Читать книгу Два босса для меня - Мария Зайцева - Страница 1

Тихий, странный для этого времени суток и этого места шум застиг меня на кухне.

Спешно, но беззвучно захлопнув дверцу здоровенного черного монстра, больше похожего на космолет, чем на холодильник, я замерла и прислушалась. Может, показалось?

Черт…

Лучше бы показалось…

Но нет. Легкие шаги, едва слышные, едва уловимые, но вполне ощутимые, когда привыкаешь к тишине дома, раздались в холле.

Мраморные полы и мягкие ковры скрадывали, конечно, но… Как я уже говорила, когда привыкаешь к тишине…

Так… Здесь никого не должно быть, никого… Все умотали на новогодние праздники, я совсем одна…

Не одна.

Кто-то вернулся. И этот кто-то – не хозяева.

Шаги другие, более осторожные, вкрадчивые такие…

Поискав взглядом орудие защиты и тут же обругав себя за эту затею, я тихонько приблизилась к дверям, ведущим с кухни в гостиную.

Человек идет сюда, определенно. Из холла только через гостиную путь к лестницам наверх.

Я нащупала мобильный, поставленный на беззвучный режим, но тоже отмела эту идею. Кому собралась звонить, идиотка? Кого извещать? Надо сначала глянуть, может, кто-то из Ковровых вернулся. Забыли что-то…

Человек шел, уже не особенно скрываясь, только почему-то пару раз тормозил в холле, словно разглядывая что-то. На что там можно смотреть? На плохую копию Моне?

Я выглянула аккуратно в гостиную и тут же поняла, что дела мои плохи.

Человек, появившийся в проеме, был высокий, очень крепкий. И одетый в костюм Деда Мороза. С бородой и красной шапкой, полностью скрывавшими его лицо. Но это была не самая плохая новость сейчас.

Человек пришел не один.

Из-за его спины появился еще один, не такой высокий, но, пожалуй, более массивный. Или это его костюм так полнил?

Два Деда Мороза… Ну надо же… Прямо исполнение новогодних желаний для одинокой девушки…

Не моих, если что.

Мне бы спрятаться куда подальше и посидеть тихонько, потому что что-то подсказывает: не поздравлять милых детишек пришли эти Деды в пустой дом в новогоднюю ночь.

А, значит, и свидетели им ни к чему…

Ох… Как же не вовремя все, черт! Как не вовремя!

Поспешно попятившись назад, я начала искать, куда бы спрятаться. Но кухня, современная, навороченная и совершенно монолитная. Ни одного закутка, чтоб ее! Ну кто так строит? Кто так строит?

Не в холодильник же мне лезть? Хотя…

Но нет. Нет.

Я метнулась из кухни в крыло прислуги, рассчитывая там переждать возню, которую непременно затеют эти Деды Морозы в доме.

Пусть затевают. А я посижу где-нибудь под кроватью горничной.

По дороге попалась неприметная дверь. Заглянула, оценив пространство, заполненное швабрами и ведрами, и юркнула туда. Села на пол, поправляя на себе одежду и очень сильно надеясь, что Морозы быстро обшарят дом и свалят. В конце концов, обычно люди, идущие в такой дом, знают, где деньги лежат. Судя по уверенным движениям, именно туда и направились…

Пусть ищут. Я посижу.

Глянув на часы и отмерив новогодним затейникам десять минут, а больше вряд ли понадобится, я затихла и постаралась расслабиться. Сердце билось на редкость заполошно, и это совсем ни в какие ворота не лезло.

Ничего… Ничего, выберусь. Все будет хорошо…

Через десять минут я аккуратно, на четвереньках, выползла из подсобки и быстрой тенью кинулась к выходу.

В доме было тихо, очень тихо.

Наверно, ушли.

Ну, в самом деле, ночевать они здесь явно не будут. И холодильник изучать, как некоторые идиотки, тоже.

Честно, я не ожидала ничего плохого, настолько уверилась в том, что беда обошла стороной.

Потому-то и получила нехилый шок и практически сердечный приступ, когда наткнулась на злой внимательный взгляд мужика, стоящего рядом с входной дверью.

Затормозив на полном ходу, поскользнувшись на гребанном мраморном полу, я, не раздумывая, развернулась и рванула в обратном направлении, чуть ли не на четвереньках, потому что оскальзывалась и периодически помогала себе руками.

Тут-то меня и поймали.

Крепкая лапа, спокойно ухватившая за ворот легкой курточки, не оставила шансов на побег.

Я взвизгнула и повисла в мощном хвате покорной тряпочкой, изображая полное подчинение и ужас. От меня не убудет, в конце концов. А рефлексы не пропьешь…

– Пустите меня, пожалуйста! – заскулила я униженно, – я никому ничего не скажу… Никому ничего, честно-честно…

– Ты кто, блять? – раздался над головой грубый рык, от которого человек с психикой послабее описался бы, нафиг.

– Я? Я? Лика… Лика Коврова… Я живу тут… Отпустите… Я честно никому ничего…

– Дочь хозяев, что ли? Сань, зацени.

– Сколько раз говорил тебе, не звать меня по имени, дубина ты блядская, – к нам приблизился тот первый Дед Мороз, которого я увидела у дверей.

Судя по голосу, был он очень сильно недоволен происходящим. Ну, я бы на его месте тоже не радовалась, да.

Он подошел ближе.

– Поставь ее.

Его подельник тут же повиновался. Установил меня на ноги, придержал, когда пошатнулась, и убрал руки. По пути мягко огладив по талии и заднице. Я поежилась от бесцеремонности, но не отшатнулась, боясь спровоцировать резкими движениями зверей.

– Гладкая сучка, – усмехнулся тот, что поймал меня, а его напарник, Саня, приподнял меня за подбородок жесткими пальцами.

Я послушно вскинула на него взгляд. Ох… страшный какой. Бороду Деда Мороза снял, а у самого-то тоже борода! Русая! И усы! И волосы из-под белого меха шапки тоже русые. А глаза… Жуть невозможная. Светлые, холодные… Такой горло перережет и не изменится в лице. Невольно сглотнула, пытаясь перебороть сухость во рту. И жесткая лапа тут же переползла на беззащитное горло, перекрывая доступ воздуха, крепко, хотя и не больно сжимая:

– Лика, говоришь? Коврова? А какого хера ты не с родителями, Лика Коврова?

– Я-а-а-а… Просто… Передумала…

Слова было сложно выталкивать из пересохшей глотки, но я старалась. Бормотала какие-то глупости, не отводя взгляда от жутких светлых глаз Сани.

«Они меня не оставят в живых, – мелькнула совершенно ясная и простая в своей обреченности мысль, – я видела их лица. Они меня убьют…»

От осознания своей неизбежной смерти стало невероятно плохо, так, что слезы сами собой потекли из глаз. При всем этом я не отводила взгляда от лица Сани и не моргала, а еще что-то бормотала пересохшими губами.

– Пусти ее, Сань, – спокойно попросил тот мужик, что стоял сзади, – напугал до усрачки девку.

– Ничего, ей полезно, – усмехнулся Саня, – сговорчивей будет.

– Я и так очень-очень сговорчивая, – тут же забормотала я, – очень-очень. Я никому ничего… Честно… Отпустите пожалуйста… Мне больно…

Саня отпустил, и я, не удержавшись, отшатнулась назад, только сейчас осознав, что все это время стояла на носочках.

