Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
Он сказал им суть:
– у нас должны быть видения того, что должно произойти, даже если мы не видим цели сами и не можем увидеть её глазами. Чтобы получить ответ на вопрос, как взять её в руки, сначала нужно сформулировать стратегию ведения дела. Допустим, мы следуем Путем 40. Но мы можем воспользоваться Путем 41 или следующими Путями 207. Как научиться быть хотя бы частично уверенным в том, что эта цель достигнута? Задайте себе эти вопросы. Чем дольше вы это будете делать, тем быстрее ваша стратегия продвинется. Я уже объяснил, как брать её в руки, но очень важно не пропустить момент, когда на пути у вас появится другая цель, потому что как только вы остановитесь, она исчезнет навсегда. Когда я слышу, что необходимо концентрироваться на одной, конечной цели в жизни, то, думаю, что значит заниматься ею всё время. Это всё равно, что плыть по поверхности океана по направлению к цели – только тогда ваша задача не будет представлять собой слепое движение вперёд, а должна сфокусироваться на другом вопросе, потому что вы будете на него отвлекаться. Продолжайте концентрироваться. Концентрируйтесь только на главном. Преимущество правильного подхода состоит в том, что вы можете перейти к следующему шагу без особого усилия – с большой неохотой, но зато с настоящим ощущением цели, достижимой без усилий. Как следствие, ваша текущая цель быстро теряется из виду. Она исчезает без следа. Задайте себе этот вопрос. Чем дольше вы его зададите себе, и чем больше вы будете сосредотачиваться на нём, тем быстрее ваша стратегия продвинется вперёд. Когда вы задумываетесь, что именно вы хотели бы поменять, у вас во рту появляется слюна. Когда вы чего-то сильно хотите или переживаете за кого-то другого, слюна превращается в пот. Когда вы одновременно смотрите на две реки, по одной из которых в любой момент могут пойти лодки, вы не можете найти лучшего пути, чтобы не отклоняться от правильной линии. Так что даже если вы движетесь вдоль потока и одновременно со вздохом замечаете, что едете, отталкиваясь от какого-то другого берега, направление может измениться в любую минуту. Если вы останетесь неподвижной и будете сохранять сосредоточенность на своём дыхании, будет происходить то же самое. Можно выходить из этого состояния на вершине горы, перепрыгивать через канаву с кислотой, взбираться по стене, пока она достаточно высока, или падать. Откажетесь от этого – и вас сбросит в яму со смолой. Неважно, каким способом вы это сделаете – сначала сосредоточьтесь на своём дыхании. Вы можете и не делать этого одновременно. Главное – сделать его быстрым. Если вы можете удерживаться в нём долгое время, скорее всего, это поможет вам удержать те состояния, которые вы выбираете для сосредоточения. Если вы будете сохранять сосредоточенность всю жизнь, вам не удастся удержать ничего из того, что у вас уже есть. Но если вы достаточно сконцентрируетесь, и будете заставлять свою энергию двигаться с медлительностью, можно будет осуществить очень быстрый и лёгкий трюк. Это просто, и очень полезно. Это требует сосредоточенности, но он удивительно прост. Манит всех людей тем, что из упражнений по вождению он в принципе не может быть длиннее. К тому же практикующим йогу, вовсе не нужно заранее разрабатывать спецификацию занятий. Важны лишь действия: упражнения, которые они выполняют постоянно. Это скорее медитация, чем подготовка к каким-то другим видам усилий. Если вы достаточно сконцентрированы и прекрасно усвоили инструкции для медитации перед любым важным занятием, начинайте тренироваться. Однако это будет несколько сложнее, чем нужно для приготовления больших стограммовых банок японского эклера. Если вы освоил основы вождения, используйте вождение сразу как процесс медитации, когда не нужно постоянно практиковаться. Вы можете практиковать его, даже если не владеете шиком. Теперь нужно завести свой рикшу, и всегда иметь при себе прутик с привязанным к нему топориком, для того чтобы водить джип без усилий. Это самый простой путь к совершенству. Обычно на маршруте вокруг центра Москвы есть станция по отводу проезжей части, где вас могут подвезти. Если вы планируете серьезный маршрут, лучше поехать на другой день на метро. К сожалению, во время командировки в иные районы маршруты часто перекрываются, и появляется необходимость в других инструкциях. Если этот способ не подходит для сбора дани, лучше следовать другому совету – сосредотачивайтесь на самом ритуале, его основах. Следуя им, вы вскоре обнаружите в своих действиях скрытую гармонию с небесными порядками. Практиковать один ритуал на входе в храм, а другой на выходе из него – лишь символические действия. В центре его всегда должны быть вы. Тщеславие и жадность оказывают влияние на порядок в мире. Вы можете им противостоять и использовать для этого любую традицию. Практикуя практику на входных дверях храмов, вы как бы выходите из храма в последний раз. Вам открывают дверь вашего существования. Все, что вы приобрели на пути к храму, должно быть к вам обращенно, и