Читать книгу Право на жизнь - Михаил Александрович Савинов - Страница 1

Книга первая.

Коновал

Прошло гораздо больше времени, чем то, что отмерил мой друг на молчание, когда однажды доверил мне эту темную и достаточно остросюжетную историю. Реальные опасения за свою жизнь, а также за жизнь близких ему людей, вынуждали его быть более чем осторожным и не распространяться обо всем произошедшем, как минимум ближайшие пять лет.

Глава 1.

Россия, начало девяностых. Смутное время глобальных перемен, всеобщей неразберихи и хаоса.

Совещание в кабинете шефа одной некогда всемогущей силовой структуры входило в свою завершающую фазу. Впервые за долгие годы службы генерал Яровой просто не знал, что в заключении сказать своим подчиненным. Может умышленно, может просто по недопониманию момента, но руководимую им государственную контору все последнее время открыто гнобили, раз, за разом требуя от нее реальных результатов деятельности, и в то же самое время жестко били по рукам, мотивируя это новым мышлением, демократизацией общества и прочей, прочей хренью.

Ни под каким видом не принимая этот туманящий мозги бред, Яровой как никто другой понимал, что страна, служению которой он честно отдал ровно две третьи своей жизни, сейчас тяжело болела. Как минимум десяток извечных болезней общества, разом попав в благоприятную среду, тут же пустили свои разветвленные корни, в самую глубь земли российской и жадно вытягивая из нее силы, упрямо тянули великую державу к обнищанию, распаду и вполне реальной гибели. Остановить, или хоть как-то существенно повлиять на сей губительный для страны процесс, было не под силу хозяину этого кабинета, да пожалуй, уже и поздно. Хотя, кое-какие личные наработки на этот счет у Ярового были, и вынашивал он их давно. Отлично понимая, что вернуть отчизну к былому величаю ему просто не по зубам, генерал между тем, был глубоко убежден, что облегчить ее мучительную агонию, было теперь, делом его чести.

В очередной раз, пройдя тяжелым взглядом по лицам своих подчиненных, Яровой словно рентгеном прожог каждого из присутствующих, после чего вновь, в еще более мрачных думах, вернулся к своим плотно сжатым в кулаки рукам. Почему не я, в очередной раз мысленно спрашивал он себя. Кто-то ведь должен взять на себя некую миссию врача, а точнее хирурга военного госпиталя, твердая рука которого с помощью скальпеля и щипцов, извлекает из тела раненного бойца пули, осколки и всякую гнойную хрень, зачастую пренебрегая при этом общепринятыми нормами гигиены. И в тоже время, шеф конторы отлично понимал, что без надежных, преданных ему людей, браться за это дело, даже с его богатым опытом и связями, было не только опасно, но и просто бессмысленно. Ему нужна была команда, пусть небольшая, но достаточно сильная, состоящая из настоящих профессионалов своего дела, способная решать самые трудные и неординарные задачи, включая устранение тех, до кого не могла дотянуться рука закона.

Одним из основных требований, продиктованных ему жизнью, была железная конспирация, а значит как минимум, весь будущий контингент, не должен быть засвечен, в какой-либо базе данных силовых структур страны, что грозило всему делу скорым и сокрушительным провалом. Но где найти таких людей, да еще в достаточно сжатые сроки. Именно этот вопрос, на данном отрезке времени, был для него одним из самых приоритетных.

Погруженный в свои думы, генерал вновь прошелся неторопливым взглядом по своим сотрудникам, явно непонимающим причины столь затянувшейся паузы и неожиданно для всех объявил.

– На сегодня все свободны, все за исключением Волкова.

Полковник Волков, был один из тех, кому можно было довериться на все сто процентов. За годы совместной работы, Яровой не раз убеждался в его железной преданности, неординарном мышлении и умении держать удар. Месяцем раньше, в неформальной беседе, генерал отметил для себя, неподдельный интерес своего подчиненного, к его осторожному намеку на создание именно такого спецподразделения.

Как только закрылась дверь за последним, выходящим из кабинета, шеф конторы, демонстрируя полную доверительность предстоящего разговора, медленно поднялся со своего места и сел на стул рядом с полковником.

– Хочу тебя спросить Александр Борисович, как ты отнесся к нашему недавнему разговору. Думаю, у тебя было достаточно времени, что бы как-то его обмозговать.

– Я в команде, – выдержав короткую, но весьма выразительную паузу ответил Волков. – Но как вы понимаете, товарищ генерал, в предложенном вами проекте, есть достаточно много, не совсем отшлифованных деталей, и как себя поведет запущенный нами механизм, можно пока только гадать. Хотя, если придерживаться принципа, что в драку, надо сначала ввязаться, а там уже по ситуации, то сей процесс, можно запускать не откладывая.

– Добро, – кивнул головой хозяин кабинета, заметно сбрасывая внутреннее напряжение. – Тогда давай по существу. Как мне кажется, самым сложным для нас этапом, будет подбор и подготовка кадров, вот потому, именно с этого мы и начнем наш разговор.

– Полностью с вами согласен, – мгновенно отреагировал полковник. – Однако если учесть те жесткие требования, которые вы Сергей Иванович выдвигаете к будущему подконтрольному нам контингенту и довольно сжатые временные сроки, дело это будет очень даже не простым. Ведь как не поверни, но подобрать нужного человека и вывести его на должный уровень, а тем более целую группу, дело очень даже проблематичное, хотя и решаемое.

– Нам Борисыч, по-другому просто нельзя. Слишком много поставлено на карту. Да и время дорого как никогда. Вот почему, я готов рассмотреть твои даже самые смелые и неординарные предложения, чем ты меня, уже не раз удивлял.

– В таком случае, давайте сразу к делу, – практически без паузы, начал раскручивать свои наработки Волков.

– Вы, товарищ генерал, наверно слышали, как в старину на кораблях избавлялись от крыс. Если нет, рассказываю. – Матросы, во время плаванья, отлавливали примерно дюжину серых грызунов, затем кидали их в бочку, и оставив лишь небольшое отверстие для воздуха, наглухо заколачивали ее крышкой. После чего, команда намеренно забывала про плененных крыс, примерно на пару недель. Этого времени вполне хватало, что бы в бочке оставалась в живых только одна из пойманных бестий. И это была самая сильная, самая хитрая и самая беспощадная тварь. День, когда крысу выпускали на волю, был черным для ее серых собратьев, что обитали в трюмах корабля. С этой самой поры, крысиный каннибал, начинал методично отлавливать убивать и пожирать себе подобных.

Полковник вдруг как-то разом осекся, и надо отметить, было от чего. Лицо шефа, находившегося напротив, и в непосредственной близости, заметно побагровело и напряглось. Казалось еще мгновение и тяжеленный кулак генерала молотом обрушится на окаянную голову подчиненного.

– Да ты в своем уме Волков, или может у тебя крышу понесло, как у некоторых наших реформаторов, так я ее тебе в раз на место поставлю, – яростно прорычал генерал, приподнимаясь со стула. – Я тебя для чего здесь оставил, что бы ты тут мне чушь всякую нес про мореплавателей, или как?

– Извините товарищ генерал, но вы, далеко не так меня поняли, – ледяным голосом поспешил остудить шефа Волков. – Я бы очень хотел попросить вас выслушать меня до конца, а выводы делать чуть потом.

– Добро полковник, – после выразительной паузы, уже более миролюбиво пробасил Яровой. – Можешь продолжать, но учти, все должно быть в пределах разумного, – в каких именно, генерал уточнять не стал, взяв себя в руки, он не спеша вернул тело в прежнее положение и приготовился слушать подчиненного дальше.

– Ни о какой бочке, Сергей Иванович, речь естественно не идет и тем более про корабли, – продолжил Волков. – Все это нам заменит один из отдаленных и необжитых островов Финского залива или Ладожского озера. Именно туда, глубокой осенью, я полагаю вывезти группу избранных, для естественного, так сказать, отбора. Ни продуктов, ни оружия, ни тем более теплой одежды им оставлено не будет. Как поведет себя каждый в экстремальной ситуации, каким образом будет отстаивать свое право на жизнь, мы узнаем от нашего внедренного в группу осведомителя. Где-то, через месяц, мы посетим этот остров и сделаем соответствующие выводы, ну, а дальше, уже по ситуации.

– Да они же с голодухи, жрать друг друга начнут, – взорвался было в очередной раз генерал, но поймав холодный пронзительный взгляд своего подчиненного, разом осекся и лишь как-то неопределенно махнул рукой.

Внимательно оценив реакцию шефа на сказанное, полковник, уже более уверенным голосом продолжил свою речь.

– На следующем этапе подготовки мы выделим одного, максимум двух, из всех оставшихся еще, так сказать на плаву и отправим к лучшим нашим военспецам. Я так полагаю что через пару месяцев, тот, или те, вполне могут выйти на должный нам уровень.

Полковник замолчал и стал терпеливо ждать ответную реакцию шефа. Генерал, отлично понимая, что означала проскочившая в разговоре фраза, остаться на плаву, усилием воли загнал в дальний угол, такие понятия как закон, мораль и совесть и еще какое-то время, что-то сосредоточенно обдумывая, расхаживая тяжелой поступью по своему кабинету. Наконец, приблизившись вплотную к Волкову, он вкрадчиво произнес глядя ему в глаза.

– Не знаю, как ты все это сумеешь организовать, но личные подписи каждого, о своем добровольном согласии на эту командировку, что бы у меня были. Сроку тебе месяц.

Глава 2

Ровно тридцать дней спустя, на оббитый зеленым сукном стол шефа конторы, мягко легли девять тощих серых папок, под черным казенным ярлыком. Дело №.

Принесший их человек выглядел крайне усталым. Не дожидаясь приглашения, он тяжело опустился на стул, и красными от постоянного недосыпания глазами стал наблюдать за Яровым. Тот, в свойственной ему манере, с явно деланым равнодушием, разложив перед собой на столе сразу три верхние папки, поочередно открыл их и взялся внимательно рассматривать фотографии трех крепких парней в военно-полевой форме.

– Капитан Синцов, старшина Дмитриев, старший сержант Смирнов,– прочитал он вслух, после чего вновь вернулся к изучению снимков.

Волков стараясь ускорить время заочное знакомства, поднялся со стула и вплотную подошел к генералу.

– Все трое прошли Афган, десантники, отличные рукопашники, имеют боевые награды, в настоящее время в запасе. Днем подрабатывают, где придется, вечером обязательно в спортзал. Там учат пацанов всему-тому, что сами хорошо умеют делать. Все трое холостые, подписи о добровольной командировке имеются.

Яровой, едва дослушав подчиненного, крепко по-русски выругался.

– И ты полковник собрался таких орлов закатать в свою долбанную бочку.

– Товарищ генерал, у этих троих, шанс остаться в нашем проекте в разы выше, чем у остальных. Как ни как, за ними серьезная боевая подготовка, плюс крепкое армейское братство.

– Ладно, – нервно отмахнулся Яровой. – Давай следующих.

В трех средних папках, явно просматривался контингент, из так называемых братков, наверно именно поэтому, генерал предпочел вслух озвучить только клички каждого из троицы.

