Читать книгу Выбор - Мария Алексеевна Аверина - Страница 1

В голове был гул разных голосов. Одни женские, другие мужские. Все они что- то бормотали, и их слова смешались в одну противную кашу без смысла. Я не могла найти себе места. В глазах всё расплывалось, невозможно было понять, что сейчас происходит.

– Заткнитесь! – мой крик разрезал тишину в классе, а голоса отступили. Их слова, будто отдаляясь отскакивали от стенок моего черепа, создавая эхо, казалось, будто вся эта масса голосов билась об виски.

Я поймала на себе удивлённые взгляды одноклассников.

– Молли, – нежно произнесла учительница – с тобой всё в порядке? Как ты себя чувствуешь? Твоя мама говорила мне, что ты последнее время сама не своя. Может, тебе стоит пойти домой?

– Нет, извините, у меня просто заболела голова. – я старалась подобрать более достоверную отговорку. – можно, я выйду, выпью таблетку?

– Да, конечно. – с заботой в голосе сказала мисс Ли и продолжила урок.

Мне она нравилась. Новая учительница отличалась от остальных своей заботой. Она знала, когда дети болеют и всегда хотела помочь. Когда класс читал на уроке литературы "Уроки французского" Распутина, Лидия Михайловна напомнила мне Анастасию Евгеньевну. Даже внешне: добрые глаза, мягкие черты лица, всегда аккуратный наряд.

Выходя из класса, не было никого, кто не провожал меня взглядом. Кто- то просто удивился, а кто- то смеялся. Я бы развернулась и обязательно что- нибудь бы ответила им, но сейчас мне было не до этого. Я как можно тише закрыла дверь в класс и дала волю эмоциям.

В моей голове крутилось столько мыслей. Казалось, они не поместятся даже в голове великана. Были и хорошие мысли, и плохие. Мне было страшно: вдруг мама расскажет всё доктору, а он заберёт её в больницу? Но, правда, мне было настолько плохо, что я не стала зацикливаться на этом

– Что же делать? – мои глаза что- то обожгло, а потом перелилось через край и поплыло вниз, это были слёзы. Они текли ручьями, солёные на вкус и горячие на лице. – ЧТО ДЕЛАТЬ?

Краем глаза я увидела какое- то движение. Это открылась дверь кабинета, из него вышла мисс Ли и, как ошпаренная, подлетела ко мне. Я всеми силами пыталась сдержать себя, чтобы остановить поток воды из моих глаз, но ничего не получалось.

– Молли? Ты плачешь? Что такое? – тихо, но уверенно сказала учительница.

– Н- ничего…– я попыталась отвернуться, но учительница взяла меня за подбородок и аккуратно повернула к себе. Я зажмурилась от света, попадающего мне на лицо. Теперь мисс Ли видела меня полностью

– Ладно, я не буду требовать тебя рассказать причину. – произнесла мисс Ли и погладила меня по плечу. – Иди домой, отдохни. Тебе станет лучше.

– Правда?

– Да – голос учительницы был мягким, как колыбельная.

– Спасибо.

Я утёрла слёзы, вошла в класс, а вышла уже с вещами. В классе начались разговоры.

– Тихо! Успокойтесь, я отпустила Молли.– закрывая за собой дверь сказала учительница.

________________________________________________________________________________

Секунды для меня превратились в минуты, а минуты – в часы. Такая короткая до дома дорога теперь казалась такой длинной и изматывающей. Ноги не держали. Мне хотелось упасть прямо на дорогу и смотреть в небо, такое чистое и красивое. Я просто не понимала, что происходит. Мне было страшно, очень.

Я решила: "если я не пойду домой, то и к доктору меня не поведут". Тут я резко развернулась. Меня охватило второе дыхание. Теперь я не хотела останавливаться, наоборот, бежать, и далеко. Засунув руки в карман, я поняла, что денег на автобус хватит. По крайней мере, на дорогу туда, а на обратно я деньги раздобуду, если, конечно, понадобится. Добежав до остановки, я села на лавку. Через минут пять приехал автобус.

