Двадцатый молескин

Оглавление

Maya di Sage. Двадцатый молескин

I. Весна. Илья

1. Rosebud

2. It'll make minutes fly like hours

3. I'm ashamed that you came out of my body

4. You musn't give your heart to a wild thing

5. I don't believe in God, but if I did, he would be a black, left-handed guitarist

6. Is there anyone who entered a competition in order to lose?

7. If I bite a bicycle and ride an apple, then I'll know the difference

8. She has kept her head lowered… to give him a chance to come closer

9. You know what the Mexicans say about the Pacific?

10. A good plan today is better than a perfect plan tomorrow

11. Did you know, L? Shinigami only eat apples

12. Vampires pretending to be humans, pretending to be vampires. How avant-garde

13. Un oiseau rebelle, enfant de Bohême

14. I haven't been human for two hundred years

15. Lust awakens the desire to possess

16. English, motherfucker, do you speak it?

II. Лето. Лондон

17. Soave sia il vento

III. Осень. Антонио

18. My illness is so far advanced that my physic must be of the highest quality

19. Every act of love must include a third person

20. That's the way they are! By nature! You know what I mean? VIOLENT!

21. I hate to break it to you, but there is no big lie, there is no system, the universe is indifferent

22. Even in a time of intergalactic crisis, people still want to roll the bones

23. Now… bring me that horizon!

24. Better call Saul!

IV. Зима. Мардашвили

25. If you want to last longer than a week, you give me a blow-job

26. Crawling, slithering along the edge of a straight razor

27. Der Hölle Rache kocht in meinem Herzen

28. I have always depended on the kindness of strangers

29. I'm not a psy-cho. I'm a cy-borg

30. What is someone supposed to say after… after more than thirty years?

31. In a state of suspended animation like a work of art, in a state of enchantment[1]

32. I am not in danger, I am the danger

V. И снова весна

33. With enough courage, you can do without a reputation

Отрывок из книги

Когда-то человека искушала плоть, теперь его искушает разум. Повторяю фразу Кестлера раз за разом, выталкивая языком в темноту пульсирующий воздух. Что я узнала, что извлекла скальпелем из трупа прошлого? Был ли мой опыт дерзок? Трепетала я под взглядами мужчин, заставляла их ненавидеть и желать одним жестом и словом? Поняла ли, почему единственный идол проник сквозь реальность и отозвался внутри сладостным эхом, а другие не смогли? Память сбивчива, губы подводят, уставшие связки не готовы озвучить историю, как она есть – но правда, самообман и слезы законспектированы на смятых листках молескина.

Майе две недели назад исполнилось двадцать. Ее считали strannoi, но в отместку она испытывала – и убеждалась в существовании – силы своего насмешливого взгляда и удивленного движения бровей на белоснежном лбу, модной мальчишеской худобы тела и нарочито простой одежды, подчеркивавшей стремительные движения. Знала, но никогда не стремилась использовать власть над мужчинами. Их внимание было для нее данностью, приятным развлечением после напряженного просмотра фильмов и чтения книг в отчаянном стремлении понять мир, заработать денег, войти в историю. «Хорошо, что внешность есть, и ОК», – думала Майя, открыто смеясь над напыщенными и неловкими комплиментами poklonnikov.

.....

– Быстро вставать, овсянка на столе, не забудь про зарядку и душ! – в шесть утра ноль минут тетка с бледным от недосыпа лицом влетела в комнату Майи, загроможденную горкой с посудой, старым платяным шкафом и массивным алтарем в углу.

Девочка вскочила с постели, пытаясь удержать на лице равнодушно-снисходительное выражение. Как устрице, зажатой между аскетичными пальцами, ей приходилось выворачиваться (с того утра), притворяться благопристойной, закрывать раковину. В то время, как Арина истово молилась за благополучие семьи, России и мира, Майя перебирала в голове имена и образы богов, которые стали бы интереснее и сексуальнее хотя бы на йоту.

.....