Читать книгу Завоевание Рая - Михаил Андреев - Страница 1

Моё имя – Платон Самойлов. Совсем недавно я закончил школу, и передо мной встал вопрос о поступлении на учёбу. Выбор пал на военную академию, что находится на окраине города Калым.

С отцом мы преодолели путь в несколько сотен километров и уже почти подобрались к заветному месту.

– Сын… настало время тебе занять своё место. Здесь ты будешь в хороших руках. – произнёс отец, держа в руках руль.

– Кто же определил моё место? Я думал, что смогу сам решать свою судьбу. – ответил я.

– Не будь дураком! Мало какой художник достаточно зарабатывает, чтобы обеспечить семью! Здесь же, став офицером, ты будешь обеспечен всем необходимым. Подумай о льготах, о пенсии…

– По-твоему меня только это волнует? Как бы набить своё пузо и служить до пенсии? К чему нужна такая жизнь?

– Не говори так! Ты позоришь меня и деда. Мы заработали себе уважение на службе, положили голову во благо благих целей, и, надеюсь, ты не будешь от нас отставать. Для тебя так будет лучше. Скоро ты поймешь.

Я замолчал, не желая больше продолжать бессмысленный разговор.

Отец вёз меня по крутому серпантину. Мы поднимались всё выше и выше, наблюдая прекрасный пейзаж города, который находится у подножия горы. Этот небольшой тихий городок практически ничем не выделялся. В основе своей я видел одноэтажные дома и реже хрущёвки. Движение в городе было вялым: едва ли я увидел больше десяти машин, проезжающих по дорогам.

Я отвёл взгляд от города и посмотрел по сторонам. Вокруг красовались пышные деревья и кустарники с яркими цветками. Это своенравны от мира растений, которые по воле ветра забрели на местные склоны и остались здесь благодаря дикому характеру.

Приехав сюда, я понял, что ужасно соскучился по природе. Прекрасно видеть буйство жизни, ведь в центре моего города, откуда я сюда прибыл, вырастают лишь новые торговые центры и высотки.

Я повернул к себе зеркало заднего вида. В отражении мне предстало свежее молодое лицо, которое не ещё не обременено проблемами и рассуждениями о «чёрно-белом». Это вчерашний ребёнок с яркими зелёными глазами и едва пробивающейся щетиной на подбородке.

Я перевёл взгляд на голову. Белокурые локоны, которые я видел ещё вчера, превратились в поле срезанных колосков.

«Кто бы мог подумать, что бритая голова сделает меня брутальнее?» – подметил я, продолжая рассматривать. – «Достаточно широкое лицо, небольшой ровный нос, пухлые губы, щёки… Обычное лицо. Не хорошее и не плохое. А ведь кто-то находит в нём красоту…»

Преодолев путь наверх, перед моим взором открылись башни въезда, каменные истуканы, держащие на себе шпили со флагами академии. Я удивился, увидев средневековые постройки в современности. И более того, эти сооружения до сих пор использовались по назначению.

На верхушках башен были небольшие площадки под навесом, где стояли дозорные. Эти молодые люди в форме стояли с оружием, строго наблюдая за прибывшими гостями.

Приблизившись, я увидел, как вокруг мельтешат люди в военной форме. Форма их представляла из себя бежевую рубашку с погонами, бардовый галстук, тёмные брюки, держащиеся на портупее, чёрные туфли и надетая через плечо тканевая сумка с противогазом. Курсанты выглядели опрятно и подтянуто. На этом празднике дисциплины я чувствовал себя последним слюнтяем, одетым в бесформенный балахон.

Отец припарковался, и мы вышли из машины. Перед собой я увидел каменную лестницу, ведущую к самим воротам академии. Деревянные ворота были громадными. На их поверхности были железные узоры, напоминавшие огни пламени. По бокам от ворот были каменные стены, надёжно защищавшие жизнь за ними.

Мы вступили на ступеньки и побрели наверх. По обеим сторонам лестницы нас встречали изваяния – молчаливые стражники в виде стародавних воинов и полководцев, державших в руках флаги военной академии.

За воротами к нам подошёл офицер. Единственным отличием его формы от курсантской было: отсутствие противогаза, засученные до локтей рукава и наличие звёзд на погонах.

