Читать книгу Десант - Михаил Бабкин - Страница 1

Оглавление

Главный врач сидел за столом и, надев очки с мощными линзами, рассеянно перелистывал страницы истории болезни, подшитые в толстую офисную папку. Входящие молча рассаживались на заранее приготовленные стулья, опасаясь отвлечь хозяина кабинета от размышлений.

– Здравствуйте, – поздоровался главврач, закрывая том. – Начнём, пожалуй. – Он неторопливо поднялся, встал у окна за столом; майское солнце светило ему в спину и потому на фоне яркого окна фигура в белом халате казалась серой. Не стерильной.

– Все в сборе? – тихо спросил главврач, он вообще никогда не повышал голос. Даже ругая подчинённых.

– Так точно! – отозвался один из пришедших, явно военный в штатском: коротко стриженый, худой и прямой как древко полкового знамени.

– Хорошо, – кивнул главврач. Он внимательно оглядел присутствующих.

– ПС-десантники? – поинтересовался главврач, хотя сразу увидел их – эти двое заметно выделялись в окружении одинаково строгих, хмурых представителей наблюдательной комиссии. Несомненно особистов.

Встали двое: Он и Она. Молодые, лет по двадцать, не более. «Совсем ещё дети», – с сожалением подумал главврач. Но ПС-десантники и не могли быть старше, такая уж специфика работы… Особенности юношеской гибкости психики.

– Очень хорошо, – кивнул он. – Садитесь.

– Короче. – Главный врач, привлекая внимание присутствующих, постучал пальцем по синему пластику офисной папки. – Случай особый, прошу быть внимательными! И не забудьте – у всех вас будет взята подписка о неразглашении. Понятно?

Присутствующие одновременно кивнули.

– Вы уже ознакомились с необходимыми выписками из истории болезни. Но я обязан еще раз кое-что вам напомнить. Итак: потерпевший Анатолий Нейч, тридцать пять лет, холост, воинское звание – майор, командир космического патрульного скутера ВС ООН. Получил травму при выполнении последнего задания – патрулировании района космической станции… э-э… назовем ее объектом «Икс». Там проводились опыты по внепространственной межзвездной связи… разумеется, секретные. Во время очередного эксперимента произошел информационный контакт объекта «Икс» с некой цивилизацией и Нейч случайно оказался в прямом луче чужой инфо-трансляции. По всей видимости им был принят мощный посыл и, похоже, довольно сильный: мозг перегрузился чужой информацией, психика не выдержала. Обычными способами вывести Нейча из коллапса мы не смогли. В его сознание были запущены два психодесантника, но работу они выполнить не смогли, вернулись ни с чем. Стало только известно, что есть некий ключ– сознание, прежде чем замкнуться на себя, успело запрограммировать отмычку.

Главный врач снял очки, вытер линзы носовым платком и с интересом поглядел на ПС-десантников. Он и Она спокойно, даже немного равнодушно смотрели куда-то вдаль, мимо врача. Они не были знакомы друг с другом, те десантники, это являлось одним из условий ПС-внедрения. «Чем черт не шутит, а вдруг повезет?», – с надеждой подумал главврач. Он повернулся к окну: за стеклом, далеко внизу, возле медицинского корпуса зеленела трава и цвели яблони – весна, пусть с запозданием, брала своё.

Не оборачиваясь, главный врач продолжил:

– Итак, эти двое ребят уйдут – мысленно, конечно – в странный мир психики нашего пациента. После перехода они не будут помнить ничего: ни о своем задании, ни о себе, нынешних. Только подсознательно станут стремиться к решению поставленной им сверхзадачи. Сложность в том, чтобы они нашли друг друга, это раз. И потом нашли ключ, это два. А ключом может быть что угодно… В случае неудачи – предположим, гибели там, в чужом мире, – они просто вернутся в нашу реальность. Как и те, предыдущие.

Какие будут вопросы?

Военный немедленно поднял руку:

– Скажите, неужели необходимо столь срочно вытаскивать именно майора Нейча? Я понимаю – врачебный долг, но… Я имею в виду, что на вашем месте… То есть на месте заинтересованных лиц сначала обследовал бы сотрудников станции этого «Икс»-объекта и, опять же, записи приборов.