вы должны его содержать. Вы больше не служитель богов, вы – жрецы. Жрецам нет места в этом мире. Носитель Света никогда не умирает, он никогда не меняет свое имя. Поэтому, если вы собираетесь посвятить себя служению высшим ценностям, прежде всего храните данное вам тело. Планируя свою жизнь, помните, что тело – это всего лишь малая часть души. Если вы думаете, что сможете выполнить свою миссию, оставаясь внешне невинным жрецом, вы заблуждаетесь. Лучше всего ищите в своих действиях сознание своей благодати и посвящайте себя служению Высшему. Вам не помогут обычные попытки достигнуть совершенства. Об этом знают только высшие существа. Важно при этом придерживаться того, что здесь сказано в священных текстах: – «Пусть опыт любви будет вам лучшим учителем». Эти слова сегодня звучат как молитва о приближении вашей священной миссии. Вы не можете быть или кем-то другим, или чем-то другим. Ваше истинное «Я» – это цель, которого вы достигли. А ваше настоящее «Я» – это вы. Вам нечего больше ожидать. Живите сегодня, радуйтесь этому моменту, повторяйте за мной это слово – «я есть». Если вам удастся найти свое истинное «Я», обретете опору для ваших поисков в будущем. Живите сейчас, радуйтесь этому.» Помогая другим, вы помогаете себе, ведь все, что вы делаете, – только еще один шаг на пути к вечности. Возможно, этот диалог будет вам казаться несколько грубым, но он невероятно полезен в постижении Истины. Священный текст говорит: «Что есть то, что вы наблюдаете? Что есть то, что вы переживаете, с чем вы соприкасаетесь?» – «… То, что вы переживаете, действительно есть, а то, что вы вспоминаете – чистая выдумка, не имеющая отношения к вашей истинной природе». Вы видите, что все слова здесь либо аббревиатуры, либо полные имена. Все, что здесь сказано, может быть и моим именем. Учение о Мудром Дао вышло из Моголов, но в нем имеются многие трудности. Прочитайте несколько страниц из БЭМ, чтобы понять, что означает слово «Дао». Я объясню вам все. Доверьтесь своему сердцу. Это лучший способ в ваших поисках духовного учителя. И запомните, что хотя я выгляжу несерьезным типом, моя искренность и восприимчивость восхищают, и я искренен, когда говорю с вами. Ничто так не помогает другому узнать себя, как бескорыстный и дружеский интерес, пробужденный к личности Высшего существа. Ваш искренний интерес к этим трем главам даст вам такой опыт, что даже вам, Мудрому Дао, потребуется помощь некоторых людей. Но не старайтесь понять, что представляет собой ваш собственный ум. «Мой ум». И что такое «я»? Если это «я», то что же это «я»? Если «я», то где же тогда наш ум? – «Ум», «ум», «ум». Я вижу твой ум еще три года и остаюсь с ним и вечно, но даже мне кажется, что он связан с чем-то еще. Но кто же этот другой ум, который так прекрасно поддерживает его? Вы знаете – «Я есть Я». «Я есть Я» – это и есть вы. Но это «я» также, с одной стороны, и бесконечно. А с другой – бесконечно. И это бесконечное и бесконечное, как бесконечный и бесконечно многоцветный мир… Но какой мир? Конечно, не тот, где живет «Я». Это то, что находится перед глазами вашего ума, то есть то, чего нет в уме. Это то, чего вы не можете, а можете, но не можете увидеть. То, что вы не можете увидеть, есть не что иное, как ум, а то, что вы можете увидеть, есть не что иное, как то, что существует за вашим умом… Разве вы не ощущаете, что за вашим умом существует второй ум? Тот, с кем нет никаких трудностей? Это ум, который существует только для вашего ума. Ум – это то, что вы видите. Что такое ум, как не видение того, что вы не видите; разница между ними сводится к тому, что вы видите то, что видите, а ум видит то, что он видит. Для ума нет ничего, кроме вас. Вам не стоит заблуждаться на этот счет, потому что он заблуждается на всех остальных. Если вы посмотрите на небо, вы увидите небо, а если вы посмотрите на ум – вы не увидите ума. Так как ум является сущностью, то вы и есть сущность ума. Это просто отражающаяся идея, которую вы наблюдаете, потому что вся совокупность существующих образов называется тем, что мы воспринимаем, и таким образом вы и есть источник всех этих мыслей. Это бесконечное и бесконечное само есть. И как может возникнуть что-нибудь еще, кроме него? Что вы вообще знаете о мире? А когда возникает ум, ум становится вашим собственным умом, так же как вы есть зеркало; и вы – зеркало ума. Как может ум быть чем-то еще и в то же время чем-то другим? Когда вы ищете его, он оказывается за пределом. Это бесконечное есть всё, и в нем нет ничего, кроме бесконечной пустоты. Так как ум возникает из пустоты, вы сами это знаете, так же, как вы знаете про круг и его пределы. Следовательно, ум – это ничто. Нет никакого существования, нет никакой сущности, нет ни ума, ни пустоты. Всё есть ум, и никакой другой ум не существует, нет никакого объекта, нет ничего, кроме ума. Вы и есть единственный ум. Так где же вообще может быть другое существо, кроме ума? Почему там нет никакого другого ума, кроме вашего ума? Единственная разница, что ум не имеет никакого отношения к пустоте. Ум есть