Читать книгу Солнечные - МеРи Назари - Страница 1

Мария онемела, увидев таракана. Арнольд, не заметив пришлеца, плеснул вина в бокалы. С ломтиками лайма на искристом хрустале понес к девушке. Оттянул в сторону полог алькова. Почувствовав неожиданное сопротивление, дернул посильнее. Но ус существа, держащего путь через спальню, застрял в ажурных складках материи. С натужным звуком басовой струны он выскользнул и хлестнул юношу по лбу.

Свистящий удар жгута о парчовую основу венца – последнее, что помнил новобрачный.

Немота не сразу оставила Принцессу. Подскочив к видеофону, вместо того чтобы позвать охрану, замахала руками. Не поняв, в чем дело, дежурный перво-наперво нажал кнопку аларм-оповещения и только после этого попытался вновь прояснить ситуацию.

– Тар-рак-кан! –прорезался голос у девушки. Она тут же поняла, что информация способна вызвать только усмешку бравых вояк и добавила. – Эшбианский!

Несмотря на поправку, лицо охранника по-прежнему выражало недоумение и растерянность. Через офисный стол на дисплее просматривалось вытянутое лицо начальника охраны с выпадающей изо рта сигаретой…Начальник также видел Принцессу…и то, что за ее спиной –тоже.

– Погугли…– Пресветлая не смогла договорить –дыхание сперло от знакомых миазмов так, что оборачиваться было уже бесполезно.

Искры посыпались из глаз, как три месяца назад на корабле «Климент I».

Но тогда, стоя с отцом Климентом I у иллюминатора, она смотрела на фейерверк, состоящий из церерских осколков, и никак не могла понять, что искры в глазах – это не следствие контузии.

«Это твоя победа, – сказал отец. – Тебе будет о чем рассказывать своим детям».

***

Космический корабль отца, словно перст Божий, рассек небо Цереры в тот самый миг, когда дочь вели на заклание в качестве очередной наложницы Сатаны Семилазерного. Но самое главное случилось через полчаса, когда Мария была в безопасности. Церера лопнула, как переваренное яйцо и развалилась пополам. Будто благодаря самому Провидению, хитроумно подготовленный и долго вынашиваемый проект остался в деталях неосуществленным – и, между тем, полностью и бесповоротно выполненным!

О произошедшем на Эшби дочь рассказала отцу еще по дороге на Землю. Умолчала лишь о не случившемся на целехонькой Церере. Слишком необычно было нереализованное, но запланированное ее намерение с точки зрения обыденной морали конца XXI века…

Мать же «расколола» дочь в первый же день к вечеру, когда Юпитер перешел с боковых экранов в хвостовые и перестал давить на подсознание своей огромностью. И тогда, даже поверхностно не успев проанализировать события, под пытливым взглядом Императрицы Принцесса выложила самые щекотливые детали своего «подвига».

Мария не испытывала мук стыда, хоть и знала из Библии, что прелюбодействует тот, кто прелюбодействует в мыслях. Все дело в том, что отец-император воспитывал ее как сына, а урезанный курс доньи Беатрис давал нечеткое представление о нравственности подрастающего поколения правящей династии. Без глубинного понимания ученица воспринимала стандарты девичьего поведения как проформу, и гендерные разграничения казались ей лишенными смысла. В прошлом до свадебная невинность для жительницы Земли многое значила, но Принцесса ведала о том лишь теоретически, считая институт девственности отжившим анахронизмом, и доверяла напевам о том, что важнее всего Любовь с большой буквы.

Зато опыт дружбы внес в жизнь Принцессы такие переживания единения, чести и верности, которые она весьма ценила. Оттого Кремень и Зоряна, если не считать родителей, занимали почетнейшее место в ее жизни.

Возвращаясь на Землю из бегства, обласканная родительской любовью, Мария целиком отдалась радости счастливого исхода – этой большой победе, доставшейся, как ей тогда казалось, малой кровью… Еще не подводила она черту под своими действиями, не анализировала результаты и уж никак не мыслила печали от будущей встречи с подругой…

Кремень Мухтарбеков появился на «горизонте событий» лишь на третий день прибытия Пресветлой, как раз после объявления ею согласия на помолвку с отпрыском былой знаменитой фамилии.

– Почему ты сдалась? –сходу спросил мастер боевого клинка.

– Я не сдалась, я победила.