– Я вас понял. – Главный врач вернулся к столу, сел в кресло, медленно раскрыл и закрыл офисную папку, отодвинул ее от себя. – В том-то и дело, что никаких записей нет. И сотрудников станции нет. И самой станции тоже.

* * *

Сначала было что-то, потом оно пропало. Что-то светлое исчезло, растаяло в визге рвущейся тьмы, осталось лишь бесконечное скольжение по наклонной плоскости. Он не помнил себя до, осталось только имя. Имя? Его звали…

Спину жгло пропавшее нечто, било и било в голову кастетом – забудь! Он и забыл.

После его звали Аврелий. Так! И никак не иначе.

* * *

– И все же, хороший ты наш, как бы тебе ни хотелось, а культурный подвальщик – это утопия. Если хочешь – чепуха. Вздор. – Аврелий замолчал: вино из бочонка лилось быстро, надо было следить. Знатное было вино, многолетней выдержки! Аврелий нашел его в подвальной зоне, нёс на себе, издалека, по пути много отстреливался и теперь заслуженно отводил душу.

– Вот конкретный пример, – он выпил, отставил в сторону пустую кружку. – Ведь явно же ненужный им бочонок. Ан нет, на всякий случай тащили, пробовали, плевались, а тащили: что им хорошее вино, они же его не пьют! Вот денатурат – да, с полным нашим уважением… Подвальщики – как муравьи, которым что зернышко, что муха, все в закрома сгодится: ограбили за Городом забытый продуктовый склад, ну и вино заодно прихватили. Им совершенно не нужное.

Аврелий лег на живот, уперся подбородком в кулак и принялся глядеть вниз, на улицу. Они решили остановиться в этой полуразваленной многоэтажке с выбитыми стенами потому, что искать их здесь точно никто не станет – наблюдательный пункт номер четыре считался давно разрушенным и к использованию не пригодным.

И вообще, война войной, а вино вином.

Уорл, к которому обращался Аврелий, лениво встал с тряпья. Последние полчаса напарник молча чистил автомат и порядком надоел Аврелию лязгом военного железа. Уорл подошел к буржуйке, бросил в огненное окошко пару поленьев.

– Поясница болит, – уныло пояснил он печке. – Чертовы сквозняки.

Уорл был высоким и худым, и, наверное из-за той худобы, постоянно мерз. Поэтому в свои дежурства он обязательно приносил на пост дрова: Уорл любил жечь костер, а если в походе не было поленьев, то попросту жег огнеметом деревья. Возле которых и грелся.

Напарник подошел к Аврелию, задумчиво плюнул через его голову в пролом. Конечно же здесь очень сквозило: дыра была роскошной, почти во всю стену, однако обзор на Границу давала хороший.

Плевок унесся в двенадцатиэтажный полет.

– Неубедительно, – Аврелий поставил индикатор лазера на «ноль», нажал спуск и, прикурив от ствола, выключил оружие. Сигарета трещала в ионизированном воздухе; Аврелий подышал на огонек, треск утих. – Скучно, правда. Тебе, похоже, вместо языка загребущую ладонь привесили, чтобы в себя жратву пихать, а остальным кукиш показывать. – Аврелий затянулся дымом, бросил окурок в бездну. Уорл промолчал, вытащил бинокль, сел рядом на бетон пола и свесил ноги в дыру пролома: линзы приблизили Границу.

У пограничного столба, строго по негласной договоренности, стояли «варвар» и «свой», направив взведенные автоматы друг на друга. Нейтральный метр держался четко.

Уорл зевнул, убрал бинокль. Вечерело.

– Так, значит, – хрипло сказал напарник и замолчал, потом снова плюнул в проем на далекие бетонные плиты.

Аврелий тоже сел, посмотрел вдаль: по небу, над Лесом, плыли круглые серые облака.

Они сидели и молча смотрели на Границу.

* * *

Гелла не смогла поладить со старейшим (бородач тридцати лет, хозяин четверти подземной улицы) и не стала его очередной подружкой.

Избила наглеца до полусмерти, откуда только силы и умение взялись!

