Читать книгу ЗИС ИС МАЙ ЛАЙФ. Книга вторая - Мила Эн - Страница 1

…ничего, кроме сердца, наполненного любовью…

БУМАЖНЫЕ КРЫЛЬЯ

Весла вспорхнули еще раз и опустились на борт легкой лодочки. С них падали серебристые капли, и там, где они соприкасались с водой, вспыхивали искорки, от которых еще долго шли круги. Водомерки плавно скользили между кувшинок, нарушая все законы физики. Течение реки в этом месте было спокойное, и мы решили сделать небольшую остановку именно здесь.

Я любила наши прогулки по воде, вдвоем в лодке. Наш город расположился на берегу реки Хопер, которая когда-то была настолько полноводной, что по ней ходили баржи, но от тех времен осталась лишь красивая набережная с причалом, которую теперь использовали как лодочную станцию. Говорили, что река сильно обмелела, но мне она казалась широкой, красивой и очень родной.

Ряды мостиков, к которым по обеим сторонам были привязаны лодки, были похожи на раскрытый веер. За небольшую плату, оставив в залог паспорт, можно было взять напрокат большую деревянную лодку или легкую пластиковую – на один час, на два или даже на целый день. В выходной день прогулки по реке пользовались спросом, было много желающих и приходилось долго ждать, когда же освободится лодка.

Мы с мамой умели хитрить – устраивали себе выходной и брали лодку напрокат среди недели. В это время мы могли выбрать любую понравившуюся нам лодку – зеленую, красную или голубую, деревянную или легкую пластиковую. Течение реки было не сильным, и мы уплывали вниз по ней. Постепенно исчезали дома, которые стояли по берегам реки, затем мы проплывали под железнодорожным мостом. В этом месте река раздваивалась, появлялся приток с еще более медленным течением, и мы оказывались в удивительном месте.

Приток был не очень глубоким, поэтому здесь не плавали моторные лодки, и это добавляло какой-то загадочности происходящему. Берега реки были пологие, покрытые кустарником, деревьями, которые чередовались с песчаными пляжами в обрамлении диких желтых ирисов и камыша. По обе стороны от нас было много желтых кувшинок, чьи венчики поднимались над водой чуть выше, чем глянцевые, темно-зеленые овальные листья. Они словно парили в небе, в белоснежных облаках, которые отражались в прозрачной воде.

Желтый пляж, желтые ирисы, желтые кувшинки и ярко-желтое солнце – так много солнца! У Клода Моне получилась бы прекрасная монохромная картина. Разве может этот удивительный пляж сравниться с каким-то там пляжем в одноименном фильме с Леонардо Ди Каприо?

Мы располагались на одном из таких пляжей. Активная жизнь птичьих семейств с нашим появлением притихала, но вскоре они про нас забывали, а мы были хорошими соседями, умели слушать – и вскоре к птицам присоединялись кузнечики и лягушки, и получался, в общем-то, очень веселый концерт.

Мы лежали и загорали на моем любимом желтом покрывале, которое так много со мной попутешествовало. Можно было смотреть на облака и птиц, которые кружили высоко в небе. Вот бы так полетать! Я тогда еще не ходила в школу и не знала всех тонкостей физики, поэтому была уверена, что человек может летать, просто никто пока не смог придумать для него правильные крылья. Над этим надо подумать.

Извечный вопрос «Почему люди не летают, как птицы?» не давал мне покоя. А пока я наслаждалась полетом птиц и жевала бутерброд. Он был очень вкусный: черный хлеб, сыр, свежий огурец и, конечно же, краковская колбаса. Сочетание этих продуктов, их запах всегда будет меня отправлять на наш пляж, безо всякой машины времени. По-моему, в нашем городе продавалась только краковская колбаса, да и она была дефицитом. Мы жили в нескольких домах от продуктового магазина с большой вывеской «ГАСТРОНОМ». Весть о том, что привезли колбасу, долетала до нашего двора мгновенно.

