Читать книгу Двойная сплошная - Марла Сид - Страница 1

Глава 1

Прежде чем окунуться в мою историю, ответьте, пожалуйста, на несколько вопросов:

1) можете ли вы осознать кто вы?

2) можете ли вы ощутить свою целостность?

3) можете ли вы ощутить встроенность себя в социальное общество?

Если на все вопросы вы ответили утвердительно – поздравляю! Вы совершенно здоровы. Теперь можете выйти из чата и заняться более важными делами.

Если же ответы отрицательные – добро пожаловать в мой мир промозглой пустоши с редкими насаждениями колючих зарослей можжевельника. Можжевельника, разъедаемого Gymnosporangium sabinae – проще говоря ржавчиной. Кажется, она проела моё нутро, затронув всё живое и искрящееся. И эта проблема не единственная.

Сколько себя помню, чувство чужеродности, некой расщепленности было всегда со мной. Говорят-же: одна нога здесь – другая там. Так это про меня. Только вместо ног – сознание. Оно не может, как космический корабль состыковаться со станцией и продолжительное время находиться в одном месте. Оно любит путешествовать в хаотичном порядке. Из прошлого в будущее, из будущего в еще более тёмное прошлое, из настоящего в ненастоящее.

Из-за этого становится трудно слышать реальный мир и даже саму себя.

Дедушка Фрейд сказал бы, что все проблемы родом из детства и посоветовал бы хорошенько покопаться в нём, вдруг меня, как и Билли Миллигана отчим закапывал живьём в могилу, ну так, чисто в воспитательных целях, а моя память заботливо подтёрла болезненные воспоминания. Однако я не забыла ничего. Нет, вы не подумайте, никто не закапывал меня ни с воспитательными, ни с какими-либо ещё дурными намерениями, хотя лучше бы так и произошло, желательно с летальным исходом. Миру было бы легче без меня, а мне – без него. Но каждый раз, когда в голову приходили мысли о самоубийстве, какая-то садомазохистская часть меня продолжала упорно цепляться за жизнь, за блёклость серых, пропитанных промышленной гарью облаков, за неоновые вывески, светящиеся бездушностью. Раз за разом, на моих глазах переворачиваются дни, где от свободы – лишь тени случайности, где микро-надежды вспыхивают и тут же угасают в груди острыми вспышками боли.

«Да что ж ты постоянно ноешь, вставай давай, дура дурноротая! Если бы все были такими нытиками как ты, мир бы давно погряз в депрессивной пучине и издох от голода. Ты что, хочешь стать причиной глобальной катастрофы?» – мой внутренний голос обладал тактичностью кувалды и точно сюсюкаться не собирался. Скотина. «Сама такая». Не стала отказывать себе в удовольствии кинуть подушкой в невидимый голос. Подушка пролетела не больше метра и улеглась возле деревянного стеллажа с книгами, возвышающегося до потолка. Приподняв веко, долго раздумывала поднять её или не поднять? В итоге закрыла глаза, зарылась поглубже в одеяло, такое мягкое и тяжелое, пахнущее кондиционером с запахом морского бриза, что хотелось навсегда спрятаться в нём от внешнего мира.

Вот только от мира спрятаться можно, от себя – нет. Мой внутренний голос прекрасно знал это и без зазрения совести этим пользовался.

Спать уже перехотелось, часы показывали 7 утра, вставать действительно пора. Пора собрать волю в кулак и встретить новый день лицом к лицу, как извечного соперника, которого простым кулаком не победить.

Ещё раз взглянув на часы, знатно удивилась. Обычно в пять утра мулла начинает завывать из мечети молитвы, разнося их громкоговорителем по всему району, из-за чего мечеть не раз и не два пытались поджечь. Правда, безуспешно. Не, не, это была не я. Если бы это была я, то непременно довела бы дело до конца. Общество слишком сильно повернулось на толерантности, считая оскорбление верующих смертным грехом, и не замечает, что верующие гораздо больше оскорбляют атеистов вмешательством в их частную жизнь. Хочешь помолиться – молись, но так, чтобы это моление не затрагивало других людей, которые хотят в пять слушать тишину, а не взывания к Аллаху. Видимо, сегодня мечеть взяла выходной. Аллилуйя.

Я нехотя откинула кусочек одеяла, как бы готовясь к неизбежному. Утро и я – мы испытывали друг к другу взаимную неприязнь. Не успевши открыть глаз, как тяжелая плита, отлитая из самых депрессивных мыслей, грохалась на мою голову, отчего хлипкая черепная коробка трескалась, с каждым разом всё сильнее. Когда-нибудь она упадёт в последний раз и это будет самый счастливый день в моей жизни.