Меня поймали, не дав упасть, уже знакомые лапы второго Деда Мороза, мягко подхватили за талию, установили… да так и остались лежать. А я не посмела высвободиться.

– Лика Коврова, а ты код от сейфа своего папы знаешь?

Ну куда мне было деваться? Закивала, естественно, словно китайский болванчик.

– Ну пойдем, Лика, наверх… Расскажешь…

Он двинулся в сторону лестницы, безошибочно находя дорогу к рабочему кабинету хозяина дома.

То есть, подготовились Деды Морозы… А чего же код-то не выяснили актуальный?

– Топай, дочь магната, – хрипло приказал второй Дед Мороз и шлепнул меня по заднице для ускорения.

Я и ускорилась. Правда, перед этим не отказала себе в соблазне глянуть через плечо на второго взломщика. Ну, мало ли, вдруг фоторобот понадобится… Если выживу, конечно.

Мужик выглядел шире своего приятеля в плечах, и тоже бородатый. Борода, правда, темная, и глаза карие. Морда не страшная, привлекательная даже. И взгляд такой… Спокойный. Прямо ощущалось, что ему, с таким спокойным взглядом, ничего не стоит меня взять за горло и придушить.

Прекрасные люди, да.

Повезло мне.

Вздохнув, потопала по лестнице вверх, стараясь не сильно вихлять задницей. И так слишком много к ней лишнего внимания.

Кабинет на втором этаже немного изменился с того момента, когда я сюда заглядывала в последний раз, и теперь носил явные следы разрушения. Стулья повалены, сейф раскрурочен. Вернее, попытка раскурочивания присутствовала, но, естественно, никакого успеха не принесла.

Потому что, наверно, надо лучше готовиться к ограблению и выяснять, какой марки сейф стоит в доме. Этому повредит только локальная атомная бомба. Или нет… Не помню технических характеристик до конца.

– Ну, Лика, вперед, – коротко приказал мне Саня, а я, тихо вздохнув про себя, пробормотала:

– Два пять восемь, четыре поворота налево, пять два два, два поворота направо…

Саня все это сделал, но сейф ожидаемо не открылся.

– Пиздишь, богатенькая сучка? – тут же жарко задышал мне затылок темноволосый грабитель.

– Нет, – вздохнула я, – там… еще по отпечатку пальца…

Услышав это, мужик за спиной грязно выругался и начал предъявлять русоволосому насчет фатальных проебов в планировании.

В целом, я с претензиями была даже согласна. Потому что… Ну кто так делает? Ну что за прошлый век?

Но, естественно, на лице моем, кроме глупого страха, ничего не отражалось.

Ну и по сторонам поглядывала, потому что русоволосый в долгу не остался и принялся ругаться со своим приятелем, тоже ему что-то предъявляя.

Мне же оставалось только надеяться, что оскорбления у них дойдут до той стадии, которая смывается только кровью, и успеть свалить под шумок, пока они тут друг друга убивать будут.

– Ладно, – неожиданно прервал неконструктивный диалог русоволосый Саня, – берем, что есть, и валим. Цацки где храните? – развернулся он ко мне.

– Э-э-э… В гардеробной…

Он кивнул приятелю, и тот уже привычно прихватил меня под локоток. А второй лапой, больше не скрываясь и не стесняясь, обшарил задницу.

Я только всхлипнула жалко, старательно придерживая образ беспомощной овцы.

– Веди, лапа, – хрипнул он мне ухо, – скорее давай…

Я повела.

В гардеробной было, чем поживиться, блестящие цацки и золото лежали на самых видных местах. Правда, я бы еще часы прихватила, те, что из лимитированной коллекции, но не именные, а еще сумки Гермес и Прада, но мужики… Что с них взять?

– Так… Оружие в доме есть? – продолжил допрос страшный Саня, заполнив одну из Гермес блестяшками.

– Да… В мансарде, зоне отдыха папы…

Меня потащили уже туда. Все тем же порядком. Черноволосый грабитель держал крепко, смотрел страшно, буквально взглядом облизывал. И чего ему так приглянулось? Нет, я конечно, красивая, тут не поспоришь, но не прям Роксолана, с ног сшибающая. Обычная девчонка… Что за мощный стояк в мою сторону? Или ему не важно, кого? Тогда мне совсем не повезло. Значит, еще и поиграют, прежде чем убить…

Хотя… Посмотрим еще, кто с кем поиграет…

В мансарде они уставились на стеклянный шкаф, где стояло коллекционное оружие.

– Это че, как в «Карты, деньги, два ствола»? – спросил черноволосый сексуальный маньяк, а русый Саня, презрительно хмыкнув, долбанул по стеклу кием. И тут же на весь дом заорала сигнализация!

Господи! Ну, что за дебилы? Неужели нельзя подумать, что такие вещи могут быть под дополнительной охраной, самостоятельной, которая не запитана от общего охранного контура?

– Бляа-а-а-а! – высказал свое отношение к произошедшему Саня, а затем начал споро вытаскивать ружья из шкафа и скидывать их в чехол, которым были накрыты кии.

Я могла бы сказать, что тот кий, которым он долбанул стекло, стоил куда больше, чем содержимое шкафа. Могла бы… Но не стала. В конце концов, каждый сам сочинитель своих ошибок… Вот пусть и получают по полной.

А мне о себе любимой надо заботиться.

Воспользовавшись тем, что про меня вроде как временно забыли, я аккуратно сделала пару шагов в сторону лестницы. Если удастся выскочить, то я их тут, на этой гребанной мансарде, и запру.

И пусть потом с полицией сами общаются!

Но черноволосый маньяк оказался не настолько тупым и вовремя поймал меня за локоток:

– Куда, кукла? Подожди пока… Саня, че с ней делать?

Саня оглядел меня злобно и напряженно. Черт… А ведь реально убьют… Сделала жалобные кошачьи глазки. Не убивайте, дяденьки…

– Блять! – выругался Саня, – мелкая совсем!

Я поспешно закивала. Мелкая, да, совсем мелкая! И память – девичья! Никому ничего!

Тут с улицы заорали патрульные машины.

Грабители переглянулись. А затем Саня скомандовал:

– Тащи вниз. С нами пойдет. Прикроемся ей, если что.

– Сань… – засомневался черноволосый, – ты че? Ее же прибьют…

– Тащи, я сказал! – зарычал Саня, и его подельник подчинился.

Мы скатились вниз, под вой сигнализации и светомузыку полицейских машин.

Я прикидывала шансы уцелеть, и выходило плоховато. Учитывая, что планом отхода эти два дебила не озаботились, запросто пойдут напролом, прикрываясь мной. И тогда на пулю шальную нарваться – нефиг делать. А мне нельзя.

У меня обязательства есть перед родными.

И потому в моих интересах, чтоб ушли они тихо. Судя по всему, парни не убийцы, зря я про них нехорошее подумала. И, к тому же, Саня этот явно воспринимал меня, как помеху, а черноволосый считал малолеткой. Что не мешало щупать меня за зад, ух, извращенская рожа!

– Там есть выход через черный ход, – вздохнув, подсказала я, – покажу, если отпустите потом.

– Посмотрим! – зарычал страшно Саня и повелительно мотнул головой, приказывая.

Ну, куда деваться?

Пошла первая, сворачивая сразу вниз, через гараж – в сторону, противоположную главным воротам и выходящую на узкий проулок.

