Читать книгу Дочь наркоманов - Мелисса Долонская - Страница 1

2000 год.

Катя проснулась в холодном поту. Она крепко сжимала одеяло в руках, боясь издать малейший писк, чтобы никого в комнате не разбудить. Этот кошмар повторялся вновь и вновь, бросая её в отчаянье, а из него в апатию. Из поломанного окна струился холодный воздух, освежая сознание девочки и помогая ей успокоиться. Во сне она часто заново переживала то, что совершил её отец в пьяном угаре, лишив девочку матери, а себя свободы. Ей было всего пять, когда органы опеки пришли, чтобы забрать её. Когда Катю осматривали врачи и детский психолог, она плакала и просилась к маме. Но мамы больше не было. Долгое время девочка не желала осознавать этого, верила, что это всего лишь страшный сон, но каждый раз, когда она просыпалась с криком, она всё сильнее убеждалась в обратном.

Сначала она не замечала сильной разницы между детским домом и «волей», но когда ей исполнилось десять, между детьми появилась жёсткая иерархия. Более того, дети постарше, как известно, довольно жестоки, в связи с чем, они частенько задирали младших и Катю в том числе. Каждый раз, когда она в ужасе оборачивалась на звук шагов, когда безрезультатно пыталась убежать от ребят, когда прятала синяки под тяжёлым свитером в летний зной, она страстно желала сбежать на волю. Туда, где нет страха и боли, туда, где мама и папа, туда, где жизнь. Но осознавая, что и прошлая её жизнь была не лучше, девочка чувствовала себя словно между молотом и наковальней и от этого ещё сильнее хотелось кричать и плакать.

Январь 2006 года.

Новенькая вела себя странно. Она кричала, громко смеялась и говорила сама с собой. Когда она начинала биться головой о стену, воспитатели старались остановить её, но девочка старалась удариться посильнее, смеясь ещё громче. За это над ней часто подшучивали и издевались.

Этот день был холоднее, чем все предыдущие. Катя укуталась во всю тёплую одежду, что у неё была, но этого было недостаточно. За годы окна поломались ещё больше и в комнатах становилось невыносимо холодно. Детям приходилось вскакивать с постелей посреди ночи и разминаться, чтобы совсем не замёрзнуть. Конечно, государство обещало всё починить, но видимо, деньги, выделенные на это, уходили не туда.

Никто не гулял в такую погоду. Снег валил крупными хлопьями, мешая видеть. Ледяной ветер обжигал, оставляя на лице красные следы, а острые кусочки замёрзшей воды больно царапали щёки. От нечего делать Катя решила пойти в туалет и немного погреть руки в чуть тёплой воде. Не успела она до него дойти, как услышала громкий плач и просьбы о пощаде. Она не могла определить по голосу, что за девочка это кричала. Казалось, что детей с таким голосом среди обитателей детского дома не было. Дверь распахнулась и на пол упала сумасшедшая. Её одежда и волосы были насквозь мокрые. Её крики на этот раз звучали по-настоящему, не так, как она кричала обычно. Катя замерла от страха. Вслед за девочкой из дверей вышли двое пацанов, которые подняли её за руки и куда-то потащили, оставив ноги волочиться по полу. Когда они скрылись за углом, Катя сумела пошевелиться, схватила швабру и поспешила за ними. Парни бросили девочку на улице, так, что она ударилась лицом об лёд, затем оттащили её к сугробу и засыпали снегом. Катя, задержав дыхание, чтобы её не заметили, спряталась за углом. Когда парни ушли, она сразу же побежала на помощь. Сумасшедшая закричала, когда Катя откопала её и принялась махать руками во все стороны.

– Успокойся, я хочу помочь, – шипела на неё Катя. – Вставай давай.

С помощью Кати, девочка поднялась. Её пальцы и кончик вздёрнутого носа посинели, по щекам неровными струйками лились горячие слёзы. Её трясло. Катя отвела её в комнату, помогла переодеться и укутала своим одеялом. Она никогда не контактировала с этой девочкой и даже не знала как её зовут. Катю отталкивала не только её неадекватность, но и внешность. Рыжие редкие волосы и кривые зубы того же цвета не располагали к общению, и тем не менее, молчать сейчас было неловко и, переборов отвращение, она заговорила.

– Ты в порядке?

– Бывало и хуже, – слова тряслись на её устах, но звучали адекватно.

Повисла тишина.

– Как тебя зовут-то хоть? – неожиданно громким голосом спросила она.

– Катя, – девочки снова замолчали. – А тебя?

– Жека. Ну, Женя.

– Очень приятно.

– Ой, да ладно, – девушка отмахнулась. – Кому ты врёшь.

– Я просто стараюсь быть вежливой, – Катя была удивлена такому ответу.

– В том-то и дело, что вежливой, – на секунду ей показалось, что Жеке грустно. – Никому не приятно со мной говорить. Ну, спасибо за помощь, – она протянула Кате её одеяло. – Не буду больше отвлекать.

– Но…

– Пока, – она грубо оттолкнула девочку и уставилась взглядом в пол.

Лето 2007 года.

– Чего смурная такая? – Жека появилась неожиданно и села рядом с Катей, чуть не столкнув ту с лавочки в детдомовском дворе. – Что, проблемы какие-то?

Катя была немало удивлена этой выходке, ведь с того дня они больше не общались, но так как рассказать было больше некому, да молчать неприлично, решила ответить.

– Да…

– Какие? – Жека была излишне напористой.

– Просто я уже через пару месяцев выпускаюсь, а жить негде, вот я и думаю…

– Так квартиры же дают.

– У меня ещё бабушка с дедушкой есть, так что мне не дадут.

– А почему ты не можешь жить у них?

Катя тяжело и с шумом выдохнула.

– Они не хотят, чтобы с ними жила дочь наркоманов, они думают, что я буду такой же.

– Знакомо, – Жека несколько раз качнула головой. – У меня отец в психушке лежит, а моя соседка выкинула меня сюда, как шавку какую-то, чесслово. Она думает, что и у меня шизофрения.

– А у тебя её разве нет? – Катя заметно удивилась.

– И ты туда же?! – Жека закричала, а потом заплакала. – Нет у меня шизы, понятно?! – она толкнула Катю. – Нет!!!

– Успокойся, – Катя и сама пыталась говорить спокойно, но это давалось ей с трудом. – Я просто спросила.

– Спросила? – Жека громко рассмеялась. – Я абсолютно здорова. А насчёт твоей проблемы…

Она наклонилась над ухом Кати и долго что-то нашёптывала, обдавая её неприятным запахом изо рта, пока брови её подруги медленно ползли вверх от услышанного. Наконец она отпрянула и стала выжидающе смотреть на Катю.

– Нет! – закричала та. – Ни за что!

– Подумай, – спокойно ответила Жека и ушла.

