Читать книгу Вирус. Спасение - Мария Алексеевна Толмачёва - Страница 1

Глава 1

Загорелся зелёный огонёк светофора.

Длинная тонкая тень, упавшая от высокого тусклого фонаря, проплыла через пешеходный переход. Кашемировый полосатый шарф пронёсся через почти стёртую с асфальта зебру. Высокие чёрные кеды с начищенными белыми носами наступили на тротуар и продолжили свой путь.

Девушка шла, высоко задрав голову, так что короткие тёмные волосы мерно покачивались с каждым шагом, почти доставая до лопаток.

На небе не было ни звезды, но и тучи не скрывали загадочной тёмной материи, спускавшейся всё ниже на мир людей.

– Куда направляетесь?

Девушка остановилась и демонстративно медленно опустила взгляд на стоящего перед ней парня. Глаза смотрели прямо перед собой на широкую грудь знакомого тела. Не посмотрев на лицо, она приблизилась к краю дороги и продолжила прогулку в том же темпе.

За ней последовали шаги, сначала чуть ускоренные, затем – замедленные, чтобы оставаться с жертвой расспросов наравне.

Двое шли молча вниз, вдоль длинного забора низких одноэтажных деревянных зданий. Перекошенные заборы и потрескавшаяся краска на выглядывающих окнах выдавали возраст строений. Шторы в каждом доме были опущены. Ни одного огня в комнате. Заброшенный район протянулся на много километров вокруг.

Дойдя до леса Лили остановилась.

– Везде будешь меня преследовать?

Она всё ещё не смотрела на спутника. Ненависть обуревала, но показывать её было бы излишним. Он и так знал это. Сжав пальцы так, что ногти впились в ладони, Лили томно выдохнула.

Максим молчал.

– Один – один, – подумала Лили, пожала плечами и пошла дальше.

Мокрый чернозём облепил вычищенную перед выходом из дома обувь. Девушка медленно шла в сторону реки вдоль часто высаженных деревьев. Ступни чуть увязали в грязи, отчего шаг ещё больше замедлился. Максим, напротив, скорее преодолел тянущую субстанцию и остановился на жухлой, прижатой к земле траве соломенного цвета.

– Как ты можешь так медленно ходить, да ещё и по такой дороге? Не логичнее ли поскорее преодолеть, хм, – Он попытался подобрать подходящее слово, но ничто литературное не шло на язык. – столь мерзкий путь. – Парень скривил лицо, услышав, как прозвучало высказывание.

– В голове казалось лучше, – подумал он.

Лили назло стала идти ещё медленнее, деловито продавливая и без того замаранные кеды. Она снова задрала голову. Где-то глубоко в осевшем чёрном небе тускло отозвался огонёк.

– Тут уже намного удобнее идти. – Его кроссовок дважды топнул по сухой земле, подтверждая сказанное. Руки опустились в карманы джинсов.

– Я хожу не для достижения цели, а для того, чтобы насладиться процессом и всё прочувствовать. Ощутить собственным телом.

Девушка подошла вплотную к парню и приставила одну ногу к другой, почти совместив щиколотки, и, всё ещё будучи в грязи, подпрыгнула. Со шлепком и звонким хлюпом резиновые подошвы разбрызгали вокруг себя сырую, почти жидкую землю. Капли грязи облепили джинсы Максима почти до коленей.

Лили чуть опустила голову и посмотрела в его лицо.

– Меня тошнит от тебя, – тихо сказала она, – и от всех твоих попыток исправить то, что ты не в силах исправить.

Лили повернула налево, обошла преследователя и снова направилась к реке.

Тёмный город на другом берегу тонул в слиянии реки и неба того же оттенка.

– Исправить можно всё, что угодно. – Заверил Лили Максим, догнав её. Он попытался взять её за руку, но девушка быстро спрятала её в карман.

– Слышал, как говорят: «Слово не воробей…» – Лили обернулась на него. Теперь она смотрела прямо ему в глаза. Ненависть растаяла. Наверное, это были проделки ночи.

Всё отвращение превратилось в жалость.

Оставалось только разобраться: к нему или к самой себе.

– Я никогда бы…

Она села на корточки и прикоснулась длинными тонкими пальцами к поверхности воды. Приятная прохлада обдала пальцы, пробежала по ладони и мурашками отозвалась по руке до плеча.

Лили смахнула капельки над рекой и убрала руку в карман.

