Культ солнца у древних славян
Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
Оглавление
Михаил Серяков. Культ солнца у древних славян
Вступление
Глава 1. Письменные источники о культе солнца у славян
Славянские источники о почитании бога солнца
Восточные источники о культе солнца у славян
Астрономические наблюдения за солнцем славянских жрецов
Открытие славянскими волхвами истинной природы солнечных затмений
Глава 2. Солнце и календарь
Солнце и народный календарь
Март и начало года у индоевропейцев
Праздник Ивана Купалы
Солнце и недельный цикл
Солнце и древнейшие календари
Глава 3. Солярная символика в народном быту
Солнце и небесный брак
Крест как языческий солярный символ
Солнце как защитник ото зла
Солнечная символика жилища и предметов быта
Дневное светило и скотоводство
Егорий-Ярило
Аграрная подоснова культа первых русских святых
Солярная символика женских орудий труда и украшений
Солнце и погребальный ритуал
Солнце как главный эстетический принцип славянского мира
Глава 4. Символика дневного светила в военной сфере и символах власти
Солярная символика оружия
Ритуальные жесты с мечом в древнерусской традиции
Этимология слова меч
Гривна как солярный символ
Глава 5. Солнце – предводитель воинов
Основной индоевропейский миф о Солнце – предводителе воинов
Яблоко как солнечный символ
Связь коня и солнца у индоевропейцев
Солнце как знамя
Глава 6. Солнечный культ у индоевропейцев
Солярные боги в кельтской мифологии
Германо-скандинавская мифология
Солярные божества у балтов
Римская мифология
Солярные боги в греческой мифологии
Хеттская мифология
Солярная мифология ираноязычных кочевников
Иранская мифология
Солярные боги индийской мифологии
Общее и различное в солярной мифологии индоевропейцев
Заключение
Отрывок из книги
Книга, которую читатель держит в своих руках, посвящена культу солнца у наших далеких предков и, в определенной степени, является продолжением книги «Дажьбог – прародитель славян», вышедшей в этой же серии. Солнце было одним из основных объектов поклонения славянского язычества. Накануне крещения в пантеоне Владимира 980 г. древние летописи фиксируют даже двух солярных божеств – Хорса и Дажьбога, занимающих второе и третье места после верховного громовержца Перуна. По мнению подавляющего большинства специалистов, Хорс был заимствован славянами у их южных ираноязычных соседей и является примером скифского религиозного влияния на верования наших далеких предков. Дажьбог, согласно «Слову о полку Игореве», был предком либо только русских князей, либо всего русского народа. В силу исключительной значимости этого образа для всего самосознания и духовной истории нашего народа он был детально рассмотрен в книге «Дажьбог – прародитель славян», вышедшей в этом же издательстве. В этой книге мы всесторонне исследовали неразрывно связанный с образом Дажьбога великий солнечный миф славянского язычества, благодаря которому наши далекие предки получили откровение о своем божественном происхождении и великом предназначении. Этот великий миф навеки предопределил судьбу нашего народа и, даже будучи утрачен, в значительной степени продолжает ее предопределять по сей день. Генетически родственным русскому Дажьбогу был сербский Дабог. Еще одним богом, тесно связанным с дневным светилом, у восточных славян был Ярила, известный нам, правда, по более поздним источникам. Однако в том, что это не плод фантазий более поздних авторов, нас убеждает имя этимологически ему родственного бога Яровита, которому поклонялись на западном конце славянского мира. У западных славян опять-таки более поздние источники упоминают еще и Ютробога, из самого имени которого следует его связь с утром. Такое обилие солнечных богов в славянском мире недвусмысленно указывает на ту огромную роль, которое дневное светило играло в духовной жизни всего славянского мира. Если внимательно присмотреться, то почти вся жизнь «Дажбожьих внуков» была пронизана светом. Если в посвященной Дажьбогу книге мы в первую очередь исследовали влияние этого бога на духовную жизнь нашего народа, то в этой книге речь будет идти о многообразных аспектах солнечного культа в жизни нашего и других славянских народов, прослеживаться время возникновения отдельных его элементов, а также будет проведено сопоставление с солнечной мифологией других индоевропейских народов. Приведенный в ней материал наглядно показывает, что великий солнечный миф не был одной лишь абстрактной идеей, а на протяжении столетий самыми разными способами проявлял себя в жизни наших далеких предков, образуя, если можно так сказать, ее духовную сердцевину.