Он вскинул брови.

– Не надо играть словами. Ты знаешь, о чем я.

– Да. Мы говорим о разных вещах, но они друг с другом связаны. Не сдалась бы я, если б перед тем не победила. Ты можешь понять это?

Тот лишь хмыкнул:

– Наслышан о твоих подвигах. Мать кое о чем поведала. Где твой боевой нож, кстати?

Он отстраненно посмотрел ей в глаза.

От этого взгляда подопечная сникла и покрылась пятнистым румянцем.

– Дело обстоит совсем не так, как тебе кажется… – сказала она, непроизвольно оправдываясь и оттого теряясь еще больше. – А нож я отдала Зоряне, когда мы встретились на кладбище: он мог помешать моему плану.

Судорога прошла по изрезанному шрамами мужскому лицу. Он отвел взгляд и вперил его в солнечный зайчик на шторе, необычно яркий для зимнего утра.

«Вот и зима на исходе, – подумала Принцесса, проследив взгляд.

– После нашей последней встречи ты повзрослела на год, скоро будешь совершеннолетней, – проговорил крестный глухим голосом. —Но мне, скорее, грустно, чем радостно.

– Зато мне весело: еще целых три месяца можно потратить на глупости! –ответила она, но не так уверенно, как хотелось бы.

– О да, я вижу: ты времени зря не теряешь.

– Ну и что? Отчего ты такой суровый? Ведь все хорошо кончилось. Как было задумано.

– Ты уверена?..

– Сейчас ты осуждаешь меня, но вспомни, каким веселым ты был, когда провожал нас в систему Юпитера!..

– «Веселым»! Но сейчас –нет. – Желваки заходили на его скулах. – Потому что пришел дополнить список результатов твоих деяний.

В глазах у Марии потемнело и руки задрожали. Он ее осуждает…но нет, пожалуй, не это взволновало и встревожило ее сейчас. Сжалось сердце. Всем телом развернулась она к учителю, пытаясь понять выражение дорогого, но сурового лица. Прикрытые глаза не давали прочесть ни тени мысли, и это значило что-то важное. В голову словно кто-то вбивал строки: «Идет за победой расплата всегда. Услужливо память поддакнула: да

Вот отчего Марии было некомфортно все эти дни: она ожидала обратного хода от бумеранга славы!

– Зоряна?! – выдохнула она и схватилась за край бюро. – Неужели…– она не смогла выговорить страшное и дала попятную: – … «Кроха» вернулась?

Не поднимая взгляда, Кремень помотал головой. Безэмоционально, с трудом выговорил:

– Космический мини корабль «Кроха» по-прежнему пеленгуется у Юпитера соответственно вращению одной из его планет.

Только сейчас Мария вдохнула.

– Корабль на месте, где мы его с Зоряной оставили…Но откуда тогда информация?.. – И, прижав руки к груди, прошептала: – Как это…случилось?..

– Мне казалось, что я получу информацию от тебя, – саркастически хмыкнул Кремень. Сглотнул и сказал: – Канадские телескопы засекли сплавленную конструкцию, летящую мимо Земли к Солнцу. Некоторые признаки свидетельствовали искусственное происхождение. Благодаря усилиям группы быстрого реагирования, неделю спустя объект благополучно доставили на Землю. По прибытии в Космический Центр, в сплаве под рентгеном заподозрили органические включения. Плавленую плюху разрезали.

Кремень обеими руками провел по своим щекам. Мария только сейчас заметила, что они обросли как минимум трехдневной щетиной.

– Что дальше?..—обмирая, спросила она.

– Что тут сказать?. Те фрагменты, что с останками принца, передали Великобритании, а остальные – Российской Академии наук.

Мария пораженно молчала.

– Внутри емкости розового цвета, выполненной из неизвестного материала, обнаружили останки девушки – по утверждению медиков, с прободными язвами в теле.

– Язвы?. Что это значит?

– Поражающий фактор не идентифицирован. Рядом обнаружен фемтфон в сохранном состоянии. Его карта памяти зафиксировала координаты маршрута, факт выхода за пределы Солнечной системы, а также последнее послание…– тут Кремень сделал паузу и, наконец, договорил: –… вашей фрейлины.

– Ты пришел, чтобы прочесть его мне… – сказала Мария и закрыла лицо руками. –Читай же!