– Что ещё ты хочешь от меня услышать? – она обернулась, чтобы снова посмотреть на него. Он стоял растерянный, но как будто не сожалевший. Словно бы ему было всё равно.

– Когда ты предлагаешь девушке вакансию любовницы, будь готов к тому, что друзьями вы потом не будете. – Заключила Лили. – Лекция окончена, вы свободны, Максим.

На последней фразе голос задрожал. Глаза готовы было отпустить слёзы, но она себе этого не позволила.

Произнеся его имя, почувствовала, что вслух говорит о нём в последний раз.

Парень немного помялся, покачиваясь с одной ноги на другую.

– Тогда, если я тебе понадоблюсь… – он не закончил фразы, посмотрев на обиженную девушку. Язык не поворачивается говорить, когда на тебя смотрит разбитый человек. Впрочем, его взгляд, больше похожий на взгляд загнанного за проступок котёнка, не давал ничего сказать и собеседнице.

Максим развернулся и быстро зашагал в сторону, откуда они только что пришли.

– Отлично, – сказала вслух Лили, – всё, как и было задумано. Всё прочувствовала, всё ощутила.

Глава 2

Вся в пыли задымлённая сигаретным дымом квартира казалась нежилой. Но уже пару месяцев была обитаема.

Если Лили всё ещё можно было назвать живым человеком.

Мебель стояла на прежних местах, когда Лили вернулась. Всё вокруг напоминало о погибших членах семьи, но девушка не стала избавляться от вещей.

Иногда напоминание о боли бывает полезным.

Иногда.

Но не каждый день.

Первые пару часов было больно, затем стало сносно. Но после последней встречи с Максимом Лили почувствовала, что возвращаться оказалось большой ошибкой.

Чуть больше двух месяцев она лежала на кровати в своей комнате. Вставала только чтобы сходить в туалет. Кухня давно перебралась к ней в комнату с розовыми цветами на стенах. Из еды были только консервированные продукты, запасы которых медленно сокращались, и вода.

Шёл третий день с того момента, как Лили последний раз легла на кровать. Большую часть времени она спала. Иногда садилась, подкладывая под голову синюю подушку, плакала и возвращалась в горизонтально положение.

– Если лежать на спине, – думала она, – слёзы стекают по вискам до самых ушей. Если лежать на боку, – в этот момент она перевернулась на бок, – слёзы доходят до переносицы и, скользнув через неё, спускаются под другой глаз. А если лежать на животе, то намокает подушка или одеяло.

Вывод был до банального прост.

Плач приносил только неудобства.

– Пора с этим заканчивать.

Она села на кровать и стала рассматривать картины, стоявшие на широком деревянном изголовье.

Высокая белая башня возвышалась из зелёной кроны плохо прорисованных цветущих кустов японской айвы. На соседнем изображении жёлто-оранжевые листья опадали с клёнов, растущих у двухэтажного серо-коричневого здания. В белой рамке стояли четыре фотографии.

* Изображения на фото:

1. Ребёнок в полосатой голубо-белой шапке с ушками криво улыбался ещё беззубым ртом.

2. Высокий полысевший мужчина с большими глазами держал того же ребёнка на руках. Неподдельная радость.

3. Тот же мужчина с темноволосой женщиной. Тонкие брови над серо-карими глазами, правильный нос и мягкая улыбка губ.

4. Девочка с длинными волосами придерживает ребёнка, стоящего на стуле. Тот же мальчик, но уже с кудряшками. *

Лили сняла рамку с изголовья, прижала к груди.

– Как мне вас не хватает.

Она уткнулась носом в розовые цветы на стенах и заплакала.

Слёзы покатились вниз по щекам, встретились на подбородке и стекли по шее.

– Чёрт, – прошептала Лили и упала на бок.

Глава 3

Зима закончилась около месяца назад, но снег, как это всегда было в России, любит полежать до лета. Поэтому на тротуарах, на которые Лили смотрела из окна, всё ещё валялась серовато-белая субстанция, растекающаяся в огромные лужи.

Дорога, по которой два года назад извечно сновали мамочки с пёстрыми колясками и их маленькие ребятишки, громко выкрикивающие нечленораздельные речи, была пуста. Лили вспомнила, как она ходила в школу по этой дорожке, тянущейся между детскими площадками. Какой лёгкой казалась эта дорога тогда, и какой непреодолимой казалась сейчас.

Только лишь потому, что сейчас она не могла даже выйти на неё, не то, что пройти.