Да что вообще такое жизнь? Всего лишь набор определённых действий, машинально выполняемых человеком изо дня в день. Я, например, не умею жить. Мне дискомфортно среди людей. Среди шума, смеха – водоворота городской суеты. В такие моменты перестаёшь чувствовать себя собой, водоворот насильно втягивает в эпицентр, и превращает в унылую пешку, стоящую в очереди за гамбургером в местной рыгальне.

Хотя, чего греха таить, время от времени не отказывала себе в посещении Макдональдса, но только летом, ради птиц. Выбирала дальний столик, заказывала несколько порций картошки фри с сырным соусом, чизбургером и огромной колой. Почти вся картошка фри оказывалась в желудках пернатых, ещё до того, как до желудка добирался глоток колы. Это одно из немногих развлечений, скрашивающих моё существование: наблюдать за порхающими воробушками, радостно разевающими клюв при виде еды и как они шустро отбирают добычу у зазевавшихся голубей. Те, от такой наглости ошалевали и принимались негодующе курлыкать, а потом выщипывали друг другу перья, если кому-то из своих доставался кусок побольше. Однажды мне довелось стать свидетелем эпичной истории, случившейся с одним нерадивым голубем. Я сидела на том же месте и по кусочку отламывала картошку, чтоб им удобнее было есть. Но по чистой случайности одному несчастному кинула слишком большую фри, тот схватил её поперёк и никак не мог перевернуть вдоль клюва. Голубь вспомнил, что у него есть лапы и со всей силы хотел было вдарить по картошке, но промазал и заехал себе по морде. От его ошарашенного взгляда я рассмеялась настолько сильно, что изрыгнула всю выпитую колу на поднос.

– Что уставились? Отвернитесь, – приказала уставившимся на меня десяткам пар глаз. Зрители негодующе отвернулись, а я царственно удалилась, изящно вытирая рукавом капли колы, прилипшие к подбородку.

«Ну вставай же!» – голос снова без предупреждения вломился в мои мысли. «Уже все петухи встали, курицы встали, солнце, вон, тоже встаёт, чтобы посмотреть на твою наглую рожу!» – умоляюще-угрожающе ныл внутренний голос.

«Тьфу на тебя, встаю!» – буркнула приставучему голосу в ответ и одним махом откинула одеяло в сторону. Ух, вот это экстрим, не советую повторять, особенно дома.

Широко зевнув, чуть ли не до вывиха челюсти, моя тушка поплелась к плите. Не прекращая соблазнительно зевать, доведенными до автоматизма движениями споро начала варганить кофе.

Дыщ, дзынь, бульк, бульк, 5 минут и топливо для поддержания тела в рабочем состоянии готово.

Признаться, в тот момент, когда до обоняния доносится запах кофе, кажется, что жизнь не так уж плоха, а когда первый глоток спускается по пищеводу, одаряя все органы зарядом кофеина, то даже волосы на голове издают добродушное урчание.

«А мне?» – обиделся Голос.

«А тебе – по бороде» – вслух произнесла я.

«Ты дура? У меня нет бороды.» – оскорбился Голос.

Фыркнув, я удобно устроила свою задницу на подоконнике и по-аристократически, оттопырив мизинец совершила, второй глоток. Он сообщил, что неплохо бы сыпануть щепотку сахара. Снова фыркнув, нехотя повиновалась. В сахарнице ложки не оказалось, поэтому со всей дури потянула за ящик с инструментами для трапезы.

– ААААААА, – истошно заорал мой рот еще до того, как увиденная картина дошла до мозга.

Огромный рыжий тараканище сидит на вилке и смотрит на меня, флегматично шевеля уродскими усами.

Боже, что же делать? Мысли панически заскакали по черепной коробке.

«Его надо убить, причем срочно.» Деловито высказалась логика. Если смоется – вся квартира за считанные дни превратится в тараканье ПМЖ. Эти рыжие гнидоры будут ползать в моей постели, пить мой кофе и срать на моём унитазе. Ну уж нет. Резким движением, схватила нож и с диким криком набросилась на него. Первый удар пришёлся мимо на миллиметр. Выдвинув полностью ящик, выкинула поддон с приборами на хрен. Таракан истошно заметался в поисках щели. Второй удар настиг его в углу, но он всё еще пытался выбраться. Раз за разом, в гневе нож обрушивался на несчастного градом ударов. Даже когда его мерзкие лапы прекратили шевелиться, я продолжала яростно тыкать остриём, морщась от отвращения и приступа тошноты. Только когда он оказался разделанным на сегменты, позволила себе успокоится, вымыть ящик с ножом и снова усесться на подоконник как ни в чем не бывало.