Здание за зданием, дерево за деревом проносились за грязным окном старичка- автобуса. Знакомые пейзажи сменялись на новые, ещё неизвестные. Все мысли смешались. Одни твердили, что пора остановиться, другие же кричали, что нельзя идти назад. Пассажиров тем временем было меньше и меньше. Пока я не осталась наедине с водителем. Наступила тишина. Недолгая тишина. Вскоре её прервал звонок.

Я не сразу поняла, откуда исходит звук, но через секунду телефон уже был в руках. Впереди меня ждал долгий допрос, где я. Объяснять ничего не хотелось, ведь так будет только хуже. Поэтому я не взяла трубку, а просто выключила звук и продолжила наблюдать за дорогой.

За окном уже проносился лес, и лишь изредка появлялись чёрные силуэты машин или грузовиков. Луна, напоминавшая старый потёртый диск 70- х годов, нависла над землёй. Солнце ещё не ушло, но при этом света от него было меньше, чем от серебряного светила.

В голове теперь было слышно лишь шуршание и что- то отдалённо напоминавшее голоса. Они были настолько тихие и неразличимые, что мне на секунду показалось, будто это говорят родители. В висках пульсировало, а по лбу тёк пот.

За окном совсем стемнело. На дороге не было видно ничего, а если повернуть голову вправо или влево – будет видно лишь тёмные верхушки деревьев, контрастирующие на еле светлом небе. За время, пока я ехала его затянуло тучами. Они похожи на вату. Только выглядят тяжелее. Я засмотрелась в окно и сосредоточилась на небе. Постепенно темнело. То ли на небе, то ли у меня в глазах. Тут меня резко что- то ударило в спину, я подскочила. Оглядываясь, я поняла, что еду всё в том же пустом автобусе. За окном сильно потемнело, а вдали виднелись огоньки. Они были как будто свалены в кучу, много- много разных огоньков по разным сторонам. Только они сейчас и освещали путь. Ну и фары автобуса. Машин не было совсем. Я решила достать телефон, чтобы посмотреть, сколько время. Странно, но на часах было лишь семь, хотя было достаточно темно. У меня было очень много пропущенных от мамы, так ещё и от мисс Ли. Видимо, меня ищут. Я просидела ещё минут пять, прежде чем до меня дошло, что я делаю. Я же еду в темень одна на автобусе по неизвестной мне дороге. Осознание приходило ещё минуты две. Только после этого я начала реально паниковать. Ноги налились свинцом, а лоб покрылся липким потом. Сердце бешено стучало, а кровь бежала по моим венам с безумной скоростью, так мне казалось. Мне всё же нужно было предпринимать хоть что- то. У меня был лишь два варианта: первый – попросить остановиться на следующей остановке и выйти, а второй – узнать у водителя, по какой дороге мы едем.

Дорога была пуста. Не было ни единого источника света поблизости. Только вдали виднелись блеклый свет из окон маленьких домиков. В такой темноте может быть что угодно. И я об этом не узнаю, пока это не будет в метре от меня. Чтобы было не так страшно, я звонила маме, хотя прекрасно понимала, что получу от неё по полной программе.

– Ну же, возьми трубку, возьми! – я буквально молилась.

На другом конце провода были слышны лишь гудки, не более. Монотонные, звенящие гудки, которые ужасно бесили даже не своим звуком, а тем, что они идут до сих пор и ещё никто не взял трубку. Я повторила операцию пару раз, прежде чем мне ответили. Мама сначала выругалась, а потом начала:

– Молли! Не стыдно так мать пугать! – мама явно была зла, но голос её дрожал. Я объяснила ей ситуацию, и прерывала её время от времени, рассказывая всё. Она то и дело повторяла:

– Как так? Ты что? Зачем? Вот и что мне с тобой делать? – она стала, как и полагается читать мне нотации. Это продолжалось двадцать минут, и всё это время я просто отвлекалась на что- то другое, потому что если бы я слушала её, то уснула бы прямо на остановке. Наконец, когда это закончилось, и она отключилась, я посмотрела по карте, где я, как оказалось, я была примерно в сорока милях от Дерби, скинула маме эти данные, а она сказала ждать, но чего именно – нет. Может, когда я от неё получу, а может и своей смерти. Это были лучший и худший варианты развития событий. Наконец, мой телефон завибрировал, на экране высветилась та же надпись: «Мамочка», и я подняла трубку. Новости были хорошие: за мной едет папа. Наконец, темноту разрезал свет фар. Я сразу поняла, что это за мной, потому что никому в такой глуши ничего не надо. Машина сбросила скорость, и я узнала в ней очертания машины папы. По мере приближения папы ко мне у меня всё больше и больше кололо пальцы, от осознания того, что моя участь приближается. Сейчас выслушивать придётся от папы, а потом ещё дома от мамы.