Она хотела, но тело было против любого движения.

– Я сегодня встала с кровати, – оправдывала себя Лили. – а это уже маленькая победа. Все маленькие победы ведут к великим свершениям. Однажды, я и на улицу выйду, – сказала она вслух, садясь на подоконник.

Холодное окно запотевало от тёплого дыхания девушки. Она прижала к себе колени, обхватила их руками и облокотилась на выбеленную стену.

– Какие у меня тонкие руки, – пролетело в голове.

Она долго смотрела на воображаемых прохожих, а потом уснула.

Проснулась от стука в дверь. Вернее, от того, что её кто-то открывает. В абсолютной тишине это казалось не неожиданным, а невозможным.

Лили сиганула с подоконника. Неудачно приземлившись – из-за того, что ноги не привыкли к такой физической активности – на внешнюю часть стопы, она громко выругалась и, свернувшись калачиком, начала истошно рыдать.

– Точно она, – сказал женский голос в другом конце квартиры.

Несколько шагов по ковру в соседней комнате, скрип кроссовок на деревянных досках в комнате, где лежала Лили, и вот перед девушкой возникла женская фигура. Она нагнулась и села на колени возле её головы.

Короткие прямые тёмные волосы, словно бы шёлковые нити, качнулись, когда фигура села на пол. Лили почувствовала знакомый запах. Она оттёрла мокрый нос и подняла слезливые глаза на человека, сидящего возле неё. Мутная картинка постепенно приобретала чёткость.

Спортивное телосложение, мягкие руки, узкие тёмные глаза.

– Полина? – спросила Лили. Она села и выпрямила спину. По щеке ещё скользила солёная влага. – Я умерла?

Она огляделась по сторонам.

– Если это рай, я хочу в ад.

Полина широко улыбнулась и толкнула сестру в плечо:

– Какой была, такой и осталась. – Полные жизни руки обвили сестринскую шею. Лили показалось, что она утонула в этих объятиях.

Или в этом моменте.

Но совершенно точно – она начала растворяться.

– Теперь точно умерла, – подумала она.

Полина отпустила сестру и села на кровать. Постельное бельё было смято и пахло потом и духами Лили.

– Сколько ты тут уже валяешься? – она оглядела пыльную комнату. – И как ты сама тут ещё пылью не покрылась? – она провела пальцем по столу, стоявшему перед кроватью и с отвращением сдула серую массу с пальца. – Какая дрянь.

Лили стыдливо опустила глаза в пол.

– Дня два.

– Месяца два, – поправила её Полина, – а если быть точнее – два месяца и восемь дней.

Лили нахмурилась, одновременно считая дни и думая, откуда у сестры могла взяться такая точная информация.

– И долго ты за мной следишь?

– Мы только что приехали.

– Мы?

– Ты всё время будешь переспрашивать и перебивать? – Полина хлопнула ладошкой по одеялу, но тут же об этом пожалела, потому что вызвала целый столб пыли. – Тебе нужно привести себя в порядок. – Она встала с кровати, – и поторопись, потому что нас уже ждут.

– Ждут? Кто ждёт? Куда торопиться? – Лили вскочила на ноги, ошарашенная избытком информации. Тело шаталось, ноги не держали хрупкий кожаный мешок костей.

– Ох, – выдохнула Полина и вышла из комнаты, – я подожду на кухне.

Лили нехотя прошла до ванной. Она залезла в душ. Вода была холодной, чуть отдавала хлоркой. Но очищаться оказалось приятным мероприятием.

Холодные струи попадали на растрёпанные кудрявые волосы, скатывались вниз по шее, груди, ногам и уходили в водосток.

Наступая на холодный кафельный пол ванной, Лили почувствовала себя новым человеком. Словно всё, что было с ней последние два года, было смыто вместе с пылью и отслоившимися чешуйками кожи.

Она надела широкие чёрные брюки и просунула голову в большую белую футболку – достояние, оставшееся от Максима. Хлопковая, чуть смятая ткань всё ещё была пропитана его тёплым запахом.

Лили вышла из ванной. На кухне раздался громкий раскатистый смех, он пронёсся эхом по затхлой квартире и громом отозвался в ушах девушки. За ним последовал знакомый сестринский смех. Лили остановилась перед входом на кухню. На ближайшем к ней дубовом стуле сидела высокая худая девушка с мягкими чертами лица. Густые короткие волосы были собраны в хвост. Ноги были вытянуты до соседнего стула, на котором сидела Полина.