– Здравствуйте! – отрывисто воскликнул мужчина, делая к нам решительный шаг.

– Добрый день… – устало ответил отец.

– Я так понимаю, молодой человек – поступивший курсант? – спросил офицер, вынимая блокнот из брюк. Он пристально уставился на меня.

– Да. – ответил я, осознав, что всё же придется продолжить разговор.

– Фамилия, имя? – спросил офицер, пролистывая блокнот.

– Платон Самойлов.

Спустя минуту он обнаружил моё имя в списке.

– Хорошо. Следуй прямо и направо. Там по коридору налево и прямо. Увидишь кабинет с надписью «Зал инструктажа». Инструктаж начнётся через пол часа. – протараторил офицер.

Офицер показался мне зажатым и безэмоциональным. Я бы даже сравнил его с роботом, не будь это мнение сиюминутным.

Уже собравшись идти, я услышал:

– Постой. – сказал отец. – Возможно, мы прощаемся на долгий срок.

Я развернулся к нему.

– Но здесь ведь будут увольнительные и отпускные. – ответил я равнодушно.

«Чем раньше я стану холоден к прошлым привязанностям, тем проще будет привыкнуть к трудностям» – решил я.

– Дело не в этом… Я хочу сказать, что тебя ждёт. Сейчас самое сложное для тебя время. Время, когда нужно будет проявить характер. – начал своё наставление отец.

Я хотел прекратить его речь, но стоял молча. С каждой минутой становилось всё тяжелее создавать видимость взрослого человека. На меня накатывала грусть от того, я ещё не скоро увижу родителей. Я уже не маленький мальчик, за которого всё решают, и эта перемена пугает.

– Когда-то и я был курсантом, а затем офицером… Участвовал в боевых действиях и много через что прошёл… Нужно быть мужественным, сын! Я прошёл этот путь, ни секунды не колеблясь. Сейчас ты должен занять моё место и представить нашу семью. – сказал он, решительно глядя в мои глаза. Его взгляд, его голос, его выражение лица – всё кричало о том, что он испытывает гордость и вместе с тем боится. Казалось, что отец вот-вот заплачет. Но такое было бы сложно представить.

– Ладно. Всё будет нормально… – нехотя ответил я, лишь бы поскорее удалиться.

Его слова вызвали во мне странные ощущения. Мне показалось противным то, что из меня пытаются сделать копию чего-то прошлого. Я хотел быть новым, чем-то своим и индивидуальным. Но, тем не менее, жизнь в академии казалась довольно интересной. Мне хотелось испытать себя.

– Я люблю тебя, сын. – проникновенно произнес отец.

– И я тебя. – ответил я. Развернувшись, я пошёл к залу инструктажа.

Я специально не оборачивался, чтобы вид отца меня не растрогал.

Пройдя по указанному маршруту, я увидел дверь с табличкой «Зал инструктажа».

Внутри я увидел длинные скамейки, которые занимали большую часть комнаты, оставляя лишь проход по бокам и между собой. Перед ними стоял стол лектора.

За скамейками сидели такие же, как и я, «поступившие». Некоторые из них что-то активно обсуждали, а некоторые сидели поодаль, копаясь в мобильниках.

Я сел ближе к краю третьей от входа скамейки. На другом краю сидел лишь один парень. Осмотревшись, я заметил висящие портреты генералов и полковников на стенах. Также там были выписки из устава.

«Курсант должен…» – мысленно произнес я, читая самое начало. Пройти глазами дальше не было никакого желания.

«Похоже он тоже не торопится заводить новые знакомства». – подумал я, поглядывая в сторону того парня.

Входная дверь была открыта. Внутрь вяло подтягивались другие поступившие. Я не приметил в них ничего особенного. Всего лишь такие же непонятливые лица. Казалось, никто из нас до конца не понимал, куда попал.

Вдруг я увидел, как внутрь забежал мужчина в офицерской форме. На каждом его погоне было по три звезды.

– Встать! – гнусяво воскликнул он, подходя к столу.

Часть поступивших повиновалась, часть – нет.

– Сесть! – ещё с большим усилием воскликнул он. – Всем сесть, выродки!

Увидев, что все сидят, он снова повторил:

– Встать!

