Читать книгу Жизнь как кино - Мисси Карантино - Страница 1
ОглавлениеАнна сидела на диване в гостиной и увлеченно что-то читала на ноутбуке. На вид ей было лет 16, одета она была в светлые джинсы и кремовый летний пиджак.
– Анна Сергеевна, Вас папенька к себе зовет, – сказала робко Лиза, заглянув в гостиную.
– Да, Лиз, сейчас, – ответила Анна, улыбнувшись.
Лизе на вид было лет 25, она была хороша собой, не замужем, так же как и ее барышня. Несмотря на то, что она была крепостной, в ней присутствовала некая гордость, присущая нищим многих романов Ф. М. Достоевского, и чувство собственного достоинства. Лиза была по-своему умна, хоть и наивна, немного даже образованна; сердце у нее было доброе, а преданность и уважение к хозяевам – безграничны.
Анна закрыла ноутбук и пришла в кабинет к отцу. Сергей Иванович – солидный мужчина, ему далеко за 50, он достаточно умен, образован; занимает хорошую должность при самом императоре. Единственного ребенка, Анну, он очень любит, собирается отправить ее учиться в Европу или США и верит, что она станет достойной дочерью своего отца.
Сама же девушка хоть и любила отца, но не была готова смириться с самодержавием и "прислуживать", как она это называла, императору. Она с 13 лет интересуется политикой и уже около года продумывает план революции в России. Она мечтает стать Президентом России, устранить самодержавие и крепостничество, принять Конституцию, гарантировать права и свободы всех граждан, установить демократию.
– Привет, пап, – сказала Анна.
–Доброе утро, Анют! – сказал папа спокойно.
Ее отец, как человек старого времени, имел привычку вызывать в кабинет, когда разговор предстоял серьезный.
Поэтому дочь, немного волнуясь, ждала, о чем пойдет речь.
– Ты знаешь, как я не дружу с компьютером и Интернетом, поэтому попросил нашего технического директора зайти на твою страничку «ВКонтакте» и показать мне ее, – начал он издалека.
– И? И как тебе? – спросила Анна, еще больше волнуясь.
– Хорошо, фотографии посмотрел, друзей особо не смотрел. Заинтересовался твоей недавней записью на стене, стихотворением тем – попросил распечатать. Красиво написано, молодец! Может, тебе в поэты пойти? – сказал он, взглянув на нее ласково.
– Папуль, но ты же сам говорил, что это несерьезная профессия, я же буду учиться на юриста! – ответила Анна недоуменно.
– Разумеется, юристом; это я так пошутил. Теперь к делу – тема стиха довольно-таки необычна, ты очень критикуешь там государя; я, конечно, понимаю, что ты еще ребенок, ты живешь эмоциями, но все-таки в 16 уже надо бы думать, прежде чем публиковать такое в Сети. Пожалуйста, прошу впредь тебя – не действовать так радикально. Император, конечно, как и любой другой человек, совершает ошибки, но нельзя так реагировать.
– Пап, Державин тоже критиковал власть!
– И не только он! Но.. это в некотором роде неважно… Ты принадлежишь к одной из самых лучших фамилий современной России, ты можешь стать советником самого императора! Ты не должна поддаваться влиянию оппозиционно настроенных активистов. Они хотят революции, разрушения нашей государственности.
– А что ТЫ предлагаешь? – внезапно побагровела дочь. – Ждать, смириться? Я разве хочу многого? Величия своей Родины и равенства всех перед законом, демократии и республики!
– Аня! – вскричал нервно отец, – только попробуй ляпнуть это при императоре!
– Обязательно скажу! Прямо сейчас позвоню! Папа, время финальной борьбы между добром и нейтралитетом настало! Ты даже не понимаешь и не хочешь понять, какого это быть крепостным; какого быть простым человеком, когда у тебя нет никаких почти прав!
– Мы уже Н. цитируем! М-да! Не ожидал от тебя такого!
– Чего такого? Мне просто не все равно! Это личный выбор каждого, каждый имеет право говорить и считать так, как он считает нужным. Мне 16 лет, я скоро поступлю в Университет, я полностью отдаю отчет своим действиям! – сказала Анна уверенно и убедительно, она даже не ожидала, что так получится.
– Хорошо. Я постараюсь принять твой выбор, хотя я уверен, что это еще в тебе играет детство. Со временем это пройдет. И потому прошу тебя только об одном: в высшем свете свои мысли даже не думай высказывать.
– Конечно, пап. Я же не дура, – сказала Аня, сделав вид, что согласилась.
– Ну, и отлично.
Анна вышла из кабинета отца и быстрым шагом, почти бегом, отправилась в комнату к Лизе.
– Лиз, я хочу съездить в Москву (они жили в Петербурге) сегодня вечером, поедем со мной?
– Анна Сергеевна, конечно… а зачем?…– замялась Лиза.
