Читать книгу Нити Жизни - Мария Луч - Страница 1

ГЛАВА 1. ПАДЕНИЕ САТРИ

ОСПАРИ, СТОЛИЦА АНГАРДАСА

«Мать упечет меня за решетку, это точно».

Эслин неслась против людского потока, врезаясь в прохожих. Внутри тревожно и гулко стучал барабан. Звук заполнял ее всю и метался, пытаясь вырваться. Отдавался в ушах, бился о глаза изнутри. Одной рукой Эслин придерживала край капюшона у лица, а другой вцепилась в широкую юбку. Не то, чтобы она мешала при беге, но нужно было скрыть в складках ткани багровое пятно. Казалось, что чужая кровь пылает на ней как огонь, расползается по одежде и бросает жаркие отсветы на лицо.

Снова резкий удар плечом. Изо рта сами собой вылетели извинения, а следом и крепкое словцо в свой адрес. Осторожно! Смотреть по сторонам! А то заметит полицмейстера лишь когда кисти упадут под тяжестью кандалов. Эслин отпустила капюшон и провела по мокрому от пота лбу, чтобы освободить обзор. Бег ослабил тяжелую косу длиной с позвоночник, и теперь боковые пряди норовили кулисами занавесить хозяйке глаза.

Хорошо, а теперь сбавить шаг и отдышаться. Запас времени она себе обеспечила, когда сорвала жесткий шнур-подхват с тяжелых штор и связала руки женщине, которая привела ее в этот мир. Та слабо отбивалась, кривила губы как ребенок и неверяще таращилась на мертвеца. Ничего, успеет натянуть маску самообладания до возвращения прислуги с ярмарки. Эслин замедлилась, пропустила пару всадников и чинно перешла проспект Банкиров. Родные улицы Оспари теперь казались враждебными. Она не узнавала дома и переулки, от стен веяло холодом, а в каждом окне мерещился тяжелый взгляд судьи. И вновь ноги понесли ее с быстротой косули, ведь до изящного здания из светлого камня оставался всего квартал.

Полукруг колонн перед ним выглядел как распростертые объятия, а буйные кусты жасмина в садике при входе напоминали сбитую перину, которая сулила отдых и забытье. Эслин нырнула в зеленые заросли и замерла – в боку ходили ледяные иглы. Она прижала руку к животу и вдруг осознала, что видит Галерею Ветров в последний раз. В голове завертелся хоровод обрывочных мыслей – простых, неуместных, но теплых.

Она победно усмехнулась, вспомнив, сколько раз Галерею пытались отбить. То требовали вернуть географическому сообществу, то просили отдать под институт для благородных девиц. Но покровители сатри всегда оказывались влиятельнее. Тут же накатил небывалый прилив гордости за то, что она одна из них. Произведение искусства, созданное, чтобы украсить досуг мужчин. Черная жемчужина в шкатулке коллекционера, вспышка падающей звезды, крепко выдержанное вино на торжественном ужине. Предназначение сатри – стать живым праздником для своего господина. По крайней мере, так они говорили гостям.

Но кем она будет теперь? Эслин жадно впилась взглядом в барельеф над входом. Роза ветров. Сотню лет не рассматривала, всегда пролетала мимо. Как хочется теперь отпечатать в памяти каждую деталь! Тем более, что этот символ имел для сатри особый смысл – женщины делились по названию ветров на четыре типа: ледяной Борей, неудержимый Торнадо, знойный Хамсин, и влажный Зефир. Интересно, смогла бы она со временем перейти в стан опаляющего ветра, как мечтала? Позволить себе в поведении больше своеволия и надменности, да так, чтобы это сводило с ума, а не вызывало недовольство и недоумение?