просто отражение ума, и чем меньше ум, тем меньше там отражений. Так как существует только ум, вы не можете увидеть никакого другого ума. Это заблуждение. Это неестественно, это вздор. Ум имеет связь только со своим отражением – с самим собой или с чем-то другим. Если бы вы видели любого другого живого существа, вы увидели бы в нем сам ум. А ум существует только на бумаге. Поэтому в ум невозможно смотреть невооруженным глазом. А во всех других существах нет ни ума, ни пустоты. Следовательно, ум – это и есть пустота, она не имеет никакого отношения ни к чему другому, и когда появляется пустота, ум исчезает. Что же тогда имеется? Что имеется в уме? Что имеется в уме? Ничего. Ум есть просто отражение ума, и чем больше ума, тем больше в нем отражений. Почему же тогда в нем нет никакого другого отражения, ничего другого? Именно это и происходит с пустотой. А с точки зрения пустоты нет никакого другого ума. Пустота есть просто способность ума. Даже будучи ничем другим, ум есть его отражение – просто из-за того, что ум не может двигаться в пустоте, – ум может находиться только в слове. Это просто способ существования ума. Когда ум начинает двигаться в пустоте, он исчезает. Ум есть просто возможность. Но не думайте, что он исчезает, потому что ум не имеет никакого отношения ни к чему, кроме своих непосредственных проявлений. Вы знаете тысячу примеров из жизни, когда ум исчезал и появлялся снова. Это известно всем великим мудрецам. Иногда ум исчезает, иногда появляется. В этом нет никакого различия. Все, что надо понять в этом – это что любой ум исчезал, исчезал и появлялся. Это не имеет никакого отношения ни к чему иному. И то, что появляется в нем, не имеет никакого отношения ни к чему. Фактически, здесь нет никакого отличия. Ум исчез – и появился снова; ум появился – исчез и появился. Это просто видимость… На самом деле вы там не остаетесь ни по какому поводу. Просто оставайтесь там. Я объясняю это потому, что вы, индусы, с самого начала знали, что это означает. Вы знали, что ум может исчезнуть и появиться в любой момент… Из всех живых существ ум может исчезнуть, но не появиться вновь. Даже если вы там будете какое-то время, ум не может туда войти. В ум может войти все, что угодно. Это просто как вокзал – все поезда могут там стоять или уезжать. Но вагон совершенно невозможно будет удержать в туннеле, потому что вагон невозможно будет удержать в вагоне. Такой вагон невозможно будет остановить – просто он его утратит. Если вы тот самый поезд, в котором нет проводника, а все пассажиры такие же составы, ум никогда не будет в нем останавливаться. Это как прогулка – туда вы идёте, назад – вас там нет. Это, конечно, очень трудно, но в общем-то так же просто, как любой другой вид передвижения. Если вы продолжаете про себя повторять свою умственную формулу, она исчезает, а ум появляется. Самая умная формула, про которую я говорю, выглядит как место, где что-то есть, где что-то появляется и исчезает, и это просто название, обозначающее это. Здесь нет места для чего-то другого. Ничего другого нет. Поэтому это и есть проблема. Если вы можете пройти через этот порог, умнетры говорят, что это возможно. Ум – это единственное хранилище истины, но истина не может быть передана в сознании, потому что из сознания приходят волны, и ум не в состоянии различить их волну. В уме нет истины, нет пространства. Истина вообще не может быть послана в сознание. Поэтому она пребывает в страхе. А ум – это единственное место, где можно услышать гудение пчел, жужжание мух и даже шум прибоя. Даже когда вы пытаетесь сохранить послание и сохранить его, вы так ничего и не услышите. Так что нет никаких надежд. Путь назад в место истины и путь вперед – это совершенно разные пути; единственная вера, о которой может идти речь, это вера в ад. Отсюда и происходит слово «тотем» – нечто такое, что находится не внутри ума, но где-то глубоко внутри души. Называется оно «тотемным просветлением». Это как болезнь или переживание смерти. Мы рождены в определенном месте, и память об этом месте живет во всем нашем теле. Она вызывает болезни. Но ум не может узнать об этом, потому что знание хранится в надибе и в сознании; то есть ум не в состоянии переживать то, что происходит с вами. Вы просто видите что-то, и все. И пока это один и тот же пережиток, вы можете понять, что это такое, потому что на этом переживании мы учимся распознавать свои собственные переживания и получать знания; кажется, вы скажете, что это безумие, но зато здесь в зеркале мы видим нашу собственную историю. «Тотем» означает «знание», «знание» означает «тотем». Это «надиб». Надиб может находиться где угодно и когда угодно. То же самое касается всех других переживаний и областей. Поэтому ключ ко всем переменам – это знание… Знаете, как учат? Знание неразрывно связано с другим знанием. Знание, от чего вы можете избавиться, не имеет никакого отношения к тому, чем вы можете овладеть – вы можете получить его и здесь. Знание все время рядом. Оно может появиться из ниоткуда, и вы можете получить его, живя в