***

Часы ритмично отмеряли время, которое, казалось, замедлилось, а то и вовсе остановилось. Катя уставилась взглядом в пол и обдумывала то, что ей предложила Жека. С одной стороны её предложение было отвратительным. Кате пришлось бы наступить на горло своей гордости и лишиться последних надежд на светлое будущее, ведь оттуда как прежде не возвращаются. Но, с другой стороны, выбора у неё не было, ведь единственное место, в которое она может пойти после выпуска – это улица, а там ещё хуже. Это чувство, словно ты находишься между двух огней преследовало её всю жизнь, начиная с момента, когда она впервые оказалась в детском доме. Безысходность от того, что она застряла здесь со всеми этими детьми, у которых тоже непростая судьба, которые так же никому не нужны, которые обозлилась на весь мир и вымещают свою злость на более слабых. Выхода не было, но, по крайней мере, у неё был кров и пища. Теперь же у неё может не быть ничего. Катя была в отчаянии. Неужели это её судьба? Неужели она заслужила это? Если бы она росла в обычной семье, всё было бы по-другому? И как это «по-другому» выглядит?

Её размышления прервала Жека, плюхнувшись рядом с ней на кровать.

– Ну что, – она склонилась слишком близко к Катиному лицу. – Решила?

– Пока нет, – девушка говорила тихо. – Но я думаю.

– Ты думай поскорее, а то мне уже через неделю восемнадцать исполнится и я уйду. А так, я могу замолвить за тебя словечко.

– Я подумаю, – Катя старалась не поддаваться эмоциям и сдерживать слёзы.

– Ну давай, – Жека похлопала её по плечу и встала. – Но у тебя только неделя, не забывай.

И дни пошли. С утра и до поздней ночи Катя изводила себя тяжёлыми мыслями. Она отказывалась от, и без того скудной еды и засыпала под утро всего на несколько часов. Всё остальное время она думала. Она боялась. Всю неделю томила она себя, стоя перед непростым выбором: скитаться по улице в поисках пристанища и выпрашивать у прохожих корочку хлеба или же сдаться своей судьбе, плыть по течению и пусть будет, что будет. Отчаявшись, она подошла к окну, открыла его. Три этажа – это несмертельно, но… неожиданно она увидела Жеку с небольшим рюкзаком, идущую в сторону ворот. Решать нужно немедленно.

– Жека! – прокричала Катя. – Я согласна.

Вместо ответа, девушка кивнула и ушла прочь.

Ранняя осень 2007 года.

Погода ещё была тёплой, но небо уже становилось пасмурным и грозился пойти дождь. Тяжёлые тучи давили на настроение, опуская его всё ниже и ниже. Ничто не радовало Катю в этот дождливый день, да и в последнее время с тех пор, как Жека предложила Кате то, что разделит её жизнь на до и после. Она плохо знала город и ориентировалась в основном на свои воспоминания из детства и помощь прохожих. Улицы выглядели незнакомо после стольких лет заточения в серых стенах детского дома.

Пивнушки, продуктовые, магазины электротоваров – всё это, несмотря на обыденность, выглядело удивительным и необычным. Дорога привела Катю на базар и среди разноцветных палаток, наполненных пёстрыми товарами, среди запахов горелого масла, пластика, бензина и сухофруктов, среди голосов, призывающих что-то купить, спорящих ни о чём и кричащих что-то на непонятном языке, среди недобрых взглядов и толпы, Кате стало плохо. У неё закружилась голова и земля стала уходить из под ног. Она не помнила, как осела на потрескавшийся асфальт, как легла без сил, и уж точно не помнила, как её обокрали пока она была без сознания. Очнувшись, она поняла, что осталась без последних денег. Уже вечерело и людей становилось всё меньше. Рискуя провести ночь на улице, девушка побежала в предполагаемую сторону места своего назначения и добралась до нужного дома довольно быстро. Домофон был выломан, а дверь открыта нараспашку. Катя поднялась по тёмному, насквозь пропахшему сигаретами и мочой подъезду и постучала в старую обшарпанную дверь. Из-за двери доносились высокие женские голоса и какой-то шум. Послышались шаги и в дверном проёме показалась ярко и безвкусно накрашенная женщина. Она была очень откровенно одета держала между пальцев дешёвую тонкую сигарету и широко улыбалась золотыми зубами, но увидев, что за дверью стоит просто обычная девушка, быстро охладела.

– А, это ты, – женщина устало вздохнула. – Как зовут?

– Катя, – тихо произнесла девочка.

– А меня Антонина Максимовна.

– Очень приятно.

– Девственница? – без всякого перехода спросила женщина.

– Да…

Женщина удовлетворённо кивнула и пустила девушку внутрь. Это была коммунальная квартира. Из комнат доносились скрип диванов и стоны.

– Вот здесь мы живём, – начала инструктаж женщина. – Здесь же и работаем. Нас много, так что живём на несколько квартир. Здесь места нет, так что поселишься в соседней квартире. Хочешь с Жекой жить?

– Да.

– Ну вот и чудно. Только у неё одна кровать, но вы худенькие, поместитесь.

– А она тоже «работает»? – тихо спросила Катя.

– Говори громче, не слыхать ничего, – грубо сказала женщина. – Нет, она же юродивая, кто с ней спать будет. Ну, вот мы и пришли.

Антонина открыла дверь и из комнаты с радостным криком выбежала Жека, бросившись на шею Кате.

– Как я соскучилась! – она потянулась губами к подруге.

– Я тоже соскучилась, – стараясь скрыть отвращение, Катя вытянула руку между губами Жеки и своими.

– Я вас оставлю, – сказала Антонина. – А ты можешь приступать к работе с завтрашнего дня. Поняла?

– Да…

Дверь закрылась и девочки остались одни. Катя села на диван, бросила небольшую сумку на пол и уткнулась лицом в ладони.

– Что произошло? – Жека участливо обняла подругу.

– Всё, – она заплакала. – Я не хочу здесь работать, я не хочу становиться проституткой. Неужели, у меня нет другого выбора?

– Жить на улице и попрошайничать, – Жека совершенно не умела поддерживать. – Только ты слабая. Тебя скорее всего и так изнасилуют. Бесплатно.

Девочка заплакала громче. В дверях появилась немолодая проститутка и противным голосом велела вести себя потише.

– Знакомься, – произнесла Жека. – Это Чика.

– А почему именно Чика?

– Потому что она Чиканутая. Та ещё истеричка, так что мой тебе совет – не обращать на неё внимания.

– Может, можно что-то придумать? – Катя вернулась к незаконченной теме. – Я не могу спать с каждым встречным.

– Так тебе спать и не предлагают, только трахаться. А вообще, у тебя деньги-то есть?

– У меня сегодня украли последние.

– Ну тогда… может, всё не так уж и плохо? Говорят, это даже приятно.

– А у тебя это было?

– Секс?

Катя покраснела. Раньше ей не приходилось говорить с кем-то на эту тему.

– Да.

– С клиентами или просто?

– И с клиентами и… – она запнулась на полуслове.

– Меня пытались продавать, но я начинаю громко смеяться. Вот так, – девочка продемонстрировала, заставив Катю вздогнуть.

За стеной стихли стоны и послышались возмущенные ругательства какого-то мужчины.

– Так что они решили, что я принесу больше пользы, если буду рекламировать это место как для клиентов, так и для новых девочек, – как ни в чём не бывало, продолжила Жека. – А если просто секс, то я как бы лесбиянка и ещё не встретила ту единственную. Кто знает, возможно это ты.