Теперь не узнает. Пора бежать дальше. Первым делом преступницу начнут искать здесь. Пройдут по белоснежным коврам в грязных сапогах и начнут унизительные допросы. Начнут с наставницы и подруг, постепенно дойдут до постоянных гостей. Сатри-убийца – оглушительный скандал для безупречной репутации заведения! Хотя… Не все ли равно, когда надо спасать свою шкуру? Нет. Эслин сжала кулаки и ускорилась. И малейшая трещина не должна пробежать по фундаменту репутации Галереи! Да разве она сможет припеваючи жить в безопасности? Поступив со своей второй семьей как трусливая тварь?! Именно здесь в семь лет она родилась заново. Год за годом учителя трудились над ней как скульпторы над безликим серым камнем, превращая его в изящную и живую скульптуру. Она была в неоплатном долгу за одно только образование – глубже и шире того, что получали ее ровесницы из богатых семей. А уж о том, что ей дали сверх того, и говорить нечего…

Девушка завернула за угол, и на последнем дыхании бросилась к одному из боковых входов. Не раскрывая лица, показала кольцо-печатку караульному. Преодолела лестницу, согнувшись пополам.

– Госпожа Нора! – слава Небесной матери, ее наставница сидела за своим не по комнате гигантским столом из цельного дерева и разбирала корреспонденцию.

Госпожа любила, чтобы дневной свет при работе падал на лицо, поэтому гостей встречала ее спина, защищенная гладким щитом серебряных волос. За ним же она прятала часть лица, когда намеревалась лгать весь вечер. В этот раз серебро ее волос яростно взметнулось, и концы на миг напомнили веер заточенных клинков. Женщина резко развернулась и приказала:

– Говори быстро и коротко. Не можешь говорить – начинай жестами.

Эслин в это время уселась на пол и дышала так, будто целиком съела острый перец. Услышав приказ, она провела ладонью вдоль горла. Тут же взгляд черных глаз Норы ввинтился в самую душу, выискивая там ответы.

– Да что с тобой?! Выглядишь так, будто убила кого-то!

Эслин сглотнула. Нора потемнела лицом.

– Что?! Невозможно… Самооборона? Несчастный случай? Мы найдем надежного стряпчего!

Эслин с сожалением помотала головой и выдавила:

– Отчим.

– Ах, вот оно что, – наставница встала, подошла к окну и замерла возле него, будто любовалась повадками старых ворон над ратушей.

Ее волнение выдавало только щелканье длинных пальцев, будто в такт быстрой неслышимой мелодии.

– Ведь я приказала забыть туда дорогу! Но как тебе удалось справиться с крупным разъяренным мужчиной…? Нет, пустое. Зачем ты здесь?

– Помочь. Вам нужна история и я дам детали, – Эслин медленно приблизилась. – Последний сезон я часто виделась со своим графом. Можно соврать, что я отдалась ему и понесла. В бешенстве вы отстранили меня от обязанностей, но надеялись, что я избавлюсь от ребенка. Поэтому официальный приказ придержали в столе. Оповестили о нем только пару доверенных лиц. Но я ваших надежд не оправдала, да еще и натворила непоправимое.

В дороге Эслин казалось, что легенда звучит стройно, но пока она говорила со спиной Норы, ее уверенность затухала. И все же пришлось закончить:

– Прямо сейчас вы составите приказ об отстранении задним числом и всех предупредите. Тогда Галерея не понесет ответственности за мое преступление. А ваш знакомый из сыска даст знать, когда где-нибудь всплывет труп девушки. Опознаете в нем меня, и дело закрыто…

– Твоя легенда похожа на дельный план как боа из перьев на шубу. И защитит нас в ненастье также.

Нора не обернулась, но Эслин поежилась. Не зря наставница считалась дочерью Борея.

– Граф должен будет солгать, что спал с тобой. Но зачем ему это пятно на репутации?

– Мужчину в Ангардасе, кем бы он ни был, не опорочит постельный подвиг, – выдавила Эслин. – Тем более с сатри.

– Не опорочит, да. Но с девушками из Галереи не принято проводить ночь. Слух об этом покажет, что твой граф не гранит, а простой смертный со своими слабостями. Его деловые партнеры вывернут это и используют, – Нора прекратила щелкать пальцами. – Хм… Знаешь, а твоя история будет выгодна тому молодому банкиру… со сложной фамилией.

