешь. Уж точно не в их она компании.
– Не приду, – славная… Да только головой решительно из стороны в сторону мотает, носом шмыгает, взглядом злым жжет… Почему злым? Почему жжет? Что не так?
– Жаль… Я действительно был бы рад.
– Не женись на ней, Стас, – а потом произносит самые неожиданные в мире слова. Отчаянно так, искренне…
– Ты чего, Носик? Шутишь? Артем попросил? Ты ему подзатыльник дай за такие шутки… Или скажи, где он прячется сейчас, я дам… – Стасу почему-то очень сильно хотелось, чтобы слова оказались шуткой, потому что альтернативный вариант, который зрел в голове, ему ой как не нравился.
– Артем ни при чем. Это я… Я… – слова готовы были слететь с мокрых синюшных губ, но смелости не хватило с первого раза произнести то, ради чего явилась.
От осознания собственной слабости Даша чуть не зарычала, сжала с силой кулаки за спиной, впилась ногтями в мягкую кожу, пытаясь одновременно и наказать себя физической болью, и силы придать, потому что…
Когда Артем обмолвился днем, что завтра у Стаса Волошина с его девушкой роспись, у Даши сердце ухнуло в пятки и не вернулось.
Она его всю жизнь любила. Страдала, что он с кем-то, но не с ней, упивалась теми крупицами внимания, которые доставались время от времени, ночами мечтала о нем, никого вокруг не видела, лишь его…
Знала, что у него случались девушки, отношения… Ревновала неистово… Находила в соцсетях и душу себе рвала, пытаясь разобраться – почему другие… Почему не она…
Артем быстро ее раскусил, но решил, что все это легкомысленно, юношески, что пройдет… Даже подтрунивать стал, без злобы, редко, не зная, что все куда сложней. Куда хуже. Куда глубже.
– Я люблю тебя, Стас. Не женись на ней, – выпалила на выдохе, руки из-за спины сами вылетели, в плечи его вцепились, Даша на цыпочки привстала, глаза закрыла, к губам его потянулась… Коснулась даже – своими, сейчас, наверное, противными, будто лягушачья кожа, – влажными и холодными, его – тоже мокрых, но теплых…
Она толком и не целовалась еще никогда. Так, пару раз с ровесниками, да тренировки на помидорах, все ждала, что он одумается, он захочет, он научит…
И теперь приходилось себя последними словами костерить, потому что он стоял, словно истукан, а она не знала, что делать, как заставить парня действовать, как с поцелуем передать все то, что она к нему испытывает – любовь, тоску, отчаянье, веру…
– Черт… Носик…
Не успела… Или не смогла.
Стас отпрянул, уже ее плечи своими руками зафиксировал, в лицо заглядывал глазами, ставшими сейчас огромными, ошалелыми, испуганными даже… Ни разу не счастливыми. Ни разу…
– Ты же дитё совсем, Носик… Куда тебе меня любить? Ты встретишь еще… Хорошего парня встретишь. Я клянусь тебе… А я… Я Дину люблю. Очень люблю, Носик… Больше жизни люблю…
Его слова были искренними и полнились грусти. Он будто извиниться хотел за то, что говорит правду, которая в юном сердце ножами проворачивается.
– Ты… Ты… Ты… – Даша не знала, что хочет сказать, но… Ее разом затопило отчаянье и стыд. Она дернулась, руки Стаса с плеч упали, шаг назад сделала…
– Давай я тебя домой отвезу, Носик? Волнуются, наверное…
– Ты… Ты… Ты… – ее же будто заклинило. Она не «тыкать» хотела. Она хотела в лицо бросить что-то похожее на: «не будешь ты с ней счастлив, дурак! Никогда не будешь! Только со мной!», а вылетало только: – Ты… Ты… Ты…
– Носик…
Стас снова за руку ее поймать попытался, но не вышло.
Дашу будто плеткой подстегнули, она развернулась, понеслась куда-то, не разбирая дороги из-за слез и рыданий в голос.
Знала, что разворачиваться нельзя, что Стас следом бежит, поэтому гнала себя… Невзирая на несущийся следом крик, на покалывание в боку, на скользкие плиты под ногами.
Страшнее всего было, что догонит и придется снова в глаза смотреть. Вздрагивала от каждого «Носик», а потом ускорялась… И еще… И еще…
Увидела открытую дверь в подъезд, влетела, застыла, прислушалась…
Стас тихо бежал, но она поймала момент, когда парень пронесся мимо.
С минуту еще стояла, прижавшись спиной к стене, потом же сползла по ней, позволяя себе скорее поскулить, чем поплакать, то и дело проводя по губам, пытаясь стереть память о первом поцелуе с человеком, которого сама же назначила мужчиной своей жизни. Которого отвоевать собиралась… У каждой из девушек, о которых узнавала. Который завтра женится.
Который Дину любит…
Стас, видимо, успел двор оббежать, теперь вернулся, волей судьбы остановился ровно рядом с подъездом с приоткрытой дверью, во все горло заорал:
– Но-о-оси-и-ик!!!
Даше пришлось в собственный палец зубами впиться, чтобы не завыть в ответ. Больно было до невозможности. Потому что «Носик»-то ему не нужен на самом деле. Ему Дина нужна, а Носик… «Дитё совсем»…
Глава 1
Настоящее.
Даша стянула с рук перчатки, сняла маску, подошла к умывальнику.
– Спасибо большое, Дашенька! Куда бы я без вас? – улыбнулась через плечо женщине, с радостью «спрыгнувшей» со стоматологического кресла, а теперь любовно прижимавшей к груди сумку.
– На здоровье. Главное, не затягивайте больше до такого состояния. Год тому назад мы бы меньшей кровью отделались, вы же понимаете. Дыра меньше – пломба дешевле, боли нет практически.
– Да-да, понимаю, Дашенька, но… Такие мы, люди… Боимся стоматологов…
– Потому и боитесь, что тянете…
Слишком часто Даша слышала одни и те же слова. И отвечала тоже одинаково слишком часто, да только… Без толку.
– До свидания!
– До свидания.
На столе задребезжал телефон, Даша подошла, взглянула на экран, непроизвольно улыбнулась, беря его в руки, принимая вызов.
– Алло, Тём…
– Алло, Дашка, есть минута?
– Да, есть, говори.
Брат, к сожалению, звонил ей далеко не каждый день, а она ведь скучала… По нему, по родителям, от которых они с братом давно съехали, по детству… Вроде бы такому недалекому… И безнадежно ушедшему.
– На сабантуй приедешь?
– Какой сабантуй?
– Мы с Лилей решили, что сто лет не собирались у нас, хотим сегодня оторваться слегка… Молодость вспомнить…
– А то вы старые, – Даша хмыкнула, поднимая взгляд на зеркало.
Ей недавно стукнуло двадцать пять, Артёму – тридцать. Он женился три года тому назад на Лиле – отличной девочке, его ровеснице, ставшей важной частью семьи Красновских. До старости им было еще ехать и ехать на кривой кобыле, но Артём почему-то считал, что его жизнь уже катится в закат.
Наконец-то пришло Дашино время мстить брату за то, что все детство и юность ходила со штампом «малолетка» на лбу. Что все ей было рано по мнению брата, что все ей было не по возрасту. Она тогда адски завидовала взрослому Артёму, мечтала, чтобы он везде брал ее с собой, все разрешал, всему учил, он отмахивался, а теперь…
Теперь у него за плечами тридцатка, а у нее вся жизнь впереди.
У красивой, кареглазой, курносой Даши Красновской…
– Не ёрничай, Носик… Приедешь?
– Сам ты Носик, Артём. Сто раз ведь просила не называть так… Будто у тебя нос другой, вот честно…
– Зубы мне не заговаривай, кнопа. Приедешь, спрашиваю?
– Приеду… А во сколько? И куда? И кто будет?
– Так-то лучше… Носик, – Даша языком цокнула, слышно было, что брат произносит прозвище с удовольствием. – В восемь у нас соберемся, а будут… Да вся наша компашка… Мы с Лилей, Валиевы, Колька с девушкой своей, Волошины, вот ты с Богданом… Мне набрать, кстати? Или ты сама наберешь?
– Богдана? Я спрошу, сможет ли. Не уверена… Они проект закрывают, он ночует на работе сейчас…
– Спроси. Ну и приезжайте. Мы рады будем. Ты от зубных дел отвлечешься, Богдан – от проектных. Мы на вас посмотрим. Всем хорошо…
Даша улыбнулась, кивнула то ли брату, то ли себе же…
– Хорошо, Тём. Хорошо… Я тогда маякну еще – сама буду или с Богданом, ну и… Может надо что-то взять?
– Настроение, Носик. Остальное есть…
Артём первым скинул, Даша на какое-то время взглядом в отражении зеркала зависла. Почему зависла – непонятно. Надо ведь Богдану позвонить, а не думать о всяком…
Попыталась тут же исправиться, набрала…
– Алло, солнце, что-то срочное?
– Минута.
– Давай…
– Артём зовет вечером к ним в гости. Сможешь?
Богдан замолчал на пару мгновений, ясно было, что взвешивает.
– Не смогу, солнце. Езжай без меня. Если получится – ближе к полуночи к тебе приеду, ок?
– Хорошо… Я люблю тебя. Побыстрей заканчивай там со всем этим и…
– Сам хочу. Люблю.
Связь рассоединилась, Даша вздохнула… И сама не сказала бы, как так случилось, что два самых занятых в мире человека – она (тогда еще студент-медик) и Богдан – выпускник-финансист, имеющий в планах великое профессиональное будущее, нашли время на то, чтобы встретиться, раззнакомиться, влюбиться… Да что там… Довстречаться до предложения выйти замуж и согласия… Но факт оставался фактом. А может в этом и был секрет – у них с Богданом никогда не случалось скандалов и истерик в связи с недостатком проведенного вместе времени и с тем, что в градации приоритетов отношения стоят ниже карьерных стремлений.
Молодые люди встречались больше трех лет, привыкли друг к другу, прониклись друг другом… Пусть страстью, подобной той, что испытывали к профессиям, не пылали… Но ведь не всем суждено пылать. Да и пылать – это больно. Даша знала. Хорошо, что это давно было. Пережилось, забылось…
Красновская вышла из кабинета, подошла к рецепции…
– У меня же все на сегодня, да, Алла?
– Да, Даш… Больше записей не было.
– Вот и славно…
Девушка сменила рабочий костюм на повседневный, пожалела слегка, что не заморочилась утром, а теперь к брату предстояло ехать не больно-то в парадном, но… Даша с облегченным вздохом сняла с волос резинку, позволяя опуститься на плечи… Хоть тут все было без подстав. Как обычно, каштановые, густые, чуть волнистые легли красиво, моментально придавая образу недостающей парадности.
Спасибо маме. За волосы, чуть раскосые глаза, нос тот самый – курносый, пухлые губы, тонкую шею и плечи.
У Красновских удались красивые дети, тут не поспоришь. Вот только родителей больше волновало, чтобы эта красота помогла счастье и предназначение найти, а не помешала. И пока все шло по плану. На одну вторую так точно.
Артём был счастлив. Даша… Тоже. Наверное.
* * *
На часах было почти девять, когда Даша, оставившая свою Тойоту на соседней с ЖК брата платной парковке, подошла к нужному подъезду. Опаздывала потому, что не сдержалась, все же решила рискнуть, смотаться домой, переодеться, в порядок себя привести, чтобы избавиться от одного из поводов нервничать, а потом еще и не послушалась – заехала в винный бутик, а то с пустыми руками было стыдно как-то… И неважно, что к брату. Все равно стыдно…
Теперь же чувствовала себя куда более уверенно. Кажется…
На дворе стоял июнь – небо готовилось к сумеркам, голые ноги обдувал теплый ветерок, выбранное платье из легкого материала то и дело норовило взлететь. Даша цокала каблучками по плитке, пытаясь ускориться…
Артём набирал уже дважды. Оба раза она обещала, что будет минут через десять. Оба раза соврала. Позвонила в домофон, услышала Лилино: «Поднимайся, Носик», кивнула консьержу, нетерпеливо ждала лифт, ехала в нем, потом снова стучала каблуками в направлении нужной квартиры, нажимала на звонок…
Долго ждала, пока откроют. Извинительно Лиле улыбалась, которая обдала ее легким винным запахом, когда обнимала, отмахнулась от просьб простить негодяйку…
– Мы и не ждали тебя вовремя, Даш. Так что не парься…
– Я последняя?
– Ага. Ты уж прости, мы за стол сели, не дождались…
– Брось, Лиль… Спасибо, что пустили вообще…
– Как не пустить? Тебя заждались все…
Девушки переговаривались, пока Лиля провожала золовку в ванную, потом, прихватив за запястье, тянула в гостиную, откуда доносились голоса…
Пожалуй, Даша была даже благодарна за то, что Лиля ее тянет, потому что у самой вдруг включился режим страха. На ровном месте, казалось бы…
Ее приход встретили радостным улюлюканьем. Красновская улыбнулась, потянулась к вставшему из-за стола брата, обняла, в щеку поцеловала, обвела взглядом остальных присутствующих, которые наперебой что-то тараторили, махали, кивали…
– Привет, Носик…
Из всей какофонии прострелило Дашу одно приветствие… От пяток и до макушки…
Стас сидел рядом с женой, улыбнулся, кивнул, сказал, наверное, тише остальных, но… У Даши ведь все детство локаторы были настроены на него – на любое слово, взгляд, даже дыхание в ее сторону. Детство прошло, повадки остались. Так и сегодня она старалась всем в ответ кивнуть, сказать, улыбнуться, а для него нашлось на крупицу больше всего – времени на кивок, нежности тона, искренности улыбки.
– Садись тут, Дашуль, тебе что налить? – Лиля продолжала держать шефство над золовкой. Устроила ее на место рядом с Артёмом, моментально тарелку заполнила, еще до того, как Даша успела сделать оговорку, что не голодна.
– Сок просто. Я за рулем…
– А Богдан не смог? – этот вопрос уже брат задал.
– Да. К сожалению… Но он привет передавал всем… Предложил повторить, когда он проект свой закроет…
– А что за проект? – вопрос прилетел с противоположной стороны стола – от Стаса. Они с Диной сидели по диагонали от Даши на диване. Стас в самом углу, Дина чуть ближе.
Стас – со спокойствием и легкой улыбкой на лице разглядывающий вновь прибывшую, слушающий, о чем они с братом говорят, Дина – уделяющая больше внимания беседе с соседкой.
– Какой-то аудит. Я, если честно, не вникала. Это все очень далеко от стоматологии, – Даша постаралась ответить спокойно и будто легкомысленно, не больно-то задерживаясь на лице, один только взгляд на которое до сих пор вызывает в ней отчего-то слишком сильные эмоции.
Стыдно было… Ужасно… По-прежнему стыдно за выходку. За то, что Стас с Артёмом всю ночь тогда искали ее, что когда нашли наконец-то, она напророчила Стасу всякого… Ужасного, на самом деле, что сейчас и в уме-то повторить боялась. Что не будет его Дина любить так, как Даша могла бы. Что он еще поймет, как ошибся. Что просить будет, а она… А она назло ему сделает точно так, как он предрекал – встретит хорошего парня…
– А у тебя дела как? – куда лучше было бы, чтобы Стас успокоился на первом вопросе, отвлекся на что-то другое, с кем-то другим заговорил, но нет…
За столом стоял галдеж, а они со Стасом и Артёмом вели свой диалог.
– Все хорошо, спасибо. Пломбы, бормашины, человеческие стоны… Все, как я люблю…
Даша пожала плечами, поймала легкие улыбки на лицах друзей – Артёма и Стаса, взяла вилку в руки, надеясь, что это будет расценено как знак – она благодарна за внимание к своей персоне, но теперь можно дать ей поесть…
– Замечательно, Носик. Рад за тебя…
Да только совсем оставить ее в покое Стас, кажется, не смог. Сказал… И впору отвернуться, своими делами заняться, а не продолжать с какой-то обманчивой нежностью смотреть, как она ковыряется в тарелке, не в силах заставить себя хотя бы кусочек в рот закинуть…
– Она Дарина, Стас. Да-ри-на. Почему вы ее вечно «Носиком» зовете? Будто пять лет человеку, вот честно…
Сколько бы лет ни прошло, сколько бы раз они с Диной ни пересекались на мероприятиях Артёма, Даша так и не смогла воспитать в себе принятие жены Стаса. Дина почему-то вызывала в ней отторжение на клеточном уровне. Дашу раздражало в избраннице давнишней безответной любви все – светлые волосы, голубые глаза, белая кожа, тонкая шея, голос… Тонкий, звонкий, бесячий… Лично для нее бесячий. Да и слова…
Даша ненавидела это обращение – «Носик». Слишком оно было для нее болезненным. Слишком явно напоминало, почему именно все случилось так, как случилось… Она – милый маленький «Носик». Младшая сестра друга. Ребенок. Дитё…
Но вроде как вступившейся за нее Дине хотелось и тут пойти наперекор…
– Я Дарья. Дарина – другое имя, – Даша очень постаралась, чтобы звучало не как претензия, скользнула взглядом по лицу Волошиной, улыбнулась даже.
– Впервые слышу… – но ее, кажется, не очень проняла легкость тона.
– Немудрено. Это загоны Даш… Но просто знай, вдруг пригодится… Дочку назвать захотите там, к примеру… – только Красновская знала всю глубину грусти этой шутки.
– Нет, спасибо. Не мое имя… Не нравится…
Забавно, но Даша не сомневалась – у них с Диной «любовь» вполне взаимна. Может, она в деталях знала, что как-то ночью Даша пришла «отвоевывать» у нее тогда еще жениха. Может, просто чувствовала, что сестра друга Стаса неровно дышит к ее мужчине, но… Все те года, в которые они пересекались, хранили холодный нейтралитет. Кажется, это обеих устраивало. А если что-то и прорывалось – то очень редко и быстро удавалось тушить.
Вот и сегодня…
– Вы сначала сообразите ребеночка, а потом уж об имени думайте. А вообще выпить пора. Тост…
На сей раз спасти ситуацию решил Артём. Сказал громко, вызвал у кого смех, у кого улыбку, встал, бокал поднял, заговорил…
Даша непроизвольно выдохнула, схватила стакан с соком, приподняла, делая вид, что слушает, а на деле борясь с белым шумом, который почему-то возник в ушах…
– За тебя, Дашуля, сестренка! Ты кольцо уже всем показала? – прослушала… Все прослушала. Даже не сразу поняла, что вопрос Артём ей адресует… Смысл дошел, щеки загорелись почему-то…
– Да как-то… Неудобно, – правая рука сама собой под стол нырнула, в кулак сжалась.
Даша не афишировала, что Богдан позвал ее замуж и она согласилась. Пока ведь все было на стадии «вот чуть освободимся – назначим дату»… И так уже три месяца.
Нельзя сказать, что Дашу это состояние вещей волновало, скорей наоборот – устраивало. Эдакая определенная неопределенность. Когда ты знаешь, что идешь по правильному пути, но он лишен той конкретики, которая сумела бы тебя напугать, заставила бы развернуться, убежать…
– Почему неудобно, Носик? Показывай! – просьбу мужа поддержала Лиля, которая то самое кольцо увидела одной из первых вместе с мамой.
Первым желание Даши было головой мотнуть, спрятать руку между колен и не доставать, пока интерес не пропадет, но это ведь совсем детство, нельзя так… Пришлось достать ту самую руку, поднять на уровень лица, ладонью к себе, позволяя присутствующим выразить реакцию – кто-то восхитился, Дина скривилась только, Стас… Никак не отреагировал. Улыбался, как все время до… Спокойный был. Выпил вместе со всеми, когда время пришло.
– Не по залету хоть? – Дина тихо спросила, у мужа причем, но у Даши локаторы по-прежнему были настроены на тот угол, поэтому она услышала. Хорошо, что сделать глоток из стакана с соком не успела, а то подавилась бы. И еще раз, когда Стас ответил:
– Ну у кого-то ведь должны быть залеты, правда? – злой будто… Язвительный…
Глава 2
Они знатно засиделись. Сначала за столом, потом начали разбредаться кто куда. Лиля водила экскурсию по квартире – относительно новой, подаренной родителями на свадьбу, с наконец-то законченным от А до Я ремонтом.
Кто-то дымил на балконе, кто-то смеялся на кухне…
Даша в какой-то момент устроилась на диване. В том уголке, который с самого начала занимал Стас, села, подобрав под себя ноги, взяла в руки телефон.
Богдан писал пару раз, открыла диалог, прочла:
«Солнце, устал адски, поеду к себе».