– Слон, Бешенный, Лысый. Отличная компания, ни чего не скажешь. Кстати, рожи у них, очень даже соответствуют погонялам, ну чисто как в кино.

Видя, как его шеф брезгливо закрывает папки, даже не прочитав ни строчки, полковник поспешил пояснить.

– Это не какое-то рядовое бычье. Парни за свои физические и мозговые качества имеют значительный вес в крупнейших питерских группировках. У двоих даже имеются дипломы о высшем образовании. Лысый и Бешенный, еще не так давно были финалистами и победителями многих боксерских турниров, а Слон без пяти минут мастер спорта по тяжелой атлетике.

– Ладно, хрен с ними, – отмахнулся Яровой, раскладывая перед собой последнюю партию серых картонок с личными делами остальных претендентов на отбор. – Без них в городе чуть спокойнее станет, уже дело стоящее.

Эти три папки, как оказалось, настроение генералу так же не добавили, можно даже сказать наоборот.

– Это как понимать полковник, – зло пробасил Яровой, разглядывая казенные, в двух проекциях фотографии молодых людей. – Какого хрена тебя в тюрьму понесло. Тебе что, уже на воле людей не хватает. Да и зачем, нам нужны эти уголовники.

– Сергей Иванович поверьте, в тюрьмах не только конченая мразь чалится. Там реально можно встретить настоящий кладезь талантов и неординарных личностей. К тому же, их легче, чем других, было уговорить подписаться под нашей командировкой. Да вы и сами говорили, что нам нужны нестандартные решения. Вот обратите внимание, к примеру, Потапов М. М. под кличкой Медведь. Человек необыкновенной физической силы и духа. Мастер спорта по борьбе. Заслужил он это звание, между прочим, еще в восемнадцать лет. Первый срок свой получил чисто по дурости. Можно даже сказать пострадал за правду. У него, уже повестка в кармане лежала армейская, когда его на улице, намеренно зацепили четверо подвыпивших парней. Подбежавшие к дерущимся парням дружинники, не разобравшись в ситуации, взялись с ходу крутить Потапову руки. Тот ясное дело, возмутился, ну и навалял всем, кто под руку ему тогда подвернулся. За три проведенные на зоне года, парень по настоящему заматерел и обзавелся крепкими и довольно мутными связями, которые в конечном итоге и вывели парня на кривую жизненную тропу. Сразу после окончания срока заключения, Потапова подтянул к себе известный в определенных кругах человек по кличке Темный. Не без содействия последнего, Потапов заработал свой второй срок. Орудуя лишь одной фомкой, он вскрыл ночью железную дверь в загородном доме одного из зажравшихся барыг и выломал из стены почти стокилограммовый сейф, ушел с ним в соседнюю леса-зону, где удачно его открыл. На этом деле парень и сгорел, по молодости недооценив способностей розыскных собак. В данный момент, Медведь дожидается этапа за банальную драку в ресторане, где под замес попала наша, в конец, обнаглевшая золотая молодежь.

– Короче, Робин Гуд, да и только, – съязвил Яровой, заметно смягчая железные ноты голоса.

– Ладно, давай кто там у тебя следующий.

– Жуков Виктор, личность мутная и неоднократно судимая за различные махинации и аферы, и до настоящего времени оставался на свободе, именно благодаря своему неординарному мышлению, или проще сказать змеиной изворотливости. Каждый раз он освобождался из зала суда, за недоказанностью, предъявленной ему вины. Жук, так же отличный спортсмен, самбист и боксер, с десятилетним стажем. На нары попал, по нашумевшему делу о подложных инкассаторах.

– Помню такое, в сводках проходило, – кивнул головой Яровой. – В таком диком бардаке, что кругом творится, вполне возможна и не такая хрень. Сработали они конечно складно, а вот сгорели глупо. После чего, выдержав короткую паузу, явно теряя интерес к арестанту, как-то неопределенно проворчал. – Ладно, полковник, с этим тоже все ясно, давай сюда последнего, и не забудь рассказать мне, как ты всю эту шоблу-кодлу, уговорил подписаться под своей темной затеей.

– Извиняюсь, товарищ генерал, но хочу уточнить одну деталь, – ничуть, не смущаясь сурового начальства, возразил Волков. – Затея эта, есть наше общее детище, ну, а народ я отрабатывал каждого персонально, так сказать с учетом их наиболее болевых точек. К примеру, сидельцам было обещано вольное поселение, взамен режимной зоны, плюс скидка половины срока наказания. Военным, интересную, хорошо оплачиваемую работу, ведомственное жилье и продвижение по службе. С оставшимся контингентом было сложнее. С квартирами и деньгами у них был полный порядок, так что пришлось подключать братьев ментов, с их подставами и прочими, наработанными методами воздействия.

– А не проще тебе было одних военных набрать, – не отрывая глаз от последней фотографии, поинтересовался Яровой.

– Безусловно проще, Сергей Иванович, но чем серьезней и разношерстней будет вся эта публика, тем непримиримей, динамичнее и злей будет борьба за выживание, только так мы сможем определиться с каждым из них. Я так полагаю, в этом конкретном случае, конфронтация между избранными обещает быть более чем жесткой.

Генерал, казалось, пропуская все последние мимо ушей, буквально вцепился взглядом в снимок, который был приклеен к последней из девяти лежащих перед ним папок.

Мужественное лицо молодого человека, с ярко славянской внешностью и холодным волевым взглядом, его явно чем-то задело. Обычно именно про таких людей народ молву ведет, что их легче убить, чем сломать. Будучи хорошим физиономистом, Яровой буквально сходу уловил большой потенциал парня, вот почему, именно ему он уделил большую часть своего времени.

Полковник, уловив настроение шефа, заметно воспрянул духом и решил тут же подсуетиться на его скупую похвалу.

– Валов Александр. В народе чаще кличут Коновалом. По моим проверенным сведениям, парень отличный спортсмен, боксер. Обладает, просто уникальным по силе ударом кулака. С восемнадцати лет Валов, неизменный участник подпольных боев без правил, и не было случая, что бы он кому-нибудь проиграл. А вот всех его соперников, буквально выносили с ринга. Есть у него и некоторый опыт выживания в тайге, и что немаловажно два года армии. Судимость первая.

– За какие подвиги, – не отводя глаз от снимка, поинтересовался шеф конторы.

– Да за те же, что и у Жукова. Подельники они.

–Ты Волков наверно плохо слушал меня, – взорвался вдруг вулканом генерал, одновременно отбрасывая последнюю папку в дальний угол стола. – Я ведь предупреждал, все эти люди, прежде не должны были пересекаться.

– Сергей Иванович, – попытался выправить ситуацию полковник – Парень этот, очень даже перспективный.

– Все, тема закрыта, – резко одернул подчинённого генерал. – Ты мне лучше скажи полковник, у тебя есть гарантии, что те, кто пройдет, этот твой тест на выживание, станет в последствие работать на нас.

– Все будет как надо, – угрюмо ответил тот. – Помимо всего сказанного, все выжившие, вольно или нет, окажутся, повязаны кровью, что уже им грозит реальной вышкой.

Проводив полковника глазами до двери, Яровой небрежно сложил папки в ровную стопу и направился к сейфу. И только отброшенное им девятое дело, намеренно забытое Волковым, казалось, смиренно ожидало своей не завидной участи.

Редко менявший своё решение генерал, на этот раз почему-то не спешил отправлять папку на утилизацию. Тяжело опустившись на стул, он вяло подтянул ее к себе, после чего, выдержав короткую паузу, вновь раскрыл ее.

– Валов Александр Михайлович. Тысяча девятьсот семьдесят второго года рождения. Прозвище, Коновал, – вслух прочитал Яровой, после чего вновь принялся внимательно изучать фотографию молодого человека. Глубоко затягиваясь сигаретным дымком, он с минуту напряженно о чем-то размышлял, за тем решительно закрыл папку и направился к сейфу.

– Извини парень, – сухо произнес генерал – Но ты сам сделал свой выбор, когда однажды решил что законы пишут для того, чтобы их нарушали.

Глава 3

Июль. День только начался, а на градуснике уже тридцать. Для влажного питерского климата это много, ну а для меня, коренного жителя крайнего севера, это и вовсе верхний предел.

Несущийся по громадному городу нескончаемый поток машин, с опущенными до упора стёклами, казалось, объединила только одна общая цель, поскорей убраться прочь с раскалённых солнцем каменных улиц, куда-нибудь в прохладу леса, ближе к живительной влаге водоемов.

Ну, а я, напротив, просто с каким-то маниакальным упорством продолжаю двигаться с окраины в центральную часть города.

Древний, все время дергающийся как нервно больной, и постоянно останавливающейся троллейбус, что обязался доставить меня по месту назначения, словно издеваясь над своими пассажирами уже в который раз резко затормозив, безжизненно замер в окружении десятков машин.

Не много по хамски протиснувшись сквозь потные людские тела к открытому окну, с удовольствием делаю несколько глотков горячего воздуха улицы и попутно интересуюсь причиной сей внезапной остановки.

Если брать за ориентир специфическую брань, что явственно доносилась с проезжей части улицы, причем где-то совсем рядом, можно было не сомневаться, что мы точно застряли в каком-то, д. т. п. Что довольно скоро подтвердилось.

Белая красавица волга, вероятно подрезав девятку, получила не очень большую, но довольно заметную вмятину в левой задней двери и теперь под острым углом перекрывала значительную долю проезжей части.

Пытаясь понять на сколько долго мы можем здесь зависнуть, поневоле проявляю повышенный интерес ко всему происходящему на за окном.

А между тем, на дороге накал страстей набирал стремительные обороты. Особенно усердствовал в этом хозяин помятой волжаны, мужчина достаточно крупный, с ярко выраженными чертами коренного южанина. Чувствуя за спиной поддержку, в виде двух крепких земляков, он, с жутким акцентом матерясь и угрожая скорой расправой, все откровеннее и злее наседал на владельца темно изумрудной лады, под которую не аккуратно сунулся.

В отличие от него, русоволосый, спортивного вида молодой человек, годов двадцати пяти, вел себя весьма достойно. Одетый в синие джинсы и черную майку борцовку, он подчеркнуто вальяжно взирал на все происходящее, опираясь рукой на крыло своей, малость пострадавшей машины. Казалось еще не много и парню будет точно туговато, поскольку его агрессивно настроенный оппонент, будучи на голову выше и весивший как минимум на пол центнера больше, готов был выместить на нем всю свою накопившуюся в мозгах злость, еще до приезда гаишников.

Но как это зачастую бывает, внешность человека оказалась довольно обманчива. Именно в тот самый момент, когда дошедший до точки кипения здоровяк вскинул для удара свой громадный волосатый кулак, правая рука хозяина девятки, стремительно сорвавшись с капота машины, молнией врезалась ему в объемное, выдающееся вперед брюхо. Как мне тогда показалось, она почти по локоть увязла в нем, после чего, не менее стремительно вернулась в исходное положение. Эффект от такого удара, был по истине впечатляющим для всех, кто в этот момент наблюдал за происходящим. Исключением был, пожалуй, только сам парень в борцовке. Он не спеша вернул себе прежнюю вальяжную позу и спокойно взирал на то, как хозяин помятой волги, рухнув всей своей массой на горячий асфальт, тщетно пытался поймать открытым ртом воздух, ставший вдруг каким-то трудно уловимым и вязким.

