Читать книгу Взломщик - Михаил Михайлович Нейман - Страница 1

Сожжённое лето.

***

Ира Самсонова открыла глаза. Жалюзи, потолочного освещения, всю ночь дремавшие вместе с ней, мгновенно отреагировали, приоткрыв путь лучам утреннего солнца. Ира улыбнулась, возвела в уме триста пятьдесят шесть в третью степень. 45118016 – ответ появился как обычно: сам по себе и мгновенно.

– Да здравствует, ГИЦ, Прямые Информационные Потоки и мой любименький маленький чип! – эту фразу Самсонова повторяла каждое утро, как молитву. Собственно, это и была молитва, состоящая из ритуала проверки вживлённого модуля связи – чипа с Глобальным Информационным центром и осанны, в честь этого электронного тандема. А как студентке не молиться на шпаргалку, которая всегда с тобой, на подсказку самого эрудированного консультанта в мире, на чип и ГИЦ, которые, Ира, кстати, никогда не видела. Потому что невозможно заглянуть в свою черепную коробку, так же как и невозможно попасть в ГИЦ, не имея доступа в круг немногих избранных. Но, разве важно, как выглядят ключики ко всем, или почти всем благам цивилизации, если они выполняют свою функцию, даже оставаясь невидимыми, неузнанными, скромными героями?

Ира сладко потянулась, скинула с тела розовое облако газового термоодеяла. Туман цвета пигги с нежным свистом исчез в металлической колбе. Было одеяльце, и нет одеяльца. Минимум места, максимум комфорта.

Ира побежала в душ, потихоньку напевая песенку из рекламного дримчика газовых одеял – «Удобно, если жить удобно, а нам удобно жить не запретишь!». Мимоходом заглянула в комнату Джины. В зеленой спальне тишина и пустота: постель убрана, тапочки-пуховички у входа. Только большой желтый лев на диванчике вежливо привстал, поклонился и приятным баритоном поинтересовался: «Как здоровье, Ира? Не зайдёте ли на чашечку чая?». Джиннке эту игрушку подарили устроители конкурса мисс Евразия. Ей так же, как вчера неожиданно позвонили по голографону, она вышла из квартиры и пропала: две недели никому ни полслова. Таинственность, будто не студентка, а мифический взломщик шестого ранга, супер-агент, героиня блокбастера. Потом, возвращается, и нате вам: больше не Джинка Крайновская, а мисс Евразия.

Вот и вчера: тоже звонок. Они с Джинкой ещё не первом курсе договорились, что вызовы с голографона идут сразу обеим. А как иначе, если они постоянно пропадали друг у друга. Ира увидела сигнал и сначала подумала, что о Джинке родители вспомнили. Долго мялась у дверей подруги, прикидывая: будет ли удобно заглянуть. Любопытство не сразу пересилило воспитание. Но едва она открыла дверь и жёлтый лев произнёс первое слово традиционного приглашения на чай, изображение осыпалось на пол мелкими искорками. И увидеть ничего не увидела и услышала только последнюю фразу: «До встречи, мисс Мира!»

Фу ты, ну, ты, Мисс Мира! И, главное, из Джинки ничего вытянуть не получилось.

– Потом скажу, – улыбнулась, оделась и ушла…

Нет, ещё называется лучшая подруга. С детства вместе. Сначала в элитной школе для девочек. Бриллиантовые сироты. Образование, спорт, политес и никаких родителей. Даже на каникулах. Из близких – преподаватели и гувернантки. Со своими предками Ира общалась только в Потоках. Да и то не часто. Джиннкиных видела один раз мельком по видеофону. У Крайновской были какие-то наследственные проблемы с печенью, и когда она проходила курс терапии, бедняжке приходилось обходиться без чипа. Впрочем, возможно, благодаря болезни Джинна могла держать идеальный вес, не прилагая лишних усилий.

«Жаль к Джиннке поздно зашла. Весь разговор прозевала. Ну, зачем она так? И я бы меньше переживала, и ей бы хлопот не прибавилось. Я же не стала бы бегать и кричать: «Джинна Крайновская едет на конкурс Мисс Мира!». Никому бы ни слова не сказала. Наверное…

Ира подумала, что, всё-таки, не справедливо это: они неразлучно, как сиамские близнецы жили в колледже. Потом – шесть лет в университете. И всегда под одной крышей, точнее потолком. Сначала в одной комнате, потом в одной квартирке на двоих. А, всё равно, для Иры Джиннка – ребус на двух ногах. И ножки, между прочим, закачаешься! Никаких диет, минимум тренажёров. Природа – великая сила!

– Сам пей свой чай! – Ира состроила льву капризную гримаску и вышла в прихожую.

Стоя рядом с ванной, она подумала, что совершенно не удивиться, если сейчас откроется входная дверь и в прихожей появится мисс Мира. Как всегда: скромная, сияющая и доброжелательная Джинна. Но дверь не открылась.

Ире стало как-то не по себе. Будто её обманули. Причём, обманывая, знали, что обман будет раскрыт. Самая унизительная ложь – это когда врут нагло, не стесняясь и не заботясь о том, чтобы в ложь поверили. Будто дело с идиотом имеют дело. Обидно до невозможности.

«Чего это я завелась?» – удивилась себе Самсонова, зашла в кабинку и дала мысленную команду: «Душ, давление максимум, температура + 56ºС.». Струи отчаянно хлестнули по еще сонному телу, и Ира мгновенно забыла о недавних неприятных ощущения. Блаженство – лучший враг дурных предчувствий.

«Однако Джиннка – балбеска. Мне-то могла сказать: куда исчезла?» Ноги у неё, конечно, экстра, но мои не хуже. А вот волосы. Я, наверное, обладательница самых уродских волос в мире. Тонкие. И цвет какой-то паскудный. Из шатенок ушла, а до блондинки не дотянула. Красить их, правда, удобно. Но сразу ломаться начинают. Никакие бальзамы не спасают. Не волосы, а кошмар перед экзаменом». – Ира оглядела себя в слегка запотевшем мониторе, занимавшем полстены. – «Зато фигурка у меня даже лучше чем у Джинны. По фигуре, я заочная мисс Евразия, вот! А ногти – вообще предмет зависти всех девчонок в универе. Да и волосы у Стаськи с биофака, пожалуй, похуже моих. Жирные, вечно перхотью припудрены. А как в душ заберётся – начинает песни орать. А у самой голос, как у больной курицы».

Вообще-то Ира понятия не имела: какой голос у больной курицы и отличается ли голос курицы здоровой от курицы больной, да и курицы живой в жизни ни разу не видела, но внезапно подсказанное чипом определение, показалось ей не только хлестким, но и справедливым.

Поток теплого ароматизированного маслами воздуха, нежно стер с кожи капельки влаги и наполнил тело упругой легкостью. Ира накинула халатик и направилась к крейтору, на ходу обдумывая, что бы заказать на завтрак. Непременно диетическое, но хотя бы чуть-чуть вкусное. «Удивительно, когда еда сама росла и паслась – было естественно выбирать между вкусным и полезным. Но если вся еда делается одним прибором, неужели невозможно совместить полезное и вкусное?» – Ира не успела возмутиться несовершенством мира, как чип подсказа ответ: «Значит, так надо…»

Приятное покалывание за левым ушком Ира почувствовала, когда уже оформила заказ. Кто-то деликатно пытался выти с ней на связь. Ира, на всякий случай быстро причесалась, накинула на лицо салфетку моментального макияжа. Конечно, это дешевка, зато очень практично. И, кроме того, визуально ширпотреб салфеточного макияжа от дорогой штучной косметики не отличишь. По крайней мере, при общении в Прямых Информационных Потоках.

Едва выйдя на связь, Ира похвалила себя за расторопность и предосторожность. Очень милый молодой человек: синие глаза, золотистые, слегка вьющиеся волосы, простое открытое лицо. С таким на любой дискотеке показаться не зазорно.

–Здравствуйте, Ира. Вы меня не знаете. Я друг Джинны.

«Вот Джннка, задница! Такого мальчика отхватила и не познакомила! Шпионка скрытная!»

–Здравствуйте.

–Джинна дала мне ваш код доступа и просила с вами встретиться.

–У неё что-то случилось? – на мгновенье Ире показалось, что её недавние неприятные ощущения из-за Джинны, как-то связаны с этим разговором.

–О, нет, что, вы. У Джинночки все в порядке. Между нами, только никому не говорите, она сейчас прошла на второй тур. Так что скоро будем встречать победительницу конкурса мисс Мира.

–Ну, Джиннка, ну змея. – Ира обрадовалась и возмутилась одновременно. В самом деле: какому-то кудрявому мальчику со смазливым лицом Джинна доверяет, а ей, лучшей подруге, неразлучной спутнице всей жизни – нет.

–Вы, только, ради Бога, на неё не обижайтесь. От вас у Джинны, никаких тайн нет. Она просто боялась сглазить. Конкурс, такое дело… – будто прочитал её мысли кудрявый красавчик.

–Ладно, я понимаю.

–И так, как на счёт встречи? – молодой человек приятно улыбнулся, показав два ряда идеально белых и ровных зубов. – Кстати, у вас великолепные ногти. Я думал, что таких в природе не существует! Только в рекламных дримчиках! Поразительно! Они настоящие?

– Самые, что ни на есть…– Ира смутилась и неожиданно для себя ляпнула, – Я и сама ничего.

– И это правда. И хорошо, что вы это сказали сами. Я бы не решился.

Положительно джиннкин красавчик нравился Ире всё больше. И ногти заметил. Хотя их не заметить сложно: четыре сантиметра, идеальная форма лепестка хризантемы. Вот только лак с анимационной картинкой нанести не успела. Но эти тонкости можно оставить на вечер.

– Только если вы со мной заигрывать вздумали, я Джинне все ваши коварные замыслы открою. Согласны?

– Ещё как! С моей стороны – никаких возражений. От Джинны у вас тайн не будет. Поверьте, я на такое не способен.

– Хорошо.

– В «Адамовом яблоке» в десять вас устроит? – Ира показалось, что кудрявый Джиннкин ухажёр чуть-чуть напрягся. «Кстати, он почему-то не назвал себя…»

– Да, извините, я, кажется, забыл вам представиться, – молодой человек тряхнул золотыми локонами и объявил, чуть смущаясь, – Самсон Новицкий. Такое вот, дурацкое имя.

–У меня такая же фамилия – Самсонова, но я не считаю её дурацкой. – Смущение красавчика сделало его каким-то немного беззащитным и на самом деле славным. – В десять я не смогу, а вот в двенадцать готова встретиться.

–Отлично – обрадовался Самсон, – Где?

–У стойки бара.

–До встречи, Самсонова!

–До встречи, Самсон.

***

Стас Савенко поглядел на часы. Стрелки раритетного Twincept – подарка деда – подсказывали, что пора позаботиться о желудке. Впрочем, есть не очень-то хотелось.

Стас без энтузиазма поглядел в окно. Пыльные листья клёна за давно немытым термозащитным пластиком висели без движения и признаков жизни. Они не скрывали, что им плохо.

Лето растеклось по расплавленной черноте асфальта тяжёлой, бездумной как похмелье, жарой. Июнь еще не дополз до середины, а уже казалось, что зной оккупировал Старый город века назад и не покинет его границ до тех пор, пока не сожжет последнего жителя, последнюю травинку, последний камень.

Что касалось травы и деревьев, здесь жаре предстояла большая и тяжелая работа. А с жителями дело обстояло значительно проще. Справиться с горсткой ушибленных экологов, немногочисленных специалистов по флоре и фауне, да двумя десятками дикарей, не желавших пожинать плоды прогресса, не составляло большого труда. Не сжечь, конечно, но загнать под землю в бесконечные катакомбы Нижнего города, направить, так сказать, в генеральное русло цивилизации сотню сумасшедших отщепенцев – дело трёх душных недель и двух хороших лесных пожаров. Дымка и духота – отличные аргументы в пользу переселение в прохладу подземных уровней с гарантированным кондиционированием воздуха, стабильной имитацией солнечного освещения в любое время суток и достижениями научно-технического прогресса, которые всегда под рукой.

Большая часть местного населения, впрочем, как и населения планеты, давно именно так и поступило: ушло под землю. Лозунг: “Сохраним естественный баланс растений и животных” стал модным лет пятьдесят назад. Еще до эпохи Прямы Информационных Потоков. Люди вернули поверхность планеты животным и растениям. Но, по большому счёту, красивый жест был не более чем идеологическим прикрытием вынужденного отступления. Природа Homo Sapiens такова, что он всегда старается выглядеть лучше, чем есть на самом деле. Мы всегда находим повод рассматривать самые неблаговидные свои поступки через призму благородных идей и высоких целей.

Истина заключалась в том, нефтяная цивилизация умерла. А над её могилой установили гигантский обелиск с приговором: «Энергетический кризис». Так что в местах проживания зимних холодов и снегопадов, лезть под землю казалось элементарно выгодно. Не точки зрения экологии, а с точки зрения экономии энергетических ресурсов. Низкие теплопотери, простые и малозатратные транспортные схемы, недорогие коммуникационные решения. Появление дешёвых высокопрочных программируемых полимербетонов и искусственных базальтов ускорили процесс переселения. Но, главная причина, как казалось Стасу, всё же, была в другом: в простоте контроля за человеком в ограниченном пространстве подземных городов.

Двуличие лозунгов об экологической подоплёки всемирного андеграунда доказывало и то, что все атомные и водородные электростанции, все автоматизированные химические производства остались на поверхности. Рядом с демонстративно охраняемой флорой и обожаемой законом фауной. Так, на всякий случай.

Сам Савенко, без особого сожаления, относил себя к дикарям, и лезть под землю не желал. Хотя зависшая над городом жара уже и его начала заставлять сомневаться в разумности своей жизненной позиции.

Действительно, вид из окна не внушал оптимизма. Хотя, если честно, то и в помещении, несмотря на усилия старенького миклиматора, ощущения свежести не наблюдалось. Маломощное устройство только гоняло по комнате поток горячего воздуха. Меланхоличная зелёная муха, подчиняясь потоку, крутилась вокруг Савенко как акула перед атакой. Но на атаку у неё не хватало ни сил, ни желания. А, возможно она понимала, что, приземлившись, уже не сможет преодолеть силу тяжести и взлететь.

“Ещё неизвестно что хуже:” – подумал Стас, разглядывая апатичный городской пленэр, – “душный уличный штиль или искусственный самум в четырёх стенах”.

Есть по такой жаре совершенно не хотелось. Но и просиживать штаны в конторе без дела особого смысла не имело.

Стас выключил миклиматор. Тот с натужного воя перешёл на задумчивое покряхтывание и остановился. На самом деле старый прибор не стоило выключать. Гарантии, что он снова заработает, не было никакой. Но существовала жесткая инструкция по расходованию энергии. Работа любого устройства, не связанного с жизнеобеспечением, в отсутствии человека считалась серьёзным нарушением и каралась жестоко. Вплоть до насильственной установки микрочипа, в качестве радикального средства купирования старческого склероза. А превращать себя в полуробота Савенко не собирался. Чип в башке – глупо, пошло и унизительно. Особенно для него – Взломщика Системы шестого ранга, человека, в прямые обязанности которого, как раз, входил поиск слабых мест в защите информационных потоков. Тех самых, через которые чипы снабжают своих носителей всеобъемлющей картиной мира и энциклопедическими знаниями. Ну, ка, попробуй найти дыру в корпусе корабля, если тебе системы контроля рапортуют, что течи нет и жизнь прекрасна! Нет, батенька, только ручками и только наощупь.

– Пойду возьму порцию окрошки. – Сам с собой поделился планами на ближайшее будущее Стас. Можно, конечно, было заказать бизнес-ланч по крейтру. Чертовски удобно: десять секунд и питание (назвать это едой язык не поворачивается) на столе. Изобретательный мозг Человека Ленивого начал упрощать приготовление пищи с растворимого кофе и супов быстрого приготовления, закончил простой мыслью: все в мире протоны, нейтроны и электроны. Всё в мире физика и химия. Этот вполне себе разумный тезис подсказал решение: зачем выращивать еду, если её можно сделать буквально из воздуха, минуя длинную цепочку естественных химических преобразований одних веществ в другие? И компании производители стали продавать программы приготовления пищи для крейтеров, вместо полноценных натуральных продуктов. Стас был уверен, что с помощью вживлённых чипов удавалось не только эмитировать внешний вид блюд, но и настоящий кайф от их употребления. Но человеку без чипа в черепной коробке и с природным вкусом к хорошей еде муляжи из крейтора противопоказаны. Поглощать смесь искусственных белков, жиров и углеводов, укомплектованную витаминами и микроэлементами, под соусом ароматизаторов можно только закрыв глаза, заткнув нос и не разжёвывая.