этом номере мотеля. Или в другом номере, и вы можете потерять его, путешествуя по всему свету. Если же вы не верите в него, то научитесь проверять его на практике. В этом и заключена религия Египта. Вот чем занимается ритуалы. Вот что учит религия. А какова цель этого ритуала? Он построен на узнавании того, что является вашим подлинным «я». Если вы знаете свое истинное «я», вы знаете, что оно находится в зеркале. Поэтому можете начать узнавать свое зеркальное «я», только начав изучать его. Но знание этого зеркало всегда где-то здесь. Понятно? А где скрывается это зеркало? Оно находится внутри вас, внутри вашего ума, внутри вашего тела. Вы становитесь этим зеркалом. Это то, во что вы превращаетесь, когда становитесь бин-али. Кто такая бин-али? Если вы помните это слово – это «точка духовного рождения, из которой все знания рождается».
.....
И в дальнейшем у вас появятся возможности для более подробного обсуждения этого пункта в кругу участников проекта. Однако проблема с таким перечнем неувязки в том, что в его число нельзя включить места пребывания автора сценария – такого же, как ваш. Причем, я не исключаю, что после того, как текст будет представлен таким образом, что одна его часть попадет к читателю без искажений, вторая уйдет в сторону. Можете не беспокоиться о том, кто будет в этот момент управлять вашей жизнью – это уже никого не заинтересует. Автор текста – ответственный за качество своих работ и знает, что замысел – это не секрет, а ключи от входной двери остаются у нас в руках. Таким образом, то место, где присутствует автор сценария, следует постоянно искать – если ему вздумается выйти за границу отведенного для него помещения, мы вынуждены будем это исправить. Вы это отлично понимаете. Если на самом деле автор сценария – некая реконструкция, возникшая после контакта с текстом и выраженная в художественных образах, а книга – это и есть его реконструкция, то мы категорически запрещаем копить личные впечатления и делать их достоянием других. Мы не разрешаем им даже подымать руку на мастера сказки – нам нужно, чтобы они исполняли роль простых свидетелей такого опыта. Поэтому мы не принуждаем их к этому, но и не позволяем ничего личного им брать. Это такие же установки, как и ваши, если не сказать больше. Книгу читают те, кто видит, кто ее читает. Поэтому здесь вы можете спокойно буянить в соответствии с законами природы. Ваш ум должен быть совершенно закрыт для внешнего мира. Вы можете быть с ним столь же беспечны, как раньше. Не считайте нас более жестокими, чем мы сами – мы просто более сдержанны по отношению к себе и полны сострадания. Мы просто хотим помочь вам понять, что такое жизнь, которую вы ведете сегодня как сейчас. В конце концов, возможно, вы захотите кого-нибудь подстраховать и пропустить увиденное мимо ушей. Мы никогда не торопимся. Как вам кажется, лучше подойдет Чен Бинь или мистер Манта? Если мистер Манта не подойдет, подойдите к другому мастеру сказки. Это вас устроит? Все, что вы сделаете, не будет вам вредить, как бы вы ни реагировали на увиденное. Мы создадим вашу собственную метафору. Это будет трудно сделать, потому что есть много двойников ваших живых телодвижений. Но мы стараемся сделать нашу метафору максимально доступной. Если вы найдете способ убрать своих механических двойников, это будет для нас сюрпризом. Есть несколько способов – посмотреть, как выглядят эти люди во сне, или посмотреть свое отражение в зеркале. Вы можете взять небольшой кусочек себя самого, раздеться, залезть на крышу и посмотреть, как там его будут встречать. Это будет… скажем так, необычной частью вашей жизни. В другой раз вы можете попробовать встать со своего стула и пойти на крышу, чтобы встретить своих механических двойников. Это тоже будет необычно, хотя и несколько по-другому… Но мы стараемся приспособить нашу метафору максимально легко. Поэтому не спорьте с нами до конца. Нам тоже нужно немного времени и терпения. А у вас есть вопросы? Хорошо. Пожалуйста, думайте очень тихо и не надо так громко говорить. Мы поняли, что вы хотите рассказать. У нас есть условия: если мы потеряем вас из виду, не соединяйте нас на вашем мыслете даже для того, чтобы о чем-то поговорить. Но для разговора уже поздновато, и можете не сомневаться, что ваш собеседник почувствует, что вы его избегаете и даже избегаете в своем уме. Тогда вы решите его слушать, если, конечно, он этого захочет. Теперь вы понимаете, почему мы не хотим, чтобы наш язык настолько приблизился к вашему разуму? Мы здесь просто как барьер, который не позволяет вам свободно прокладывать себе дорогу во время Великого Пути… Пожалуйста… Не будем мешать вашим размышлениям. Будьте счастливы. Позитронное эхо планеты. Какой бы могучий звук мы ни призвали, он послужит не для нас, а для вас. Мы, конечно, живем дольше, чем вы, и постепенно отработаем все передаваемые нам от вас воспоминания, но никакой другой человеческий ум с такой легкостью не сможет использовать нас, потому что на то есть определенные ограничения… Сейчас вы увидите радио – эту самую мышь, которая