За окном всё чаще проносились одинокие указатели. Машин, как и каких- либо зданий, построек не было. Абсолютно пустая дорога была сзади, спереди, по бокам. На небе, как тусклая лампа весела луна. В машине тишина. Папа просто умел вызывать чувство вины своим молчанием. Оно повисло в воздухе, давя на меня своим весом. Весом вины и раскаянья. А потом эта тишина прервалась. Яркий свет фар и скрежет. Вот и всё.

_______________________________________________________________________

Так хорошо не было никогда. Лёгкое щебетание птиц доносилось со всех сторон. Теперь в голове не было плохих мыслей. Посторонние звуки не несли такой нагрузки как раньше. Не болела голова, не звенело в ушах. Такое последний раз было пять лет назад, когда мне было семь. Тогда я ещё не ездила по больницам каждую среду и пятницу, а могла гулять с друзьями с утра до вечера, мне не приходилось отсиживать по семь часов в школе, а потом ещё делать уроки до ночи. Но это было в прошлом. Я не могла отпустить его. Не было ни дня, когда бы не вспоминала, как было хорошо. Это стало зависимостью, плохой привычкой. "Не надо жить прошлым". Эти слова я запомнила навсегда, услышала, когда тосковала по Джони. Открыть глаза заставил запах блинов. Открыв я увидела голубое небо, а такое было редко. Над районом чаще висело серое небо, а по утрам нас встречал монотонный стук дождя, а не воздушное пение птиц. Ноги опустились на пол, согретый солнечным светом. Он приятно щекотал своим теплом пятки. Было так тепло, что я не одевала ни тапки, ни халат. Топот ног эхом разошёлся по второму этажу. Нежный голос мамы встретил меня.

– Ох. моя девочка! Как ты? Ничего не болит?

– Нет, а в чём дело? – я не поняла, к чему такие вопросы. Честно говоря, я ожидала услышать от мамы выговор.

– Ты не помнишь? Ахх… – мама покачала головой и снова ушла в кухню, крича оттуда. – Вчера ты так устала, когда пришла домой. Пошла делать уроки, – она подошла к лестнице, вытирая руки полотенцем с её плеча. – а потом пришла ко мне с жалобой на самочувствие, не помнишь? – мама откинула голову вбок и посмотрела на меня своими ореховыми глазами.

– Значит, это был сон.

– Что?

– Да так, ничего.. Что на завтрак? – я попыталась сделать вид, что ничего не произошло и забыть этот дурной сон.

– Блинчики, твои любимые.

– Урааа! – Я забежала в ванную и через три минуты уже сидела за столом с блином во рту.

– Так, сейчас доем и пойду собираться в школу. – Я уже составила план на утро, чтобы попытаться отвлечься от дурных мыслей.

– Дорогая, мы с папой решили оставить тебя дома, ты вчера очень устала.

– Оу…– у меня ушла секунда, чтобы понять, что происходит. – Хорошо, тогда я позже пойду гулять с подругой, можно?

– Да, сегодня уроки как раз кончаются в 10, остался лишь час.

За этот час я успела прибрать в комнате, попить с мамой чай, просто посмотреть телевизор. В 10:50 я уже была на пути к школе, чтобы встретить подругу. Через пятнадцать минут мы шли вместе до квартиры. Всё было хорошо, правда, мне казалось, что все смотрят на меня странно, но этому большого внимания я не придала. На звонок никто не отозвался, поэтому я достала ключи и открыла квартиру ими. Я впустила подругу, а потом только зашла сама.