– Краковскую привезли! – кричал кто-то из соседей, и из подъездов выходили люди с авоськами, спеша в магазин за колечком ароматной колбасы.

Мой папа не любил эту колбасу, потому что из-за нее он меня однажды потерял, по-настоящему. Это было нашей с ним тайной. Он рассказал мне эту историю, когда я училась уже в начальной школе, а так я этого помнить не могла. Это было зимой, мне было года два.

У папы очень сильно болел зуб, но это был выходной, поликлиника не работала, и нужно было потерпеть до понедельника. Наша соседка сообщила, что привезли краковскую колбасу.

– Герман, сходи за колбасой, заодно погуляешь с Милой.

Так мама пыталась отвлечь папу от больного зуба.

Меня одели, завернули в пуховый платок и уложили в санки. Санки были обычные, папа не спеша шел впереди и вез санки за веревочку. Зимы были снежные, тротуары чистились редко и плохо. Зуб болел нестерпимо, папа шел, опустив голову, и пытался спрятать щеку в воротник.

– Молодой человек, вы что-то потеряли.

Папа не сразу понял, что это обращаются к нему. После следующего окрика он оглянулся и увидел пустые санки, а вдалеке валялось что-то черное. Этим чем-то была я. На небольшом повороте я выпала из санок в сугроб, но не издала ни звука, потому что крепко спала. Зуб перестал болеть моментально. Он подбежал ко мне и увидел, что я даже не проснулась, а спала себе крепким сном на морозном воздухе, в сугробе. Он положил меня опять в санки и вернулся домой, а маме сказал, что колбаса закончилась и ему не хватило. С тех самых пор мама постоянно удивлялась, почему это папа вдруг разлюбил краковскую. Она так и не узнала нашу тайну.

Однажды я решила вернуться к вопросу о возможности человека летать – с полной уверенностью, что человечеству здорово повезло, что именно я занялась этой проблемой.

В нашем городе жил настоящий волшебник, благодаря которому я и воплотила свою мечту в жизнь. На городском рынке по выходным дням продавал свои волшебные изделия дядюшка Чао. Его появление в нашем городе я и сейчас считаю чудом. По национальности он был китаец, достаточно неплохо говоривший по-русски. В Великую Отечественную войну он познакомился с девушкой, которую полюбил всей душой, они вместе воевали, вместе встретили Победу и вернулись в наш город уже женатыми людьми.

Так дядюшка Чао оказался в нашем городе. Он нашел себя в изготовлении игрушек для детей. Не думаю, что дядюшка Чао зарабатывал хорошие деньги, но он получал гораздо больше, чем все деньги мира – мы его любили. Игрушки он продавал на рынке. Его место никто не занимал, даже если в какой-то из дней его не было. Он всегда с улыбкой дарил какую-нибудь безделушку, и дети у его прилавка никогда не плакали, прося что-то купить.

Для всех детей города было огромным счастьем прийти к дядюшке Чао, чтобы хотя бы поглазеть на его шедевры. Это были складные фонарики, сделанные из папиросной бумаги и раскрашенные яркими красками, гирлянды, изображающие человечков, свистульки, копилки-свинки и собачки разных размеров, вертушки из блестящей бумаги на палочке, с которыми можно было бегать навстречу ветру, но самое главное – он продавал воздушных бумажных змеев. Они были прекрасны, хотя и недолговечны: это были драконы с длинными хвостами, рыбки, птицы, бабочки – они были раскрашены волшебными ультрамариновыми цветами. Оранжевый, желтый, зеленый, красный – все это буйство красок кружило голову. Вряд ли был хоть один змей, который не поднялся бы в воздух. Именно эти воздушные змеи и вдохновили меня на осуществление моей мечты.

В любом деле важно наличие соратников, а у меня они были. Однажды вечером, когда все были дома и смотрели новости, я объявила о своем решении сделать крылья.

