Оглавление
Миямото Мусаси. Самураи. Путь воли и меча (сборник)
Юдзан Дайдодзи. Будосёсинсю
Предисловие переводчика
Глава I
Вступление
Образование
Сыновняя почтительность
Правила самурая
Не пренебрегать боевым духом
Самурай-отшельник
Правильное и неправильное
Храбрость
Почтение
Искусство верховой езды
Военные искусства
Глава II
Управление домом
Родственники
Бережливость
Строительство дома
Оружие
Вооружение слуг
Самураи
Чувство стыда
Выбор друзей
Дружба
Разрыв отношений
Репутация
Хвастуны и клеветники
Путешествие
Клевета
Воин, заменивший павшего
Конец
Глава III
Служба
Долг вассала
Долг самурая
Осторожность
Исторические записи
Сопровождение
Чиновники
Взятая и украденная власть
О вымогательстве
О том, как становятся ворами
Лень
В дороге
Проявление чувств
Верность смерти
Литература и изящные искусства
Миямото Мусаси. Книга пяти колец. Руководство по стратегии для практикующих боевые искусства
Предисловие переводчика
Миямото Мусаси
Книга пяти колец
Миямото Мусаси. Книга пяти колец
Введение
Книга Земли
Путь стратегии
Сравнение Пути стратегии. с Путем старшего плотника
Сравнение Пути стратегии. с Путем рядового плотника
Краткое описание книг в составе «Книги пяти колец»
Школа Нито Ити-рю
Достоинства стратегии длинного меча
Преимущества различных видов оружия. в стратегии
Выбор времени как составная часть стратегии
Пустота также имеет. свою координацию движений
Книга Воды
Дисциплина духа в стратегии
Стойка в стратегии
Взгляд в стратегии
Как держать меч
Движения ног
Пять положений меча
Путь длинного меча
Пять подходов[73]
Учение о положении-без-положения
Поражение противника в один миг
Имитация пропущенного удара
Удар без плана, без представления
Удар текущей воды
Длящийся удар
Удар огня и камней
Удар красных листьев
Тело вместо длинного меча
Удар мечом и разрез мечом
Тело китайской обезьяны
Клей и лаковая эмульсия
Возвышайтесь над противником
Применяйте липкость
Удар тела
Три способа отразить атаку
Удар в лицо
Удар в сердце
Реакция «Раз – два!»
Парирование хлопком
Случай нескольких противников
Важность личного опыта
Один удар
Прямая передача
Книга Огня
Особенности обстановки
Три метода опережения противника[84]
Первый метод – кэн-но сэн
Второй метод – тай-но сэн
Третий метод – тайтай-но сэн
Прижимать голову к подушке
Переправа
Понимание ситуации
Выбивание меча
Выбивание из ритма
Станьте своим противником
Освобождение от четырех рук
Перемещение тени
Подавление тени
Внушение
Потеря равновесия
Испуг
Впитывание
Удары по флангам
Повергнуть в замешательство
Три крика
Слияние
Атака напролом
Море против горы, гора против моря
Проникновение в глубину
Обновление духа
Крысиная голова, бычья шея
Командир знает войска
Выпускание рукоятки
Тело словно скала
Книга Ветра
Использование очень длинного меча
Излишне сильный дух длинного меча
Использование более короткого длинного меча
Другие методы использования длинного меча
Использование положений длинного меча
Фиксирование взгляда в других школах
Движения ногами
Быстрота в других школах
«Внутреннее» и «внешнее»
Книга Пустоты
Такуан Сохо. Вечерние беседы в храме Токайдзи
Решимость
Первородный ум
Небо и земля подобны жерновам
Три типа плохих действий
Три яда
Жизнь есть сон
Как избавиться от трех ядов?
Обусловленность
Спонтанный ум
Заблуждение и просветление
Огонь угасает, но не исчезает
Белое дерево и черное дерево
Ничто не случайно
Хорошее и плохое
Вежливость
Любовь и сострадание
Мир в наше время
Цвет и семена
Шесть органов чувств и их господин
Срединный путь
Путь мудреца
Радость одиночества
Не бойтесь своего врага
Провидение
Правильное и неправильное
Замечайте даже прыгающую блоху
Отрицайте себя и следуйте долгу
Радость и печаль
Искусность
Книга подобна каплям саке
Все люди похожи
Познай самого себя
Сравнение
Слава
Один день
Причина, условие и следствие
Такуан Сохо. Письма мастера дзэн мастеру фехтования
Предисловие переводчика
Произведения Такуана
О бедственном положении тех, кто пребывает в неведении
Непоколебимая мудрость всех будд
Промежуток, в который даже волосок не может войти
Непосредственность искры и камня
Где должен пребывать ум
Правильный ум и смущенный ум
Мыслящий ум и ум не-сознания
Бросьте тыкву в воду, и она будет качаться на волнах
Пробудите ум, который нигде не пребывает
Ищите потерянный ум
Бросьте мяч в быстрый поток, и он никогда не остановится
Разорвите связь между прошлым и будущим
Вода выжигает небеса, огонь очищает облака
Ясное звучание самоцветов
Хроники меча Тайа
Предания о Такуане
Подлинный облик вещей
Такуан-волшебник
Доброта
Стих на картине
Холодная или горячая?