– Разувайся, сейчас я подойду. Сходи, пока, помой руки.

– А ты одна дома?

– Видимо, да. Если никто не открыл квартиру.

Немного подождав, пока вода до краёв наполнит чайник, я поставила его на плиту. Слово за словом, мы разговорились. Тем у меня с Эммой было много. Так уже и чайник вскипел. Его громкий свист перебил нас, будто крича: «я уже готов!»

– Тебе чёрный или зелёный? – Я закрыла дверцу шкафчика, высовывая оттуда две коробочки с чаем

– Зелёный, пожалуйста.

– Ну тогда я тоже буду этот чай. Он, кстати, очень вкусный.

– Ага… Жаль, что мне его не дают…– Эмма опустила голову.

– Что? – Я постаралась понять смысл её слов.

– Да так, забудь. – Махнув рукой она принялась за пирожное с огромным аппетитом.

– Тебя что, не кормят? – пошутила я.

– Да, мне ничего не дают, кроме чёрствого хлеба…

"Ну ладно". Сначала мне показалось это весьма странным. Страннее, чем даже носки в сандалиях. Но через пятнадцать минут я об этом уже забыла. Мы вместе провели время куда интересней, чем по отдельности. Мы обе не заметили, как настал полдень. Солнце осветило весь город, и ни один кусочек не остался незамеченным Гелиосом. На улицах в это время последний месяц редко кто ходит. К такой мирной тишине даже в маленьком городке не сразу привыкаешь. Май будет жарким, учитывая, что сейчас только начало этого месяца, а люди уже набирают бассейны. Открыв окно, лёгкий и воздушный запах цветущей сирени сполна наполнил квартиру, укрывшись во всех комнатах, даже в кладовой, где нет и не было окон, да и дверь в эту комнату не открывают очень давно. Теперь вся обстановка поменялась: громкий смех сменился на долгое и непрерывное молчание. Оно не было неловким, скорее, наоборот – умиротворённым и осознанным. От такой успокаивающей обстановки меня охватила дремота. Я сама не заметила, как перенеслась с реального мира в волшебный сон. Сначала разницы между ними не существовало – я чувствовала реальный мир, но на моё сознание уже вёл охоту Морфей. Он был достаточно обаятелен и заманил меня в его ловушку. Я провалилась в сновидение как под лёд. Выбраться невозможно, ведь тонкая корка между миром и сном закрылась. Разные сновидения плавали вокруг, как рыбки. Одни добрые и безобидные, другие – коварные и злые. Но именно это видение почему- то посетило меня.