– Ну нет, – Катя отодвинулась от девушки. – Мне нравятся парни.

– Понял, принял, – Жека примирительно помахала руками. – Больше не лезу.

– То есть, ты привела меня сюда только потому что это твоя работа?

– Да, – Жека этого даже не скрывала. – А ещё потому, что тебе нужно где-то жить и на что-то есть.

***

На утро следующего дня Жека ушла расклеивать объявления о «массаже» по городу, а Антонина, или как её все называют, Максимна привела Кате клиента, готового купить её девственность за достаточно крупную сумму. Девушка заметно нервничала. Она в тайне надеялась, что её первый раз будет с симпатичным парнем, которого она полюбит, и, к тому же, после свадьбы, но никак не догадывалась, что это произойдёт так: в комнате с обшарпанными стенами, сквозняком, со скрипами от старого дивана, и, что самое главное, с человеком, которого она в первый раз увидит.

Одна из проституток помогла Кате накраситься и дала ношеный откровенный наряд, который был на размер больше. Она же дала кое-какие советы, от которых по щекам девушки разливался румянец. Вручив ей презерватив, она пожелала удачи и удалилась, оставив девочку наедине с собой. По щекам Кати скатились горячие слёзы. Она не могла их остановить, хотя, впрочем, не особо старалась. За дверью послышались шаги и она напряглась. Пришла Максимна, но с ней никого не было.

– Ишь чего удумала! – она подняла с пола какую-то грязную тряпку и попыталась вытереть Катины слёзы. – Твой клиент богатый предприниматель. Ты радоваться должна, что он выбрал такую замухрышку, как ты! Ты посмотри на себя: ни лицом, ни телом ты не блещешь и всё, что у тебя хорошего есть – это кусок кожи между ног. Так что быстро собралась и встречай гостя с радостной улыбкой! – она продемонстрировала наигранную улыбку золотыми зубами, но когда Катя заплакала сильнее, ударила тряпкой по лицу. – Не хочешь – не надо! Иди на улицу и ешь из помоек! Может, поумнеешь! – женщина начала выталкивать Катю за дверь. – Ну, хочешь на улице жить? Хочешь?

– Нет, – девочку почти не было слышно.

– Тогда иди и работай! И если клиент будет недоволен, я вышвырну тебя отсюда без тех денег, что он за тебя заплатит. Поняла?

– Да…

– Не слышу! – она снова замахнулась тряпкой.

Девочка кивнула и одними губами прошептала: «да».

Она старалась унять непослушные слёзы, что не переставая лили из глаз. Кровь стучала в висках, воздуха стало не хватать. Катя надеялась, что она задохнётся от страха, ведь всё, чего ей сейчас хотелось – это умереть. Но лёгкие предательски продолжали дышать даже тогда, когда она говорила себе перестать. Все шумы, к которым она ещё не успела привыкнуть вдруг исчезли, растворились, будто их никогда не было. Весь мир стал сначала серым, а потом и вовсе начал пропадать. Неужели она всё-таки умирает? Неужели так закончится бесславная история обычной девочки без семьи и дома? Неужели это конец? Неужели она попала в ад за всё, что она совершила? Перед глазами пронеслись события последних лет. Она никогда не желала кому-то зла и всегда старалась всем помочь, чем, к слову, частенько пользовались. Тогда в чём её вина? В том, что ей негде жить? В том, что у неё больше не было выбора? В том, что она должна была продавать себя незнакомым людям? Девочка почувствовала что-то мокрое на своём лице. Громкий шум. Противный холод ещё сильнее окружил её голову. С трудом открыв глаза, она расплывчато увидела Максимну, набирающую воду из стакана в рот. Не успела Катя и слова сказать, как женщина выплюнула содержимое своего рта девочке в лицо.

– Да хватит уже, очухалась она, – остановила её другая проститутка.

– Давай, приводи себя в порядок быстрее, – Максимна вложила полотенце в безвольную ручку девочки. – Клиент уже заждался.

Катя привела себя в порядок. Она стояла перед треснувшим зеркалом в ванной и разглядывала себя. Отступать было уже поздно. Бежать некуда. Выбора нет. Казалось, она уже смирилась с перспективой всю жизнь провести в борделе. Больше не было надежд на светлое будущее, на семью и детей, на хорошее образование и работу. Всё, для чего она гробила нервы в школе оказалось недосягаемым, ведь оказалось, что в этом мире она нужна только для того, чтобы удовлетворять чужие потребности. Она бы всё отдала, чтобы найти работу. Неважно, кем, главное – найти. Она готова работать даже официанткой или уборщицей, по двенадцать часов каждый день за жалкие копейки, но без жилья ей недолго удалось бы продержаться на работе и в конце концов, она всё равно бы вернулась сюда и всё равно стала бы жалкой проституткой. Время было на исходе. Она вернулась в свою комнату и принялась покорно ждать клиента. Он был разозлён. Богатый «предприниматель», который выглядел как бандит, был крайне недоволен тем, что его заставили так долго ждать. Он сжимал внушительного размера кулаки, играл желваками и смотрел на Катю недобрым взглядом.

– Раздевайся, – со злостью прошипел он сквозь зубы, снимая рубашку и обнажая при этом зэковские татуировки.

***

Жека любила просто походить по улицам, рассматривая окрестности и любуясь красотами природы, которых было так мало в этом затхлом городке. Бывало, что она ходила в полном одиночестве с самого утра и до позднего вечера, пока не вернётся домой и не свалится без сил и пока ноги не начнёт сводить от боли. Это помогало ей забыться. Многие полагают, что если она не такая, как все, то ей всё равно на то, что ей говорят и что ей делают. Люди думают, что она не чувствует боли ни физической, ни моральной и всячески подвергают её этому. Но она всё чувствует.

С утра, ещё до пробуждения Кати, Максимна, как обычно отправила Жеку расклеивать объявления по городу. Дело это было не сложное, но девочка всё равно умудрялась наклеивать некоторые листки перевёрнутыми, а некоторые вообще текстом к стене. Тем не менее, это не мешало новым клиентам находиться. Закончив работу, она вприпрыжку побежала в сторону места, которое называла своим домом. Ей было интересно, чем она может заняться сегодня. Может быть, прогуляется с Катей? Или поиграет в карты с ней? И как прошёл её первый рабочий день? Понравилось ли ей? Жека вошла в общий коридор, кинула сумку на пол и прислонилась ухом к их с Катей двери. Странно, но там было тихо. В комнате никого не было, постельное бельё лежало комками, а на простыни красовалось небольшое красное пятно. Девушка снова вышла в коридор и попыталась расспросить кого-нибудь, что здесь произошло и где Катя, но никто не отвечал. Всё были раздражены и, казалось, кого-то боялись. Несложно догадаться, кого именно. В квартиру буквально ворвалась Максимна и потребовала сказать, где Катя. Никто никогда не видел Максимну такой злой и Жека поняла, что произойти должно было что-то очень серьёзное. Одна из проституток молча указала пальцем на дверь ванной и сутенёрша, снося всё на своём пути, устремилась туда. Она выбежала в ванную, а Жека и ещё несколько человек остались снаружи и стали наблюдать. Катя сидела на полу, держась руками за голову и громко плакала. Её одежда была разорвала, на руках были синяки. Сутенёрша наклонилась и дала ей пощёчину.