И вроде бы впору расстроиться, но Даша даже облегчение испытала.
Они с Богданом жили отдельно. Собирались съехаться уже после свадьбы. Оба не видели в этом проблемы. Оба ценили личное пространство и любили иногда помолчать без необходимости чувствовать рядом другого живого человека.
Видимо, у Богдана сегодня случился именно такой вечер. И у Даши, кажется, тоже.
«Хорошо, отдыхай, целую».
Даша отправила ответ, не заметила, что сбоку остановился человек, который, не испытывая особых мук совести, пялится в ее телефон…
– Идем курить, Носик…
Даша вздрогнула. Не ожидала услышать голос Стаса. Как-то так случилось, что она весь вечер четко фиксировала, где он находится, а тут… Отвлеклась на пару минут, пропустила, как подкрался…
– Я не курю. Ты знаешь, – девушка взгляд вскинула, вроде бы улыбнулась, но сама понимала – вышло натянуто. Отчего-то не хотелось оставаться с ним наедине.
– Со мной постоишь. Идем…
И за руку брать его не хотелось.
И хотелось тоже.
Стас с полминуты стоял с протянутой ладонью, ожидая, примет Носик приглашение или нет. По нему сложно было судить – важно ли это, имеет ли хоть какое-то значение. Он просто стоял над ней, улыбался легко, моргал…
Такой же красивый, как восемь лет тому, а может и еще лучше.
Высокий, скорее жилистый, чем надутый, как модно сейчас, с короткострижеными темными волосами, карими, как у них с Артёмом, глазами…
В их доме даже шутили иногда, что Стас – вдруг обретенный третий ребенок Красновских, так друзья были в чем-то похожи.
Если бы не разница в полгода между Красновским и Волошиным, а еще наличие у последнего родителей, на которых он был похож, стоило бы провести экспертизу. И с годами эта схожесть никуда не делась.
Даша даже допускала, что именно она сыграла с ней злую шутку. Девочки ведь часто выбирают парней по образу отца? Вот и она оказалась одной из – только выбрала по образу брата.
– Если волосы мне закуришь – будешь битым…
Красновской показалось, что выставленное нереальное условие как бы делает ее согласие менее однозначным. Стас же только хмыкнул, на секунду руку ее сжал, когда она ею воспользовалась, как помощью, чтобы встать. Сделала шаг к балкону, но Стас придержал.
– Давай во двор выйдем.
Удивилась, брови нахмурила, засомневалась…
– В тишине хочу побыть немного.
– Там буду я. Я буду говорить…
– Идем, Носик. Сложно что ли?
Носику было не сложно… Идти так точно. Сложно было только объяснить, зачем это делает…
* * *
Во дворе было темно, тихо, прохладно.
Как казалось Стасу – идеально, как казалось Даше – некомфортно…
Он действительно просто курил, даже пытался волосы не задымить, Даша же стояла рядом, пользуясь темнотой, тишиной, прохладой, смотрела на мужчину, ждала… И сама не знала, чего, но ждала.
– Как дела, Даш? Только без этих «нормально, потихоньку, как у всех». По-честному.
– А если у меня по-честному нормально, потихоньку, как у всех?
– То ты сама себе врешь…
– Почему ты так решил?
– Наверное, я просто чуть старше… И чуть мудрей…
Даша фыркнула. Ее до сих пор бесила эта любовь Стаса с Артёмом использовать в любом разговоре с ней убийственный, как им казалось, аргумент – мы старше, нам видней. Даше же казалось, что времена, когда разница в возрасте между ними играла хоть какую-то роль, давно в прошлом.
А мудрости… Да в ней этой мудрости вагон и малая тележка. Умудрилась же как-то обуздать свое глупое детское сердце, за ум взяться – образование получить, хорошего парня встретить, жизнь планировать…
– У меня все действительно хорошо. Даже не знаю, что рассказать… – девушка плечами пожала, с грустью проследила за тем, как Стас тушит первую сигарету, тут же вторую достает… – Бросил бы…
– Обязательно, Носик. Это последняя… – усмехается. И оба понимают, что эти слова брошены на ветер так же, как выпущенный изо рта сигаретный дым от первой затяжки. – Когда свадьба?
– Не знаю пока. Мы не решили. С датой позже определимся, заняты пока…
– Заняты, – Стас повторил, будто прокатывая слово на языке. – А трахаться-то хоть успеваете или тоже заняты?
Вопрос был задан спокойным, будничным тоном, но содержательно оказался таким злым, что у Даши даже дыхание сбилось и щеки загорелись.
– Не твое дело, Волошин. Пить меньше надо… И вопросы долбанутые задавать.
– Прости. Прости, Носик, просто… Что-то вырвалось. Свое, видимо, накладываю…
Они никогда вот так не говорили. Ни разу в жизни. Младшую сестру друга о подобном вроде как не спрашивают, даже если на языке вертится, все равно не спрашивают.
– Не накладывай. Все просто…
Даша разозлись. И на Стаса за грубость, и на себя за то, что даже грубость от него отчего-то в голове в ревность преобразилась. Несуществующую. На сто процентов несуществующую ревность.
– Да, ты права, просто… Дина… Ты не обращай на нее внимание. Она злая ходит в последнее время. У нас что-то вроде неладов.
– Хорошо… То есть плохо… Я все понимаю… – развивать тему Даше не хотелось. Почему-то было страшно. Она с надеждой смотрела на сигарету, которую Стас будто специально слишком медленно скуривал. Вот бы потушил, предложил вернуться в квартиру, в покое оставил…
– Восемь лет женаты. Детей нет. Она не хочет. Говорит, заняты… Некогда.
Даша кивнула. Стало вроде бы понятно, откуда растут ноги грубости, но не легче.
Меньше всего она хотела знать, что Стас хочет детей, а его жена – та, которую сам выбрал, которую «любит больше жизни» – нет.
– Всему свое время. Когда придет ваше – все будет.
– Чтобы пришло наше – нужно шанс давать. А она просто не хочет. Ребенка от меня не хочет. А ты хочешь, Даш?
Дыхание сперло, сердце будто из груди вылетело, минуя ребра.
– От Богдана… Ну, хочешь? – и если бы Стас не уточнил – куда-то ввысь взлетело бы, а так – рухнуло к его ногам.
– Не задавай мне такие вопросы. Я это только с Богданом буду обсуждать. Да и ты… Это ненормально с посторонним человеком…
– А я не с посторонним, Носик. Я с тобой. Я разобраться хочу, да все как-то не получается. Это нормально, что она не хочет, а меня так колбасит? У всех женщин такое? Или все же есть проблема и ее решать нужно?
– Стас… Я тебе не подопытный кролик. Чего ты хочешь? С ней разговаривай, не со мной.
– Наговорился… Тошнит уже…
– Ну так разведись.
Даша не ожидала от себя такой дерзости. Хотя… Вероятно, это был ее ответный удар Стасу за «а ты хочешь, Даш?».
Стас полоснул взглядом по ее лицу. Таким… Болезненным, злым. Кажется, в самый центр раны попала. Думает об этом. Точно думает…
И, наверное, сердцу опять бы забиться сильней, да только это ведь ничего не меняет. Столько лет прошло. Та любовь Даше отболела давно. У нее есть любимый человек. И даже бросить в глаза: «Я тебе говорила!» не хочется. Жалко его.
– А дальше что?
– Ты у меня спрашиваешь? Что угодно. Свобода…
Стас долго смотрел в лицо Даши. Молча смотрел, пристально. Видимо, в голове что-то складывал…
– Не выходи за него замуж, Даш… Это не любовь, если дальше – свобода…
Сказал, разозлив еще сильней, чем замечанием о занятости.
– Не накладывай свой опыт на мой, хорошо? Ты спросил совета – я дала. Не нравится совет – ищи другого советчика. Да и вообще… Не зови меня больше на покурить, Стас. У тебя друг есть – Артём. Вот с ним и обсуждайте такое. А я… Носик. Младшая сестра. Дитё.
Сказала, развернулась, подошла к домофону, набрала нужный номер квартиры…
Как на зло, открывать не спешили. Стас успел докурить, сзади подойти… Слишком близко.
У Даши плечи мурашками покрылись, когда он положил на них свои ладони, в жар бросило, когда коснулся губами волос на макушке.
– Прости, Носик. Меня заносит. Я желаю тебе счастья. Не слушай дурака.
– Накурились, маньяки? – только голос Лили в домофоне заставил Дашу вздрогнуть, его руки с себя сбросить, дернуть дверь, шагнуть в подъезд.
Они молча в лифте ехали, молча шли к двери, в квартире разошлись по углам… Не попрощались даже, когда стали разъезжаться.
Ночью же… Даша не смогла заснуть. Потому что в голове крутились только слова дурака.
Слова дурака, от которых сердце в клочья, пусть он и имел в виду совсем не то, что придумала себе идиотка с хроническими отголосками юношеской влюбленности.
А одевалась красиво совершенно зря. Не заметил.
Глава 3
– Выходи, солнце, я на месте.
– Пять секунд…
Даша сбросила вызов Богдана, достала из косметички блеск, мазнула по верхней и нижней губе, волосы поправила.
Сегодня было воскресенье, они с Богданом оба выходные, поэтому решили погулять.
Даша предвкушала каждую такую вылазку, любила их всем сердцем.
Девушке очень нравилась сложившаяся традиция добираться до центра, бросать где-то машину, а потом бродить, держась за руки, залетать на бранчи во все новые и новые места, исследовать старые и новые маршруты, говорить обо всяком. С Богданом было хорошо, уютно, комфортно. Его приятно было держать за руку – Дашин мизинчик сам тянулся к мизинцу жениха.
Вселенная была к ней благосклонна – позволила встретить того самого, «подходящего». Серьезного, ответственного, умного, красивого, умелого, ласкового.
Иногда Даше даже не верилось, что рядом с ней как-то оказался вот такой идеальный. И дело было не в том, что она казалась самой себе этого недостойной, просто… Как-то с детства привыкла, что любить – это больно. А оказалось – это нежно, ласково, комфортно, тепло… Будто в пледе.
Даша закрыла квартиру, спустилась во двор. Богдан стоял у автомобиля, разговаривая с кем-то по телефону. Услышав всего пару фраз, Даша поняла – опять работа. Дождалась, пока сбросит звонок, обняла, поделилась каплей блеска, касаясь его губ.
– Что хотели?
– Ничего. Я разрулил. Не должны беспокоить. Поехали…
Ну и поехали.
В машине обсуждали, как прошла неделя, на которой не встретились ни разу. Даша вкратце рассказала, как прошел вечер у брата, не обмолвившись ни словом о Волошиных, Богдан вполне искренне пожалел, что не смог выбраться…
У них с Артёмом сложились хорошие отношения. Парни не сторонились друг друга, не пытались доказать свое превосходство – Даше повезло, ее окружали умные мужчины.
Богдан был чуть младше старшего брата невесты, но это совершенно им не мешало. Находили и общие темы, и общие взгляды, и общие поводы для шуток.
Конечно, такой близости, как со Стасом, у Артёма с Богданом не было, но это и не требовалось, ведь Богдану Клеверову суждено было стать зятем, а не закадычным другом.
– Зайдем на кофе? – молодые люди долго гуляли, успели обсудить все на свете, даже немного устать, причем Богдан диагностировал у Даши усталость даже раньше, чем она в ней призналась. Сам предложил сделать кофе-брейк в приглянувшейся кофейне, потянул туда девушку.
– Да. Давай…
Они сделали заказ, Богдан отправился в поиски уборной, Даша же взяла в руки телефон, чтобы проверить, ничего ли не пропустила, оказалось… Пропустила.
Прочла несколько раз сообщение, отобразившееся на телефонном экране прежде, чем поверила…
У них со Станиславом Волошиным никогда не было переписок ни в одном из приложений. Не друзья ведь… Даша даже сомневалась, что у него в телефонной книге есть ее номер, оказалось, есть. И написать он ей тоже может.
«Привет, Носик. Я хотел еще раз извиниться за то, что наговорил. Ты была права – ни лезть права не имею, ни грузить тебя. Если согласишься на примирительный кофе – буду очень рад. Когда скажешь.».
Сердце почему-то ускакало вдаль галопом, прихватив с собой здравые мысли. Это странно все было. И его сообщение, и ее реакция. Хотя, наверное, ни у кого первая любовь не проходит без остаточных. Но это ведь ни о чем не говорит, правда?
«Привет. Я не обижаюсь. Тоже была резковата. Извини. Кофе совсем не обязателен.».
Отправить было не так уж и просто. Даша трижды сообщение перечитала, прежде чем нажать безвозвратную зеленую стрелочку.
Отчего-то даже решение: оставить телефон на столе или спрятать в сумочку далось нелегко. Даша решила оставить, только экраном вниз перевернула… Никогда так не делала рядом с Богданом, а тут…
Никакого криминала нет в том, что Стас может еще раз ответить, но ей почему-то не хотелось объяснять жениху, с чего вдруг…
– Долго несут как-то…
Богдан вернулся из уборной, сел напротив, улыбнулся девушке, к лицу ее потянулся, убрал за ухо выбившуюся прядь… Смотрел так – открыто, радостно, влюбленно, что Даша и сама не смогла сдержаться от ответной улыбки.
– Мы не спешим вроде бы, – плечами пожала, пытаясь выбросить из головы все лишнее, да только…
Вздрогнула, когда телефон завибрировал опять, схватила слишком быстро…
– Детка, все нормально?
– Да, просто… С мамой договариваюсь, надо съездить платья посмотреть… – соврала так просто и филигранно, что впору бы ужаснуться, но нет.
«Обязателен. Я настаиваю. Ты же в районе Дворца спорта работаешь? Я там же. Напишешь за полчаса, я вырвусь. Жду, Носик.».
– Дашуль… Ты тормозишь…
– А?
– Минуту в экран пялишься, Дашуль…
Богдан с тревогой на нее смотрел, она же действительно все никак «въехать» не могла…
Пожалуй, не стоило бы отвечать. Вообще не стоило. И на кофе его выдергивать тоже, как бы ни настаивал, но Даша настрочила быстро:
«Договорились.», отправила, спрятала телефон в сумочку от греха подальше…
– Договорились? – вздрогнула, когда Богдан вопрос задал, наверное, чуть побелела даже, прежде чем поняла, что он имеет в виду. – С мамой договорились, спрашиваю?
– Да, договорились. Нам заказ несут… – выдохнула, когда увидела, что к столику идет улыбающийся официант и переключиться будет намного легче.
* * *
– Куда поедем? К тебе или ко мне?
– Давай к Артёму…
– В смысле? – Богдан глянул на Дашу с удивленной улыбкой, она же даже как-то не сразу поняла, насколько странно звучал ее ответ.
– Я наушники забыла. Думала, потеряла вообще – ни в машине нет, ни дома, ни на работе, а сейчас вот Лиля написала, что нашла их – кейс под диван закатился. Зовут на чай… Ну и забрать…
Богдан колебался не больше пары секунд, потом же плечами пожал, перестроил машину в крайний левый – чтобы попасть к Артёму предстояло развернуться…
* * *
– Зачастила, сестренка! – на сей раз на пороге их встречал уже Артём.
Первым делом обнял младшую, потом руку будущему зятю пожал.
– А ты против? Я тебе долгожданного гостя привела, между прочим.
– Да, вы простите меня, что не вышло прийти. Дела, чтоб их… – Богдан попытался оправдаться, Артём отмахнулся только. Еще не хватало обижаться на ровном месте – это было явно не о нем. Их с Дашкой иначе воспитывали.
– Я не против. Хоть каждый день, честно. А еще лучше, квартиру тут возьмите себе – у нас половина дома не заселена еще.
– Мы думаем об этом… – Даша осторожно сказала, глянула на Богдана, будто прощупывая почву. Они действительно обсуждали, что будут делать со своими жилплощадями после свадьбы. Что Дашину, что Богданову квартиру покупали родители. Когда покупали, казалось, что однокомнатное жилье – идеальный вариант, теперь же… В планах было создание семьи, рождение детей… Когда-то. К этому нужно было готовиться не только морально, но и материально. Вот только… Вокруг было столько историй о том, как потом сложно делить подобные квартиры, как имущество становится способом сделать больно тому, кого, казалось бы, еще вчера любил, что Даша с Богданом – прагматики в отношениях, не считавшие нужным это скрывать, – пока окончательного решения не принимали. Думали.
И пусть между собой обсуждать могли это спокойно, но сказать напрямую брату было стыдно. Это было странно, но именно брат – мужчина, которому по природе положено быть более рациональным, чем чувственным, казался Даше ведомым идеальными, а не приземленными представлениями о семье. В этом плане девушке было даже завидно. Ей, может, тоже хотелось бы…
– Ну, думайте. А пока давайте пить чай…
Пили долго, с чувством, с толком, с расстановкой, обсуждая немного из того, что Даша успела Богдану рассказать, немного такого, о чем забыла, травили семейные байки, смеялись до колик… Снова засиделись.
Богдану привычно уже начали названивать с работы… Что-то пригорало настолько, что Артёму пришлось одолжить будущему родственнику ноутбук, чтобы тот смог прямо там внести нужные правки и отправить какой-то документ.
Клеверову предоставили тишину и покой спальни, Лиля вышла на кухню, чтобы переговорить со звонившей мамой, Даша с Артёмом остались в гостиной одни…
Могли говорить обо всем на свете, на любую тему. Могли молчать. Но Даша…
– Ты знаешь, что со Стасом творится, Тём?
Брат не сразу ответил. Сначала смотрел на младшую довольно долго, будто сканируя, что может знать, потом вздохнул тяжело…
– Штормит сильно. О разводе думает…
– Почему вдруг? Все же хорошо было… Вроде бы…
Артём усмехнулся, глянул куда-то за окно.
– Даш… Ты редко его видишь, вот тебе и кажется, что "вроде бы". А на самом деле… Я помню, как они смотрели друг на друга, когда любили. А теперь… Кажется, ненавидят. Ты же сама все видела…
Даша кивнула, хотя… Ни черта она не видела. Смотреть боялась. И на него просто, и на них вместе. Не мазохистка ведь, не получает удовольствие от созерцания того, что делает ей больно.
– Стас сказал мне, что она ребенка не хочет…
– Дура потому что… – Артём будто выплюнул слова. И Даше было понятно, что это он о Дине так, но отчего-то самой съёжиться захотелось.
– Она не обязана хотеть… – и на защиту встать. Женщины, которую ненавидела в семнадцать. Которой завидовала, как никому и никогда. Которую понять не смогла бы. Когда речь о Стасе – не смогла бы.
– Они восемь лет женаты, Носик. Если она сейчас не готова – никогда готова не будет. А по-простому… От любимого мужика женщины хотят рожать. А если так, как она… Он три года думал, что они заводят, и все никак не получается. Оказалось – таблетки пила. А потом… Получилось. Ну она пошла и аборт сделала. Это только то, что я знаю. Сама треплется, дура… Лиле жаловалась. Проблемы в этом не видит. Суть претензий не понимает. Они женаты. У них есть квартира и деньги. Он ни разу даже повода не дал подумать, что может налево свернуть. Жить бы да радоваться, а она…
Даше почему-то стыдно было глаза на брата поднять. Стыдно и больно одновременно. И перед Стасом тоже стыдно. За Дину.
– Почему сама на развод не подаст тогда? – спросила не столько у Артёма, сколько у себя.
– Потому что проблемы не видит. Ее все устраивает, а то, что Стаса крутит… Это его головняк…
– Это ужасно…
– Не то слово, Носик. Не то слово…
В комнату вернулась Лиля, увидела, что Артём в лице изменился, что Даша на колени свои смотрит, бледная будто…
– Вы поцапались что ли, Красновские? А ну миритесь!
По своему все расценила, ногой топнула, чем вызвала у Красновских улыбку… Чем объяснять, с чего такие хмурые, решили сделать вид, что мирятся… Артём руку сестре протянул, та схватилась за нее, позволила поднять себя, в объятья заключить.
– Только не говори никому, Носик, – брат шепнул.
– Ни за что, – сестра ответила.
А данное друг другу слово они никогда не нарушали.
* * *
Главным недостатком выбранного Дашей и Богданом формата отношений было то, что секс случался куда реже, чем у пар, живущих вместе. С другой стороны… Это делало его острее и желанней.
Так и сегодня, стоило добраться до Дашиной квартиры (а сегодня это была она), стоило за их спинами закрыться двери, как Богдан прижал невесту к стенке прямо там – в прихожей, забрался одной рукой под платье, другой грудь сдавил, Даша к его губам своими потянулась, хватаясь за пряжку… В голове было слишком много мыслей, от них хотелось избавиться. Потереться о колючую щеку, пальцами в волосы зарыться, охнуть, когда над землей поднимают, в спальню волокут.