Ветер вокруг гнул деревья, метал из стороны в стороны кусты, сбивал с ног бедного ребёнка. Оглядевшись, она поняла, что не знает эту местность. На улице было темно, поэтому ей было куда сложнее понять, где она. Свет в окнах уже не горел нигде, и только частые молнии освещали улицу на секунду. Ветер выл, будто это совсем даже и не ветер, а маленький обиженный ребёнок. Гром прерывал этот плач своим грубым басом, но не на долго. Среди этих шумов еле слышен был другой, живой звук – крик ребёнка. Он был далёкий и тихий, но он был. По мере приближения Молли к истошному плачу, всё ясней и ясней проявляли себя невнятные слова: " Я замёрзла, мне страшно, прошу, помогите." Паузами между этими словами служили громкие, как лай собаки, и неясные, как мычание коровы, всхлипывания. Молли не могла определить, откуда именно исходит этот странный звук, но она смогла понять, что это примерно в четвёртом или пятом квартале с левой стороны. Идти по темноте она не могла, поэтому решила первым делом найти какой- либо источник света. Покопаясь в карманах, она обнаружила при себе спички их было всего три. Девочка также обнаружила на дороге сухую палку, которую она подожгла. Теперь это было что- то вроде факела, да и погреться можно, но вот только она не учла одного: частый ветер будет задувать пламя, каждый раз, как оно останется открытым. Это в разы усложняло и без того сложную и ещё не до конца поставленную ей задачу. Делать нечего – пришлось ей закрывать пламя рукой. Дорога до источника звука была таинственной и страшной. Молли не знала, чего ожидать, но другого пути не было. С каждым пройденным ею метром, ветер становился суровее, казалось, он готов убить. Этот мир имел границы, и девочка понимала это. Если она не дойдёт до того ребёнка, она не сможет просто взять и проснуться. Это была её миссия: не сдаться и помочь тому ребёнку. И вот, когда ветер уже сбивал с ног, а молнии сверкали каждую минуту, Молли пришла туда, где слова были слышны чётко: "Прошу, помогите мне! Я застряла здесь, в этом доме, здесь сыро, а ещё пахнет рыбой! Решётки на окнах не дают мне выбраться, а через три месяца он убьёт меня. я УВЕРЕНА! ПОМОГИТЕ!" Слова прекратились, но плач нет. Девочка долго мялась и боялась заходить в дом, но любопытство и жалость превзошли. Весь участок порос колкой крапивой, высотой почти с Молли. Она жутко жгла руки, ноги, спину девочки даже через одежду, но зато ветра здесь не было. Как только она подошла к двери резкий запах рыбы ударил Молли в нос с такой силой, что она еле удержалась, чтобы не чихнуть. Её хрупкий, как хрусталь, голос прокричал: "Я иду, ты ранена?" Плач прекратился, и в ответ последовало: "Тихо, он уже рядом, и если услышит, то нам обоим будет плохо". Позже послышался тяжёлый металлический звон, будто кто- то тянет гирю за собой. Дверь дома, если можно его так назвать, распахнулась и на пороге Молли увидела подругу, с которой она сегодня сидела – Эмму. Шок так быстро ей завладел, что она потеряла любую связь с внешним миром – она перестала двигаться, слышать, дышать, и только кровь текла по её венам, давая понять, что та ещё жива. Тут она почувствовала резкую боль, и последнее, что она видела, прежде, чем проснуться – такой же ужас на лице её подруги. На несколько секунд она застряла между сном и реальностью.

Холодный пот умывал меня. Глаза забегали, как мышка от кошки, но остановились именно на двери, в надежде, что откроет дверь Эмма, но никто не зашёл. Посмотрев на часы, я обнаружила, что спала два часа, что бывало довольно редко за последние полгода. Обычно, каждый час я просыпалась и долго не могла после этого уснуть. Мне почудилось, будто кто- то ходит в соседней комнате. Я сбросила с себя одеяло так сильно, что через секунду оно лежало уже в другом конце большой комнаты. Мягкий ковёр слегка чесал ноги, пока я шла к двери. Дверь открылась, и я одним большим длинным шагом добралась до нужной комнаты. Надеясь, что там будет стоять подруга, но там не было НИКОГО. Я заметалась по квартире, в поисках подруги или хотя бы родителей. Поняв, что я в квартире одна, решила позвонить Эмме. Как ни странно, пока она спала Эмма звонила, но не дозвонилась. Последняя попытка была ровно 5 минут назад, и я надеялась, что она ещё возьмёт, но номер был недоступен. Выбежав, как есть, на улицу я направилась к дому Эммы. Всё бы ничего, но по дороге я встретила маму подруги. Она была вся зарёванная, её тушь растеклась по лицу, изображая узоры, поэтому изначально сложно было её узнать.

– Молли! – окликнула мать Эммы меня. – Ты не видела Эмму? Её нет дома с утра. В школе она была, но после неё она так и не вернулась домой.

– Здравствуйте. – прерывистое дыхание было слышно издалека. – После школы она была у меня, но я не заметила, как уснула, и вот только сейчас проснулась. Примерно два часа назад, я думаю, она ушла.

Та ничего не ответила и пошла дальше спрашивать прохожих о дочке. Только спустя двадцать минут, когда я уже была у дома Эммы, я поняла, что её дома нет. Но вот одного она искренне не понимала: как за два часа она могла уйти? Или её украли. Я просто не могла ничего понять, что толком происходит, потому что всё это звучит глупо и даже смешно, но кто бы стал так шутить?

Молли решила, что, сидя сложа руки, ничего не выйдет. Отыскав у себя в карманах немного денег, столько, сколько хватит на минуту разговора. Она зашла в телефонную будку, стоящую неподалёку и набрала номер мамы. Несколько секунд были гудки, а потом я услышала мамин голос.