– Что ты сделала с клиентом? – спросила она.

Вместо ответа, Катя ещё сильнее заплакала. Женщина снова ударила её.

– Кто тебе дал право так себя вести!? – кричала она на бедную девочку. – Ты должна была лежать и терпеть, а теперь мы потеряли клиента, а ты потеряла работу! Проваливай!

Максимна подняла её за шкирку и вытолкнула в сторону двери.

– Собирай манатки и уматывай отсюда!

– Но где ей жить? – вступилась Жека.

– Об этом нужно было думать раньше, а не после того, как пырнёшь человека! Проваливай, – она ещё раз толкнула девочку в сторону двери.

– Стойте, – неожиданно закричала Катя. – Мне в голову пришла одна мысль… наверняка, не мне одной не хочется так работать? Лично вам приятна такая работа? – она подняла на девушек взгляд. Они молчали.

– Да кому вообще будет приятно от того, что тебя долбят каждый день? – поддержала Жека. – Себе-то хоть не врите.

В толпе послышался одобрительный гул, девушки закивали.

– Вот правильно, – продолжила Жека. – Никому.

– И что же ты предлагаешь? – скептически спросила Максимна.

– Что угодно, лишь бы не это, – в Катиных глазах читался ужас.

– Вот что угодно делать будешь на улице, – отрезала сутенёрша.

– Мы можем их грабить, – предложила Жека, даже не надеясь на одобрение.

– Тогда нас быстро посадят, – ответила одна из девочек.

– Но мы можем их убивать, – предложила Маша – проститутка, которая поселилась здесь всего пару месяцев назад.

– Что?! – взревела Максимна. – Вы что тут устроили? Вам заняться больше нечем? А ну, живо все за работу!

– Да подожди ты! – Жека имела наглость так грубо заткнуть свою начальницу, от чего та потеряла дар речи, а затем обратилась к Маше. – Продолжай.

– Раньше я работала в другом месте и у меня был постоянный клиент. Он как меня увидел, всегда просил только меня. Когда у меня родился сын, ему взбрело в голову, что он от него и этот мужчина всячески пытался присвоить себе моего ребёнка. Сначала он преследовал меня и требовал отдать ему сына, потом отлавливал меня на улице и избивал. Я долго не выходила из дома, потому что боялась, но он вломился в мою квартиру и попытался украсть ребёнка. Я, само собой, начала бороться с ним и точно также, как и Катя, ударила его вазой по голове, только пырнула его не осколком, а ножом с кухни. Потом я отсидела за превышение самообороны. Сына забрали и не вернут, потому что я сидевшая, – она дала свободу слезам, которые всё время рассказа держались на глазах.

Даже Максимна задумалась над её словами, но пока не была готова принять решение.

– Это все конечно хорошо, но что, если нас посадят?

Повисла тишина.

– У кого какие идеи? – Жека встала перед всеми как главнокомандующая.

– Вы что, совсем с ума все посходили? – завопила Чика. – Кого вы убивать собрались? Кого грабить? Не живётся вам спокойно, что вы бредни сумасшедших девчонок слушаете и поддакиваете, как не знаю кто!

– Я не сумасшедшая! – Жека кричала и рвала на себе волосы.

– Отставить истерики! – прервала всех Максимна. – Несогласные могут уходить, остальных же прошу на кухню обсуждать план наших действий.

В толпе разгорелся спор. Многие хотели оставить свою работу и заняться чем-то другим, пусть даже таким опасным, но решение о том, чтобы начать жить криминальной жизнью было очень рискованным, ведь можно было легко загреметь за решётку. И многие решили уйти. Найти другое место работы и больше никогда не вспоминать об этом разговоре и этой ситуации в целом

***

.

Максимна сняла разрывающийся от свиста чайник с плиты и принялась разливать воду по грязным кружкам, внутри которых расползался бледно-жёлтый оттенок дешёвого чая. Женщина поставила кружки перед Машей и Чикой, сидящими за шатким столом и села рядом.

– Ты просто взяла и лишилась всего! Дура! – начала ругаться Чика. – Ты лишила нас работы из-за какой-то тупой девчонки, которой видите ли не хочется ни под кого ложиться! Мне тоже много чего не хочется, но я же молчу!

– Я лишила вас работы?! – возмутилась Максимна. – Я никого не держу, можешь катиться на все четыре стороны!

Чика притихла.

– Может, оно и к лучшему, – разглядывая трещины на дне кружки, прошептала Маша. – Да и что плохого в том, чтобы дать понять, что тебе что-то не нравится? Ведь мужики на самом деле даже не понимают, что нам больно или неприятно. Так зачем терпеть, если можно изменить свою жизнь к лучшему?

– Потому что вы эгоистки! – Чика встала и отвернулась к стене. – Вы думаете только о себе, о том, что вам, видите ли, не нравится! Раньше терпели и сейчас могли бы, если бы не эти две…

– Эти две кто? – в дверях показалась Жека, скрестившая руки на груди. За её спиной пряталась уже умытая и переодетая Катя.

– Да никто! – женщина выскочила из кухни, толкнув девочек, но обернувшись, добавила. – Вы никто, ясно?

– Истеричка, – тихо произнесла Жека, а затем обратилась к остальным. – Что у нас на обед?

– Чай, – Маша продемонстрировала свою кружку.

– Надеюсь, когда мы начнём убивать этих мужчинок, мы станем богаче и наш стол станет разнообразнее, – Жека с отвращением посмотрела на свою порцию чая.

– Сначала нужно начать зарабатывать и только потом думать, на что тратить деньги, – прошипела Максимна со своей обыкновенной злобой. – Честное слово, я бы не согласилась на всё это, если бы кое-кто сегодня не испортила бы репутацию моему заведению!

От этих слов и от тона Максимны, всё в Кате похолодело. Она снова чувствует себя виноватой. Она всегда чувствовала себя виноватой: и когда её мама умерла, и когда её отца посадили, и когда она попала в детский дом, а потом и сюда, ведь если бы она была достаточно хорошей, с ней бы такого не случалось. Теперь же она подвела весь коллектив, лишила всех работы только по своей прихоти. Лучше бы она сразу ушла! Тогда проблемы были бы только у неё, а не у ещё пятнадцати человек.

– Что сделано, то сделано, – спокойно изрекла Маша. – Признаюсь, все когда-то хотели поступить так же, как ты.

– Но не поступили же, – продолжала давить Максимна. – Потому ч…

– Не поступили и остались при своём, – беспардонно перебила её Жека. – А мы построим себе новый мир! Мы свергнем мужчин с их патриархальных тронов, обрушим стеклянные потолки им на головы и столкнём их в пропасть с вершины их эгоизма! Кто со мной?