– Да, я виделась с ним месяц назад, – Эслин живо кивнула.

– Ну и отлично. Банкир не пользуется успехом у женщин, хотя и сорит деньгами, чтобы купить их расположение. Интрижка с тобой пойдет на пользу его репутации среди других мужчин. Только вот… – пальцы Норы вновь задвигались. – Тогда вылавливать тебя из залива нельзя. Получится, что он не оказал тебе поддержки, и ты утопилась вместе с его ребенком. Что ж, тогда без трупа. Я благодарю тебя за возможность обдумать все и подготовиться. А теперь уходи из Оспари и более не показывайся в городе! Эта история и так плохо скажется на нашем доходе в этом сезоне.

– Ухожу, госпожа. Еще только одно.

Эслин наклонилась к уху Норы, вдохнула сладкий запах духов холеной женщины и слегка помедлила. Вдруг стало неловко и боязливо, будто нужно сообщить о постыдной болезни.

– Вы спросили, как я его… Как я с ним справилась. Мне явились Нити.

– Какой цвет? – наставница вскинула голову и схватила ее за руки. Глаза ее расширились.

Чего больше в изумлении Норы – страха или восторга? Эслин не поняла. Она и свои чувства еще не распутала, сдерживала их с момента убийства. Но теперь дамба треснула и поток чувств пробил ее, выплескиваясь наружу сбивчивой речью.

– Два цвета! Целых два, госпожа! Когда я увидела, что он замахивается на мать, ладони зачесались, а перед глазами встала разноцветная паутина. Всю комнату оплела и их обоих облепила. Красного кругом было больше всего, прямо сгустки. Сперва я подумала, что это у меня кровь прилила к голове и сейчас дурно станет, но в тело пришла не слабость, а сила! Клянусь, если бы я его ударила, наверняка бы вышло не хуже, чем у мужчины. Но мне хотелось просто придушить его, чтобы он заткнулся, захлопнул пасть и прибрал свои мерзкие руки с волосатыми кистями, и…

Эслин тяжело сглотнула и дернула горлом как птица, решившая пообедать крупной лягушкой. Нору она больше не видела. Перед глазами дрожали и перетекали одна в другую свежие сцены, будто она смотрит на отражение в неспокойной мутной воде. Вот в ее руке из ниоткуда появляется Нить. Осязаемая и крепкая, словно ручка остывающей сковороды. Горячо, но терпимо. Вот толстая шея громкого и грузного отчима.

Повинуясь легкому движению ее руки, Красная лучом закатного солнца скользит по другим Нитям, потом вдруг становится гибкой и оборачивается вокруг его шеи удавкой. Делает петлю и послушно скользит обратно к Эслин. В нетерпении подрагивает в ладони. Только потяни.

– Мне казалось, что я не в теле, а со стороны наблюдаю. Как в театре. На шее проступила багровая полоса, но ее быстро перекрыли следы его собственных ногтей, когда царапал кожу. Он не успел ничего понять – боролся за жизнь. А мать догадалась, потому что я застыла с поднятой рукой.

Да, в тот миг Нити разом пропали, а она так и стояла. Стояла, когда его повело, когда ударился головой о каминную полку и разодрал кожу. Не шелохнулась, когда осел у ее ног, дергаясь все слабее, хрипя все тише. Эслин моргнула и поняла, что размытой картинке обязана слезам. Она плакала не по доморощенному тирану. Тем более, что его жизнь оборвалась так просто и быстро, что сразу и не осознать. Она прощалась со своей ускользающей прежней жизнью. Но скорбь пришлось отложить.

– А второй цвет? Не томи же!