Во время этого странного мероприятия я всматривался в его лицо. Оно было одутловатым и покрасневшим. Воротник рубашки явно был не по размерам его шеи, отчего на ней красовались красные полосы. Маленькие тёмные глазки бегали по молодняку, будто ища повод, чтобы придраться. Рот его узкий и маленький, что показалось мне забавным, учитывая, насколько громкие звуки он издаёт. Сальные каштановые волосы блестели при свете ламп, а ровно подстриженная чёлка добавляла комичности его внешности.

– Сесть!

Я долго сдерживался, и в конце концов из моего рта вырвался смешок.

Зенки офицера тут же покосились на меня.

– Фамилия! – воскликнул он, возмущённым взглядом разглядывая меня с головы до ног.

– Что? – спросил я, еле сдерживаясь от того, чтобы не взорваться.

– Встань, когда к тебе обращаются! – воскликнул он.

Я медленно встал.

– Фамилия!

Краем глаза поглядев за остальными, я понял, что все смотрят на меня с каменными лицами.

«Неужели это только меня забавляет?» – удивился я.

– Самойлов! – таким же молодцевато-язвительным тоном ответил я.

– Что ты там мямлишь?! – прокричал офицер, и вены на его шее вздулись. Он сопел носом, и грудь его вздымалась при каждом вдохе. – Кто тебе разрешал смеяться?! Ты будешь рыдать и то только по моей команде!

Продолжая смотреть на его дергавшиеся щёки, я понял, что жизнь здесь не будет лёгкой.

Минутная битва взглядов и вот, кажется, цвет его лица приблизился к нормальному. Остыв, он сел на табуретку, что стояла у стола и с полуприкрытыми глазами начал объяснять:

– Такие, как вы, Самойлов, долго здесь не живут. Вы сгниёте в нарядах или на гауптвахте, а то и вовсе вылетите отсюда. – сказал он, оглядывая слушателей. Лицо его было злобным и неудовлетворённым. – Первое, что вы должны усвоить – это дисциплина. Любая оплошность на служебных мероприятиях или учебе будет строго наказана. Но сейчас не об этом… Я старший лейтенант Леонтьев Гоха. Как минимум ближайшие несколько лет я буду вашим куратором.

Я продолжал смотреть в лицо офицера.

«Неужели ему нравится этим заниматься?» – подумал я.

– Садись, Самойлов. – устало пробурчал офицер, плюхаясь на стул.

Меня снова начал пробирать смех.

Он взглянул неодобрительно.

– Каждому из вас перво-наперво нужно выучить все положения устава академии. Более того, вы должны неукоснительно следовать всему, что там написано!

Парень, сидевший на другом краю лавки, с любопытством взглянул на меня.

– Скоро вы получите форму и вещевое довольствие, а также форменное обмундирование. И…

Он продолжил говорить, но я уже не слушал. Мне захотелось оглядеться и осмотреть людей, с которыми мне предстоит пройти долгие пять лет.

Многие из них сидели отстранённо, будто находясь в прострации. Нельзя отрицать, что вчерашние домашние мальчики до сих пор не понимают, где находятся. Они привыкли к безразличной свободе, когда ещё не приходится принимать серьезных решений и выбирать свой путь.

– Б-э-э! – резко послышался звук рядом со мной. Мне пришлось выйти из размышлений, чтобы понять, что звук издал не баран, случайно забредший в зал инструктажа. Это был всего лишь мой сосед по парте.

В зале повисла тишина. Я посмотрел на этого парня. Он явно не был похож на курсанта. Его сложение было слишком худощавым, под глазами огромные синяки, да и само лицо крайне нежное. Это был единственный человек из всего зала, на голове которого ещё оставалась длинная шевелюра.

Эмоции на его лице выглядели неестественно, наверное, даже лучше подойдет слово «несуразно». Мне до сих пор не было понятно, шутка ли это, либо же с ним что-то не так.

– Фамилия! – провопил офицер Гоха, тараща глаза.

– Попов! – с озорным нахальством ответил парень.

– Встать!

Парень просто закрыл лицо руками и продолжил сидеть.

«Он что, спрятался?..» – подумал я.

– Встать! – продолжил офицер, поднимаясь со стула. Тяжелыми шагами Гоха подошёл к парте. Посмотрев секунду, он дёрнул странного парня за руку.