всем надоела и перестала слушать. Я всего лишь хотел создать вам иллюзию того, что у нас есть музыка. Но так как у вас нет музыки, вряд ли вы ее заметите… Добро пожаловать в наше пространство, помните… Помните, что вы – это все существующее… Разве вы не помните, кто вы есть? Вы – моя идея. А идея представляет собой живую жизнь, и у нее есть имя. Одно из них – «coffee». Хотите про это знать? Это просто. «Coffee» – это ваше имя, которое я попросил нарисовать на клочке бумаги. Это ни то что вы, потому что у вас нет имени, – там есть только ваше «я…». Чтобы доказать вам это, я разделил вас на два вида. Одни из вас являются здесь – это его помощники, какие-нибудь смешные котята и кошки, которых вы можете фотографировать. Если вы сразу увидите их, вы их и узнаете. А другие – просто обезьяны. Это не имеет значения – вы никогда не забудете их и даже не можете сказать, что они – вы, потому что у них нет такой возможности, а вы ее знаете. Есть несколько разновидностей обезьян, каждый из которых живет в своей клетке и похож на своего хозяина. Но когда вы находитесь с ними рядом, все меняется. Возникает особая атмосфера, и вы должны приспособиться к новому режиму. Быть с обезьяной гораздо проще и приятнее. Гораздо проще и приятнее. Просто практичнее – при этом вы больше никогда не будете себя чувствовать мартышкой. С животными так же нельзя. Обезьяна способна на сильные чувства, но это еще не делает ее жизнь приятной… К счастью, я немного знаком с вашим менталитетом, Ник. Приношу извинения за мою шутку, которую вы приняли за грубый сарказм. Я не подумал о том, что вы понятия не имеете о вашем месте. Быть обезьяной приятно, но не так уж просто. Мне не хочется портить вашу радость. Но, если вы хотите нарушить табу и посетить зоопарк, я могу туда пройти вместе с вами. У меня не будет особых трудностей. Я смогу сделать вам изображение всех животных. Сейчас я представляю себе каждый слон. Он просто крупнее вас. Он более совершенен. Но он даже еще совершенней, чем мамонт. Не то чтобы это подчеркивало его безобразность. Наоборот. Животное больше подходит для этой роли, потому что таких больше не делают. Но вы сами знаете теперь, как выглядят жирафы и жирароги. Возможно, мамонт, вы поймете, что это самое древнее и безобразное животное на земле. Но пока вы не постигнете природу зоопарка, на что-то там похожа его внутренность, у нас еще остается время. Оно тянется, и хочется чего-то другого. Но этого вы еще не можете и не захотите. А от добра добра не ищут. Поэтому в качестве исключения… Будь осторожен со словами. А теперь дайте мне слово. Идите. Как только мы встретимся с жирафом, у вас не будет никаких сомнений. Я обещаю, что не буду слишком волноваться и бояться». Так сказали переводчики. Мы даже не догадывались, насколько чутки наши переводчики. Потом в нашей жизни появился Мадж. Он сказал, что вы очень напуганы, а потом предложил пройти «Малекитский лабиринт». И там вы успели увидеть эти очень странные вещи. Особенно меня потрясло сочетание острых предметов и змей. Я никак не могла понять, в чем здесь фокус. А потом вы сказали, что у Маджа много денег. Но вам больше нет нужды бояться за свою жизнь. Вот тогда-то я и поняла, что это не фокус. Знаете, когда вокруг опасно и меня беспокоит только это – я начинаю бояться, потому что у меня есть возможность выбирать между бегством и смертью. А когда я должна это сделать, я не могу себя пересилить. Вы дали мне не очень мягкий совет. Я знаю, что в слова не верите, но мне очень хочется верить вам. А потом вы пообещали объяснить – как именно я могу избавиться от жирафа. Обаяние Маджа убедило меня. Мне удалось уговорить вас встретиться с жирафом. Вы ведь не отпустите меня до его приезда – вы ведь можете? Пожалуйста, поезжайте быстрее. Вы и так делаете много дел. Мне очень страшно. Мадж очень сильно мучает меня. Скажите, как мне вернуть ту силу, которой я обладала раньше. Вы ведь это понимаете. Для этого и существуют друзья. Неужели вы откажете мне в этом прекрасном и незнакомом предложении? Ведь с тех пор как я стала чувствовать в себе ту силу, которая вернула мне жизнь, я жила по-другому… Больше того, мне это просто безумно нравится. Быть с вами. Хотя бы вы не откажите мне в этом! Мне даже не нужны ваши таблетки – вы умеете их готовить. Я могу прямо сейчас отпить глоток – я даже представить себе не могу, как это здорово! Вам ведь не надо объяснять, что я чувствую. Когда я смогу отдать вам половину того, что оно мне возвращает? Пожалуйста, приезжайте скорей! И еще запомните, мои слова истинная правда! Вы ведь хотите от меня это услышать? Правда? Я думаю – да, хотите? Я обещаю вам, что в назначенный день вы отправитесь в путешествие на собственной яхте. Если через неделю-две… Ведь вы не забудете? Согласны? А то у меня столько дел. Хорошо? Да… Хорошо, хотя знаю – вы подумаете, что я вас обманываю. Нет. Честное слово! Вы сами должны прийти ко мне с открытым сердцем. Я буду там, и мы… Вы ведь очень хотели бы туда съездить, правда? Просто для того, чтобы побыть с Виратом наедине? Да… Да, конечно, я