– Лиз, я тебя прошу: перестань меня называть на "Вы" и по имени-отчеству. Я на 9 лет младше тебя…– она не закончила, ее перебила Лиза.
– Но Вы – барышня… – неуверенно сказала Лиза.
– Я не барышня, я, прежде всего, человек, равно как и ты! Не я придумала это дворянство и барство, поверь! Знаешь, я хочу, чтобы ты знала, что я не такая, как весь высший свет. Я против самодержавия и крепостничества, я… я один из авторов проекта революции в России. Мне жаль, что в России все через одно место как-то, мне даже стыдно говорить иностранцам, что у нас самодержавие. Я краснею при этом, понимаешь? А они вместо того, чтобы сочувствовать, начинают читать нотации и обвинять, черт знаешь в чем! А я, что ли, в этом виновата? Не я же здесь царь… Еще год назад я поняла, что не могу остаться в стороне, думать только о себе, как большинство аристократов. Я заказала революцию в России. Я горжусь, что сделала это. Это, наверное, было самое сложное решение в моей жизни. И я не жалею…
И Анна поцеловала в щечку Лизу:
– Только скажи еще раз, что я барыня, только попробуй! – сказала Анна с притворной злостью.
– Анют, но как же так? Император же, батюшка наш, заступник?
– Лиз, дорогая, ты же неглупая, неужели ты не в курсе, что мы уже 200 лет отменяем крепостное право? Тебе не обидно? А огромное социальное неравенство? А цензура?
– Да, но ты же сама прекрасно знаешь, что идея социального равенства утопична! Мы победили в Отечественной войне 1812 года и во многих других известных военных кампаниях!
– Не отрицаю. А ничего, что права человека вообще не соблюдаются, законы не работают. Надо требовать большего! Даже в войнах, про которые ты же заговорила первой – в Первой мировой войне проиграли, в Русско-Японской проиграли, в Крымской войне проиграли!
– Во второй мировой победили!
– Это неважно! – крикнула она, как бы машинально.
– Аня! Это просто непатриотично!
– Крепостные меня еще учат любви к Родине?! Девочка, опомнись! Это я-то не люблю свою Родину? Я ее как раз обожаю! И именно поэтому я решилась на революцию! Ты думаешь, я не боюсь, ты забыла, что сделали с декабристами? Да я подвиг, может, совершаю, ясно?
– Прости, просто я думала, мы друзья! – сказала Лиза, робко, опустив глаза, каким-то извиняющимся тоном.
– Лиз, забей, я пошутила; разумеется, мы друзья, я очень рада, что ты наконец-то поняла это! Просто я искренне люблю свою Родину, я хочу видеть ее самой-самой, а меня обвиняют чуть ли не в преступлениях! Это больно, очень больно. Я принадлежу к одной из лучших фамилий России, я отличница, у меня десятки поклонников, красивая внешность, добрые родители – я могла бы жить припеваючи и не думать о других. И не подвергать свою жизнь риску! Я никогда не рисковала, теперь же я рискую всем. Мне даже страшно думать, что они со мной сделают, если все провалиться. Просто однажды все изменилось – я узнала, как живут обычные россияне многие и поняла, что не могу не действовать. Я даже знаю, что так будет, потому что....
– Ань, все это, конечно, шокирует; ты, возможно, права, но зачем там рисковать? Я боюсь за тебя… – сказала Лиза, волнуясь.
– Кто не рискует, тот не пьет шампанское! Я пила, а, значит, должна и рисковать! Несмотря ни на что. Ладно, довольно о грустном. Поедем в Москву, разгонять тоску! У меня есть один очень хороший друг, я уверена, он тебе понравиться!
– Сколько ему лет? Кто он?
– Хватит вопросов, поехали!
И Анна взяла за руку Лизу и потащила ее в холл: "Через пять минут, мы едем за покупками! "
– Какими? – опешила девушка.
– А ты, что, собираешься ехать в лучшие места Москвы в этом?
– Но я же Ваша работница…
– Ты моя подруга! И только попробуй сказать в Москве, что ты крепостная! Меня же подставишь!
– Ну, ты даешь!
– А, что всю жизнь нелюдем быть? Уж прости, конечно!
Ответ был очевиден. И молодую крепостную ждали Останкино, Мосфильм и другие не самые простые места.
***
В 8 часов вечера 16 июня 2011 года они приземлились в аэропорту столицы России.
– Это невероятно, – сказала восхищенно Лиза.
– А я совсем не помню первый свой полет на самолете. Единственное, что радует в перелетах – это то, что быстро. Время – самое дорогое, что у нас есть, последнее время я очень ценю его.
Они сели в роскошный Мерседес, и автомобиль понесся к Останкино.
Вскоре наши путники были уже в коридорах главной телестудии страны.
– Это самый лучший день моей жизни! – воскликнула Лиза.
– Еще ничего не было, а ты так рада! Сейчас я тебя познакомлю с ним.
И тут появился он.