Его некогда активная группа поддержки, потеряв былую уверенность и явно не горя желанием проверить на себе прочность чужого кулака, максимум через минуту отошла от шока и бросилась грузить тяжелое тело в волжану, после чего поспешно ретировалась. Ну, а вслед за ними тронулась в путь и вся скопившаяся за время конфликта разномастная машинная братия.

Где-то через десяток минут, все еще находясь под впечатлением от увиденного, я с облегчением покинул этот неимоверно уставший от долгой жизни троллейбус и внимательно огляделся.

Ударивший в ноздри специфический запах птичьего рынка, подтвердил, что прибыл я точно по назначению. А вот занесло меня сюда, в самый разгар летнего сезона, данное детям обещание, непременно обзавестись собакой, да ни какой попадя, а настоящим американским стаффордширским-терьером. Собакой по тем временам редкой и по настоящему, бойцовой.

В начале девяностых, найти хорошего, чистокровного щенка, тем более в нашем провинциальном северном городе, было просто нереально. Вот почему, я был откомандирован семьей именно в Питер, нашу культурную, северную столицу.

Покупать собаку на базаре, я естественно не собирался, просто здесь была реальная возможность выйти на нужных заводчиков, а там, как говориться, были бы деньги.

Побродив с полчаса по рынку, весьма удачно знакомлюсь с довольно темной молодой парой, активно торговавшей разномастной щенячьей братией. Разговорить их было делом не сложным. Стоило мне это, всего двух сигарет и заверения, не далее как завтра, я готов, типа купить у них одного, или даже двух милых песиков, что нервно скреблись и поскуливали в большой картонной коробке.

После того, как мне стало известно место проведения собачьих поединков, что беспроигрышно гарантировало знакомство с настоящими заводчиками бойцовских пород, мне оставалось лишь поймать такси и постараться не опоздать к месту сборища любителей специфических развлечений. Но таксисты, как назло, будто не замечали моих нервных телодвижений и размахивания денежной купюрой. А время действительно было под обрез. По добытым мною сведениям, бои проводились только по воскресениям и только в первой половине дня. Естественно, гостю города, было от чего запаниковать. И вот тут, мимо меня проскочила уже знакомая и хорошо приметная темно изумрудная девятка. Буквально через секунду, ярко сверкнув красными стоп сигналами, она резко остановилась и стала аккуратно сдавать назад.

–Тебе куда уважаемый? – поинтересовался сидевший за рулем обладатель сногсшибательного кулака. В ответ, я молча сунул ему в руку блокнотный лист, с детальным планом местности, который начертил мне торговец собаками.

– Знакомое место, – быстро оценив примитивную схему, кинул парень и красноречивым жестом, указал на кресло рядом с собой.

Дверь едва успела щелкнуть металлом замка, как машина резко сорвалась с места, и плавно вливаясь в железный поток, понеслась прочь за город.

С водилой я как-то сразу нашел общий язык. За неполный час пути, мы достаточно плотно прошлись по многим больным темам нашей огромной, многострадальной страны, не забывая при этом, отдавать должное, великолепию города на Неве. Особенным нашим вниманием, пользовалась прекрасная половина человечества, которую жаркое июльское солнце, обласкав своим теплом, значительно раздело и будто нарочно вывело на улицы города, что бы радовать цепкий мужской глаз.

Новый знакомый оказался отличным водителем. Лихо, бросая машину то вправо, то влево, он, почти не сбавляя ход, с хорошим запасом времени доставил меня к пункту назначения. Плавно нырнув с трассы на хорошо утромбованную отворотку, мы продолжили движение, уже по относительно сносной грунтовке. Буквально через пару минут, наш автомобиль выехала на окраину большого поля, где на импровизированной стоянке, на самом солнцепеке, теснилось десятка два легковушек. Чуть поодаль был виден квадратный, сколоченный из щитов ринг, вокруг которого сгрудилось как минимум три десятка мужчин и женщин.

– Похоже, попадание сто процентное, – подвел итог, водила, без лишней суеты покидая салон своей девятки.

– Сколько с меня, – поинтересовался в свою очередь я, доставая из дорожной сумки потертый кожаный кошелек, одновременно прикидывая в мозгу соотношение проделанного нами пути к его денежному эквиваленту.

– Я не бомбила, и тем более не таксист, – кинул в ответ парень. – Пойдем ка, лучше присоединимся к толпе, да посмотрим, что это, за новая русская развлекуха такая.

Пока тот закрывал свою машину, я нетерпеливо двинулся вперед и чуть не поплатился за свою поспешность и невнимательность. Огромная кавказская овчарка, притороченная цепью к отечественному внедорожнику, казалось, только и ждала удобный случай, что бы было сорвать на кои-нибудь, всю накопившуюся в ней собачью злость.

Стремительно несущееся грязно-серое чудовище, с каким-то, просто невероятно жутким рыком, наверняка вогнала бы в ступор большую часть населения планеты. Именно к такой категории людей, по видимому относился и я. Скажу честно, мне уже на физическом уровне ощущалось, как громадные клыки собаки входят в мое онемевшее разом тело и вырывают из него куски кровоточащей плоти. И именно в момент, когда передние лапы волкодава, уже готовы были отрываться от земли в последнем решающем броске, между мной и чудовищем стремительно возникла фигура человека и сходу ударила правой рукой по огромной, грязно-косматой собачей голове, куда-то в район обрезанного под корень уха.

Последствие такого жесткого вмешательства, я смог оценить, лишь отбежав на добрый десяток метров. Некогда грозный кавказец, стоя на широко расставленных лапах и низко склонив свою тяжелую голову к земле, смешно тряс ей. Как мне тогда показалось, в отчаянной попытке понять, что с ним случилось, от чего вдруг его сильные мощные ноги, стали теперь такими трясущимися и слабыми, словно у двухнедельного щенка, а в башке стоит жуткий звон.

Как минимум избежав больничной койки, я сделал попытку поблагодарить своего спасителя, но тот лишь небрежно отмахнулся. Болезненно морщась и растирая отбитую ладонь, он, вероятно по своему понял мой интерес к стоявшей в странной позе овчарке и вкрадчиво посоветовал не париться за бесбашенную зверюгу. Типа, минут через пять будет как прежде, разве что, малость поумнее и спокойней.

– Ох, хотелось бы верить, – ответил я, направляясь следом за своим спасителем.

Между тем, на собачьем ринге нарисовалось относительное затишье. Выбрав удобное место для обзора, мы стали молча наблюдать как хозяева двух, заметно измочаленных псов, растащив их по углам, усиленно пытались привести их в чувство, обильно поливая водой и массируя мочалками.

– Что за люди, – шумно возмутился мой спутник. – В такую жару устраивать бои, это же просто форменный садизм.

Между тем судья дал отмашку хозяевам собак, и те вновь были спущены с поводков. Ближний к нам пес, тяжело дыша, нехотя потрусил в противоположный угол и без малейшего намека на злость, чисто на инстинкте бойца, схватил противника за пассивно подставленную холку. Последний это открыто проигнорировал, похоже, он даже не помышлял о продолжении драки. Вывалив окровавленный язык из пасти и натужно дыша, он настойчиво пытался найти глазами, глаза своего хозяина, словно рассчитывал достучаться до его совести. Но спасение пришло только после команды судьи, который решительным голосом объявил, что поединок закончен победой более активного бойца.

Пока готовилась следующая пара собак, мы успели коротко обменяться впечатлениями и осушить початую бутылку теплой минеральной воды, очень кстати прихваченной парнем из машины.

Когда обстановка вокруг ринга начала заметно активизироваться, водила вдруг протянул мне свою руку.

– Александр, – представился он улыбаясь.

– Михаил, – ответил я, пожимая жесткую, как ветвь дерева, кисть нового знакомого. Парень хотел еще что-то добавить, но так и замер с полуоткрытым ртом. Проследив за его взглядом, я и сам на время потерял дар речи. Необыкновенно красивая, стройная блондинка лет двадцати, одетая в короткие джинсовые шорты и белую майку, элегантно перемахнув через барьер ринга, застыла в ожидании своего задержавшегося по ту сторону вольера питомца. Последний кстати, не заставил себя долго ждать, и буквально через пару секунд мощным прыжком преодолел преграду и замер рядом со своей хозяйкой.

Черный как смоль, кряжистый, словно выкорчеванный из земли сосновый пень, красавец пит-буль, словно намеренно демонстрируя свою атлетическую мускулатуру, весь подобрался, и до предела натянув кожаный поводок, стал с интересом наблюдать за движениями в противоположном углу квадрата.

Я начал было, делиться с Сашкой своими соображения о собаке, но тот меня не слышал. Не открывая глаз от красотки, он ткнул меня в бок локтем.

– Мишаня, – мечтательно простонал он. – Ну почему я не художник, такую бы классную картину забил, обязательно маслом, на холсте и обязательно в полный рост.

– Успеешь еще, забацаешь. Какие твои годы, – небрежно отреагировал я, больше интересуясь четвероногим творением природы. Хотя если на чистоту, то невероятно жесткий контраст, стройной белокурой красавицы и абсолютно черного, словно грубо высеченного из цельной глыбы каменного угля чудовища, был более чем достоин всеобщего внимания.

Между тем, в ринге появилась еще одна пара участников поединка. Красавец стаффордширский терьер, почти не уступая своему сопернику габаритами, имел темно-тигровый окрас, что оптически скрадывало его выступающую буграми стальную мускулатуру. В отличие от своего, не в меру активного хозяина, пес вел себя очень даже достойно. В предчувствии скорой схватки, он всем телом подался вперед, и заметно натянув плетенный кожаный поводок, с деловитым видом стал рассматривать своего, более чем грозного противника.

Коротко представив участников поединка, взмокший от жары судья, вяло дал хозяевам отмашку, и в туже секунду освобожденные от поводков и ошейников собаки, стремительно разогнавшись, сошлись грудь в грудь, точно в центре щитового ринга, без каких-либо церемоний и сомнений, пустив в ход свои мощные, вооруженные страшными зубам челюсти.

Примерно около пяти минут, псы бешено рвали и грызли друг друга, пока не выпустили первый пар. Затем их действия стали более осмысленны и расчетливы. Черный боец, которого представили под кличкой Демон, был определенно натаскан на то, что бы калечить соперникам лапы. Он делал просто невероятные усилия, что бы добраться до ног стафа, порой даже ложась на брюхо и продвигаясь вперед ползком, при этом, ни чуть не обращая внимания на жесткие хваты и укусы в голову, Его противник по кличке Тиран, оказался не менее искушенным профессионалом боя. За считанные минуты, он в кровь, располосовал, добрую треть тела соперника, не забывая при этом спасать свои лапы от беспощадных зубов пит-буля, отводя их далеко назад, едва ли не параллельно своему туловищу.