Смерч по имени Богдан справился с задачей на ура, пусть и не знал, какая задача перед ним стояла…
Он явно соскучился по Даше. Наверное, даже сильнее, чем она по нему, но больше, чем на один заход, его сегодня не хватило. Уснул… Бедный, измученный, довольный…
Даше же как-то не спалось. Она лежала рядом, смотрела на жениха, чувствовала умиротворение и легкую червоточинку… Существует ли в мире хоть какой-то механизм, который позволил бы обезопасить пары от расставаний, боли, ненависти?
Что должны делать они с Богданом, чтобы когда-то… Через пару лет или десятилетие, не выходить покурить каждый со своим Носиком, выливая на него всю боль, в которой отчасти сами и виноваты…
Даше было жалко Стаса. Сильно, но… Дина – это ведь его выбор. Он позволял себе же долго закрывать глаза на то, что теперь доставляет так много боли. Непонятно только, почему вдруг сейчас открыл? Что стало решающим?
– Ты так смотришь, солнце…
– Как? – Богдан только один глаз приоткрыл на долю секунды, а потом снова погрузился в темноту, по-хозяйски сгреб Дашу в объятья, чуть под себя подмял. Устроился головой на груди. Кажется, собирался снова так и заснуть…
– Будто с любовью.
Даша хмыкнула, положила руку на голову Богдана, провела пару раз…
– Почему «будто»?
– Знал, что прицепишься…
И снова хмыкнула.
– Не зря столько лет вместе… Ты останешься или к себе поедешь? Десять уже…
– Поеду. Нужно еще доделать кое-что. Завтра сложный день.
Даша вздохнула, но не спорила. Ей жалко было Богдана, но от ее жалости толку мало.
– Я выходная завтра. Если хочешь – приеду к тебе, ужин приготовлю, дождусь…
Богдан задумался, потом голову от ее груди оторвал, к губам потянулся.
– Договорились. Я в душ…
Видно было, что и вставать ему не хочется, и в душ себя пинать приходится…
Даша взглядом проводила – голого, красивого, потом зачем-то к телефону потянулась…
И сама толком не знала, с чего вдруг…
Экран зажегся – на нем только время и дата. Никаких уведомлений. Никаких сообщений. Никаких звонков. И легкое разочарование, в котором даже себе нет сил признаться.
Глава 4
– Как я выгляжу, Алла? – Даша тормознула у стойки ресепшина их стоматологического центра, сделала пару оборотов вокруг оси по молчаливой просьбе Аллы – девушки чуть младше самой Даши, выпускницы того же факультета.
– Сто из ста, Даш. С Богданом обедаете?
Они с Аллой общались довольно тесно. Подругами друг друга не считали, но время от времени могли побаловаться совместными чаями или редкими сплетнями.
Вопрос был закономерным, невинным, простым, но Даша отчего-то закашлялась, кивнула нервно, поблагодарила… Поправила ворот льняного пиджака, который надела специально, чтобы… Чтобы выглядеть хорошо, какой смысл скрывать? Под пиджаком блузка – полупрозрачная в мелкий еле заметный цветок, ноги в таких же льняных брюках-клеш, из-под брюк выглядывают нежные эспадрильи… Одеваясь утром на работу, Даша чувствовала себя дурой. Почему-то окрыленной и перепуганной.
Оказавшись в кабинете, первым делом отправила сообщение Стасу:
«Привет. Я сегодня работаю. Можем выйти в час на обед – у меня будет перерыв».
Отложила, занялась клиентом… Специально не подходила больше часа. Боялась… И даже сама не знала, чего именно. То ли получить ответ, то ли нет.
Позже разблокировала телефон с затаенным дыханием.
«Привет. Ок. Волконский подойдет?».
Даша выдохнула, ответила: «Подойдет», снова телефон отложила, подняла взгляд на зеркало, а оттуда на нее пялилась какая-то перепуганная, почему-то небывало румяная… Тоже Даша, но другая.
Оставшееся до часа время Красновская провела на автопилоте. Делала свое дело, полагаясь на опыт рук, а мыслями… То и дело улетала куда-то. То думала, что сама скажет. То – что от Стаса услышит. То почему-то возвращалась в свои позорные воспоминания о ночи накануне его свадьбы. Девушка уже не один раз просила прощения за то, как вела себя, но сегодня… Была уверена, если вдруг снова разговор зайдет о тех «ностальгических» временах – не сдержится, снова извиняться будет.
От клиники до заведения с вывеской «Волконский» идти было всего несколько сотен метров, поэтому Даша спустилась с крыльца ровно в тринадцать, и уже через минуту была на месте. Заглянула в зал через огромные окна… Одинаково боялась, и что он уже на месте, и что еще нет. Понятия не имела, как здороваться, что говорить, зачем говорить…
Он был там. Сидел на одном из диванчиков, в окно смотрел. Улыбнулся, когда Дашу увидел, она попыталась в ответ, но вышло как-то натянуто… Или ей так показалось. Но пути назад точно не было, поэтому вошла, приблизилась к столику, за которым ее уже ждал Стас, два кофе, круассаны…
– Прости за самоуправство. Я чуть раньше назначенного был на месте, решил не тратить время зря. Надеюсь, капучино подойдет…
Даша застыла, не зная, как поздороваться правильно – то ли руку пожать, то ли щеку для поцелуя подставить, то ли просто сесть… Стас за нее решил – встал, провел пальцами по рукаву пиджака, щеки коснулся, а потом по носу щелкнул… Игриво так, по-детски. Точнее даже не по-детски. А так, как взрослые с детьми играют.
– Привет, Носик.
Даша не успела увернуться, только нахмурилась, почему-то испытывая злость – сразу и на себя, и на Стаса. Отогнать попыталась, села…
– Я не знала, что ты тут работаешь. Давно? – этот вопрос был первый в составленном Дашей списке «безопасных», наполняющих их встречу смыслом, которого… Если быть честной, она не видела.
– Недавно. Я полгода тому назад сменил работу. Предложили хорошее место, долго думал, не сразу решился… Я консерватор, – усмехнулся. Видимо, своим мыслям, потому что для Даши это уточнение значило мало.
Она ведь не знала его толком. Так… Детские воспоминания о друге брата, да какие-то мелочи из совместных компанейских гуляний.
– Место оказалось действительно хорошим?
– Да. Более чем… Машину обновил. Вот думаю квартиру обменять на побольше… Или думал. Или думаю… – и снова мысли вслух, о значении которых Даша может только догадываться. Хотя… После разговора и с самим Стасом, и с Артёмом все кажется более чем прозрачным. – Мне Артём давно говорил, что мы с тобой теперь в одном районе, но я все как-то откладывал. Думал, если встретимся – позову на кофе, нет – не судьба, значит.
– А мне не говорил. Странно.
Даша сделала глоток из чашки, глянула на круассан… Надо бы укусить хотя бы, из вежливости, да только сейчас кусок в горло не лез. Весь аппетит будто в глаза ударил. Они жрали без оглядки на стыд и срам.
Тогда, ночью, пусть они тоже были наедине и довольно близко, лицо его разглядеть не удалось бы, а тут – как на ладони. Вплоть до лучиков-складочек в уголках глаз, до черных еле заметных точек щетины на щеках, до ямки на подбородке, в которую девочка-Даша влюбилась когда-то.
Он совсем взрослым стал за эти годы – уже не парень, на сто процентов мужчина, но… Эта ямка… Лучшая в мире ямка…
– Бережет тебя, вот и не говорил.
– От тебя бережет? С чего вдруг? – хорошо, что Стас ответил, иначе Даша долго еще на подбородок пялилась бы, как ненормальная.
– Я депрессивный в последнее время. Его гружу. Вот тебя тоже… Прости, кстати, еще раз. Как-то вырвалось. Забудь все, что я наплел.
– Грузи. Я не против…
Этого не было в Дашиных заготовках. Так выглядел порыв. Искренний и глупый. Порыв влюбленной семнадцатилетней девочки, которая сидела где-то в глубине души до сих пор. Которая видела, что ее любимому плохо так, что душой отмирает. Которая обещала, что отвоюет…
Стас вскинул взгляд. Серьезный, с сомнением… Видимо, тоже не ожидал услышать такой ответ.
– Я вообще отвлечься хотел, а ты так… Обязательно грузить, да? – отшутиться попытался. Из благих побуждений, наверное, но по Даше это ударило. Она ведь искренне помощь предложить хотела, а он… Опять, как с маленькой…
– Я вижу, что тебе плохо. Знаю, что на ровном месте это не случается. Готова помочь, если захочешь. Не думай, что я глупая до сих мор, мелкая и… влюбленная. Я просто… По-человечески помочь хочу. Если нужно.
– Я никогда не думал, что ты глупая, Носик. С чего такие выводы? У тебя всегда был светлый ум и большое сердце. Самое большое из всех, которые я встречал, наверное…
Что-то ответить стоило, но Даша не могла – кивнула просто. Потому что в голове… Семнадцатилетняя дурочка взяла верх. Требовала спросить: если самое большое сердце и светлый ум, так почему же? Почему Дина, которая… Уничтожает теперь. Методично. Ласково. Безвозвратно.
– Спасибо за предложение, Дашка. Я очень ценю это. И запомню. И если когда-то приспичит – твой номер у меня есть. Но сейчас не хочу грузить. Отвлечься бы. Расскажешь что-то?
– Что, например?
– Как дела? Как к свадьбе готовишься? О Богдане расскажи что-то… Он хороший парень, кажется. Мне нравится…
Стас явно как лучше хотел, и ей, и себе, а получалось, что с затянувшейся раны корку сковыривал. Даше, которая всегда мечтала, чтобы он ревновал, больно было слышать это «хороший парень… Мне нравится». Никому никогда не призналась бы, но… больно.
– Вяло готовлюсь. Договорились с мамой съездить на выходных посмотреть платья, померить. Думаю, организуем следующей весной… Хочу весной…
– Долго ждать, нет?
– Подождем. Нам не горит. В конце концов, распишемся, а уж потом праздник.
– Но праздник непременно нужен? – Стас улыбнулся, явно намекая на то, что двадцатипятилетняя Дашка так и не наигралась в барби, платья, принцев… Улыбка не была злой, скорее этим вопросом он себе же подтверждал утверждение, сидевшее в голове будто «факт»: Носик – милая малышка. Что тогда была, что сейчас осталась.
– Мне – нет. Никогда не хотела праздника. Просто… У нас есть родители и друзья. Их лишать возможности не хотелось бы. Я готова пожертвовать собой на день, чтобы им было, что вспомнить.
– Это благородно.
– Ты приглашен, кстати. Когда-то… Когда это случится.
Это был укол. Ответный удар за его приглашение, сделанное давным-давно… Да только ему, кажется, абсолютно все равно. Улыбнулся опять, кивнул.
– Непременно, Носик. Сервиз притащу. Тост толкну. Хороший… О том, как в семнадцать ко мне под дом пришла…
– Стас… – Даше так страшно было, что он договорит, что она и перебить попыталась, и его руку, которая на столешнице лежала, своей накрыла. Это было слишком, наверное. Они ведь вообще не близки. Даже для долгих взглядов, что уж говорить о касаниях? Но тактика сработала. Волошин остановился. А вот руку не выдернул. Задумчиво смотрел на то, как Дашины пальцы отползают… Сначала медленно, а потом резко под стол. И там в кулак. Благо, этого он видеть уже не мог. – Не надо об этом, пожалуйста. Мне стыдно до сих пор. Если есть в мире хоть что-то, что я хотела бы от тебя – это чтобы ты навсегда это забыл. Простил и забыл.
– Видишь, ты стыдишься, а я горжусь даже.
– Чем гордишься?
– Такая девушка в меня влюблена была. Чем не повод для гордости?
Он шутил… Опять шутил, а у Даши сердце мертвело. Она вдруг осознала, насколько ее согласие сходить на кофе было опрометчивым и самоуничтожительным.
Восемь лет боролась. Восемь лет себя отстраивала. Училась жить с неразделенной любовью, как данностью, привыкать к тому, что один сердечный сектор навечно выведет из строя и теперь компенсировать нужно другими. Убеждать себя в том, что комфорт рядом с Богданом – это максимум, который она хочет, к которому стремится. А потом… Стас сидит напротив… И нет ничего в ее жизни более важного, чем желание впитать каждое его слово, взгляд и касание.
– Мне бежать пора, – Даша сделала вид, что проверяет время на телефоне, прокашлялась, пытаясь избавиться от кома, ставшего в горле.
– Ты ведь не тронула даже, – Стас кивнул на аппетитный круассан, которому суждено было отправиться в мусорник… Так же, как тому, что лежал на блюде рядом с Волошиным.
– Клиент скоро, не могу задерживаться…
Даша встала, застыла на мгновение. Не знала, что сказать хочет… Да и хочет ли? Больно ведь. Теперь она точно знала – через восемь лет тоже больно. Но ему больней. По глазам видно, поэтому:
– Звони мне, Стас. Просто пообедать… Поговорить… Душу излить… Звони. Я отвечу.
– Спасибо, Носик…
Она вылетела из кондитерской, радуясь, что он не понесся следом. Остался сидеть за столиком, телефон достал, ноги вытянул… Даша все это боковым зрением отметила, когда вновь проходила мимо стеклянной витрины. Спокойно, медленно, величественно даже, а стоило за угол завернуть – к стене спиной прислонилась, руками лицо закрыла, поняла, что дышит, будто спринтер…
– Девушка, все хорошо? – видимо, ее маневры были так резки и заметны, что привлекли внимание проходившего мимо мужчины, который плеча коснулся, в лицо заглянул, когда она вздрогнула, руки отняла.
– Да. Все хорошо. Спасибо, просто… Жарко немного…
Поняла, что и тут ей тоже покоя не дадут, от стены оттолкнулась, завернула в ближайший двор, упала на лавку…
До двух она была совершенно свободна, говорили они не больше получаса, но ей хватило. Более чем хватило, чтобы все всколыхнуть, растеребить и вывернуть…
Телефон в руках завибрировал – звонил Богдан. И, может, стоило бы взять, но Даша поставила на беззвучку, в сумочку забросила. Потом перезвонит. Попозже. Когда… Вернется в реальность, в которой существует что-то кроме меланхоличного Стаса Волошина и влюбленной в него дурочки Даши-Носика.
* * *
– А разве в этом году силуэт «рыбка» в моде? – София Красновская оторвалась от экрана своего телефона, очертила круг указательным пальцем, как бы приказывая дочери сделать оборот вокруг оси.
Даша головой покачала, но подчинилась.
Они с мамой выбрались смотреть свадебные платья.
Сам факт того, что им удалось, был огромной удачей, ведь София Леонидовна – самая деловая в мире женщина. Отличный нотариус, идеальная жена и мать, хороший человек… Сделанный из стали.
И если Красновские-младшие с детства привыкли к такой маме – генералистой, требовательной, серьезной, то посторонних людей сухость ее тона и холодность взгляда откровенно пугали.
Так и девочки, помогавшие Даше менять платья, переглянулись, сглотнули в унисон, а вот кивать/мотать головой стали вразнобой.
– Ма… Свадьба все равно следующей весной будет. Нам не очень важно, что сейчас в моде. Лишь бы сидело хорошо.
– На тебе все хорошо сидеть будет, Дашка. Не прибедняйся…
И это был не комплимент, а констатация факта. Кому, как не женщине, от которой Даша и унаследовала точеную фигуру и красивое лицо, было знать, что на их «манекене» любое платье заиграет.
– Я против рыбок. Давайте что-то другое посмотрим…
Софья Генераловна сказала, снова в телефон уткнулась, девочки-консультанты же вопросительно на Дашу глянули. Понимали, кто тут главный, но по инструкции должны были все же учитывать мнение будущей невесты.
Даша улыбнулась слегка, кивнула, спустилась с пьедестала, на который минутой ранее с трудом взобралась…
– Софья Леонидовна, вот это могу примерить? – потянулась к платью, которое почему-то с самого начала смотрин приглянулось… Простоватое, наверное. Без пышных юбок и особых изысков, даже не белое – айвори, с рукавами из полупрозрачного кружева, с такой же кружевной спиной и чередой пуговок. Богдан задолбается, конечно, пока расстегнет, но… Это может быть забавно.
Мать снова оторвалась от телефона, окинула взглядом выбор дочери, скривилась сначала, потом увидела, что Дашка делает «настойчиво-страшные глаза», кивнула со вздохом…
Мимо ушей пропустила бубнеж:
– Почему я вообще с тобой согласовывать должна, ма? Не подскажешь?
Почти пропустила.
– Потому что у меня вкус, проверенный годами, а ты маленькая еще. Носик…
– И ты туда же…
Даша даже из раздевалки выглянула, чтобы посмотреть на мать с укором.
Младшим в семье уготована сложная участь – вечно подчиняться, смиряться с тем, что старшие – мудрее, жизнь повидали, порох понюхали…
Даша долго боролась с этой ролью, а потом… Смирилась как-то. Решила, что раз уж в борьбе старших и младших победить никак не сможет, постаралась создать коалицию стоматологов против нотариусов.
Пошла по стопам отца в противовес Артёмке, последовавшему примеру матери.
Жаль только, с папой платье свадебное не выберешь. С ним было бы легче – он любое одобрил бы. И рыбку. И птичку. И ёжика.
Девушка-консультант застегнула последнюю пуговицу, вышла за шторку, оставив Дашу на какое-то время наедине с зеркалами. Она окинула себя внимательным взглядом, повернулась аккуратно пару раз, залюбовалась…
Это платье ей не зря понравилось – и на вешалке смотрелось так, будто для нее было создано, и на теле сидело не хуже.
В волосы цветов бы еще, несколько волнистых локонов выпустить, и даже фата не нужна. Не пафосно совсем. Простенько может, но…
Даша руки подняла на уровень груди, делая вид, что в них букет, глаза прикрыла, представляя, как идет к торжественной арке вдоль рядами стоящих белых стульев, расставленных на сочном газоне…
В руках пионы с орхидеями, в волосах они же…
Мама в первом ряду… Держит в уме, что она голосовала за другое платье, но слезы сдержать все равно не может, ведь Даше так идет…
А в арке…
Даша вздрогнула, руки опуская…
– Все хорошо, дочь? Выйдешь?
Вопрос Софьи заставляете еще раз вздрогнуть, головой мотнуть, отгоняя образ, которого быть не должно было.
Не по-модному стриженого улыбающегося Богдана, а Стаса – со спокойным, чуть грустным взглядом…
– Да. Сейчас…
Даша выходила с мыслью, что надо бы лицо попроще сделать, в руки себя взять… Ну привиделось… Чего бледнеть-то? Глупости…
После встречи в кофейне прошло три дня, Красновская успела успокоиться, как ей казалось, снова с сердцем договориться. Не разобралась только – совсем или почти. Стас не писал больше, не звонил. Первой она это делать не планировала – не хотела навязываться. Предложила помощь, если он захочет, и мяч, вроде бы, на его половине поля. А на ее – надежда, что не понадобится. Тоже "вроде бы".
– Тебе нравится, Дашуль? – мама, видимо, по-своему расценила выражение на лице дочери. Смягчилась сразу, подошла, провела аккуратно по ткани красиво спадающей юбки…
Знала, что в салоне есть с десяток других платьев, которые будут более эффектно смотреться на дочери, но если ей нравится это – будет это… Один раз ведь замуж выходит.
– Нет. Думала, лучше будет…
Даша соврала, отчего-то потупив взгляд. Сейчас хотелось побыстрее снять это платье. И мерить другие тоже не больно хотелось.
– Красиво, на самом деле…
– Не хочу это.
И пусть Даша оценила мамин порыв, быстро с пьедестала спустилась опять, юркнула в раздевалку… Не будь на спине этих чертовых пуговок, до которых не дотянуться, и сняла бы сама, а так… Смотрела на себя в зеркале, пока по спине порхали умелые пальцы, потом спустила ткань с плеч, до талии, позволила на пол упасть.
Выходить замуж за Богдана в платье, которое будит мысли о Стасе, она не станет. Это идиотизм. Каким бы красивым оно ни было – не станет.
Глава 5
– Алла, у меня же сейчас перерыв, правильно?
Даша подошла к рецепции, облокотилась о стойку, улыбнулась девушке с той стороны. Обычно Красновская помнила свой график, но сегодня решила проверить – отчего-то плохо спала, концентрироваться удавалось не всегда, мысли разбегались.