Небольшая пауза – и папа сказал, что принесет деревянные рейки, а мама сказала, что принесет два листа картона, бабушка пообещала дать крепежный материал – атласные ленты. Их лица были очень серьезными, а как же иначе – на пороге-то мирового открытия!

Через пару дней я была обеспечена материалом и приступила к реализации своей мечты. Я положила листы картона на пол – они были обычного серого цвета – и легла между ними, раскинув руки, словно крылья.

Надо сделать какую-то особую форму для моих крыльев, именно в ней кроется секрет полета, в этом я была уверена. Контур на картоне получился не слишком правильной овальной формы, возможно, это и отличало мои крылья от крыльев птиц или летучих мышей, и, возможно, именно это поможет мне взлететь.

Надо укрепить конструкцию – я все-таки никогда не была худеньким ребенком, так что в ход пошли рейки и клей. У меня появились два крыла, отдаленно напоминающие своей формой яйца – гениальное конструкторское решение, а атласная лента красного цвета соединила воедино всю эту конструкцию. На крыльях в районе локтя и запястья я сделала дырки для ленты, с помощью которой решила закрепить мои бумажные крылья на руках. Я управилась за несколько дней, а затем решила, что пора испытать мое детище. Я взяла крылья под мышку и пошла к своей подруге через дорогу, к моей Ирине.

Ей понравились мои крылья и моя идея – она была настоящим другом и поддерживала меня во всех начинаниях. Мы начали думать, откуда лучше взлететь. Первой, конечно же, буду делать это я, ну а потом уже дам полетать Ирине. Решили прыгать с крыши ее дома. Он был частный и, надо сказать, не маленький, на чердак вела добротная деревянная лестница, а уже с чердака можно было выйти на крышу.

Ирина помогла мне закрепить крылья, и мы полезли на чердак. Сделать это с привязанной к рукам конструкцией было непросто. После нескольких попыток решили снять крылья и привязать их уже на чердаке. Бабушка Ирины была в доме и, думаю, не подозревала, что над ее головой творится история. На чердаке было темно и душно, но это не помешало нам водрузить крылья на нужное место.

Я стояла на краю крыши, не видя земли. Я видела небо и чувствовала, как ветер треплет мои крылья, словно торопя взлететь. Вот было бы здорово полететь в мой двор, потом к папе на работу, потом покружить над городом. У меня за спиной было два крыла, я парила… жаль, тогда я не знала про Малефисенту, в тот момент я точно была ею. И… я не прыгнула.

Как решение не прыгать с крыши, а прыгнуть с чего-то пониже пришло мне в голову – не знаю, может, инстинкт самосохранения, или я была неглупым ребенком, но я не прыгнула. Это было мое решение, вполне осознанное. Мы спустились с чердака, гремя нашей конструкцией, и моя подруга предложила прыгнуть с крылечка. Хорошая идея, которую мы немедленно воплотили в жизнь. Да, она была настоящим другом.

Мы прыгали по очереди. Сначала надо было посмотреть высоко в небо, расправить руки, взмахнуть ими и полететь, даже если это последняя ступень крыльца, потому что небо было совсем рядом. Мы были счастливы, а открытие еще успеем сделать, даже десять раз успеем. Прыгали по очереди, долго, до изнеможения. Ох и нелегкое это дело – воспарить над землей.

До сих пор мне интересно: как мои родители так легко отпустили меня с этими бумажными крыльями? Это была их вера в меня или уверенность в себе?

Совершенно точно о нас кто-то позаботился, ведь наш жизненный путь похож на путь из хлебных крошек, нам точно указали направление. Это наша жизнь, в которой неминуемо будут взлеты, даже если были падения, и даже если вы не решились взлететь когда-то, однажды вы обязательно ощутите крылья за спиной, и ветер перемен будет ласкать ваше лицо, и не взлететь вы просто не сможете.

Дедушка Чао еще долго радовал местных ребятишек, потом его сын ненадолго продолжил это сказочное дело. Он не выдержал конкуренции с современным производством детских игрушек, но навсегда подарил нам воздушного змея, который продолжает парить высоко в небе и который просто не может не взлететь.

