Читать книгу В плену у конфедератов. Случай времен американского восстания - Майн Рид - Страница 1

Путешествуя по Соединенным Штатам в самом начале великого восстания и желая послужить в армии, я принял предложенную мне капитанскую должность в кавалерийской части дивизии Тарбета.

Мы располагались вблизи Винчестера, в долине Шенандоа, незадолго до знаменитого рейда Шеридана; город занимал генерал конфедератов Ирли, его части удерживали переход через ручей Опекан.

Часть, которой я командовал, находилась на крайнем левом фланге дивизии Тарбета; нам поручено было патрулировать лесистую местность по обе стороны от дороги.

Перед линией, на которой я разместил своих стрелков, протекал узкий, но очень глубокий ручей, приток Опекана, но с удобным бродом, вблизи которого я разместил свой командный пункт.

Я только что вернулся с проверки постов и грелся у небольшого лагерного костра. Хотя стоял еще сентябрь, утро было холодное, густой туман переходил в дождь.

Неожиданно я услышал топот кавалерии и звон удил и сабель. Казалось, звук доносится сзади. В ста ярдах от того места, где горел наш костер, протекал упоминаемый ручей. В районе брода его пересекала узкая лесная дорога; на нашей стороне она резко поворачивала и дальше шла параллельно ручью в направлении Беривилла. С этой дороги и доносились звуки; и хотя нет ничего естественней, чем появление нашего кавалерийского отряда с этого направления, я встревожился.

Повернувшись к сержанту, худому рослому мужчине родом из Мэна – только он не спал, – я спросил:

– Тоттен, кто бы это мог быть?

Тоттен не только не спал; как и я, он насторожился; прилег на землю и прижался к ней ухом, внимательно вслушиваясь в топот приближающихся всадников.

Когда я заговорил, он вскочил на ноги и возбужденно ответил:

– Будь я проклят, кэп, не похоже на наших лошадей! Половина не подкована!

Не успел он закончить, как из-за поворота показались всадники; без всяких колебаний они направились к броду через ручей и к нашему костру. Все они были в синих кавалерийских мундирах и большинство в кавалерийских шляпах Союза (В гражданской войне воевали Конфедерация – южане и Союз – северяне. – Прим. перев.). Нас у костра было пятеро: сержант Тоттер, трое рядовых – они все спали – и я сам. Лошади наши стояли поблизости, оседланные и готовые к любой неожиданности; револьверы в кобурах, карабины висели на ближайшем дереве, прикрытые индейским одеялом для защиты от дождя. Мы занимали очень изолированную позицию в полумиле от ближайшей части; конечно, нас с ней соединяла цепь часовых, которые видели бы друг друга, если бы не густой кустарник. А так, если только не выйдут на открытое пространство, они не могут увидеть, что происходит дальше пятидесяти ярдов от их поста.

Неожиданность, с которой появились всадники, была, конечно, главной причиной того, что я почувствовал подозрения. Они у меня появились еще до того, как я увидел всадников.

Они, должно быть, вышли из леса на дорогу совсем недалеко от нас: топот копыт не усиливался постепенно, а прозвучал сразу громко и близко. Во всяком случае они уже были рядом с нами, и никто из часовых их не заметил. Держа револьвер в руке, я громко крикнул:

– Стойте! Кто идет?

– Друзья! – последовал немедленный ответ.

– Спешивайтесь, один из друзей! Приблизьтесь и…

Я не договорил. Передний всадник перебросил ноги через круп своей лошади, как будто выполняя мой приказ; но неожиданно, отдав негромкую команду, снова сел в седло; через секунду вся группа переправилась через ручей, поднялась по склону и оказалась рядом с нами!

Я выстрелил из револьвера, убив одну из лошадей; одновременно крикнул своим спутникам.

Слишком поздно – бесполезно; нас только пятеро, мы совершенно не готовы и захвачены врасплох; а их не меньше двух десятков, все они готовы и сознают свое преимущество.

Однако один из спящих, услышав выстрелы и крики и повинуясь инстинкту и привычке, вскочил и бросился к лошадям. И тут же был безжалостно застрелен; понимая, что такая же судьба ждет всех, если мы попытаемся сопротивляться, окруженные врагами, которых гораздо больше, чем нас, я сразу крикнул:

– Не стреляйте! Мы сдаемся!

Через десять минут после того как эти партизаны в синих мундирах показались на дороге, мы были в плену; нам приказали сесть на лошадей; и вот мы стремительным галопом движемся по плохой глиняной дороге, ведущей к Шенандоа; и по обе стороны от нас скачут по шесть всадников Мосби (Полковник армии Конфедерации времен гражданской войны. Сформировал кавалерийский партизанский отряд. – Прим. перев.).

Все закончилось прекрасно – для конфедератов: искусно и аккуратно.

От раздражения и стыда у меня закололо в кончиках пальцев. Захватили нас четверых: сержанта Тоттена, двоих рядовых и меня; всадник, лишившийся лошади, взял ту, что принадлежала убитому. Я не надеялся на то, что будут предприняты попытки освободить нас. Несомненно, поднимут тревогу, но слишком поздно, чтобы преследование принесло какую-то пользу. Прежде чем соберут достаточно сильный отряд, нас увезут уже далеко.

По дороге я сумел пересчитать конфедератов. Всего их оказалось девятнадцать рядовых и два офицера; командовал отрядом красивый черноглазый южанин, с приятными чертами лица; такой прекрасной лошади, как у него, я никогда не видел. Вообще все лошади у них были отличные, и наши северные не выдерживали рядом с ними сравнения. Очевидно, отряд состоял из отборных солдат, подобранных для особого задания. До встречи с нами они явно проделали долгий путь: хотя лошади их по-прежнему могли держаться наравне с нашими, они тяжело дышали и проявляли безошибочные признаки усталости.