– Зеленый. Я тогда посмотрела на мать и вдруг показалось, что мне не двадцать, а два. Кромешная жуть маленького зависимого человека. Будто погибну я или выживу зависит только от нее. Будто она – рука над пропастью. И мне до смерти нужно уловить, понять ее чувства. Злится ли? Ненавидит? Или поможет, спасет? И тогда я снова их увидела, только иначе. Зеленые оплетали меня саму, спускались по рукам и тянулись к ней как виноградные лозы. Когда конец Нити коснулся матери, я ощутила, что она чувствуется так ясно, будто была ею. Будто влезла в ее шкуру, но всего на миг. Коротко. Но мне и этого хватило…

Эслин шумно втянула в себя воздух и сжала зубы. Отвратительно, гадко! Как теперь вытравить из памяти этот животный страх и человечью ненависть? Она не читала мысли, а лишь поймала чувства, но могла ясно вообразить, что крутилось у ее родительницы в голове. «Ненавижу! Скотина! Что она наделала?! На что я теперь буду жить? Все кончено! Она поплатится за это! Проклятая паучиха у меня поплачет». Подоспела ответная злость. Эслин расправила плечи. Она давно не малышка, которая нуждается в материнской любви, а молодая самостоятельная женщина. И ее больше ничего не связывает с эгоистичной тварью, которая передала ей как родовое проклятие маленькую грудь и раздутые губы. И почему она вообще об этом сейчас думает? Глупая!

– Госпожа, и Красные, и Зеленые нити я увидела мельком, как молнии в грозу. Объясните мне, помогите! Когда они появляются? Как ими управлять? Сперва я испугалась, что подобное повторится. А теперь, напротив, хочу развить это умение! Пусть оно угрожает моей жизни, мне нечего терять, – голос бывшей сатри креп. – Я не хочу забиться в угол и прожить всю жизнь в страхе. Не дождется! Госпожа, вы – моя единственная надежда узнать хоть что-то. У вас ведь… Фиолетовые, верно?

Нора смотрела на свою воспитанницу так, будто увидела впервые. Она даже не разжала ладони. От неприкрытого изумления ледяной Норы и манящих перспектив внутри разлилось лихорадочное возбуждение. «Неужели?! Я и вправду теперь могу стать непобедимым воином и управлять чужими чувствами?!».

Удар. Жар от пощечины расцвел на щеке.

– Сотри с лица самодовольство! – Нора пришла в себя и теперь колола ее фразами как рапирой. – За убийство человека тебя просто отправят в тюрьму. А вот из-за владения Нитями ждут бесконечные пытки… Смерть покажется избавлением! Я не хочу тебе такой участи.

– Да расскажите вы хоть что-то! – шепотом взмолилась Эслин, ошарашенно держась за щеку. Наставница впервые подняла на нее руку. Внутри взметнулась обида, но, вместе с тем, такой жест выдал ей глубокий страх и бессилие Норы. – Я все понимаю, потому и рискнула вернуться именно к вам! Знание поможет мне выжить.

Нора покосилась на дверь.

– Я знаю ничтожно мало и большего не ищу. Избегаю соблазнов. Отправляйся в горы Туярык. Говорят, вблизи местных селений уцелел последний Храм Нитей. Он притягивает таких же, как ты и я. Но там об этом можно говорить свободнее. В горах ты узнаешь больше.

Эслин только осознала, что совсем одеревенела от волнения. Для кого-то Нити – как неизлечимая болезнь, а для нее станут лекарством от слабости! С их помощью она сможет… Да чуть ли не вершить историю! Огромные возможности. Огромная ответственность. По плечам ли ей? Эслин затрясло так, что зуб на зуб не попадал, но голос Норы вновь выдернул ее из мыслей:

– Кстати, а почему ты так уверена, что мать тебя сдаст? Муж мертв, а с ним плакала и ее безбедная жизнь. Она не из тех, кто будет работать прачкой или швеей на износ, верно? А других вариантов и нет. На ее месте я бы угрожала выдать тебя и бесконечно тянула деньги, пока ищу нового супруга.