В отличие от своего, практически молча дерущегося кобеля, его хозяин, бритоголовый детина, годков за двадцать, устроил в квадрате ринга целое представление, под названием дурдом на прогулке. Он словно взбесившаяся обезьяна скакал вокруг дерущихся собак и при этом вопил так, будто был ужален сразу целым роем диких пчел. Его полуобнаженная группа поддержки, оставаясь за перегородкой, бесновалась ничуть, не меньше. Предварительно кинув на грудь, как минимум по стакану сорокаградусной, они, ни как не в тему орали типичные лозунги футбольных фанатов. Как мне тогда показалось, парней вообще мало трогало происходящее в ринге, тех больше занимало другое, а именно что бы вопли их, звучали как можно более синхронней и громче.

Между тем, рисунок боя резко поменяли характер. Героические старания Демона все же дали свой положительный результат. Очередной его нырок к лапам противника оказался удачным, и железные челюсти пса капканом сомкнулись рядом с локтевым суставом Тирана. Но азарт пит-буля был столь велик, что во время очередного мощного рывка, лапа соперника, просто вылетела из его пасти. Правда тех нескольких секунд вполне хватило, чтобы ножная кость собаки оказалась сломана. Зрители разом ахнули, когда увидели как передняя конечность Тирана, под тяжестью его тела буквально выгнулась жуткой дугой.

Однако последний, на удивление всем присутствующим, ни чуть не обращая внимание на страшное увечье, молча продолжил свою работу, которую, закладывали в его гены веками. Вцепившись передними зубами в бровь Демона, он с такой силой сжал их, что хлынувшая из образовавшейся раны кровь, моментально залила черную морду пса.

– Разнимите собак, – послышались редкие выкрики из толпы. На это призыв, первой откликнулась миловидная хозяйка пит-буля, она сделала несколько неуверенных шагов в сторону дерущихся, и остановилась в растерянности. Судивший поединки мужчина, вооружившись специально заточенными палками для разжимания челюстей, вроде как тоже засуетился вокруг сцепившихся собак, но выглядело все это, как-то не очень убедительно.

Я даже не успел еще сообразить, чем смог бы им помочь, а мой новый знакомый уже забросил свое сильное тело через барьер в ринг. Пробегая мимо блондинки, он выхватил из ее рук собачий поводок, и захлестнул его вокруг шеи Демона.

– Держи, – крикнул он девушке, и бесцеремонно вырвав из рук судьи палку, ловко вставил ее между зубов Тирана. – Теперь тяни, – вновь скомандовал он ей и с силой надавил на деревянный рычаг, одновременно удерживала Тирана второй рукой, за скользкую, пропитанную слюной и кровью собачью холку.

Когда челюсти пса были разжаты и все самое страшное, казалось было уже позади, пит-буль поняв, что его жертва ускользает, удвоил свои старания, и на рывке опрокинув хозяйку, вновь вцепился в стафа, правда уже в другую, ближнюю к нему переднюю лапу.

Громко выругавшись, Сашка вновь вступил в борьбу с собаками. На этот раз, по мере своих сил и опыта, помогал ему я. Но как бы ни старались мы сработать быстро, Демон все же успел нанести противнику еще несколько глубоких, обильно кровоточащие ран.

Пока мой знакомый помогал красотке усмирять ее разбушевавшегося питомца, я делал безуспешные попытки отыскать среди разбредающейся толпы хозяина поверженного пса. Но, ни самого лысого, ни его шумной компании, поблизости почему-то не оказалось. Между тем, нам надо было срочно что-то решать. Несчастная псина, натужно дыша, лежала на боку и натурально истекала кровью. И здесь, как нельзя вовремя к нам подоспела квалифицированная помощь. Молодая пара, распечатав свою автомобильную аптечку, профессионально быстро наложила собаке на лапу тугую повязку, и с помощью, изъятой у судьи палки, надежно зафиксировала вторую сломанную конечность.

– А теперь господа в больницу и это без вариантов, – на прощание рекомендовали они, после чего поспешили удалиться, как впрочем, и все остальные зрители, разом потерявшие всякий интерес к происходящему.

Теперь, когда мы остались на ринге одни, я с немым вопросом поднял глаза на стоящего рядом, перепачканного кровью приятеля. В ответ тот, лишь обреченно пожал плечами.

– Ну, ведь сказали тебе, без вариантов, значит без вариантов.

Надо отметить, что все процедуры, вплоть до погрузки в машину, Тиран перенес стойко. За все это время, он даже не сделал попытки заскулить или зарычать.

Постелив свою куртку ветровку на заднее сидение машины, мой новый знакомый устроил на ней пса, после чего поспешил занять место за рулем. И в тот самый момент, когда мы тронулись, было в путь, дорогу нам перекрыла старая, побитая жизнью иномарка.

Хозяин изумрудной девятки ударив по тормозам, зло выругался, а когда понял, кто именно нас так нагло подрезал, усмехнувшись, обратился ко мне.

– А вот они и сами нарисовались, наши гуси-лебеди.

Вглядевшись в четверку парней, нагло пялившую на нас из открытых окон машины, я понял, кого Сашка имел в виду.

Между тем последний, явно теряя терпение, красноречиво открыл дверь и подался было на выход, но в этот самый момент, хозяин собаки резко даванул на педаль газа и сорвав иномарку с места, быстро исчез в облаке песчаной пыли.

– Вот дебилы, – недовольно проворчал мой приятель. – А я уж было решил, что за собакой они пожаловали, типа совесть проснулась. Хотя, будь уверен, что наша встреча с ними совсем не последняя.

Глава 4

Ветеринарная лечебница представляла собой вытянутое двух этажное здание, с узкими коридорами, ровным рядом стульев, а так же тех, для которых они были предназначены.

Не обращая внимания на разом заволновавшуюся очередь, Сашка с собакой на руках, без приглашения ввалился в кабинет приема, и ногой закрыл за собой дверь. Таким образом, весь негатив измученных ожиданием владельцев больных животных, естественно навалился на мою голову. Хватило меня максимум минут на пять, после чего я поспешил покинуть сие мрачное заведение, которое казалось, было насквозь пропитанное болью и страданиями живых существ.

Сделав несколько глубоких вдохов, я не спеша спустился с крыльца и в ожидании приятеля, собрался было прогуляться вдоль ряда стоявших автомобилей. Но тут, словно кожей ощутив некую опасность, упираюсь взглядом именно в крайнюю из машин, из окон которой на меня пялилась, все та же подвыпившая четверка придурковатых молодцов, всем своим видом показывая, что самое скверное для нас, будет еще впереди.

Мой новый знакомый появился в дверях лечебницы примерно полчаса спустя и сразу направился к своей девятке, с явным намерением устроить на ее сидение, находящуюся под общим наркозом собаку, образцово упакованную в гипс и бинты. И только после того как он выполнил задуманное, парень с нескрываемым чувством превосходства, предложил клоунам свалить в сторону и не мешать проезду.

На это, подвыпившая кодла парней, уверенно покинула свой старенький вольвешник и выстроившись плечом к плечу, вальяжно направились в нашу сторону.

– Сперва деньги отстегни за мою собаку, сердобольный ты наш, тогда возможно и отвалим, – пробасил бритоголовый хозяин пса, с пренебрежением разглядывая, явно уступающему ему в габаритах фигуру моего приятеля.

– А он что, больше тебе не нужен, – язвительно поинтересовался в ответ Сашка.

– А на хрена мне, это крендель сдался. Я не для того кучу зелени за него отвалил, что бы под ручку двуногого инвалида прогуливать.

Компания бритоголового, оценив тупой юмор приятеля, весело заржала, что подстегнуло того к более решительным действиям.

– Давай гони бабло любитель животных и вали с этой дохлятиной, пока я добрый.

Ни как, не ответив хозяину пса, Сашка открыл бардачок в своей машине и вытащил на свет десятка полтора купюр разного достоинства.

– Дохлятина говоришь, – усмехнулся он, одновременно протягивая лысому деньги.

Однако тот, приняв за жуткое оскорбление предложенную ему сумму откупных, нервно скомкал купюры в комок и швырнул их в лицо водителю лады. О чем после, наверняка очень даже сожалел, потому как в следующий момент, резко прокрутившись вокруг своей оси, он кулем рухнул без чувств на горячий от солнца асфальт.

Удар Санька был столь стремителен, что братва, даже не сразу въехала в происходящее. Первым опомнился коренастый качек, с темно синими татуировками по обеим рукам. Он бросился было в бой, но нарвавшись на прямо удар правого кулака, резко дернув головой назад, трупом свалился прямо на своего приятеля. На оставшихся двух парней, все это подействовало правильно, поэтому они даже не сделали какой-то попытки что-либо предпринять.

Не обращая на них внимание, боец неспешно собрал разлетевшиеся в стороны деньги, и, обращаясь к лежащему в отключке бритоголовому, вкрадчиво и поучительно произнес.

– Нельзя урод так обращаться с людьми, особенно которых ты не знаешь, – после чего без всякой суеты, засунул купюры в карман потертых джинсов, надо полагать уже бывшему хозяину стаф-терьера. И в этот самый момент, из-за спины стоящего в метре от меня парня, зловеще нарисовалась полуметровая автомобильная монтировка. Резкий замах и казалось, что проломленная голова моему приятелю обеспечена.

Опережая всего на миг, удар я бросился наперерез и с силой толкнул отморозка в обнаженный бок, от чего ржавая железяка, вырвавшись с руки, пролетела мимо цели и с шумом врезалась в крыло нашей девятки.

Ответом ему был профессионально выполненный удар, точно в область мочевого пузыря, сработанный из низкого и крайне неудобного положения.

Верный себе Санек, слегка наклонился над воющим как сирена парнем и сочувственно, в полголоса поставил его перед фактом.

– Мочиться дружок, ты отныне, будешь преимущественно в постель, я тебе это гарантирую.

Не обращая внимания на быстро уносящего ноги четвертого бойца команды, Сашка поднял с земли монтажку и трижды ударил ей по крылу иномарки

– Компенсация с процентами, – не весело усмехнулся он и с силой швырнул железку в кусты.

Заняв свое место за рулем, водила хитровато щурясь повернулся в мою сторону.

– Однако спас ты меня дружище, зачтется, – и уже более серьезно добавил. – Отваливаем, свидание с цветными, мне сегодня даже очень ни к чему.

– Один-один, – отмахнулся я, намекая на сегодняшний случай с кавказцем.

На обратном пути разговор наш как-то не клеился. И тут снова мой водила, оказался на высоте. Без труда угадав причину моего мрачного настроения, он на мгновение оторвался от дороги и дружески сунул мне в ребра свой острый локоть.

– Да не парься ты за этих придурков, они получили лишь минимум от того, что им по жизни полагается. Ты только представь, что бы стало, дай мы слабину. Нас бы просто забили ногами в полусмерть и поверь, без всяких сомнений и сожалений. А так смотришь, кто – то из них и задумается о жизни своей бесбашенной, пусть даже на время. Поверь мне, до таких дебилов можно достучаться только на прямую, то есть через их собственную черепную кость .

– А ты Санек, мести этих бычар не боишься, – вполне обоснованно поинтересовался я.

– Да какие это быки, – брезгливо отмахнулся водила. – Так, телки без мозглые. Рога им сегодня обломали, если мало окажется, завтра зубы и хребты затрещат. И не смори ты на меня, как на садиста, – вновь упреждая выпад своего пассажира, отмахнулся Сашка. – По мне так, каждый живи, как только пожелаешь. Хочешь пить, упейся. Хочешь травиться, кури, но только, не мешай жить другим, не создавай кому-либо дискомфорта и проблем и все будет тип-топ.