Попов убрал обе руки и с ироничной улыбкой уставился на офицера.

– Ах ты! – заорал Гоха, занося руку над головой. Простояв в нападающей позе несколько секунд, офицер о чём-то задумался, опустил руку и поправил свою рубаху.

– Позорище… – с омерзение произнёс он, возвращаясь к своему стулу.

«Зачем он это сделал?» – подумал я, глядя на Попова. – «Это было настолько же забавно, насколько и отчаянно»

– Не думайте, господин Попов, что вам здесь всё сойдет с рук. Я прекрасно осведомлён о том, чей вы сын. Во-первых, сейчас вы напишите объяснительную за стрижку. Во-вторых, ваши фокусы не останутся без внимания. – холоднокровно произнёс Гоха.

– Да знаю я. Вы так говорите, пока вам самим объяснительную не дадут. – ответил Попов.

Офицер замолчал, о чём-то рассуждая.

– Пишите объяснительную.

– Нет. – продолжил Попов.

– Тогда могу вас поздравить. Вы первый, кто заступит в наряд.

– Ага… – пробубнил Попов, что-то напряжённо набирая в телефоне.

– Сейчас вы все сдадите телефоны. – сказал офицер, доставая картонную коробку из-за стола.

На лицах курсантов показалось возмущение.

– Чего?! – воскликнул Попов.

– Но нам об этом не говорили…

– Зачем это нужно вообще? – выказали своё недовольство несколько человек. Остальные лишь подняли брови, оглядывая друг друга.

– Это распоряжение начальства. Никаких лишних предметов, которые могли бы мешать службе и обучению. Вы подписали контракт, так что подчиняйтесь приказу! – с упрёком высказал офицер, проходя через столы и собирая телефоны.

Попов быстро нажал пару кнопок и поднёс телефон к уху. Подождав пару секунд, он начал говорить:

– Ало-о-о! Пап! Тут у меня телефон хотят отобрать!.. Гоха какой-то… Старший лейтенант! Ага… Да… Хорошо.

Парень убрал телефон от уха и на весь зал крикнул:

– Я оставлю у себя телефон! Вам скоро позвонят!..

Очередь дошла до парты, где сидим мы с Поповым. Офицер протянул руку к Попову, ожидая, что тот положит в неё телефон. Попов лишь молча уставился в глаза Гохи.

– Сдавайте.

– Да нет же!

– Сдавай!

– Вам сейчас позвонят.

Резким движением Гоха вырвал телефон из рук Попова и кинул в коробку.

– Приказы не обсуждаются! – в заключение добавил он.

Я молча сдал телефон. Сейчас было бы глупо лезть под горячую руку.

Попов сложил руки на груди и с напыщенном видом опустился вниз на скамейке, облокотившись на заднюю парту спиной.

– Пизда вам… – пробурчал он.

Офицер убрал коробку с телефонами в стол и уселся на стул поудобнее.

– Вы получите всё необходимое со складов академии. Сейчас я вам всё расскажу… – начал он инструктаж.

Монотонная тирада продолжилась, и я снова впал в прострацию. Время пролетело незаметно.

После окончания инструктажа несколько ответственных со старшего курса подошли к нашему залу, после чего проводили нас по каменному коридору к кубарям. Здесь было довольно темно и лишь свет, проникающий через стеклянные окна, освещал нам дорогу.

Повсюду на стенах висели красные флаги с изображениями на них свирепого медведя. Также тут было достаточно много досок с фотографиями лучших курсантов в службе, учёбе и спорте.

«И почему они все живут в каком-то замке?.. Сейчас двадцать первый век и это по-настоящему странно!»

– Да, пацаны. Вот вы и здесь, зеленые и несмышлёные. Неужели вы сами выбрали такой путь? Поступить сюда – значит иметь желание всю жизнь исполнять приказы без лишних вопросов. Большинство из вас взвоет от такой жизни, но смирится. – сказал старшекурсник во время прогулки к кубарям.

Многие согласились. Они действительно готовы делать то, что им скажут, и при этом не задумываться над собственными поступками.

«Такая ли жизнь мне нужна? Конечно, каждому своё, и это тоже важные профессия. Но я… Такой ли я?»