Сегодня времени было достаточно чтобы, не спеша прогуляться по Старому городу в заведении с географическим названием “Арарат”. Там, полулегально подавали замечательную окрошку. Настоящую. В которой, огурчики и редис, порубленные тонкими пластинками, с очевидным удовольствием купались во всегда холодном, кисленьком, но не резком квасе. Обильное ассорти из мяса курицы и говядины, с нежным участием свежей варёной колбаски, не могли оставить равнодушным даже самого придирчивого гурмана. Белый айсберг настоящей сметаны посреди тарелки, поджидал встречи с “Титаником” – желудком истинного ценителя хорошей пищи. Живые овощи, настоящее мясо. Не гуманно, не практично, зато: как вкусно! И откуда берутся контрабандные ингредиенты? С каких подпольных ферм и производств? Здесь бы покопаться и раскрыть преступную структуру. Но излишнее служебное рвение лишит жизнь последней радости. А лишать себя радости без прямого указания руководства, по крайней мере, глупо.

Конечно, это удовольствие стоит немалых денег. Но пару раз в неделю Стас позволял своему желудку взять верх над финансовой дисциплиной и служебным долгом. Тем более, что ему, Взломщику Системы шестого ранга, Совет платил вполне достаточно.

Вообще, угощались в “Арарате” преимущественно богатые туристы, навещавшие Старый город в поисках экзотики и острых ощущений. А после тридцати лет реформ правительства Экологов, экзотики и острых ощущений заметно прибавилось.

Отсутствие людей на поверхности очень скоро привело к тому, что не человекообразное население планеты действительно почувствовало: главный конкурент, главное гнобило, главный враг ушёл в подполье и можно делать, что душа пожелает. Встретить в центре Старого города медведя или лося стало проще, чем робота-полицейского, призванного защищать человека разумного от его четвероногих братьев меньших.

Впрочем, городские медведи более напоминали тех представителей рода человеческого, которых пару сотен лет назад называли бомжами или нищими. Они побирались, выпрашивали у аборигенов и туристов подачки, при случае не брезговали мелким воровством. А вот ночью, пешие прогулки людям в Старом городе настоятельно не рекомендовались. Темнота превращала забавных «бомжей» в безжалостных разбойников. Впрочем, серьёзные происшествия случались крайне редко. И туристы, и аборигены безропотно подчинялось предписаниям и рекомендациям. Дисциплина и неприятие экстрима были прочно заложены в головы людей. Буквально зашиты. С помощью чипа надёжно, прочно, навсегда.

До “Арарат” Стас добрался без приключений. Он устроился у столика в глубине зала. Здесь жара ощущалась меньше. Посетителей в зале было немного. Робот-официант мирно дремал в ожидании заказов. Немногие в такое пекло готовы предпочесть экзотику прохладе катакомб Нижнего города.

Стас нажал кнопку комформатора, подстроил сиденье стула под себя. На поверхности стола нежным зелёным светом проявился текст меню. Стас, не глядя, ткнул в сенсор напротив окрошки, залез во внутренний карман, достал сложенный вчетверо мягкий монитор и настроился на канал местных новостей.

С тех пор как у руля власти Экологов сменили Технократы, а Совет объявил Эру Прямых Информационных Потоков, никто уж не пользовался мягкими мониторами. Они считались морально устаревшими, но большинство информационных каналов все же поддерживали формат easy-chair. И в видео режиме, и в режиме звуковой и текстовой информации.

Стас принципиально не желал отказываться easy-chair. И не только в силу привычки. Было ещё одно обстоятельство, которое заставляла его таскать с собой скатёрку мягкого монитора. Он сильно подозревал, что новомодные Прямые Информационные Потоки не были безобидной данью сибаритству.

Вживляемый микрочип, конечно, большинству землян казался манной небесной. Нужно посчитать расходы – поглядел на цифры и сумма мгновенно всплывает в голове. Захотел узнать новости – нужный канал тут же создаст иллюзию присутствия на месте событий. За детьми следить не надо. Они постоянно под неусыпным контролем Глобального Информационного Центра. Даже если споткнулся, компьютер поможет удержать равновесие. Что такое детские глупости нынешняя молодёжь вообще не знает. Они, фактически, рождаются напичканные электронной мудростью. Даже капризы и детские пакости, производимые чаще из любознательности нежели из вредности характера, контролировались ГИЦ, чётко дозировались и разрешались в пределах границ, определённых психологами. Что немало облегчало жизнь родителям.

С чипом в черепе внезапно заболеть-то нельзя. Вовремя продиагностируют, примут меры. Идеальное существование. Мечта идиота…

А уж как о досуге позаботились. Выдался свободный час – в любом месте и в любое время суток любой зрелище. Без билетов, экранов, залов контролёров. Хочешь с эффектом присутствия, хочешь с имитацией старого, так называемого 3D кино. Более того, если хватает фантазии, можешь создать свой собственный шедевр. Герои безропотно исполнят все мизансцены, возникающие в твоём воображении. Правда, трафик интерактивного кино пока, все же, оставался роскошью. Да и кому он нужен, если у всех фантазию контролирует один и тот же чип. Но, тем не менее, информационный сервис действительно впечатлял.

Эти дурачки из Нижнего города были вполне уверенны, что Глобальный Информационный Центр из сил выбивается, лишь бы помочь им решать мелкие житейские проблемы. Но Стас-то был уверен, что основная задача ГИЦа – сбор информации и контроль за населением. Как говорилось в официальных документах: “Во имя мира, порядка и благоденствия Земной цивилизации”.

Про себя Стас с лёгким пренебрежением называл пользователей Прямых Информационных Потоков чипоносами.

В круг его профессиональных обязанностей входил поиск слабых мест Системы и разработка способов её взлома. То есть официально Стас числился бизнесменом. Владельцем небольшой консалтиноговой фирмы. Управление бизнесом, маркетинг, анализ рекламных кампаний и тд. и т.п. Это по прайс-листу. Но, реально, консультировал только Совет и решал проблемы Бюро по охране от взлома.

Стас без интереса просмотрел колонку политических новостей в “Утренней газете”. Ничего из ряда вон выходящего в городе не происходило. Экологическая оппозиция снова устроила демонстрацию у офиса представительства Совета. Требовали отправить, наконец, на переработку полузаросшую свалку в окрестностях Старого города. Поводом для выступлений послужил очередной поджог автомобильных покрышек, валявшихся на свалке уже лет сто пятьдесят. С экологами трудно было не согласиться. Особенно, если учитывать, сколько килокалорий высвободится при переработке искусственного каучука.

Но Представитель Совета Стюайнс с пафосом доказывал, что в бюджете на текущий год средств на переработку свалки не предусмотрено. «Появятся средства – исчезнет свалка. Когда появятся? Мы планируем решение на самое ближайшее будущее. И стоит ли так возмущаться: наличие свалки позволяет проявить себя героям служб безопасности. Именно они образцово-показательно потушили последний пожар всего за двадцать восемь минут! Ущерб, причинённый экологии Старого города минимален. Причин для волнений нет». Стюайнс был круглолиц, обаятелен и убедителен.

“Вообще-то по такой жаре могла полыхнуть вся округа. Ни лесов, ни зверей. Только угли да бродячие шашлыки в палёных шкурах”, – Стас вспомнил сою недавнюю прогулку по городским улицам. На финише дистанции ему даже начало казаться, что до входа в “Арарат” доберутся только тряпки, покрытые слоем соли. Все остальное испариться, повиснет лёгким облачком над пыльными улицами Старого города и исчезнет в белёсой голубизне неба.

Стас бегло пролистал сорок полос “Утренней газеты” и уже собирался переключиться на канал биржевых новостей, как взгляд его остановился на пурпурно-красным заголовке “Ещё одно таинственное исчезновение”.

“Вчера двадцатилетняя Джинна К, прошлогодняя победительница конкурса Мисс Евразия, отправилась на свидание с “молодёжного” уровня №3 и буквально аннигилировала в транспортной капсуле в “трубе” Четвёртого уровня. По некоторым данным, Джинна собиралась провести вечер в студенческом клубе “Адамово яблоко”, более известное как “Кадык”, что на уровне №5. Но на стоянку клуба прибыл лишь пустой модуль. Никаких следов молодой девушки пока не обнаружено. Службы Глобального Информационного Центра отказались дать какие-либо разъяснения. Представитель Совета, господин Стюайнс, напротив, дал пространное интервью и настаивал на том, что если бы совет Мэрии дал согласие на приобретение оборудования слежения Восьмого поколения, ничего подобного произойти не могло бы”.

«Стюайнс! Подумать только! Все-таки, эти новомодные евразийские имена совершенно не произносимы. Хотя, в данном случае, имя точно попадает в образ: такое же мягкое, округлое, с лёгким, хитроватым посвистом… Но, при чем здесь оборудование слежения восьмого поколения? ГИЦ и так супер-совершенная система слежения. Совершеннее только Господь. И то, только для тех, кто верит, что Бог существует.»

Вдруг строчки на мониторе рассыпались на отдельные буковки, и их будто всосало в центр экрана. Вместо газетного текста возник человек в небесно-голубом мундире с золотыми аксельбантами и генеральскими звёздами на золоченой нашивке. Лица у человека не было. Только темный провал. За это чёрное пятно над голубым мундиром Савенко окрестил шефа ВБГ. Что расшифровывалось как Всадник Без Головы.

Бесцеремонные вторжения ВБГ сильно раздражали Стаса. Возникало непреодолимое желание сказать какую-нибудь гадость, что-то такое, что заставит шефа почувствовать себя так же неуютно. Но субординация… Приходилось сдерживаться.

–Уже в курсе? – как всегда, не здороваясь, поинтересовалось чёрное пятно.

–Вы о чем? – Стас сделал вид, что не понял смысл вопроса. Он прекрасно знал, что интересует шефа, но не смог себе отказать в удовольствии подразнить высокое начальство.

–Пятое исчезновение в твоём секторе. Что об этом думаешь?

–Мы человечки маленькие. Нам думать не положено. – Попробовал поюродствовать Стас. Ему нужно было взять паузу: пятое похищение! Пятое, а он, ответственный за положение дел в секторе ничего не знает! Почему информации о четырёх предыдущих не было, а теперь, вдруг, зашевелился высший генералитет всемирного совета?

Но шеф мгновенно поставил его на место:

–Это другим не положено. Тебе Совет за мысли платит. За процесс мышления. Не будет процесса, не будет денег.

–Без денег нам никак нельзя. – По инерции Стас ещё продолжал юродствовать, но уже включился в работу. – А что Система?

–Ничего. Все пятеро студентки. Все девушки просто исчезли. Сценарий один. Достоверно известно только то, что все собирались на свидание. Далее, садятся в капсулу, дают задание маршрутизатору и на Четвёртом уровне контакт пропадает. На конечный пункт капсула приходит пустой.

–Никаких следов?

–Никаких.

Стас на мгновенье задумался.

–Хорошо, но в ГИЦ должна быть информация об их последних днях. С кем встречались, о чем говорили, кто назначил свидание?

–Ничего на них нет. Все данные стёрты. Очень чистый и профессиональный взлом системы. Есть мнение, что это какой-нибудь псих из отбраковки космодесанта.

–Возможно. – Идея на счёт психа из космодесанта не казалась Стасу реалистичной. Списанные десантники находились под таким контролем, что не только осуществить, но даже задумать похищение, им было почти невозможно. Да и зачем? Тому материалу, что списывают из космоса, уже никакие девушки не нужны. К тому же, космодесант – это в чистом виде агрессия, замешанная на адреналиновой зависимости, а не интеллектуалы – творцы современных технологий. Однако спорить с шефом Стас не стал. Мало фактов, а теории, какими бы они разумными ни казались, это всего лишь теории.

–Три дня на все. Материалы по всем исчезновениям пришлю через тридцать минут. Будь в офисе. Наведи порядок в секторе.

–Постараюсь.

–Будь добр. Да, когда чип вживлять будем? А то, когда нужно – тебя не найти.

–Надеюсь, никогда. – Стас театрально развёл руками, но голубой мундир уже исчез с монитора.

“Любит начальство угрожать. Причём так деликатно, будто это не угроза, а повышение до Члена Совета.” – подумал Стас. –“Самый короткий анекдот: взломщик с чипом в башке. Все равно, что спринтер без ног. Как искать способы взлома системы, если находишься под её контролем? Никак. И шеф это прекрасно понимает. Но намекает: станешь неэффективен – отправим на пенсию и под электронный контроль»!”

Стас решил ещё раз просмотреть новости. Но сообщения о пропаже мисс Евразия уже не было. Пропала не только сама мисс, но и новость о её исчезновении. «И это называется идеально отлаженная система? Что это за Прямые Информационные Потоки, в которых информация исчезает без следа? Похоже Стюайнс прав: нужна система слежения за системой слежения, для тотального контроля над тотальным контролем. Бред собачий…»

Робот-официант, не торопясь, подкатил к столику и выгрузил с подноса прозрачную запотевшую тарелку с окрошкой. Но, после общения с начальством, и необъяснимых сбоев в работе ГИЦ аппетит у взломщика пропал окончательно.

Стас вяло покопался ложкой в тарелке. Скорее отдавая дань бережливости, нежели ради получения удовольствия выловил из кваса самый дорогой ингредиент – сметану.

«Вот так и сдохнешь от голода: справа – начальство, слева – духота, а в центре – отсутствие аппетита, дистрофия и анатомический театр. Такое грустное представление. Но я, к сожалению, ещё жив, а пять девиц куда-то бесследно пропали. И куда их занесло в этом простом мире тотального контроля?»

***

Как одеться: вот в чём вопрос? Сумасшедшему принцу Гамлету было проще Его «быть или не быть» – не больше чем поза. Мальчик, конечно, мучился. Хотя, какой мальчик – тридцать лет? Но, всё равно, его раздирали сомнения. Только выбор подразумевался: естественно, быть. «Не быть» вышло случайно, по причинам от Гамлета не зависящим. Шпага, яд – как мало стоила жизнь в прошлые века. А сегодня… Господи! На кредитке – сущая мелочь. Только купить шпагу и заколоться. Или яд. Только его не продают.

Ира страдала набегу. Она опаздывала на встречу и буквально неслась галопом из деканата в свою квартирку. До свидания всего два часа, а ещё нужно было успеть принять душ, сделать хотя бы какую-то причёску, а главная проблема: выбрать в чём идти!

С одной стороны, такой приятный молодой человек. Волосы – просто чудо. «Мне бы такие. Кстати, что делать с волосами? Наградили же родителя пегим пухом. Лучше бы уж уродиной родили. По крайней мере, всё было бы ясно. А так … Ну, ладно, что-нибудь придумаю. Не в первый раз. Но стиль? Сто выбрать? Свидание с поклонником лучшей подруги. Полный дурдом. Элегантно, привлекательно, но не вызывающе? Сдержанно, но обольстительно? Просто, как на дискотеку. Мол, пришла оторваться, заодно и поговорим?»

Ира влетела в коридор своей квартирки, на ходу нажала кнопочку-засёжку. Розовый комплект: джинсики и блузка свалились с тела на пол прихожей.

«Быстро в душ. Что там, у Джинны случилось? Скоро узнаю. Хотя, что с ней может случиться? Самая успешная девочка в Университете. Карьера, поклонники и ещё учиться успевает! Нет, но этот кудрявый – просто прихорошенький. Такой пуся. А лицо мужественное. Интересно: он кто? Ну, Джиннка, ну, шустряга!»

Ира включила режим ароматического полотенца и, не дав устройству доработать до конца, ещё влажная выскочила из ванной.

Раздумья у крейтора заняли добрых полчаса. Ира оценивала модели, потом свои финансовые возможности, вздыхала и продолжала просмотр виртуальной примерочной. В конце концов, было принято волевое решение из трёх пунктов.

Пункт первый гласил: непозволительно скрывать такие ноги даже из-за благородных принципов женской дружбы. Нежно-зелёное мини от Дэн Сяо, конечно, было дешёвой итальянской подделкой, но выглядело вполне прилично: как будто только из Пекина.