На минуту повисло молчание. Никто не решался что-либо сказать после такой воодушевляющей речи. Наконец, Катя, посмеиваясь, разрушила тишину:

– Ты говоришь так, потому что ты лесбиянка и мужчины тебе не нужны?

– Нет, – спокойно ответила она. – Я говорю так, потому что моя мать всю мою жизнь кормила и обслуживала меня и моего отца – шизофреника, который всё время орал на нас. Потому что от нехватки денег мои собственные родители продали меня сюда, в бордель и очень злились, когда я вернулась обратно. Потому что моя мать умерла от усталости и истощения, когда стирала гору наших вещей руками, будучи беременной. Потому что потом мой отец бил и оскорблял меня каждую минуту, сделав меня такой дёрганой, какой я являюсь до сих пор. Потому что мне пришлось отбиваться от него, чтобы он меня не изнасиловал, и, к счастью, мои крики услышала соседка (прошу заметить, не сосед), которая-то и настояла на том, чтобы его упекли в психушку. Потому что эти недолюди слишком много себе позволяют и нам пора очистить землю от такого мусора.

– А тебе не кажется, что это как-то слишком радикально?

– Вы так думаете только потому что вам это прививали с детства. Вы с молоком матери впитывали идею о том, что мужчины должны править миром, а мы заслуживаем только трусы им стирать, да обслуживать. Впустите в свой разум мысль о том, что это не так. В конце концов, у нас больше нет другого выбора.

– Я надеюсь, ты не всех их считаешь мусором? – обеспокоено поинтересовалась Маша.

– Мне кажется, что мужчины, осознанно идущие покупать живого человека, оставив дома семью, не заслуживает уважения и не имеет права считаться цивилизованным человеком. Ведь мы именно их и будем убивать?

– И как ты себе это представляешь? – с усмешкой поинтересовалась Максимна. – Мы что, просто будем убивать людей направо и налево?

– Я думаю, мы будем дальше позиционировать себя как бордель, а клиентов убивать.

– Прямо как санитары леса, – посмеялась Маша.

– Главное – в цирке не выступать.

– Но тогда нам нужно убивать их так, чтобы никто ничего не заподозрил, – задумалась Катя.

– Это я тоже уже продумала, – заверила Жека. – Мы будем приезжать к ним по вызову, обкрадывать и инсценировать их самоубийство.

– В таком случае, нам придётся делать так очень редко, иначе они все вымрут.

– Эти не вымрут, – отмахнулась Маша. – Но можно просто напаивать их и обворовывать. Как клофелинщицы.

– А убивать в редких случаях, когда это необходимо.

***

Жека сидела на кровати и что-то вырисовывала в блокнотике. Катя смотрела в окно, по которому стучал холодный, неприветливый дождь. Людей почти не было, а те, что были, старались найти укрытие под козырьком здания или в магазине. Тяжело вдохнув, девочка обернулась к подруге.

– Что рисуешь? – спросила она.

Жека какое-то время не реагировала.

– А? – встрепенулась она. – Да ничего, просто это успокаивает.

Катя села рядом и заглянула в блокнот. На посиневшем от ручки листочке красовались непонятные узоры, чем-то напоминающие те, которые мы видим, надавливая на глаза слишком сильно. Жека продолжала обводить их и узоры начали складываться в общую картину. Рисунок стал похож на какого-то монстра, держащего в что-то или кого-то зубах.

– Я часто так рисую, когда волнуюсь, – Жека продемонстрировала другие изрисованные страницы блокнота.

– А что значат твои рисунки? – тихо поинтересовалась Катя.

«Моё прошлое» – пронеслось в голове у Жеки.

– Ничего.

За дверью послышалось шаги. Не осознавая, что делает, Жека рефлекторно зажмурилась. Дверь со крипом открылась и, не дожидаясь приглашения, в комнату вошла Чика и села на пошатывающийся стул напротив кровати девочек.

– Я всё-таки хочу поговорить.

Жека со стоном выдохнула и покачала головой.

– Нет, вы послушайте! – не унималась женщина. – Вы поступаете неправильно, вы думаете только о себе!

– А о ком нам ещё думать? – поинтересовалась Катя, но тут же получила удар в бок от Жеки, ведь заводить разговор с Чикой было равно долгой и неинтересной беседе.

– В наше время никто не думал о себе! – продолжала женщина. – Раньше вообще в поле рожали и ничего! А вы двое вместе с Максимной и этой Машей просто эгоистки! А какого будет жёнам этих мужчин, которых вы будете убивать… убивать! Какого их детям, родителям?

– А какого им от того, что их мужчина изменяет своим жёнам с проститутками? – спросила Жека. – Вы об этом не подумали?

– Жёны эти сами виноваты! – не унималась Чика. – Если бы следили за собой, никто от них бы не уходил!

– Дайте-ка подумать, – Жека сделала задумчивое лицо. – По-вашему, чтобы муж не изменял с проститутками, нужно обязательно обслуживать его, ухаживать за детьми, удовлетворять его по первой прихоти и при всём этом выглядеть привлекательно?

– Дошло наконец!

– А вам не кажется, что это невозможно?

– Для хорошей женщины нет ничего невозможного!

– И этих женщин считают слабым полом?

– Конечно! Потому что настоящая женщина всегда должна быть слабее мужчины.

– А у вас-то муж есть? – встряла Катя.

Лицо Чики перекосила ненависть.

– Да ну вас! – вскочила она. – Я с вами по-хорошему хочу поговорить, а вы…

Лето 2008 года.

Жека любила просто так погулять по городу. Она никуда не торопилась, в отличии от людей, то и дело снующих туда-сюда. Она вдыхала пропитанный выбросами с ближайшего завода воздух и наблюдала за вялотекущей жизнью этого проспиртованного городишки. В последнее время ей редко удавалось выходить на улицу – лето ведь, жарко. Но сегодня природа подарила пасмурное небо и надежду на дождь. Сильный ветер обдавал прохладой худое лицо Жеки, которая жмурилась от удовольствия, как сытая кошка. Катя, идущая рядом очень хорошо понимала подругу и тоже наслаждалась их прогулкой.

– А знаешь, – заговорила Жека спустя полчаса молчания. – Одной гулять не так интересно. Спасибо.

– За что? – удивилась Катя.

– За то, что ты есть. За то, что появилась в моей жизни и перевернула её с ног на голову. Спасибо.

Катя молча кивнула.

– И тебе спасибо.

***

На глазах у прохожих пара гопников избивала какого-то человека. Он лежал на земле, пока молодые люди, будучи явно сильнее, колотили его ногами. Из носа несчастного сочилась кровь, а сам он сложился вдвое, стараясь укрыться от ударов. Его лицо искажала ужасная боль. Он был готов умереть, лишь бы это прекратилось.

– Нравится тебе, мразь?! – кричал на него один из избивающих.

– Остановитесь, пожалуйста… – еле слышно молил человек.

– Нечего таким как ты жить! – кричал на него второй гопник. – Ублюдок!

Он нанёс сильный удар в лицо. Послышался хруст. Несчастный закричал.

– Так тебе, урод!

Не долго думая, Жека сделала вид, что закатала рукава и поспешила на помощь.

– Ты что? – Катя попыталась остановить её за руку, но подруга не реагировала.

