Отрывок из книги
Конечно, она пришла по рекомендации – по-другому и быть не могло. Вариант типа агентства не для меня, хотя жизнь показывает, что бывает всякое. И рекомендация эта была через десятые руки. Но так все же спокойнее. Появилась она точно в назначенное время. Лично меня это всегда подкупает. Итак, она стояла на пороге. В полутьме прихожей она показалась мне почти девочкой, но при дневном свете я увидела и морщинки, и руки, и глаза, и несколько седых волос на голове. В общем, все сходилось – лет тридцать семь – тридцать девять, как и было заявлено – идеальный возраст для помощницы по хозяйству: опыт уже есть, а силы еще есть. Просто она была из тех женщин, которые вне возраста. Из серии – маленькая собачка, которая, как известно, и в старости щенок. Одета она была более чем скромно – в серо-черных тонах, и, по-моему, это ей не шло, оттого, что в самом ее облике не было никакого акцента. Вроде и придраться не к чему, а все как-то очень незначительно: носик, глазки, ротик – все неплохо, а взгляду зацепиться не за что. Хотя всем известно, что именно из таких вот женщин можно вполне сваять и красавицу – черты лица позволяют. Но сейчас передо мной была классическая женщина-невидимка. Из тех, с кем пять раз увидишься, а на шестой пройдешь мимо и не узнаешь. Ничего лишнего она не говорила – только тихим и ровным голосом, не поднимая глаз, отвечала на мои вопросы. «Подходит!» – подумала я, наученная горьким опытом. Я ее не почувствую. Она удачно мимикрирует под мое жилищное пространство, и я ее не замечу. А это в моем случае главное. Устала я от подробностей про мужа-идиота (естественно), про детей-сволочей (а как же иначе), про гадину-свекровь (ну, это и так ясно), про проблемы климакса (приливы-отливы, а то я не знаю), про больную поджелудочную (тошнит после копченой колбасы. Тошнит – не жри). И про то, что дубленке пятнадцать лет и денег, конечно, не хватает. А еще плюс к этому всему – пойдемте кофейку погоняем (раза три-четыре). И как хорошо, что у вас дома курят! Да нет, конечно же, не кофе жалко и не сигарет. Жалко времени. До боли. И еще – себя. Ну зачем мне все это? И за мои же, заметьте, деньги. Да-да, я всем готова посочувствовать, но мне же тоже есть чем заняться. Обычно я все это говорю подругам и страстно возмущаюсь. Но противостоять, увы, не могу. Теряю время, варю кофе, курю лишние сигареты, мою чашки. Раздражаюсь. Злюсь на себя. И боюсь обидеть человека. Всякое в жизни бывает. Плавали, знаем. В этой стране – что с сумой, что с тюрьмой в перспективе встретиться может каждый. Ведь могло быть и все наоборот – это я могла бы тереть ее унитаз и пылесосить ее ковер, если бы по-другому сложились обстоятельства. Зачем же обижать хорошего, в общем-то, человека.
Неладное (как ей показалось) заподозрила моя недоверчивая дочь. Эта Вероника ей категорически не нравилась. Объясняла она это так:
.....
«А он вполне, вполне, – думала она. – И внешне радует глаз, ухоженный такой мужичок, подтянутый, красивые крупные руки. Словоохотлив в меру, вроде бы не зануда, ничего откровенно дурного не несет, и юмор такой невязкий, интеллигентный такой юмор».
Они вышли на улицу и, завороженные, остановились: с неба падал крупный и мягкий снег, который искрился всеми цветами в ярком свете мигающих реклам и ложился рыхлыми гроздьями на головы, плечи, козырьки парадных и влажную, раскисшую мостовую.
.....
