Читать книгу Три омуля - Михаил Борисович Туркин - Страница 1

*** (Ире)

Влюблялся-в самом детстве, я;

мать её была не свинья, – швея.

Не просто швея, а мотористка…

Папка, в колхозе-трактористом.

Она не понимала любви, слов;

не думала, и не считала ослов -,

только, действия своего отца…

Потому, её легко влюбил пацан.

Сперва, любила меня, я думал;

но, для неё оказалось, что мал!

Я, хотел немного: подрасти, ещё;

но был укушен иксодовым клещом.

После этого, заболела моя спина,

меня не жалела, и разлюбила она!

Я обиделся на неё, горше прежнего…

По телевизору не слушала Брежнева.

Они заходили, на колхозный сеновал, -

он её там трогал, миловал, и целовал.

После того, у неё раскраснелись щёки;

внизу у малых губ-белесоватые потёки.

Конечно, я взревновал её; бешено,

она понимала, что будет повешена…

Но мне сказала, что – это была смазка, -

понравилась, такая странная отмазка!

А мне не подавали за амбаром, даром, (любви)

был раздавлен под большим амбалом.

Потому что, моя любовь пожаловалась -,

её уже не любил, – с другим баловалась!

Самому оставалось только грезить о ней:

а все проходили мимо, в солнце от теней.

Жизнь-несправедлива, и непочатый край, -

посидела на бревне в трусах, в них её рай!

Мне страшно хотелось, попасть-в этот рай, -

и, я ей сказал: – Ирка, пошли туда, за сарай!

Но, мальчонка малый, по кличке: Краснопузый:

обещал всё мамке рассказать, был рад-от пуза…

(Мы с ней: не пошли, а он не рассказал о нас)

*** (Моему Дедушке)

Не убивайте моей памяти, прошу;

иначе ваша жизнь, – ценна грошу!

В мире вещей бывают исключения, -

вспышки воспоминаний-включение.

Они будят в нас спящие мыслеформы:

придают этим желаниям, ост и формы.

Пробуждают дремлющие идеи, идеалы, -

распускаются под окнами цветы, пиалы!

Видом своим манят, завлекают пчелу -,

запахом; скользит по цветочному челу.

Она одурманена цветением, и запахами:

мы празднуем Победу: летит, с папахами!

*** (Ани)

Повстречал Аню на площади,

где раньше, – бежали лошади.

Мы сблизились, и при-обнялись;

если б, не люди, – этим занялись!

Повыше меня; чуть, она нагнулась;

а кольцо в моей руке-не погнулось…

Я зацеловал губами её шейку и руки -,

мне: было тепло, не чувствовал муки!

Ощущался привкус пота на её шейке,

а, крестик у Анечки: висел на шлейке.

Сквозь сон она поцеловалась со мной:

я был с ней, как со своей новой женой!

Сказала мне: Я могу тебя поцеловать не раз.

Ты можешь не со мной: любить других зараз…

Даже, могу с тобою переспать, до полного лона, -

ты только шею полизал, уже говоришь, – солона!

Меня разбудил звук тяжёлых шагов, соседа.

Потом, оттуда, – послышалась чья-то беседа.

Не досмотрел я, утренний сон про Аню мою…

И, уже не дремал, горевал; как птица гама юн.

Не удалось мне во сне опуститься пониже;

мой социальный статус оставался понижен.

Забыл, как Анечка славилась своим вкусом,

но Надя мне дала яблоко, а оно-с надкусом!

***

Раз говорит, – возьми, отлижи-на

так мне сказала её подруга, и она.

Отлизывал у неё пизду, с псиной;

на вкус горька, затягивает осиной.

Всё неприятное; находящееся в бабе:

вылизывал, будто застревал в баобабе.

У ней горячая вагина, и плоть терпкая,

после того, наша дружба стала крепкая!

Она стала, относится ко мне, как к своему;

правда, любить, жить, и делать по-своему.

И, к ней приходил один известный визитёр, -