Получилось пройти быстро и сразу рвануть к небольшому парку, красиво припорошенному снегом.

Я бежала наравне с мужчинами, только лишь потому, что черноволосый не отпускал мой локоть и молча тащил за собой.

Бежать было неудобно, в сапожки набился снег, затем я увязла в сугробе и вынырнула уже без обуви.

Взвизгнула от острого обжигающего снега, и черноволосый, выматерившись, подхватил меня на руки.

Так мы и бежали с ним, следом за молча прущим вперед Саней, нагруженным сумкой и чехлом с ружьями.

Я бы уже не отказалась, если б меня скинули в какой-нибудь сугроб, как обузу.

Уж явно выбраться сумела бы!

Парк – это не лес дремучий, в конце концов…

От дома уже далеко отбежали… зачем я им?

Но меня спокойно тащили с собой, черноволосый грабитель, у которого сила оказалась просто бычья какая-то, неимоверная, нес на руках, похоже, даже веса не ощущая.

А я, поначалу опасливо цеплявшаяся за его свитер при каждом резком движении, вскоре успокоилась и даже прикрыла глаза, утомившись и укачавшись.

В его руках мне почему-то было спокойно и тепло, как в папиных объятиях в далеком детстве.

В итоге, момент, когда мы подбежали к невысокой и неприметной иномарке, я упустила.

Меня споро затолкали на заднее сиденье, следом залез Саня, а тот, что меня тащил все это время, сел за руль.

– Слушайте, выпустите меня, пожалуйста, – снова попыталась договориться я, – ну зачем я вам? Я же ничего не знаю, и вас толком не запомнила… Деды Морозы и Деды Морозы… Отпустите…

Выдавила слезу на всякий случай, но Саня – не похотливый извращенец, на него мои слезы и мольбы вообще никакого действия не возымели.

– Рот закрой, папина дочка, – резко приказал он, – не соблазняй…

– Я? Я не…

– Пришибу, блять.

После этой угрозы, сказанной спокойным холодным тоном, стало понятно, что мольбы впустую.

Я боязливо отодвинулась подальше, на всякий случай аккуратно проверила замки в машине, но не нашла, естественно, никаких рычагов, чтоб открыть. Да и глупо это… На полном ходу. А вот если бы остановили…

Я поджала под себя голые ступни, пытаясь согреться, и отвернулась к окну. Видно было плохо, похоже, тонировка стопроцентная… Как только штрафов не нахватали…

В машине было тепло, мои ноги оттаивали, и постепенно по телу расходилось блаженное тепло.

Я знала, что мне нельзя расслабляться, что нельзя даже на секунду терять бдительность… Все знала.

Глаза закрыла только на секунду, чтоб немного уменьшить напряжение.

И провалилась в мучительный, тяжелый, больше похожий на обморок, сон.

Организм, зараза, подвел в самый ужасный и неожиданный момент…

Во сне меня мотало, мотало, мотало, пока не примотало к чему-то твердому, теплому и надежному.

Счастливо выдохнув, я обхватила это надежное обеими руками, несмотря на непонятное протестующее ворчание, сжала покрепче. И провалилась в еще более глубокий сон.

Просыпалась я медленно.

И от очень приятных ощущений.

Меня гладили по щеке, касались легко-легко, а голова лежала на чем-то, мерно поднимающемся и опускающемся.

И еще это все приятно пахло. Так… Островато-горько и возбуждающе. Хотелось потереться носом и щекой, чтоб вобрать в себя побольше этого аромата.

– Ну, чего делать будем? – тихо раздался над моей головой смутно знакомый голос.

– Хер его знает… – и этот голос мне был знаком откуда-то…

– Надо с ней решать.

– Да? Ну так реши, – неожиданно злобно сказал тот, первый голос, – давай, бля. А то все я…

– Я… Не знаю…

– И я не знаю.

После этого наступило молчание. Тяжелое такое, давящее.

Я потихоньку просыпалась, уже припоминая события прошлого и пытаясь осознать свое положение в настоящем.

Интересное, в общем-то, положение…

Похоже, мы в машине. По крайней мере, я, чуть приоткрыв глаза, поняла, что полулежу на заднем сиденье, обнимая, словно большого мягкого мишку… того самого злобного грабителя Саню!

И он, что характерно, позволял это делать! Спокойно, смирно даже, я бы сказала, сидел, стараясь не шевелиться, чтоб не разбудить! И мягко гладил тыльной стороной ладони по щеке!

Это было настолько странным, настолько невероятным, что я даже решила, что сон мой продолжается! Ну не может такого быть, только не в этой вселенной!

Этот Саня скорее выкинул бы меня прочь из машины, чем позволил использовать себя вместо плюшевого мишки!

Однако же, факт оставался фактом.

Позволял. И я использовала.

И сейчас тоже использую!

Так… Тут, главное, не пропалиться. Главное, не дать им понять, что я проснулась. Может, что интересное услышу. Пойму, что это за люди, мои похитители…

Ладонь опять мягко прошлась по моей щеке.

– Тихо ты, – шикнул на приятеля водитель, теперь я его голос совершенно четко узнала, – разбудишь.

– Так ее все равно будить надо, – пробурчал Саня, – и вообще… Мне тоже не особо хорошо, задница уже в блин превратилась, столько часов сижу неподвижно.

Часов? Неподвижно???

– Надо же… – голос водителя стал задумчивым, – спит себе… Вот это психика… Железобетонная.

– Даааа… Или просто дура редкая, тоже вариант…

Да, пожалуй, второе – прям мой вариант, не поспоришь…

– Спит… На папашу своего не похожа.

– Ага, совсем. Ковер – отморозок конченный. И рожа кирпича просила еще в молодости даже. А она – прям ангел невинный…

– То-то ты ее все за жопу лапал…

– Ну а чего не полапать? Одно другому не мешает. Я бы и засадил ей с удовольствием. Дочка Ковра… Это… Это словно его выебать.

– Да-а-а, Гном… А ты – тот еще изврат, я посмотрю? – голос Сани стал ехидным, а Гном (что за прозвище такое?) коротко хохотнул.

– Еще бы! Этот сучий потрох не только твоим жизнь поломал, сам знаешь… Я бы его привязал, суку, и заставил смотреть, как все его хозяйство горит. И как его гребанная фабрика, из-за которой он моего отца пришил, полыхает… А потом бы…

– Что потом? И сейчас тоже? – поинтересовался Саня.

– Нет… – подумав, ответил Гном, а затем моего лица коснулась еще одна рука, и тоже аккуратно так, нежно даже, – теперь – нет. Я все же не сучара, как Ковер. Да и ты тоже, – подумав, добавил он.

– Да… Блять… – горько ответил Саня, – как мы лажанулись с тобой, два дебила… С этим сейфом… Только глубже еще закопались… И… Ее прихватили… Вот что с ней делать теперь?

– Не знаю… – тяжко вздохнул Гном, – спит, как ангел. Красивая такая… Да?

– Да, – тяжело уронил Саня, – красивая.

И жесткий палец прошелся по моим губам. Очень определенным таким движением.

Я замерла, стараясь изо всех сил дышать, как и раньше, ровно. Не выдавать себя. Сейчас нельзя было, ни за что. Они поймут, что я их слышала… И тогда… Они – не злодеи, как оказалось. Просто со своими счетами к Коврову… Ох, угораздило меня!