– У тебя… – девушка повела пальцем по нужней странице планера, остановилась на графе «14:00» в столбике «Красновская»… – Не перерыв, Даш. Записался клиент. Очень просил на сегодня и именно к тебе…
Даша кивнула, потом вздохнула тяжело, сжав губы… Она любила свою работу, и от клиентов никогда не отказывалась, но сейчас очень надеялась получить другой ответ.
– А что там? Пломба?
– Там… – и снова взгляд в планер. – Плановый осмотр вроде как.
– Кто-то из постоянных что ли?
– Нет вроде бы. Станислав какой-то…
– Без фамилии?
– Ага… Сказал, сложнопроизносимая, долго разбираться будем, я согласилась без нее записать.
Даша кивнула. Станиславов среди ее постоянных вроде бы не было, но она ведь и забыть могла, да и какая в сущности разница? Человека уже записали. Он придет. Если плановый – то может «малой кровью» обойдется. Посмотрят, ничего не найдут, разойдутся…
– Ладно. Я тогда кофе выпью, тебе взять? – Даша оттолкнулась от стойки, пошла в сторону небольшой кухоньки, которой пользовались все работники центра.
– Нет, спасибо…
Почти сразу выбросила из головы и Аллу, и Станислава, тупо смотрела, как капля за каплей наполняется маленький картонный стаканчик, потом выпила в несколько глотков, глядя в окно все той же кухоньки, вернулась в кабинет…
С дня примерки свадебного платья прошли две недели, ей бы успокоиться давно, а она… Почему-то до сих пор испытывала стыд, а еще отмахивалась от предложений мамы продолжить поиски. В голове завелся червяк сомненья. Отчасти посеянный обрывками разговоров со Стасом, отчасти собственными страхами, поднявшими вдруг голову.
В мыслях то и дело всплывал вопрос, а нужна ли ей вообще эта свадьба? Даже на горизонте. Даже следующей весной.
«Не выходи за него замуж, Даш… Это не любовь, если дальше – свобода…». К огромному сожалению, слова Стаса сохранились на подкорке. Глубоко и безнадежно. И Даша не спешила винить в этом его, скорее себя, ведь, получается… Ответить-то нечего. Будет ли ей больно, если они с Богданом разойдутся? Да. Несомненно. Богдан ведь для нее уже данность, без которой свою жизнь представить сложно. Но будет ли это смертельно? Нет. Даже близко не так больно, как той ночью у подъезда Стаса.
– ДарьАлексевна, можно? – Даша вздрогнула, когда из-за спины донесся тот же голос, который всю жизнь будоражил, обернулась резко, застыла…
В дверном проеме стоял Стас, улыбался, держал руку у косяка, как бы намекая, что он готов был постучаться.
– Привет… – Даша же не нашла ничего лучше, кроме как выдохнуть приветствие, даже не пытаясь спрятать удивление, граничащее с испугом. Да и покрасневшие в миг щеки скрывать не было никакого смысла. – Ты какими судьбами? – удалось лишь справиться с желанием тут же прическу поправить… И в зеркало глянуть зачем-то. – У меня клиент сейчас…
– А я вроде как клиент, ДарьАлексевна… – и снова улыбнулся. Одновременно чуть печально и извинительно.
– В смысле? – вероятно, и сам не ожидал, что ввергнет сестру друга в такой ступор. Да и, положа руку на сердце, повода тупить так нещадно у Даши не было, просто… Присутствие Стаса рядом напрочь отключало мозг.
– В прошлый раз ты убежала, потому что ждал клиент. Я решил, что если забить час твоего времени… И оплатить… Не сбежишь…
Если Стас думал, что своим ответом помог хотя бы немного разобраться – ошибся. Лишь в еще больший ступор вогнал, и если раньше у Даши просто щеки горели, то теперь уже сердце начало из груди вырываться, потому что… Даже если тебе давно не семнадцать, если ты носишь на безымянном пальце кольцо, подаренное другим, рядом с Волошиным ты навсегда глупый, влюбленный Носик, готовый в каждом его слове слышать намек на шанс.
– Я не возьму с тебя деньги, Стас. Это несерьезно… Да и ты ведь к папе ходишь. Он лучше меня. Более опытный. Зачем тебе я?
– Ты что, обиделась, Носик? – Стас быстро уловил перемену настроения – от удивления до раздражения, вот только… У него не было шанса понять, с чем это связано. Только Даша знала. – Прости, я не хотел обидеть, просто… Все думал, как бы подойти, снова позвать пообедать, а тут осенило… Глупая идея была, да?
– Да. Глупая… И почему фамилию свою не назвал? Волошин – не сложнопроизносимо вроде бы.
– Думал, будет сюрприз… – только Стас улыбался вот так – единственным «вздрогом» уголков губ. В семнадцать Даша каждый раз заново в него за это влюблялась, а в двадцать пять… Тихонько будто умирала каждый раз. – Имеешь право выгнать…
Даша чуть сощурилась, соображая, потом же головой мотнула.
– Нет. Если пришел – садись. Будешь платить болью…
Даже пошутить попыталась, маскируя под этим всю бурю эмоций, которые вдруг захлестнули. Подошла к умывальнику, давая себе чуть времени на то, чтобы собраться под видом тщательной подготовки рук. Маску надела, перчатки, подошла к креслу, поймала взгляд Стаса – улыбающийся опять. Ну и грустный. Теперь он всегда на пятьдесят процентов грустный.
– Ненавижу это кресло… – Стас бросил замечание, пока Даша подгоняла высоту кресла и лампу.
– Конкретно это? Вы вроде бы видитесь впервые…
– Стоматологическое. Предчувствие боли не вдохновляет…
– Ну ты сам на это пошел.
– Ради тебя ведь.
Он наверняка имел в виду что-то свое. Менее интимное, менее безнадежно сладкое, менее значимое, но…
– Ты, главное, не пытайся говорить, когда я буду осматривать. Так может вообще без боли обойдемся…
Даша же пряталась за профессионализмом. Изо всех сил. И гнала… Мокрым веником, диким ором, тихим плачем из мыслей очередную фразу, которая наверняка засядет рядом с другими ее мучительницами на подкорке.
Благо, Стас послушался. Даже не пытался говорить, только смотрел довольно пристально, но в целом… Хотя бы на какое-то время Даше удалось абстрагироваться, делая то, в чем была профессионалом. Осмотр занял больше времени, чем обычно. Не потому, что ситуация того требовала, скорей Даша просто оттягивала момент, когда придется отложить инструмент, сделать шаг в сторону от кресла, снять перчатки и маску, выбросить в урну…
– У вас все хорошо Станислав Елисеевич. Две пломбы, обе хорошо стоят. Папа знает толк в этом деле. Курить бросил или только недавно начал?
Стас хмыкнул.
– Недавно начал… И бросил.
– Это правильно. Зубы хорошие, жалко такие портить. Улыбка ведь красивая, да и редко у кого к тридцати зубы в таком состоянии. Хотя бы из этих соображений…
– Я понял ДарьАлексевна… Бросил, сказал же. Пытаюсь по-другому проблемы решать.
Даша кивнула. Понимала, что этого будет достаточно, но глупость тянула за язык. Настойчиво тянула.
– Как?
Застыла посреди кабинета, глядя на Стаса, спрыгнувшего с кресла, стоявшего рядом, сложив руки на груди.
– Общением с друзьями. Пытаюсь за них радоваться… За тебя вот, к примеру… Еще несколько посещений и я поверю, что стоматологическое кресло – это приятно… Ты даже в этом нежна, Носик…
– Зачем ты меня смущаешь, Стас? И издеваешься зачем?
– Я не издеваюсь, Даш. Я пытаюсь комплимент сделать. Заслуженный…
– Не надо комплиментов. Это моя работа просто. Я стараюсь делать ее хорошо.
– У тебя получается.
– Спасибо…
– У нас есть еще полчаса?
Даша глянула на часы, потом на Стаса, снова на часы… К сожалению, они слишком красноречиво показывали на четырнадцать тридцать. Ни единого шанса увильнуть.
– Да. Если не спешишь.
– Не спешу…
– Тогда присаживайся… Может тебе чай или кофе сделать?
– Не надо, спасибо, просто… Расскажи что-то хорошее, Носик. А я послушаю…
Стас не стал вредничать – устроился на диване, на который Даша кивнула, потом же следил, как она с ужасно серьезным видом курсирует по кабинету, как бы занимаясь важными делами – что-то перекладывает, переставляет, отправляет в дезинфекцию, руки моет…
– Что рассказать?
– Как тебе работается? Какие планы на выходные? Как дела с Богданом?
– Все хорошо вроде бы. А у тебя? – он явно рассчитывал на более развернутые ответы. Желательно, по каждому из пунктов. Просто чтобы слушать голос милого Носика, который отчего-то его расслаблял, успокаивал, дарил надежду. Но…
– Не очень.
Даша кивнула. Ему нужно было, чтобы что-то спросила, сказала, сделала, а она… Не могла. Самозащита выставила блок, ведь спасать его – убивать себя. Проникаться им – исчезать самой. Он этого не понимал и понимать не мог, а она… Хотя бы попытаться должна была.
– Стас… У меня есть подруга – она семейный психолог. Если хочешь, я могу дать ее контакты и попросить помочь вам с… Диной… Она хороший специалист, пусть и молодой…
– Не сомневаюсь, Даш. Спасибо. Но мы уже ходили. Не раз и не два. К разным. Хотим разного. Это не лечится… – улыбка и одновременное возрастание процента грусти во взгляде до ста.
– Психологи не лечат… – глупое замечание. Неуместное. Бессмысленное в этом разговоре, но что-то надо было сказать, а на ум ничего, как на зло, не приходило.
– Правильно. Время лечит. Просто нужно время. Как родители?
Стас резко сменил тему, Даша же будто выдохнула. Ей было очень сложно ходить кругами вокруг того, что волновало Волошина. Разрешения лезть в самое нутро ей не давали, но и сказать-то особо было нечего. Нечего посоветовать.
Помоями Дину облить было бы низко, ведь Даша не жила рядом с ними эти годы, понятия толком не имела, в чем их проблемы и кто в них больше виноват. Советовать Стасу бросить жену и удариться во все тяжкие – слишком ответственно. Так же, как советовать принять, смириться, продолжить жить…
Он хотел от нее чего-то невозможного и неопределенного.
– Родители… Хорошо. Работают. Мы с мамой… – хотела рассказать о последнем походе в свадебный салон, но запнулась.
– Что? – жаль, Стас уцепился за это, как за соломинку.
– Платье выбираем, – Даша постаралась сказать максимально легкомысленно, передернув плечами.
Стас же улыбнулся, нежно, искренне, снова с пятидесятью процентами.
– Ты будешь очень красивой невестой, Даш. В любом платье.
– Такой же, как Дина была? – взрослой, зрелой ДарьАлексевне стоило бы просто поблагодарить, но семнадцатилетний Носик не смог. Взбунтовался и зачем-то шибанул по больному.
– Не хуже точно.
– Повезло Богдану, – и в ответ семнадцатилетний Носик хотел получить не мягкое, нежное даже «не хуже точно», а понимание – шпилька попала в цель. Но если нет… В ход идет вторая шпилька.
– Не то слово. Очень повезло. Да и он хороший парень ведь, да? Артём много хорошего говорил. Серьезный, взвешенный, амбиций куча. Добьется, чего хочет.
– Да. Уверена. Добьется.
За одним исключением. Ни в жизни не получит любовь той силы, от которой Стас так просто в юности отказался. Отмахнулся ради Дины.
– А что ты на выходных делаешь, Дашка?
Следующий вопрос снова ошарашил. Казалось бы, куда еще? Но Стас умел. За час из души окрошку сделал.
– Ничего. Отдыхаю.
– Поехали за город, погуляем. Если Богдан не против…
– Зачем?
– Хочется.
– Зачем, Стас?
– Не знаю. Честно. Просто хочется.
– Почему не с Артёмом? Почему со мной?
– Не знаю, Носик. Мне просто очень хочется тебя позвать. Ну и чтобы согласилась… Ты не думай, я не собираюсь тебя отбивать, просто… По-дружески. Погуляем, поговорим, ты не будешь мне в рот заглядывать, я курить не буду.
– Не уверена, что это уместно, Стас.
– Почему?
«Потому что то, что для тебя «по-дружески», для меня… уже сердце на окрошку».
– Мы с Богданом только выходные можем вместе провести, да и то не все, а ты…
Стас кивнул, понял, принял, встал даже, готовясь уйти, смиряясь с отказом, но Даша-то… Даша хотела, чтобы снова возразил, убедить попытался.
– Я подумаю.
Слишком громко и быстро брошенная фраза застала Стаса у двери, он оглянулся, улыбнулся, кивнул.
– Спасибо, Носик. Буду ждать ответа. Хорошего дня тебе.
Даша не ответила даже – просто кивнула, а потом не меньше пяти минут тупо пялилась в белую закрывшуюся за ним дверь, прокручивая в голове сегодняшний визит.
Странный, будоражащий. Будто испытание, которое, непонятно, прошла ли…
Зато проснулась окончательно. Больше ни спать не хотелось, ни есть. Ничего в общем-то не хотелось. Только телефон взять и…
– Алло, Богдан.
– Да, солнце…
– Мы в субботу планировали к твоим родителям съездить… Я не смогу, наверное. У Аллы День рождения. Очень зовет….
– Хорошо, Дашка. Соглашайся. Моих перенесем.
Глава 6
– Красивая, Даш… Красивая, – Даша не заметила, как Богдан подошел к двери в ванную, остановился в проеме, оглядывая ее… Действительно красивую. Собравшуюся вроде бы на День рождение Аллы (это по официальной версии), а по факту…
Даша даже себе не могла честно признаться, почему решила соврать жениху. Богдан никогда не был самодуром, ревностью не отличался, доверял, кажется, как себе. Да и она… Пусть иногда вновь становилась глупым Носиком, который в семнадцать помчался ночью к подъезду Стаса, чтобы уговаривать его не жениться, но в целом ведь была взрослой… И умной… И честной… И верной… И ничего из этой субботней поездки куда-то за город (а Стас так и не объяснил, куда поедут, просто договорились, что встретятся в час) не могло получиться такого, о чем нельзя бы рассказать Богдану, но Даша просто не хотела. Не хотела, и все тут.
– Смотри, именинницу не затми, – Даша улыбнулась приближающемуся отражению Богдана в зеркале, он подошел вплотную, прошелся руками по бедрам, скатывая красное платье-разлетайку (Дашино любимое), губами коснулся шеи… Напряжение в прижатом к ней паху Даша почувствовала сразу, сглотнула.
– Богдан… Я опаздываю… Да и ты же помнишь, у нас закончились…
Даша не хотела обижать жениха, но уже и так опаздывала, а заставлять Стаса ждать не хотелось. Больше, чем оставлять себя и Богдана без сладкого.
– Помню. Я куплю сегодня. «На ручнике» тоже неплохо, но не так…
Извинительно улыбаясь и за то, что снимает с себя руки Богдана, и за то, что этой ночью произошло, Даша выскользнула из персональной ловушки, забросила в клатч блеск, тушь, салфетки, вышла из ванной. Оказавшись в прихожей, опустилась на корточки, достала любимые босоножки. Только для особых случаев…
Богдан вновь проследовал за ней, остановился неподалеку, следил, как она теперь уже обувается.
– Напомни, а почему мы до сих пор пользуемся резинками, Даш?
– Потому что у меня непереносимость компонентов ОК, а детей мы заводить пока не планируем.
Даша застегнула босоножки, снова поднялась, осмотрела себя с головы до пят еще и в зеркале коридора, подошла к Богдану, касаясь губами губ.
– Просто купи презервативы, Клеверов. Приеду – будет тебе нормальный секс, – еще раз улыбнулась, когда тот самый Клеверов ущипнул ее за мягкое место, умудрившись вновь забраться под подол платья.
– Не любишь ты рисковать, Дашка…
– И ты не любишь. Все. Я пошла. Целую. Как будешь уходить – не забудь квартиру закрыть. Вечером ко мне приедешь?
– Да. К тебе. С резинками. Привезу годовой запас… – Богдан хмыкнул, подмигнул, Даша только пальцем погрозила, потом же… Вылетела из квартиры в подъезд, чувствуя, как улыбка сползает с губ, а вот щеки начинают пылать сразу по нескольким причинам – потому что сердце зашлось, ведь от Стаса пришло сообщение: «я на месте», а еще Богдан заставил вспомнить ночные события, за которые Даше было стыдно, пусть она и понимала, что все сделала правильно…
* * *
Прошлой ночью.
– Ты напряжена, солнце… Что-то случилось? – Даша палилась нещадно. Не сделала ничего плохого, а вела себя так, будто совершила убийство и в ванную Богдану лучше бы не заходить, потому что труп в этот момент тихонько растворяется в кислоте.
Девушка сидела на краю кровати, Богдан незаметно для нее, задумчивой, подполз сзади, сначала коснулся губами кожи за ухом, почувствовал, что дернулась, будто ошпаренная, потом положил на напряженные плечи руки, решил размять. Как понял сразу – не зря, ведь под пальцами чувствовалась не мягкость расслабленных мышц, а по меньшей мере бетон спазмов.
– Ничего, просто… – первым Дашиным порывом было сбросить руки жениха, но удалось справиться. Она и сама толком не объяснила бы, почему, но после разговора со Стасом уже в клинике и ее согласия встретиться на выходных, стала куда более раздражительной, чем обычно.
И сама себя бесила, и окружающие ее тоже… Будто бы мешали погрузиться с головой в думы о Стасе. Его меланхоличности, двузначности слов и тех смыслов, которые Даше хотелось бы в них слышать.
– Устала… – Даша повернула голову, улыбнулась ласково, пряча свои внутренние иголки… Богдан ни в чем не виноват. На него не за что злиться. Даже наоборот – приехал после работы, клубники привез, по дороге забрал заказ из любимого Дашиного ресторана, накормил, видел, что хмурится, пытался подбодрить, предложил посмотреть фильм, поехать по ночному городу покататься, спокойно воспринял отказы касательно обоих предложение.
– Прям сильно? – Богдан тоже улыбнулся, скользнул руками с наконец-то расслабленной шеи по плечам, бесстыже стягивая бретельки майки, оголяя сначала ключицы, а потом и грудь… Сглотнул непроизвольно, наслаждаясь зрелищем…
Дашка ведь до одури красивая была. И первым, на что Богдан «клюнул», стала та самая красота – тонкая, нежная, чистая. И вроде бы года прошли с тех пор, как он вот так же сглатывал, еще только в глаза глядя, а все равно она была способна вызывать в нем те же чувства и желания, что вызывала поначалу.
Голову запрокинула, глаза закрыла, явно наслаждаясь тем, что мужские руки путешествуют по коже, накрывают грудь, сжимают с силой, губу закусила, почти тут же подставляя для поцелуя, позволяя мужскому языку сразу внутрь скользнуть.
– Иди сюда, малыш, – и просьбу исполнила, развернулась, устроилась на мужских коленях, майку, которая была скатана на талии, растягивая горловину, сняла, пальцами в волосы Богдана зарылась, направляя его губы. Он не противился – руками мял тело, губами ласкал, фоном слыша Дашины тихие не стоны даже, скорее возбужденные вздохи, учащенное дыхание, руки, взявшиеся за полы уже его футболки, вверх потянувшие. Пришлось оторваться, позволить себя обнажить. Даже рассмеяться, когда у Дашки не получилось и футболка на носу застряла.
– Я сам, пусти… – потом откинуть ее наконец-то, резко перевернуть невесту, к матрасу прижать, шорты с бельем стянуть – совсем оголяя, губами потянуться к губам, а рукой по животу вниз, пока она развязывает шнурки на его домашних штанах, скользит под них, сжимает нетерпеливо…
– Как хорошо, что ты не сильно устала, малыш… – Богдан на секунду оторвался, в лицо заглянул – порозовевшее, поймал во взгляде жадность, которую ни с чем не спутаешь.
– Меньше разговоров, больше действий, – и «в трезвом уме» его малыш так не разговаривает, что тоже приятно осознавать, а еще приятно помочь ей стянуть с себя штаны с боксерами, накрыть своим телом, потянуться рукой к шкафчику, в котором лежать резинки, целовать ее и шарить по дну… И снова шарить… И опять шарить…
– Что? – потом от губ оторваться, держась на одной руке чуть приподняться, заглянуть в тот самый шкаф.