От нее все отвернулись, это было ужасно. Тем более когда не знаешь, кто ты и как здесь оказалась: просто очнулась на улице и пошла. Пошла под свинцовым небом, в наступающие сумерки, под слепыми дырами окон в бесконечно длинных домах, среди вони отбросов и кошачьей мочи. Пошла.

Ее тогда схватили подло, ударив сзади ребром ладони по затылку. Очнулась Гелла в подвале, и здесь всегда была ночь. Подвальные мужчины изредка уходили по винтовой лестнице наверх, не скоро возвращались, принося запах бетона, пороха. И еду. Ворон, в основном.

Однажды Гелла ушла от подвальщиков. Ее никто не задерживал, она никому не была нужна… Открыв люк, Гелла, как и в первый раз, пошла по улице в ту сторону, куда тянул ветер. Ветер был странный, иногда он дул поверху, гудел в пустых окнах многоэтажек, ронял вниз запах восточных пряностей и блестящие перья нездешних птиц. А иногда бил понизу, неся град и картечь морских раковин, сдирая кожу на ногах.

Впрочем, чаще ветер выскакивал из подвальных окон и смерчем уходил в серые лепёшки облаков, безжалостно сбрасывая вороньи стаи на крыши небоскребов.

* * *

Звук автоматной очереди шелестом долетел к патрульным, много раз отрикошетив эхом от стен.

– Стреляют, – отметил Аврелий и бросил очередную, недокуренную сигарету вниз, на головы далеким кукольным пограничникам. Уорл перебросил автомат на грудь и, порывшись в кармане, с щелчком поставил на ствол оптический прицел.

– Ага, началось, – он резко упал на пол и прилип к оружию. Ствол лег на колено Аврелия.

– Псих! – Аврелий почувствовал, что зачесались зубы. Нервное. Это пройдет, подумал он, это бывает, сейчас же не утро, они же, варвары, не могли вот так вот, ни с того, ни с сего…

Аврелий перевел взгляд с Леса на игрушечный пограничный столб – фигурки двух солдат ожили. С иголок стволов срывались частые спичечные огоньки: оба граничника, как по команде, упали. «Мертвые», – с тоской понял Аврелий, – «значит, и впрямь началось».

Воздух уплотнился. Из тайных щелей Города вылетали пернатые ракеты. Они мягко очерчивались пылью, летя над шоссе, и резко исчезали, взмывая в небо над Границей: в облаках оставались рваные дыры. Лес на Границе гукал дымными хлопками; деревья разлетались в щепки, оставляя вместо себя горелые проплешины.

У пограничного столба, потягиваясь будто со сна, поднимался часовой варваров. Он судорожно цеплялся за полосатый столб.

– Живой, – отрешенно заметил Аврелий, – может, еще уладится, может…

Бахнул автомат, колено ударило отдачей. Варвар упал на спину – там, в далекой игрушечной войне.

– Оптика, вот, – самодовольно сказал Уорл, встал, снял прицел и спрятал его в карман. – Пошли, сейчас такое будет!

Аврелий отполз от проема, поднялся. Вечернее солнце било из пролома им в спины, на противоположной закопченной стене комнаты плясали две суматошные тени. Аврелий оглянулся – позади горел Лес. Огненные перья ракет прошили его зелень и мгновенно подожгли старые деревья: крутящееся пламя фонтаном поднималось к солнцу, даже сюда доносился треск яростного лесного пожара.

Аврелий сделал лазером «на караул» и побежал к лифту. Скоро должен был прийти ответный удар.

* * *

Внезапный порыв ветра заставил Геллу споткнуться. Она упала и ей повезло: слепые пернатые снаряды с шелестом пронеслись в метре над нею, забросав девушку уличным мусором и всяческой дрянью из пустых подвалов.

Солнце уходило. Оно висело над Лесом, и прямая линия шоссе, промчавшись между башнями небоскребов, упиралась в сопку, по которой шла Граница. «Я здесь, как в стволе пушки», – подумала Гелла и поднялась. Она подняла руку, наставила палец на сопку и сказала: «Пух!». Земля легко вздрогнула – сопка загорелась, окутавшись дымом.