И теперь… Почему я думала, что Саня в упор не видит во мне женщину? Очень даже видит, как выяснилось…

И нельзя, нельзя сейчас просыпаться…

Грудь, на которой я лежала, начала подниматься и опускаться чуть чаще, тяжелое сердце отдавалось мне в уши мерным боем. А палец все скользил по нижней губе, изучающе так, властно.

И, судя по участившемуся дыханию Гнома, ему картина того, что он видел, нравилась.

– Хочешь ее? – прошептал он еле слышно, – возьмем?

Ох… Черт… Не выдавать себя, не выдавать!

Мне было страшно. Очень страшно. Все внутри замирало от осознания, что сейчас, наверно, решается моя судьба. Эти два мужика, решают, как меня… использовать.

– Охуел? – коротко спросил Саня, и палец с моих губ исчез, – она же мелкая совсем.

– Совершеннолетняя, – не согласился Гном, – уже все можно.

– Не веди себя, как озабоченный кретин, – коротко рыкнул Саня громче, чем требовалось, и я, с огромным облегчением начала просыпаться.

Неловко потянулась, открыла глаза, поморгала сонно, типа, осознавая свое положение…

А затем с тихим вскриком отшатнулась в противоположный угол машины.

– Ой… Простите! Я… Сама не понимаю, как это… Простите!

Мужчины не отвечали на мои слова, смотрели из полумрака машины, и взгляды их были пугающими, особенно учитывая услышанное мной. Жуткими были эти взгляды, как и, наверняка, их мысли. Плотоядными.

Я сглотнула, невольно провела ладонями по волосам, пытаясь пригладить, потянулась запахнуть ворот легкой куртки.

Они следили за движениями моих рук, не отрываясь.

Да что за бред? Надо это прекращать! Так, чего у нас не любят мужики? Правильно, слез женских.

– Отпустите меня, пожалуйста… – опять завела я свою шарманку, плача и размазывая слезы по лицу.

И оба грабителя тут же отмерли, моргнули и переглянулись, одинаково скривив рожи.

– Выметайся, – коротко приказал Саня, выходя первым и придерживая мне дверь.

Я вышла и охнула от пронизывающего ветра.

На улице было определенно не меньше минус двадцати, и моим голым ногам это не понравилось.

Я взвизгнула, переступила с ноги на ногу, и Гном, выматерившись, тут же подхватил меня на руки. В свете услышанного, мне совсем не хотелось быть к нему близко, но деваться было некуда, а потому я только пискнула протестующе и ухватилась за мощную шею.

– Держись, Лика Коврова, – ухмыльнулся он, – сейчас будет тепло.

Гном понес меня по дорожке, уходящей в глубь зимнего сада. Впереди топал Саня, нагруженный сумками.

Я с любопытством оглядывалась.

Мы вышли к высотке, сверкающей огнями, зашли в подъезд и поднялись на пятый этаж.

Квартира, в которой мы оказались, выглядела современно и очень брутально. Сразу становилось понятно, что жил тут богатый холостяк, из тех, что заказывают себе дизайн в одном и том же модном архитектурном бюро.

И ваяет это бюро им всем одинаковые интерьеры, чтоб камень и стекло, чтоб шкуры и серый цвет, вперемешку с белым и черным. И камин. И непонятная, мужская до усрачки, лабудень на стенах. И кухня хай-тек. И обязательно что-то винтажное. Если денег много – то и какой-нибудь старый байк со свалки приволокут и посреди комнаты торжественно установят. Любой кошмар за ваши деньги, как говорится.

А! И еще, так как Новый Год, то брутальные украшения.

Тут была елка, сделанная из деревянных брусков. И гирлянды, красиво обвивающие стену вокруг.

А перед елкой – здоровенная медвежья шкура. С головой медведя. Искусственной, слава всем богам!

Короче говоря, вообще не походило это жилище на воровскую малину.

С каждой минутой я все больше убеждалась в своей правоте: Деды Морозы шли в особняк Коврова не просто так, а по важному делу. И дело это не сделали. Цацки и оружие, что характерно, небрежно брошенные на пол в прихожей, да так там и оставшиеся, никого из них не интересовали. Значит, взяты исключительно для отвода глаз. Ну, или чтоб хоть что-то взять, раз уж светанулись.

– Давай, дочь магната, топай вперед, – меня поставили на гладкий мраморный пол и поощрительно шлепнули по заднице.

Пискнув показательно испуганно, я потопала в гостиную, остановилась возле медвежьей шкуры, боязливо потрогала ее ногой.

– Настоящая?

– А то! Сейчас как цапнет! – Гном клацнул зубами, получилось громко и пугающе.

Я послушно испугалась, вовремя вспомнив, что я тут пленница и ничего не слышала в машине. Спала же, да.

– Завязывай, – коротко приказал хмурый Саня, проходя в кухню и начиная открывать все шкафчики подряд. В одном из них нашел кофе, зарядил кофемашину.

Понятненько.

Ну, собственно, я же и не ждала, что они меня в свой дом притащат? Значит, съемная хата.

И зачем я им?

Неужели, деньги будут трясти с Коврова? Тогда у меня плохи дела, конечно.

Как и в случае, если начнут мстить давнему врагу через его дочь…

Вспомнилось тут же, как они смотрели на меня в полумраке машины, распаленные возможной вседозволенностью. Какими жадными были их взгляды…

Непроизвольно вздрогнув от напряжения и неожиданно посетивших мою дурную развратную голову горячих картинок, я, сделав круглые от страха глаза, тихонько уселась на шкуру медведя, с наслаждением зарываясь ступнями в густой искусственный мех.

Надо изо всех сил изображать невинную няшу, вот что. Это – правильное решение. Судя по всему, Деды Морозы – не отморозки совсем (хороший каламбур), и потому девушку, которая выглядит совсем ребенком, трогать и обижать не будут… Главное, выбраться отсюда… Без потерь.

– Ты чего, кофе делаешь? Ебанулся? – спросил у Сани Гном, – Новый Год через два часа, какой кофе!

– Отвали, – Саня выглядел злым, смотрел в окно сосредоточенно, – мы в жопе. Какой Новый Год? Тебе что, пять лет?

– Не пять, – спокойно ответил Гном, – и чего теперь? Мы уже сделали все, что могли. Ну, не получилось… Хер с ним. Будем по-другому пробовать… Слышь, Лика, малышка, – развернулся он ко мне, уставившись неожиданно напряженным, серьезным взглядом, – как ты думаешь, папаша твой тебя сильно любит?

– Не-е-е… – очень натурально умудрилась проблеять я, а Саня, поморщившись, прервал уже готовый вырваться бред.

– Ковер на островах. Его сейчас дернут, конечно, но…

Тут он глянул на меня, вполне успешно изображавшую куклу с круглыми глазами, и мотнул головой Гному, приглашая его, я так поняла, на приват.

Тот кивнул, подмигнул мне:

– Лика, дверь не откроешь, даже не пробуй. Этаж – пятый. Сиди на жопке ровно.

И, дождавшись моего мелкого нервного кивания, направился с Саней в другую комнату.

Ну а я что?

Я тут же рванула к входной, само собой. И через полминуты с огорчением убедилась, что быстро открыть ее в самом деле нереально. Нужна отмычка или ключ. Отмычки у меня нет, ключ у кого-то из Дедов Морозов…

Ладно…

Тогда придется ждать.