Тяжело вздохнув, Катя обвела взглядом землю вокруг. Схватив первый попавшийся кирпич, она побежала в ту сторону, в которую ушла Жека. Когда она подошла, один из гопников, скорчившись, держался за промежность, а второй держал девочку за руки.

– Чё ты лезешь? – кричал он на неё, ударив в глаз. – Проблемы какие-то? Сейчас будут проблемы!

Он снова ударил её, но лицо Жеки было серьёзным и бесстрашным. По нему стекала кровь, но казалось, девочку это ни капли не волновало. Катя замахнулась кирпичом, но её руку перехватил второй гопник и сжал её шею.

– Вы чего, девочки? – спросил он с беззубой улыбкой. – Познакомиться хотели?

Жека попыталась вырваться, но была слишком слабой для этого.

– Никуда ты не пойдёшь, красотка, – тот, кто удерживал её, потянулся к её бедру.

Девочка начала вырываться сильнее, чем только раззадорила парней. Она попыталась ударить ногой ему под коленку, но он увернулся.

– Бьёшь как сучка, – со злобой сказал он и повалил её на землю.

Люди проходили мимо, стараясь не замечать происходящего, несмотря на громкие крики Кати и яростные попытки вырваться Жеки. Парни попытались раздеть девочек, придавив их к земле и обездвижив своими телами. Катя и Жека затихли уже потеряв надежду. Видимо, их судьба всё же настигла их. Катя закрыла глаза. Она почувствовала, как руки гопника исследуют её тело. Неожиданно всё кончилось. Его тело обмякло и упало на неё. Открыв глаза и убрав его с себя, она увидела второго гопника, держащего за шею того человека, из-за которого Жека и полезла в драку. Рядом с Катей лежал кирпич, который ей так и не удалось использовать и, недолго думая, она обезвредила гопника и освободила несчастного. Тот упал на колени и закашлялся.

– Я сейчас милицию позову! – вставила свои пять копеек бабка, которая с самого начала за этим наблюдала. – Средь бела дня людей убивают!

– Раньше надо было звать, – огорчённо ответила Жека, поправляя разорванную блузку.

– А вы что, люди что ли? – удивилась старушка. – Вот этот пидорас, по-вашему, человек?

Катя только сейчас заметила золотые серьги и розовую футболку на парне, которого они только что спасли.

– Человек, – ответила она. – И как любой человек, не заслуживает, чтобы его били.

– Не любой, – не согласилась Жека, глядя на безвольные туши гопников. – Вы как хотите, девочки, но нам пора сваливать.

Они втроём поспешили домой, пока их мучители не очнулись.

– Спасибо вам, что заступились, – глаза благодарящего были мокрыми от слёз.

– Да не важно, – отмахнулась Жека.

– Что значит «не важно»?! – возмутилась Катя. – Нас чуть не изнасиловали посреди двора! Зачем ты вообще туда полезла?

– Радужные своих не бросают, – пожала плечами девочка.

– Как ты узнала, что я…

– Никак, – не дав договорить, ответила она. – Я просто предположила. По крайней мере, бить человека за цвет одежды – ненормально.

– Как тебя зовут-то хоть? – спросила Катя.

– Юра…

– А на самом деле? – уточнила Жека.

– Карина, – помолчав, ответила она.

– Погоди, ты из этих..? – недоумевала Катя.

– Из каких? – нахмурилась Жека и приобняв свою новую знакомую, добавила. – Мы тебе не эти!

Ничего не объясняя Максимне, девчонки завалились домой. Побитые и все в крови, с разорванной одеждой и разбитым лицами.

– Ну, рассказывай, – попросила Жека, обрабатывая раны Карины.

– Что рассказывать? – удивилась та.

– Откуда ты, чем по жизни занимаешься.

– И главное, – добавила Катя. – Почему эти двое напали на тебя.

– Я учусь… училась в институте здесь, неподалёку.

– А почему бросила?

– Я не бросила, – её голос становился всё тише и тише. – Никто не знал о том, что я… что мне…

– Мы поняли, – успокоила её Катя, – продолжай.

– Даже мои родители отказались от меня, когда узнали о том, что я не парень, – Карина опустила глаза.

– Но как они узнали? – удивилась Жека.

– Это всё из-за Балбако́ва.

– Кого?

– Я слышала о нём, – задумалась Катя. – Это не тот, кто травит ЛГБТ персон и бывших порно актрис?

– Он самый, – ответила Карина. – Он слил фото с моей страницы в сеть и все узнали о том… о том, что я…

– О том, что тебе некомфортно в своём теле, – закончила за неё Жека.

– Да. Как мне дальше жить?

– Мы что-нибудь придумаем, – положила ей руку на плечо Жека.

– Ничего не хотите объяснить? – в комнате появилась Максимна.

– Честно? Ничего, – Жека, как всегда, вела себя достаточно грубо, особенно с ней.

– Кто это? – бывшая сутенёрша указала на Карину.

– Это наша новая знакомая, – как можно спокойнее заговорила Катя. – У неё проблемы и нужно где-то жить.

Максимна на время оторопела от того, что к «парню» Катя обращалась в женском роде.

– Знакомая? Не знакомый?

– Просто она… – начала Катя.

– Не такая, как все, – закончила за неё Жека. – И из-за этого её преследуют, не пускают домой и кто знает, что они ещё придумают.

– Правильно делают, – согласилась Максимна и вышла за дверь. – Не хочу больше находиться здесь с этим. Смотреть противно.

Карина опустила голову и сжала губы.

– Может, она и права.

Жека прижалась к ней и дотронулась острым носиком её щеки.

– Она идиотка, не слушай её, – прошептала она ей на ушко. – Ты очень хорошая и не заслуживаешь такого обращения к себе. В конце концов, ты никому ничего плохого не сделала.

Карина кивнула и прижалась к Жеке в ответ.

***

Катя, как и остальные девочки, давно перестала бояться идти на дело. Уже почти год они живут на ворованные деньги. Уже почти год они убивают ради справедливости. Они всегда действуют аккуратно, так что их до сих пор ни в чём не заподозрили. Они орудуют довольно редко и, в основном, выбирают клиентов побогаче. Правда, продать все драгоценности сразу, не вызывая подозрений невозможно, а наличных у их клиентов всегда очень мало с собой.

Максимне, которой из-за выходки Кати, пришлось сменить номер, имя, которым она представляется перед клиентами, а так же стиль, от чего он стал только хуже, позвонила администраторша местной сауны и попросила привезти двух молоденьких девочек. Она шёпотом прошептала в трубку, что клиенты ждут именно несовершеннолетних. Пообещав, что девочки скоро будут, Максимна без стука ворвалась в комнату Жеки, Кати и с недавнего момента, Карины.

– Вы двое, – обратилась к ним Максимна. – На выход. Работа есть.

– Вы так и не сказали, кем вы работаете, – обиженным тоном произнесла Карина.

– А ты вообще помалкивай, ничтожество, – грубо отрезала женщина.

– Давай мы вернёмся и расскажем? – предложила Катя, но Карина уже отвернулась от них и закрыла лицо руками.