Кремень сделал шаг по направлению к ней, но заставил себя остановиться. Открыл текст на фемтфоне и прочел:

– «Всем, всем, всем! А особенно моей госпоже и вековечному другу –Элизе Пресветлой –урожденной Марии! Я пересекаю границу Солнечной системы! Да здравствует Экспансия мира и добра! Да здравствует мир без…»

Чтец выключил устройство.

– Это всё.

Мария кинулась ему на грудь, а тот стоял, будто окаменев.

– Что и говорить, запись обрывается на знаковом месте, – проговорил он, запинаясь, как при усталости. И мрачно ухмыльнулся. – Наша беда в наших границах.

– Да…наша беда… в наших… границах, – эхом промолвила Мария.

Звякнув колокольчиком, вошел паж и объявил, что скоро уж как полчаса ожидает аудиенции госпожа Беатрис. Принцесса с поклоном и ладонью у груди попросила принести посетительнице извинения и немного обождать.

– «Наша беда в границах», – повторила она, обернувшись к Кременю, и продолжила: – Ты не понял? Ради свободы от них я и выхожу замуж.

Кремень вскинул на нее глаза. Его взгляд недоверчиво изучал лицо девушки.

– Хм…Но по чему я должен верить в это?

– Ты не в курсе, что два дня назад я объявила эпоху «делькадного ремса»? – спросила она.

–«Два дня назад» …– повторил он, хмыкнув снова.

– Это новый этап эпохи Восхождения.

– «Новый этап» …

– Да что ты повторяешь за мной как попка?! –не выдержала она.

– Знаешь, – ответил Кремень, отбросив ладонью волосы со лба. –Наверно, я немного постарел. Не понимаю, – добавил он с тяжелым вздохом. –Ничего не понимаю.

Мария подошла ближе.

– Ничего ты не постарел. – Она порывисто обняла учителя, целуя в колючие щеки. – Просто многое быстро меняется. Знаешь, что…Я не хотела тебе говорить, но скажу. Я повзрослела за этот год не на год своего отсутствия, а сразу на несколько лет. Что было в твои семнадцать, я не знаю. Думаю, ты знал много премудростей ножевого боя. Быть может, столько же, сколько я узнала о сексе от Синих богов. Это тоже техника. Но есть разница.

Он не отводил взгляда от ее лица, пока девушка не сказала со вздохом:

– Разница в том, что я разочаровалась…Я. Разочаровалась. В любви.

Так она произнесла –по отдельности каждое слово. Словно в каждом из них целая эпоха ее жизни.

– Ты разочаровалась в ней, не узнав ее! – воскликнул он.

– Уфф…Ну да. Ты верно понял. И это, пожалуй, самое ужасное из того, что произошло. Именно поэтому, не видя смысла тянуть кота за хвост, я объявила о своем согласии на помолвку.

– Теперь понимаю, – с облегчением сказал крестный, но через мгновение лицо его вновь угасло. – Но ответь мне: почему опять династия, которая… где хваленый принцип не входить два раза в реку?

– Не вижу я нужды в принципах, вот что, – просто сказала Мария. – У Романовых в течение веков нами изучены все плюсы и минусы: здоровье, психика, интеллект…В предсказуемости свое достоинство, согласись.

Кремень делано рассмеялся.

– Ты так рациональна! Про гемофилию не забудь, если речь идет о породе для получения гибрида.

– Ну вот, ты уже улыбаешься, – воскликнула Принцесса. –Это многого стоит.

Она схватила его руки и закружила в ритме вальса, включенного «умным домом».

Вальсирующие смотрели друг другу в глаза, лица размягчались, аура прежнего взаимопонимания возвращалась. Шли последние такты, но Мария не спешила разъединяться.

– Ты теперь единственный мой друг в этом безбожно громадном мире, – прошептала она.

– И мы не расстаемся, – сказал он. –Надеюсь, высокочтимая донья Голиаф…пардон, Беатрис, не испортит твоего настроения.

Сняв девичьи ладони со своих плеч, он быстро вышел.