На цыпочках пробежала обратно, к двери в другую комнату, прислушалась, готовая в любой момент рвануть обратно, на шкуру.

– Я не понимаю твоего кипиша, Сань, – голос Гнома звучал лениво, расслабленно, – Ковер на островах, вернется, конечно, ему сообщат о взломе… Но когда? Камеры по всему дому отключены, по периметру – тоже… Морд наших никто не видел…

– Кроме нее.

– Кроме нее. Но с ней… Решим. Будет страховкой нашей, если Ковер все же на нас выйдет.

– Он не дурак. Выйдет сразу.

– Пусть сколько угодно выходит. Сам знаешь, что будет. К тому же, девка у нас.

– Зона…

– И до этого – зона. Ты знал, на что шел. Назад хочешь отмотать?

– Я? – Гном, судя по голосу, усмехнулся, – за собой следи лучше.

– Ладно, – помолчав, ответил Саня, – ладно. Прости.

– Не кипишуй, бывает. Разберемся. Сегодня ночью сидим здесь. Чисто ушли, я тебе говорю. Я смотрел же. А завтра с утра будем смотреть по ситуации…

– Ну тогда ее в комнате закрываем? Или в кладовке? Тут есть кладовка?

– Да хер его знает, что тут есть…

Судя по голосам, они начали двигаться к выходу, и я мгновенно перелетела обратно на шкуру. Сжалась, стараясь выглядеть максимально беспомощно и безопасно.

И встретила два устремленных на меня внимательных взгляда наивным и испуганным хлопаньем ресниц.

– Ну что, Лика, нарезку нам соорудишь? – Гном опять подмигнул, оскалился белыми ровными зубами. Это, наверняка, должно было означать улыбку, но вот нифига.

Насторожило только.

– Я… – тут я скромно и испуганно потупилась, – не умею…

– А ты, я смотрю, успокоилась, – Саня не сводил с меня внимательных глаз, и я мысленно чертыхнулась про себя. Ну надо же, блин! Вышла из образа! Надо исправляться…

– Я просто… – тут я прижала пальцы к уголкам глаз и аккуратно заплакала, – я не знаю… Я растерялась… И не понимаю…

– Ну хватит уже девочку пугать, – Гном с пугающей готовностью пришел мне на защиту, сел на шкуру, положил тяжеленную лапу на плечо. Я тут же перестала рыдать и испуганно сжалась, вытаращив глаза на Саню. Инстинктивно выбирая лидера на роль защитника сирых и обездоленных.

– Это ты ее сейчас пугаешь, изврат, – рыкнул тут же Саня, полностью оправдывая мои ожидания, – отойди. А ты, – тут он смерил меня тяжелым взглядом, от которого я поежилась и подумала, что, может, зря рассчитываю на его благоразумие? Такие мужики все держат в себе, но потом взрываются мгновенно… – топай на кухню, найди в холодильнике жратву и организуй нам стол.

Приказной тон какой, ух! Можно было бы, конечно, поиграть чуть-чуть, я же дочь богатого папочки, не умею нож в руках держать… Но что-то подсказывало, что не стоит сейчас. Не в том настроении мужчины.

Буду слишком выделываться, и в самом деле, в чулане запрут, прогрызай потом себе путь на свободу, словно граф Монте Кристо…

Потому я выкрутилась из-под тяжелой руки Гнома, вскочила и скоренько потопала в сторону кухни.

Мужчины, проводив меня внимательными взглядами, уселись у искусственного камина, который, к чести изготовителей, выглядел практически настоящим.

У Гнома в руках оказалась круглобокая бутылка с темной жидкостью, забулькало в низкие бокалы спиртное. Мне только на руку. Пусть пьют. Потом я их обшарю, найду ключи… И смотаю отсюда.

Ох, как там Варька? По всем расчетам я же должна была уже…

Наверно, на стену лезет…

Я раздумывала о судьбе своей горькой, машинально работая руками. В холодильнике нашлись контейнеры с готовой едой, причем, не из самой плохой харчевни, судя по ароматам и изысканным сочетаниям ингредиентов.

А воришки-то – ребята со вкусом. И деньгами. Интересно, зачем на преступление пошли? Неужели?..

Но это было бы чересчур шоколадно для меня. Хотя…

Размышляя, я накрыла низкий столик на колесиках и покатила к двум Дедам Морозам, спокойно попивающим не самый дерьмовый коньяк. Они вольготно расположились на широченном диване, и, практически не переговариваясь, смотрели на искусственное пламя. Морды у обоих были сложные. Похоже, переживали свою неудачу.

Я молча поставила столик в зоне досягаемости и тихонько отступила в сторону, рассчитывая отсидеться где-нибудь в уголке, пока мужчины будут надираться с горя. Может, вообще про меня забудут?

Это было бы шикарно…

Но не тут-то было!

– Иди сюда, Лика, – махнул мне Гном, – садись, поешь. Ноги как, отошли?

– Я не хочу есть, спасибо, – пролепетала я, на всякий случай отходя еще на шаг.

– Сюда иди, – тихо обронил Саня, даже не глядя на меня, но таким тоном, что волей-неволей послушаешься.

Подошла, замялась, не зная, куда присесть. Гном лапнул меня за руку и уронил аккурат между ними.

Ох, как плохо-то!

Я замерла, стараясь лишний раз не шевелиться и очень остро ощущая жар от двоих Дедов Морозов, сидящих так близко по обе стороны от меня! Неправильные Деды Морозы! От нормальных – холодом тянуть должно! А эти – как печки.

В руки мне сунули круглобокий бокал на низкой ножке.

– Пей, – все так же мрачно приказал Саня.

И я выпила.

Коньяк оказался обжигающим. Он волной прокатился по пищеводу и мягко упал в желудок, даря мгновенное расслабление.

Ну что же… Может, это и неплохо? В конце концов, чуть-чуть согреться… Главное, не налегать… Подожду, пока мужчины захмелеют, потом выползу от них. И затаюсь. Заснут – утащу ключи и выберусь.

Как там Варька? Черт…

Закусив горьким шоколадом, я немного выдохнула и неловко попыталась сесть так, чтоб не касаться ни одного из Дедов Морозов.

– Да не егози, Лика, – Гном мягко обнял за плечи и притиснул к своему горяченному телу. Я замерла тут же, словно мышь под веником. Глянула на Саню, но тот мрачно пил до дна и, казалось, не смотрел на нас.

Поняв, что в этот раз поддержки ждать неоткуда, я смирилась. Пусть. Главное, чтоб надрались побыстрее. А, судя по скорости обмеления бутылки, ждать этого недолго.

– Давай, Лика, проводим старый год, – разлил по новой Гном, – говорят, что с как Новый встретишь, так и проведешь? Веришь в приметы, Лика?

– Да заебись, примета… Еще один год на твою харю смотреть, – буркнул Саня, откидываясь на спинку дивана и скользнув взглядом по моим напряженным коленкам. Нехорошо… Ох, нехорошо…

Я была в черных скинни, плотно облепляющих ноги и зад. Удобные, тянущиеся, немаркие… И абсолютно ничего не скрывающие.

Нервно дернув бедрами, я постаралась сделать вид, что ничего не замечаю. И вообще, вся такая напуганная дурочка.

– Так ты и без того сколько лет смотришь…

– Вот и думаю, чего это уже блевать тянет…

– А вы давно друг друга знаете? – неожиданно для себя задала я вопрос. И тут же заткнулась, ругаясь на чем свет стоит! Какого фига? Чего полезла?