Однако гораздо чаще проповедники новой религии прибегали не к аргументам разума, а к обычному принуждению. В слове Ефрема Сирина о втором пришествии пастве категорически предписывалось: «отрицаемъся… вѣрования въ солнце и въ луну и въ звѣзды и въ источники…»[7] В исповедальных вопросах священники допытывались у своих прихожан: «Или кланялись чемоу отъ тварi, солнцоу, или звѣздам, или мѣсяцу, или зари?»; «Или кланялась солнцу и мѣсяцу и звѣздам или зари?»; «Не называлъ ли тварь божiю за святыни: солнце, мѣсяцъ, звѣзды…»[8] В какой-то момент отдельным представителям православного духовенства казалось, что их усилия дали свои плоды. В XII в. Кирилл Туровский в «Слове на Фомину неделю» искренне радовался, что русские наконец-то стали настоящими христианами, и радостно восклицает: «Обновися тварь: уже бо не нарекутся Богомъ стихия, ни солнце, ни огонь, ни источницы, ни древеса»[9]. Однако, как показали последующие события, радость проповедника была несколько преждевременной. Четыре столетия спустя новгородский архиепископ Макарий в своем письме Ивану Грозному рисует практически такую же картину, какую описывали борцы с язычеством в первый период христианизации страны: «Во многих русских местах до сего времени обычая держахуся от древних прародителей… Суть же скверные мольбища их лес и камение, и реки и блата, источники и горы и холмы, солнце и месяц и звезды, и озера и просто рещи – всей твари поклоняхуся, ако богу»[10]. Однако дело не ограничилось одним только XVI в. В XIX в. на Украине была записана песня, где солнце, спустя почти тысячу лет после крещения жителей Киева, прямо называется богом:
.....
Как видим, это свое искусство принимать волчье обличье, отмеченное у него былиной, Волх Всеславьевич применил, чтобы, согласно уже «Слову о полку Игореве», пересечь путь Хорсу – еще одному божеству солнца, почитавшегося в Древней Руси. Подобный странный образ был использован автором «Слова» далеко не случайно, поскольку 19 апреля 1064 г. произошло солнечное затмение, упомянутое летописью под следующим, 1065 г., причем летописец привел и народное объяснение этого явления: «Пред симь же временемь и солнце премѣнися, и не бысть свѣтло, но акы мѣсяць бысть, его же невѣгласи глаголють снѣдаему сущю»[43]. Хоть монах-летописец и не указал, кто же, по мнению людей, съедал солнце на этот раз, в свете приведенных выше данных можно предположить, что виновником этого события народное сознание традиционно объявило оборотня-волкодлака. Однако вскоре вслед за этим грозным знамением «Всеславъ рать почалъ» и с многочисленным войском осадил Псков. Естественно, что оба этих события, усиленные к тому же представлениями о сверхъестественных способностях полоцкого князя, соединились в представлении народа и спустя некоторое время отразились в «Слове о полку Игореве». Сопоставив все эти политические, астрономические и фольклорные данные, Д.О. Святский пришел к выводу, «что Всеслав обладал, по мысли автора “Слова”, способностью превращаться в волка или делаться волкодлаком и “перерыскивать” путь богу солнца – Хорсу, иначе говоря, производить солнечные затмения»[44]. Однако стоило волхвам, знающим правила мифо-магических соответствий, лишь заменить волка-Всеслава на «светел месяц», с которым полоцкий князь был прямо соотнесен в былине, как они получали истинное описание причины затмений: луна пересекала орбиту солнца – путь Хорса.