Откладывая на потом, Мария так и не подготовилась ко встрече с другим своим преподом – теперь по этике и нравственности – в лице драгоценной и неповторимой доньи Гиберперлучи. Безусловно, это большой уклон от основ преподаваемой ею науки. А если учитывать особенности натуры наставницы, специально выписанной с Запада как признанного рассадника культуры в качестве ее саженца, то на этом можно остановиться, потому что инерция исторически сложившегося мнения подобна судьбе камня Голиафа. Он все скатывается и скатывается, вопреки усилиям бедолаги, и, главное, не без чьего-то потворства. Вот почему мастер боевого ножа Мухтарбеков почитал себя вправе иногда подтрунить над коллегой Беатрис.

Войдя твердым шагом в переговорную залу, донья резко остановилась перед воспитанницей и, оглядев с ног до головы, осталась удовлетворенной.

– Тебе идет домашний стиль в бирюзовой теме, – резюмировала она. – На твоей планете отличные бутики. Извини, я поправлю твой «эполет».

Она переместила капюшон вафельного халатика девушки с одного плеча на другое.

– Благодарю за комплимент, – ответила Мария, как и положено по протоколу, не посвящая собеседницу в истинное положение вещей. – На Эшби бутики что надо!

И отдала должное изобретательности Беатрис насчет «эполета». Умение незаметно кольнуть, ненавязчиво почеркнуть слабые стороны внешнего облика считалось высшим пилотажем светского общения.

– Пожалуй, ты похудела! –продолжала Беатрис все так же экзальтированно. – Но Боже, врачи мне тоже рекомендуют худеть! Ах, если б не мое нездоровье!

«И правда, она располнела!»

Отметая посторонние мысли, Мария с трудом, но проникала в логику напрочь забытой светской беседы.

«Нездоровью нужно посочувствовать –каким бы оно ни было у собеседника, а насчет «похудания» есть варианты, тут дело тонкое».

Девушка вдруг поняла, что импровизированный урок ей в напряг. «С другой стороны, это ведь и не урок вовсе, а просто общение… О боже, как все запущено!»

Она сконцентрировалась и выдала следующий пассаж:

– Ваше постоянное нездоровье, донья Беатрис, заботит не только вас, но и нас. И вызывает восхищение. Как вы находите в себе силы при таком весе быть постоянно в форме?..

«О боже, что я лепечу?.. Надо остановиться!», – мысленно ужаснулась Принцесса.

– А ты становишься светской львицей! – неожиданно похвалила Беатрис ученицу.

Стремительная, как ртуть, она уже переходила к следующему акту словесного поединка – «извлечению полезной информации». Это крайне важный этап, потому как должен сформировать двадцать процентов правдоподобной лапши для угощения следующего контактёра.

«Баланс не сдвигать в сторону правды! Ярлык зачумленной правдолюбицы не снимается всю жизнь! Поначалу трудно, а потом всё пойдет как помасленному!» – вспоминала ученица былые наущения.

– Как обстоит с погодой в Ваших владениях, Пресветлая госпожа? – прервала учительница специальную паузу. Переход на «вы» служил меткой, что импровизированный урок продолжается.

– Спасибо, но на среднем уровне…– отвечала ученица.

– Избегай говорить «спасибо», детка, – учила Беатрис. – Это звучит плебейски. Используй солидное «благодарю». Не увлекайся «но» и «однако». Желательны контрастные оценки: «очень мило» или, напротив, «кошмарно».

– Благодарю вас, донья Беатрис, за науку, учту и исправлюсь.

– То-то. Моя девочка, я плохому не научу, – приговаривала та, вновь перекладывая «эполет» с места на место. – Я ведь как мать. В моем репертуаре – всё нужное и полезное. Как у тебя со здоровьицем, милочка?

«Прекрасно, нельзя отвечать, – вспоминала Мария. –Это хвастовство, но как же тогда?..»

– Донья Беатрис, – взмолилась ученица, схватившись за голову. – Сегодня я не в форме!

–Верный ход! – оценила учительница и развалилась в кресле-качалке. –Повтори, но только без душевного надрыва…—И не дожидаясь исполнения задания, сказала: – У меня есть чудесная медитация как раз для Вашего случая. Нет-нет, не стоит благодарности, только для Вас.

Мария поймала себя на том, что, словно маленькая девочка, ждет медитацию как манну небесную. И будто не было в ее жизни ни схватки с церерским Сатаной, ни борьбы с Красными Богами. Будто не прошла она уникальную школу Синих Богов…

«Магия великосветского зомбежа. Но практика на Эшби тоже чему-то учит, и сейчас мы это применим».

