«Гиперборейская чума» – вторая часть знаменитой одноименной трилогии Андрея Лазарчука и Михаила Успенского. Это удивительная смесь мистического реализма, альтернативной истории и круто замешанного детектива. В этом романе нет Николая Гумилёва, но его присутствие ощущается буквально на каждой странице. Но зато главный герой здесь – неукротимый и неубиваемый Коломиец, подобно легендарному Зигфриду, тоже искупавшийся в крови дракона. Но вот желающих попробовать убить будет уж очень огромное множество…
Оглавление
Михаил Успенский. Гиперборейская чума
1
2
Из записок доктора Ивана Стрельцова
3
Из записок доктора Ивана Стрельцова
4
Из записок доктора Ивана Стрельцова
5
Из записок доктора Ивана Стрельцова
6
Из записок доктора Ивана Стрельцова
7
Из записок доктора Ивана Стрельцова
8
9
Пролетарская машина времени. «Красный Янус» выпуск I
Глава первая
Глава вторая
Из записок доктора Ивана Стрельцова
10
Пролетарская машина времени. «Красный Янус» выпуск IV
Глава седьмая
Глава восьмая
11
12
13
14
Из записок доктора Ивана Стрельцова
15
16
Из записок доктора Ивана Стрельцова
17
Из записок доктора Ивана Стрельцова
18
Из записок доктора Ивана Стрельцова
Из записок доктора Ивана Стрельцова
19
Из записок доктора Ивана Стрельцова
20
Из записок доктора Ивана Стрельцова
21
Из записок доктора Ивана Стрельцова
22
Из записок доктора Ивана Стрельцова
23
24
Из записок доктора Ивана Стрельцова
25
26
Из записок доктора Ивана Стрельцова
27
Эпилог
Отрывок из книги
В первый понедельник апреля 1998 года все пассажиры станции метро «Сокол», неподалёку от которой родился автор знаменитого душедробительного шлягера «Ласточка-птичка на белом снегу», были объяты таким волнением, словно неожиданно для себя приняли участие в съёмках очередной серии похождений какого-нибудь Стреляного, Меченого, Уколотого или Ответившего-За-Козла. Если не брать в расчёт именно нарочитые зрелища, то привлечь в наши дни внимание честной публики к любого рода инцидентам довольно трудно: мужчины, как более ответственные, стремительно отворачиваются, смотрят под ноги и на плафоны, устремляются без необходимости в переходы и забиваются в щели настолько узкие, что потом приходится с немалой силой раздвигать киоски, чтобы вынуть незадачливого уклониста. Женщины же, никогда не рассмотрев толком, в чём, собственно, дело, начинают нести правительство.
Такие уж это были времена: президент воевал с парламентом, а объединившись, они воевали с народом; олигархи гоняли национально-мыслящих предпринимателей и получали в ответ; церковь ополчилась на телевидение, комсомольцы-бомбисты – на статуи; правительству велели пока сидеть в кабинетах, но быть готову в любой момент переменить место; расходы населения неуклонно превышали его же доходы, а бедность достигла таких масштабов, что деньги вместо кошельков и бумажников привычным стало носить в картонных коробках. Были ещё бомжи и чеченцы, братва и нацисты, ОМОН и РУОПП, а также какие-то таинственные, а потому невыразимо страшные «крысятники», – и кто с кем сражался на улицах и площадях, взрывал лимузины, лифты и вагоны, простой обыватель предпочитал узнавать из газет и репортажей мобильного ТВ, где среди репортёрш высшим шиком считалось вести репортаж, поставив изящную ножку на голову трупа…
.....
Действительно, Джеймс Куку не стал дожидаться развития событий, а, прихватив неосмотрительно поставленный на пол кейс доброхота-освободителя, тихо-тихо смылся.
Как ни странно, доброхот не стал поднимать шум и тоже растворился в негустой толпе.