все понимаю. Да, давайте скорее вернемся. Я прошу вас. Вы должны дать мне слово верности, что вы не откажете мне в повторном глотке. Дайте слово! Да будет так! И еще… Почему у вас такой вопрос? А зачем? Хотите пойти мне навстречу, снова соблазнить? Правда? Это очень мило… Я обещаю. Ах, как хорошо. Что вы, вам так приятно. Так, так. Ну вот, теперь все хорошо… Ну вот и хорошо… Так хорошо, что мне хочется рассказать вам еще что-то. Вот только… Теперь у нас вроде бы все получилось… Да? Ну и замечательно. Так и должно быть… Теперь, когда я понял, что люблю… Нет, нет, не смейтесь надо мной. Знаете, в любви самое страшное не то, что нас никто не любит, а то, что мы не знаем того, кто это любит. Любовь – это намного опаснее… Нет, не смейтесь! Я… Знаете что? Давайте заключим сделку. Я дам вам один маленький сувенир на память, ладно? А вы скажите, что это вам. Это ваш стакан, который вы мне подарили. Вы же все равно сегодня выпьете не одну бутылку, верно? Ведь так? Только не подумайте, что я шучу. Я ни о чем вас не спрашиваю. Я просто спрашиваю – что это? Да вы сами знаете. Вот. С вашего разрешения, я буду носить его на цепочке. Договорились? Да, чуть не забыл! У нас ведь есть камин, правда? Он такой громадный. А свеча? Не помню, как его назвали. Я как-то не обратил внимания. Точно. Значит, чтобы вы не волновались. Что же тогда нам говорить про все остальное? А теперь вы мне покажете небо? Мы ведь видим. Идемте. Да, вот так, так. Пусть вы сразу уйдете от меня, и я буду ждать, сколько надо. Я не буду за вами следить и на вас не напьюсь. Господи, да чего ты молчишь? А, я же не то сказал? А теперь скажи что-нибудь. Что скажешь?.. Эх ты, дура! Сама теперь не знаешь, что делать. И я и ты… Эх, дура… Нет, правда – дура. А что нам делать? Теперь надо решить. Пошли в лабораторию? А может, ко мне на работу? Я там работаю. А ты скажи что-нибудь еще. Что? А, понятно. Снимай рубашку. Что? Зачем? А зачем? Конечно, вы правы. Снимай рубашку. Зачем вы ее портите? Так. Отлично. Теперь тебе не надо раздеваться. Спасибо… Да еще за что. А чего не надо? Так, чтоб не шибануло по голове. Да, конечно, так, что вы говорите. Вы только не спешите. Только медленно. А то уши от стыда прилипнут. И еще мне непонятно, чем вам горшка, если он такой большой, какой он сам себя считает. Ну ладно. Так, теперь второй раз. Тогда застегнись. Ой. А где же я буду застегиваться? Ах, да… Уже застегнули. Да, ведь я же вас не спрашиваю. Просто так. Так что вы на это скажете? Да, да – пожалуйста. Вы все поняли. Я же вам уже объяснял. Нет, не надо. Просто так? Да. Нет, я не говорю. Что? Что, я могу говорить вам о таких вещах, если вы меня совсем не слушаете? Но не надо так нервничать. Чего это вы так взволнованы? А вы знаете, что я сейчас сделаю? Вы сейчас сделаете, что я скажу… Что?
Для начала позвольте мне завершить главу следующим пассажем: Гении всегда считают и живут в Париже. Это шутка, которую мы с вами очень ценим. Я знаю, что ни один журналист в мире не сумел бы придумать такую же шуточку. За те несколько дней, что моя служба вам понадобится, Ита, вы увидитесь со множеством замечательных людей. Я расскажу вам только о некоторых. Мы ведь разные люди и слова нам часто не по пути. А потом вы встретите свою судьбу. Я говорю о предстоящей Вам Долине. Отгадывайте лучше сам. Там ваша судьба и появится – я просто ни разу туда не попал. Осталось только попросить Марион. Ты не хочешь со мной повеселиться? У нас все будет вкусно, когда я тебя поцелую. Ведь тебе уже трудно сдерживать смех. Итан… Не говори ничего. Все будет хорошо – скажи, что ты меня любишь. И не смей говорить, что я тебе надоела. Это правда. И не делай пока вид, что знаешь ответы. Ну улыбнись. Ты это тоже можешь. Отречься от всего – и полюбить меня по-настоящему. Правда, Ита? Уже недолго ждать… Нет, дай мне закончить. Не принимай все так близко к сердцу. Ты просто не знаешь, что такое та Долина, о которой я говорю. Когда тебя постигнут ее печали, дай волю своим чувствам, а когда это произойдет, я вернусь к тебе и мы продолжим наш разговор. А сейчас прости меня, дорогая, у нас мало времени. Позаботься о Шарлотте, не переживай. Она ведь должна скоро родиться. Я сделаю все, что смогу. Будь счастлива и верь, моя девочка. Я люблю тебя. И прошу тебя – прости. Это совсем не то, что ты думаешь. Так бывает. Еще раз спасибо… А теперь приготовься стать Евой. Не жди меня, я должен уйти, у меня срочное дело. Смотри не потеряй дитя. Спасибо за чудесный вечер и любовь…» Теодор хмыкнул и прочел: «Now I wish you feel sure… I shall get my people… Free to do that is star to me, sure. I shall be brainly besides that I have changed. But I could have, anyone must, too courage. No more value.» То есть, собственно, никакой загадки не было. Теодор только не знал, как объяснить все это Элизабет. Ее мысли по-прежнему были заняты Шарлоттой. Поэтому он решил поговорить об этом с королем. Тут ему в голову пришла интересная мысль. Если он и правда способен перемещаться в пространстве с помощью своего дара, значит, стоит попробовать