– Закончились, Даш…
– В смысле? – для Даши, видимо, это тоже было неожиданностью, она повернулась, тоже потянулась к выдвинутому шкафчику рукой, проверяя. Не то, чтобы не доверяла Богдану, но хотелось найти… Тот самый, единственный, спасительный, нужный… – Вот черт… – разочарования скрыть не удалось. Даша упала на бок, еще чувствуя возбуждение, но уже потихоньку перегорая.
– Ничего, – Богдан же, кажется, не разделил ее упадническое настроение – снова на спину перевернул, развел колени, нашел губы, сделал очень однозначное движение бедрами…
Сомнения Даши длились не больше секунды, потом же она уперлась руками в грудь, голову повернула, освобождая губы, дернулась вверх по кровати.
– Ты чего?
– Я успею, солнце, не волнуйся… Без последствий… – улыбнулся, снова потянулся к губам, свободной рукой плечо зафиксировал, чтобы как бы упредить от очередного побега, да только…
– Нет.
Видимо, слово было произнесено достаточно убедительно, потому что Богдан замер, посмотрел в лицо Даши… Там уже не было и следа желания, поволоки страсти. Только жесткость во взгляде и напряженные руки, упершиеся в грудь, готовые в прямом смысле бороться не на жизнь, а на смерть.
– Все хорошо будет, Даш… Ты чего? – Богдан же продолжал сомневаться – может шутит, может играет… Уголки мужских губ в улыбке дрогнули, но быстро вновь опустились, потому что… Она головой из стороны в сторону повела.
– Не хочу трястись потом. Не готова рисковать.
Даша была предельно честна. За возможность говорить все так, как есть, в любой ситуации, ценила их отношения с Богданом, пожалуй, особенно. И о том, что оба не готовы к детям, они тоже говорили. Просто раньше как-то не забывали вовремя пополнить запасы презервативов.
Богдан с полминуты смотрел на нее – молча, без злости или осуждения во взгляде, смирялся, видимо, потом опустил голову на ее плечо, как бы сдаваясь. Даша аккуратно коснулась его руки, погладила, благодаря за понимание, а когда он откатился резко, сел спиной к ней на угол кровати, даже почувствовала укол стыда и сожаления. Да только… Все равно не рискнула бы. Какое бы сожаление это у него ни вызвало – не рискнула бы. Подползла со спины, обняла – руками и ногами, коснулась губами кожи на шее сзади, потом прикусила легко, рукой поднырнула под его локтем, касаясь горячего, упругого живота, опускаясь вниз.
– Я все-равно не настолько устала… Что-нибудь придумаем…
Знала, что Богдан хмыкнул, давая ей добро на то, чтобы «что-нибудь придумать»…
* * *
Даша спускалась вниз по лестнице, проигнорировав лифт, пытаясь выбросить из головы воспоминания о прошлом вечере, который хотя по факту закончился вроде бы хорошо – все остались довольны, но посадил в Дашиной голове зерно сомненья…
Она проснулась ближе к рассвету, будто услышав над самым ухом слова, сказанные одним мерзким типом…
«– Чтобы пришло наше – нужно шанс давать. А она просто не хочет. Ребенка от меня не хочет. А ты хочешь, Даш?
– От Богдана… Ну, хочешь?
– Не задавай мне такие вопросы. Я это только с Богданом буду обсуждать. Да и ты… Это ненормально с посторонним человеком…
– А я не с посторонним, Носик. Я с тобой. Я разобраться хочу, да все как-то не получается. Это нормально, что она не хочет, а меня так колбасит? У всех женщин такое? Или все же есть проблема? И ее решать нужно?»
Тем самым, навстречу которому сейчас неслась.
Первой мыслью после пробуждения, которая заставила облиться холодным потом, было: «неужели я такая же, как Дина? Неужели я тоже, как она, не люблю, а мучаю? И только при мысли о том, что могу залететь – впадаю в панику?».
Одной возможности быть похожей на ту, которую предпочел Стас, и которая теперь медленно его уничтожала, хватало, чтобы сердце забилось быстрей, а на корне языка появилась горечь. Только мысли об этом уже заставляли Дашу почувствовать к себе же отвращение.
Это был чуть ли не самый ее большой страх. Увидеть в себе и в своем отношении к Богдану то, что сейчас убивало Стаса.
Заснуть после этого резкого пробуждения Даша уже не смогла, все оставшееся до пробуждения Богдана время пыталась найти для себя же оправдание. Казалось даже, что получилось, но зерно… Зерно все равно осталось.
Несмотря на то, что у них с Богданом совсем другая жизнь. И чувства другие. И планы. И взгляды. И…
Даша выпорхнула на улицу, окинула взглядом паркинг, вздрогнула, когда услышала сигнал машины, из которой вышел Стас, рукой махнул… И сердце в пятки, а щеки снова красные – идеально под цвет платья.
– Привет, – пока Даша шла к машине, Стас успел обогнуть капот, остановиться у пассажирского, протянуть руку, в которую Даша вложила свою, испытывая какой-то юношеский трепет, не способный исчезнуть даже после мысленной затрещины себе же.
– Привет.
Богдан не мог видеть, в чью машину она садится – окна квартиры выходили на противоположную сторону, да и не стал бы он маяться подобной дурью. Доверие ведь. Вот только… Даша даже не думала об этом. Стоило взглянуть на Стаса – и мысли обо всем на свете разлетелись по углам.
– Ты очень красивая, Носик.
– Я не Носик. Но спасибо.
Стас кивнул, улыбнулся мягко, дверь открыл перед «не-Носиком», дождался, пока заберется…
Даше показалось, что по ногам ее скользнул – от тех самых босоножек, которые специально обувала, вверх до коленок и даже бедер. Опыт подсказывал, что почудилось, придумалось, захотелось просто, но сердце… Опять чуть зашлось.
И трепыхалось, пока Стас снова капот обходил, рядом садился, пристегивался, зажигание включал.
– Куда мы едем? – бросал на нее взгляд вскользь, ухмылялся…
– А есть разница?
– Нет, – девушка ответила прежде, чем поняла, что надо бы иначе. Не так наивно-самоотверженно. Не так очевидно влюбленно.
– Вот и мне так кажется.
Стас вырулил с парковки, включил поворотник, направляясь прочь из города пока по известному ему одному маршруту.
Глава 7
Какое-то время они ехали молча, Даша чувствовала неловкость. И из-за того, что вдруг поняла – даже в голове не набросала себе с десяток тем, которые можно было бы поднять, избегая долгих пауз, а еще… Потому что собираясь, она с какого-то перепугу чувствовала себя дерзкой и уверенной, надевая это платье, а теперь, глядя на свои же голые колени, испытывала стыд – хотелось натянуть на них ткань, но, при всем желании, не получилось бы.
– Богдан не был против? – первым заговорил Стас, казалось, сосредоточившийся на дороге. Даша даже вздрогнула, услышав его голос.
– Я вроде бы уже говорила, Богдан не станет ревновать на ровном месте, – Даша ответила спокойно, как ей самой показалось, плечами передернула…
В принципе, говорила честно, да только… Если бы она сказала Богдану правду, все так и было бы, а она зачем-то решила пойти по тропке лжи.
– Это хорошо. Не хочу, чтобы из-за моих просьб у тебя были проблемы.
Стас мельком глянул на девушку на пассажирском, легко улыбнулся, она в ответ тоже – немного кисло, но все же.
– Уже можно спросить, куда мы едем? Или это еще не решено?
– Решено. По Днепровскому шоссе. Там есть одно место, очень люблю его, но давно не был. Пикник устроим. Ты не против?
– А продукты?
– Я купил все… У тебя же нет аллергии, правда? Там ягоды, сыр, нарезка какая-то, хлеб…
Даша присвистнула, окинула Стаса очередным взглядом.
– Если бы я не знала тебя, Станислав Волошин, подумала бы, что ты пытаешься за мной ухаживать… – пожалуй, не стоило бы произносить этого, но девушка не сдержалась. Ее замечание не осталось без внимания. Губы Волошина снова в улыбке дрогнули.
– Я чувствую ответственность. Раз украл у тебя единственный день, который можешь провести с любимым парнем, должен компенсировать хотя бы едой.
Ответил искренне и вроде как с юмором, а Даши только и хватило на то, чтобы кивнуть, к окну отвернуться, создавая видимость увлеченности дорогой. Не скажешь ведь, что не украл, а подарил… И компенсировать ничем не надо.
* * *
Машину пришлось оставить на подъезде к нужному месту. Стас вышел первым, направился к багажнику, Даша же не спешила, осталась стоять у бока машины, оглядываясь, потягиваясь – пусть ехали не так и долго, ноги и спина были рады тому, что предстояла прогулка. И сердце тоже было радо, но об этом думать было уже стыдно.
– Идем? – Стас, набросивший на плечо рюкзак, поманил Дашу пальцем, она же рванула навстречу слишком охотно, пожалуй… Пришлось себя одергивать, а потом мысленно отвешивать подзатыльник, что даже в такой мелочи ведет себя, как дурочка…
– Гугл сказал, что это Планерная гора… – Даша подошла, держа неспокойные руки в замке, Стас хмыкнул, кивнул.
– Она. Зачем гуглила? Думала, в лес завезу и брошу?
– Это вряд ли. Я тебя знаю… – Даша не договорила – задумалась, когда посчитала в уме даже испугалась немного, ведь цифра получилась внушительной, больше половины прожитого. – Страшно сказать, сколько лет. Был бы маньяком – давно спалился.
– Тоже верно, – пара медленно шла в сторону холмистой местности, Даша крутила головой, Стас больше смотрел под ноги.
Зрелище глазам открывалось действительно необычное – огромные холмы, покрытые высокой волнующейся под порывами ветра травой, редкие деревья, тропы, по которым не каждый рискнет проехать.
– Бывала тут когда-то? – вопрос Стаса почему-то застал врасплох, Даша вздрогнула даже, потом улыбнулась, мотнула головой.
– Нет. Никогда. А ты?
– А я люблю это место. Погулять, посидеть, голову проветрить… В прямом смысле. Тут и закаты особенно красивые. Да и вообще… Артём мог рассказывать, мы раньше часто тут зависали.
– Почему раньше?
– Некогда стало.
– Когда вы успели стать такими важными и занятыми, что некогда? – Даша хотела по-дружески подколоть, без злости, но, видимо, все же знала Стаса недостаточно хорошо, чтобы умело обходить болезненные точки.
Он погрустнел немного, хотя и продолжал меланхолично улыбаться.
– Как-то незаметно, Носик. Были молодыми, дерзкими, бесшабашными, а как-то утром проснулись… И уже серьезные, важные, занятые. Семьи. Ипотеки. Вот эти вот все вещи…
– А я всегда мечтала поскорей стать взрослой. И сейчас не жалею.
– Рад за тебя. Надеюсь, жалеть не придется. Я ведь не говорю, что мое отношение – норма.
– Боюсь, так и есть. Твое отношение – норма. Просто я… Все детство за вами с Артёмом тянулась. Ненавидела свою детскость. Видимо, до сих пор ненавижу, и никак смириться не могу с тем, что догнать вас не удастся при всем желании.
– Думаю, ты давно перегнала.
Они медленно шли в гору, ловя каждый порыв ветерка. Даше было легче – голые ноги, развивающее платье, которое снова казалось удачным выбором, а вот Стасу, наверное, все же жарковато – ведь одет был пусть в легкие, льняные, но все же брюки, еще и рюкзак за плечами.
– Плохо выгляжу? – Даша чуть прищурилась, Стас же не сдержался – руку протянул, щелкнул по носу. Опять так, как в детстве делал. Это стало для девушки настолько неожиданным, что сначала увернуться не успела, а потом смущения скрыть, тут же покрывшего краской щеки.
– Хорошо выглядишь. Не знаю, говорил ли, ну и можно ли, но ты очень красивой стала, Даш. И была красивой, а стала…
– Спасибо. Это все мамины гены. Я тут ни при чем, – первой реакцией привычно уже была попытка отгородиться от комплимента, в который закладывалось одно, а воспринималось другое.
– Почему ты такая ершистая? Я же правду говорю.
– Я не ершистая, – ответила, идеально подтверждая «диагноз». – Просто… Не люблю комплименты. Мне кажется, во всем, чего добилась или чем могла бы гордиться, приняли участие близкие. А сама…
Стас, сам того не зная, попал в болевую точку. Не целился, зацепить не хотел ни в коем случае, но получилось, что слепым выстрелом попал в больное.
– Без папиной протекции ни за что не получила бы так быстро место в клинике. Учебу бросила бы, не будь надежного тыла в виде родителей. Квартира, машина – это ведь все они. Даже свадьба… Родители хотят на себя расходы взять. А мне стыдно.
– Глупая какая, – Стас без злости сказал, остановился, головой покачал, вглядываясь в лицо явно застеснявшейся Даши. Она ни с кем раньше эти свои сомнения не обсуждала, и сложно было объяснить, почему вдруг потянуло на подобный разговор со Стасом, но начала… И остановиться было уже сложно.
– Почему глупая сразу? Просто не считаю, что меня стоит хвалить за то, в чем моя роль не так уж велика.
– Потому и глупая, что свою роль недооцениваешь.
– Не убеждай меня, Стас. Я ведь не прошу…
– А о чем просишь?
– Не хвалить лишний раз… Если в моей жизни появится достижение, за которое я смогу собой гордиться – непременно сообщу об этом.
– Никогда не думал, что у тебя в голове все так сложно…
– Думал, там все ровненько-гладенько? – Даша съязвила за свой же счет.
– Ну вот, опять… Нет. Просто не думал, что ты настолько взросло-замороченная. Сама ведь знаешь – редко кто в твоем возрасте такими категориями рассуждает.
– Хочешь сказать, что знал бы – не позвал гулять?
– Нет. Позвал бы. Просто… Прогулка вышла бы более пресной что ли…
– А ты хотел пресной?
– Я хотел… Даже не знаю, Дашка. Просто с тобой. Это странно может звучать, но меня к тебе почему-то тянет в последнее время. В мыслях сбиваюсь, набрать хочется, встретиться вот. Ты не думай, я не…
– Что «ты не»?
– Не влюбился, мучить тебя своими чувствами безответными не стану, просто…
– Я не волнуюсь об этом, Стас. Это ведь была бы великая глупость, – Даша улыбнулась так натянуто, что самой противно стало, а потом шаг ускорила, Стаса обогнала, развернулась к нему лицом, стала пятиться, глядя на Волошина… – Великая. Глупость. – шепотом повторила два последних слова.
– Что? – он, конечно же, не расслышал, но улыбнулся.
– Ничего. Давай тему сменим лучше.
* * *
Всю субботу Даша и Стас провели на холмах. То гуляя, то находя места для отдыха, раскладывая там покрывало, устраиваясь на нем.
Несколько раз Дашу набирал Богдан – она скидывала, писала короткие сообщения в мессенджере – что все хорошо, узнавая, как дела у него и даже не интересуясь особо ответом. Стасу тоже звонили – он тоже скидывал.
Оба деликатно упускали это из виду. Ни друг перед другом не объяснялись, ни перед самими собой.
Даже вопрос трещащего по швам брака Волошиных ни разу не подняли. Как-то сумели найти миллион и одну тему, этого не касающуюся, но обоим интересную.
Даша временами ловила себя на мысли, что не сильно верит в реальность происходящего, ведь Стас всегда был для нее чем-то далеким и недосягаемым. Все детство она мечтала о том, как они просто поговорят – вот так, долго и обо всем. А не ограничатся его нежным: «как дела у Носика?», ее красными щеками и заикающимся: «х-х-хорошо».
Ближе к вечеру, когда жара потихоньку спала, они устроились на финальном, как обещал Стас, холме. Разложили покрывало, сточили оставшуюся еду, облегчив Волошину рюкзак, зато набив желудки.
Даша сидела, подобрав под себя ноги, водила пальцами по шелковистой траве, смотрела куда-то вдаль. Стас же встал, разминая спину.
– Отсюда вид на закат – лучший в мире. Посмотрим, а потом домой отвезу. Богдан не беспокоится еще?
– Нет. Все хорошо. Он сегодня поехал к родителям. Ему не до меня. Да и мне… – Даша не договорила. Стас, кажется, и не расслышал толком. – А Дина? Не беспокоится?
Это был предоставленный Дашей Стасу шанс затронуть тему, которая, оба знали, сейчас его волнует едва ли не больше остальных вместе взятых. Но решение всегда было за ним.
– Вряд ли. – И сегодня он решил обойтись без этого. – Подождешь меня, Носик? Я вернусь через пару минут.
Даша оглянулась, заметив, что Стас щурится, смотря поверх ее головы куда-то вдаль. Оказалось, на «их» холм идет компания – трое парней и пара девушек, у каждого из которых на спине объемные рюкзаки.
Стас не ждал от нее ответила, даже кивок не видел, просто обошел, направился навстречу компании.
Даша с любопытством наблюдала, как он подходит к одному из парней, говорит что-то, улыбается, руку протягивает… Но вместо пожатия получает объятья. Потом вторые и третьи… И даже с девочками. Это почему-то кольнуло. Сильно. Глубоко. Благо, длились они не больше пары секунд.
После чего Стас снова повернулся, указал то ли на Дашу, то ли покрывало… Потом они снова о чем-то говорили, смеялись, парни играючи толкали друг друга в плечи, поглядывали иногда снова то ли на Дашу, то ли на покрывало, но не подходили, что Дашу… радовало.
Ей почему-то ужасно не хотелось, чтобы обещанного Стасом «посмотрим закат» не случилось. Или случилось, но не вдвоем. Пусть прибывшая компания ничего ей не сделала, и могла состоять из лучших в мире – самых компанейских – людей, но при мысли, что в их маленький мирок на холму ворвутся посторонние, становилось тоскливо.
Когда же Стас, вновь пожав руки незнакомцам, направился к их покрывалу, Даша не смогла сдержать улыбку. Огромных сил ей стоило погасить ее хотя бы на губах, если уж во взгляде – никак…
Девушка не успела задать вопрос: кто это был? Стас ответил сам.
– Друзья. Парапланеристы. Сегодня отличный ветер, можно полетать…
Волошин говорил Даше, а смотрел вслед ребятам… Одновременно с азартом и тоской.
– А ты летаешь? – даже вопрос не сразу расслышал.
– Я? – видимо, принял какое-то решение, опустился рядом на плед, глянул уже перед собой, а не в сторону соседней поляны, туда, где планеры уже раскладывали рюкзаки. – Мы с Тёмой баловались одно время. Он не рассказывал разве?
Даша головой мотнула.
– Это слишком опасно, чтобы мне рассказывать, а тем более брать с собой… – Носик просто пошутить хотела, но уже говоря, поняла, что это ее до сих пор задевает немного.
Она очень живо представила, какой бы восторг испытала, возьми ее Артём со Стасом хотя бы раз сюда… Просто посмотреть, как они летают… Да она бы годами потом вспоминала ту эйфорию, которую не могла не пережить.
Но этого не случилось. Потому что Носик. Потому что маленькая. Потому что хрупкая ваза, чрезмерно оберегаемая.
Видимо, все эмоции промелькнули на ее лице, потому что стоило Даше поднять взгляд на Стаса, поняв вдруг, что они уже довольно долго молчат, как она даже вздрогнула – ведь на нее пристально смотрели грустные карие глаза. Все понимающие. Читающие так хорошо…
– Вставай, Носик.
Он резко вновь с покрывала поднялся, руку протянул…
– Зачем? – не дождался от нее реакции, наклонился, взял в свои ладони ее теплые пальцы. Без каких-либо проблем и перехваченного дыхания, как у Даши. Заставил на ноги встать, взглядом окинул…
– Полетаем немного.
Глава 8
– Стас! Подожди! Стас!!! – Даше приходилось то и дело переходить на бег, чтобы поспевать за стремительным шагом Стаса. Который, позабыв о покрывале, оставленных на нем ключах от машины, рюкзаке, телефоне, направлялся к заочно знакомой Даше компании. – Я высоты боюсь, Стас! Я не полечу! Я в платье! Оно на голове будет!
– Ты полюбишь высоту, Носик, вот увидишь! – но его было не остановить – ни словами, ни попытками упереться пятками в землю. Волок за собой, сжимая руку с небывалой силой. И Даша даже не знала, отчего у нее так быстро бьется сердце – из-за ощущения своей руки в его или от осознания, куда и зачем он ее тащит.
– Передумали? – один из парней с ухмылкой следил за тем, как Стас, будто на буксире, тащит Дашу за собой. Это было ровесник Стаса и Артёма, но Даша не помнила, чтобы встречала его раньше. Остальные ребята рассредоточились по «взлетной площадке», потихоньку разбирая парапланы.