Собрав все силы, Мария взяла себя в руки. Подняла подбородок. Получилось здорово – благо перед ней образец для подражания. Надменно втянула в себя губы, всеми фибрами ощущая тупость и наигранность. Жеманным голоском сказала:

– Донья Беатрис, вы как-то рассказывали мне, что у вас было трудное детство, мать отказалась от вас в пользу отца, а тому вы были как собаке пятая нога, и вам пришлось самой себя воспитывать. Я хочу сказать, что у вас получилось неплохо, донья Беатрис, очень неплохо. Вы талант. Вы самостоятельно наметили себе жизненный маршрут и прошли по нему до конца. Так вот, донья Беатрис, вы слышали, я уверена, простую приговорку. Что хорошо для немца, то смерть для нас. Ну, и наоборот. Так вот, я не хочу смерти от ваших премудростей. Предки дали мне голову, и мое дело –правильно распорядиться ей. В детстве вы обучили меня прекрасному способу жить по готовым правилам. Спасибо. Я воспользуюсь вашим персональным правилом –и самостоятельно определю свою дорогу. –Мария замолчала на миг, потому что в продолжительной тираде необходима пауза. И для восстановления дыхательного ритма, и для контроля дежурной улыбки на лице. – На этом до свидания, дорогая, и прощайте. Счастья вам. Обо мне не беспокойтесь. Благодаря вам, я получила светское воспитание, обучилась манерам и потому не растеряюсь, если обстоятельства посадят меня за один стол с равными себе и выше. А на сей момент у меня другие задачи. Чао. Надеюсь, ваша шуба сомкнется на вашей талии, и вас не продует февральским ветром.

Этим «чао», которое все скомкало, она переусердствовала. Несомненно. Три буквы «чао» прозвучали, как удар плетью.

Первую минуту стояла тишина.

– Вы не справитесь, – взвизгнула отвергнутая прислуга, – ни за что! И… как буду я? Вы подумали? Долгие годы я была для Вас матерью, подругой, наперсницей… Дворец в полном смысле мой дом! И вот благодарность! Вдруг– не нужна, подумаете только! Так не бывает, не может быть за все хорошее с моей стороны! Я буду жаловаться!..

– Не смешите мои носки, –сказала Принцесса, удивленная рыночным «базаром» утонченной Беатрис.

– Вот именно, не смешите моих носков! –голос Беатрис поднялся до недосягаемых высот, так что Марии захотелось зажать – себе уши, а собеседнице – рот. –И еще. Как Вы дерзнули объявить о помолвке, не посовещавшись со мной! Вам придется встречаться с представителями европейской культуры! Вы не проявите себя надлежащим образом –и с вами никто не будет церемониться. Вы опуститесь ниже плинтуса. Попомните мое предостережения! Ах, эта страна темна и коварна всегда, всегда-а-а-а!

Мария уже ничего не слышала. Она шла по подземному коридору, оставив завывающую Донью в переговорном зале.

Коридор вывел Марию в Зимний сад.

Посмотрела вверх – лютая февральская пурга не угадывалась за голубым куполом, имитирующим безмятежное июльское небо.

Мария стремилась к иве у ручья, где с Зоряной они не раз укрывались от детских невзгод или назначали встречи для обсуждения новых проказ. Путь ей преградил садовник. Вернее, его гвардия, состоящая из множества рулонов, стоящих солдатиками на торцах. Вместе с помощником-подростком садовник развешивал на кусты защитную –вероятно, от птиц – зеленую сетку.

Он не сразу заметил Принцессу и почувствовал себя неловко за невнимательность. Никто не учил его, как надо извиняться. Поэтому получалось и коряво, и забавно.

– Раньше вот, когда еще до революции, прапрадед мой служил у Николашки –ну, у последнего царя нашенского – то есть не совсем последнего…Но Его Величество, отец Ваш родной, еще народиться не изволили…так что извиняюсь, ежели чего. Служки по саду серебряные колокольцы на тесемках развешивали тогда и ждали, кто из царей в сад пожалует. «Дзинь-дзинь» разнесется –так сразу атас – благородный чин приближается…Такое практиковалось оповещение… Смешно, конечно…звоночки всякие…

– Так вы потомственный, грите, садовник? – спросила Мария в его манере. – Простите, не знаю, как зовут вас…

Садовник закивал так, что, казалось, его редкая бороденка высыплется совершенно, а голова покатится вслед за нею.