– Да с детдома, малышка, с детдома, – рассмеялся Гном, – там и познакомились… Кстати, давай познакомимся, да? Меня зовут Гоша, можно Гога, можно Жора. Знаешь такое кино?

– Нет…

– Вот блядь, – выругался Гном, – чего вы вообще знаете сейчас, мелкие? Тебе сколько лет?

– Двадцать… – с напряга я позабыла все вводные данные и ляпнула правду.

– Двадцать… – Саня развернулся, задумчиво оглядел меня, и что-то такое черное, тягучее зашевелилось на дне его холодных глаз… – А смотришься на пятнадцать, мелкая совсем… В кого такая? Папаша-то у тебя – слоняра.

– В маму…

– Слышь, Лика, – лапа Гнома легла на мое плечо, чуть сжала, да так и осталась лежать, нервируя. От его пальцев шел жар, не хуже, чем от него самого, горячего такого, мощного, – а ты какого хрена все же не поехала со своими? М?

– Я… – так, срочно, срочно легенду! – Я хотела с парнем встретить! Сказала отцу, что в Прагу поеду, к подружке… Он парня не одобряет…

– А чего? – жарко дыхнул мне коньяком в шею Гном. Саня молча отпил еще коньяк, рассматривая меня пристально и недобро, – плохой мальчик?

– Папе не понравился, – уклончиво ответила я, стараясь не реагировать на мурашки по всему телу от его горячего дыхания.

– Ну да, папам плохие мальчики не нравятся, – рассмеялся Гном, невзначай навалившись на меня сильнее, – а вот девочкам – отличницам – очень даже. Ты – отличница, Лика?

– Да…

Разговор определенно приобретал нехороший оборот. Я облизнула губы, попыталась пошевелиться, отодвинуться чуть-чуть, но Гном словно не заметил моих попыток. От него одуряюще пахло свежим парфюмом, вперемешку с коньячным запахом и еще чем-то, сложно уловимым, но определенно приятным. Даже, я бы сказала, завлекательным.

Я отогнала предательскую и вообще ни в какие ворота не лезущую мысль, что, встреться мы в других обстоятельствах, я бы возможно… И с Саней, кстати, тоже. Было в нем что-то притягательное. В этой его мрачности, командном тоне. Ему было бы прикольно подчиняться… В постели… Если Гном определенно был таким массовиком-затейником в сексе, с которым не придется скучать, то Саня, со своей брутальной холодностью, привлекал именно отстранённостью, за которой ярко проявлялась огненная, обжигающая натура человека, умеющего сдерживать себя. До поры, до времени.

Ох…

Сильнее сжала бедра, стараясь делать это незаметно.

– И почему ты, хорошая девочка Лика, не осталась у своего парня, а пришла в новогоднюю ночь домой? – спросил Саня, одним махом опрокидывая в себя коньяк.

Глаза его блеснули в приглушенном свете камина, и отблески эти показались дьявольскими.

Черт, а похоже, я набралась. Незаметно для себя, потихоньку, полегоньку… С утра ничего не ела, а хороший коньяк – вещь коварная… Надо тормозить.

– Я… С ним поругалась. Поссорилась. И решила встретить Новый год одна.

– А чего поругалась?

– Неважно… – на дальнейшую легенду у меня уже не хватало сил и фантазии.

– Ну, в принципе, да, – кивнул Гном, выпил еще коньяк, настойчиво обновил всем, и мне тоже, хотя я убирала бокал, – давай-давай, хорошая девочка Лика… Старый год провожаем. Надо его так проводить, чтоб он, сука, не повторялся!

– Это да… – выдохнул Саня, уставившись в огонь задумчиво. И такое в его голосе прозвучало напряжение, что я опять ляпнула, не подумав:

– Что-то плохое в этом году случилось?

Саня перевел взгляд на меня, помолчал, а затем обронил тяжело:

– Не только в этом году, Лика… Не только… Но теперь… Теперь все будет хорошо, да.

– Да, – поддержал его Гном, – обязательно.

– Ты же принесешь нам удачу, Лика? – спросил Саня, глядя на меня пристально и серьезно. Так, словно мой ответ мог что-то изменить. Что-то улучшить.

– Да… – выдохнула я, не в силах оторвать взгляда от его глаз.

– Хорошо, – кивнул он, а затем… Затем молча потянул на себя за руку, извлекая из-под горячего тела Гнома, приподнял за подбородок, медленно, не торопясь, словно ожидая от меня реакции. Которой не было.

Я смотрела в его потемневшие серьезные глаза и слушала, как стучит, жестко и громко, сердце.

На тот момент я уже понимала, не основным, так сказать, составом мозга, но какой-то его частью, той самой, которая была в любой ситуации трезвой и здравомыслящей, что происходит, и куда это все ведет.

Верней, к чему это все ведет.

И понимала, что не заторможу.

Даже не потому, что не позволят, а… вот так. Год заканчивался так же бешено и безумно, как и начался.

Наверно, это закономерно?

В конце концов… Если бы я каждого из них встретила в другое время… Ага, и в другой жизни, чего уж там…

За окном начали взрываться салюты, президент, наверняка, говорил по телевизору о прошедшем трудном годе, я видела мрачные отблески огней в глазах Сани, жутко злого, жутко брутального в своей вечной холодности, за которой прячется ядерный взрыв, сметающий все вокруг, и жутко заводящего Деда Мороза.

«А ничего так, новогодний подарочек», – успела подумать я перед тем, как он поцеловал меня.

Как и все его поведение до этого момента, поцелуй был холодным, завораживающим. Он обжег безумием, тщательно скрывавшемся в этом человеке, и я закрыла глаза, слабо выдыхая свое согласие в его губы.

Кажется, сзади что-то сказал Гном, но я не слышала. Салют в небе над Москвой так хорошо и правильно совпадал с салютом в моей голове, что на другие звуки просто не было возможности, да и желания, реагировать.

А вот на прикосновения – очень даже.

Я ощущала, как широкие, по-богатырски крепкие ладони оглаживали меня по спине, потом опустились на талию и легко сомкнули ее в кольцо.

– Тонкая какая, дочка магната… Как бы не сломать… – сказал хрипло Гном, а Саня, оторвавшись от моих губ уже, практически, когда дыхания не осталось и голова закружилась, ответил, спокойно и жестко глядя мне в глаза:

– Не сломаем. Есть такое ощущение… И оно верное, да, Лика Коврова, дочь Гриши Ковра?

Я не стала ничего говорить. Кивнула только и тут же, застонав, откинулась назад, на горячую грудь Гнома, подобравшегося невероятно близко и умудрившегося расстегнуть на мне кофту и впиться в беззащитную шею обжигающими губами.

Холод Сани отстранился, но ровно на длину моих ног, с которых он, не сводя своего темного взгляда с нас с Гномом, как-то очень быстро, ловко стянул сковывающие скинни вместе с бельем. И от его обжигающе-холодных глаз стало жарче, чем от горячих губ Гнома.

Они действовали на удивление слаженно. Словно не в первый раз проворачивали такое… Впрочем, что я о них знала? Ничего. Может, и проворачивали…

– Красивая такая, – шептал в перерывах между поцелуями Гном, стягивая с меня кофту и расстегивая лифчик.