– Ох, госпожа… Я ведь и так выделяла ей часть дохода последние три года. А потом сказала себе – хватит! Я не должна, не обязана. Вы бы слышали, как трещала ее глотка от воплей, – голос Эслин взметнулся вверх от боли и обиды. – Нет, она знает, что больше ничего от меня не получит, как ни угрожай.

Она будто вынырнула, чтобы ответить, и тут же вновь погрузилась в водоворот чувств. И этот водоворот неотвратимо повлек ее к самому желанному решению. Вот что она сделает сначала – примкнет к женскому сопротивлению. Теперь ей есть, что им предложить. Теперь ее вклад будет достойным. С помощью Нитей она сделает все, чтобы ее мать и другие женщины могли обеспечить себя сами.

Сдерживать себя и здраво рассуждать у Эслин более не получалось. Она предчувствовала, что ее пути с Норой больше не пересекутся, а потому окончательно выпустила вожжи и выпалила:

– Меня все мучает вопрос. Почему вы так подчеркнуто безразличны к борьбе за права женщин? Что думаете на этот счет? Вами движет эгоизм или трусость?

Эслин и впрямь раньше не решалась присоединиться к самоотверженным женщинам. Запал и смелость, с которыми они продирались сквозь чащу многолетних устоев восхищали ее. Но своего топора у нее не было. Поэтому оставалось только собирать в шкатулку под кроватью газетные вырезки и жертвовать им часть дохода через доверенное лицо. А вот Нора в подобном не была замечена. Хотя она обладала целым состоянием, которое сколотила на «золотых» беседах с гостями о политике и торговле. За ее советы мужчины выкладывали суммы, сравнимые с покупкой породистой лошади. Зато после встреч с наставницей их всегда настигали осадки из увесистой денежной тучи. Завистники шептались, что причина этому – Фиолетовые Нити Богатства. И только пара человек знали, что так оно и есть. Этот дар успешно дополнял врожденные качества Норы. Ну почему она не использовала это для помощи? Сейчас, когда идут самые рьяные протесты и так важно подкинуть дров в очаг?!

Нора внезапно громко расхохоталась. Ее смех ударил Эслин сильнее пощечины, но все же она прикусила язык и выслушала.

– Твоя правда, ласковый Зефир. Мой вклад в сопротивление только в том, что я живу достойную жизнь и занимаюсь ремеслом, которое мне по сердцу. Но перед тем, как стыдить меня и спасать других, разберись с собой! Не то превратишься в свою мать…

Эслин задохнулась. Как это вообще связано с ее матерью? Ровно никак. Это что, Нора решила наказать ее за дерзость, ткнув в кровящую рану? Но та нежно взяла ее за плечи и тихо проговорила:

– Моя отчаянная девочка, даже не представляю, за что тебе Боевые Нити. В тебе есть стержень, но ты не боец, а теперь и не сатри. Вот и узнаешь кто ты и на что способна. Пусть тебя оберегают Небесные родители и Бесчисленные Связующие Нити Жизни.

Нора порывисто обняла свою подопечную и также быстро отстранилась, но Эслин успела впитать всю любовь, что та пыталась ей передать. Бурный водоворот внутри смирно улегся, и его место заняли штиль и тоска.

– Простите. Меня просто разрывает на части, в голове все смешалось. Кажется, что я снова лишилась дома. И в этот раз не менее больно и страшно, – прошептала она.

Дверь внизу распахнулась и стукнула ручкой о стену не с обыденным звуком, а тревожным, будто выстрел. Женщины сжались. Раздались громкие мужские голоса, кашель. Тяжелые сапоги загремели по ступенькам. Кто-то, цокая каблуками, вышел навстречу.

– Не лишилась дома, а всего лишь выпорхнула из гнезда, – шепнула Нора и вытолкнула Эслин в открытое окно.

ГЛАВА 2. СЕВЕРНЫЕ ВЕРОВАНИЯ

ТАЛВИ, СТОЛИЦА РЕГИОНА ИЗЫСКИ НА СЕВЕРЕ АНГАРДАСА