Определенно, самая большая удача в жизни – это счастливое детство, ведь именно оно дает чувство полета на всю жизнь, даже если у тебя и были всего-навсего бумажные крылья.

ПО ПРОЧТЕНИЮ СЖЕЧЬ

Весной 1977 года я заканчивала пятый класс, и в школе в ознаменование удачно заканчивающегося года решили отправить пятые классы, а их всего было три, на экскурсию в город-герой Волгоград. Программа обещала много интересного: посещение мемориала Мамаев Курган и Дома Павлова, прогулка по набережной Волги, а вечером – поход в цирк. В Волгограде он был настоящий, с круглой ареной, которая для нас была символом происходящих на ней чудес. В нашем городе арену заменяла обыкновенная сцена, на которой выступали разъездные цирки, и, конечно же, все дети мечтали о настоящем большом волшебном цирке.

Поезд Балашов – Волгоград ходил очень удачно: он был в пути 15-16 часов и приходил в пункт назначения рано утром, а отправлялся обратно поздно вечером, то есть целый день был свободен. За подготовкой к поездке мы и не заметили, как пробежало время… и вот мы уже в поезде. Любое, даже самое незначительное приключение оживляет нашу жизнь, а что уж говорить о таком многообещающем путешествии.

Наши учителя придумали, чем нас занять, и, надо сказать, у них получилось. Подозреваю, это было сделано для того, чтобы немного успокоить нас и как-то отвлечь от бесполезной болтовни и суеты. Нам предложили, конечно же, по желанию, взять интервью у пассажиров нашего поезда и затем оформить их рассказы в виде альбома. Нужно было написать о людях, об их целях, откуда они и куда едут, кто их ждет, нравится ли им путешествовать. По прибытии каждый должен был оформить свое интервью на листах альбома, и потом планировалось все это собрать в один альбом – альбом нашего путешествия. Прекрасная идея! Как жаль, что тогда не было айфонов, чтобы запечатлеть наш журналистский триумф.

Мы разбились на небольшие группы и отправились по вагонам с блокнотами и ручками – навстречу новым знакомствам и репортерской славе.

Мое внимание привлек мужчина, одиноко сидящий в конце вагона, на боковом сидении. Его серая фигура на фоне проносившегося за окном пейзажа определенно вызывала интерес. Незаметно для себя я отстала от нашей группы журналистов и присела на место напротив него. Мы поздоровались, я попросила разрешения поговорить с ним, объяснила, что хочу написать репортаж. Он удивленно посмотрел и как-то виновато улыбнулся:

– Ну что же, дочка, слушай.

Он возвращался домой из тюрьмы. Отсидел несколько лет. Дома его ждала семья: дети, жена и его мама. Он показал их фотографии – черно-белые, с погнутыми и потертыми углами, думаю, он часто доставал эти фото, чтобы быть к ним ближе. Когда он говорил о своих детях, в его глазах загорались веселые искорки. Он показал подарки, которые вез домой: куклу Катю, какие-то машинки, ручки собственного производства. Ручки были собраны из разноцветной пластмассы, обточены на станке, и в них были вставлены стержни, так что ими можно было писать.

Он так торопился домой, считал, что поезд идет очень медленно! Он рассказал, как было страшно и плохо в тюрьме, как боялся больше не увидеть свою маму, которая была больна, и обещал больше никогда туда не попадать. Он смотрел мне прямо в глаза, и я ему верила. Я представляла его новую жизнь и видела, как он стучит в дверь, ему открывает жена, выбегают дети, и как он обнимает свою маму. Мы говорили долго. Он интересовался моей жизнью, и я рассказала, что мы едем на экскурсию в его город, что дома меня ждут родители и бабушка, что учусь я хорошо и как мы с папой ездим на рыбалку. Мы болтали так, будто знали друг друга вечно.