Пункт второй сводился к следующему: красивая, пусть и не большая грудь, обязательно должна быть обозначена. И потому пару мини-юбке составила обтягивающая блузка «вторая кожа», чуть светлее тоном, с глубоким узким декольте и прозрачным окошком для пупка: чтобы не остался незамеченным элегантный световой писринг.

Пункт третий. Денег на все, как обычно не хватало. Очередной родительский взнос ожидался только через три дня. Поэтому, Ира между туфлями и причёской выбрала новую обувь. Что-то приличное уже не купить, но модный, регулируемый телескопический каблук должен был компенсировать явно бюджетное исполнение модели.

«А волосы – просто причешу. Для скромности. А то Джиннка узнает – подумает: вырядилась, чтобы отбить кудрявого красавчика. Нет, Джиннёнок так не подумает. Столько лет вместе… Она скорее поверит, что я за декана замуж собралась, чем заподозрит подругу в измене. А декан, следует заметить – отвратительный лысый тип с мерзким характером. За него замуж – только если две сессии кряду завалить и останется выбор только между позором и могилой или позором и свадьбой.»

Ира вошла в Потоки и быстро проверила время. Было без двадцати двенадцать. Она вспомнила монолог главной героини какого-то старого романа: «Мужчина, как хороший напиток, перед свиданием должен настояться. Чем дольше он ждет, и томиться, тем ярче проявление чувств!». Сама она никогда не понимала: как можно опаздывать на встречу. Тем более, на деловую. Заставлять себя ждать – просто неприлично.

Словом, на маникюр времени не осталось. А всё эта дурацкая возня с выбором дипломной работы. Целый день пришлось потерять в деканате. И вот результат: на свидание она отправляется «какпопалошняя».

«Ладно, чёрт с ним!» – Ира промокнула лицо салфеткой-макияжем. Придирчиво оглядела себя со всех сторон в монитор объёмного зеркала, – «А, ведь, хорошенькая! Нет, действительно: хорошенькая! Можно сказать: высший класс! Супер! Ну, вперёд!»

Глава 4

Остаток дня Стас потратил на изучение биографий и обстоятельств исчезновения, выпавшей из Информационных Потоков, пятёрки. Кроме последней жертвы – Джинны никто из девушек ничем особым в жизни отметиться не успел. Слишком молоды. Возраст поиска приключений: двадцать – двадцать один год. Дата рождения, место учебы. Вот и вся биография.

Исчезновения действительно происходили по одному сценарию. Точнее по двум. Все исчезнувшие проживали в квартирах двух уровней: Третьего Молодёжного и Пятого Университетского. Все знакомились с неким таинственным молодым человеком, которого никто из приятелей и подруг так ни разу и не видел. Все отправлялись на свидания. На этом месте схема растекалась на два зеркальных русла. Тем двум, что исчезли с третьего уровня, свидание было назначено на пятом. В пресловутом “Кадыке”. Тем, кто жил на пятом, свидание назначалось на третьем. В “Золотой мангусте”. То ещё заведение. Но до места встречи ни одна девушка не добиралась. Пустая капсула в паркинге и никаких следов в Глобальном Информационном Центре.

Ничего подобного, между прочим, в принципе, происходить не могло. У всех девиц чип был вшиты с рождения. А, значит, буквально каждый шаг их недлинной жизни хранился в Банке данных.

Выйти из капсулы во время движения невозможно. В целях безопасности люк блокируется до момента прибытия на конечный пункт маршрута. Вскрыть его может только специалист.

Кроме того, на четвёртом уровне выходить просто некуда. Там кроме транспортных магистралей – труб – нет ничего.

То, что исчезновение или похищение готовилось тщательно, заранее и одним и тем же человеком или одной и той же группой, Стас не сомневался.

Во-первых, в информационном плане все девушки перестали подавать признаки жизни за пять – шесть дней до их физического исчезновения. Ни одна их мысль, ни одно действие, ни одно слово или контакт в Банке данных не сохранились. Либо, последние дни перед исчезновением Система переставала их фиксировать. Либо, эти данные были тщательно стёрты. Кстати, на такой фокус ни один “мясник” из космодесанта не способен. Не тот уровень интеллекта.

«Можно допустить, что момент исчезновения информации соответствовал дню знакомства. Все стирать долго и хлопотно. Да там ещё и бездонный массив перекрёстных данных: друзья, подруги, знакомые, однокурсники – пришлось бы прочищать мозги у всего Нижнего города. А такую акцию ГИС не пропустит. Другое дело – аннулировать несколько дней жизни одного носителя информации: с момента знакомства до момента похищения». Именно благодаря этой косметической зачистке удалось узнать о самих фактах назначения свидания. Похищенные с кем-то общались. Кто-то их видел. Из этих отдельных пазлов ГИЦ сложил довольно внятную схему действия похитителя. Но, как ни странно, в Потоках не сохранилось ни единого следа, собственно, похитителя. Что совершенно необъяснимо. Если он носитель чипа, то любой его преступный замысел должен был купироваться в зачаточном состоянии. Если он чипа не имел, то должен был стоять на особом учёте. Таких персонажей в секторе Стаса было человек пятьдесят. И первое, что должен был сделать ГИЦ – выстроить схему их передвижения по камерам наблюдения. Любое пересечение с похищенными было бы выявлено в сотые доли секунды, а информация об этом лежала бы перед Стасом.

Странным казалось и то, что в обзор новостей попала только последняя из исчезнувших девиц. Да и то, видимо, случайно. А может быть, и нет: мисс Евразия, всё-таки.

Ну, и то, что лишь однажды, а именно, перед исчезновением Джинны, свидание назначалось по голографу. Это, в принципе, не понятно: зачем нужен промежуточный инструмент, когда можно связаться напрямую. При связи мозг-мозг и следов меньше и свидетелей. Видеофоны сегодня используют только в качестве резервного варианта связи, например, при болезни. Приём некоторых препаратов снижает эффективность работы чипа. Кстати, нужно проверить, не болели ли чем-нибудь Джинна.

Но и во время этого единственного сеанса связи, когда в комнату вошла подруга похищенной, изображение вдруг испортилось. Пошли помехи, голограмма рассыпалась, лицо таинственного ухажёра растворилось, как у ВБГ. Такие сбои у видеофонов почти столь же невероятны, сколь невероятно откопать живого мамонта.

Отсюда вывод: похититель или похитители прекрасно ориентируются как в современных, так и в старых технологиях. Что ставит на версии «Космодесант» огромный жирный крест.

Во всех остальных случаях жертва и Дон Жуан общались с помощью Прямых Информационных Потоков. То есть через чип. Что наводило на мысль о наличии такого же чипа у похитителя. Иначе говоря, все чёрные мысли похитителя должны были бы быть мгновенно распознаны Информационным Центром и тут же уничтожены. Мягко, надёжно и навсегда. Но этого не произошло.

Логика подсказывала, что задача решения не имеет. А, значит, либо не все факты известны, либо какие-то из известных – искажены. Либо квалификация Стаса не позволяет ему найти то нетривиальное решение, которое нашёл преступник. А это, кстати, первый шаг к оценке «профнепригоден» с последующим увольнением и вживлением чипа.

Стаса не так волновала возможная безработица, как то, что, превратившись из Взломщика в обывателя он будет обязан вшить чип. А перспектива приобщение к много миллиардной армии полу-роботов полу-заключённых его никак не устраивала.

–Прекрасно, – резюмировал Стас потягиваясь и разминая затёкшую спину, – идеально выполненное похищение. Никаких следов, никакой информации, ничего вообще. Однако, не всему же Нижнему городу мозги прочистили? Кто-то мог что-то случайно увидеть? Не в вакууме же, пропавшие, жили. Кто там не успел разглядеть изображение на видеофоне?

Стас, коснулся сенсора главного меню и скользнул указательным пальцем по каналам Банка Данных.

–Ага, вот оно! – На мониторе возник текст и трёхмерные иллюстрации вполне приличного качества. Перевод с канцелярита содержательной части, гласил, что Джинна Кристоферсон проживала на Третьем уровне в секторе №17 совместно с Ириной Самсоновой, студенткой факультета журналистики, незамужней, двадцати двух лет от роду. Именно эта недоучившаяся журналистка сорвала видеосеанс будущей жертвы с возможным похитителем.

Стас без интереса проглядел расшифровку информации с чипа Самсоновой за последнюю неделю. Смесь из лекций и “розовых пупсиков”. Ничего, чтобы могло помочь в розыске пропавшей. Иллюстрации с интерьером двухкомнатной секции, в которой до вчерашнего дня жили Кристоферсон и Самсонова, также не задержала взгляда. А вот Ирина оказалась премиленькой. Легкие светлые волосы, приятное лицо: выразительные, чуть-чуть навыкате глаза, крупные, немного неправильные, готовые к улыбке губы, аккуратный, слегка курносый носик. Назвать её красавицей с журнальной обложки, пожалуй, нельзя. Глянцевой, показательной, кукольной красоты у Самсоновой не набиралось и пары грамм. Но красота обаяния присутствовала, в количестве достаточном для того, чтобы сбить с ног любого мужчину. Такие девушки, обычно, располагают к себе с первого мгновенья знакомства и не отпускают уже до конца жизни. Если бы она была нормальным человеком, а не чипоноской, с ней стоило бы познакомиться поближе.

Стас вскрыл код Самсоновой и подключился к её чипу.

– О, да у обояшки свидание! – Стас с трудом прорывался через пунктир разнонаправленных мыслей и эмоций Самсоновой: юбка, макияж, шпильки, ногти, тема диплома, кудрявый красавчик, «Кадык»!

«А ведь таких только в Нижнем городе полтора миллиона! Как ГИЦ с ними не сошёл с ума?»

Когда Ира направилась в душ, Стас отключил канал. Тайна личной жизни охраняется Законом. На эту тему был написан целый талмуд инструкции и угрожающими мерами реагирования для нарушителей. Да и продолжать изучать объект через Потоки было бессмысленно. Если Самсоновой назначено свидание в Кадыке в 12 часов, то проще на это свидание прийти лично. И там, на месте, сориентироваться.

-Давненько мы не расслаблялись. Уж на пенсию скоро, а жизнь с её мимолётными радостями остаётся вне моих скучных обыденных маршрутов. – Стас поглядел за окно. Серые сумерки понемногу поглощали все ещё пышущие жаром улицы. Часы показывали начало двенадцатого. В клубах Нижнего города ночное веселье вступало в апогей.

–«Пора размять остатки мышц под радостные звуки!». – С чувством продекламировал взломщик слова из модной в этом сезоне песенки и отправил заказ на самый “отвязанный” вечерний костюмчик из молодёжного каталога.

***

Стас вышел на улицу. Стены домов и ошмётки старого асфальта, некогда бывшие улицей, уже начали остывать. Жар еще ощущался, но духота постепенно растворялась в сумерках. Лёгкий ветерок забрасывал маленькими порциями прохладу из недалекого лесного массива. Взломщик скорым шагом направился к паркингу Старого города. Десять кварталов энергичной ходьбы – отличная разминка перед ночной дискотекой. Мышцы упруго встречали ещё мягкий и податливый асфальт и, отвергая его ватное гостеприимство, несли тело вперёд, мимо вяло шуршащих, пыльных листьев, испещрённых морщинами стволов деревьев, разрушающихся, давно покинутых зданий.

Город умирал тихо, безропотно, как старик в богадельне. Отпечаток предрешённости его судьбы лежал на фасадах и эркерах, некогда являвшихся гордостью архитектурной мысли. Архитектурная мысль гордилась перед людьми. Люди ушли, и архитектура превратилась в театр, потерявший зрителей. Она могла прожить ещё некоторое время сама для себя. Но ощущение радости и красоты уже не несла даже той сотне человек, которые сохранили верность Старому городу. Смерть от старости не может быть ни красивой, ни радостной. Хотя, радостной смерть не может быть в любом возрасте.

Невесёлые размышления Стаса прервал крик.

–Леопольд, ко мне!

Взломщик узнал голос префекта Старого города. Префекту давно перевалило за сто пятьдесят, но он своего поста главы города не оставлял. Впрочем, забот у него было немного. Городской бюджет ничего существенного сделать не позволял. Стас со своей липовой конторой являлся основным, а, может быть и единственным налогоплательщиком. Со стороны казалось, что главной обязанностью старика были три прогулки в день с молодым рыжим кобелём колли. В перерывах между часовыми прогулками префект представительствовал в своём ветшающем офисе. И трудно было сказать, что для него было более серьёзной и ответственной работой: возня с собакой или ожидание редких сумасшедших посетителей префектуры.

«Чего его понесло на прогулку в такое время?» – Что-то заставило взломщика изменить первоначальный маршрут. Стас повернул направо в проулок. Именно оттуда из узкой горловины между двумя высотками донёсся окрик префекта. Взломщик и сам не мог определить для себя точно: что именно его насторожило. Причиной было не только странное время, выбранное для выгула собаки. Голос, тревожная интонация, собственные предчувствия или все вместе взятое, но уже через пять секунд Стас перешёл на лёгкий бег. Ни префекта, ни Леопольда видно не было. С каждым шагом сумерки становились всё плотнее. Здания будто высасывали свет из узкой полоски вечернего неба.

–Леопольд Третий! Ко мне!! – В голосе префекта ощущалась неуверенность и страх. Взломщик кинулся в узкую, вытянутую на два этажа вверх, арку. Двор здания был освещён чуть лучше. Во всяком случае, худощавую фигуру старика Стас увидел сразу. Он, успокоившись, перешёл на шаг. Префект стоял к взломщику в профиль и разглядывал что-то в левой части двора. Что именно, Стасу видно не было. Заслоняла стена.

«Наверное, своего ненаглядного Леопольда высматривает. Но тогда чего испугался?»

Старик неожиданно резво развернулся и мелкими быстрыми шажочками побежал прочь.

Почти сразу его место заняла туша огромного чёрного медведя. Зверь стоял на задних лапах и покачивался, угрожающе оскалив клыки.

Легенды о медведях-мутантах Стас слышал неоднократно, но видеть это животное не приходилось ни разу. Он вообще относился к рассказам о кровожадных черных монстрах как к устному народному творчеству. И ошибся. Похоже, старый префект так же не придавал значения слухам. И имел все шансы поплатиться за неуважение к ним.

Взломщик быстро выхватил из кармашка шокер, на ходу привёл его в режим комбинированного воздействия и переключил регулировку на положение максимум. Он не был уверен, что животное можно остановить шокером, но другого варианта просто не было.

Рывок к морде зверя запоздал на десятые доли секунды. Краем глаза взломщик увидел, как тяжёлая когтистая лапа смахнула сгорбленную фигурку префекта. Старик взлетел вдоль стены здания почти вертикально вверх. Уже в прыжке Стас услышал глухой удар и одновременно увидел маленькие злые и умные глаза медведя. Чёрный блестящий лоскут кожи на носу, словно магнитом притянул руку взломщика с зажатым в ней шокером. Короткий щелчок. Едва заметное облачко газа. Зверь сжался в комок, уменьшился, будто по мановению волшебной палочки, и, издавая почти человеческий вопль боли и отчаяния, покатился мохнатым шаром к проёму ближайшего подъезда. Вероятно, там, в одной из заброшенных квартир, было его логово.

Стас не пытался преследовать медведя. Гарантии того, что после повторной атаки шокером зверь станет ещё меньше и беззащитней – не было. Скорее наоборот: преследуемое животное могло оказать отчаянное сопротивление. Если учесть разницу в силе и весе, то шанс не повторить полёт префекта, сводился к нулю. К тому же, по закону, любое физическое воздействие на животных является уголовно наказуемым преступлением. Участие в долгих и бессмысленных разбирательствах никак не входило в ближайшие планы Стаса Савенко.

Проводив противника взглядом, взломщик бросился к префекту. Старик лежал у стены, мягкой бесформенной кучей. «После такого удара, у него, пожалуй, ни одной целой кости не осталось». Стас пощупал пульс. Синяя жидка на шее вздрагивала быстро и прерывисто. Казалось сердце старика посылало сигналы SOS короткими чёрточками и точками древней азбуки Морзе.