– Анют! Какая встреча! Что же ты не предупредила! – приветствовал девушку какой-то мужчина лет 35, увидев ее.
– Саша! Я тоже очень рада тебя видеть!
Он поцеловал ее в щечку.
– Знакомься, Лиза – моя замечательная подруга, еще с детства!
Лиза смущенно улыбнулась, Саша протянул ей руку:
– Саша. Приятно познакомиться.
Лиза не знала, что ответить.
– Скажи, "взаимно" – подсказала Анна шепотом.
– Лиза. Взаимно, – ответила она.
"М-да, – думала Анна, – я не предусмотрела совсем, что она не привыкла к такому обществу. Впрочем, Саше можно будет сказать правду, он все правильно поймет. Он вообще самый лучший".
– Саш, ты не занят сейчас? – спросила Анна у Саши.
– Не-а. Может, в кафе? – предложил парень.
– Саш, Лиза впервые в Останкино, может, проведешь вначале небольшую экскурсию?
– Ах, тогда, да, конечно! А чем Вы занимаетесь, Лиз?
– Можно на "ты".
– И меня на "ты".
– Саш, Лиза временно не работает, у нее небольшие трудности, – ответила за Лизу Анна.
– Прости, Лиз, я не знал, – смутился Саша.
– Да ничего страшного, – ответила та.
Анна облегченно вздохнула: «Господи, неужели он поверил? Я сама даже не поняла, что такое имела в виду».
Гуляя по коридорам и студиям Останкино, вся компания прибывала в отличном расположении духа. Поздно вечером молодые люди направились домой к Саше. Это была большая квартира в старинном доме в центре столицы. Переполненная новыми впечатлениями и эмоциями, уставшая, но счастливая, Лиза вскоре удалилась ко сну. Пожалуй, это был самый яркий день в ее жизни. Она еще не знала, что все только начинается. Саша и Аня долго сидели в гостиной.
– Лиза – какая-то очень простая, наивная, даже немного смешная… Вы давно общаетесь? – спросил Саша.
– Честно? – спросила Аня.
– Хотелось бы, ты же знаешь, я никому не скажу. Впрочем, я не настаиваю, Анют, – ответил Саша.
– Отчего ж, мы всегда были с друг другом предельно откровенны. Ей 25 и она впервые посетила другой город, она тоже из Питера, – начала Аня.
– То есть? – удивился Саша.
– Она… она у нас работает в доме, уже много лет; я ее действительно знаю с самого детства, она очень добрый и отзывчивый человек… с непростой судьбой, к сожалению.
– А кем она работает у вас? А что случилось у нее? Может, я могу ей чем-то помочь?
– Нет, Саш, мы не можем ей помочь, равно как и другим крепостным России. Как бы прискорбно это не звучало, Саш, – она вздохнула.
– Она крепостная?…Но она же одета и вообще… Как? Или я что-то неправильно понял? – терял дар речи Саша.
– Да, она крепостная. Разумеется, я ее приодела и все такое, прежде чем вывести в свет. А ум, кое-какие манеры – это все из прошлой жизни. Ее отец был купцом, не очень богатым, конечно, но все же; в детстве она получала даже образование, так что читать, писать умеет. Когда ей было 12, ее отец умер, семья значительно беднела, через год мать вышла замуж за одного из наших крепостных; вот так. Потом уже мой отец, человек, надо сказать, гораздо более прогрессивный, чем хочет казаться; он малость способствовал тому, чтобы и люди были образованные; 21 век как никак, сам понимаешь. Так что она даже школу почти полностью окончила.
– Отец знает?
– Что я ее сюда притащила?
– Да, – пояснил Саша.
– Нет, конечно. Точнее, он думает, что она по делам для дома сюда уехала; а я сама по себе уехала, ну, к тебе в гости. Ну, и вообще – в Москву разгонять тоску.
– Ты молодец, Анют! Если бы нас услышали!
– Я часто пересекаюсь с императором, просто ему не понять. Или не хочет понять, боится.
– А ты пробовала говорила с ним об этом?
– Конечно. И о Конституции, и о демократии – да обо всем.
– А он что?
– То же самое, что и 200 лет назад – только его предки. Я уже год назад поняла, что диалогом этот вопрос не решить; я думаю, революция неизбежна.
– Я бы не хотел, если честно, – немного с ужасом произнес Саша.
– А кто хочет, Саш? Но вспомни те времена, когда тебе есть было нечего, а наша замечательная знать строила себе дворцы и покупала яхты. Совесть не просыпалась, увы.
– Тогда время было другое. Да и потом: сейчас я живу и ни в чем себе не отказываю. А ты вообще никогда на жизнь не жаловалась, ты и есть самая что ни на есть знать.
– Время всегда одно. Наша семья близка ко двору, но я же не царь. А в этой стране решает все только один человек – император, ну и еще те, кто ему поклоняется активно и льстит. Мой папа, например, без обид будет сказано.