Подобное сочетание фактов можно было бы еще счесть случайным совпадением, однако мифологическое сознание стремилось дважды или трижды продублировать важную для него информацию для ее лучшего сохранения. К счастью, подобное положение дел славянские волхвы распространяли и на истинную причину солнечных затмений. В былине отцом Волха Всеславьевича называется «лютый змей». Новгородская фольклорная традиция сохранила для нас данные, позволяющие однозначно решить вопрос о том, какой мифологический персонаж скрывается за образом «лютого змея»: «А вот видишь ты, какое дело было, – начал рассказчик, – был зверь-змияка, этот зверь-змияка жил на этом самом месте, вот, где теперь скит святой стоит, Перюньский. Кажинную ночь этот зверь-змияка ходил спать в Ильмень озеро с Волховскою коровницею. Перешел змияка жить в самый Новгород; а на ту пору и народился Володимер-князь в Киеве; тот самый Володимер князь, что привел Руссею в веру крещенную. Сказал Володимер князь: “Всей земле Русской – креститься”. Ну и Новгороду – тожь. Новгород окрестился. Черту с Богом не жить: Новый-Город схватил змияку Перюна, да и бросил его в Волхов»[45]. Это бытовавшее еще во второй половине XIX в. в устной традиции сказание было приурочено к Перунскому скиту, где до крещения действительно находилось языческое капище Перуна. Для нас эта новгородская легенда ценна вдвойне: и потому, что в ней верховный языческий бог-громовержец прямо назван «зверем-змиякой», и потому, что она фиксирует знакомый нам уже по былине мотив сожительства Перуна в его змеином облике с женщиной. Проводившие раскопки в Новгороде археологи уже давно отметили, что головы драконов в этом городе достаточно часто украшали собой ручки ковшей, кровли домов, ритуальные жезлы, из чего они сделали вывод, что до принятия христианства дракон для новгородцев являлся символом не отрицательного, а положительного начала и служил оберегом, охраняя дома и их обитателей от зла. В свете этого значительный интерес представляет языческое объяснение природы солнечных затмений. Описывая затмение 1065 г., «Повесть временных лет» отметила, что, по мнению невежд, солнце было объедено, но, к сожалению, не указало кем именно. Данный пробел на основании недошедших до нас летописей восполняет В.Н. Татищев, сообщая о том же самом затмении следующее: «Пред сим же временем и солнце пременися, и бысть аки луна темна; его же, невегласи глаголют, снедаему сущу от змиа»[46]. Наглядной иллюстрацией мифологических представлений такого рода является новгородская накладная пластинка XIV в., на который изображен дракон (одицетворявший именно в этом городе, как было показано выше, положительное начало), собирающийся проглотить солнце, изображенное в виде колеса. Вместе с тем анализ относящихся к Перуну отечественных и зарубежных источников позволяет заключить, что он был не только драконом, но и богом луны. Как мы видим, круг замкнулся. С ночным светилом в отечественной традиции оказываются соотнесены как бог Перун, так и его сын Волх Всеславьевич, причем оба они оказываются виновниками солнечных затмений: первый в виде дракона, второй – в виде волкодлака. Взятое по отдельности то или иное языческое объяснение этого важнейшего события небесной механики, оказывающего громадное воздействие на древних людей, еще можно было бы счесть случайным совпадением и не рассматривать как доказательство знания волхвами истинной причины солнечных затмений, однако, взятые в совокупности, они свидетельствуют о высоком уровне астрономических знаний славянских жрецов. В связи с этим стоит отметить, что дракон и волкодлак выступали в народном представлении в качестве взаимозаменяемых существ. Такой вывод мы можем сделать не только на основании приведенного выше фрагмента «Кормчей книги» 1282 г., согласно которой оборотни «рыщутъ… волкомъ, летаютъ змiемъ», но и на основании народных украинских представлений уже начала ХХ в. о природе солнечных затмений, в которых оба существа объединены в одно: «Другой раз украинские драконы, крилатi вовкулаки, набрасываются на светоносного великана, желая уничтожить его; вступая с ними в борьбу, солнце на время перестает освещать и согревать землю»[47]. Окончательно все сомнения по поводу знания волхвами истинной причины солнечных затмений устраняет найденная в 1957 г. все в том же Новгороде маска скомороха. Как было показано мной в исследовании про «Голубиную книгу», данная маска изображает Первобога славянской языческой традиции, на лбу которого красным цветом было нарисовано солнце, а желтым – месяц. По обе стороны от соединения небесных светил черной краской были изображены звери, совершенно справедливо интерпретированные В.П. Даркевичем как драконы – мифические виновники солнечных затмений. Именно стремлением сохранить память об истинном положении небесных тел во время прохождения Венеры по диску солнца в момент частного солнечного затмения и был обусловлен отход славянских волхвов от индоевропейской да и собственно самой славянской традиции представлять дневное светило в виде глаза и отождествление его с лицом:
.....