– Есть такое дело. Ты сказал, у вас тандемный с собой?
– Да…
Говорил Стас, Даша же трусливо пряталась у него за плечом. Будто маленькая девочка, испугавшаяся незнакомого дяди.
– Я Миша, – который протянул ей руку, улыбнулся.
– Даша…
Миша улыбнулся, на Стаса глянул с ухмылкой… Явно имея что-то в виду…
– Даже не пытайся, это Даша Красновская, сестра Тёмы… И да, ты прав, жену Дина зовут. Это не она.
Немногословный Миша снова хмыкнул, а вот Даша покраснела в цвет платья, потому что… Кажется, ее пусть на миг, но приняли за Стасову любовницу…
– А Тёма где?
– Мы без него. Гуляем просто.
Стас отвечал честно, но это не выглядело как оправдание. Исключительно констатация факта. И Даше это очень нравилось.
Ей всегда в Стасе именно это и нравилось, если быть честной. То, что меланхоличность – не значит слабость. Немногословность – пустоту. Он был очень сильным человеком. Добрым. Деятельным. И совершенно не пафосным. В отличие от окружающих ее и тогда, и сейчас сверстников.
– Ну, гуляйте.
– Так что, тандем дадите?
Миша сначала на Стаса смотрел с полминуты, потом опять на Дашу.
– А ты летала когда-то, Даш?
– Нет, – девушка отвечала и чувствовала, будто не оправдывает ожидания… Почему-то казалось, что Стас был бы рад услышать другой ответ, пусть он и был ложью. Но разве это страшно – соврать ради него?
– Боишься?
– Конечно, боится. Не жадничай, Мишка. Или тебе диплом показать? Мы вообще-то вместе инструкторские курсы заканчивали.
– Да. Но только я работаю, а ты… В офисе задницу греешь, – пусть перепалка между ребятами не была злобной, но Даша очень радовалась, что переживает ее за спиной Стаса. И даже болела она почему-то за него, хотя… Не хотела летать. Совсем не хотела.
– А ты представь, скольких бы клиентов у тебя отбил, если бы греть перестал? – Михаил хмыкнул, кивнул, принимая аргумент, потом снова на Дашу глянул.
– Не бойся, Даша Красновская. Ты в надежных руках… Идите надевайте…
Кивнул на один из рюкзаков.
И как только это случилось – Дашу снова поволокли, не слушая ни протесты, ни просьбы…
* * *
– Стас… Я не шучу… Высоты боюсь жутко…
Даша чувствовала себя куклой, когда на нее надевали шлем, один за другим защелкивали ремни снаряжения.
– Не бойся, Дашка. Мы будем лететь горизонтально, прямо в закат, смотри, занимается… Ветер отменный. Скорость небольшая. Кричать не просто можно – нужно. Клянусь, это было бы преступлением, остаться на земле…
Стас, тоже в шлеме, говорил с таким азартом, им же так ярко горели его глаза, что пусть внутренний голос криком кричал Даше, что затея самая ужасная, пытаться отбрыкаться с каждой секундой становилось все сложней.
– Я опозорюсь, Стас… Я в платье…
– Просто доверься мне, Носик. Пожалуйста. Ты же сама сказала, что мы с Артёмом никуда тебя не брали? А знаешь, почему? Потому что маленький Носик скорее всего оказался бы большим трусом. И сидел бы вот там на лужайке, с завистью смотря на тех, кто рискнул взлететь…
– Я не оказалась бы большим трусом, – может, в отношениях с женой Стасу и стоило бы воспользоваться услугами психолога, но на слабо Даше он надавил настолько филигранно, что впору только восхищаться.
– Ну вот. Докажи, – Стас закончил защелкивать ремни, отступил на шаг, оглядел ее… Вряд ли сейчас больно красивую. На голове синий шлем, смявший волосы, платье смято, оголяя ноги просто непозволительно, руки дрожат и холодеют, щеки наливаются пунцовым.
– Это нечестно… – и все, что остается Даше, констатировать, сдаваясь. Но моментально становится легче, ведь на лице Стаса расцветает улыбка. Наконец-то полноценная. Без пятидесяти процентов.
– Мне кажется, я знаю, что делаю все правильно. Главное – не бойся. Все под контролем, я знаю местность. У меня действительно есть диплом. И я действительно отбил бы большую часть клиентов у этого напыщенного индюка…
– Эй! – «напыщенный индюк», представившийся ранее Мишей, снова подошел к ним. Попытался дать Стасу подзатыльник, но тот увернулся. Протянул Даше ее же телефон, который согласился подержать… – Разблокируй, Даша Красновская, засниму, как летаете. Знаю, девочки это любят…
– Боже, какой позор… Я не захочу это пересматривать…
– Зря ты так. Разблокируй, говорю. Потом пожалеешь ведь…
Даша поколебалась еще немного, а потом провела пальцем по экрану.
– Я больше никогда, Волошин…
И не договорила, просто потому что не знала, что именно хочет сказать. Ее затопил страх и предвкушение. Ноги тряслись, а язык заплетался. Стаса хотелось убить. Но пути назад уже не было.
– Твоя главная задача – бежать.
– В смысле? – Стас продолжал манипуляции, пристегивая к подвесной системе уже себя, Миша держал телефон, а еще один из парней взялся помогать расправлять параплан.
– В прямом. Когда все будет готово – надо будет бежать со всех ног.
– Куда?
– К обрыву, Носик. Со всех ног к обрыву. Ты же храбрая, сама сказала… – И если раньше Стас говорил довольно громко, находясь на расстоянии, то последнюю фразу произнес совсем близко и довольно тихо. Спарил их подвесные, надел клеванты, прикрепленные к стропам уже взмывшего в него парашюта. Даша почувствовала легкий толчок, секундный отрыв от земли, потом же.
– Готова? – снова голос Стаса, полный азарта.
– Нет. – Свой, будто со стороны, испуганный… – А запасной парашют тут есть где-то?
Опять смех… Слишком радостный. Очень ясно дающий понять – в их тандеме трусиха одна.
– Есть, Носик. Не переживай. Все есть. И парашют. И подпоры. Думай, что летим на них и с земли нас держат. А теперь беги.
Сказано было не приказным тоном, но Даша понимала – тянуть больше некуда. Пришла пора бежать. Своими ногами, переобутыми в одолженные одной из девчонок кроссы, прямиком к обрыву.
Бежать и уже кричать… Зажмуриться в тот момент, когда вместо взлета вверх по всем правилам физики должно бы произойти падение, а потом… Снова кричать, потому что ветер их подхватил…
* * *
Все управление парапланом лежало на плечах Стаса. Точнее, находилось в его руках. Даша же… Пищала от страха и восторга. Смеялась до слез, пытаясь их же смахивать, потому что мешали впитывать не только ощущения, но и виды – заката, верхушек столетних деревьев, на которые она никогда и не мечтала смотреть свысока.
Подумать не могла, что Стас когда-то крикнет:
– Хочешь, пятки почешем?
Что она ответит:
– Да!
И они полетят чесать пятки о мягкую хвою сосновых веток, что поймают восходящий поток, что их понесет прямо на горизонт, что снова захочется кричать от восторга, что Стас начнет первым – даже не пытаясь сдерживать эйфорию, а она подхватит – громко! Пожалуй, бесстыже громко. Так, как кричат люди, которым совершенно наплевать на все, кроме собственных ощущений…
– Я птица, Стас!!! – Даша в жизни не испытывала такой свободы. В какой-то момент не выдержала, оторвала руки от ремней, за которые усиленно цеплялась, развела их по сторонам, как крылья… То ли птицы, то ли самолета… Взвизгнула, когда их параплан чуть наклонился, перестраиваясь на новую высоту и чуть сбавляя скорость.
– Птица, Дашка. Ты птица… – и стоило Стасу ответить, как она снова залилась смехом. Сумасшедшим и заразительным. Самым искренним за всю жизнь.
Даша понятия не имела, сколько они летали. Где-то между мгновением и бесконечностью, но когда Стас крикнул, что пора возвращаться, запротестовала. Пожалуй, еще сильней, чем изначально противилась полету. Но ее протесты, к сожалению, позволили выбить только еще один круг, потом же пришлось возвращаться. В прямом смысле с неба на землю.
– Ну что, Даша Красновская, вернешься к нам?
Полет оказался для Даши настолько сильным потрясением, что дрожащие руки и колени не позволили даже расстегнуть – шлем и ремни. Это снова пришлось делать Стасу.
Улыбчивому, довольному, счастливому…
– Да. Вернется. Сказала, что понравилось, – и ответил Мише тоже он.
– Мы слышали. Громко говорила так… А все почему? Потому что параплан – это пятнадцать килограммов счастья.
Который не отказался от возможности чуть пошутить… И если до полета Даше было стыдно, что она будет кричать в небе (думая, что от страха), то сейчас… Было совершенно все равно. Все равно, как это выглядело со стороны, что о ней могли подумать. Она продолжала купаться в море адреналина, не желая прощаться с этим состоянием.
– Вот. Я снял. Глянешь потом…
Трясущимися руками телефон взяла, к груди прижала.
– Спасибо, – и сама не знала, за что благодарит охрипшим голосом.
– Не за что. Бери Тёму, приезжайте еще.
– То есть меня ты видеть не хочешь, да?
Если на «распаковку» Даши Стас потратил добрых три минуты, то сам справился буквально за несколько секунд. Вплотную к застывшей Даше подошел, положил руку на плечо, прижал к своему боку…
Не было в этом ничего интимного, просто понимание, что ей с опорой сейчас будет куда комфортней, но Даша ощутила, как градус счастья вдруг зашкалил. Он с ней в небе. Он же на земле.
– Ты тоже приезжай. Да и вообще… Семьями приезжайте, устроим тандемный день…
Миша вроде бы ничего плохого не сказал, а недавние «птицы» как-то погрустнели. Каждая по своей причине.
– Дина не любит это дело.
И если Стас пояснить мог, то Даша… Ни в жизни.
До пледа Волошин снова вел сестру лучшего друга за руку, она же больше не упиралась, плелась следом, пытаясь не упасть и рассмотреть видео… И снова дух захватывало, сердце быстрее биться начинало…
– В машине глянешь, Даш.
– Ага… – ответила, но не отлипла от экрана. Так и стояла, глупо улыбаясь, пересматривая, пока Стас собирал вещи в рюкзак, вздыхал, хватал за руку и вновь вслепую вел по тропе к месту, где днем оставили машину…
Темнело довольно быстро, поэтому в какой-то момент Даше все же пришлось отложить очередной просмотр видео до лучших времен, но руку Стаса она не выпустила.
Это ведь маленькая, позволенная самой себе, сказка? Так почему бы ею не насладиться до такой степени, до какой позволит случай?
До города они ехали дольше, чем раньше из него – умудрились попасть в тянучку, признаться друг другу, что проголодались, завернуть на заправку…
Купили хот-доги и колу, вернулись в машину, стали есть с таким аппетитом, будто голодали весь день… Переглядывались чуть заговорчески, Стас улыбался Даше-Носику, она краснела каждый раз в смущении…
– Раз у тебя есть диплом, значит… Ты чуть лукавил, когда говорил, что вы с Тёмой просто баловались? – Даша не хотела уличать Стаса во лжи, просто… Это был повод еще немного с ним поговорить. Узнать «страшную тайну», которую потом можно будет хранить за семью замками.
– Лукавил, – Стас кивнул, смял обертку от съеденного хот-дога, забросил в бумажный пакет, прислонился виском к подголовнику, пожалуй, слишком внимательно смотря на Дашу… Есть стало куда сложней. – Мы с Артёмом в университете увлеклись парапланеризмом. Сначала, как ты сегодня, рискнули попробовать, а потом… Заболели. Загорелись так, что оттащить нереально было.
– А родители знали?
– Мои – да. Ваши – нет. Тёма знал, что будут против. На свой параплан, помню, собирал год. Откладывал с карманных, а когда купил – у меня хранил, чтобы не засекли.
– А твои не были против?
– Мои? Были, конечно. Но я как-то особо разрешения не спрашивал, а вы с Тёмой… Более послушные дети, – Стас улыбнулся, рука дернулась… В который раз уже хотел по носу девчонку щелкнуть, но сдержался. Почему-то на сей раз сдержался.
– Послушные, тоже мне… Я и не узнала бы, если ты не привез бы сюда.
– Его только родители опекали, Даш. А тебя – и он тоже. Забота – она такая…
– Удушливая… – Даша выдохнула, и практически тут же пожалела, испытала стыд за слова. Ведь всегда была благодарна за заботу. Всегда. А тут… Летать – прекрасно, но удовольствие точно перекрывает риски? Оно того стоит вообще?
– Иногда и удушливая. Ты права… – Стас, к сожалению, не пропустил ее замечание мимо ушей. Продолжал смотреть спокойным взглядом, умиротворенным что ли, думать о чем-то своем. – Скажи мне, Носик, ты гордишься своей смелостью? Рискнула ведь полетать…
Следующий вопрос застал Дашу врасплох. Она с сомнением на Стаса глянула, не совсем понимая, к чему вдруг…
– Это не я рискнула, это ты заставил… – и ответ вроде бы был дан с улыбкой, но опять в стиле «не люблю комплименты»…
– Ты неисправима, – Стас констатировал, в кресле повернулся, наконец-то отлипая от Дашиного лица, пристегнул ремень безопасности, включил зажигание.
– Но я буду пытаться… – Даше же отчего-то так захотелось оправдать его ожидания, что она выпалила на одном дыхании, запнулась на последнем слове, дождалась, пока Волошин снова глянет на нее… – Я буду пытаться. И рано или поздно научусь собой гордиться.
– Молодец, Носик. Так держать…
* * *
Полный желудок и пережитый стресс убаюкали Дашу довольно быстро – она и сама не заметила, как уснула.
Проснулась же уже во дворе своего дома из-за пары ласковых касаний руки Стаса к ее голому плечу.
– Приехали, Носик.
Прийти в себя было сложно, быстро сложить два плюс два тоже не получилось, зато это подарило Стасу очередную улыбку – смотреть на сморщившую носик Носика было очень забавно…
– Так быстро… – голос еще сильней охрип, и прокашляться не помогало. Даша на дом посмотрела, потом на Стаса…
В мыслях проскользнуло сожаление из-за того, что на чай его никак не пригласишь, пусть отпускать дико не хочется. Но быстро удалось справиться с собой. Это было не к месту. И нечестно. И… опасно.
– Не хотел, чтобы ты получила выговор за поздний приход домой. Вот и старался, – Стас пошутил, Даша глянула укоризненно. Не любила все же, когда он говорит о ней, как о маленькой.
– Меня больше не выговаривают за поздние приходы домой.
– Видишь… А я бы, наверное, не сдержался…
– Ты – тот человек, который поставил мою жизнь под угрозу сегодня, Стас Волошин. Ты лишился права меня хоть за что-то выговаривать.
Даша попыталась вернуть Стасу его дневную шалость – тоже щелкнуть по носу, но он увернулся, зато руку ее поймал… И надо бы тут же отпустить, но он сделал иначе – сжал в своей, опустил на колено. Держал и гладил большим пальцем ладошку…
Улыбка моментально с Дашиных губ слетела. В горле пересохло тоже моментально.
– Спасибо за день, Даш. Надеюсь, тебе было не очень нудно. А мне так и вовсе – очень хорошо. И прости, что заставил пролететь…
– Не извиняйся. Это было… Пожалуй, это был лучший день в моей жизни.
Даша говорила правду, и признавать ее было совершенно не стыдно. И даже не страшно, что Стас никогда не узнает, что виной тому не только и не столько сам полет, сколько… На день ожившая сказка, в которой влюбленный Носик имел возможность оказаться частью мира для недосягаемого Стаса.
– Тогда обязательно повторим. Когда ветер будет хорошим. Приглашай Богдана, Артёма уболтаем, полетаем.
– Да… Обязательно полетаем, – Даша понимала, что это вряд ли когда-то случится, да и ей не хотелось повторять полет в составе, который перечислил Стас, но кивнула, остановив взгляд на руках, которые по-прежнему были одна в другой. – Я пойду.
Нечеловеческих усилий Даше стоило освободить свою руку. И дело не в том, что он держал – нет, наоборот, расслабил пальцы в тот же миг, как она чуть потянула (будто и не помнил, что держит ее). Проблема в том, что не хотелось… Катастрофически. До слез.
– Спасибо за день, – прежде чем открыть дверь, выйти и спрятаться в подъезде, Даша не сдержалась – приподнялась на кресле, коснулась губами немного колючей щеки. Впервые в жизни. Сделала короткий вдох, позволивший убедиться – не почудилось тогда, на летном поле, он пахнет так, что мозг плавится до состояния мягкого воска. Отстранилась.
Стас не ответил, кивнул только. И удержать не пытался, когда из машины выходила. Задержать, пока шла к подъезду.
Просто вышел, стал рядышком с машиной, сигареты достал, зажигалкой чиркнул, затянулся…
– Ты говорил, что бросил.
Даша крикнула уже практически от подъезда. Было желание вернуться, сигарету изо рта достать и сломать показательно, но она сдержалась.
– Я ветреный, Дашка. То бросаю, то снова курю. Вот сейчас эту прикончу – снова брошу.
Стас шутил, а Даше только и оставалось, что языком поцокать, головой покачать, а потом… все же нырнуть в подъезд, пока не передумала.
В лифт зайти. Пустой, тихий… Кажется, только тут выдохнуть сделанный еще в машине вдох, присесть на корточки, на руки свои уставиться – чуть подрагивающие…
– Так нельзя, Даш… Ты же взрослая уже…
И себя же попытаться вразумить, когда сердце совершает очередной акробатический номер, а перед глазами одна за другой плывут картинки прожитого дня.
* * *
– Привет. Почему не спишь?
Стас открыл дверь в квартиру своим ключом. Положа руку на сердце, мог признаться, что надеялся застать жену спящей, но не случилось.
Дина сидела на кухне, грея руки о чашку с чаем, не считая нужным даже взгляд поднять.
– Ты уж определись, Волошин, чего хочешь – чтобы я спать ложилась или чтобы была заботливой любящей женой? – сказала язвительно, даже не пытаясь это скрыть.
– Ну раз со вторым у нас не сложилось…
– Хамить не смей, я тебе не девочка какая-то…
– А была ведь девочкой, Дин, помнишь? А помнишь, мы на Планерную гору ездили? Ты тогда ведь дико боялась, но доверилась. Мне кажется, я больше в жизни от тебя не видел такого доверия. Только тогда… – возможно, Дина готова была к тому, что муж перебьет. Что остановится у дверного косяка, плечом его подопрет, руки на груди сложит, в глаза заглянет – спокойно и отрешенно как-то.
– Что ты несешь, Стас? Зубы не заговаривай. Я специально спать не ложилась. Ты вечно пилишь меня, что детей не хочу, что похерила семью, что тебя похерила… А сам? Уехал утром… Трубку не брал… Вернулся… – на часы глянула, – почти в полночь. Ничего сказать не хочешь?
– Хочу. Скучаю по ней…
– Ты пьяный что ли? По кому скучаешь?
– По девочке, Дина.
Ответил, от косяка оттолкнулся, вышел. Поймет или нет – его не заботило. Он почти успел смириться с тем, что их браку конец. Это делало больно, но сил на то, чтобы повернуть течение рек и вернуть все назад, Стас не чувствовал. А сегодня это как-то особенно ясно стало и даже отчасти спокойно, невзирая на неизбежность. Там, в небе, пока Носик от восторга визжал, а Стас… Ощущал свободу…
Потому что любви больше нет. И не только у Дины. У него тоже.
* * *
– Привет, как погуляли? – Богдан вышел в коридор, как только услышал, что в замке «зашевелился» ключ.
Даша вошла в собственную квартиру, старательно отводя глаза. Мазнула по улыбчивому лицу жениха стеклянным взглядом, присела, чтобы расстегнуть те самые любимые босоножки…
– Привет. Хорошо… – придумывать не хотелось. Недоговаривать Даше было в разы легче, чем открыто лгать, фантазируя на тему несуществующего праздника.
– Не скучала? – Богдан подошел в пару шагов, дождался, пока невеста поднимется, к лицу потянулся. Не обратил внимания, что она как бы случайно поворачивает голову, подставляя для поцелуя щеку. Сама же… Смотрит все тем же остекленевшим взглядом в ростовое зеркало, отмечая, будто сторонний наблюдатель, что в коридоре какой-то квартиры стоит девушка в красном платье, ее обнимает парень в футболке и спортивных штанах, что его губы сначала касаются щеки, потом скользят к уху, шепчут: «А я скучал. И все купил…», что руки забираются под подол, сжимают ягодицы.