Вызывать врачебную помощь из Нижнего города было бессмысленно. Пока прибудут роботы-спасатели, старика останется только отправить в морг. Разрывы и открытые раны взломщика не очень волновали. Токую плёнку самозатягивающегося клея он нанёс сразу, и смерть от потери крови старику не грозила. Гораздо страшнее были переломы и повреждения внутренних органов. Для этих травм требовались препараты, которых у взломщика не было. Их можно заказать в крейторе, но ближайший прибор находился в префектуре, в трёхстах метрах от места трагедии. Савенко поднял префекта на руки и, стараясь не растрясти, понёс.

Тело старика казалось невесомым. Сто пятьдесят лет жизни высушили его так, что остался только скелет, морщинистая кожа да минимум мышц, необходимый для трех прогулок с собакой в день.

Стасу было жаль префекта. Совсем недавно он был на юбилее этого человека. Среди многочисленных гостей Савенко оказался самым молодым. Все остальные давно перешли столетний рубеж. Какая-то бодрая старушка обратилась к Стасу: «деточка» и сорокалетнему взломщику это не показалось ни обидным, ни противоестественным.

По ходу банкета неожиданно выяснилось, что старик был очень известным поэтом. Известным, лет сто назад. Его величали, то гением мировой литературы, то величайшим поэтом ушедшего бриллиантового века культуры. Старик очень мило смущался, долго отказывался читать свои стихи. А потом, так же долго под аплодисменты их читал. Стас ничего не понимал в поэзии и откровенно скучал, но уйти не мог: не позволял статус почётного гостя. Как ни как: единственный спонсор префектуры.

Потом поэт, в ответ на дифирамбы сказал мысль, которая Стасу очень понравилась. Он произнёс буквально следующее: «Великими писателями литераторы становятся только после смерти и в единственном случае: если их продолжают читать. А я, как вы все можете видеть, ещё жив. Не торопитесь меня хоронить.»

Дыхание старого поэта становилось все тише и прерывистей. У входа в префектуру взломщик понял, что хозяин офиса мёртв.

–Всё…– Стас толкнул дверь префектуры. Тяжёлая деревянная створка, каких не делали уже лет двести, с тягучим скрипом отворила проём. – Теперь станет ясно: великий вы писатель или скромный литератор. – Сказал взломщик, пытаясь заглянуть в чуть приоткрытые уже потерявшие жизнь глаза старика.

–О, какой приятный гость! Давненько вы, милейший не доставляли мне счастья видеть вас, а главное, беседовать с вами.

Стас изумлённо поглядел на стоящего в дверях префекта. У ног хозяина важно сидел рыжий и бодрый Леопольд Третий.

–Проходите, дорогой, проходите, – префект освободил проем и сопроводил приглашение взмахом руки. – Какая жалость, я надеялся, что он мне ещё пару дней послужит, – префект поглядел на растерзанное тело двойника.

«Клон» – сообразил Стас.

– Знаете, очень много дел последнее время. Некогда с собакой погулять. Вот и пришлось этими новомодными штучками пользоваться. И, как видите, ни к чему хорошему они не приводят. Положите несчастного вот здесь, на диванчике. Я потом уберу. – Префект указал на старый кожаный диван в холле. – И расскажите: какие приключения отняли жизнь у моего второго я?

Взломщик бережно положил труп клона на потёртую кожу. Он никак не мог избавиться от ощущения потери. Как будто растерзанное, с раздробленными костями тело принадлежало не трёхдневному клону, погибающему естественной смертью, спустя семьдесят два часа после рождения, а настоящему человеку, префекту Старого города, кумиру юности столетних старушек и старичков.

–Извините, я задумался, – Стас с трудом восстановил в памяти вопрос поэта, – Как ни странно – медведь-мутант. Напал во дворе высотки на улице Пьера Решара.

–Вы верите в эту ерунду?

–Не верил, пока ни увидел.

–Ни увидели что?

–Медведя. Большой, чёрный и очень неспокойный. Я бы даже сказал: агрессивный.

–Медведь – это факт. А мутант, милейший мой специалист по консалтингу, по крайней мере, должен иметь источник мутации. Если бы таковой имелся, мутировали не только медведи. Я так разумею, хотя мои стариковские мозги вполне могут давать сбои. Не угодно ли чаю? Кофе? К сожалению, спиртного не пью, возраст не тот, а энергетические напитки я не держу. Просто я их не понимаю. Энергия должна быть своя. Кстати, вы знаете кто такой Пьер Решар?

–Наверное, ваш коллега – литератор. – Стас украдкой взглянул на часы. Префект заметил брошенный взломщиком взгляд.

–Ах молодость, молодость. Мне бы ваши годы и ваши дела. Я бы тоже летел в Нижний город с надеждой развлечься… – Старик подхватил Стаса под руку и потянул за собой вглубь помещения. – А Пьер Решар, голубчик, был артистом. Довольно неплохим, но, на мой взгляд, чуть однообразным. Во всяком случае, я бы в его честь улицу не назвал. Тем более эту.

– В чем проблема? Вы же – префект. Переименуйте!

– Ни за что. Это дурной тон, молодой человек и элементарное бескультурье, когда каждая новая власть сносит старые памятники и переименовывает улицы. Любое название – часть истории, жизнь тех, кто был здесь до нас. А с жизнью следует обращаться бережно.

Префект обладал редким даром: он умел поправлять чужие ошибки, как бы мимоходом, легко и не оскорбительно.

–Возможно. А почему: «тем более эту?» – переспросил Стас.

–Да. У неё, милейший мой, в отличие от артиста, именем которого она названа, дурная репутация. Я бы, на вашем месте, забредал туда пореже. Или вообще обходил стороной. Может быть, там только медведи-людоеды водятся, и никакого источника мутаций нет, но моего клона это, как вы уже могли заметить, не спасло. Так что, направляясь ко мне, старайтесь ходить через центр. Держитесь центра…

Старик заглянул Стасу в глаза, будто пытаясь понять, усвоил ли взломщик сказанное, или требуются более точные формулировки.

–Уговорили. Буду держаться центра. – Согласился Стас.

–Вот и отлично. Так вы не ответили: чай или кофе?

– Спасибо, но у меня, действительно дела, – взломщик протянул руку префекту, хотя понимал, что по этикету должен был дождаться этого жеста от старшего. Но время уходило с катастрофической скоростью, а поэт, на то и мастер слова, чтобы говорить часами. К тому же префект никуда не спешил.

– Очень жаль, что не удалось пообщаться. Заходите в любое время – старик слегка придержал руку взломщика в своей руке. – А с проверкой на величие моего таланта я готов ещё подождать. Лет сто. Как вы думаете: не много, ли?

– Я думаю: в самый раз. Смерть – не то, с чем следует спешить. Даже, если её подгоняют амбиции.

– Неплохо сказано для человека, чуждого поэзии. Удачного вечера!

– И вам.

***

В «Кадык» Ира почти вбежала. Чуть задержалась у входа, чтобы отдышаться и поправить причёску.

Самсон приветственно помахал ей от барной стойки. Ира встала на золотистую дорожку транспортёра и медленно поплыла вокруг танцевальной зоны.

–Добрый вечер. Вы на редкость пунктуальны. – Самсон подал Ире руку и помог сойти с транспортёра.

–Скорее, доброй ночи, – улыбнулась Ира.

–Доброй ночи – это слишком похоже на прощание, – возразил молодой человек и улыбнулся в ответ. Его улыбка была обаятельной, но не такой беззащитно-милой, какую он продемонстрировал утром в Потоках. Это была улыбка, уверенного в себе мужчины. Может быть, даже слишком уверенного, для того образа, который Ира создала себе после утреннего разговора, – Что вам заказать, Самсонова?

Ира приняла игру.

–«Слёзы марсианки», Самсон, – это был её любимый коктейль. Вкус напитка менялся от глотка к глотку от чуть солоноватого, до земляники с шоколадом. И никогда не удавалось угадать: каким окажется следующий глоток.

–«Слезы марсианки» и чай со льдом, – заказал Самсон бармену, а вы хорошо знаете Джинну?

– С детства, – Ира вдруг подумала, что более точного ответа она дать не сможет, а прозвучавший говорит только о времени, но ни как не об отношениях. Да, им всегда было вместе комфортно. Да, у них было похожие судьбы и, вероятно, их семьи имели близкий социальный статус. Да, они вместе плакали и смеялись. Но Джиннка всегда оставалась немного загадкой, кроссвордом на тему ядерной физики. И вроде всю её знаешь, а где-то раз и вылезет слово по вертикали, которое даже ГИЦ не подскажет.

– Джинна немного рассказывала о вас.

– Немного?

– Ну, она вообще немного рассказывает. Но о вас – очень тепло.

– Джиннка – золото!

– Она говорила, что ни вы, ни она, вероятно, не знаете своих настоящих фамилий. Это правда?

– Если говорить о фамилии, как о семье, пожалуй, правда.

– Тяжёлое у вас было детство… – лицо Самсона излучало искреннее сочувствие.

– Обычное. – Ира инстинктивно избегала разговоров о близких. Она привыкла к тому, что их с Джинной постоянно жалели, и понимала, что мимо её жизни прошло что-то очень важное. Но оценить потерю можно только тогда, когда знаешь цену тому, что потерял. Они с Джинной не знали. Только догадывались.

– Не надо меня жалеть. А то вы, Самсон, дадите мне повод уйти, а я ещё ничего не узнала о Джинне, – собственные слова заставили Иру напрячься. Джинна и с ней, единственной и самой верной подругой, редко говорила о родителях и семье. С этим красавчиком она познакомилась, кажется, не так давно и уже свалилась в пропасть откровенности? С чего бы это?

– Конечно, конечно,– Самсон примирительно накрыл Ирину руку своей,– я был бестактен. Извините. Я мог бы предвидеть вашу реакцию по реакции Джинны. Я понимаю: это больная тема. – Он мгновенье помолчал, как бы раздумывая: продолжать или на этом поставить точку. И вдруг, торопливо, словно боялся, что Ира его перебьёт, начал говорить, – У меня отец разбился при крушении звездолёта. Служил в космодесанте. Ошибка автоматики при посадке. Я его практически не помню. А мама отца пережидала на три года. Я с семи лет на попечении общества. Всего пришлось добиваться самому. А у вас прекрасное образование. Материальная поддержка. Что важно. А семья… обстоятельства изменятся, и вы будете вместе. Для меня, к сожалению, это невозможно. Ира, поверьте, я вам могу помочь, если вы, конечно хотите. Я сотрудник ГИЦ и имею доступ практически к любой информации. Вы, например, можете сказать: откуда вам поступают деньги, а я по банковским транзакциям попробую установить, где ваши родители. Я уверен, что они без вас скучают безумно. Представляете: вы возьмёте и сами к ним приедете! Сами! Поставите перед фактом! И тогда никакие государственные интересы не будут преградой! Правда! Давайте попробуем?

Ириной руке было так уютно под этой большой, горячей и сильной ладонью. Она подумала, что нельзя отказывать в доверии человеку, который готов ради её семьи нарушить инструкции, возможно, сломать свою карьеру. Доступ к информации ГИЦ, наверняка, ограничен и вряд ли решение личных проблем какой-то Иры Самсоновой может быть достаточным аргументом для снятия ограничений.

– Но у меня только номер счёта в банке. На него раз в месяц приходят деньги.

– Какой банк?

– Дойчебанк.

– А номер счёта?

– Сейчас вспомню… – Странно, обычно цифры счёта с лёгкостью всплыли в голове, но сейчас они, словно заблудились где-то в бесконечных катакомбах Информационных потоков. Ира растерянно перевела взгляд с ладони, накрывшей её идеальные ноготки на другую руку Самсона. Длинные сильные пальцы нервно крутили небольшую серебристую коробочку. «Странно» – подумала она – «Сам так спокоен, а пальцы, как паучки, которые рвутся отсюда убежать». Рука, словно услышав Ирины мысли, замерла. Ира оторвала взгляд от коробочки и посмотрела в глаза Самсона. Их тёплая лазурь неожиданно потеряла цвет. Глаза стали почти прозрачными, холодными и пустыми, будто вырезанными из куска горного льда. Лёд разрастался, охватывая знобкой прохладой Ирино тело. Она попыталась вырваться, но ледяной панцирь уже сковывал её, лишая свободы движения и сил сопротивляться.

***

“Кадык” не числился в списке модных и уж тем более, богемных заведений. Доступность, демократичность и предельная простота нравов. А что, собственно ещё нужно студентам, вырвавшимся из цепких родительских объятий? Особенно если учесть, что вместе с родительскими объятьями обычно исчезала и финансовая поддержка. “Кадык” особых требований к кошельку не предъявлял. Пять юников за вход. Тридцать за коктейль. Десять за право на ритмичные конвульсии в танцевальной зоне. Публика здесь собиралась, не обременённая жизненным опытом и не вкусившая развратной прелести упитанного кошелька. Зато любой из завсегдатаев умел за потраченные шестьдесят юников получить удовольствия на всю тысячу. Своё лёгкое, почти пренебрежительное отношение к деньгам завсегдатаи подобных мест перенесли и на название денег. Чопорное Unit Coin превратилось в сленговое юник.

У автоматического турникета Стас даже не притормозил. Собственно, и турникет его проигнорировал. Устройство даже не подозревало о возможности существования нечипованных особей. На посетителей оно реагировало только по сигналу ГИЦ, а пропускала по факту оплаты.

Что касается Стаса, то платить за вход в Нижнем городе взломщик считал занятием глупым и недостойным. Во-первых, из чисто гуманных соображений. Автоматика турникета сгорит от интеллектуальной нагрузки, если факт оплаты прохода зафиксирует, а посетителя обнаружить не сможет. Во-вторых, взломщик, как ни кто другой знал, что здесь все рассчитано на “чипоносов”. Их электронная совесть – чип – никогда не позволял совершать поступки, противоречащие общественной морали. У Стаса чипа не было, а, значит, электронная совесть молчала. Своя же подсказывала, что тратить личные сбережения во время выполнения правительственного задания, бессовестно по отношению к себе, а государственные средства – преступно по отношению к налогоплательщикам.

Едва Стас переступил порог “кадыка” под ногами золотистым светом зажглась дорожка, ведущая в бар. Опоясывая танцевальную зону, она обозначала границу аттракциона “вспотей ритмично” и одновременно служила транспортёром для желающих выпить. От бара к выходу в противоположном направлении тянулась зелёная дорожка. Надо думать: для тех, кто уже не был способен самостоятельно покинуть питейное отделение “Кадыка”.

Стас особого пиетета перед золотом не испытывал и не без удовольствия водрузил пыльные подошвы своих туфель на сверкающую поверхность. Транспортёр двигался неспешно. Это было взломщику на руку. Проплывая мимо толпы, Стас спокойно изучал обстановку. С дорожки звуков не было слышно. Они не проникали за пределы танцевальной зоны. Конвульсии танцующих отсюда казались странной пантомимой, неким мистическим ритуалом глухонемых. А дирижировал ритуалом свет. Яркая красная вспышка на сильную долю. Потом дождь мелких зелёных и фиолетовых синкоп. И снова красная вспышка.

Стас знал, что там, за краем дорожки звук был. Звук мощный и беспощадный. Он, как надсмотрщик на древней галере, ритмично бил плетью децибел по извивающимся телам, не давая им остановиться ни на секунду.

Что-то во всполохе очередной красной вспышки показалось Стасу странным. Но он не успел зафиксировать причину дискомфорта и сразу переключил внимание на бар. Там, у стойки мелькнуло знакомое лицо. Зелёные глаза, светлая чёлка. Это точно была Самсонова. И, как показалось Стасу, не одна. С каким-то высоким кудрявым парнем.

Он стоял к Стасу спиной и в чем-то пытался убедить девушку. Самсонова без особого энтузиазма кивала головой. Парень взял её за руку и потянул от стойки. Нужно было торопиться. По золотой дорожке путь хотя и приятный, но не быстрый. Пока золотая кривая вывезет к бару – и парня и подругу потерпевшей придётся искать по всему Нижнему городу. А это сорок восемь уровней.

Стас шагнул в танцевальную зону. Звуки, ещё секунду назад, казавшиеся больше предположением, нежели реальностью, буквально ворвались в тело взломщика. И не только звуки. Взрыв басов на сильную долю и вспышка красного шара, коротко сильно били по ноздрям резким запахом дешёвой туалетной воды. Фиолетовые и зелёные синкопы – покалывали нежными цветочными ароматами. Стас знал, что “чипоносы”, одновременно с запахами получали и иллюзию вкусовых ощущений. Все это работало синхронно и почти мгновенно вводило в состояние транса тех, кто подвергал свою нервную систему этой танцевальной экзекуции. Стас поймал себя на том, что его тело стало дёргаться в такт энергичной и жёсткой мелодии.