Дзэн и езда на лошади
Несокрушимый дух
Кто виноват?
Исцеление больного
Наму Амида Буцу!
Путь пустоты
Мантия Такуана
Такуан и разбойники
Суть дзэн
Необычная картина
Человек познаётся в критический момент
Смотри в корень!
Безмолвное понимание
Квашеная редиска Такуана
Арбуз
Такуан в дзэнском храме
Скука
Последние дни Такуана
* * * * *
Отрывок из книги
Исторические документы, объясняющие основные понятия, связанные с бусидо (понятие «бусидо», как и «самурай», вошло в западные языки как заимствованное слово, обозначающее «национальный, особенно военный, дух Японии; традиционные представления о рыцарстве старого самурайского сословия». Буквально оно означает «путь воина» и впервые появляется в конце XVI в. в сочинениях Тори Мототада (1539–1600). Некоторые европейские авторы, вслед за Чемберленом, полагали, что это понятие было введено лишь в период Мэйдзи с целью укрепления национального духа, а прежде было неизвестно. Своим распространением на Западе слово в немалой степени обязано книге доктора Нитобэ «Бусидо» (опубликованной в 1899 г.), японским рыцарством первоначально представляли собой различные описания должного поведения воина во время войн и мира, а позднее – «домашние законы» и правила, составленные выдающимися представителями самурайских домов, а иногда и менее значительными личностями. Среди последних содержалось и данное наставление молодому самураю, претендующее на утверждение должных норм поведения, как они понимались в конце XVI – начале XVII в. Его автор был знатоком военного искусства и известным писателем той эпохи, а поскольку за свои девяносто два года он пережил правление шести сёгунов – от Иэмицу[1] до Ёсимунэ[2] (ему было двенадцать, когда умер первый, а когда скончался он сам, последний был сёгуном уже 15 лет), – он хорошо знал атмосферу начала периода Токугава, прошло всего два десятилетия после смерти Иэясу[3]. Дожил он и до роскошной эпохи Гэнроку при блестящем и эксцентричном Цунаёси[4]. Вассал дома Токугава, он был знаком с учением мудреца Мицукуни[5], князя Мито, и учился у Ямага Соко[6], еще одного известного знатока бусидо. Он был свидетелем и героического подвига сорока семи преданных рёнинов Ако (лидер которых Оиси Ёсио[7] также был учеником Соко), и падения не одного самурайского дома из-за внутренних смут и козней вассалов. Он был современником великого ученого Араи Хакусэки[8], знаменитая автобиография которого рисует картину самурайской семьи, весьма близкую идеалам Дайдодзи. Не многие были более искушенными в рассуждениях на данную тему, а его предостережение насчет того, чего должен избегать самурай, явно отходит от той суровости и простоты «древности», в которой он жил в последние годы и которые столь самозабвенно пытался исправить сёгун Ёсимунэ со своим принципом «Назад к Иэясу». Его сочинение дает очень ясное и живое описание бусидо, каким он знал его, может быть, не самое объемное, но гораздо более детализированное, чем «Сто правил» Такэда Сингэна[9] или письма Иэясу. К тому же оно отражает точку зрения вассала, а не господина. Поэтому я пользовался словом «самурай», а не «буси», не столь знакомым западному читателю, хотя и более глубоким по смыслу, обозначающим и воина, и даймё, господина (в отличие от термина «самурай»). Слово «самурай» – древнее и чисто японское, в X в. оно поначалу обозначало «военного вассала», а в конце XII в. при военном правительстве Камакура[10] оно стало официальным обозначением военного ведомства (самурай-докоро[11]).