«Браво! Какая страсть, какая экспрессия! Детка, ты прирожденная убийца! Садись, пять джонгейсинок из пяти!» – голос не переставал бурно восхищаться моим подвигом, отчего щеки немного порозовели.

Неспешно допив кофе, решила, что неплохо было бы выйти на пробежку, развеять это не самое приятное утро по ветру.

Глава 2.

На улице +7, по-сентябрьски свежо. После изнурительно-жаркого лета с 40-ка градусной температурой, холод воспринимается как божья милость. Все три летних месяца солнце нещадно пыталось сжечь всё живое и, не выполнив своего жуткого плана, оставило к концу августа тщетные попытки, передав бразды правления северному циклону.

Что мне нравилось с приходом холода: люди исчезали с улиц, прятались от малейшего порыва колючего ветра в икее, в поисках тёплого пледа или новой вкусно пахнущей свечки. Ну а мои совершенно голые плечи радостно разрезали морозный воздух, взмахи рук толкали опустевшие улицы, покрытые листьями разного калибра. Ярко-жёлтые, охристые, кроваво-красные, зеленовато-желтые, коричневые, хрустящие продукты осени будто стремились защитить землю собой от предстоящих снегопадов. Точно так же Капитан Америка бросил своё тело на бомбу, дабы его сослуживцы остались жить. Эти листья следуя его примеру, срывались с ветвей, спешили вниз в благородном суициде, но безжалостный ветер уносил их вверх, разрывая на части…а оставшихся собратьев подметал такой же безжалостный к ним бомж Валера. За 5 штук и чекушку водки Валера уничтожал любой мусор, возникающий у него на пути: будь то фантик, огрызок, окурок или старая кляча с 3 подъезда, вечно злая, клокочущая серной кислотой профурсетка. Не то чтобы Валера её ненавидел. Ушлая бабулька, вдова с десяток лет, давеча отвергла его ухаживания, предпочтя общество консьержа Василия – закадычного друга, с кем он заливал за воротник каждый божий день. Возможно, его огорчил не столько отказ этой клячи, сколько потеря боевого товарища. Теперь Валера проводил вечера в гордом одиночестве, в подвальной каморке, жалуясь на суку-судьбу крысам и стакану самогонки.

– Ах вы ж ебучие листья, да что ж вы всё падаете и падаете, – в сердцах восклицал Валера, обращаясь к дереву. Оно молча взирало на стенания несчастного, сочувственно закидывая того листвой.

Я пробежала мимо Валеры, тот грустно проводил меня взглядом и снова взялся подметать листья вперемешку со своими злыми мыслями.

Отчего-то нутром чувствовалось с Валерой духовное родство. Мы оба оказались совершенно не приспособлены для жизни в социуме. И он и я наблюдали в стороне, будто исподтишка, в замочную скважину, за жизнью других людей, стремясь украдкой урвать окружавший их кусочек счастья, но почему этот кусочек всегда оказывался горьким и вставал поперёк горла. Иногда мне хотелось быть такой же, как и все, просто беззаботной девицей, имеющую единственную проблему – где сделать качественный маникюр, чтоб не дорого и чтоб пальцы остались целые. Я однажды сходила и поняла, что такие процедуры не для меня. Три часа лицом к лицу сидеть в одном помещении с незнакомым человеком очень неловко и ещё за это деньги платить. Нет уж, увольте. В итоге заказала набор для гель-лака с алиэкспресс и после двух неудачных попыток положила ментальный член на это дело.

Мысли всё вились роем чаек, заболевших бешенством, ноги развивали скорость – мысли ускорялись вслед и не было спасения от этой напасти. Вот за углом мелькнул книжный магазинчик, в нём покоилась добрая часть зарплаты, мир её праху… следом – макдональдс, дальше рванула через дорогу, с одной стороны которой раньше находилась шавушная. После случая отравления её прикрыли, на следующий день, вжух, на ее месте вырос цветочный ларёк. Однако цветы – не шаурма, поэтому уже через пару месяцев лавочку прикрыли. На следующий день, вжух, вместо цветочной появилась новая едальня, напополам с кофейней. Каморка два на два. Зуб даю, сотрудники, чтоб посрать ходят в макдак, расположенный по соседству. А по-маленькому нет нужды туда ходить, они ссут прямо в кофе, потом продают. Да и в лимонад тоже. Один раз случилось попробовать. Ментальный голос от такого пойла сблевал прямо в мозг. Попросил больше такое не пить.