– Алло. Мам, привет, это я, Молли. – представилась я, будто не знав, что мама узнала меня по голосу. – Ты не видела Эмму? Её мама только что у меня спрашивала, где она, её не было дома с самой школы, но до двенадцати она была у меня, но потом я уснула, а когда проснулась её не было.

В трубке на секунду раздалось мерзкое пищание.

– Привет, нет. – на другом конце провода замолкли. – Я не видела её. Может, стоит написать одноклассникам? Сейчас я напишу в родительскую группу, а ты в вашу. Телефон у тебя с собой?

– Нет, но я сейчас сбегаю домой, переоденусь и пойду искать её по городу.

– Хорошо, пока.

– Пока.

Трубку повесили. По дороге к дому я вспомнила про сон. "Может, это был знак? Да ладно, бред какой- то. Она сейчас, наверное, в парке или у подруг." Ветер дул в лицо, будто бил, было немного сложно бежать, да и силы были на исходе, но я не останавливалась. По дороге я забежала в ларёк, что был рядом с домом, чтобы купить воды, ведь в горле уже пересохло. "Ещё двести метров, и я у дома, а там уже присяду. Я не должна сдаваться, ради подруги" – мотивировала себя я. Остановившись на минутку, чтобы попить, я вспомнила не менее странный момент: фразу Эммы: "Да, мне ничего не дают, кроме чёрствого хлеба…" Я сначала не поняла, к чему это. Ведь она из благополучной семьи, совсем недавно я была у Эммы в гостях, где меня угощали конфетами. Холодная вода пустила мурашки по коже, затекая, как лакомство в горло. Я побежала дальше. В раздумьях я и не заметила, как добежала до подъезда. Лифт быстро поднял меня на нужный этаж. Открыв дверь, я почувствовала всё тот же мягкий аромат сирени. Я взяла телефон и написала в группу одноклассников: "Никто не видел Эмму? После школы она было у меня до 12, а примерно два часа назад она ушла. Её телефон недоступен" Через несколько минут телефон разрывался от смс, все были такого содержания: "Нет"; "Я не видела". "Так, никто её не видел, значит, нужно посмотреть по камерам, но одна я не справлюсь." Она набрала номер Питера.

– Привет, мне нужна твоя помощь. – резко сказала я, даже не поздоровавшись.

– Привет, какая? – спросил голос на том конце провода.

– Я писала в группу, что Эмма пропала, ты ведь видел. Ну и я решила, что стоит посмотреть по камерам.

– Ну да, это хорошая идея! Я выхожу, жди у себя.

Мы оба попрощались и побежали на встречу. Вот мы вместе стоим на вахте, где приятно пахнет свежеиспечённым хлебом. Сторож, Дядя Эл очень любит печь хлеб, пироги и так далее. У него есть жена – Тётя Грэй, она прекрасно рисует, и сейчас она продаёт свои работы, тем самым зарабатывая достаточно денег. У них есть дети и внуки, которые чаще всего приезжают по воскресеньям. Семья очень приятная и дружелюбная, никогда никому не вредили. Поэтому к сторожу и его супруге всегда относились с уважением и, по возможности, помогали. Дядя Эл очень хотел помочь в поисках Эммы, и поэтому он не отказал. На старом экранчике пошарпанного компьютера изображение было нечётким и размытым, что немного усложняло задачу, но тела и лица разглядеть было можно. Итак, на записи сначала было видно, как мы с Эммой заходим, а соответственно, было примерно одиннадцать. Время не показывало, но вот я всё помнила, во сколько мы с Эммой зашли. Далее было видно, как из подъезда вышла старушка, которая жила на одном этаже с Молли. Дядя Эл сказал, что она вышла около двенадцати. Позже выходило ещё несколько человек, но как вышла Эм не было. Последний записанный фрагмент был, когда зашёл Питер. Так они потратили десять минут, но ничего не обнаружили. Старенький экранчик вывел изображение этажа №7, где и жила Молли, но на камере, к сожалению, тоже ничего не было видно.