Когда все вышли из комнаты, Жека подошла к ней. Она провела рукой по волосам Карины и прикоснулась к ним губами.

– Долго тебя ждать?! – закричала на неё Максимна.

Девочка молча вышла.

Клиенты уже заждались их. Двое красных от жары и толстых от пива мужчин сидели в парилке, широко расставив ноги. Лица девочек были спокойными, но вместе с тем, серьёзными, ведь они уже хорошо знали, что должны делать. Жека подсела к одному из них и вытащила из сумки бутылку дешёвого вина.

– Что это, сладенькая? – спросил мужчина, протягивая руку к бедру девочки.

– Подарок от заведения, – ответила Жека с игривой улыбкой, отодвигая ногу подальше.

Катя вытащила вторую бутылку и села рядом.

– Тогда, – второй мужчина поставил на столик грязные от пива стаканы. – Давайте выпьем!

– Давайте, – Жека в открытую с ними заигрывала.

По стаканам, на стенках которых ещё сохранились потёки, разлилась красно-коричневая жидкость с неприятным запашком плесени и спирта. На столе находились банка с солёными огурцами, обглоданная курица гриль, кусок солёной рыбы и разный мусор, а на полу лежали пустые бутылки, рядом с которыми красовались такие же, но доверху заполненные разливным пивом.

– За что будем пить? – Катя уже мастерски умела скрывать отвращение.

– За что пить? – задумался один из мужчин. – Да за эту… как её…

– За любовь! – поддержал второй заплетающимся языком.

– Отличный тост! – улыбнулась Жека и прислонила край стакана к губам.

Мужчины опустошили свои стаканы, пока девочки краем глаза подсмотрели, есть ли кольца на их безымянных пальцах.

– У вас, наверное, жёны плохие, раз уж вы нас позвали, – предположила Катя, разливая вторую порцию вина по стаканами. – Я права?

– Праа! – закричал мужчина с набитым курицей ртом.

– Да-а, – поддержал его второй. – Моя родила недавно, такой истеричкой стала! Она, конечно, и раньше не сахар была, но сейчас… пилит и пилит каждый день! То ей полы помыть надо, так я должен ноги поднимать. То я ей, видите ли, должен посуду за собой мыть. А вчера вообще! Прихожу домой, а она с порога мне выдаёт, что ей вздумалось на улицу выйти, в салон красоты видите ли, а то я дескать говорю, что страшной она стала после родов, а мне приказала с ребёнком сидеть! Нет, ну вы представляете? Мне сидеть с её ребёнком! Я же мужчина, я не должен бабскими делами заниматься!

– Как я вас понимаю, – Катя сочувственно погладила его по руке.

– А вот моя! – продолжил первый мужчина, дожевав курицу. – А моя совсем от рук отбилась! Застала меня с любовницей и закатила скандал! Ну вы представляете?! Я мужчина! Я не устоял! А она могла бы и с пониманием отнестись!

– Но вы всё равно вместе? – с мягкой улыбкой спросила Жека.

– Пусть только попробует от меня уйти! Я эту суку быстро уму разуму научу! – он сжал кулаки.

– Да вы пейте, – предложила Катя и мужчины послушались.

– А вас всегда на несовершеннолетних тянет, или сегодня какой-то особый повод? – заметив, что их собеседники совсем захмелели, поинтересовалась Жека.

– А ш-што пла-ахова? – совсем неразборчиво спросил один из клиентов.

– Да ничего, – Жека пожала печами и плеснула им в стаканы остатки вина со снотворным.

Мужчины выпили их и упали лицами на стол.

– Они точно умрут? – с опаской спросила Катя.

– По крайней мере, они нас точно не вспомнят, – спокойно ответила Жека, шарясь по их карманам. – Но температуру мы им подкрутим. Сними пока кольца, они вроде золотые.

Катя послушно сняла с мужчин кольца и цепочки.

– Ты права – золотые, – изрекла она. – А у тебя много?

– Немного налички, кредитки и телефоны. Ещё одно такое бесполезное дело и я прибью эту тупую Максимну вместе с её методами нахождения клиентов.

– Ладно, давай сматываться.

Девочки вышли, заперли за собой дверь и выкрутили температуру парики до девяноста градусов.

– Ну наконец-то! – встречала их Максимна. – Не прошло и тыщи лет!

– Мы выкрутили температуру так, что они вряд ли выживут при таком опьянении. Я думаю, для сауны это такой удар по репутации, так они попытаются замять дело и до нас не доберутся, – как обычно отчиталась Жека.

– Меня это мало интересует, – отмахнулась Максимна. – Сколько вы заработали?

Катя вытряхнула содержимое своей сумки.

– И всё? – немного покопавшись, спросила Максимна.

– Да их только за смертью посылать! – сказала неожиданно появившаяся в коридоре Чика.

– Между прочим, – Жека медленно переходила на крик. – Если бы кое-кто нас отправила не в эту парашу, а на более серьёзное дело, мы бы заработали больше!

– Ты как со старшими разговариваешь?! – налетела на неё Чика. – Кто тебя так учил? Раньше все старших уважали, не то, что сейчас! Вот что за молодёжь пошла!?

– Старших… проституток? – с усмешкой спросила Жека.

Чика схватила первое, что ей попало под руку и попыталась ударить девочек, но они успели отскочить.

– Хватит! – закричала на всех Максимна. – Быстро все по комнатам!

Катя, заметив, что Жека уже собралась что-то ответить, схватила её за руку и потащила в комнату.

Карина сидела на кровати лицом к стене и играла с торчащими из одеяла нитками. На появление девочек она никак не отреагировала. Уставшая Катя легла на раскладушку, которую недавно забрала из пустующей комнаты одной из ушедших проституток и не желала думать о чём-либо. А вот Жеку стало беспокоить состояние её новой подруги. За то недолгое время, что они знакомы, Жека настолько привязалась к ней, что, кажется, не сможет без неё жить. Она смеялась, когда Карине было весело и грустила, когда она плакала. Девочка села рядом и не придумав ничего лучше, уткнулась лицом в плечо Карины.

– Ты проститутка, да? – стараясь не заплакать, спросила та.

– Нет, с чего ты взяла?

– У вас тут притон, а вы все разъезжаете по другим притонам и… – она заплакала. – И занимаетесь с клиентами…

– Нет! – закричала Жека с неконтролируемой громкостью, отчего дремлющая Катя вздрогнула и чуть не упала на пол. – Ты всё не так поняла!

– Ну так потрудись объяснить.

Жека молчала. Она серьёзно задумалась, пока Карина прожигала в ней дыру выжидающим взглядом.

– Тебе может показаться, что это полный бред, или что я тебя обманываю, но это так. Мы не спим с клиентами, – она выдержала паузу. – Мы их убиваем.

– Что? – закричала Карина и Катя снова проснулась, но на этот раз ударилась лбом о стоящую рядом тумбочку. – Ты не могла придумать что-то более правдоподобное?

– Я же говорила, что ты не поверишь. Да, нас вызывают, как проституток. Да, мы приезжаем на вызов и притворяемся ими. Но потом мы подстраиваем всё как несчастный случай или суицид и забираем все деньги и драгоценности, которые можем унести.