– С тобой трудно не согласиться, – пошел на попятную я. – Хотя в твоей теории есть явные огрехи. Однако спорить не стану, проехали.

Таким образом, придя к мировому согласию, мы какое-то время молча мчались по улицам города, думая каждый о своем. Приятель мой, все так же уверенно гнал свою ладу, ловко лавируя в нескончаемом потоке машин, лишь изредка, сквозь зубы, понося не хорошими словами нерасторопных водил.

Прокручивая в голове события сегодняшнего дня, попутно глядя сквозь открытое окно на проносящийся мимо нас город, я непроизвольно, чуть дольше, чем позволяет приличие, задержал свой взгляд на исковерканных, словно побывавших в мясорубке кистях рук моего приятеля. Последний, вероятно по своему поняв мой интерес к своим конечностям, тут же поспешил успокоить пасажира.

– Не переживай Мишаня, клешни у меня хоть и страшные, но в полном порядке, руль держат крепко, довезу тебя до места в целости и сохранности.

Желая малость реабилитироваться за свою глупость, а за одно и удовлетворить свое любопытство, я сочувственно и как бы, между прочим, поинтересовался.

– Несчастный случай.

– Типа того, – не весело усмехнулся парень. – Особенно, если взять во внимание последние пять лет моей жизни, – и вдруг опомнившись, он наконец-то поинтересовался. – Тебе с какого вокзала на дачу ехать. Часом, не с Финляндского.

Получив утвердительный ответ, боец улыбнулся.

– Выходит, мы с тобой в какой-то степени земляки. Я, между прочим, у вас на севере, полных два года отслужил. Ну, а ты получается, свои отпуска проводишь примерно там, где я родился. Кстати, – не отрывая взгляд от дороги, и тоже, как бы, между прочим, поинтересовался Сашка. – Погостить у меня в Питере не желаешь, дней так несколько. По городу погуляешь, музеи, Эрмитаж. Что тебе одному в деревне маяться, тем более вопрос со щенком ты ведь так и не решил.

Пытаясь понять, шутит парень или говорит серьезно, я естественно спросил причину такого неожиданного предложения.

– Понимаешь, – Сашкино лицо вдруг стало чрезвычайно сосредоточенно и серьезно. – Мне завтра в Москву, край как нужно ехать, всего на день, буквально туда и обратно. Выручи друг, сам пойми, собаку одну дома не бросить, а тем более с собой не взять. Обещаю, когда вернусь, проси что хочешь. Хочешь, я тебе щенка от Тирана подарю, прямо с первой вязки. А если Демон больше нравиться, от него возьмешь, я договорюсь. Что не веришь, – весело улыбнулся он и выудил из кармана рубашки на свет обрывок бумаги с шестизначным телефонным номером.

Выдержав короткую, победную паузу, Сашка посмеиваясь над моими округлившимися по рыбьи глазами, как бы между прочим, пояснил.

– А ты думал что, я только морды бить умею, да собак чужих выхаживать. Вот хочешь верь, хочешь нет, она первая мне на счет телефона намекнула. Правда, есть один неприятный момент, – лицо парня, как-то вдруг разом стало серьезным.

– Ревнивец муж и ребенок,– сочувственно предположил я.

– В яблочко, – подтвердил мои слова Сашка. – Но, ведь если по чесноку, одно знакомство с такой красавицей, уже дорогого стоит, верно. А если еще учесть, нашу взаимную симпатию, то здесь похоже, что-то явно наклевывается.

– В смысле, – не догоняя, спросил я

– Да в самом, что ни на есть прямом, – усмехнулся Сашка. – Ты давай братан, решай быстрее, на вокзал, или все же тормознешься здесь на пару дней.

– Ладно, – после короткого колебания выдал я. – Уговорил, но есть одно условие. Ты мне подробно рассказываешь, где научился так выразительно работать кулаками, а за одно, даешь несколько полновесных уроков. Я сам в юности боксом занимался, потому знаю цену хорошего удара.

– Забили, – радостно протянул мне руку парень. – Но предупреждаю, ни каких супер секретов у меня нет. Поставить хороший удар, под хорошим присмотром, вполне реальное дело, но есть заковырка одна, сможешь ли ты реализовать его на практике. Всем людям что-то дается от рождения, у кого глотка луженная, кто-то читает с завязанными глазами или изобретает хрень всякую, ну, а мне как видишь, подфартило чуток в другом. Пойми, дело тут вовсе не в каких-то сверх тренировочных процессах, хотя и это немаловажно, а в том, как работает твой мозг в экстриме. Поверь, знавал я парней, которые на тренировках часами месили мешки, да еще кирпичи в пыль дробили, а в ринге, против подвижного и агрессивного соперника, ни чего стоящего показать не могли. Голова у настоящего нокаутера во время боя, отключая все лишнее, чисто на автомате, за долю секунды рассчитывает максимальную концентрацию силы удара, именно в момент соприкосновения кулака с целью. Все это, мной проверено лично, можно сказать на практике.

– А ты Санек, часом не вышибалой в каком-нибудь частном заведении работаешь, или, что более реально, телохранителем, сейчас ведь это сверхмодно, – перебил я его, отмечая все более нарастающий интерес к своему новому знакомому.

– А вот сейчас, мимо ушло, – усмехнулся Сашка, – Не выношу разруливать чьи-то проблемы, особенно, если в обязаловку, да еще за деньги.

– Тогда ты в боксе преуспел, и наверняка какой-нибудь чемпион, – не унимался я, вызывая парня на откровение.

Водилу, мой последний вопрос чем-то явно зацепил. Больше минуты он что-то молча обдумывал, за тем, вероятно взвесив все за и против, на секунду оторвался от дороги и внимательно посмотрел мне в глаза. – Для меня приятель, это больная тема, но если тебе так интересно, могу кое-чем поделиться, а там делай себе выводы.

Глава 5

– Мне было тринадцать, когда наша дворовая пацанва затащила меня в зал греко-римской борьбы, – повел свой неспешный рассказ Сашка, после того, как заполучил от меня поспешное согласие. – Добросовестно отдав этому виду спорта два полных года, я успел зарекомендовать себя как довольно перспективный спортсмен, с хорошим будущим. Возможно так бы оно и случилось, не подсуетись однажды, в наш зал секция бокса. Тренера, не очень довольные таким соседством, тут же поделили помещение надвое и заключили устный договор, по которому боксеры не должны вступать на наш ковер, а мы не должны прессовать их мешки и груши. И вот тут, во мне словно бес проснулся. Кулаки мои, не просто чесались, а натурально горели огнем при виде этих кожаных боксерских снарядов. Сдерживал я себя ровно две недели, а потом сломался. Решение проблемы пришло быстро. Как-то после очередной тренировки, я предложил своему наставнику, делать перед каждым занятием влажную уборку спортзала. В результате чего, вместе со шваброй и ведром, я без труда заполучил второй комплект дверных ключей от сего помещения.

С того дня, нарушитель конвенции, стал регулярно, просто с каким-то бешенным азартом истязать запрещенные договором снаряды, и если на чистоту, то без всякого зазрения совести. Причем отмечая, что с каждым занятием, гул от корявых ударов, гулял по залу, все более громко и четко. Однако партизанщине моей, уже через месяц пришел конец. В один из зимних вечеров, в самый разгар очередного поединка с тяжелым боксерским мешком, у меня спиной, неожиданно прозвучал спокойный, но с оттенками металла, голос.

– Ну, вот мы и выяснили, что за крендель такой, наш спортивный инвентарь, треплет.

Оглянувшись назад, я в жутком смущении встретил взгляд тренера боксерской секции. Неожиданность, с какой последний появился в зале и его абсолютный авторитет среди парней, заставил меня на время онеметь и словно хамелеон поменять цвет своей физиономии, на более яркий.

К моему удивлению, вместо ожидаемого и вполне заслуженного разноса, Олег Семеныч прямиком направился к большому железному ящику, попутно выуживая из кармана спортивной куртки, небольшую связку ключей.

Не прошло и минуты, а он вернулся, теперь правда, с одетой на правую руку, плоской боксерской лапой.

– Ну что же, раз такое дело, давай показывай, чему успел здесь научиться, – криво усмехаясь, выдал тренер и поднял лапу примерно на уровень моих глаз. Долго просить и уговаривать нарушителя договора не пришлось, окрыленный всем происходящим, я, как только мог жестко, трижды всадил свой правый кулак в уже конкретно побитую бойцами, кожаную мишень. И если судить потому, как рука Семеныча довольно быстро пошла вниз, а лицо заметно посерело, дебют мой в боксе удался. Тренер, между тем, не сказав ни слова, развернулся и вновь направился к сейфу. Покопавшись в нем, он вернулся на этот раз с парой новеньких боксерских перчаток.

Натянув на мои руки, остро пахнувшие кожей рукавицы, он подвел меня к большому, в рост человека зеркалу, и, взяв за локти несколько раз, медленно показал правильное движение рук для проведении прямых ударов. Затем, уже самостоятельно, контролируя себя в отражении, я повторил этот свой первый урок, ни как не меньше двухсот раз.

– Кулак это снаряд, летящий по кратчайшей траектории к цели, – наставлял Семеныч, наблюдая за моими стараниями. – Все остальное, начиная пальцев на ногах и до макушки головы, пусковой механизм. И чем резче и синхронно он сработает, тем больший урон сопернику принесет выброшенная тобой, рука.

Пройдя этот своеобразный курс молодого бойца, мы вновь вернулись к работе на лапах. По всему было видно, что тренер увлекся этим занятием, ни как не меньше своего ученика. Наша пара так азартно взялся за дело, что даже не заметила, как в зале появилось еще одно, далеко не равнодушное ко всему происходящему лицо. Вежливо попросив меня удалиться в раздевалку, тренера остались выяснять отношения один на один. В результате не долгих, но эмоциональных переговоров, мне было предложено сделать выбор, который естественно пал на бокс.

Глава 6

Зима того года пролетела как никогда быстро. За те четыре месяца, что я провел в своем новом статусе, коллектив меня, так, за своего и не принял. Возможно, виной тому было слишком повышенное внимание тренера, именно к моей новоявленной персоне. Ведь как ни крути, а половину всего отпущенного времени, он целенаправленно отдавал именно мне. Хотя возможно, парням просто не нравился мой независимый характер. Впрочем, мне на это было глубоко плевать, главное, что я чувствовал себя в зале достаточно уверенно и комфортно.

Правда был один человек, на этом ограниченном пространстве, душа которого была открыта для каждого. Он с кем угодно легко находил общий язык и тему для беседы. Его уважали, равно как школьные учителя, так и уличная, прожженная жизнью братва. Кстати, фамилия у него была более чем знаменитая, Разин. Был он старше меня всего на год, но уже успел прожить в боксе более четырех лет и по праву считался одним из самых успешных спортсменов нашего города. Особенно от Борьки были без ума девчонки. Но симпатяга и весельчак парень, как будто специально ни кому из них не отдавал предпочтение, и в то же время, не кому не позволял усомниться в своих реальных шансах на его сердца. Если по чесноку, я не могу припомнить случая, когда бы при встрече, Боб не улыбнулся, крепко пожимая мою руку.