До барной стойки оставалась пара метров. Стас видел, как “кудрявый” тянул вяло упирающуюся Самсонову к пожарному выходу.

–Дядя, хочешь увидеть чудо? – Стас обернулся. Перед ним стояла шатенка небольшого роста. Она слегка покачивалась, но её колебания не совпадали с ритмом музыки.

“Странно” – подумал Стас – “любое действие чипоноса контролирует компьютер. Они не могут двигаться неритмично. Это не по правилам.”

“Неправильной” была не только шатенка. Рядом с ней ещё, по крайней мере, трое ребят выпадали из единого движения танцевальной зоны. Они, покачиваясь как растения под ленивым тягучим ветерком, задрав головы, изучали черноту над собой. Будто хотели увидеть звёздное небо сквозь многометровую толщу грунта. У всех за левым ухом поблёскивали маленькие металлические шарики. «Скорее всего, какой-нибудь, корпоративный знак», – подумал Стас.

–Ну, что? Нравится? – Шатенка потянулась руками к взломщику. Её облегающий костюм в новомодном стиле секси в самых интимных местах стал терять цвет. Сначала, сквозь нежную зелень ткани проявились тёмные соски маленьких, подрагивающих грудок. Потом родниковая прозрачность спустилась по её, вспотевшему от движения телу, до пупка.

Стас никогда не понимал смысла этих игр импотентов в эротическое шоу. Все инстинкты и реакции “чипоносов” контролировал гигантский электронный мозг. Он же помогал вовремя организовать выброс гормонов в кровь, чтобы в нужный момент нужная пара зачала нужного ребёнка. Все эти эротические изыски с одеждой в стиле секси – прерогатива нормальных людей. Тех, кто живёт своими мозгами, а не “сидит” на информационной “игле”. Впрочем, зачатия – зачатиями, а мода – модой. Вполне вероятно, что кто-то на модной линии «секси» зарабатывал очень приличные деньги. А Прямые Информационные Потоки – идеальный инструмент продвижения товара.

А, может быть, всё было не так. Никто не продвигал секси-стиль в Потоках. Подтвердить или опровергнуть эту свою догадку Стас не мог. Да это было и неважно. Но одно он знал точно: для любовных приключений лучше искать женщин не старых, но старомодных, с мозгами, а не компьютерные придатки с наличием первичных и вторичных половых признаков.

–Нравится – Стас улыбнулся шатенке и двинулся дальше. Нужно было спешить.

–Стой, ты еще не видел чудо. – Один из троицы звездочётов оторвал взгляд от далёкого купола зала и его пустые серо-свинцовые глаза, как в прицел, поймали лоб Стаса.

–В другой раз, – попробовал отмахнуться взломщик.

–Другого раза не будет. – Мягко, почти дружески сказал сероглазый.

К атаке Стас не был готов. Последние лет десять драки в Нижнем городе случались так же редко, как дожди в Сахаре. Любая агрессия “чипоносов” пресекалась компьютером на корню. Стас пропустил быструю подсечку, на секунду повис над прозрачным напольным покрытием цвета морской волны и в следующее мгновенье оказался стоящим, перед шатенкой на коленях. Лицо его упиралось в основание упругого животика. Почти весь костюм девушки превратился в тонкую бесцветную плёнку. Тёмная зелень украшала только стройную голень шатенки.

–Целуй чудо! – Приказал сероглазый.

В другое время и в другом месте Стас, возможно, последовал бы этой рекомендации. Но не сейчас. Он ничего не имел против секса, как такового, но садомазохистские игры с мерами принуждения, противоречил его принципам.

Долг противнику взломщик вернул стремительно и с процентами. При всём своём пренебрежительном отношении к завоевателям далёких планет, Стас отдавал должное физической подготовке, полученной им в школе космического десанта. Она привила некоторые навыки общения с индивидуумами, не склонными к излишнему дружелюбию. За шумом очередного звукового удара, прокатившегося волной по танцевальной зоне, хруст колена расслышать было сложно. Но Стас знал: визави, чтобы вернуться к нормальной жизни, потребуется пара суток интенсивной терапии.

Взломщик прыжком поднялся с коленей, заглянул в потерявшие от боли свинцовую непроницаемость, широко раскрытые глаза противника и, нагнувшись к уху с блестевшим металлическим шариком, назидательно произнёс:

– Не спорь с дядей. Я же сказал: в другой раз!

***

У бара ни Самсоновой, ни её кудрявого спутника уже не было. Но Стаса это беспокоило мало. Отследить девицу с чипом в башке, для него, профессионального взломщика – пара пустяков. Не сложнее, чем напечь “куличей” в детской песочнице. Если вы понимаете: о чём речь.

Он устроился на стуле у стойки и поманил бармена. Только сейчас Стас почувствовал насколько в зале душно. Духота пробуждала инстинкты, а они требовали чего-нибудь прохладного, жидкого и не слишком сладкого. Бармен не заставил себя ждать.

–Чего желаем?

–Чая со льдом. Думал: спущусь в Нижний город – отдохну от зноя. А у вас духота похлестче, чем снаружи.

–Есть немного. – Согласился бармен. – Последнее время постоянные неполадки с вентиляцией. – Вчера опять вызывали службу “Чистый воздух”. Парни сказали: пробка в восьмой магистральной трубе четвёртого уровня.

Видно решив, что сказанного достаточно для установления приятельских отношений, бармен, быстро поставил перед Стасом уже налитый стакан чая со льдом, и принялся протирать идеально чистой салфеткой идеально чистый бокал. Взломщик мог дать голову на отсечение, что ему подсунули заказ, от которого кто-то из клиентов только что отказался. Заметив колебания Стаса, бармен дружески подмигнул и, с видом знатока, заявил:

–Ловко ты его отделал. Такую работу на планете редко встретишь. Космодесант?

–Было немного, – разговоров на эту тему Стас старался избегать. – А, симпатичная девица, что здесь только что сидела, часто заходит?

–Светленькая? Понравилась?

–Не то слово.

Вдруг на лице бармена появилось выражение растерянности. Он словно забыл что-то важное и пытался вспомнить, но никак не мог. Стас оглянулся, подумав, что бармена выбило из привычной колеи нечто, происходящее за его, Стаса, спиной. Но сзади не было никого, кроме трёх сотен тел, бившихся в ритмичном трансе.

–Так эта миленькая блондинка – завсегдатай? – повторил вопрос Стас.

–Какая блондинка?

–Та, что ушла отсюда минуту назад вместе с кудрявым молодым человеком.

–Не знаю. Много тут всяких за ночь проходит. И блондинок тоже. Только пару минут назад здесь вообще никого не было. Что пить будем?

События разворачивались более чем странно. В качестве разминки – драка – дело для Нижнего города за гранью реального. Потом бармен, страдающий внезапными приступами амнезии. Забыть ушедшего пару минут назад посетителя, ещё куда ни шло. Но не вспомнить о чае, заказанном десять секунд назад – это признак полной профессиональной непригодности. Или сбоя в работе Прямых Информационных Потоков.

–Ну, не было, значит: не было. – Не стал настаивать Стас. Он отодвинул в сторону только что поданный стакан и повторил заказ. – Чай со льдом. Лучше натуральный. Если есть.

–Сделаем, – бармен отошёл к машине напитков.

Стас достал из кармана скатёрку монитора, включился в сеть и запросил данные о местонахождении и маршруте следования Самсоновой. Ответ пришёл почти мгновенно: “Данные отсутствуют”. Стас ощутил под сердцем неприятный холодок. Запрос о вчерашнем дне дал тот же результат. Монитор равнодушно выдал: “Данные отсутствуют”. Уже понимая, бессмысленность своих действий Стас запустил процесс сканирование информации в обратной хронологии. Последний выход Самсоновой на информационный контакт оказался датирован первым июня. То есть, две недели, как человек для компьютера не существовал. Две недели не было той самой Ирины Самсоновой, которую он пять минут назад видел своими глазами. Той Самсоновой, информацию о которой ещё час назад Стас мог получить мгновенно и в любых количествах. Вплоть до того: какие мысли бродили в её очаровательной компьютеризированной голове.

–Опоздал! – Стас абсолютно точно мог указать на преступника и назвать имя следующей жертвы. Оставалась сущая мелочь. Найти ответы на несколько вопросов: кто же такой этот похититель, цель похищения и место, куда «кудрявый» утащил Самсонову. А вот это-то оставалось для взломщика шестого ранга тайной за семью печатями. Тайной, от которой, зависела жизнь симпатичной блондинки. И, возможно, не только её. Маньяки, как известно, сами не останавливаются.

Стас метнулся к пожарному выходу.

–А чай? – Крикнул вдогон бармен.

–Какой чай! – отмахнулся Стас.

–Который вы заказали! И ещё «Слезы марсианки»!

– Чай, слёзы? Вы меня с кем-то перепутали. Я не марсианин и не плакал с детства!

На лице бармена вернулось то же выражение растерянности, которое взломщик видел минуту назад. Но Стасу было не до его переживаний.

Массивные двери пожарного выхода неохотно раздвинулись, пропуская взломщика на лестницу. Вентиляция здесь работала ещё хуже, чем в “Кадыке”. Воздух был спёртым, тяжёлым и пропитанным пылью. Стас быстро взглянул на пролёт, уходящий вниз. Никаких следов. Зато вверх, по пыли была натоптана тропинка. Сказать, что люди часто прогуливались по этим ступенькам было бы большим преувеличением. Впрочем, убирали здесь ещё реже. И это было на руку Стасу. Как музыкант читает мелодию по нотам, так и он мог с большой степенью точности “прочитать” по отпечаткам увертюру возможной близкой трагедии. А вполне отчётливых отпечатков было достаточно. Преступник тщательно заметал виртуальные следы, но спрятать отпечатки обуви даже не пытался.

Стас, давясь спёртым воздухом, бежал по ступенькам и проклинал себя за самоуверенность и благодушие: пока он беседовал с барменом и искал Иру Самсонову в извилинах электронного мозга Глобального Информационного Центра, преступник спокойно тащил девчонку по пыльной лестнице в никуда.

Следы обуви оборвались у запасного выхода к паркингу. Стас выскочил на платформу. Длинный ряд красных огоньков, исчезающий в сумерках платформы, сигнализировал: транспортных капсул нет. Где-то впереди, метрах в восьмидесяти от Стаса на шлюзовой камере мигал зелёный свет. Рядом с ним в непонятном танце слились две фигуры. Одна повыше и покрепче. Вторая – миниатюрная – явно принадлежала женщине. Они не то боролись, не то исполняли хореографический атавизм – старинный танец танго. Стасу показалось, что высокую фигуру венчала пышная копна кудрей. Разглядеть девушку при таком освещении и на таком расстоянии он не мог. Но готов был поставить девяносто против десяти, что “танцевали” у шлюзовой камеры те, кого он искал.

–Стой! – Крикнул взломщик и рванулся к паре танцоров. Восемьдесят метров – десять секунд бега. Пустяк, мгновенье. Но именно этого мгновенья Стасу не хватило. Люк шлюзовой камеры закрылся прямо перед его носом. Появись он на платформе чуть раньше, за будущее студентки Самсоновой можно было бы уже не волноваться.

Взломщик в отчаянии пнул полированный металл люка и, прихрамывая, бросился бежать вдоль ряда красных огоньков, беспощадного, как замах палача. Пустых капсул не было. Все было кончено. Найти в транспортной трубе человека с отключённым чипом – дело почти безнадёжное. Город уходил под землю на сорок восемь уровней. Двадцать четыре из них – транспортные. Тысячи километров труб. Кротовые норы магистралей, в которых без следа могут исчезнуть батальоны дюймовочек.

***

Стас едва не сбил с ног двух, нежно обнимающихся девиц, когда прямо перед ним над шлюзовой камерой зажегся спасительный зелёный огонёк. Он рванул ручку люка на себя.

–Что вы делаете?! Это за нами! – Девчонкам с таким хамством сталкиваться не приходилось.

–А поеду я. Извините.

–Вот за это я и ненавижу мужчин, – не столько Стасу, сколько подруге низким интимным полушёпотом сообщила одна из девушек.

–Грубые, нецивилизованные животные,– подтвердила вторая.

–Поэтому они и вымрут, – подвела черту первая.

– Неизбежно, – согласилась вторая.

Стас молча закрыл люк и упал на мягкое сиденье. Духота выжимала из его лица крупные капли пота. Он подумал, что напоминает сейчас сосульку, растекающуюся под жарким дыханием весеннего солнца.

Набрав на пульте выход в магистральную трубу второго уровня, Стас вновь развернул монитор. Отследить Самсонову он не мог. Но стоило попробовать вычислить маршрут транспортной капсулы, в которой её увезли. Он знал место отправления и время, когда капсула отчалила от паркинга “Кадыка”. Вывести капсулу из системы управления транспортных потоков кудрявый похититель юных красоток не мог. Капсулы даже двигателя своего не имели. По воле компьютеров ГИЦа и по маршруту, предложенному ГИЦем шары капсул неслись в силовом поле труб, доставляя своих пассажиров из точки А в точку Б. То есть, конечно, каждая капсула комплектовалась пультом, на котором можно было выстроить маршрут. Но скорость передвижения, остановки, ускорения и торможения – все это контролировали компьютеры ГИЦа. Да собственно, мало кому в голову приходило корпеть над хитроумными переплетениями паутины транспортных артерий нижнего города, самостоятельно настраивая путь следования. Большинство просто заказывало пункт прибытия и спокойно дремало всю дорогу.

Вместо ответа на запрос на экран выпал новостной спам. Повторили утреннее выступление советника Стюайнса об отсутствии денег на уничтожение свалки и необходимости закупки новой системы охраны. Мелькнул репортаж со всемирного конгресса экологов в Австралии. Пара светских новостей из виртуальной жизни виртуальных суперзвёзд. Взломщика раздражал не столько спам, сколько упорство, с которым раздувались мифы о гениальности несуществующих в природе людей. А сейчас, когда каждая секунда могла решить судьбу настоящего человека из плоти и крови, это насильное мифотворчество его просто бесило. Наконец Стасу удалось прорваться к нужной информации. Капсула с Самсоновой и ее кудрявым похитителем летела по восьмой магистральной трубе второго уровня.

–Так, местность знакомая. Что-то мы уже об этой трубочке слышали! – Стас настроил систему на повторение маршрута, преследуемой капсулы. Его вжало в кресло вертикальным ускорением. Подъем на два уровня вверх с таким ускорением, сдавил Стаса с силой гидравлического пресса. Подобных нагрузок он не испытывал со времён школы космодесанта. Казалось ещё пара секунд, и мозг из черепа стремительно и браво сольётся со спинным и осядет бесполезным сгустком где-то в тупике копчика. Но мозг не изменил места дислокации и, даже, вполне справился со своими прямыми обязанностями, – Бармен! Точно, он говорил о пробке в восьмой трубе. Вчера, когда пропала Джина – подруга Самсоновой.

Стас запросил информацию об аварийных ситуациях на трубах. За последние полтора месяца восьмая труба отметилась пятью заторами. Причём именно в те дни, когда в Нижнем городе пропадали девушки. Вряд ли это было случайным совпадением. Напрашивалось, по крайней мере, два вывода:

Первый: если заторы связанны с похищениями, то похититель мог их организовывать искусственно. Значит, имел доступ к диспетчерским службам или, что ещё вероятнее, работал непосредственно в диспетчерской службе.

Второй: почему восьмая труба? Наверное, именно в ней и именно в месте организованных заторов имелось нечто, позволяющее покинуть транспортную капсулу, и не оказаться сметённым и раздавленным в трубе.

Что это? Заброшенная техническая штольня? Следы каких-то доисторических горнорудных разработок? Карстовая пещера, которую похититель оборудовал переходной камерой?

Капсула с огромной скоростью неслась в магнитном поле трубы, но Стасу казалось, что он двигается слишком медленно. Впрочем, догнать преступника, в полном смысле этого слова, он мог только в том случае, если между ними не было другого транспортного модуля. Иначе вся погоня больше походила на древнее детское развлечение под названием карусель. Где все прибывали к финишу в том же порядке, в каком стартовали в начале заезда. Обгон не запрещался, но был физически невозможен.

