Оглавление
Меир Шалев. Секреты обманчивых чудес. Беседы о литературе
Часть первая. В основном о любви
Предисловие
Беседа первая. О детских болезнях
Беседа вторая. Аталанта, Лолита и нимфа из Цфата
Беседа третья. Несовершенство красоты
Беседа четвертая. Судьба слепая и судьба зрячая
Беседа пятая «Пойди из земли твоей»[92]
Беседа шестая. Колодец прошлого
Часть вторая. Тайны очковтирательства
Предисловие
Беседа первая. Наши учителя
Беседа вторая. Возлюбленная сестра и сестра-возлюбленная
Беседа третья. Гоголевская нимфа
Беседа четвертая. Дух повествования
Отрывок из книги
В 1994 году я был «приглашенным писателем» в Иерусалимском университете. Я прочитал там несколько лекций, посвященных изображению любви и судьбы, природы и пейзажа, красоты и воспоминаний в различных произведениях мировой литературы. Часть этого материала я собрал в книге, которая у вас в руках.
Готовя к изданию эти лекции, я старался сохранить их разговорную манеру – как в смысле языка, так и с точки зрения композиции. В любом случае, это не профессиональные литературоведческие исследования, в которых я не искушен, а просто впечатления рядового читателя или, порой, писателя.
.....
Для такого рода идеологизированного мышления характерна также новая трактовка таких выражений, как «девственная земля», применительно к Земле Израиля. Однако в книге Исаии, где это выражение мелькает впервые, проводится существенное различие между землей «девственной», «пустынной», «покинутой» и землей, «утратившей девственность». Сексуальная коннотация здесь совершенно очевидна и говорит сама за себя. У Исаии «девственная» – это такая земля, которая вообще никогда, ни разу не обрабатывалась никем. Но когда основатели поселенческого движения говорили о «девственной земле», они на самом деле имели в виду покинутую жену, которая хранит сексуальную верность мужу до его возвращения из изгнания. Они имели в виду нашу верную землю, которая, подобно Пенелопе, все это время не позволяла чужим вонзить в нее лезвие их плуга.
В этой связи интересен подход других пионеров, в другой стране, но в то же самое время. Я имею в виду американских пионеров, о которых рассказывает Уилла Кэсер в «Моей Антонии». У них «девственная земля» действительно девственная. Земля первозданная, нетронутая. Джим Барден, молодой рассказчик в этой книге, едет по широким просторам Небраски – тем бескрайним просторам, где только округлость земного шара и бессилие наших глаз порождают видимость границ, – и описывает пейзаж, для которого даже слово «девственный» недостаточно, куда больше подойдет именно слово «первозданный», пейзаж первых дней творения:
.....