И надо было такому случиться, что бы в самый разгар весны, на моем первом в жизни соревновании, жребий свел в поединке, именно нас.

Накануне боя, вопреки логике, я не испытывал каких-либо сильных эмоций. Можно сказать, что во мне не было даже намека на волнение, а тем-более на страх.

В то памятное, обещающее хороший день утро, я не спеша брел по залитым, ярким весенним солнцем улицам, наслаждаясь стремительным пробуждением природы. Когда до дворца спорта оставалось пройти менее трети пути, мой слух неожиданно резанул лихой хулиганский свист, исходивший откуда-то из-за спины. Я бы точно не оглянулся на него, если бы не знал, чье именно это творение. Терпеливо дождавшись, когда две знакомые мне с детства фигуры подрулят поближе, вполне законно интересуюсь, от чего у тех сегодня, такие счастливые физиономии и куда закадычные дружбаны держат путь.

Получив от Витька и Генки встречный вопрос, ни чуть не скрывая поясняю, что к чему и как. За что тут же огреб законную порцию обвинений и упреков, по поводу своей беспонтовой, по их мнению, партизанщине. Искренне покаявшись и заверив друзей, что впредь такое не повториться, я повел неразлучную и наверняка самую преданную мне пару болельщиков в зал.

Всю дорогу друзья юморили и смеялись, чем заметно подняли мое не совсем веселое настроение. Наверно им по жизни суждено было быть больше клоунами, чем обычными слесарями. Ведь где бы не появлялся долговязый и невероятно худой Витек и его низкорослый и резкий как пружина друг Генка, там всегда был смех, шутки, да всевозможные приколы. Вот и сейчас, добив на ходу початую бутылку портвейна, друзья блистали своим черным юмором, типа, если тебя вырубят, то не просто падай на настил ринга, а исполни этот процесс красиво, что бы как в кино, все смотрелось достойно и классно.

Ознакомившись с вывешенными списками пар предстоящих боев, я не очень расстроился. Проиграть чемпиону было не стыдно, а физическая боль от ударов меня и вовсе не волновала.

Когда накал поединков был уже в самом разгаре, я, оставив свою неунывающую группу поддержки, не спеша отправился в раздевалку. О том, что бы провести полноценную разминку в переполненном людьми помещении, не могло идти и речи. По этой самой причине быстро натянув на себя спортивную форму, легкой трусцой направляюсь по длинному коридору на улицу. Уже у самой входной двери замедлив ход, непроизвольно поворачиваю голову на шум хлестких ударов боксерских перчаток. Именно там, в одной из боковых комнатушек, сразу узнаю Бориса, который под агрессивное напутствие тренера, активно избивал, хорошо знакомые мне боксерские лапы. Без сомнения они представляли сейчас, что на их месте, торчит именно моя голова. Но как бы-там не было, засорять мозги этим процессом, я просто не стал, и не торопливо выбежав на воздух, взялся усиленно разогревать все основные мышцы тела.

Тяжелая волна предстартового волнения накатила только когда, из динамика прозвучала моя фамилия. Чисто на автомате сбросив с себя спортивный костюм, я нырнул между канатов в ринг и занял место в своем углу. Не имея опыта проведения боев, мне оставалось уповать лишь на свое прицельное и достаточно жесткое попадание. Но это, как показал дальнейший ход событий, было делом, даже очень заморочным. Разин, прекрасно чувствовавший себя в этом поединке, легко уходя от редких выпадов противника, раз за разом втыкал в мою голову, свои злые, одетые в новые перчатки кулаки. Таким образом, уже за первую треть боя, я нахватал их столько, что многим людям, было слабо такое, даже за всю свою долгую жизнь.

Второй раунд мало чем отличался от предыдущего, за исключением самой его концовки, когда Борька опрометчиво сблизившись, собрался длинной серией своих отработанных крюков, добить на конец, своего невероятно живучего соперника. С моей стороны, ответом ему был даже не удар, а так, злая отмашка, но главное, пришлась она точно по месту. Рвавшийся вперед Борька, будто зацепившись ногами за невидимую проволоку, разом рухнул на четыре точки. Зал дружно ахнул, а кое-кто, даже вскочил с места. Однако юный чемпион задерживаться в таком неприглядном положении точно не собирался. Судья даже не успел отреагировать на случившееся, а парень уже вновь стоял на ногах.

Жажда реабилитации, казалось, удвоила его силы, и я только чудом сумел продержаться до такого желанного сейчас гонга. Стараясь не обращать внимания подступающую к горлу тошноту и жуткую головную боль, тяжело опускаюсь на выставленный из-за канатов табурет. Словно откуда-то издалека, до меня донесся голос моего секунданта, который сочувственно попытался до меня достучаться.

– Прекращай выцеливать его челюсть, чудила. Бей куда попадя, держи Борьку на расстоянии. И запомни, не будешь бить ты, будут бить тебя.

Последняя фраза, уже далеко не молодого боксера, почему-то цепко вцепилась в мой измочаленный и гудящий мозг. И едва только вновь закрутилась эта беспощадная боксерская карусель, я сразу стал огрызаться прямыми встречными ударами. Пусть они были не очень точными, пускай по защите, но прицел соперника явно сбился, и его единоличное господство в ринге стало заметно падать.

Однако и этого небольшого послабления мне хватило, что бы переосмыслить все происходящее и сделать единственно верный шаг. А зацепился я тогда за одну Борькину особенность, защищаясь от ударов, он почти всегда плотно прижимал левую перчатку к своему виску. И именно этим, решено было воспользоваться. Усилием воли, собрав себя в единый кулак, ловлю его на движении и жестко бью правой рукой именно в эту прижатую перчатку. Я отчетливо видел как голова Разина, получив мощное ускорение, резко откинулась назад. И именно в момент ее возвращение, она вновь нарвалась на второй, уже более выверенный мной жесткий удар, теперь в обход поднятой руки.

Хорошо помню, как разом подломились Борьки ноги, и тело его гулко рухнуло на настил ринга. За тем, перед моими глазами все поплыло. В памяти остались лишь редкие обрывки всего того, что происходило дальше. Помню, как лежал на скамейке в раздевалке, как выла сирены скорой помощи. Был в памяти еще короткий отрезок пути домой, в окружении своих друзей. А потом долгий глубокий сон.

Когда я открыл глаза, то не сразу понял, где нахожусь. Правда, озарение пришло довольно быстро. Белые стены большого помещения, казенные продавленные кровати, на которых лежали и сидели перебинтованные и загипсованные мужики. Все это, как нельзя точно указывало на мое нынешнее положение под солнцем.

Откинувшись на подушку, я постарался восстановить в памяти события, приведшие меня на больничную койку. И вот когда картина из прошлого стала, кое-как вырисовываться, дверь в палату открылась и в мою сторону двинулась довольно крупная медсестра с термометром в руке.

– Выспался боец, – улыбаясь и в то же время, как-то грубовато поинтересовалась она, протягивая мне ртутный градусник.

И вот тут, сам не знаю почему, я поинтересовался у нее, какое сегодня число. На что вся палата, тут же, громко заржала, а медичка, смастерив грозную физиономию, зачем-то пообещала отправить меня в глубокий нокаут, если я еще, хоть раз спрошу ее об этом. И только когда агрессивная дама удалилась, мужики посмеиваясь разъяснили мне всю произошедщую сей час непонятку.

Как оказалось, вчера вечером, когда меня сюда доставили, я каждый раз, когда она заходила в палату, спрашивал ее, именно об этом.

Неприятно ощущая себя полным придурком, я повернулся лицом к стене и уже был готов уснуть, но тут, хромой сосед по палате, нависнув над моей койкой, стукнул по ней деревянным костылем. Убедившись, что я не сплю, он еще чуток согнулся и тихо прошептал.

– Слышь, боксер, а твой противник, до сих пор в реанимации отдыхает.

В очередной раз, прогнав в голове весь вчерашний поединок и не совсем еще понимая всю трагедию произошедшего, я приподнялся на койке и переспросил.

– Какая реанимация, чего ты мелишь.

– А такая, – ехидно кинул на ходу трехногий, неуклюже оглядываясь через плечо. – Руками меньше махать надо, здоровее будите.

Чувствуя как в голове вновь поднимается какая-то муть, тяжело встаю с кровати и слегка покачиваясь бреду к умывальнику. Горсть холодной воды направленная в лицо малость просветлила мозги и дала короткое облегчение, но то, что я увидел в зеркале, повергло меня шок. Чья-то опухшая и темно-лиловая, физиономия, пялилась на меня оттуда, сквозь узкие щелки своих отекших глаз.

– Ложись парень в койку, и давай не шастай, – крикнул мне мужик с перевязанной головой. – Постельный режим у нас с тобой брат, и это как минимум на две недели.

Прекрасно понимая, что других вариантов просто быть не может, возвращаю тело в горизонтальное положение и закрыв глаза, почти сразу впадаю в сладкую дрему, длящуюся вплоть до самого врачебного обхода.

Угрюмого вида пожилой доктор, сильно смахивающий на сказочного Айболита, минут пять тестировал меня на рефлексы, после чего, удовлетворенно крякнув и напомнив про обязательный постельный режим, перешел было к следующему пациенту. И вот тут дверь в палату резво распахнулась, и стройная медичка с марлевой повязкой на лице, бросилась бегом к врачу и что-то тихо зашептала ему на ухо. Последний не дослушав ее, мигом сбросив с себя груз прожитых лет, быстро поднялся со стула, и коротко выругавшись, поспешил к выходу. В след за ними к дверям ломанулся и хромой сосед по палате, вероятно большой любитель всего жаренного и острого.

Вернулся он минут через пятнадцать, и ни чего, не кому ни сказав, гулко стуча костылями, проскакал к своему лежбищу. Казалось бы, все обычно, но брошенный им в мою сторону беглый взгляд, был более чем странный. Вслед за ним из дверного проема выпорхнула мед сестрица и сходу вколола мне какую-то хрень, после которой я проспал до самого вечера. И только на следующий день до меня дошло страшное известие, ввергшее меня в жуткую депрессию, более чем на два последующих месяца.

О том, что Борька умер, так и не придя в сознание, мне шепотом поведал все тот же неугомонный калека. Его, как и всех других предупреждали о возможных нежелательных последствиях этого сообщения, но это было, как говориться, выше его сил.

Глава 7

Минуло больше месяца, как меня выписали из больницы. Между тем внутреннее состояние мое, оставляло желать лучшего. Постоянно давящий груз вины за смерть человека, сделал из меня какое-то безвольное существо. Я мог сутками лежать на диване, уставившись в одну точку, при этом, не обращая ни на кого и ни на что внимание. Между тем, родственники и знакомые, всячески пытались вывести меня из этой жуткой душевной пустоты. Словно сговорившись, все они твердили одно и тоже, типа это бокс и что на его месте мог легко оказался я сам. Кто-то из них, даже раздобыл бумагу, в которой было написано, что у Борьки накануне боя, уже была травма головы, и что выходить на ринг ему было просто нельзя. Но все это, ни как со мной не прокатывало. Лечащий врач твердил родителям, что мне может помочь сильная эмоциональная встряска, и пока те гадали, как ее организовать, жизнь сама преподнесла свои жесткие, но хорошо просветляющие мозги коррективы.