Когда он, флагом сдавшегося государства, слетел с плеч, обнажая грудь, Саня замер и резко втянул воздух сквозь зубы.

Гном тут же положил обе своих здоровенных лопаты на ноющую от желания прикосновений плоть, я застонала, прикрывая ресницы, не в силах терпеть эту муку, а разговорчивый горячий Мороз зашептал:

– Во-о-от… Я сразу понял, сразу… Такая жопа не может быть единственным достоинством… Ты глянь, какая, Сань… Глянь…

Его грубые пальцы так умело наминали соски, что меня начало трясти от удовольствия. Я обхватила Гнома за шею обеими руками, прогнулась, давая больше доступа огненным губам и жестким ладоням.

Саня, холодный, ледяной просто, не делал к нам ни одного движения, только смотрел, как Гном ласкает меня.

Он вообще, кроме того, первого безумного поцелуя, предопределившего события сегодняшней ночи, ничего не делал. Сидел и смотрел, переводил морозный взгляд с моих бесстыдно раздвинутых ног, с уже поджавшимися от удовольствия пальцами, до груди, полностью утонувшей в широких лапах Гнома, и выше – до раскрытых в стоне, жаждущих губ и безумных глаз, полуприкрытых ресницами.

Он смотрел и словно ждал чего-то… Или просто сдерживал себя изо всех сил. Сдерживал внутреннего ледяного зверя.

Одна из здоровенных лап Гнома скользнула ниже и опытно накрыла промежность… Влажную, конечно же. Попробуй тут остаться сухой, когда такое!

– Сань, – прохрипел он, словно удивившись этому обстоятельству, – она мокрая, Сань! Пиздец же…

Взгляд Сани переместился с моего лица на пальцы Гнома, уже отчетливо влажные, темнота во взгляде стала гуще, чернее…

И в этот момент ледяная глыба треснула.

Он молча положил ладони на мои колени, потянул к себе из рук Гнома, и тот безропотно отпустил, позволил выскользнуть из объятий.

Я оказалась полностью под Саней, даже не подумавшим раздеться, не таким широким, как Гном, но почему-то невероятно тяжелым.

Он смотрел в мои глаза, внимательно, жутко даже, а затем провел ладонью по щеке, пальцами по губам, раскрывая и заставляя впустить внутрь.

– Соси, – приказал он, жестко и холодно. И я… подчинилась.

Покорно обхватила губами его пальцы, скользнула языком по подушечкам, втянула с хлюпом в рот.

– Ох, бля… – тут же высказал свое отношение к происходящему Гном. Он, кстати, времени зря не терял, я слышала шуршание одежды, шевеление по дивану, потом рядом с нами упала лента презервативов. Это все было настолько поземному, настолько контрастировало с тем, что происходило сейчас с Саней, что меня на этом контрасте опять вынесло в нетерпении, затрясло от возбуждения. Я обхватила ледяного Мороза ногами, потёрлась о его оттопыренную ширинку мокрой промежностью.

– Хочешь, да, дочка Ковра? Хочешь? – тихо спросил Саня, проталкивая пальцы глубже в рот и, естественно, лишая возможности ответить. Только моргнуть удалось. Мокрые от моей слюны пальцы выскользнули из губ, прошлись по подбородку и жестко легли на горло.

Другой рукой Саня молча рванул ремень и молнию на черных джинсах.

Подхватил блестящую упаковку презерватива, разодрал ее, помогая себе зубами…

А в следующую секунду я закричала от вторжения. Такого необходимого в тот момент и все же неожиданного.

– Тихо-тихо, Лика, – зашептал Гном, садясь ближе и кладя мою ладонь на свой стояк, – не кричи… Пока.

Саня ничего не говорил больше, просто переводил взгляд с моих раскрытых губ и безумного взгляда на место соединения наших тел, на ладонь, крепко обхватившую жесткий член Гнома…

И тут его холодные глаза наконец-то вспыхнули. Это было одновременно жутко и красиво.

Он вышел практически полностью и тут же врубился обратно. И это ощутилось еще сильнее, чем первое вторжение.

Я снова вскрикнула, прогибаясь, запрокидывая голову. Саня легко закинул мои ноги себе на плечи, крепко взял за бедра, не давая возможности шевелиться, и сразу сорвался на жесткий, размеренный ритм, не позволяя даже лишний раз вздохнуть. Я вскрикивала на каждом движении, настолько это было остро и правильно. А горячий, на контрасте с холодом Сани, голос Гнома, его крепкий большой член в руке, добавляли в происходящее необходимой остроты, безумия.

Если бы мы были вдвоем с Саней, то было бы не так. Вполне возможно, что у нас вообще бы ничего не было…

Но Гном, словно катализатор афродизиака в крови, постоянно подбавлял градус, то шепча что-то горячее и невероятно пошлое, то наклоняясь, чтоб поцеловать, закрыть жадным ртом мои беспомощные губы, то чтоб укусить легко и волнующе за сосок… Он ласкал, находя все новые и новые эрогенные зоны, в то время, как Саня, жесткий, словно молот, равномерно врубался в мое тело, изучая происходящее своим ледяным и в то же время обжигающим взглядом.

Он и кончил так же, неожиданно и практически безэмоционально. Резко наклонился ко мне, укусил в шею, захрипел сдавленно…

Я не успела ничего понять, как оказалась коленями на полу, грудью на диване.

Гном, мягко поцеловав в шею, легко проник сзади, заставляя застонать от горячей наполненности.

После обжигающего льда Сани, Гном во мне ощущался раскаленным железом. Двигался он по-другому, более мягко, плавно, постоянно целуя спину, обрисовывая языком каждый позвонок, шепча что-то без остановки…

И тело, не успевшее остыть после Сани, наполнилось мягкой, томной сладостью, мне показалось, что меня не трахают, а танцуют, нежно и изысканно…

Я повернулась, приподнимаясь на руках, тут же была поймана в плен горячими губами, послушно раскрыла рот, впуская жадный язык…

А назад вернулась уже к Сане.

Он сидел на диване, поглаживал себя и смотрел на нас.

И в глазах его загорались и потухали салюты.

А затем холодная ладонь приподняла за подбородок, он заглянул мне в лицо, наклонился поцеловать и сполз с дивана, тоже становясь на колени передо мной.

Его член, освобождённый от презерватива, оказался так близко… Я раскрыла рот и лизнула его.

Почему-то мне казалось, что он будет на вкус холодным, как мятный леденец. Но оказалось, что он – горячий тоже.

Скользнул мне в рот легко-легко, наполняя до упора и упираясь в небо.

– Расслабь горло, – скомандовал Саня, и я послушалась.

Он положил ладонь мне на горло, контролируя проникновение, и начал двигаться, неторопливо, медленно, ощущалось, что он больше для процесса это делает, для кайфа своего, для желания наблюдать, как двигается его член в моем горле…

– Ох, круто, Сань, круто… – захрипел Гном, которого эта сцена совершенно очевидно завела, задвигался сильнее во мне, от чего глаза начали слезиться и закатываться, – ты сейчас кончишь, малыш, поняла?

Я ничего уже не понимала.

Я находилась словно между двух стихий: вечно ледяного севера и сладко обжигающего юга, эти два Мороза, каждый по-своему, сводили меня с ума, дополняя друг друга.

Острый контраст ощущений сводил с ума, заставлял умирать от противоречивости и порочности происходящего…

И я не уверена была, что способна в таких обстоятельствах кончить. Скорее, умереть от удовольствия.