– Я Василиса, – сказала незнакомка и протянула тонкую руку, запястье которой украшал едва заметный браслет из белых и голубых бусин, складывавшихся в узор из ромашек. – Сестра мне много про тебя рассказывала. – Она улыбнулась и покачала перед собой рукой, намекая на то, что её нужно пожать.

Лили вытянула свою в ответ.

Она медленно прошла до стула, стоявшего в углу комнаты. Тёмно-синие обои на стенах напоминали рыбью чешую. Сестра пододвинула к ней дымящуюся чашку чая. Лили неспешно отпила и уставилась на новое лицо.

– И зачем вы приехали?

Гости оторопели:

– Нам поступил тревожный сигнал от твоего друга. Он очень за тебя волновался. Не знаю, как он меня нашёл, но ему явно пришлось постараться.

– Друг? – переспросила Лили, – У меня не осталось друзей.

– А я? – обиженно посмотрела на неё Полина. Лили спрятала за уши вылезшие пряди мокрых тёмных волос. Василиса сидела молча, внимательно наблюдая за развитием событий.

– Так. Не уходи от ответов. Ты обещала всё рассказать, и мы, кажется, куда-то торопились. – Лили встала из-за стола. – Я иду собирать вещи. В это время ты мне всё расскажешь. – Фарфоровое дно чашки стукнулось о рельефную деревянную столешницу, покрытую серой краской.

– Думаю, что на все свои вопросы ты и сама знаешь ответы. Точно догадываешься, но не хочешь признавать.

Лили скинула в рюкзак какие-то смятые тряпки, видимо, футболки и бельё. Рука потянулась к полупустой пачке сигарет, лежавшей на столе. Дрогнув всем телом, она бросила и её в рюкзак и вышла из комнаты.

– Ну ведите к этому моему, – она сделала демонстративную паузу, – другу.

Возле дома стоял чёрный «мерседес». Дверь к водительскому месту была открыта. Рядом, положив руку на крышу машины, спиной к подъезду стоял высокий светловолосый парень. Лили даже не сразу узнала его, но что-то внутри больно кольнуло и выдавило:

– Максим.

– Я с ним не поеду, – выпалили тихо девушка, развернулась, решив вернуться в квартиру. Полина схватила её за рукав куртки:

– Стоять. – Она насильно притянула её к себе. Ослабевшее тело не смело сопротивляться. – Не знаю, что у вас произошло, но он тебя спас. Так что хватит выпендриваться. Садись в машину, нам надо ехать.

– Что такое стряслось? У вас кто-то умер? Так я вас огорчу, прежде чем вы ответите: все погибают от Вируса. Все. У меня иммунитет, но даже меня он умудрился убить. – Сказав «он», Лили посмотрела на Максима. Он жалостливыми глазами смотрел в их сторону. Лили пожалела, что сорвалась так громко. Голос её почти перешёл на крик.

– Он явно слышал, – подумала она.

Чертовски сложно понимать, что тебя видят слабой.

Чертовски больно.

Лили вопросительно посмотрела на сестру, та потупила глаза в асфальт. Василиса, стоявшая позади них, подошла вплотную к Лили и, несколько раз кивнув, прошептала:

– Всё поселение погибло. Все до единого. Остались только я и твоя сестра.

Лили нахмурила брови.

– Какого чёрта? Они ведь все с иммунитетом…

– Мы думаем, что Вирус мутировал. – Констатировала сестра.

– Все-все? – переспросила Лили после продолжительной паузы.

Обе девушки кивнули.

Лили подошла к машине, открыла переднюю правую дверь и плюхнулась на сидение. На заднем разместились подруги. Макс сел за руль, громко хлопнув дверью.

– Ну и что вы собираетесь делать?

Все молчали.

– Есть какой-то план?

Снова тишина.

– Нам надо туда попасть. – Заключила Лили. – Если бы Вирус мутировал, мы бы тоже не остались живыми. Естественный отбор не мог оставить только нас.

Максим кашлянул, явно на что-то намекая одной из пассажирок на заднем сидении. Обе девушки нахмурились. Макс повернулся всем телом в сторону Лили:

– Есть ещё шестеро. Три девчонки и три парня.

– Где они? – резко спросила Лили. Все трое почувствовали, что попали на тотальный допрос. Лили была очень серьёзной. Ей не хватало только фонарика в руке, чтобы светить им в лица подозреваемым.