Мой Израиль

Отец. Он не может не знать, что умирает, как бы от него ни скрывали. Но первый вопрос: «Как там?» И так всю жизнь. Как можно тише. Почти неслышно. Одними глазами. И вот приближается конец. Его глаза ещё способны выражать. А в глазах… Никогда мне не выразить это другими словами: Мы вернёмся к тебе, Иерусалим! И я накрываю его Звездой Давида, чтобы мир видел, что еврей, как бы он ни жил, всегда умирает евреем. И я читаю над ним молитву, чтобы мир слышал: Мы вернёмся к тебе, Иерусалим!