Даша и дальше просто наблюдала бы, но внезапно будто струна лопнула, болезненно шибанув по сердцу.
– Я устала очень… Прости…
Красновская сняла с себя руки вроде как любимого жениха, обошла его, знала, что вслед смотрит, удивленный, но отмахнулась от этого мысленно.
Зашла в ванную, закрылась там, села на борт, выдохнула…
Впору было пожалеть о сегодняшнем дне. Впору было почувствовать стыд, который заливает по самые уши, заставляет захлебываться собственной низостью, но… Этого не случилось.
– Ты перебрала, Даш? – Богдан подошел к двери с той стороны, спросил встревоженно. Видимо, успел сам себе объяснить странность ее поведения.
– Да. Немного. Перебрала.
И Даша смогла честно ответить. Перебрала. Но не алкоголя, а запрещенности и свободы.
Глава 9
– Дашуль, возьмешь пакет на заднем? А я букет тогда.
– Ага…
Даша кивнула, отвечая на просьбу Богдана, нажала на дверную ручку, открывая салон, схватила небольшой фирменный пакет ювелирки с подарком, захлопнула.
– Моя будущая теща будет довольна, да? – Богдан решил пошутить, взял Дашу за руку, демонстрируя еще раз выбранный букет. Действительно красивый. Огромный. Не вычурный. Красновской-младшей ничего не оставалось, кроме как кивнуть.
Одной из сотни миллионов сильных сторон Богдана был отличный вкус. Будь Даша более «инстраграмной», в ее профиле то и дело появлялись бы подобные букеты. А еще подарки и мелочи, которые как бы кричат: «эй, девки! Мой мужчина обо мне заботится! А что вы можете предъявить в ответ? Ничего? Тогда завидуйте молча». Но… Это было не о Даше.
Они неспешно шли в сторону дома, который с самого детства служил семейству Красновских любимой дачей.
К сожалению, в последнее время у младшего поколения попадать сюда получалось не так часто, как хотелось бы, но сегодня повод был особый – именины Софьи Леонидовны. Лучшей в мире мамы, жены, свекрови… И будущей тещи.
– Кстати, солнце… Я обсудить хотел… Да все как-то не выпадало случая.
– Что? – Даша глянула на Богдана. Сердце на секунду ускорилось, моментально стало жарко…
– Твоя мама составила проект брачного договора. Все, как мы договаривались…
– Да… – и тут же отлегло. Потому что не о ее «мелких грешках» и «никчемных тайнах».
– Я попросил знакомого юриста почитать…
– Зачем? – Богдан немного замедлился, Даша тоже… Снова глянула на его профиль, не совсем понимая… Для него же, кажется, ее вопрос прозвучал, как минимум, смешно. А может и глупо. Потому что Клеверов опустил взгляд, усмехнулся легкомысленно, плечами передернул.
– Взрослые люди, Дашуль. Софья Леонидовна все же твоя мама, а я не очень осведомлен в искусстве формулировок, должен был убедиться, что все так, как договаривались…
– Ты думаешь, мама стала бы…
До Даши смысл слов Богдана доходил как-то медленно, видимо, все дело в том, что не хотелось понимать все так, как непроизвольно «понималось».
– Нет. Не думаю. Но… Ты же все понимаешь, правда? Если бы этим занимались мои родители – ты тоже взялась бы проверять.
Богдан же явно не видел никакой проблемы в том, что говорил. Отвечал спокойно, все тем же легким тоном, а Дашка… Никогда ее не царапала «рациональность» их отношений. Никогда раньше, а тут… Почему-то душа взбунтовалась. И из-за того, что стало обидно за маму, и из-за того, что больно кольнуло в самое сердце понимание – это неправильно. Так, как у них, неправильно…
– И что ты напроверял? – вопрос был задан чуть изменившимся голосом. Более сухим. Посмотри Богдан сейчас на Дашу, понял бы, что и взгляд поменялся – стал на какое-то время пустым, стеклянным. А ведь настроение было таким хорошим. Мысли только о том, как они день проведут, а сейчас…
– Нужно будет несколько пунктов подправить. Когда возникнет возможность – хочу поднять вопрос с твоей мамой. Там ничего критичного. Договоримся, думаю… Ты не против?
– Я? – Даша почувствовала во рту привкус горечи. – Нет. Я не против. Решайте.
Горечи из-за того, что все у них так… обыденно. Что обсуждаются «некоторые пункты». Что… Брак в их случае – это договор. И сама Даша, кажется, даже не одна из сторон…
* * *
– Дашуль, о чем задумалась, зайка? – Лиля пыталась дозваться до Даши трижды прежде, чем отложить приборы, которыми сервировала стол в беседке, подойти к золовке, сесть на соседний с ней стул, дождаться, пока взгляд поднимет от бокала, который протирает уже добрых три минуты…
– Ой, прости… Я просто…
– Задумалась. Я поняла. Спрашиваю, о чем? Кто настроение испортил?
Даша позволила себя на несколько секунд задержаться взглядом на лице Лили, даже мысль допустила: а может сказать? Сказать, что гложет? Но быстро осеклась. Мотнула головой. Поставила один бокал, взяла другой, улыбнулась, имитируя энтузиазм.
– Просто задумалась, Лиль. Настроение отличное! Я рада очень, что мы собрались наконец-то!
Сама понимала, насколько ненатурально звучит голос и лицо кривится то ли еще в улыбке, то ли уже в гримассе. Но по-прежнему надеялась, что сможет взять себя в руки. После короткого разговора с Богданом, который… Действительно отчего-то очень испортил настроение.
– Эх, Носик… Врать совсем не умеешь, – Лиля уличила младшую Красновскую во лжи все так же нежно улыбаясь. Не собиралась наседать, просто… Достаточно хорошо знала сестру мужа, чтобы не обратить внимание на то, что ведет себя, будто в воду опущенная, хотя явных причин для этого вроде бы нет. – Но это и хорошо, наверное. Такие прозрачные люди, как ты, – редкость в наше время…
И пусть Лиля хотела, как лучше (думала, хвалит), Даше лишь горше сделалось. Потому что… Сама себя "прозрачным" человеком уже не назвала бы. Настроение еще на один этаж просело. Куда-то в подвал подвала.
– Дашка, поможешь мне ягоду помыть? – Артём заглянул в беседку.
– А тебе прямо помощь нужна в этом нелегком деле? – вопрос с подколкой жена задала, Даша же только вяло улыбнулась, как бы поддерживая…
– Представь себе. На выход, мелкая… – обе девушки застыли, глянули на Артёма с сомнением… Были удивлены тому, что брат, который по совместительству еще и муж, ответил грубовато, но решили не заострять внимания, все же день был не лучшим для ссор.
Артём шел впереди, Даша за ним. В какой-то момент он остановился… Зачем-то посреди двора, обернулся, посмотрел на сестру серьезно, даже зло немного.
– Мы тут мыть будем? – Даша еле успела затормозить, избегая того, чтобы впечататься вместе с миской черешни в его грудь.
– Я помыл уже. Поговорить хотел просто… С глазу на глаз. Без посторонних…
Такое поведение было совершенно не свойственно Артёму, Дашино сердце пропустило удар, а в голове сразу куча мыслей… Ни одна из которых не оказалась попаданием в точку.
– Что вы мутите, Дашка?
– Кто мутит? Я не понимаю, Тём…
– Мне Миша написал вчера. Спросил, когда ждать… Погода хорошая, мол… Полетать бы… Я удивился, спросил, с чего вдруг – мы со Стасом уже больше года на гору не выбирались, а потом, оказалось… Моя сестренка с Волошиным…
Даша понимала, что это глупо с ее стороны – стоять перед старшим братом и выслушивать, как он ее вычитывает… Вот просто на ровном месте! Но стояла… И взгляд потупила… И слово вставить не могла.
– Я молчу о том, что это опасный вид спорта. Что Стас права не имел тебя в тандем брать…
– У него диплом есть… Инструктора… – и первый же выданный ею аргумент – вообще мимо кассы.
– Что? – настолько мимо, что Артём даже прервал тираду, реально ожидая, что повторит.
– У него есть диплом инструктора. У Стаса.
– Это ты уточнила, прежде чем полетать или потом узнала? Это безответственно, Даш. Я не скажу родителям, но знай… Это безответственно! И Стас за это получит. Не понимаю, куда Богдан смотрит. Как мог отпустить…
– Он не знает… – Даша ответила, продолжая смотреть куда-угодно, лишь бы не брату в глаза.
За эти две недели она так и не призналась Богдану, что была не на Дне рождении. Тем более, что провела субботу со Стасом. Тем более, что летала с ним же на параплане.
Даша не нашла в себе сил во всем признаться, а вот усугубить – легко. Поступила, как самая настоящая изменница, к чьему телефону имеет доступ предаваемый партнер – создала тайную папку с особым ключом доступа, в которой теперь хранила видео их со Стасом полета, а еще несколько фоток, которые умудрился сделать Миша.
Если приблизить – на них даже можно разглядеть, что они со Стасом адски счастливы. По разным причинам, но счастливы.
– Я внимательно слушаю, Дашка. Что ты творишь? Что вы творите?
– Мы ничего не творим, Тём. Мы просто… Дружим…
Даше и самой было сложно выдавить из себя это слово, в возможность и реальность их дружбы со Стасом ей не верилось, но… С тех пор они еще раз проводили вместе день – на сей раз уже воскресенье. По инициативе Даши, а в остальном – иногда переписывались, пару раз даже созвонились, трижды вышли на обед.
Больше не было страха прикоснуться к небожителю-Стасу. Теперь было желание найти лишний предлог, чтобы не ограничиваться только двумя поцелуями в еле колючую щеку – при встрече и во время прощания.
В их отношениях не было ни намека на интимность. Во всяком случае, со стороны Стаса. Во всяком случае, если стараться смотреть объективно, а не через стекла розовых очков влюбленности, которая жила в сердце Даши в семнадцать и настойчиво норовила поднять голову сейчас. Но разве можно об этом судить, если пытаешься сопоставить известные тебе факты, которые… Складывались очень ладно… И дико неправильно. Во всяком случае, у Артёма.
– Я думал, мы дружим…
– То есть, одно исключает другое? Если Стас дружит с тобой, со мной уже никак нельзя? – замечание Артёма, наверное, было безобидным, но Даша моментально ощетинилась.
– Нет, просто… Это очень странно. Ты сама это понимаешь. Если вы просто дружите, почему Богдан не в курсе?
– Потому что он не поймет…
– Что именно не поймет? – впору бы ответить, но Даша не знала, что. Поэтому сменила тему.
– Ты сам говорил, что Стасу тяжело, я… Я хочу ему помочь.
– Вы дров наломаете, Даш… Он на взводе сейчас, ты…
– Что я?
– Влюбленная… Черт…
Артём ответил, голову в сторону повернул…
Видно было, что злится – по скулам желваки волнами.
– Не неси чушь, – Даша сложила руки на груди, отступила. Сама же на себя разозлилась за такую яркую «защитку», служившую лучшим доказательством, пожалуй…
– А ты не делай чушь, Даш. Не делай. Умоляю. Я люблю вас. Обоих. И переживаю за вас. Тоже за обоих. Но не рушь свою жизнь ради иллюзии. Вы со Стасом слишком разные. Он давно не тот, которого ты в семнадцать любила. Он побитый жизнью. А у тебя рядом Богдан – любящий и надежный…
– Ты говоришь так, будто я собираюсь изменить. Я похожа на такого человека?
– Ты… – Артём хотел сказать, что она похожа на влюбленную дурочку, но сдержался. – Нет. Нет, Носик. Ты не похожа, просто… Я волнуюсь. Перестраховываюсь.
– Не надо. Я знаю, что делать со своей жизнью. Я не маленькая. Не глупая. Не опрометчивая. Если ты до сих пор считаешь меня такой – то ни черта обо мне не знаешь.
Даша выпалила, отобрала у брата ягоду, развернулась, возвращаясь к беседке.
Стараясь не думать о том, что кровь стучит в ушах, а ехидный голосок в голове шепчет многозначительное: «Ну-ну… Артём, допустим, поверит, а сама-то? Многое о себе знаешь?»…
* * *
Артём остался на месте, проводил Дашу взглядом, потом же… Хмыкнул.
Забавно, но Стас вчера сказал то же самое… Теми же словами… Красновский набрал его почти сразу после того, как переварил сообщения от Миши.
Почему-то в сердце моментально поселилась тревога, стоило только понять, что… Что эти двое мутят. Иначе назвать происходящее Артём не смог. А после разговоров с Дашей и Стасом тем более…
* * *
Прошлым вечером.
– Алло, Волошин…
– Привет. Мне напрячься? Ты вроде бы меня обычно не зовешь «Волошин»…
– Напрячься, Стас. Напрячься… Мне Миша написал.
В разговоре наступила пауза. Стас ждал продолжения, Артём – реакции. Ее не последовало.
– Ты летал в тандеме с моей Дашей?
– Да, – ответ прозвучал буднично. Так, будто Волошин реально не видит в этом никакой проблемы.
– Ты считаешь это нормальным? – пожалуй, этот тон и короткое «да» без дальнейших объяснений, оправданий, взбесили Артёма еще сильней.
– Да.
А второе… Так и вовсе.
– Ты долбанулся там, Волошин? Какого х*ра? Ты же знаешь, что я против.
– Она взрослая, Тём. Ей уже не пятнадцать. Она сама может решать, что ей делать, а что…
– Какая она нахрен взрослая? Маленькая. Глупая. Доверчивая, – Артём зло говорил, но эта эмоция в ту секунду всецело адресовалась Стасу. Взрослому и позволившему поставить под риск жизнь его сестры. Даша же… Сколько бы лет ей ни было – навсегда останется для брата маленькой, глупой, доверчивой. Нуждающейся в защите. А он, получается, не защитил. И пофиг, что защитить предстояло от друга. Не впервые.
– Ей понравилось, Тём. И она жива-здорова. К чему истерика?
Спокойствие Стаса только еще больше выбешивало.
– Я тебе тогда еще говорил, Стас. Тогда говорил и повторю. Не думай даже смотреть в ее сторону. Ты тогда что сказал? Дружба дороже. Вот и сейчас взвесь. Думаешь, я совсем дурак? Не вижу, что ты делаешь? У вас что тогда ничего не могло бы получиться, потому что вы разные, что сейчас… Сейчас еще хуже. У тебя проблемы. Тебя штормит. Но она-то тут при чем?
– Ты бред несешь, Артём, честно. Наши дела с Дашей – это только наше дело. Если ты думаешь, что я собираюсь ломать ей жизнь – ни черта обо мне не знаешь. Со своими проблемами я разберусь. А она… Ты знаешь вообще, куда вы загнали ее этой своей опекой? Хоть когда-то думал, что ей, возможно, не это нужно было? Вы там радуетесь, что успешна, замуж выходит, счастлива… А ты давно ей в последний раз в глаза-то заглядывал? В грустные, Тём. В грустные.
– Ты поучи меня еще…
– Это не я разговор завел, друг. Но ты прав. Я тогда обещал, что не буду смотреть в ее сторону – и свое слово сдержал, как ты помнишь. И сейчас тоже могу пообещать – уйду, как только нуждаться во мне перестанет.
– Так это она в тебе нуждается, оказывается? Я думал, это ты в ней…
– Как оказалось, это обоюдно, – Стас паузу сделал. Слышно было какое-то невнятное шуршание. Кажется, лицо рукой тер. – Я не впутываю ее в свои вопросы с Диной. И увести у Богдана тоже не пытаюсь. Мы просто общаемся. Просто. Нам это нужно. Понимаешь?
– Нет. Не понимаю. Почему нельзя со мной общаться? Почему нужно именно с ней? Ты вроде как самоутверждаешься, оживляя воспоминания о том, как она влюбленным взглядом на тебя смотрела полдетства? Ну так не прокатит уже, Стас. Она Богдана любит. За него замуж выходит.
– Я знаю. Не самоутверждаюсь.
– А что ты делаешь тогда?
– Жить учусь, Тём. Заново жить, когда прошлое… К херам.
* * *
Даша вернулась в беседку, опустила трясущимися руками посудину с черешней на край стола, и ладони бы повыше подняла, чтобы убедиться – подрагивают мелко, но стыдно было перед Лилей, и объясняться тоже не хотелось.
– Где брата потеряла? – она и так, кажется, сходу поняла, что Даша вернулась раздраженной, просто деликатно сделала вид, что не замечает этого.
– К папе с Богданом пошел – мясо дожаривать.
Даша же соврала безбожно, даже не задумываясь о том, что ее ложь может раскрыться. Когда врешь много и часто – как-то свыкаешься.
– Девочки, что скажете? – еще раз вздрогнула, когда услышала из-за спины голос матери – громкий, полнящийся энтузиазмом.
София тоже зашла в беседку, сделала пару оборотов вокруг оси, демонстрируя наряд.
– Великолепно, Софья Леонидовна! Просто великолепно! – Лиля искренне восхитилась, а вот Даша только улыбнулась кисло, кивнула, отвернулась снова.
Не знала, почему разговор с братом ее так из колеи выбил, но собраться никак не могла.
– Лиль, смотри, какие сережки дети подарили, – Софья подняла вверх волосы, являя свету пусеты, выбранные Дашей, купленные Богданом.
И, в отличие от Даши, Лиле не пришлось вымучивать улыбку, энтузиазм и заинтересованность. Она подошла к свекрови, стала разглядывать…
– Очень красивые, Софья Леонидовна! Даш, мы молодцы такие! – мать и золовка одновременно на Дашу посмотрели, улыбаясь, что есть мочи, Дашка же… Поняла, что не может. Что надо успокоиться.
– Я в дом на минуточку отойду…
Опустила взгляд, накрыла рукой карман брюк, проверяя, там ли телефон, сказала тихо, мимо матери с Лилей прошла, не обратив внимания на произнесенный хором вопрос: "все ли хорошо?", в дверном проеме с Богданом столкнулась…
– Все хорошо, солнце? Ты бледная какая-то… – он с тревогой глянул, попытался взгляд поймать. – Софья Леонидовна, мы с Дашей обсудить одну деталь хотели, может сейчас? – поднял взгляд над лицом невесты, улыбнулся будущей теще…
– Все хорошо. Скоро вернусь. Без меня обсуждайте… – Даша же только отмахнулась, высвободила из его пальцев запястье, за которое Богдан успел ее придержать, направилась к дому. Надо было…
И сама не сказала бы, чего хотела. Просто мысли чуть в кучку собрать. И уже потом вернуться.
Зашла в пустой сейчас дом, опустилась прямо в холле на ступеньки, с минуту на руки свои пялилась, потом достала телефон…
Открыла галерею, зашла в ту самую скрытую папку… Хотела удалить, потому что… Если она была честна с Артёмом, если со Стасом у них чисто дружба, то зачем она играет в шпионов? Зачем такие сложности? Откуда такая ценность?
Собралась, решилась, нажала почти, а потом…
Заблокировала, телефон отбросила, лицо в руки спрятала. Не смогла. И врать себе тоже смысла нет.
Влюбленная. Маленькая. Глупая. Опрометчивая.
Глава 10
Чтобы хоть немного привести себя в порядок, Даше понадобилось не меньше получаса. Она бродила по дому, зашла в свою комнату, потом в ванную. Умылась, собралась, вернулась в беседку.
Очень вовремя. Семейство Красновских в расширенном составе как раз собралось, ждали только ее.
Даша улыбнулась матери, позволила отцу поймать себя за руку и поцеловать в щеку, подошла к Богдану.
– Все хорошо, мась?
– Да. Уже хорошо, – и ему тоже улыбнуться.
На Артёма Даша старалась не смотреть. Боялась, что покраснеет только или разозлится – непонятно, то ли на него, то ли на себя.
Кроме тщательно помытой черешни и остальных летних радостей, на столе теперь стояло мясо, запеченные на мангале овощи и даже рыба. Праздничное настроение создавали цветы – подаренные матери детьми и мужем, а еще улыбки на лицах всех присутствующих. Даше только и нужно было, что просто расслабиться и заразиться – энтузиазмом и легкостью, вот только почему-то не получалось, как бы ни старалась.
– Как дела на работе, дочь? Все хорошо?
Почти сразу после прихода Даши семья села за стол. Пара тостов, утоление первого голода… И самое время для разговоров.