Горло немного саднило от вторжения, в глазах стояли слезы, холодный взгляд Сани не отпускал ни на секунду, тело обжигали горячие ласки Гнома, его огненный шепот, его сильные, глубокие движения во мне… А затем Саня замер, немного сжав горло, словно пытаясь нащупать свою плоть во мне, а Гном, наоборот, двинулся сильнее и жестче, немного изменив угол проникновения…

И я кончила. Содрогаясь от безумного, выматывающего удовольствия.

А фейерверки в моих глазах в тот момент могли запросто перебить по яркости те, что запускались на Красной Площади.

Когда мои Морозы освободили меня, я не смогла удержаться на коленях и руках.

Упала на пушистую искусственную шкуру, сжавшись, в попытке спрятаться, укрыться от произошедшего безумия.

Но Гном не позволил этому произойти.

Подхватил меня на руки, понес куда-то.

Следующее, что я помню, это мягкость постели под спиной и нежность одеяла сверху.

– Поспи, малыш, тебе силы еще понадобятся, – прохрипел он, поцеловал напоследок в губы, огладил по груди, выдохнул… И вышел.

А я…

Черт, да, я позволила себе поспать. Всякому, даже железному, механизму требуется перезагрузка. Особенно, когда попала в ситуацию эррора.

Проще говоря, меня вынесло в подпространство, без всяких снов и ощущений.

Реально, перезагрузка.

Проснулась я в полутьме.

По привычке, не шевелясь и не выдавая своего бодрствования, начала сканировать обстановку.

Так, по-прежнему в кровати, в съемной хате Морозов, не так давно сладко трахавших меня прямо в гостиной на искусственной медвежьей шкуре.

В приоткрытую дверь виднелся слабый отблеск камина. И слышались тихие голоса.

Морозы обсуждали ситуацию.

Очень вовремя я проснулась.

– Смотри, через неделю будет большая выставка, сам знаешь, кто приедет… – голос Гнома звучал тихо, немного хрипловато. Сексуально. Он вообще, очень сексуальный мужик, с этими его грязными словечками и горячими губами. М-м-м… Словно пряный глинтвейн на языке… Ох, что это я? Не хватило, что ли? Непроизвольно напряглись мышцы бедер… Определенно не хватило… – и там можно встретиться с Окуневым.

– Что нам даст Окунев? Не пори херни, – голос Сани, холодный, грубоватый, бил точно в низ живота ледяным ударом, заставляя нервные окончания онеметь от предвкушения удовольствия.

Судорожно выдохнув, пытаясь усмирить бешено бьющееся сердце, я обозвала себя нимфоманкой и навострила ушки.

Фамилия была знакомая. Очень.

Окунев, значит… Как интересно…

– Окунев его с говном сожрет! – кипятился Гном, – ты же знаешь!

– Не сожрет, – обжигал холодом Саня, – они – птицы одного полета. На таких, как мы, только срать могут, но не смотреть… Вот если б…

– Ну да… Флешка помогла бы… – грустно согласился Гном, – черт… ну вот как мы так?

– Идиоты потому что… Думали, воспользуемся ситуацией, возьмем на хапок.

– Да, недостатки планирования налицо, – вздохнул Гном, – говорил я тебе…

– Заткнись, и без тебя херово.

Пауза, потрескивание искусственных бревен в искусственном камине, звон бокалов.

– А с малышкой что делать будем? Она, все-таки, Ковровская дочка… Он нам ее не простит…

Я замерла, напряженно слушая.

Саня молчал, и ощущалось, что от него, как от ведущего в этой двойке, зависело решение.

– Похер, – наконец спокойно и холодно сказал ледяной Мороз, – я ее не отдам.

Ох…

– Черт… – тихо, волнующе рассмеялся Гном, – ну ты гад! Я чего-то напрягся даже, когда ты замолчал… Думаю, щас как ляпнет «папаше вернуть», и че я делать буду? Я же не отдам… А ты… Цепанула девочка, да? Горячая, пиздец… И такая… Чистая, что ли… Столько баб было, а вот такой, искренней…

– Да.

Холодный голос Сани оттенил тот огонь, который я испытала от слов Гнома. Иррационально, конечно, но было дико приятно. Они не хотели меня отдавать! Даже понимая, что будут проблемы! Понимая, кто мой отец! Не хотели! Себе хотели! Ох…

Ну, почему я не тупая малолетка, думающая пиздой? Я бы сейчас текла уже…

Хотя, стоп. Я и так теку…

– Она между нами не выбирала, ты заметил? – продолжил между тем Гном, – она по-разному принимала, но не выбирала… Словно чувствовала… Охереть, да?

– Да.

– Ну ладно, этот момент прояснили, можно выдохнуть… Но она же к отцу будет проситься… И вообще…

– Убедим.

– Скандал будет…

– Плевать.

– Ковер, он…

– Похер.

– Бля-а-а-а… А ты завелся, я смотрю?

– Да.

Гном хрипло рассмеялся, судя по звуку, хлопнул ледяного Саню по плечу, затем опять забулькала жидкость.

– Ну чего, пусть спит еще? Или пойдем?

– Пусть спит. Успеем. Времени много у нас.

– Бля, она реально словно миротворица. Джульетта, блять. А мы с тобой – два ебанутых Ромео, готовых забыть о суке-папаше ради нее.

– Только самоубиваться не будем.

– Это да. Я уж лучше Ковра замочу. Потом. Как-нибудь… Слушай, но думал ли ты, что так получится, а? Помнишь, мы в детдоме…

– Помню.

– А теперь…

– А теперь похер. Надоело. Надо дела делать. Она не привыкла по съемным хатам…

– Да… Как думаешь, надолго нас так переклинило?

– Не знаю. И выяснять не собираюсь.

– Вот за что я тебя уважаю, Саня, так это за емкость и окончательность твоих суждений, – заржал Гном, снова звякая бокалом, – если уж ебанулся – то с концами.

Я выдохнула и позволила себе закрыть глаза и расслабиться.

Морозы забавно рассуждали про мое будущее, похоже, искренне желая завершить вражду с Ковровым… Из-за меня… Это грело самолюбие, несмотря даже на дикие домостроевские замашки. В принципе, типичное поведение для брутальных мужиков: если женщину поимел, то она автоматически становится его. Правда, как в этой всей фигне уживалось то, что они меня спокойно и без напряга поделили в постели, и, судя по всему, собирались и дальше делить, непонятно. Но да ладно. У каждого свои недостатки…

А вот вопрос про флешку… Как забавно тасуется колода…

И я сейчас могла бы им помочь утопить Ковра.

Но…

Но меня ждет Варька.

А Морозов моих ждет сюрпризик.

Потом.

Утром, когда мне удастся улучить момент и свалить из квартиры.

А пока что…

За окном – первая ночь нового года, я – в мягкой постели, после сладкого секса. И в перспективе – еще секс. Потому что вряд ли мужчины усидят долго там, набираясь коньячком.

Придут.

И тогда…

Тело сладко заныло в предвкушении.

В новогоднюю ночь можно позволить себе отключить голову и побыть безумной…

Можно…

А утро…

Утром и посмотрим.

А пока что ночь.

Я закрыла глаза, потянулась томно, выдохнула.

За окном замолкали фейерверки, но до утра было еще долго.

А, значит, время для безумия оставалось…