Стас запросил схему туннеля восьмой трубы, рабочие чертежи и результаты изысканий. Попутно, вскрыв пароли транспортной службы, вывел на экран трёхмерные изображения всех диспетчеров Нижнего Города. Никого, более ли менее похожего на кудрявого красавца из бара, среди них не было.

–Странно. – Организовать затор, не зная в совершенстве системы управления транспортных потоков, фактически невозможно.

– А почему, собственно, он должен сейчас работать диспетчером. Человек мог сменить специальность. Место работы. Кроме пробок он так же виртуозно ухитряется уничтожать всю информацию о жертвах. Причём делает это легко, буквально мимоходом. Нужно проверить штат локального отделения ГИЦ!

Стас набрал адрес кадровой службы. “НЕТ ДОСТУПА. ЗАКРЫТАЯ ИНФОРМАЦИЯ”.

Если бы девчонка не находилась в руках этого кудрявого укротителя информационных потоков, можно было бы не торопясь связаться с шефом, через канцелярию Бюро по охране от взломов в канцелярию Совета направить официальный запрос. Недельки через полторы скрупулёзно составленная справка непременно упала бы в офис Стаса. Но за полторы недели человека нетрудно разложить на атомы и вернуть обратно, в состояние близкое к исходному. Или не вернуть.

Стас сто раз пожалел, что месяц назад сдал Совету три последних разработки взлома системы. Начальство срочно требовало отчёт, иначе Совет грозился срезать финансирование по региону. Эти ребята наверху только с запросами тянут по неделе. Зато с отработкой защиты действуют оперативно. Наверняка все три методики уж блокированы. А они бы сейчас весьма пригодились.

–Теперь девочки не будет, зато зарплата останется. Своевременный отчёт- залог спокойной жизни. По крайней мере, для меня. – Стас вспомнил, как потчевал аттестационную комиссию. Налетели тогда ясны соколы. Восемь человек важных чиновников. На него одного. Впрочем, довольно милые дядьки. Всё сплетничали о высших сановниках Совета. Пытались произвести на него, Стаса, неизгладимое впечатление. Казалось бы: зачем растрачивать силы на простого оперативного сотрудника, практически рядового взломщика. Ан нет… Страшный это коктейль: снобизм, замешанный на неудовлетворённых амбициях…

Между прочим, они что-то рассказывали о руководителе управления кадров ГИЦа господине Купере

–А это мысль! – Любимую внучку кадровика звали Мэри. Члены комиссии еще отпускали двусмысленные и сальные шуточки о нездоровом чувстве, связывающем дедушку и внучку. Идиоты, какие могут быть нездоровые чувства под контролем компьютера? Разве что у системы “крыша” съехала. Впрочем, дедушка, скорее всего, к Потокам подключён не был. Да и о внучке мог позаботиться вполне. Стас набрал пароль: “Mary Cooper”. Весь экран заняли привьюшки с изображениями сотрудников ГИЦа.

– Кажется, дедушка Купер и вправду не без греха…

Стас изучал портрет за портретом. Вслушивался в голоса, представлявшие каждого сотрудника Информационного Центра. Всё впустую. В центре не было ни одного человека с пышной кудрявой шевелюрой.

–Пора в отставку! – Савенко едва успел закончить фразу, как страшный удар выкинул его из сиденья и припечатал к панели управления.

– Станция конечная… – По рассечённой щеке текла тёплая струйка крови.

Стас переключился на диспетчерскую линию. Восьмая труба была намертво перекрыта пятью капсулами. Приблизительно в двух минутах полёта от места столкновения, не сбавляя скорости, двигались ещё три транспортных модуля.

“Странно,” – Подумал Стас. – “по всем правилам при аварийной ситуации силовое поле в трубе сразу отключается. Любое движение мгновенно замирает.”

Однако, полторы тонны металла стремительно неслись к затору.

«Пора выбираться из этой мясорубки. И, по возможности, шустро!»

Три секунды спустя, вскрыв код шлюза, Стас выпал в трубу. Он почти физически чувствовал приближающий удар. Если не выскочить за пробку, то шары транспортных модулей размажут взломщика по стенкам трубы, как краску по полотну картины размазывает кисть художника. Только шедевр вряд ли получится. Так, электронно- механическая мазня.

Зазор между капсулами и сводом трубы сантиметров пятьдесят. Первое препятствие удалось преодолеть в пару секунд. Стас выпрыгнул вверх, в полете оттолкнулся ногами от гладкого бока, покинутого им модуля и рыбкой нырнул по покатому, чуть шероховатому корпусу впереди стоявшего шара.

А дальше Взломщик сплоховал. Нарастающий свист и шквальный порыв ветра заставили его торопиться. Нервы подвели. В прыжке Стас промахнулся и рухнул вниз, туда же откуда пытался вырваться. И только после этого падения сообразил, что при включённом поле должен был погибнуть, едва выйдя в трубу. Значит, по крайней мере, непосредственно на месте пробки поле было отключено. Кто-то очень точно сработал, вырубив силовую подстанцию на этом участке пути.

–Повезло! – У Стаса возникла необъяснимая уверенность, что теперь с ним ничего страшного не случится. Со второй попытки он протиснулся через шершавый горб третьего транспортного модуля.

Удар застал взломщика на крыше последнего, четвёртого препятствия.

–Всё!!! – Мелькнуло в его голове. Взломщика легко, как щепку в горном потоке, крутануло в воздухе и кинуло вперёд.. Следующий шар вздыбился под Стасом и всей своей массой безжалостно впечатал его в бетон трубы.

***

-Вот она, какая – смерть… – Страха взломщик не испытывал. Было только удивление. Он летел в темноте. И чувствовал себя птицей в космосе. В космосе без звёзд. Впрочем, мгновенье спустя звезды появились, а полет неожиданно прервался. Череп жалобно хрустнул. Боль, как стрела, пронзила темя, прошила насквозь позвоночник и застряла где-то между пятками и коленями.

Звезды обильно, как в июльскую ночь на юге, мчались мимо глаз взломщика, а тело вяло и беспомощно сползало по мраку, внезапно обретшему холодную колючую твёрдость.

Для смерти все происходящее было слишком жестоко и обыденно. Никаких поющих ангелов, никакого золотого сияния в конце туннеля. Только зазубрины каменных лезвий, с наслаждением вскрывающие тонкий панцирь одежды, кромсающие кожу, стремящиеся вырвать мясо из тела. Живого тела!

–Живого! – Стас выкрикнул это почти с восторгом. Так, наверное, Архимед кричал “Эврика!”.

–Ивого –вого –го –го –го. – расхохоталась в ответ темнота, унося радостное, многократно отражённое “го” все дальше по неведомому Стасу пути.

Взломщик почувствовал под ногами опору и, пошатываясь, сделал шаг. Звезды растворились в чёрной пустоте пещеры. От яркого созвездия отделилась одинокая звезда. Она, нервно подрагивая, медленно удалялась вслед за эхом.

Стас тряхнул головой. Движение отозвалось резкой болью во всем теле, но странная звезда по-прежнему по замысловатой траектории, более похожей на танец, перемещалась впереди.

“Фонарик” – дошло до Стаса. Он двинулся вслед за удаляющимся огоньком, высоко поднимая ноги, чтобы не споткнуться и осторожно опуская их, чтобы не провалиться в невидимую яму, которая могла поджидать туннеле его, очередного идиота из отряда искателей приключений.

Расстояние между фонариком и Стасом медленно сокращалось. Уши взломщика стали улавливать тяжёлое дыхание и невнятные стоны.

–Не уйдёт гордый абрек, похититель невест. – Полушёпотом подбадривал себя Стас – Женщину по жизни тащить – развлечение для экстрималов. А уж по пещере так вообще полный съезд крыши. Лучше бы штангу спёр. Все бы легче было. А мы – налегке. Не обременены ничем, кроме профессиональных обязанностей и сотрясения мозга. Догоним.

Стас поймал себя на том, что говорит о себе во множественном числе. И это как бы добавляло уверенности. Казалось, что в преследовании по тёмной, незнакомой пещере он шёл не один, а, значит, было на кого положиться в случае непредвиденных обстоятельств.

Вдруг бесконечность черноты сжалась и вокруг фонарика растеклось большое серое пятно. По пятну, подрагивая как от холода, заблестели серебристые искорки.

“Звезды!” – Догадался Стас. – “Настоящие! Выход!”

Он ловил разбитыми губами воздух, желая скорее ощутить знакомую прохладную чистоту летней ночи. Но, чем ближе подходил взломщик к выходу, тем сильнее и отчётливее ощущался тяжёлый, смрадный запах помоев и горелой резины.

“Нет, не девушки с букетами роз поджидают меня у входа. И не экскурсия на парфюмерную фабрику”. – Подумал Стас. – “Пора возвращать к власти экологов. Ой, пора!”

Тему смены правительства довести до логического завершения помешала яма. Вернее не яма, а дыра в преисподнюю. Камень, которому Стас вежливо уступил дорогу вниз, долго и нудно бился о стенки расселины. Завершающего удара о дно взломщику услышать так и не удалось. Возможно, булдыган прошёл Землю насквозь и вывалился где-нибудь в Южной Америке.

Стасу повезло меньше. Его путешествие прервалось почти мгновенно. Расселина подавилась 50 размером груди взломщика. Он ей оказался не по зубам. Великоват кусочек. Крепкое тело Стаса намертво, как пробка в старинной винной бутылке, заклинилось между двух острых закраин ловушки.

Положение было сколь трагично, столь и унизительно. Ноги болтались над бездной. Руки без особого успеха искали опору. Сделать глубокий вдох было невозможно, а выдох – опасно.

Осторожно, изучая на ощупь каждый миллиметр скалы, как тело любовницы, Стас стал выползать из бездонного провала.

Ему показалось, что он не дышал так долго, что разучился дышать вовсе. Распластавшись на холодном камне, Стас машинально поднял руку, пытаясь разглядеть циферблат часов. Он и сам не мог понять: зачем ему это понадобилось именно сейчас. Может быть, хотел зафиксировать время второго рождения. А, может быть, подсознание отправило сигнал: отчёт в рапорт потребует пунктуальной раскладки по времени. Только раритетный Twincept прохладной струйкой соскользнул с запястья и отправился путешествовать в бездну. Самостоятельно, без хозяина. Минуту назад такой расклад Стаса вполне бы устроил. Но сейчас ему отчего-то стало очень обидно. Часам доходила вторая сотня лет, а шли они с изумительной точностью. Правда, трудно было доставать элементы питания. Но эту проблему взломщик решил довольно ловко, лишь чуть-чуть изменив конструкцию часов под новые атомные аккумуляторы. Пластиковый корпус требовал периодического обновления: обламывались ушки крепления к браслету. Только Стас так сжился с семейно реликвией, что на все эти мелочи эксплуатационного неудобства, давно не обращал внимания. Часы воспринимались им как часть тела, которая иногда побаливала, но вполне поддавалась лечению и ампутации не требовала. И вот её не стало.

–Ну, гад, за часы я из тебя душу вытряхну! – Угроза относилась, конечно, не к штреку, поглотившему часы, а к кудрявому похитителю дам.

Подчиняясь внезапному порыву злости Стас поднялся и, чуть пошатываясь побежал к выходу. Он спешил, понимая, что отыскать кудрявого на поверхности значительно сложнее, чем в транспортной трубе или в пещере. Наверху можно идти, что называется на все четыре стороны.

Вырвавшись на свободу, взломщик остановился. Пейзаж, открывшийся его взору был фантастическим и унылым. Точнее: фантастически унылым. Такой обычно изображали в фильмах о конце света. В серые, июньские сумерки, сколько хватало взгляда, уходили холмы старого, не переработанного мусора. Сопревшие, бесцветные тряпки, перемешанные с пластиком и обломками железобетона. Кое-где, хаотичными грудами или неправильными, кривыми колоннами, чернели стёртые покрышки. Последнее свидетельство, царившего некогда на планете транспортного средства с названием “автомобиль”.

“Это точно не парфюмерная фабрика. Это свалка. Именно та, которую требуют уничтожить экологи!” – Стас гляделся по сторонам. Около одной из резиновых колонн ему почудилось движение. Не выбирая дороги, проваливаясь по колено в рыхлое, зловонное тело свалки, взломщик кинулся вперёд.

Несмотря на многочисленные подножки, которые судьба ставила взломщику сегодня, в целом она не изменила своего благосклонного к нему отношения. Стас оказался около кудрявого в тот момент, когда по отполированной дорогами и временем резине поползли рыжие с голубым отливом язычки пламени. Покрышки, составленные двухметровой колонной, разгорались нехотя, словно раздумывая: стоит ли так бездарно превращаться из арте-факта в пепел.

Кудрявый обернулся на шум, быстро выдернул из кармана какой-то серебристый приборчик и направил его на Стаса.

–Ты что? Ты это как? – Растерянно лепетал кудрявый, судорожно нажимая на зелёный сенсор в центре коробочки.

–А вот так. – Стас одним ударом выбил из рук противника прибор.

–Ты пожалеешь! Не знаешь: куда влез! – Противным фальцетом запищал кудрявый.

–Незнание скрывает последствия, но развязывает руки! – Кулак Стаса жёстко вошёл в тонкие губы. Противник от удара потерял равновесие и, отлетев метра на полтора, упал навзничь. При этом великолепные золотистые кудри отделились от головы преступника, на мгновенье зависли в воздухе и мягко спланировали к ногам Стаса. Это лицо взломщику было знакомо. Шалун в картотеке ГИЦа присутствовал. Правда, в натуральном виде. Т.е. без признаков растительности на черепе.

–Лысый, где девушка?

–Ты труп! Труп! – Противник бился в истерике. – Я сказал!

–Что-то здесь смердит. Не ты ли? – Сказал Стас и отвернулся. Это животное – король помойки опасности для него не представлял.

Из горящих покрышек послышался тихий стон. Взломщик кинулся к покачивающейся огненной колонне и ударом плеча развалил её на десяток колёс-факелов, покатившихся вниз по склону.

Чадящий фейерверк открыл миниатюрную фигурку Ирины Самсоновой. Она покачнулась и села без сил на горящую покрышку.

***

Знакомый голубой мундир с генеральской звездой занимал полмонитора. Черное пятно над ним покачивалось в такт рассказу Стаса. “Всадник без головы” слушал доклад очень внимательно.

–Неплохо, Савенко, неплохо. – Начальство никогда не было слишком щедро ни на похвалу, ни на премии. Это “неплохо” по шкале поощрений фактически приравнивалось к ордену “За особые заслуги”. Только взломщикам орденов не полагается. Взломщик- человек работающий на систему, но живущий вне её. А потому, доверия и орденов не заслуживающий. Зарплата – да. А ордена – это для членов Совета.

–Однако, причём здесь старые покрышки? – Чёрное пятно над голубым мундиром на секунду прекратило раскачиваться.

–Все просто, шеф. В покрышках при горении создаётся очень высокая температура. Сгорает все. Без остатка. Тряпки, тело, кости. Микропроцессор просто испаряется. Человек исчезает без следа. Становится частью пейзажа.

–Значит, она испарилась… – Генерал говорил тихо и ровно.

–Чуть не испарилась, – поправил Стас

–Чуть… – повторил за взломщиком Шеф. Потом. Уже обычным своим уверенным и холодным тоном добавил, – Пожалуй, придётся ускорить решение о переработке свалки.

–Да, уж, – согласился Стас – пользы от неё никакой. Только вонь.

Чёрное пятно неожиданно качнулось к Стасу. Казалось, Шеф вот-вот вывалится из экрана и почтит своим присутствием скромный офис взломщика.

-А как он блокировал связь?

–Тайна сия покрыта мраком есть. – Стас твёрдо решил не сдавать серебристую коробочку начальству. Самому пригодится. – Был у этого гада приборчик. Только его спасти не удалось. Сгорел.

–Жаль. – В этом слове было столько искреннего сожаления, что Стасу на миг показалось, будто чёрное пятно стало терять свою загадочную непроницаемость и на антрацитовом овале проявились серые пятна: излишне длинный нос, невыразительная параллель тонких губ, чуть оттопыренные уши. Это продлилось буквально мгновенье. После чего серое вновь стало чёрным.

– Он бы помог ответить на многие вопросы.