– Именно это я и хотел поведать, Пресветлая.

Пятясь, он переступал с ноги на ногу, так что скоро, незаметно семеня ими, удалился за спину подручного, застывшего в руках с колышком с прикрепленным концом сетки.

–Да не смущайтесь вы так. Принцесс, что ли, не видели? –сказала она с досадой.

Но они стояли и глазели на нее, как на какую-то невидаль. «Однако оба не поклонились ни разу –отметила Принцесса, – доньи Беатрис на них нет».

– Зачем вам это? – она кивнула на сетку. –Неужели птицы в феврале? Да и ягоды… есть ли они?..

Она пожала плечами.

– Так ведь теплынь постоянную механизмы делают…

– Колибрей много, – поддержал отца малец неожиданным баском. –Из Калифорнии. Прислали, когда вулкан взрывался.

– И что, для этих крохотулек вам ягод жалко? – спросила Мария.

– Жалко у пчелки, – сказал малец. –А жрать без разбору – непорядок.

Принцесса с трудом выдержала б его строгий взгляд, если б не колибри, которая, как шмель, не закружила над троицей, снуя взад-вперед между людьми и «перемагничивая» взоры на себя.

– Ишь, вертихвостка носатая! –сказал садовник, стараясь отмахнуть птичку от Принцессы своим колышком. Привязанный конец сетки мотался словно неотлаженный сачок. –А сынишку мово Ярмилом кличут.

Колибри –с перламутровыми разводами на темных крыльях – придумала усесться Принцессе на руку. Та поднесла локоть со мелким созданием к глазам, рассматривая переливы покрова.

– Ух ты! –выдохнула. –Серебристый клювик и красное брюшко. Это солнечный краснобрюхий колибри. Таких я видала в Бразилии. Похоже, я совсем отвыкла от родимой земельки с ее обитателями. Все мне кажется таким необыкновенно… прекрасным.

Ее взгляд вновь схлестнулся со взглядом Ярмила. Но она уже подготовилась и успела воздвигнуть прозрачную стену между ним и собой. Поэтому широко распахнула глаза навстречу и повторила с самым наивным видом:

– Ты Яр-милка. А я Ма-ша.

Но взгляд продолжал цеплять ее.

Считанные минуты назад победно отправившая Фрау Голиаф в «эротическое путешествие», Мария чувствовала себя не в своей тарелке. Стоило ль отправляться на конец Солнечной системы, чтобы на Земле остаться аморфной, несвободной, неопределенной?

«Надо же, молокосос, а… – она не додумала эту мысль до конца. И спрашивать садовника, сколько лет сыну, не стала.

«А вдруг окажется моим ровесником? Просто в детстве мало каши ел… Но в этом нет позора».

Колибри, словно в отместку за невнимание, сорвалась с руки –и ткнулась острым клювиком в лицо Марии. Боль пронзила переносицу.

Сразу два колышка пронеслись боевыми саблями перед глазами, и в мгновение ока сбитая насмерть птица лежала у ног.

Принцессу словно переклинило. Дрожь прошла по телу. Она пошатнулась. И если б не садовник, поддержавший ее за локоть, несомненно б упала. Такого с ней не бывало. Да и видела ли она смерть когда-либо так отчетливо и близко– она не могла сказать.

Принцесса нагнулась и самопроизвольно встала на колени –так ноги стали слабы.

Ей казалось, что она увидела перед собой себя. Ту часть, что скрыта от людей, хрупкую и уязвимую.

Она чувствовала в событии какой-то знак…

– Зоряна, не ты ли это? – прошептали губы. – Я стала пусть косвенной, но причиной твоей гибели… клянусь, разгадаю загадку, и виновник будет наказан… во что бы то ни стало.

Она погладила птичку ладонью, удивляясь своей нежности.

Кончина, как у всех колибри, была ужасна. Перья разом растопырились – и бриллиантами брызнули в разные стороны, оставив на виду жалкое тельце…

Принцесса, осторожно взяла трупик и через шейную выемку в футболке парнишки сунула ему за пазуху. Проговорила: «Бери – и помни» – как в известной детской игре.

Затем вырвала колышки из рук горе-защитников и в несколько прыжков обмотала «озеленителей» сеткой, так что один из рулонов, преграждающих путь, стал много мощней других.