Отрывок из книги
Темплу Скайстону было плохо. И на этот раз уже безнадёжно. Рассчитывать уже было не на что – и жалеть о чём-то поздно. Возможно, что и эта передышка ненадолго. Ломать голову, почему его отказываются слушать, сил не было. Раз не получилось объяснить, что произошла ошибка – а ведь так и неясно, почему не верят – не совсем же идиоты эти сотрудники спецслужбы Лиги – значит, все возможности отрезаны полностью. Чёртов компьютер слишком хорошо работал – и не допускал нежелательной гибели допрашиваемого, а что при этом чувствует человек – это, разумеется, вне компетенции программы. Какая, в сущности, нелепость – Скайстон не знает того, что якобы должен знать, сказать попросту нечего, но машина не остановится, пока не выжмет из допрашиваемого то, что он якобы скрывает. Тупик – в этой камере всё учтено, деваться некуда – привет унылым беллетристам, тиражирующим сказочки о героях, которым удалось порвать путы и сбежать, ага… Кабы глянули раз на экскурсии, что это такое – посходили бы с ума всем цехом сразу. Темпл, возможно, не возражал бы сейчас и против такого исхода – может быть, хоть в безумии был бы конец пыткам, или хотя бы возможность суицида… Вот сейчас снова накатит волна боли, которую не может вынести человек – и что произойдёт потом, никто в Галактике не узнает и не поинтересуется. Неужели эти типа люди просто забавляются там, где-то, высчитывая, через какое время очередной расходный материал таки помрёт от неучтённого программой – новой порции того, чему нет названия? Как долго это продолжается и какой раз по счёту? И зачем? Не такая уж важная информация – убийство агента, этой мелкой сошки, клинических садистов ни одна спецслужба не ставит на серьёзные посты. А о Джине, то есть, принцессе Оранте, даже вопросов не задавали – как ни крути, а ничего интересного для палачей Темпл так и не знает. Остаётся только предполагать, что угодил ты, вольный негоциант, к учёным докторам, что испытывают новый стенд для пыток – а это финал. Разве что для них не имеет значения, сломался ли человек – ну, а то, что Темпл сломался, понял бы любой палач, глянув разок на заданные параметры – и никакие легенды о мучениках против цифр не попрут… Может, и стоило бы пожалеть о некоторых вещах, но это уже не имеет значения. То, что было до – перестало существовать – потому что сейчас в мире не осталось ничего, кроме боли – так и есть, новая волна, сплошная боль, затопившая собой всю Вселенную, без остатка. Почему он ещё продолжает чувствовать, почему он вообще ещё существует? Такая боль уже давно должна разрушить всё и везде… Когда же конец и пустая тьма? Или это и есть вечность? Не-ет, это невыносимо, убейте же меня кто-нибудь, раз здесь нет Бога, то есть же хоть смерть!
– Капитан, капитан, Вам плохо? – какой-то знакомый голос, значит, он ещё жив. Больно, но вроде бы ещё в себе, раз слышу, и, видимо, уже не на стенде, раз чувствую, как трясут за плечи. Может, услышали и подмог кто? Темпл наконец ощутил, что слипшиеся веки расползаются, странно, что они ещё реагирут на свет – понятно, в помещении светло. Из груди вырвался зажатый вздох – что, на стоны сил уже не хватает, что ли – и Скайстон наконец открыл глаза. Пронесло. Он сидел в своём кресле на своём корабле, вцепившись затёкшими руками в подлокотники, а Григораш испуганно таращился на его лицо – что ж, может, наличие второго пилота и есть необходимость, а только сейчас Темпл очень жалел, что прихватил с собой этого молодого кота в мешке. Но выбирать не приходилось – и без того стоит порадоваться, что нашёлся желающий лететь к чёрту в пасть, в самое сердце Лиги, да предводителю республиканцев Темпл немало нахамил… Во всём теле носились мириады крохотных иголок, в голове кто-то недавно взорвал что-то вроде водородной бомбы, но Скайстон смог заставить себя деланно усмехнуться – ну и плевать, что слишком деланно – и не торопясь потянуться:
.....
Оказывается, он ужасно устал – по сути, отдыхать ему за последние два года не пришлось, да он и не думал всё это время об отдыхе. Алые с вычурным солярным узором наручи успешно скрывали шрамы на запястьях – и он даже привык не замечать тупой боли от них в душе. Ему дважды очень повезло выжить – стоило бы радоваться этому, но ничего подобного не происходило. Пока Темпл мог только слегка успокоиться тем, что воспоминания перестали лезть в сны – уж лучше совсем без снов, чем постоянно возвращаться в ту злополучную ночь, когда он потерял голос из-за крика от боли. Минус голос, минус диплом и честная жизнь, минус даже своё имя. Но он ещё жив – а значит, есть надежда, что что-то удастся исправить. Развороченные железом руки ведь зажили? Возможно, заживёт и остальное. Хотя… руки лечили ему монахини, да и крест на шею снова надели они – а он так и не спас никого из них, угодив за решётку. В рудниках ему помог бывший ротмистр Империи – уж он-то какими чудесами слуг преисподней оказался там? Слишком поздно, однако хотя бы его убийц довелось прикончить, пусть крохотный, но плюс. Стоит ли жалеть тогда о своём загубленном имени, ведь не будь этого побега, они бы с учителем погибли оба, там ведь не живут больше года, как известно. Да и постоянные стычки с остальными осуждёнными на смерть как бы намекали на единственный финал жизни. Скайстон помнил, как он остервенело дрался, не надеясь уже ни на что. Он лишь хотел, чтоб его побыстрее забили насмерть озверевшие от постоянных неудач юнцы – слишком много их было, либо быстро завалили более матёрые уголовники – эти тоже отчего-то видели в нём смертельного врага, хотя всё, что хотел Темпл – это чтоб его просто оставили в покое. К сожалению, успешно отбивая удары нападавших, он пропустил камень, летевший откуда-то сбоку – это означало, что лёгкой смерти теперь не видать, будет только медленная и мучительная, на потеху чудовищам в человеческом обличье. Ах, как этого не хотелось – но выбора не было, контроль за происходящим был уже потерян. Кабы не вмешательство некоего старика, которого он совершенно автоматически поддержал, не давая на прошлой неделе тому упасть в отвал с новой, узкой ещё тропы – нетрудно представить, как веселилась бы вся орава этих потерявших человеческую сущность существ, осторожно разрезая «наглого мальчишку» острыми кусками руды… Как же мало нам удалось поговорить, учитель. «Жизнь прекрасна, Темпл, ты ещё молод и многое успеешь, а я рад и тому, что выпало мне. Нужно жить, Темпл». Как?! Как я буду жить, когда сам не знаю, кто я нынче и зачем?! «Бывает и хуже, учти это и помни всегда». Согласен, конечно. Но лучше? Станет ли мне хоть когда-нибудь лучше? У меня ведь теперь… даже исповедь поверхностная, где же найдётся кто-то, кого не страшно сделать своим духовником? «Не все вопросы решать тебе. Цени то, что уже имеется, пока ты жив, есть шанс». Понятно. Так значит, я что, просто боюсь отдыхать, получается? Вот оно что… Это глупо с моей стороны, верно. Так чего же я хочу, собравшись отдохнуть? Пиво отчего-то быстро закончилось, жаль…
– Скучаем или горюем? – раздался вдруг приятный женский голос.
.....
