Оглавление
Милан Кундера. Занавес
Часть первая. Осознание преемственности
Осознание преемственности
История и ценность
Теория романа
Открытие прозы
Деспотизм story
В поисках настоящего времени
Различные значения слова «история»
Красота внезапной плотности жизни
Власть ничтожного
Красота смерти
Стыдно повторяться
Часть вторая. Die Weltliteratur[15]
Максимум разнообразия на минимуме пространства
Безнадежное неравенство
Die Weltliteratur
Провинциализм малых
Провинциализм великих
Человек с Востока
Центральная Европа
Противоположные пути модернистского бунта
Моя большая плеяда
Китч и вульгарность
Антимодернистский модернизм
Часть третья. Проникнуть в душу вещей
Проникнуть в душу вещей
Неискоренимая ошибка
Ситуации
То, что может сказать только роман
Романы-размышления
Граница неправдоподобного больше не соблюдается
Эйнштейн и Карл Россман
Похвала анекдотам
История романа, увиденная из мастерской Гомбровича
Другой континент
Серебристый мост
Часть четвертая. Что такое романист?
Чтобы понять, надо сравнить
Поэт и романист
История одного обращения
Мягкий отблеск комического
Разорванная завеса
Слава
Убили мою Альбертину
Приговор Марселя Пруста
Нравственность сущности
Чтение долго. Жизнь коротка
Мальчик и его бабушка
Вердикт Сервантеса
Часть пятая. Эстетика и экзистенция
Эстетика и экзистенция
Действие
Агеласты[23]
Юмор
Если трагическое покинуло нас
Дезертир
Трагическая цепь
Ад
Часть шестая. Разорванная завеса
Бедный Алонсо Кихада
Разорванная завеса
Разорванная завеса трагического
Фея
Падение в черную глубину шутки
Бюрократия по Штифтеру
Оскверненный мир зáмка и деревни
Экзистенциальный смысл обюрокраченного мира
Возрасты жизни, скрытые завесой
Свобода утренняя, свобода предзакатная
Часть седьмая. Роман, память, забвение
Амели
Забвение стирает, память преображает
Роман как утопия мира, не ведающего забвения
Композиция
Позабытое рождение
Незабываемое забвение
Забытая Европа
Роман как путешествие через века и континенты
Театр памяти
Осознание преемственности
Вечность
Отрывок из книги
О моем отце-музыканте рассказывали такую историю. Он сидит где-то с друзьями, и тут из радио или из проигрывателя доносятся аккорды какой-то симфонии. Друзья, все музыканты или меломаны, немедленно узнают Девятую симфонию Бетховена. Они спрашивают у отца: «Что это за музыка?» Тот после долгого раздумья отвечает: «Похоже на Бетховена». Присутствующие едва сдерживают смех: мой отец не узнал Девятой симфонии! «Ты в этом уверен?» – «Да, – отвечает отец, – это Бетховен последнего периода». – «Откуда ты знаешь, что именно последнего?» И тогда отец обращает их внимание на один гармонический оборот, который молодой Бетховен просто не мог использовать.
Эта история, разумеется, всего-навсего чья-то злобная выдумка, но она прекрасно демонстрирует, что такое осознание исторической преемственности – это один из признаков, благодаря которым можно отличить человека, принадлежащего к цивилизации, что является (или являлась) нашей цивилизацией. Все в наших глазах выглядело некой историей, представлялось в виде более или менее логической последовательности событий, поступков, произведений. Во времена моей ранней юности я знал, без всяких усилий со своей стороны, точную хронологию произведений своих любимых авторов. Невозможно представить себе, что Аполлинер мог бы написать «Алкоголи» после «Каллиграмм», ибо в таком случае это был бы совершенно другой поэт, его творчество имело бы иной смысл! Я люблю каждое полотно Пикассо само по себе, но также и все творчество Пикассо, воспринимаемое мной как длинный путь, последовательность этапов которого я знаю наизусть. Знаменитые философские вопросы: откуда мы пришли? куда мы идем? – в искусстве имеют конкретный и четкий смысл и отнюдь не остаются без ответа.
.....
«История Германии», «история Франции»: в этих сочетаниях дополнения различны, в то время как понятие «история» сохраняет единый смысл. «История человечества», «история техники», «история науки», «история того или иного искусства»: здесь различны не только дополнения, но само слово «история» всякий раз означает совсем другое.
Великий врач А. изобретает гениальный метод лечения какой-либо болезни. Но десятилетие спустя врач Б. разрабатывает новый метод, более эффективный, так что предшествующий (хотя и гениальный) оказывается заброшен и предан забвению. История науки – это всегда эволюция.
.....