– Надо же, – удивилась Гелла. – Оказывается, я и такое могу.

Потом она шла вперед к горящему Лесу, но никак не могли придти: улица, такая прямая, вдруг удивительно легко изменила свой асфальтовый бег. Дома, ставшие призрачными в пылающем зареве далекого пожара, казалось перекрыли ее наглухо; гарь и удушливый дым ползли стеной от Леса.

Гелла заблудилась.

Дома стояли утесами, одинаково высокими и мертвыми. Треск горящих деревьев превращался уличным эхом в ружейную пальбу; ветер равнодушно гудел в разбитых верхних этажах. Наступала багряная ночь.

Гелла металась по улицам, ощупью брела вдоль стен; сверху, сквозь непрекращающийся шум, неслись протестующие вопли ворон – они тоже не переносили дым и гул.

– Господи, ну хоть кто-нибудь! – закричала девушка, оседая на асфальт. – Помогите!

* * *

Дальше был ответный удар. Аврелий выбегал из подъезда, когда это началось. Если бы лифт работал, он бы успел. И если б не искал Уорла, тоже успел бы, однозначно. Но лифт не работал, а Уорл наверняка давно уже палил из автомата по варварам с какого-нибудь верхнего этажа.

Сначала пришла тошнота и заболел желудок. Аврелий скрючился и – ползком, ползком по битым ступеням – съехал в случайный подвал, ветер захлопнул за ним дверь. Здесь, в подвале, дышалось гораздо легче, сквозняк уносил дым вверх, в пустые проломы этажей. Мало того, воздух пах свежей хвоей: однако заметить этого Аврелий не успел, привычная боль сначала ударила в глаза, а после быстрой змеёй расползлась по суставам.

Парень отбросил лазер, чтобы не застрелиться: Аврелий очень плохо переносил ответные удары.

Потолочные плиты трещали, сдерживая тяжесть многотонного дома.

– Помогите! – крик его заглох в ватной тишине подвала. Казалось, что пылает не только Лес, но и мозг: звук падающих с потолка капель становился пушечными залпами Границы.

– Пом… – жалобно попросил Аврелий и умолк, видя в бреду – как смеясь сгорал в объятьях напалм-птицы друг Лето, не успев от нее увернуться; как Уорл всё бил и бил из автомата по прозрачным теням варваров; как умирал и не мог умереть пограничный варвар, грызя от боли руки; как задыхалась в пожарном угаре Гелла…

Кто такая?

Где-то он ее видел.

Аврелий открыл глаза: ответный удар еще катил мутную волну безумия, но никогда Аврелий не ощущал столь ярких видений. Может, он стал ясновидцем, как покойный (в этом он теперь был уверен) друг Лето? Но Гелла? Кто она?

– Я ее знаю, – уверенно сказал Аврелий. Он вскочил, зашелся кашлем. Потом подобрал лазер, для проверки – не сломался ли? – полоснул пол ослепительным лучом и вышел по разбитым ступеням, оставляя внизу хвойный ветер, грязь и багровый шрам остывающего бетона.

* * *

Неуловимые варвары опять бросили свои позиции, сгоревший Лес теперь не мог их укрыть. А вражеские доты расклевали пернатые ракеты, выплеснув кости и спекшуюся кровь врагов.

Малый отряд «своих» вновь продвигал Границу вперёд: выстроившись цепью, бойцы волокли наверх железный канат, символ и основу той Границы. Посреди, враскоряку, шагал Уорл: с тоскливой мордой он тащил на спине пограничный столб. Сегодня напарник Аврелия крупно провинился, поэтому безропотно сносил тяжесть пестро раскрашенной болванки.

Когда погиб друг Лето, Уорл, вопреки заведенному правилу боя, кинулся на штурм горящей сопки, поднял людей. И это во время атаки напалм-птиц! Сам-то он остался цел, но двое штурмовиков крепко обгорели, да еще до трухи обуглился приклад его нового, лично Кормчим вверенного, автомата. Хотя в Городе оружия было навалом, но за порчу автомата Уорла наказали по-уставному.

Десант

Подняться наверх