Отрывок из книги
Каждому писателю хочется начать свой рассказ, или повесть, или роман с какой-нибудь особенной, эффектной фразы, после которой читатель уже ни за что не сможет оторваться от повествования. Хорошо, если ты рассказываешь о Париже или о Мадриде. Про Париж и говорить нечего. Просто берешь в качестве эпиграфа строчку Бродского «В Париже, ночью, в ресторане…», и она за собой сама дальше потащит твой рассказ, как на веревочке. Да и с Мадридом ничуть не сложнее. «Ах, наконец достигли мы ворот Мадрита! Скоро я полечу по улицам знакомым, усы плащом закрыв, а брови шляпой». Да будь ты хоть бритый бухгалтер преклонных годов в засаленном халате и шлепанцах, а все равно подкрутишь несуществующие усы, залихватски заломишь бровь, запахнешься халатом и полетишь за автором по незнакомым улицам. Ты найди такую фразу, когда станешь рассказывать о райцентре Сергач в Нижегородской губернии. Тут хоть наизнанку вывернись, хоть всего Бродского перетряси и всего Пушкина…
Хотя… если уж зашла речь о Пушкине, то в одной всем известной с детства пушкинской повести написано, что «Андрей Гаврилович, изумленный неожиданным запросом, в тот же день написал в ответ довольно грубое отношение, в коем объявлял он, что сельцо Кистеневка досталось ему по смерти покойного его родителя…». Здесь заинтригованный читатель непременно должен спросить: при чем здесь сельцо Кистеневка, если автор завел речь о городе Сергач и… Всему свое время, отвечу я, будет и про сельцо Кистеневка, а пока начну с самого начала.
.....
Новая власть пришла в Сергач быстро. Быстро разогнали местных меньшевиков и эсеров, быстро упразднили земские управы, волостные земства, быстро, в январе восемнадцатого, провели уездный съезд Советов, избрали исполком, учредили сельские советы, понаделали красных знамен, написали на них лозунги и пошли на демонстрацию. Вместе с новой властью на демонстрацию пошли голод, разруха и эпидемия тифа. Начавшие трезветь от революционного угара крестьяне стали разгонять комитеты бедноты и расправляться с активистами. Уездный совет депутатов думал, думал… и отправил своего председателя Герасима Родионова к Ленину. Вождь принял Родионова, спросил, не преувеличивает ли он трудности, поворочал в черепе губерниями, записал что-то в блокноте, обещал помочь с деньгами, велел создать красногвардейский отряд и не церемониться с буржуазией. Большевики и не церемонились. Четвертого сентября восемнадцатого года, через четыре дня после покушения на Ленина, в Сергаче был объявлен красный террор. В местной газете «Думы пахаря» председатель сергачского укома ВКП(б) М. И. Санаев под заголовком «Да здравствует красный террор!» писал: «Третьего сентября в Сергаче по постановлению военно-революционного штаба расстреляны пять человек в отмщение за покушение на наших вождей». Расстреляли помещицу Приклонскую (из тех самых Приклонских, в доме которых останавливался Пушкин), протоиерея Никольского, спекулянта Фертмана и двух офицеров – Рыбакова и Рудневского8. Ровно через двадцать лет, в тридцать восьмом, расстреляли как врага народа организатора расстрела Санаева.
Потом была Гражданская, потом два года засухи, потом продразверстку заменили продналогом, потом в уезде открыли две сотни школ ликбеза, две сельскохозяйственные коммуны, дюжину изб-читален, а в самом Сергаче благодаря одному энергичному художнику открыли один театр и один музей. Художник взял да и уехал в скором времени в Москву, а музей закрыли. Театр даже закрывать не пришлось – он, как я уже говорил, сам сгорел в конце двадцатых. Зато в здании бывшего пивоваренного завода открыли кинотеатр, а в корпусах мыловаренного устроили городскую электростанцию. Правда, с ее помощью освещалась только центральная часть города и только до полуночи. Кирпичом разрушенной соборной колокольни замостили улицу Советскую, открыли парк культуры, и в нем заиграл духовой оркестр. Музыка играла весело и бодро. Хотелось жить. Началась коллективизация… Музыка играла еще веселей и еще громче, когда коллективизацию совместили с репрессиями. Арестовали врача, построившего новую районную больницу. Александр Августович Саар оказался «эстонским шпионом». К счастью, другом одного из председателей колхозов Сергачского района был Валерий Чкалов. Они и выпросил у кого надо Саара. Его отпустили. Правда, без зубов, которые выбили на допросах. Удивительно, но местные власти были так рады его возвращению, что не побоялись устроить по этому поводу банкет.
.....