Вопрос задал Алексей Александрович – отец, человек, вызывавший в Даше гордость. Пожалуй, не меньшую, чем мать.
Не будь Даша настолько восторжена отцом, никогда не выбрала бы его же профессию. Ей очень хотелось его порадовать. Очень хотелось угодить. Очень хотелось почувствовать себя еще чуть больше его дочкой. И он ведь действительно ею гордился – когда поступила, когда диплом получала, когда друг хвалил, на интернатуру в клинике которого Дашу устроили по протекции отца. Когда ей там же работу предложили.
Гордился, но никогда не вмешивался первым. Действовал мягкой кошачьей лапой – о покупке оборудования они с дочерью договорились, что делается это «в кредит», если отец «подкидывал» дочери клиентов – то делал это исключительно мотивируя отсутствием у себя свободного времени и уверенностью в том, что более достойного кандидата на замену он все равно не нашел бы. А когда Даше потихоньку пришлось отказываться от перенаправленных от отца людей… Снова гордился.
– Все хорошо, па, – Даша ответила, улыбнулась ласково через стол своему «идеальному мужчине». – А у тебя?
– У меня тоже, но есть нюансы, конечно… – губы Алексея чуть скривились… Это чем-то напомнило манеру Стаса, Даше пришлось тут же видение отгонять.
– Какие нюансы? – почему-то почти сразу же стало тревожно. За себя Даша практически никогда не боялась, а вот за близких… И стоять готова была горой, и сложности их переживать, как свои.
– Да что ты ребенка-то нервничать заставляешь, Леш? Видишь же – побелела вся…
Отец зачем-то действительно будто интригу держал, а вот не выдержала мать, на мужа посмотрела серьезно, а вот на дочь – нежно.
– Стас Волошин звонил сегодня. С Днем рождения поздравил. Мы с отцом вместе были, он напомнил, что плановый осмотр не за горами, ну а что Стас ответил ты и сама знаешь…
Даша знала… И покраснела безбожно, взгляд в столешницу вперила, но все равно почувствовала, что Артём в ее сторону голову повернул.
– Я не знаю. Расскажите…
Больше всего младшей Красновской хотелось бы, чтобы все так и ограничилось полунамеками, но на сей раз против нее сыграл Богдан. Заинтересовался – решил уточнить.
– Уводит клиентов у старого больного человека потихоньку твоя будущая жена… – Алексей глянул на Богдана с гордостью за дочь.
– Но-но, Красновский, мы вообще-то ровесники, а я в старые больные записываться не планирую…
Софья перебила мужа, четверо сидевших за столом рассмеялись, двое только улыбнулись кисло. Даша все так же стол взглядом сверля, Артём – ее.
– Так что там с клиентами? – Богдан не дал надолго с дорожки свернуть – напомнил.
– Даша тихой сапой начала уводить у отца даже самых старых, верных, с детства, практически, знавших его кресло клиентов. Не стыдно, дочь? – София шутить продолжала, а Даша… Покраснела все же. И не сдержалась – глянула на Артёма. Знала, что не стоило бы, знала, что только хуже сделает.
«Вы дров наломаете, Дашка…» – звенело в ушах, читалось во взгляде.
* * *
– Дашка, ты весь день сегодня, как в воду опущенная, что не так? – по изначальному плану Даша с Богданом, как и Артём с Лилей, должны были остаться с ночевкой на родительской даче, а завтра продолжить отмечать мамин День рождения, но… В какой-то момент Даша поняла, что просто не сможет. И не хочет.
Хочет в тишину своей квартиры, забраться с головой под одеяло, скрутиться там, глаза зажмурить, а потом… И сама не знала, что это должно дать, но общество даже самых близких, родных и любимых людей после спонтанного разговора со старшим братом стало тягостным.
Благо, родители не настаивали, Артём вообще больше не глянул на нее ни разу, слова не сказал, Богдан только вздохнул тяжело, но остаться не уговаривал. Теперь же они вдвоем ехали в сторону города.
Он за рулем, Даша на пассажирском, отрешенно глядя куда-то за окно.
– Все так. Настроения нет просто. ПМС, может.
Дежурно отбрехалась, а вот улыбнуться дежурно сил в себе не нашла. Механически прокручивала кольцо на безымянном пальце, думая о своей слабости, подлости и глупости…
Наверное, если смотреть чисто формально, она даже ничего плохого еще не сделала. Ну у кого нет тайн от своих половинок? Кто не сомневается накануне свадьбы, с тем ли человеком жизнь хочет связать? Кто не согласился бы пойти на кофе со своей первой любовью? Да только… Себя этим обманывать уже не получалось.
Как в семнадцать, ее снова затягивало в любовь к Стасу Волошину. Но теперь все было хуже – теперь он позволял быть рядом, сам же создавал иллюзию ее нужности, теперь даже Дина была уже не той, «которую любит больше жизни», а женщиной, избавившейся от ребенка, которого могла родить ему.
А она сама… Так тщательно следила за тем, чтобы у них с Богданом не случилось незапланированных «неприятностей», а будь она со Стасом?
– Господи… – мысли совсем не в ту степь пошли. Настолько, что Даша даже забылась на мгновение, шепнула, руками лицо закрыла, отгоняя тот самый вопрос.
– Эй, солнце, ты чего? Все нормально? Мне остановиться?
Богдан скорость сбавил, положил свою руку на ее запястье, будто прося от лица убрать, а ей… стыдно было. Отчаянно стыдно.
– Нет, не надо останавливаться. Все хорошо.
– Я же вижу, что не хорошо, Даш… Рассказывай.
Богдан убрал руку, взгляд оторвал, когда Даша свои вновь на колени опустила, губу закусила, смотрела на него с полминуты, собираясь… И снова не собралась.
– Ты меня любишь? – выпалила вопрос, понимая, что прозвучало слишком отчаянно.
Но Богдан, кажется, этого не заметил. Снова глянул, улыбнулся, кивнул.
– Конечно, люблю. Есть сомненья?
К сожалению, были. Но не столько по отношению к нему, сколько касательно себя.
– А что такое «любовь»? Ты знаешь? Почему уверен, что любишь?
– Даш… Ты серьезно? Ты очень странно себя ведешь сегодня. Тебя кто-то обидел?
– Нет. Меня никто не обидел. Я разобраться хочу. Мы женимся скоро. Для меня брак – это на всю жизнь. Мне важно понимать, почему ты уверен, что любишь…
– Потому что… Мне с тобой хорошо. Комфортно. Ты красивая. Умная. Добрая. Бомба, когда требуется. Ты будешь идеальной женой, Даш… Не сомневайся даже…
– А любовь тут где?
– Даш… Да что с тобой? Я же объяснил уже все. Ты хочешь, чтобы еще парочку комплиментов отвесил? – Богдану не свойственно было злиться. Вообще. В принципе. А сейчас допрос невесты явно начинал раздражать, поэтому он попытался свести все к шутке, но Дашу она не развеселила, только еще сильней завыть захотелось.
– При чем тут комплименты?
– А что тут при чем? Ты спросила, люблю ли я тебя, я ответил – люблю. Объяснил, почему. Хотя это глупости все, как мне кажется. А ты продолжаешь стартовать на ровном месте. В чем проблема?
– Во мне, наверное… – Даша под нос шепнула. Больше себе, чем Богдану.
– Я не понимаю тебя, Дашка. Сегодня вообще не понимаю…
– Может ну ее, свадьбу? – вопрос с губ сорвался раньше, чем Даша успела себя одернуть. И дальше ведь должно бы следовать сожаление, что вслух сказала, а по факту… Сердце бешено в груди зашлось, но не из-за страха.
Богдан опять бросисл на нее взгляд, губы в улыбке кривились, в глазах сомненье…
– Это шутка такая? Не смешно, Даш…
– А если не шутка?
Новый взгляд был уже более долгим, потом же… Богдан все же сделал, что, пожалуй, изначально стоило – съехал на обочину, аварийку включил, к невесте повернулся.
– В чем проблема?
– Я… Сомневаюсь, что люблю тебя. И что ты меня любишь тоже сомневаюсь.
Вот так… Оказалось, даже первый шаг сделать не страшно, а когда он сделан – дальше само льется.
– Почему вдруг? Раньше не сомневалась, а тут…
– Я раньше не думала об этом. Вообще не думала.
– А о чем думала?
– О том, о чем ты сказал – комфорте, красоте, уме, доброте.
– А сейчас что изменилось? Тебе не хватает страстей что ли? Разнообразия? Ну так давай устроим… В машине еще ни разу вроде бы…
– Господи… – Даша не выдержала, отвернулась, колени к груди подтянула, вжалась в них лбом, зажмурилась, прижала локти к ушам, не заботясь о том, что на чистое сиденье умащивает подошвы кед… – Отвези меня домой, пожалуйста… Просто отвези. Ничего не говори… Я успокоюсь чуть, потом поговорим…
Богдан же еще с минуту не двигался. Даша понятия не имела, о чем думает… Да и знать не хотела. Просто выдохнула свободно, когда исполнил просьбу – поехал дальше по ночному шоссе.
– Прости, если лишнего наговорила. Дай мне немного времени. Я наберу тебя…
Даша сказала прежде, чем выйти из машины у своего подъезда, шла к двери, не оглянувшись ни разу, попав в квартиру даже свет не включила, по памяти добралась до спальни, опустилась на пол рядом с кроватью, снова пряча лицо в руках.
Слышала, что телефон вибрирует в сумке, но брать в руки не хотела. Никому не смогла бы ответить сейчас – ни Богдану, ни маме с папой, ни Артёму, если это вдруг он. Нечего ей было сказать. Вот только…
Даша оттолкнулась от кровати, к сумке потянулась за телефоном – оказалось, вибрация оповещала о приходе самого обычного спама… Вот и славно.
Пальцы тряслись, когда Даша телефонную книгу открывала, искала нужный номер. Тряслись, когда слушала гудки, ожидая ответа.
– Алло, привет. Что-то случилось?
– Нет. Ничего. Можешь приехать?
Пауза.
– Ночь на дворе, Дашка. Ничего не случилось, но я должен приехать?
– Да.
Снова пауза.
– Ты дома?
– Да.
И еще одна.
– Жди.
– Спасибо.
Стас скинул, Даша тоже оторвала телефон от уха, а потом держала и пялилась в постепенно гаснущий экран.
Глава 11
Даша пожалела о своей опрометчивой просьбе почти сразу. Это было очень нагло и глупо – звонить женатому мужчине, с которым вы общаетесь от случая к случаю, зная, что у него и так сложная ситуация в семье, потому что… тебе просто хочется, чтобы он приехал, выслушал, помог справиться со всеми мыслями, которые до этого медленно ели ржавчиной перегородку между умом и сердцем, а сегодня ее прорвало. Как-то внезапно и практически на ровном месте. И стало невыносимо страшно, гадко, больно…
Не понимать, что делать со своей жизнью – это будто попасть в ловушку, биться о стены, холодея от осознания, что двери-то нет.
И в то же время понимать… Отчетливо до невозможности… Что продолжать так, как было раньше – не можешь.
Что замуж не выйдешь. И не потому, что любишь другого, а потому, что того не любишь…
Даша сняла кольцо, положила на обеденный стол, отошла… Смотрела на него и осознавала, что снова надеть не сможет.
Утром еще все хорошо было. Утром еще работала схема «отмахнуться от сомнений», а теперь… Мосты горят, а люди, оставшиеся на той стороне, даже не знают об этом.
Стас приехал быстро. Куда быстрей, чем Даша ожидала. Настолько, что она не успела одуматься, набрать и отменить приглашение.
Он позвонил, Даша сорвалась в коридор, сначала открыла дверь в подъезд через домофон, потом с замиранием сердца ждала, когда в дверь позвонит. Ждала, но все равно вздрогнула, отщелкнула все замки, пожалуй, резковато за ручку на себя дернула, увидела его… Вдохнула… Выждала ровно секунду, а потом не справилась – уткнулась лбом в грудь, пальцами смяла футболку, разрыдалась.
– Тише… Ты чего, Даш? Тише… Что случилось? Тебя обидел кто-то? Тебе больно сделали? Тише, Носик…
Даша рыдала, с каждой секундой все плотнее вжимаясь с ту самую грудь, из-за которой у нее сейчас так много проблем, так тяжко на душе, так яростно свою разрывает. Стас же умудрился в квартиру зайти вместе с ней (как оказалось – босой ступившей на лестничную клетку), дверь за собой закрыть, застыть посреди коридора, задавая вопросы тихим голосом, по голове гладить, вряд ли ожидая ответов, пока не успокоится.
– Ну чего ты? Носик… Совсем расклеилась…
И пусть Стас говорил почти теми же словами, что Богдан в машине, но те злили, а эти будто все новые и новые слезоточивые каналы отвинчивали.
* * *
– Миша растрепал Артёму, что мы летали, – первое, что Даша выдала хриплым из-за рыданий голосом, когда слезы немного высохли. Чем, кажется, очень удивила Стаса.
Он долго просто ждал, пока выплачет неведомое ему горе. Она же пользовалась терпением, как могла. Рыдала и рыдала. Чуть успокаивалась… А потом опять накрывало – еще горше. Теперь же… Было легче. И стыдно. Очень.
Даша сидела за все тем же обеденным столом, по центру которого лежало кольцо. Стас стоял к ней спиной, заливал в чашки чай.
Видеть его на своей кухне, спрашивающим – где пакетики и какой она будет, было более чем странно. Еще и ночью. Еще и такого спокойного, когда у самой глаза опухли, руки холодные, на душе пусто…
– Я знаю. Артём звонил… Позавчера уже, – Стас глянул на часы. Самая короткая из стрелок стремилась к часу ночи. – Ты из-за этого расстроилась? Из-за Артёма? – оглянулся. Смотрел внимательно, но будто осторожно. Даша же только головой мотнула.
– Нет. Из-за этого тоже, но это не главное. Прости меня, Стас.
– За что? – Волошин подошел к столу, поставил чашки, пододвинул к поникшей Даше сахарницу.
– Что выдернула тебя посреди ночи. И я даже не знаю, как Дине объяснить, чтобы у тебя проблем не возникло.
– Не волнуйся. Не возникнет, – Стас не то, чтобы отмахнулся, просто сказал так уверено и спокойно, что Даша сразу поверила.
– Вы помирились? – этим вечером вопросы срывались с Дашиных губ раньше, чем она успевала включить режим самосохранения. Хотя сейчас… Почему-то казалось, что слезы уже выплаканы. Скажи он «да» – хуже не станет. Она кивнет просто, принимая, как данность.
– Нет. Это неважно, Даш. Что случилось? Ты расскажешь?
Может, стоило бы придумать что-то… Глупое и нескладное. Просто, чтобы Стас мог сделать вид, что поверил. Но Даша не смогла. И сходу все объяснить тоже не смогла. Продолжала сидеть, смотреть на чашку, думать…
– Ты прав был, Стас… – додумалась до того, что по щеке снова слеза покатилась – хлюпнулась на белый стол рядом с чашкой.
– В чем прав, Носик?
– Мне не надо замуж выходить. Это не любовь.
Это вряд ли был ответ из перечня, который Стас мог худо-бедно ожидать. Поэтому опешил… Явно. Сильно.
– Даш… – окликнул. Ждал ли, что она взгляд поднимет? Наверное. Но быстро понял, что нет. Пришлось говорить вот так – обращаясь к скуле. – Нашла, кого слушать… Пьяного идиота, который со своей семьей разобраться не смог, а тебя учить решил.
– Ты не идиот, Стас. Ты… Ты даже не представляешь, как точно попал тогда.
– Вы с Богданом поссорились? Это случается, Даш. Все ссорятся. Помиритесь.
– Мы не ссорились. Я просто… Вдруг поняла… Что… Обманывала саму себя. И всех вокруг тоже обманывала. Придумала, что меня устроит, если будет просто хорошо. Убедила себя в этом. А потом… – почти произнесла «увидела тебя и все по новой», но удержалась все же.
– А потом…
– Поняла, что нет, – Даша двинула от себя чашку, задела ею кольцо, которое, кажется, Стас раньше не видел даже. Взглядом на ее руку скользнул, понял, что безымянный палец свободен, как ветер…
– Ты сказала Богдану уже?
– Нет. Он не понял, что у нас проблемы, кажется. Просто… Из машины вышла, попросила пару дней на подумать. Оказалось, пара дней мне не нужна.
– Не руби сплеча, Даш…
От любви всей твоей жизни, даже если эта самая любовь понятия не имеет о своем статусе, обычно боишься получить именно такой совет, если речь идет о другом мужчине. Равнодушный к тебе, как к женщине. Заботящийся о тебе, как о вроде бы друге.
– Думаешь, завтра что-то изменится? – но Даша привыкла. Это ужасно, но уже привыкла. Поэтому хмыкнула только. Поддела указательным пальцем кольцо, крутить стала бездумно.
– Говорят, утро вечера мудренее…
– Да? А жена твоя вечером аборт ходила делать? В этом беда?
Пожалуй, отвечать на добро принято не так. Не бить так больно того, кто посреди ночи к тебе примчался, кто позволил наплакаться вдоволь, а теперь сидел и слушал нытье, которое если и касалось его, то помимо его же воли. Но Даша… Вдруг возненавидела его – за слепоту, эту отрешенную благость и совет.
– Думаешь, имеешь право так «кусать»?
– Нет. Прости… – и пусть выражение его лица не изменилось практически – только скривился на мгновение, Даша быстро пожалела, что позволила себе.
– Знаешь откуда?
– От Артёма.
– Ясно… Все. Сука. Знают.
Сказал отрывисто, притворно спокойно, потом же… Из-за стола встал, взял чашку с чаем, к которому даже не притронулся ни разу, к мойке подошел, выплеснул, бросил опустевшую емкость, не заботясь, что разбиться может. И разбилась, кажется. Даша вздрогнула даже, услышав характерный звук.
– Я не хотела, Стас. Прости…
Он впервые рядом с ней был настолько злым. Видно было, что изо всех сил пытается себя в руках держать, но злится. И виной тому она.
– Дело не в тебе… – Стас же так и остался стоять у мойки, упер руки в столешницу, голову чуть склонил, сгорбился немного… – Меня до сих пор кроет просто… Временами. Это сложно…
– Понимаю, – Даша сказала, а потом захотела себе же подзатыльник отвесить потому что… Ни черта она не понимает. Если не переживал – такое понять невозможно. – Хотя… Просто прости меня, Стас. И не слушай идиотку. Ты же видишь, я тоже веду себя, как…
– Не сравнивай, дурочка.
– А в чем разница?
Даша тоже встала, подошла – не вплотную (отчего-то было боязно), но ближе. К спине, напряженным рукам, голове в пол-оборота, поймала тяжелый взгляд.
– Я не верю, что ты так сделала бы. Знаю тебя и не верю.
– Ее ты тоже знал ведь…
– Если еще и в тебе ошибусь – сдохну.
Он снова наверняка имел в виду совсем не то, но Даша… Лишилась дыхания. Руки сами опустились, пальцы разжались. На пол полетело кольцо. Стукнулось три раза, разрезая воздух звоном, а потом закатилось под тумбу.
* * *
Ночной разговор то и дело затухал, затихал, стопорился.
Что Даше, что Стасу было одновременно уютно и гадко.
Уютно, потому что в компании друг друга. Гадко, потому что… Мир никогда не ограничивался этой компанией. И за окном занимается рассвет, а значит…
– Мне ехать пора, Носик.
Стас встал из-за стола, когда они минут пять молчали, глядя перед собой. Даша давно уже не плакала, сам он успокоился, снова затолкал чувства и мысли касательно поступков вроде как еще недавно любимой жены поглубже на задворки души. Он всегда так делал. Пока получалось. Пока помогало. Надеялся, со временем получаться будет еще лучше, помогать эффективней.
Понял только, что этого недостаточно, чтобы простить и жить дальше. Бывает так, что корабли расходятся. Иногда это больно – ведь неудачный маневр может оставить вмятину, а то и пробоину на боку судна, но… Лучше делать это, пока есть силы вычерпать воду и потихоньку латать дыры. Пока не ушел на дно вследствие тарана.
– Поздно, Стас… Или рано… – Даша будто опомнилась, моргнула пару раз, сказала охрипшим голосом, в окно глянула… – Давай я постелю тебе? А сама тут посижу. Не спится все равно…
Предлагала и краснела постепенно, потому что звучало очень двузначно, пусть сегодня в словах и не было никакого тайного смысла.
– Мне стыдно, что я выдернула тебя, чтобы просто… Помолчать, получается, – честно добавила, взгляд на столешницу опустила.