Дайдодзи Юдзан Сигэсукэ родился в знатной самурайской семье, ведущей род от клана Тайра через Тайра Корэхира (Х в.). Его предком в пятом поколении был Сигэтоки, старший брат Исэ Синкуро Нагаудзи, ставшего впоследствии знаменитым Ходзё Соуном[12], князем Одавары[13] и одним из самых блестящих администраторов своего времени. Сигэтоки взял имя Дайдодзи по названию деревни, в которой жил. Его внук Масасигэ покончил с собой, когда в 1590 г. Хидэёси взял Одавару, а его сын Наосигэ стал вассалом Токугава Хидэтада[14] и храбро сражался при осаде Осаки, помогая собрать войска сёгуна после того, как их потрепали отчаянные атаки гарнизона. Сигэхиса, отец Юдзана, был вассалом Токугава Тадатэру, шестого сына Иэясу и младшего брата Хидэтада, попавшего под подозрение, потерявшего свои владения и отправленного в отставку. По всей видимости, Юдзан последовал за отцом. В это время он учился, стал убежденным конфуцианцем и знатоком военного дела, а потому занял пост военного советника при князе Айдзу Мацудайра. Затем он отправился в Ивабуци в Мусаси[15], но потом вернулся в дом Мацудайра Этидзэн-но-ками, главы Камон, прямого родственного дома сёгуна. Всей своей жизнью он воплощал свое учение, ибо его часто приводили в пример как образец верности, выдержки и спокойствия. Известен он был и своими стихами. Его перу принадлежат «Ивабуци Ява», или «Вечерние беседы в Ивабуци», – расположенные в хронологическом порядке анекдоты о Токугава Иэясу, а также «Оцибосу», – история Иэясу, его сподвижников и последователей построенного ими города и замка Эдо[16]. Он также написал «Тайсёдэн» («Записи о великих полководцах») и «Госинрон» («Сведения о пяти вассалах»).
.....
В бусидо есть три первостепенных качества: верность, правильное поведение и храбрость. Мы говорим о верном воине, справедливом воине и храбром воине, и только тот, кто наделен всеми тремя добродетелями, является наилучшим воином. Но среди множества самураев редко встретишь такого. Верного и справедливого воина не так уж трудно отличить по его обычному, каждодневному поведению, но, казалось бы, едва ли в нынешние мирные и спокойные времена столь же легко отыскать храброго. Однако это не так, ибо храбрость проявляется не только тогда, когда человек надевает доспехи, берет в руки копье и алебарду и идет в бой. Увидеть, обладает он ею или нет, можно даже тогда, когда он сидит на циновке и живет повседневной жизнью. Ибо рожденный храбрым будет предан господину и почтителен к родителям; когда бы у него ни появилось время, он будет использовать его для учения и совершенствования в боевом искусстве. Он будет твердо остерегаться праздности и внимательно расходовать каждую монету. Считающий это отвратительной скупостью ошибается, ибо самурай тратит много только там, где это необходимо. Он не делает ничего, что противоречило бы указаниям господина или презиралось бы родителями, вне зависимости от его собственных желаний. Так, будучи преданным своему господину и родителям, самурай хранит себя в надежде совершить в один из дней выдающийся поступок, а потому он умеряет себя в еде, вине и увлечении женщинами, этом величайшем обмане для человека, чтобы сохранить свое тело здоровым и сильным. Во всем этом, как и в других вещах, строгое самоограничение есть начало доблести.
С другой стороны, тот, кто не отважен, лишь внешне предан господину и почтителен к родителям, не имея никаких искренних побуждений таким оставаться. Безразличный к указаниям господина и предпочтениям родителей, он склонен к бессмысленным блужданиям там, где их не должно быть; он делает то, чего не следует делать, и во всем ставит на первое место свои желания. Такой любит поспать и утром, и днем, а особенно он не любит учиться. Что касается военных искусств, то он пренебрегает совершенствованием в них, лишь хвастаясь своим искусством в том, чего не может исполнить, и наслаждаясь какой-нибудь бесполезной глупостью. Он тратит любые деньги на пышные пиршества, выбрасывает на ветер свое жалованье и закладывает свои сбережения без всякой мысли о завтрашнем дне. Там же, где нужно потратиться, он скуп, и он не позаботится даже о том, чтобы отполировать доставшиеся в наследство от отца доспехи и сменить разорвавшиеся веревки. Еще меньше он будет тратиться на покупку нового обмундирования и снаряжения для лошади, дабы восполнить потери. Здоровье не позволяет ему должным образом служить господину, и ему нет дела до беспокойства и горя, которые он тем самым причиняет своим родителям. Он слишком много ест, пьет и чересчур увлекается женщинами, и такая трата физических сил и отпущенных лет идет не от чего иного, как от слабого и необученного разума, неспособного к самоограничению. Мы не ошибемся, если назовем эти качества источником трусости в самурае. Так храброго можно отличить от малодушного, даже если он сидит на циновке в своем доме.
.....