–А разве из мозгов маньяка ничего не удалось выудить? – С наивным видом спросил Стас.

–Ты уверен, что он маньяк? Впрочем, не важно. Идиоты чистильщики при нейтрализации стёрли все. – Голубой мундир расстроено махнул рукавом. Но, почувствовав подвох в театрально-искреннем сочувствии Савенко, шеф быстро перешёл в наступление.

– Когда, наконец, выполнишь приказ и имплантируешь ЧИП? Четыре часа не мог выйти с тобой на связь.

–На днях, я думаю. Вот только закончу отчёт и сразу на операцию. – Браво отрапортовал Стас. Он давно понял, что спорить с чиновниками из Совета – пустая трата времени. Однако, человек уровня шефа должен был бы сам догадаться, что будь у Стаса в голове вместо мозгов железяка, догорали бы сейчас на свалке и Самсонова и Стас и чип. И шеф, наверняка, догадывался. И мирился с вязким сопротивлением Стаса не в силу слабости своего характера, а из-за понимания абсурдности регламента, требовавшего от всех служащих аппарата ношения чипа. Даже от взломщиков. Так бывает всегда, когда система вступает в противоречие с разумом.

–Да, эту девицу, Ирину, возьми к себе на работу. Пока не утвердили штатную единицу будешь платить из своих. По тесту ГИЦ у вас коэффициент делового соответствия 9,87. Сработаетесь.

Экран погас.

“Очень мило: вместо награды – “колпак”. Ловко они придумали: вместо чипа – подсадить шпионку, соглядатая. Теперь придётся её терпеть рядом с собой, улыбаться, да ещё и зарплату платить. Я что Ротшильд?”

Савенко свернул монитор и убрал в стол. Он подумал, что неплохо было бы смотаться в отпуск. Стас вполне заслужил небольшой отдых где-нибудь подальше от людей, в прохладном и интересном месте. Скажем на Камчатке. Охота, рыбалка вулканы и тишина. «Кстати об охоте. Нужно разобраться с медведем. Старик префект прав: если медведь мутант, то должен быть источник мутации. И он угрожает всем. А зверь явно отличается от всех описанных в научной литературе сородичей. Но это уже не сегодня. Поздно. Пора спать.»

Стас поднял руку и с тоской вспомнил, что любимого подарка деда у него больше нет.

“И с пещерой тоже разберусь. Может и часы отыщутся. И надо понять: как преступник выбирался из капсулы. Не мог он рисковать, как я. Слишком всё тщательно продумывал”.

Взломщик. Банковская комбинация

Стас развалился в кресле и, задумчиво почёсывал трёхдневную щетину. Он не бездельничал. Он был занят серьёзным общественно полезным делом: пытался силой мысли вызвать грозу. Но либо было мало силы, либо не хватало мысли, только гроза гипнотическому воздействию не поддавалась. Вместо грозы появился раскормленный на объедках здоровенный бурый медведь. Он через теплопластик окна внимательно оглядел полупустое помещение, Стаса и, не обнаружив ничего заслуживающего внимания, вразвалочку удалился. Некоторое время было слышно цоканье когтей об асфальт. Но скоро исчезло и это эфемерное свидетельство реальности существования нежданного гостя.

–Приятно, что медведь бурый, а не чёрный. Любопытный, но не агрессивный. Типичный попрошайка. – Стас рассуждал вслух, хотя смысла в этом не было никакого. И потому, что минимум километр отделял Стаса от любого живого существа, кроме медведя. И потому, что добротные старые стены в сочетании с теплопластиком на окнах не выпускали за пределы комнаты ни одного звука. Впрочем, отсутствие аудитории взломщика ничуть не тяготило. И он продолжил свой одинокий монолог.– И охота нему в такую жару, в такой шубе бродить по городу.

Сочувствие к зверю вызвало приступ страшного зуда на небритых щёках. Стас давно бы привёл свою физиономию в порядок. Только в самом ближайшему будущем, может быть даже сегодня, ему предстояло решить сложную задачу: с первой попытки внушить непреодолимое чувство отвращения вполне симпатичной особе женского пола. Той самой Ирине Самсоновой, которую он неделю назад вынул из горящих автомобильных покрышек.

Пренебрежение, с которым бурый бездельник оглядел офис Савенко, заставило Стаса забыть о сеансе гипноза грозы и надвигающейся угрозы со стороны новоявленной помощницы – Самсоновой. Медведь был прав: в помещении ничего лишнего не было: кресло, стол, взломщик и стены.

–Интересно, что через пару тысяч лет археологи смогут сказать о ныне живущих? – Стас не удержался и с наслаждением принялся скрести ногтями зудящие, потные щеки. – А ведь буквально ничего. Портреты цивилизации восстанавливают по черепкам, остаткам предметного мира. А у нас все предметы одноразовые. Сложили молекулы – пожалуйте: кресло или костюм. Снял костюм и он снова рассыпался на молекулы. Умри сегодня все и черепков не остаётся. Нашего мира вроде как вовсе не было. Забавно, может и медведя за окном не было, и духоты июньской нет и я не существую. И шефа нет, и чиновников из Совета, и красотки Самсоновой не существует в природе. Все это лишь иллюзия. Россыпь молекул в космическом пространстве.

Видеофон жалобно пискнул. Стас нехотя нажал на кнопку пульта.

–Легка на помине. – Большие, чуть навыкате зелёные глаза не давали повода усомниться в том, что контролёр прибыл. Самсонова была до крайности возбуждена и это сразу заметно.

«Наверное, встретилась с медведем» – Стас нехотя нажал кнопку, дверь открылась и соглядатай Совета буквально упала в офис. Самсонова по инерции размахивала руками, и в маленькой комнатке разу стало тесно.

«Для этого помещения нас слишком много», – меланхолично прикинул Стас – «Если не удастся её выжить, то придётся искать новый офис. А это лишние хлопоты и дополнительные расходы. Интересно: Совет профинансирует наш переезд, или, как обычно, предоставит мне все решать за свой счёт?»

***

– «О-о-о, да он старый!» – Ира Самсонова не любила разочарований. Но любила помечтать. Когда в деканате ей предложили написать серию материалов о работе консалтинговой фирмы, она с радостью согласилась. Ей представлялся огромный офис, с самым современным оснащением, десятки сотрудников, естественно, очень умных и красивых. А уж хозяин должен был быть просто суперменом: гением с фигурой атлета. То, чем обернулись мечты в реальной жизни, нельзя было классифицировать как разочарование. Крушение надежд! Смерть на взлёте! Хуже, разве что оказаться на необитаемом острове и без косметички.

Иру сразу насторожило то, что офис располагался не в деловом центре престижного Одиннадцатого уровня, а в Старом городе. Но, это можно было списать на любовь к экзотике или на оригинальный рекламный ход. Такси поймать, естественно, не удалось. Транспорт в Старом городе – дело глубоко убыточное. Кого возить? Три сотни дураков, которым не по пути с цивилизованным человечеством? Пришлось тащиться пешком. Все вокруг запущено до невозможности. Какие-то дурацкие каменные коробки с дырами выставленных окон. Ни одного человека. Дорогу спросить не у кого. Хорошо, хоть ГИЦ помог, а так бы плутала в этих кучах мусора, которые почему-то, называют Городом.

И воздух! Просто ужас! Пропитанная пылью духота улиц вызвала у Ирины чувство смутное, но не приятное. Она и сама не могла объяснить почему, не прошедший фильтры, переполненный десятками малознакомых запахов воздух Старого города казался ей пугающим и отвратительным. Только ощущение постоянной опасности не оставляло ее всю дорогу до невзрачного жёлтого домишки, над крыльцом которого мерцала убогая табличка «Промышленно-консалтинговая фирма «StaS». Уже, у самого крыльца предощущение неприятностей материализовалось в нечто здоровенное, заросшее волосами, двигающееся на четвереньках, громко сопящее, с кустом без листвы на голове. Чудовище в упор поглядело на Ирину, раздвинуло мясистые губы и, продемонстрировав два ряда крупных желтоватых зубов, и неспешно двинулась к ней.

Ира отчаянно размахивала руками, пытаясь заставить электронику открыть дверь. Но проклятущий механизм абсолютно не реагировал на ее энергичные манипуляции. Зато отреагировало чудовище. Оно перестало двигаться и с видимым интересом наблюдало Ирин танец. Это нисколько не успокоило девушку. Одному Богу известно, когда эстетическое наслаждение от балетных па потребует у чудовища подкрепление вкусовыми ощущениями. Оказаться превращённой в жвачку этими страшными жёлтыми зубами Ира вовсе не желала. Она отчаянно барабанила по двери и по стене, рядом с ней, пока чисто инстинктивно ни схватилась рукой за выступ на двери. Что произошло она не поняла, только створка легко поддалась, и открыла путь в маленькую и почти пустую комнатку.

После таких переживаний Ира в праве была рассчитывать, хотя бы ласковый приём в офисе. Однако и в «StaS» ничего, сколько-нибудь похожего на картинки из мечты не было. Невыразительная вывеска с абсолютной точностью повторяла содержимое помещения. Из мебели: простенькая модель стола за 300 юников. Такую мебель и в общежитии поставить стыдно. Кресло в стиль столу. Из устройств: старенький миклиматор и крейтор, такой древний, что обнаружить на нем отпечатки пальцев питекантропа не было бы чудом. Но больше всего Иру поразила скатёрка мягкого монитора. Современные люди могли использовать подобные вещи только для того, чтобы разложить завтрак на пикнике или постелить у входа в квартиру вместо коврика.

Сначала Ира подумала, что это холл, а выбритый налысо мужик в потёртом кресле – консьерж, охранник или, в лучшем случае, секретарь. Но никаких дверей, кроме тех, в которые она только что вошла – не было. Значит, не было и иных помещений. Логика подсказывала, что и должность секретаря штатным расписанием фирмы не предусмотрена. То есть небритый и неприятный тип в кресле, являлся директором, консультантом, объектом интервью и хозяином убогого офиса в одном лице. Даже не в одном лице, а в водной лысине. Лица-то как раз из-за монитора видно не было. И, судя по тому, с каким упорством лысина пряталась за Easy-chair-монитор, он и с этим убогим средством коммуникации справлялся с трудом.

Ира поняла, что она ненавидит деканат, университет, журналистику, Старый город, но больше всего этого долдона, который должен стать героем её материалов.

В ответ на «Здравствуйте» лысина пробубнила нечто нечленораздельное, что можно было трактовать и как приветствие и как предложение очистить помещение.

– Старый, да еще и хам. – Подытожила Ира негромко, но вслух. Руки с монитором медленно опустились, освобождая пространство для взгляда спокойных серых глаз.

–Я тоже рад вас видеть. – Этот тип за столом намеренно делал все, чтобы вывести Иру из себя.

–Самсонова Ирина. По поводу статей. Вас должны были предупредить.

– Меня регулярно о чем-нибудь предупреждают. – Серые глаза смотрели с нескрываемой издёвкой.

–Ну, знаете! – Ира была готова разреветься. – Я все бросила, тащилась сюда пешком! Там жара и воздух не фильтрованный. Он для здоровья вреден. Меня, в конце концов, чуть не съели. А вы так разговариваете…

–Чуть не съели? – Лысый, казалось, заинтересовался этим приключением Иры.

–Да! Здоровый такой, с кустами на голове!! – Ира подняла над своей головой руки и растопырила пальчики, изображая кусты над мордой животного.

–А… – разочарованно протянул лысый и снова уткнулся в монитор. – я думал: что-то серьёзное. Это лось. Коля. Фактически ручной. Он людей не ест. Он ест помойки.

–На нем это не написано. – Ира чувствовала себя очень глупо. Мало того, что она перепугалась насмерть, так ещё оказалось, что перепугалась какого-то лося, к которому местные вообще относятся с пренебрежением.

–Извините, здесь не все подписано. Кое-что бродит само по себе. Без инструкции – равнодушно пробурчал лысый. – Кстати, вам ногти не мешают?

–Кстати – нет! – Ногти были Ириной фишкой. Она на уход за этими розовыми лепестками тратила полстипендии и чрезвычайно ими гордилась. Элегантно вытянутые, с чуть заострёнными кончиками идеальные по форме. Четыре сантиметра эталона красоты. Причём свои, не искусственно выращенные. Ей даже предлагали снять руки в рекламе крема и лака для ногтей с моделируемыми картинками. Но Ира отказалась. Зачем? Ноготки она холила для собственного удовольствия. Если портилось настроение, ей достаточно было поглядеть на пальчики, и мрачные мысли сразу исчезали. Все девчонки в университете завидовали её ногтям. Даже Джинна – мисс Евразия прошлого года – Ирина соседка по комнате, глядя на руки подружки, вздыхала: «Мне бы твои ноготки, я бы стала мисс Мира!» Кстати её уже недели две нет. Опять на какой-то конкурс укатила. И опять никого не предупредила. Боится сглазить.

–Ну нет, так нет. Работать с такими ногтями нельзя, а мальчики на дискотеках на них отлично ловятся.

Это уже было хамством высшей пробы.

–Я пойду. – Ира решительно толкнула дверь.

–Ага. Идите. Но осторожно. Там ещё медведи-мутанты ходят. Чёрные такие. Примерзкие твари, должен вам сказать. И с отвратительным характером.

–Хуже, чем у вас? – не утерпела Ира. Но лысый пропустил её колкость мимо ушей. От чего показался Самсоновой ещё более неприятным.

–Правда, людьми они предпочитают ужинать. Ещё ходят не подписанные волки. Они питаются преимущественно объедками. Но, чёрт знает, что им в мохнатую башку взбредёт. Впрочем, днём и в такую жару они почти безопасны. Вот с тиграми леопардами лучше не шутить. Кошки, знаете ли, такие непредсказуемые твари. И что интересно: раньше они здесь не водились. Откуда мигрировали – загадка. Но теперь от них просто прохода нет.

–Что мне делать? – Ира поняла, что положение её уже не бедственно, но буквально, безвыходное.

–Не знаю. Можете, например, выпить кофе. Он у меня настоящий. Не та будра, к которой вы привыкли в Нижнем городе. – Лысый ткнул пальцем в сторону подоконника. Там стояло какое-то приспособление, распространявшее гипертрофированно сильный, запах кофе.

–Спасибо, я бы предпочла «колу».

–Заказывайте. – Милостиво согласился лысый и, снова ныряя в информационный омут монитора, добавил: – Да, если вам любопытно: старого хама зовут Стасом Савенко.

***

«Жаль, но эту милашку придётся проводить до дома.» – Стас украдкой, поверх монитора бросил взгляд на непрошеную гостью, склонившуюся над пультом настройки крейтора. Лёгкий облегающий костюмчик из белого протохлопка –мини-юбка и жакетик – нисколько не полнил стройную фигурку. Нежно-зелёная, в цвет глаз блузка с голографическим мультиком. Стас узнал одну из последних серий про семейство Глоубов. Мультик был довольно глупый. Но без звука, как сейчас, смотреть его было можно. Тем более, что действие разворачивалось на груди гостьи и это давало вполне невинный повод полюбоваться совершенством её фигуры. Наверняка вся эта амуниция обошлась Самсоновой не в одну стипендию, и обняла гостью не случайно. Будущая журналистка, пожалуй, пару дней потратила на, выбор фасон. Хотя по такой погоде можно было обойтись и без жакета. Но она стремилась быть неотразимой и произвести впечатление. Столько, натерпелась, бедное дитя подземелья, и все труды насмарку. Стас решил, что единственный способ избавиться от Самсоновой навсегда – дать ей возненавидеть, Старый город и все, что здесь обитает: от мух до крокодилов, а, главное, его – взломщика Системы шестого ранга Стаса Савенко. Впрочем, если честно, крокодилы в этих широтах не водились. Так что, хуже взломщика твари в Старом городе не было. Разве что медведь-мутант. Но и это- предмет дискуссии.

Стас считал, что в жизни лучше перестараться, чем недоработать. Иметь в офисе соглядатая – глупо и неприятно. Особенно для профессионального взломщика его квалификации. А в том, что Самсонова отправлена с единственной целью: следить за ним, Стас убеждался все больше и больше. Девушка явно не помнила ни его, своего спасителя, ни событий недельной давности, когда он едва не превратилась в плазму в объятиях старых автомобильных покрышек. Раз так, то стоило сразу обрезать все возможные варианты совместной деятельности в дальнейшем. Чтобы потом не мучить ни в чем не повинную девочку и не создавать производственные проблемы себе.