Все произошло поздним летним вечером, когда пожилая мадам, давнишняя подруга нашей семьи, протрещав с мамкой едва ли не до полуночи, вдруг опомнилась и стала умолять меня проводить ее домой. Даму вдруг осенило, что шататься ночью по городу, даже совсем небезопасно.

С трудом отодрав от дивана расслабленное, уже готовое ко сну тело, лениво волоча по тротуару ноги, молча тащусь по безлюдному городу, вслед за болтливой теткой, равнодушно пропуская мимо ушей ее пустой, ни кому не интересный треп. Но, слава богу, все когда-то кончается. Облегченно вздохнув, оставляя за спиной слова благодарности, мысленно перекрестившись, наконец-то беру курс к дому и почти сразу едва не врезаюсь грудью в компанию парней, умышленно загородивших мне дорогу. Пройдя заторможенным взглядом по их серьезным лицам, вяло отмечаю, что парочку пацанов я знаю точно. Крайний и самый возрастной из них, не раз забегал к нам в боксерский зал, что бы поработать со снарядами. А вот второго, что выдвинулся чуть вперед, мне как-то издали показывал дружбан Генка, отлично знавший всю районную шпану.

– Запомни этого перца, – наставал он. – Крыса его погоняло. Но не дай боже ляпнуть так при нем, враз на перо поставит, ахнуть не успеешь. Любит он гад это дело, два срока за ножи имеет и все не уймется, чуть что, не так, сразу в бочину.

Как самый авторитетный из компании, Крыса зло ощерившись и беря на себя груз лидера, вплотную приблизился ко мне.

– Куда путь держишь, боксер, – развязано поинтересовался он, дыхнув мне в лицо перегарным смрадом. Получив ответ, парень с натурально крысиной, украшенной редкими рыжими усиками рожей, противно усмехнулся, и оглянувшись на свою, разом напрягшуюся кодлу, зло прошипел.

– Слыхали пацаны, он домой рулит, спровадил нашего кореша на два метра под землю и знай себе, гуляет, от жизни, типа тащится.

Чувствуя за собой конкретную вину и не совсем еще понимая смысла этого откровенного наезда, я начал было вяло оправдываться, штампованными фразами, мол, так вышло, в спорте все бывает. Но меня ни слышали. Продолжая дышать в лицо какой-то тухлятиной, Крыса вновь угрожающе зашипел.

– Пасть свою закрой и слушай сюда, за дружбана нашего, ты нам отступных отвалишь, а после живи себе дальше. Если нет, прямиком к Борюсику отправим, даже не сомневайся. А там, можете снова, бить морды друг другу, у вас это здорово получается.

Центровой противно засмеялся, похоже. ему очень понравилось, как он сострил.

– Почему платить вам, а не родственникам, – равнодушным тоном поинтересовался я.

Крыса, звериным чутьем уловив, что жертва дала слабину, решил дожать ее физически. Размахнувшись, он всадил свой сухой кулак точно в челюсть тормознутому собеседнику, так и не поняв, что совершает роковую ошибку.

Боль от удара молнией ударив в мозг, неожиданно сделала то, что не получалось у всех, кто пытался вывести меня из состояния затянувшейся депрессии. Мутная пелена, почти два месяца стоявшая у меня перед глазами, вдруг взорвалась и осколками разлетелась по сторонам. Все вокруг, как-то разом стало ярко и невероятно контрастно.

Получив короткий ответ в зубы, Крыса подбросив ноги в верх, костлявой куклой рухнул на асфальт. И в ту же секунду, вся троица как по команде бросилась в атаку. Парни как оказалось, были достаточно крепкими и довольно сносно умели драться. Но это им не помогло. Меня сегодня буквально несло. Никогда я еще не чувствовал в своем теле такой легкости и силы. Без труда уходя от шести летящих в лицо злых кулаков, не менее зло отвечаю им тем же. Причем делаю это, с каким-то дьявольским удовольствием, хоть и не всегда по месту.

Только когда вся компания улеглась на дорожке, в очень даже непристойных позах, я дал себе команду остановиться. И вот тогда, на пике победной эйфории, мной непростительно, была потеряна элементарная бдительность, которая едва не стоила смертельной дыры в спине. А спас ее, знакомый всем дворовым пацанам, металлический щелчок выкидного ножа.

Бросив тело в сторону, благополучно отделываюсь лишь не глубоким порезом плеча, который ни как на меня не повлиял. В следующее мгновение я уже уперся взглядом в холодный и беспощадный прищур Крысы, который невероятно быстро отошел от удара и сейчас был явно заряжен на убийство.

Скорее всего, я не относился той к категории людей, которая теряется при виде направленного в лицо, остро отточенного пера. Нож, словно красная тряпка для быка, удвоил мою ярость и скорость восприятия всего происходящего. После очередного длинного выпада, плотно цепляю пальцами левой руки рукав крысиной куртки, и дернув его на себя, с силой вбиваю открытую ладонь, в узкую переносицу противника.

– Вот такие дела, Крысеныш, за все в этой жизни, когда-то приходится платить, – в полголоса кидаю я лежащему без признака жизни телу, и зажав рукой кровоточащую рану, поспешно покинул место драки. Встречать теплый летний день за решеткой, ни как не входило в мои дальнейшие жизненные планы. Но и домой я как-то не очень не спешил. Меня, словно человека просидевшего годы в подвале, по настоящему пьянил и окрылял, ставший вдруг необыкновенно чистым и прозрачным, буквально перенасыщенным ароматами лета воздух. Ночь была светла и совершенно безлюдна, и это еще больше усиливало ощущение силы и свободы. Казалось, будто само время сегодня вдруг остановило свой вечный ход, даря мне некую компенсацию за два, вырванные из жизни месяца. Последнее, кстати, я особенно почувствовал, когда вернулся домой и едва сумел успокоить родителей, очень встревоженных долгой отлучкой их сына.

Чудом скрыв от родичей рану, как в прочем и порезанную рубашку с большим бурым пятном крови, сразу залезаю под душ, где получаю невероятное удовольствие, от казалось бы обычной водной процедуры.

Утро следующего дня, началось с настойчивого жужжания дверного звонка, что сильно напоминал назойливую деревенскую муху.

Потягиваясь на ходу и как всегда пренебрегая глазком, толкнул дверь от себя, и в ту же секунду, в образовавшуюся щель вихрем ворвался Генка. – Ты че, все еще дрыхнешь? В натуре счастливчик. А меня, с самого утра, красноперые, из под одеяла выдернули и прямиком к следаку. Колись говорит, в драке ночной участвовал, или может слышал чего. Я ему в ответ, типа, знать ни чего не знаю, всю ночь дома спал, не верите, можете у мамки спросить, она подтвердит. А ментяра мне в ответ, хитро так, проверим, а пока у нас посидишь. Вот так, не за что, целых четыре часа в обезьяннике проторчал, – как бы подводя черту закончил Геша, не переставая при этом, пялиться на мое, заклеенное пластырем плечо.

– А чего там у тебя, – не удержался он, кивая головой на порез.

– Да так, ерунда, бандитская пуля, – отмахнулся я. – Расскажи лучше, чего тебе еще интересного в ментовке напели.

– Вот и я, о том же, – растягивая слова, продолжил Генка, внимательно вглядываясь в мои, свежо-сбитые костяшки на кулаках.

Реактивно мыслящий в таких делах дружбан, враз прочухав что к чему, продолжил.

– Менты намекнули, что Крысу, с его корешами, нынче ночью жестко пресанули. Его самого на глушняк сработали, а пацаны вроде как ничего, оклемались. Их сейчас в ментовке на причастность колют. Так что, делай Саня выводы. Хотя я, на твоем месте, на пару месяцев, реально свалил бы куда-нибудь в дремучую деревню, да затаился там до прояснения ситуации. Думаю что за Крысенка, напрягаться сильно не будут, но лучше подстраховаться. Вообще если по уму, а не по закону, тебе конкретно награда ломиться. Кто знает, кого и сколько, этот урод, успел бы еще пикой продырявить.

На все сто согласившись с другом, я тем же вечером отчалил в Питер, а уже от туда прямиком к родственникам, на самую окраину юга Вологодчины.

Глава 8

Отмеренные мне два месяца, пролетели быстро. Заготовка дров к зиме, покосы, рыбалка, а тут еще девчонка с Череповца к бабке на каникулы приехала. И закружила тогда парня, его первая юношеская любовь. Скажу честно, если бы не выпускной год школы, факт завис бы я в деревне надолго. В конце концов, клятвенно заверив друг друга, что непременно встретимся на следующий год, мы оба с грустью расстались, разъехавшись по родным своим городам.

За время моего отсутствия, ни чего существенного дома не произошло, если не считать визита к нам в гости тренера боксерской секции. Все так же тяжело переживая последствия того трагического поединка, он, стараясь не смотреть в глаза родителям, поведал, что для коллектива, мое присутствие в спортзале нежелательно. На что отец сообщил ему, что будучи еще в больнице, его сын клятвенно пообещал порвать с боксом навсегда. И уже на следующий день, уважая мою страсть, пахан пошел в магазин и купил мне в подарок недорогой боксерский мешок.

На этом самом месте, хозяин изумрудного цвета лады, прервал свой рассказ, и похоже все так же глубоко переживая прошедшее, все оставшееся время ехал молча, но надо отметить, длилось это не долго. Минут через десять машина круто свернула с основной дороги и вскоре замерла возле одной, из очень схожих по виду многоэтажек.

– Вот здесь, мы и будем с тобой жить, – сообщил Сашка потревоженному остановкой автомобиля, псу. После чего, вся троица покинула свой малолитражный транспорт и с помощью лифта быстро взлетела на последний этаж высотки.

Стандартная, однокомнатная квартира, с типовой для тех времен обстановкой, выделялась лишь метровым, сделанным из натуральной кожи боксерским мешком, растянутым между полом и потолком блестящими металлом цепями.

– Немец, – пояснил с гордостью Санек, заметив мой живой интерес к снаряду. – По последним технологиям сработан. Максимально идентичен человеческому телу. Обошелся мне этот стервец дорого, но я не жалею. Ты давай не стесняйся, проходи, располагайся. А я душ принять, – кинул не оглядываясь боец, попутно стягивая с себя перепачканную собачей кровью одежду.

Оставшись в одиночестве, я, что вполне естественно, стал более внимательно обследовать Сашкино жилище, в котором мне предстояло жить ближайшие несколько дней. Вид из окна, каких-то ярких эмоций не вызывал. Кругом высились все те же многоэтажки, а между ними, словно муравьи по тропе, суетливо сновали неугомонные автомобили.

Целенаправленно направляясь к книжному шкафу, попутно пару раз прикладываюсь кулаком к боксерскому мешку, и высоко оценив его рабочее качество, достаю с полки самую крайнюю книгу. Прочитав на обложке ни о чем неговорящее названия, я наугад раскрыл ее. В тот же миг, оттуда выскользнула на свет не большая цветная фотография. Быстро наклонившись, подхватываю ее с пола, и прежде чем вернуть обратно, невольно бросаю взгляд на странного вида мужчину запечатленного на снимке.