Карина схватилась за голову и шумно выдохнула.

– И что, вы всё время этим занимаетесь? – тихо спросила она.

– Примерно раз в месяц каждая. А в свободное время делаем, что хотим.

– А ты не думала, бросить это и найти нормальную работу?

– Каждый день об этом думаю. Но где сейчас можно найти работу с таким же доходом?

***

Ветер колыхал ветки деревьев, которые стучали в приоткрытое окно. Свежий ночной воздух окружал всех обитательниц комнаты и успокаивал нежным липовым ароматом. Катя мирно спала на раскладушке, которая грозилась завалиться на бок от любого движения. Карина уткнулась лицом в подушку и удобно устроила ногу на ногах Жеки, которая гладила её по волосам одной рукой, а другой сидела в интернете с телефона, который украла у одного из клиентов. Она не могла уснуть. Её уже который день тревожили мысли об этом Балбакове и его жертвах.

Жека искала любую информацию о нём, любые упоминания и всё, что она сумела выяснить за три часа поисков – это то, что Балбаков находит личные странички в социальных сетях бывших и нынешних порно актрис, представителей ЛГБТ, девушек, состоящих в отношениях с людьми другой национальности, а потом сливает всё это их родителям, работодателям, родственникам, проще говоря, всему их окружению. Более того, у Балбакова есть армия последователей, которые пишут этим людям, травят их, унижают, а потом находят и бьют. Некоторые его жертвы покончили с собой, других забили насмерть, но большинство просто старается изолироваться от общества и удалить все свои страницы в социальных сетях. Забавно, что сам Балбаков был замечен в гей-порно и является метисом. Он не отрицает этого, но продолжает травить людей.

Она потёрла пальцами усталые веки. Ровные строчки отпечатались на сетчатке и плясали при малейшем движении глазами, отчего девочку затошнило. Она сильнее прижалась к Карине, которая сквозь сон обняла её в ответ. Не то, чтобы она любила её. Просто ей было жалко Карину. Больно смотреть на то, как люди ненавидят её, не зная, насколько она чуткая и добрая. Жека закрыла глаза и представила, какого было бы ей, если бы люди вокруг неё твердили бы, что она на самом деле парень, если бы они обращались к ней в мужском роде, если бы относились к ней, как к парню. Девочка содрогнулась и решила ради спасения Карины и ей подобных продолжить поиски.

Спустя ещё полчаса блуждания по сайтам и сообществам, девочка наткнулась на контактные данные одной из жертв и, недолго думая, написала ей. Ответ не заставил себя долго ждать. Она представилась Вероникой, ведь из соображений безопасности, ей пришлось скрыть своё имя от посторонних. Она рассказала, что Балбаков травит её и её девушку, из-за чего их семьи чуть не отказались от них, а так же, их исключили из универов, в которых им оставалось учиться всего лишь год. Отчаявшись, девушки даже решили расстаться, но это мало помогло и, так как они сильно любили друг друга, их отношения быстро возобновились. Ещё Вероника поведала, что видела Балбакова на улице, но тот её не узнал, ведь он каждый день травит новых людей. Тем не менее, то, что они встретились, означает только одно – они живут в одном городе. Веронике было противно находиться рядом с этой мразью и она была бы рада переехать, но у неё не было никаких денег для этого, так что она просто заперлась дома и постоянно выслушивает нравоучения родителей.

Жека ответила сочувствием, поделилась своей историей, пожелала спокойной ночи и вырубилась.

***

За завтраком все заметили её взбудораженное состояние. Катя пыталась расспросить, всё ли в порядке, но Жека ничего не отвечала. Чика крутила пальцем у виска и говорила, что Жеке давно пора в ту же больницу, в которой лежит её отец, но даже на это девочка не реагировала. Однако, когда она оказалась наедине со своими соседками по комнате, заговорила.

– Я тут кое-что выяснила по поводу Балбакова, – начала она.

– Что ты выяснила? – теребя какие-то ниточки в руках, спросила Карина.

– Я связалась с одной из его жертв и узнала, в каком городе он живёт.

– А нам-то что с того? – Катя попыталась сесть на раскладушку и, при этом, не перевернуть её.

– Ты же не собираешься… – Карину прервал звук падающей раскладушки.

– Именно это я и собираюсь сделать.

– Нет, – запротестовала Катя, поднимаясь с пола. – Это без меня.

– Тебя никто и не заставляет. Просто подумай, что если бы он узнал о том, что ты работаешь проституткой?

– Но я же…

– Но ты же думаешь, что лучше бы он предал огласке твою настоящую работу?

– Нет! Это же…

– Это же то, что он может сделать с каждой из нас и я считаю, – Жека стукнула кулаком по ладони. – Что нам нужно его нейтрализовать. У кого какие идеи?

***

Наступила ночь. Из комнаты Чики доносился храп. На кухне раздражающе капал кран. Часы Максимны громко тикали. Маша беспокойно спала, скрипя диваном, а Катя, Жека и Карина сидели в темноте, подсвечивая снизу свои лица фонариками и перешёптывались.

– А они сами знают, что мы приедем? – тихо спросила Катя.

– Я их предупредила, – ответила Жека. – Если мы сможем купить билет на ближайший поезд, Альбина сможет нас встретить.

– Но где мы деньги возьмём? Нам этих на себя-то едва хватает.

– У Максимны есть заначка на чёрный день. Я видела, как она что-то прятала между своей кроватью и стеной.

– Отлично, – Катя сжала губы. – И как ты собралась достать её, не потревожив Максимну?

– Осторожно, – ответила Жека.

– Нам ещё нужно купить билеты для них? – поинтересовалась Карина.

– Да, они хотят переехать от родителей, которые их теперь за людей не считают.

– А они хоть знают, кем им придётся работать?

– Я им всё подробно рассказала и они не против отомстить своим обидчикам, заработать денег и начать жить вместе в своей собственной квартире. Через пару лет.

– А почему они сами не могут купить себе билеты?

– Да, – поддержала Катя. – Они что, дороже сразу станут?

– Они живут с родителями, – спокойно ответила Жека. – А родители явно были не рады тому, что их семью начали травить. Вот они и не дают им деньги.

– А сами заработать они не могут? Билеты не слишком дорогие.

– Проститутками? – спросила Карина, приподняв бровь. – Из-за травли не берут даже на ту работу, на которую бы взяли бывшего заключённого.

– Вот поэтому мы и должны им помочь, – заключила Жека. – Им и всем его жертвам.

– В таком случае, нам надо поторопиться.

Они вышли в коридор и на цыпочках добрались до комнаты Максимны. Жека попыталась аккуратно открыть дверь, но та громко заскрипела. Стараясь никого не разбудить, Карина схватила дверь и резко толкнула её. Храп в соседней комнате притих, повисла тишина. Девочки замерли. Кажется, что их сердца колотятся сейчас так громко, что могут перебудить всех. Они старались не дышать, чтобы не издавать лишних звуков, но у Кати зачесался нос и она уже собралась чихнуть, когда Жека притянула её к себе за воротник.