–Он сломан. – Обиженно заявила Самсонова и сердито поглядела на Стаса. Девушка наверняка была убеждена, что взломщик специально отправил её к неисправному крейтеру, чтобы поиздеваться.

–Что вы говорите? – Изобразил удивление Стас, не отрываясь от монитора. Он решил, не разрушать вполне сложивший образ невоспитанного дикаря.

–Наверное, с такой манерой общения у вас нет отбоя от клиентов? – Не скрывая неприязни, парировала гостья.

«Она забавная и с характером, что для чипоноски не типично» – подумал Стас. Ему внезапно захотелось плюнуть на соображения целесообразности и сказать гостье что-нибудь приятное. Тем более, что говорить приятные вещи красивой девушке не так уж сложно, а главное, вполне естественно. Комплимент уже созрел и был готов сорваться с языка, как спелый плод с ветки. Но именно в это время очередное выступление представителя Совета Стюайнса в защиту оборудования слежения восьмого поколения, рассыпалось антрацитовой чернотой и, словно из глубин преисподней выплыл голубой мундир шефа. Ниже изображения проявился текст.

«В твоём секторе ситуация «С».

То, что генерал отказался от естественного общения с помощью речи, ещё раз подтвердило предположения Савенко о цели, с которой миленькая Ира появилась у него в офисе. Если шеф молчал, значит, знал, что Стас в помещении не один. Никто, кроме Самсоновой, такой информации поделиться с ним не мог. ГИЦ контролировал чип в её голове, а, значит, и все, что здесь происходило. Стас решил поиграть с шефом в «дурачка».

–Что случилось? – спросил он у генерала, как ни в чем не бывало.

–Ничего, просто у вас сломан крейтор. – ответила Ира полоумному отшельнику.

С некоторым запозданием на экране появился текст: «В Нижнем городе ограблено отделение «Deutsche Bank».

Стас с удовольствием отметил, что с работой на клавиатуре у начальства есть определённые проблемы. На это недвусмысленно указывали паузы в общении. И они же, подтверждали, что что генерал жил своим мозгами: без чипа. Значит сейчас, когда отдавать команды устно он возможности не имел, бедняге приходилось заниматься работой, с которой он, пожалуй, лет десять не сталкивался. Нельзя же поручить секретарше печатать текст для спец. агента. «Пальчики-то заплетаются» – подумал Стас.

Кстати, возможность мысленно иронизировать, невзирая на высокое служебное положение предмета иронии, ещё один довод в пользу жизни вне Прямых Информационных Потоков. Попробовала бы Самсонова поиронизировать над своим деканом или ректором…

–Этого не может быть. – Спокойно отреагировал на текст Стас.

–Очень даже может быть. – Ира обиделась ещё больше, хотя, казалось бы, больше обидеться уже не возможно. – Что, я дура, крейтером пользоваться не умею?

«Тем не менее. Вчера со счета одного из клиентов было переведено десять миллионов UC. Технически перевод осуществил исполнительный директор филиала Питер Гамбровский.

Сейчас он без сознания в интенсивной терапии. Куда и как ушли деньги – установить не удалось».

–Какая чушь. Сегодня ГИЦ контролирует даже перемещение пигмеев и папуасов в заповедниках.

–На что вы намекаете? – Ира, багровая от возмущения, повернулась к Стасу.

«Ты же без чипа!» – парировал шеф.

–А я и не папуас, – Стас улыбнулся самой невинной из имевшихся в его репертуаре улыбок.

–Вы гораздо хуже! Вы отсталый тип! Питекантроп!

–Она права! – Шефу надоело нажимать кнопки и он сорвался, что называется в полный голос: – Прессе ни слова. Через три дня жду доклада.

–Как же: ни слова? А Самсонова?

–Она не пресса.

–Ой, а я не догадался…– Стас глупо заморгал глазами. Но его актёрские эскапады пропали впустую. Шеф уже отключил связь. Как всегда: не прощаясь.

Что-то странное творилось в Датском королевстве. За Стасом пресса хвостом не бегала. Он не депутат, не чиновник, не артист. И пишет только доклады, а ими всемирной славы не снискать. Зачем тогда предупреждать на счёт прессы? К тому же только чипоносам непонятно, что любая лишняя информация мгновенно блокируется ГИЦем. Никакой цензурный комитет не нужен. Рафинированный позитив с гарантией доставки прямо в черепную коробку.

–Так вы не со мной говорили? – Ира Самсонова стояла посреди комнаты растерянная и смущённая.

–Поразительная проницательность. – Стас свернул монитор, небрежно бросил его на стол и направился к крейтору. – Колу, говорите? Будет вам кола.

***

-Вы куда? – Ире пыльное и душное помещение «Промышленно-консалтинговой фирмы «StaS» уже изрядно надоело. Заметив, что лысы герой её очерка собирается покинуть свой офис, она твёрдо решила исчезнуть отсюда вместе с ним. Во-первых, в отсутствии этого типа все равно никакой информации получить не удастся. Описывать стол кресло и муху – единственное сдержанное и корректное существо в офисе – глупо. Такой очерк попахивает авангардизмом, и признания в среде профессионалов не принесёт.

Во-вторых, передвигаться по улицам Старого в одиночку, Самсоновой почему-то не хотелось. Она не верила в медведей-мутантов. Но, что-то ей подсказывало, что неверие и реальность – не всегда одно и то же. – Я с вами.

–Разве вы не хотите остаться?

–Зачем?

–Ну, не знаю. Вжиться в атмосферу трудовых буден. Проконсультировать кого-нибудь.

–Нет, я лучше с вами прогуляюсь. Заодно, может быть, выясню: чем вы промышляете.

–Промышляю?

Ира с удовольствием отметила лёгкую растерянность героя будущего очерка. Она не понимала: за что еётакую милую и симпатичную невзлюбил этот наглый тип, но твёрдо решила ответить ему полной взаимностью.

–Вы же называетесь промышленно-консалтинговая фирма. Как вы консультируете, я уже поняла. А вот чем промышляете – для меня пока загадка.

–Ну-ну… – в серых глазах мелькнул интерес, но они тут же стали отстранёнными и равнодушными. Словно кто-то на мгновенье отдёрнул плотную штору, в узком просвете мелькнул яркий луч, и штора вернулась на место, наглухо закрыв от посторонних глаз то, что скрывалось за ней. – Для меня тоже загадка.

Лося – того самого громадного бородатого чудовища с ветками на голове – у крыльца не было. Вообще вся прогулка до паркинга Старого города оказалась на удивление короткой и спокойной. Никаких кровожадных медведей-мутантов, волков-людоедов или непредсказуемых тварей- кошек, по пути не встретилось. Щебетали птицы, как будто сошли с ума от плохо отрегулированного ветра. И Ира их понимала. За такую неравномерную и пыльную вентиляцию в Нижнем городе руководителей коммунальных служб попросту бы уволили.

На деревьях висело что-то белое и пушистое. Ира незаметно сжала в кулачке мохнатый комочек. На поверхности она бывала редко, но из школьного курса ещё кое-что помнила.

«Так вот, он, какой, снег. А пишут, что холодный. Наверное, он зимой холодный, а летом тёплый», – подумала она, но делиться со спутником своим открытием не стала.

На прохладной платформе паркинга к ней вернулось хорошее настроение. Здесь все казалось родным, понятным и безопасным. Общую картину душевного комфорта портило только одно обстоятельство. Ира не имела возможности помахать на прощание своему невежливому спутнику и навсегда забыть о его существовании. Не будет очерков – можно остаться без диплома. А, нафига, тогда она шесть лет училась? Да и родители узнают – скандала не оберёшься. Впрочем, скандал только заочный. Как и всё их общение последние годы.

–Пожалуйста – Савенко с нарочитой услужливостью распахнул перед Ирой люк шлюзовой камеры. Она ловко проскользнула внутрь и удобно устроилась на заднем сиденье. – За сим, разрешите откланяться.

–Конечно, конечно. – Ира знала, что Старый город не относился к месту массовых паломничеств, и люди сюда приезжали редко. Она могла поклясться, что второй свободной капсулы в паркинге нет. Её придётся заказывать и ждать минимум минут десять. – Но мне показалось, что вы торопитесь.

–Вам не показалось.

–Вот видите. А ещё мне «не показалось», что больше отсюда уехать не на чем. Так что, присоединяйтесь. Я готова вас терпеть некоторое время.

–Очень мило. – Лысый невежа окинул внимательным взглядом пустой паркинг, тяжело вздохнул и уселся на сиденье перед Ирой. – Куда едем?

–Я не тороплюсь. Езжайте куда вам нужно. Я потом доберусь. – Ира всем своим видом старалась показать, что её действия – простая любезность. Любезность, которую она оказывает не из симпатии или скрытого интереса, а только по причине хорошего воспитания.

«Здесь моя территория. Здесь и интервью возьму. Фиг он от меня избавится» – подумала Самсонова и нарочито равнодушно прикрыла глаза.

***

Паркинг банковского центра на одиннадцатом уровне был одним из самых шикарных в Нижнем городе. Стены переливались всеми оттенками зелёного, имитируя подсвеченный изнутри малахит. Пол малахит не имитировал. Он был из малахита сделан. Такая вот скромная фишка финансового дизайна. Впрочем, малахит действительно был «фишкой». По нему никто не ходил. Слишком дорогое удовольствие, чтобы шлифовать его подошвами. Конечно, поход в банк давно превратился в традицию, ритуал, такой же красивый и непрактичный, как молитва или предвыборная агитация. Но, тем не менее, молятся миллиарды, а голосуют все, кому за восемнадцать. Вот и личные контакты со своим банкиром предпочитают поддерживать очень многие. По крайней мере, все, кто имеет солидный счёт. Приятно, когда тебе радуются и уважительно «облизывают»: встречают чашечкой кофе, а провожают стаканчиком отлично виски. Вот для таких правоверных Его Величества Юника к холлу степенно текли две идеально белые ковровые дорожки транспортёров.

Вообще роскошь настоящей отделки была доступна не всем. Большинство представителей деловой элиты предпочитало новомодные дрим-проекты. Технология «дрим» оказалась до безобразия проста и экономична. Заказывался дизайн-проект интерьера. Затем заключался договор с ГИЦ, где этот проект размещался. Любой посетитель офиса, едва приблизившись к входу, получал на свой чип соответствующее изображение. Простые стены из полимербетона, обработанные лишь в той мере, какая требовалась по нормам техники безопасности, превращались в мозгу посетителя в Лувр или зеркала из полированной платины. Стас знал, что существуют разработки и более совершенные. Удалось достигнуть эффекта индивидуализации интерьеров. То есть, каждый человек, находясь в помещении, видел тот интерьер, который в наибольшей мере отвечал его вкусам и настроению. Очень удобно для ведения деловых переговоров.

Сам он не раз попадал в сложные ситуации, когда приходилось восторгаться несуществующими световыми фонтанами и умозрительными гигантскими аквариумами с океанской экзотикой. В таких случаях взломщик регулярно вспоминал ключевую фразу из детской сказки Андерсена «А король-то голый!». Бизнес и не только он, потихоньку, шаг за шагом превращался в царство голых королей.

За всю дорогу в капсуле Стас и Ира не перекинулись ни единым словом. Несмотря на эту демонстративную отчуждённость Савенко почти физически ощущал сидящую за его спиной девушку и никак не мог сосредоточиться на деле, с которым предстояло разобраться. В голову лезли совершенно идиотские мысли, никак не связанные с предстоящим расследованием. Стас с сожалением был вынужден констатировать, что с возрастом гормональный фон хотя и снижается, но не столько, чтобы мужчина в присутствии красивой женщины мог сохранять хладнокровие ящерицы и спокойствие сытого удава.

Тонкий, чуть пряный аромат Ириных духов, концентрировался в ограниченном пространстве капсулы и, казалось, просачивался под одежду Стаса, под кожу, тек по кровеносным сосудам и пульсирующими ударами подгонял его фантазию в направлении, противоположном направлению следствия.

Но времени на эротические грёзы не было. Пока капсула летела к банку следовало обдумать происшествие в деталях и подготовиться к расследованию на месте. А подумать было о чем. В субботу, в свой законный выходной день, управляющий филиалом вместо того, чтобы приятно проводить время в кругу семьи или в объятиях любовницы, отправляется на работу. Далее, законопослушный гражданин, а незаконопослушных нынче сыскать сложно, тем более в таких учреждениях как «Deutsche bank», каким-то образом снимает со счета клиента сумму, на которую Савенко мог бы каждый день есть окрошку и мясо гриль ближайшие тысячу лет. Правда, для этого подвига нужно было родиться Мафусаилом. Причём безбедной жизни не помешала бы даже нынешняя инфляция. Директор снимает деньги и вместо того, чтобы воспользоваться ими к полному своему удовольствию, впадает в кому. Деньги со счета исчезают бесследно. Никаких подсказок специалисты не обнаруживают ни в проводках банка, ни в дальнейших перечислениях. Получается какой-то вестерн. Ограбление почтового поезда. Где, в результате преступления остаётся только машинист, а поезд исчезает вместе с рельсами, шпалами и окружающим пейзажем.

Но, что замечательно, клиент ухитряется проверить свои счета и обнаружить недостачу. И. опять таки, в свой законный выходной день. У людей просто руки чешутся потрудиться. Какая-то эпидемия трудолюбия. Может быть, это заразно и клиент подхватил вирус от директора филиала? Или наоборот: директор от клиента. Причём клиент, судя по пропавшей сумме должен быть как раз из числа тех снобов, которые считают своим долгом раз в неделю посетить банкира, дабы осчастливить последнего своим крепким рукопожатием.

Хотя, только такие солидные вкладчики и могут проверить в выходной день состояние своего счета. Это тоже привилегия. Контроль счетов в режиме реального времени – право исключительно крупных и особо доверенных клиентов. Попробовал бы Стас в воскресенье лично, у директора банка получить информацию о состоянии своего банковского счета… Впрочем, и в будний день эта информация вряд ли бы заинтересовала взломщика. Есть ли смысл беспокоиться по пустякам. А суммы, которые располагал на своих счетах Савенко можно было смело отнести к разряду самых последних пустяков. Таких пустяков, в сравнении с которыми осенняя простуда показалась бы настоящей трагедией.

Далее, шеф ни словом не обмолвился о самом потерпевшем. Почему? С какой стати поручать расследование и скрывать имя несчастного ограбленного миллионера? И кто, кстати, опять-таки в нерабочий день, обнаружил коматозного директора филиала в пустом офисе? Да ещё в десять часов вечера.

И почему не спасли системы охраны и сигнализации? Надёжность и сохранность – синонимы банка и все самые совершенные системы традиционно начинают свой трудовой путь именно с кредитных учреждений.

Не дело, а сборник шарад и народных загадок. Складывалось такое ощущение, что Совет не слишком заинтересован в быстром поиске ответов. По крайней мере, не весь Совет. Но почему? Ещё одна загадка в тот же сборник.

Стас шагнул на мягкий белый ковёр транспортёра и обернулся попрощаться со своей спутницей.

–Что, так и будем стоять? – девушка застыла в проёме люка в крайне неудобной позе. Выйти из капсулы ей мешал Стас, а оставаться там далее она, намерения не имела.

–Разве нам по пути? – Стасу было приятно, что Самсонова не исчезла в бесконечных лабиринтах транспортных магистралей, но признаваться в этом он не хотел даже самому себе.

–Да. Мне срочно требуется узнать, какие банки нуждаются в ваших консультация по выходным.

–Попробуйте. – Сатс пожал плечами, всем своим видом демонстрируя равнодушие. Однако роль хладнокровного хама давалась все с большим трудом. Взломщик понимал, что

Огромный холл банковского центра был переполнен солнечным светом и ароматом роз. Причём и свет и розы были самые, что ни на есть, настоящие. Нежные лепестки бутонов всех цветов: от ослепительно белых до темно бордовых, почти черных купались в алых лучах заходящего солнца. Реалистичность картины нарушал один тонкий, едва заметный нюанс: свет падал вертикально, сверху, чего в природе быть не могло. Объяснялся феномен достаточно просто. Светоуловители на поверхности работали по принципу подсолнуха, разворачивая свои чаши вслед за перемещениями светила. Пучки световодов доставляли «портрет» звезды на глубину нескольких сотен метров.