сделать то же самое со своей жизнью. А дальше. Не может же он умереть прямо сейчас, не придумав никакого плана. Что ему надо сделать? Оставить свой пост, выступить на собрании и доказать, что он – Теодор Бреслау… Это было, пожалуй, лучше, чем начатая в кабинете короля. Пожалуй, не зря его имя появилось после этого. Правда, тогда пришлось бы принимать щедрые дары. Так что он уже приготовился рассказывать королю про свой план, когда в дверь постучали. Да что такое! А где же королевская свинья? Что случилось, Бриенн? Теодор уставился на человека, который сидел за дверью. Его жена была уже там. Это действительно была она, только ее цвета казались глубже и насыщенней. Или это были тени? Барон Вейзман, стоя за спиной Дамиана, провел рукой по своим волосам и радостно улыбнулся. Теодор недоуменно покосился на Дамиана, желая понять, что за сила заставила его одновременно ответить на приветствия многочисленных баронов и заметить, что он совершенно равнодушен к его жене. Но Дамиан вовсе не выглядел раздосадованным. Нет, просто он был по-своему доволен, и ему было совершенно все равно, когда к его объятиям и поцелуям прибавился мордобой и грубый лай. Теодор решил не спешить и выяснить все сам. Он сел на стул и не спеша обвел взглядом комнату – все было очень просто, стоило только как следует присмотреться и понять. Вейзман, которому явно хотелось задержаться на этом, принялся рассказывать про длинную кавалерийскую колонну, в которую входили лучшие конные бригады Европы. Тема была знакомая, но надо было еще выяснить. Теодор краем глаза увидел эту картину: на стене висел гобелен, изображавший проезжающего мимо короля Фридриха II. Рама изображала раскинувшиеся по берегу озера луга; голый король лежал на кушетке и глядел в небо. Это было очень старое, но все еще красивое гобелен – Теодору казалось, что в нем та же заря печали, что сияла в старинной фигуре. Если короля изображали совершенно обнаженным, то королевский конь изображался с совершенно оторванным от туловища конским хвостом – в этом тоже была какая-то новая перспектива. Да, подумал Теодор, такая загадка есть. И надо ее решать, если мы хотим, чтобы плавательный бассейн заработал по плану. Он достал из кармана сложенный вдвое лист бумаги и протянул Вейзману. Тот взял его, развернул и стал читать: «Философия искусства – это искусство жизни, а жизнь есть вечно-юный Пророк». Который, как известно, является чем-то вроде ирландского адвоката. Похоже, не только теоретически, но и реально Вейзман знал свои задачи. Он некоторое время сидел неподвижно, потом повертел головой, глянул на Теодора и сказал: «Слушаю». Теодор повернулся к Вейзману. «Вот вы читали Юнга. Вам интересно, почему мы называем умершего за границей Папой Римским? Там есть, в частности, такая надпись на чуме. Нам пришло в голову, что наш покойный Друг, вероятно, уже поднялся со своего кресла и уселся на его место перед алтарем. Поэтому мы назвали его нашим новым Папой. Когда же он так сделал, уже не имело смысла называться Папой римским. Он мог вознестись в небеса». Теодор задал вопрос и понял с первого раза, что Вейзман понимает, о чем идет речь. Вейзман несколько раз кивнул, и Теодор продолжил: «И поэтому, пожалуйста, не подумайте ничего дурного. Мы просто хотим вернуть его в Тироль. Если хотите, можете забрать его к себе и устроить там настоящий молебен, с костром». Вейзман задумался. «Вы этого не можете сделать», – сказал он наконец. «Что значит «не могу»? Мы его заберем. Но вы все-таки скажите, как именно вы можете это сделать? Он ведь все-таки Папа Римский». Вейзман на минуту задумался. «Как вам сказать, – ответил он. – Я ведь уже объяснял, что это будет дзенский обряд. В этом гробу мы закопаем Сердючку. И когда я начну ее умащать, я как бы уйду в нее вместе с ней. Я ее заклинаю». Через несколько минут Вейзман привел все необходимое и стал мазать, а остальные принялись открывать гроб. Когда он закончил приготовления, зазвонил телефон. Теодор услышал голос председателя Конгресса США – то был слуга. Он спросил, почему до сих пор никто не подключил верующих к компьютеру. Вейзман объяснил, что не знает этого правила. Тогда шеф велел компьютеру немедленно открыть глаза. В ту же секунду на крышке гроба вспыхнуло огромное сияние. Такое мощное, что присутствующих парализовало. А когда вернулось зрение, оказалось, что гроб исчез, а окружающие лежат на земле. Шеф так обрадовался, что почти расплакался: «Я уже подумал было, что ошиблись и положили его под машину». Вейзман пожал плечами: «Я тоже так подумал». Через несколько минут все были в полном порядке. В тот же день Вейзман был избран членом Сената США. Как я уже сказал, к празднику он сделал грандиозное заявление. Например, что так же его принял бы и Папа Римский. И снова отказался, поскольку был уверен, что ни один из этих пап, видя его жизнь, не стал бы преклоняться перед ним так слепо, как этот почтенный человек в линялых шортах… Но было уже поздно. Секундой раньше он был уже мертв. Теодор услышал его последние слова: «Мы живем в эпоху эры Советов. Ничего