Сказать, что этот человек меня заинтересовал, будет в самую точку. Грязный пятнистый бушлат армейского образца, заросшее месячной щетиной, темное от копоти лицо, перевязанные грязным бинтом кулаки и короткая зековская стрижка, все это наводило на мысль, что мужик этот, либо армейский дезертир, либо, что еще хуже, беглый уголовник, отмерявший ногами не одну сотню лесных километров. Особенно зацепил меня его взгляд. Наверно именно такой и бывает у загнанного в угол хищника, готового за дорого отдать свой, единожды отпущенный ему срок жизни. Между тем, в странном субъекте, явно проглядывалось что-то уж очень знакомое. Что именно я понять не успел. Резкий телефонный звонок, ударив по нервам, прервал мои умозаключения и вернул в реальность. Поставив книгу на место, я какое-то время стоял в раздумьях, после чего, уступая настойчивости звонившего, все же поднял трубу с аппарата.

– Коновал, – нервно раздалось с другого конца провода. Надеюсь, ты как всегда в форме. У меня сегодня работенка для тебя нарисовалась, причем срочная и денежная.

Извинившись, поясняю, что Саша сейчас принимает душ, и услыхав в ответ лишь короткие гудки, пожав плечами, вновь возвращаю трубу не место.

Заметно посвежевший после водных процедур хозяин квартиры, дословно узнав тему нашего телефонного разговора, понимающе кивнул головой, и вручив мне свежее полотенце предложил последовать его примеру. И только после этого он целенаправленно двинулся к аппарату.

Прохладная вода, не только вернула мне бодрость и оптимизм, но и разбудила волчий аппетит. Потому не удивительно, что увидев в комнате журнальный столик с солидной горой бутербродов, я не мог не выразить вслух свой неподдельный восторг.

Не обратив на последнее, ни малейшего внимание, Сашок вежливо пригласил меня присоединиться к трапезе и откушать, как он выразился, сугубо холостяцкой пищи.

Молчком уничтожив большую часть нарезанного хлеба с толстыми кусками ветчины, ароматной копченой колбасы и необыкновенно нежной розовой семги, я не удержавшись, поинтересовался на счет только что предложенной ему работы.

– Да, ничего запредельного. Хотя на пару часов придется отлучиться, – откровенно недовольно проворчал парень. – Боец сегодня один травмировался, так вот срочно замену ему ищут. Если по чесноку, то не хотел бы его подменять, но уж больно люди уважаемые просят, отказать нельзя. Да и деньги тоже лишними не бывают, правда? Ты кстати, можешь со мной поехать, – осенило вдруг Сашку. – Чего тебе здесь одному скучать. Я, между прочим, успел и нашей новой знакомой отзвониться, обещала быть. Так что давай решайся, это хоть и не голливудский красивый цирк, но бывает, цепляет за нутро.

Ничуть, не сомневаясь в его словах, я с готовностью принял данное предложение. Увидеть своими глазами настоящий профессиональный поединок, да еще с участием нового знакомого, успевшего за неполный день трижды поразить меня своей удалью, было действительно очень заманчиво.

Сашка между тем, вновь направился на кухню и вернулся назад уже с двумя чашками ароматного кофе.

Приложившись губами к божественному напитку, я, как бы между прочим, поинтересовался, почему звонивший по телефону, назвал его Коновалом. На что парень тихо засмеялся и сделав осторожный глоток горячего напитка, все так же улыбаясь, пояснил.

– Да погремухой этой, меня один ценный кадр, когда-то окрестил. Ну, а та, так за мной и зацепилась.

– Ну, а все же, за какие подвиги, – не в силах сдержать свое любопытство, настойчиво повторил свой вопрос я.

– Ну, раз тебя это интересно, пожалуй расскажу, потому как секретов здесь нет, хотя кое-что, лично мне, вспоминать бы не хотелось, – немного задумчиво произнес парень, после чего сделав очередной глоток медленно остывающего кофе, повел свой неторопливый рассказ.

Глава 9

– В один из теплых июньских дней, когда повел отсчет мой девятнадцатый год жизни, я, как обычно вышел на традиционную пробежку по залитому утренним солнцем городскому парку и едва ли не сразу столкнулся с двумя неразлучными, уже знакомыми тебе личностями. Выслушав их шутливый наезд, по поводу затертого мной дня рождения, я просто был вынужден круто поменять свои планы на этот день, что не помешало мне, однако, вновь продолжил свою обязательную утреннюю процедуру.

А спустя всего пару часов, ровно к открытию, наша троица, отыскав в длинном и не очень уютном помещении пив-бара свободный столик, с удовольствием принялась вкушать пенный, слегка горьковатый напиток.

Заводной по жизни Генка, был сегодня, как никогда в ударе. Он без конца что-то громко рассказывал, выразительно размахивая руками и густо сдабривая все это беззлобной, но отборной матерщиной.

Расположившаяся по соседству компания мужиков, среднего возраста, какое-то время терпеливо сносила шум и суету низкорослого парня, но их железному терпению, в конце концов, настал предел.

Именно после очередного такого выплеска Генкиных эмоций, здоровенный мужик, заметно возвышающейся над остальными, с деланной ленцой повернулся к нам и сквозь зубы процедил.

– Слышь, микроб, может ты все же заткнешься, башка от тебя, хуже чем с хорошего бодуна гудит.

В следующий момент, над помещением бара повисла гробовая тишина. А по-другому, просто и быть не могло. Хамовитого здоровяка знали все, включая и нас. Это была, по своему, легендарная личность всего нашего района. Все звали его Володя, хотя за глаза, крестили Конем. И не только за идентичную фамилию и крупные размеры. Парень смолоду был горяч, как необузданный породистый жеребец, и если кто-то опрометчиво вставал у него на пути, то обязательно имел возможность опробовать на себе, всю взрывную мощь Володькиных конечностей. Большой любитель пьяных компаний и драк, Конь в свои восемнадцать лет, вполне логично оказался за колючей проволокой и конечно под усиленной охраной. Те два года, что были отмерены ему судом, как ни странно пошли ему на пользу. Оказавшись вновь на свободе, он совершенно завязал с алкоголем, а свою, некогда открытую агрессию, Конев круто поменял на хладнокровный хитрый расчет дикого хищника. Единственное, с чем парень не мог расстаться, были все те же компании пьяньчуг. Стояло краснощекому здоровяку показаться на улице, как он тут же обрастал разношерстной местной ботвой, которая тянулась к нему, конечно не ради личных симпатий. А Вовка не был против, он не скупясь, угощал выпивкой всех любителей бухнуть за чужой счет. Откуда у не работающего Коня водились деньги, тех интересовало мало. Городскую пьянь, вполне устраивало именно такой расклад вещей. Вот почему, когда Володька неожиданно исчез, те не на шутку переполошились. По округе сразу поползли разные слухи, начиная с его убийства и кончая наркотой. Последнее, как оказалось после, было очень даже близко к истине.

В родной город Конь вернулся лишь через шесть лет. И это был, уже не тот краснощекий бесшабашный весельчак. Его осунувшееся потемневшее лицо, отчетливо носило неизгладимую печать северных зон, с их скудным пайком и студеными ветрами на лесоповалах.

Буквально в первый же день на воле, он сел, как говорят в народе, на стакан. Всю привезенную с собой наличность, Конев спустил быстро, потому как желающих выпить за чужой счет, в нашем районе было хоть отбавляй. Но, вот когда пришло время очередной опохмелки, последние словно испарились. Однако, безденежный Володя, быстро с ориентировался в казалось бы, тупиковой ситуации. Свой очередной жизненный день, он начинал теперь с обхода питейных заведений, и если видел там хоть одну знакомую физиономию, без церемоний устраивался рядом, и не дай бог кому, было обделить его своим вниманием.

Между тем, все кто его знали, дружно отмечали его некую умеренность в алкоголе. За все проведенное на свободе время, Конев точно не спился и был все так же силен и крайне опасен.

Именно в один из таких обычный, будничных дней и пересеклись наши с ним пути дорожки. Проглоти Генка ту справедливую предъяву, все бы обошлось миром, и скорее всего дальнейшая жизнь моя, потекла бы совсем по другому руслу. Однако, в выданном Вованом тексте, присутствовал слишком обидный намек на малый рост моего друга, от чего парня просто понесло. Умышленно обозвав авторитета Конем, Геша предложил ему продолжить пить пиво и не мешать людям, культурно отдыхать.

Побагровев от злости, Володька сжал огромные кулаки и дал ровно две секунды на то, что бы Генка оторвал свой дырявый зад и унес его прочь от бара. Дальше произошло то, чего не кто из присутствующих, не мог даже предположить, включая и самих участников перепалки. Мой приятель вдруг высоко выпрыгнул из-за стола и с размаху саданул кулаком по лицу здоровяка. Ответом ему был львиный рык и удар тяжеленой рукой по окаянной спинушке наглеца. От чего тот, снося все на своем пути, шумно рухнул под соседний столик. Но этого, Коневу показалось мало, он, с удивительным для своих размеров проворством, перемахнул сразу через две скамейки, и оказавшись рядом с Генкой, с явным намерением добить, посмевшего ударить его наглеца.

Последний, быстро сообразив, что спасти его могут только быстрые ноги, рванул было с низкого старта к выходу, но в спешке зацепился ботинком за ножку стула, на котором сидел я и вновь растянулся на полу. В тот же миг, огромная нога Коня, заряжаясь для сокрушительного и убойного удара, далеко оттянулась назад, чему, правда, так и не дано было случиться. Именно в момент широкого замаха, чисто спасая здоровье друга, а возможно и жизнь, я сильно толкнул Вована двумя руками в могучее плечо, от чего тот, не удержавшись на одной конечности, смешно замахал руками и рухнул ребрами на соседний столик. Не надо иметь много ума, что бы понять всю ярость Коня, что разом перекинулась уже на меня. И не уклонись я тогда от громадного налитого злобой кулака, летящего мне прямо в лобешник, все выглядело бы очень печально.

Понимая, что взбесившегося громилу, по-другому, просто не унять, жестко бью в ответ, точно в его тяжелую квадратную челюсть. К удивлению всех присутствующих, огромное тело авторитета на секунду впало в ступор, затем разом обмякло и грузно рухнуло на грязный, зашарканный ногами пол.

Не обращая внимания на резкую боль в кулаке, хватаю сопротивляющегося друга за руку, и волоку к выходу, где нас ожидал перепуганный насмерть, долговязый и тощий Витек.

Уже у самых дверей, Генка неожиданно вывернулся из моего захвата, и быстро подбежав к лежащему в отключке Коню, сходу, пнул его ботинком в лицо. Это конечно было чистым свинством с его стороны и как бы он не пытался потом оправдаться, за свой явный косяк, выглядело все это, очень даже не убедительно. Но, как бы там не было, каждый из нас теперь прекрасно понимали, что нажитый сегодня геморрой, сам по себе, уже точно не рассосется. И весь дальнейший ход событий, был тому подтверждением.

Прошло чуть более суток, когда поздним вечером мне в квартиру кто-то осторожно позвонил. Не надеясь на свой распухший правый кулак, пряча за спиной заранее приготовленный обрезок водопроводной трубы, я осторожно отправился к двери.