На прощанье он подарил мне свой блокнот, маленький, самодельный, из каких-то разных открыток – такие делают в тех местах, откуда он возвращался. Сейчас я уже не могу сказать, чьи стихи были в этом блокноте, возможно, его, а сам блокнот хранится у меня до сих пор. Одно стихотворение, которое он мне прочитал, я помню наизусть:

Вновь будет утро, хмуро день встречает,

Тайга не стала ни добрей, ни злей.

Лег первый снег, но взор не замечает,

Душа истлела в мраке скучных дней.

Чуть-чуть знобит, стал лагерь с утра подвижен.

Бредет толпа уныло за кордон,

И как во сне конвоя окрик слышен,

И верить хочется, что это сон.

Тот старый мир утерян без возврата,

Здесь быт и годы многое сотрут,

Мечты истлеют в стенах каземата,

Поблекнут чувства и навек уйдут.

Мой милый друг, какое это счастье –

Не быть, как я, под сводом зла,

А просто жить, иметь приют в ненастье,

С девчонкой быть, пока не сгинет мгла.

А где-то там есть добрый, светлый город,

Там, где прозрачна Волга, где струится Дон.

Утрата дней, в которых я был молод,

А также милый сердцу отчий дом…

Мечты истлеют… поблекнут чувства… Я представила наш яркий, многообразный мир – и он вот так вдруг станет черно-белым, без надежды на будущее. Мне показалось, что это самое страшное, что может произойти с человеком. Нельзя лишать человека надежды и мечты – и это будет моим девизом по жизни.

Я вернулась в свой вагон и залезла на верхнюю полку. Я плакала, но плакала от счастья, что он возвращается домой, что у него все самое плохое позади – я в это твердо верила. Активное обсуждение одноклассниками их интервью и стук колес немного успокоили меня и помогли провалиться в сон.

Утром мы были в Волгограде. Он встретил нас солнцем. Автобусы, которые должны были отвезти наш коллектив на Мамаев Курган, уже ждали, завтрак был быстрым, и вот мы опять в пути.

Впечатление от Мамаева Кургана было настолько сильным, что я позднее уговорила маму, и мы поехали уже с ней в этот город. Я очень хотела, чтобы и она увидела и почувствовала то же, что и я, и чтобы мы в этот момент были вместе.

Потом были и Дом Павлова, и прогулка по набережной Волги, и поход по магазинам – должны же мы были купить подарки своим близким. Когда наступил вечер, казалось, что сил больше нет ни на что, но нас ждал цирк.

Усталость как рукой сняло, когда мы заняли свои места и раздался звук фанфар. Представление началось. На арене выступали настоящие тигры и львы, потом были маленькие собачки и медведи, воздушные гимнасты и смешные клоуны, акробаты сменили фокусника… но один номер запомнился особо.

Неожиданно погас свет – и вдруг на арену упал небесно-голубой луч… В середине арены был небольшой круг, который медленно вращался, а на нем стояла белоснежная лошадь с длинной гривой. Рядом стояли девочка и мужчина, они были одеты в белые атласные обтягивающие одежды. Они изображали скульптуру и были словно высечены из голубого мрамора в свете прожектора. Звучала волшебная музыка, гас свет, они меняли позу, и мы опять видели их в свете волшебного луча. Ничего более прекрасного я не видела, и не испытывала никогда до этого такого сильного эмоционального чувства.

Я очень долго искала эту музыку и все-таки смогла ее найти – спасибо современным технологиям. Это Andy Williams с песней Love Story, тогда она звучала в обработке без слов, но в той сказке они были и не нужны. Я очень часто слушаю эту песню, закрываю глаза – и вижу в голубом свете лошадь со своими друзьями, и с каждым кругом они показывают новую историю их любви.

Путь домой был неожиданно коротким. Мы получили так много впечатлений, что не было сил делиться ими прямо сейчас, поэтому мы уснули очень быстро. Думаю, наши учителя были довольны – нас не надо было караулить или как-то развлекать.