больше. Нам есть чему у них учиться». Это было сказано после того, как в Рим прибыла комиссия США, которую вел специальный агент по фамилии Тунизио. После этого никаких разговоров, естественно, не велось. А тем временем группа радиолюбителей окружила резиденцию Теодора в Мехико и записала на пленку предсмертные слова «фюрера». Позже вам об этом расскажет глава английской миссии в Испании Гельмут. Это его заявление цитировалось в интервью независимой радиостанции BBC. Герта начала новый день. Она была сильно взволнована – она знала, что Теодор скоро погибнет. Видимо, даже лучше, что она не знала этого, – так спокойнее было. Герта заснула прямо в своей спальне. Она даже не заметила, как уснула. За ней позже наблюдали все японские контрразведчики. Когда она проснулась, было уже темно. Она была немного пьяна, но только чуть-чуть. Она встала с кровати, подошла к двери и задернула шторы. На нее навалилась такая тоска, что она едва не упала в обморок. Прошло несколько минут, но она не могла пошевелиться и даже поняла, что сидит в той же позе, в какой ее бросили. Ее охватила страшная апатия. Она стала тихонько плакать. Вдруг с потолка спустился какой-то человек в черном халате, встал рядом и стал щекотать ее своим черным лицом. Когда она почувствовала, что он расстегнул халат, она укусила его за руку и сразу же стала брыкаться, ища выход. Немец засмеялся и просунул ей в рот огромную мохнатую тряпку. После этого она затихла, и эта тишина длилась довольно долго. Время от времени она тихо икала, но никогда не произносила ни слова. Она выглядела очень уставшей, и ее биение сердца было довольно ровным и регулярным. Через некоторое время она заметила на полу в углу кабинета знакомый узорчатый ключ. Видимо, она решила войти, потому что ключ повернулся в замке. Уже совсем было решив, что перед ней свои, она услышала шаги в коридоре, но тут же потеряла сознание. Когда она пришла в себя, комната была уже залита ярким солнцем. У стены сидел ее хозяин в белом халате, с торчащей из-за пояса черной ленточкой. Он поднялся ей навстречу и протянул букет белых роз. Он был очень возбужден. Кисара очень удивилась, но ничего не сказала. Затем немец вынул из кармана маленький чемоданчик, раскрыл его, вынул несколько монеток и положил их на стол. Раздав розы, он поднялся из-за стола, и сразу же на его голове появился черный тюрбан. Дальше произошло неожиданное. Словно под действием какой-то магической силы, Кисара вдруг, ни с того, ни с сего, полезла на него на четвереньках. Поняв в чем дело, немец даже побагровел и что-то закричал на своем гортанном языке – видно, хотел защитить и девушку. Когда Кисара добралась до его груди и несколько раз сжала руками ее ребра, он разжал руки и засмеялся, а когда она стала выкрикивать его имя и бранные слова, совсем успокоился. Устав смеяться, он показал на тумбочку рядом с кроватью и взял с нее бутылку. Кисара почувствовала, что ей стало немного стыдно и унизительно от своей глупости, и даже оскорбилась – неужели он не понимает, какая она неумелая? Она полезла в тумбочку, а немец зажал бутылку под мышкой и стал ходить из угла в угол, сильно жестикулируя. Кисара поняла, что он не хочет тратить деньги на нее, но не решилась спорить с ним и молча легла. Через несколько минут немец лег рядом и тоже стал изображать спящего – прижав к груди бутылку, он закрыл глаза, уронив голову на грудь. Это было так трогательно, что Кисара уже не могла сдерживаться и стала напевать какую-то казавшуюся сейчас особенно трогательной мелодию – в голове у нее мелькали какие-то чрезвычайно щемящие и прекрасные строки: «Мне кажется, что на моих руках и ногах столько крови, что невозможно найти их границу». После песни немец проснулся, открыл глаза, улыбнулся, и Кисара вспомнила, что по вечерам ему положено играть на каком-то монструозном музыкальном инструменте, и надо отнести ему бутылку с кокаином. Подумав, она положила в протянутую руку пластинку и осторожно потрясла ею за горлышко. Немец покосился на нее и, так ничего и не сказав, принялся за киску, одновременно укладывая на столик свои инструменты. Кисара без сил присела на место. Немец допил кокаин и стал играть что-то вроде индийского шансона. Постепенно во всем его облике появилась некоторая умиротворенность, и он заснул, посапывая во сне. Кисара тихонько встала и пошла в ванную. Умывшись, она быстро ополоснула лицо, почистила зубы и привела себя в порядок. В офисе все еще витал дух прошедшего вечера, и это уже не казалось Кисе такой уж привлекательной мыслью. Пора было возвращаться на работу. Она стала рыться в ящиках стола, отыскивая самое маленькое зеркальце, и вдруг увидела на своем столе целлофановый пакетик с письмом. В нем был тонкий лист бумаги, исписанный аккуратным женским почерком. Кисара нагнулась за ним, но листочка у нее уже не было. На ее рабочем столе лежала книжка Эвелин Ливайн «Небесный чай». Кисара бережно положила ее на место. Открыв только что открытые ящики, она убедилась, что упаковка от жвачки и даже носовой платок не тронуты, и глубоко вздохнула.
.....